Бумажный театр. Непроза Улицкая Людмила

таня: А то, Вадим, что это вообще не для меня!

вадим: Почему?

таня: Раз и навсегда: у меня уже был опыт, и он полностью провалился!

вадим: Ну и что? И у меня был опыт, и даже не один… и тоже…

таня: А мне одного достаточно! Кончай базар, а? Закрыли тему.

вадим: Хорошо.

таня: А поесть у нас ничего?

вадим: Попить можно. Колодец не завалило. (Вынимает из рюкзака хлеб и кусок сыра.) А ты ругалась, зачем я лишнюю тяжесть тащу! Пригодилось! (Умывается возле колодца.) Как это ведро сохранилось? У нас бы сперли давно!

таня: Здесь просто спереть некому. Пустое место. Ничего мы здесь не найдем, конечно, но зато опыт… и вообще… красота! Как будто и нет никакого конца света.

вадим: Мы уже здесь, и надо использовать этот шанс.

таня: Ты прав! (Открывает айпад.) Последние известия! Просто гениально! Католическая церковь после жестоких прений в курии сняла запрет с противозачаточных средств. Но аборты по-прежнему под строжайшим запретом. Театр абсурда!

вадим: Побереги батарейку. Здесь подзарядить негде.

таня: Минуту! Еще минуту! Очень важное сообщение. Кажется, вид Homo sapiens заканчивает свое существование. Обследовали все банки данных: в мире больше нет людей с нормальным геномом. Все дефектные! Деток больше не будет!

Перед монитором сидит Рогожский. Вспыхивают звездочки, он крутит ручками. Наконец останавливает беготню цветных точек на экране.

рогожский: Вот она!

Идет автоматический поиск координат.

Монастырь. XV век. В библиотеке, в полутьме сидят пятеро монахов. Старец подходит к окну.

К монастырю поднимается отряд с горящими факелами в черных одеждах.

старец: Похоже, что нас не удостоят даже судебным разбирательством.

лысый: При современном законодательстве это даже к лучшему.

толстяк: Какое законодательство! Одного доноса вполне достаточно.

старец: Бедный Доменико! Он хороший человек. Но пытками они превратили его в доносчика.

атлет: Могу понять это. Я с детства очень боюсь боли. Даже зубной. Помнишь, брат Альфонсо, когда у меня болели зубы, ты дал мне снадобье и велел принимать его по три кристаллика.

За окном нарастает шум, факельное шествие приближается.

лысый: Да. Мне подарила его одна благородная молодая вдова девятнадцать лет тому назад. Это змеиный яд. Он убивает в две минуты, если взять не три кристаллика, а шесть. Я тайно принес ей этот яд в тюрьму, и она избежала костра. Остатки достались мне. И ее младенца, рожденного от известного арабского ученого, удалось спасти. Мальчик был слишком смугл и нарушил мир в знатном семействе. Он вырос в нашем монастыре.

Юноша опускает голову.

толстяк: И много у тебя осталось этих кристаллов?

лысый: Достаточно.

Шум прямо под окнами. Крики мешаются с религиозными гимнами.

старец: Кажется, пришло время нашей последней трапезы.

Юноша приносит кувшин вина и хлеб. Лысый вынимает из складок одежды маленькую коробочку.

толстяк: Вино не обладает нейтрализующим действием?

лысый: Содержащийся в вине spiritus vini обладает усиливающим действием.

старец: Я думаю, мы сделали всё, что было в наших силах.

атлет: Как жаль, что мы не маги, – могли бы улететь.

Как будто из воздуха появляется маг Ибн Саид.

ибн саид: Любой может улететь! (Улыбается Старцу.)

старец (кивает ему): Мы и улетим!

В дверь стучат, начинают ломиться.

толстяк: Меня заботит одно – смогут ли потомки достать то, что им приготовили.

старец (указывает на фреску, где написано слово INTROITUS и стоит крестик): Может быть, правильнее было написать слово EXODUS и всем уйти туда?

ибн саид: О нет, это не место для монахов!

Лысый высыпает в кувшин содержимое коробочки. Юноша взбалтывает кувшин и разливает вино по бокалам.

старец: Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Монахи выпивают вино. Дверь сотрясается.

маг (гладит Юношу по голове): Теперь, сынок, начнется для нас самое интересное.

Распахивается дверь. Крики: “На костер! Пособники сатаны! На костер!”

Входит отряд инквизиции, за ними толпа пьяного народа, уродливые морды точь-в-точь с картины Босха.

За столом пятеро мертвых монахов и маг.

Таня и Вадим в дверях той же библиотеки, но спустя пятьсот лет. Здесь крыши нет, обломки камней на полу, огромные трещины в стенах. Но светло! Слои песка и пыли на всех поверхностях. Герои осматривают помещение и разговаривают. Пять саркофагов возле боковых стен и один саркофаг под еле видной фреской с изображением двух людей, несущих на шесте огромную гроздь винограда.

вадим: Знаешь, что мне это напоминает? Роман Умберто Эко “Имя розы”.

таня: Не читала.

вадим: Ты что? Как это ты ухитрилась?

таня: Вадим, ты что, не понимаешь, я всю жизнь работаю, как раб, по четырнадцать часов в сутки. Никаких книг, только по делу.

вадим: Понял, понял! Там описан вот такой монастырь, история детективная, вроде Дюма!

таня: “Трех мушкетеров” читала в детстве. Чепуха какая-то!

вадим (отгребает камни, чтобы подойти поближе к фреске): Ну, “Имя розы” тоже покажется тебе чепухой. Там действие происходит в монастыре. Кино можно было бы здесь снимать, атмосфера таинственности, загадки, какой-то мистики! (Останавливается перед фреской.) Чудесная фреска! Четырнадцатый век, не позже! Редкий сюжет. Виноград в христианском понимании всегда связан с кровью Христовой. Картина эта тоже довольно редкий сюжет – Христос в точиле. Тоже с кровью связанный сюжет. И почему-то написано INTRONIUS. На латыни – вход. Прямо в середине виноградной грозди. А повыше – крестик. Вот, красненький!

Вадим подходит к саркофагу и понимает, что фигура, лежащая на верхней поверхности, вовсе не из мрамора. Он счищает пыль с лица скульптуры. Это маг Ибн Саид.

вадим: Таня! Посмотри-ка!

Таня уже стоит рядом с Вадимом. Рука скульптуры поднимается очень медленно ко лбу. Поднимается вторая рука.

таня (шепотом): Механика? Какая-то древняя механика? Да? Что-то мне это не нравится…

Руки стряхивают с лица пыль. Вздрагивают веки. Таня стискивает руку Вадима. Второй, свободной, он обнимает ее за плечи.

таня: Вадим, мне страшно. Пошли отсюда.

вадим: Не бойся. С античных времен уже знали всякие механические штучки…

Скульптура открывает глаза. Маг оживает на одну минуту.

маг: Ты не опоздал. Подойди ближе!

Таня и Вадим подвигаются ближе к говорящему.

маг: Здравствуй, юноша! Я ждал тебя пятьсот пятьдесят четыре года и несколько месяцев. Чистая, без всяких изъянов кровь находится в соседней Вселенной. Ты пришел вовремя. Через десять дней кровь умрет. Вход помечен крестиком.

Руки Мага падают, и он весь рассыпается в прах. Остается только кучка светлого песка.

Таня и Вадим прикасаются к песку. Вадим пересыпает его в пальцах.

вадим: Ты поняла?

таня: Да. Где-то здесь есть чистая без всяких изъянов кровь. Если это так, мы можем вернуть в мир детей. А где крестик?

вадим: Надо поискать!

таня: А почему он обращался к тебе, а не ко мне?

вадим: Потому что пятьсот лет тому назад женщин за людей не считали! Амазонок знали, а феминисток – нет!

таня: Почему только десять дней? Срок годности, что ли? Не верится. По-моему, просто бред!

Москва. Возле подъезда дома останавливается спецавтомобиль. Из него выбегают два дюжих парня в белых халатах. Бегом поднимаются по лестнице; один звонит в дверь, второй встает так, чтобы его было не видно.

Дверь открывает молодая женщина. Двое в халатах входят.

первый человек в халате: Вы стояли на учете в женской консультации № 62. После третьего УЗИ, сделанного в 18 недель, вы исчезли и больше не приходили на обследование. По нашим сведениям, вы родили ребенка в домашних условиях, чем нарушили закон о всеобщем медицинском обслуживании населения.

женщина: Я не отдам вам моего ребенка.

человек в халате: Мы пришли его освидетельствовать.

мужчина: Наш ребенок – наше частное дело.

Женщина мечется между комнатой и кухней, загораживает дверь.

Двое в халатах уже склонились над манежем, в котором бегает ящерица с белым клювом. Один берет ящерицу, второй вынимает из кармана конверт и отдает женщине бумагу…

женщина (требует): Отдайте! Это мой ребенок! Я его родила!

Отец ребенка отодвигает женщину в глубину комнаты.

муж: Леночка! Лена! Может, так и лучше будет!

жена (кричит): Отдайте!

человек в белом халате: Мы не имеем права его оставить у вас. Это невозможно! Согласно инструкции…

Мужчины спускаются в пикап. Один садится за руль. Второй, с ящерицей, садится назад. Вынимает банку, бросает туда ящерицу и закрывает крышку. Ящерица, совершив несколько судорожных движений, замирает.

Москва. Богатая квартира. Накрытый стол. Гости. В углу комнаты большой террариум. В нем две черепахи и монстр.

дама: У вас такие славные черепашки!

мальчик восьми лет: Папа их купил в зоомагазине, когда еще в пятый класс ходил.

дама вторая: Это же сколько им лет?

хозяйка: У нас они больше десяти лет. Немного выросли. Черепахи медленно растут. Как вам понравился этот новый салат? Рецепт мне дала соседка, но я его немного улучшила – вместо картофеля положила яблоко…

пожилой гость: А третий жилец террариума – антропозавр?

хозяин: Ну что вы, Николай Федорович! Мы бы никогда не стали держать этих монстров. Его Костя купил в зоомагазине в прошлом году. Костя, когда ты его купил?

елена: Нет, это не Костя купил, нам подарили на день рождения.

мальчик: Мам, ты что, не помнишь, ты принесла его из больницы…

пожилой гость (шепчет на ухо даме): Ты поняла, что у них происходит? Это же их ребенок!

дама (шепотом): Я и сама догадалась.

пожилой гость (шепотом): Если что, мы ничего не видели.

дама: Чудный салат! Очень пикантный! Значит, филе копченой форели, сельдерей, яблоко…

Машина у приемного отделения роддома. Выходит шофер с контейнером. Открывает заднюю дверцу машины, кладет туда контейнер. Там уже стоит целый штабель контейнеров, к каждому прицеплена этикетка: Иванова, Подольская, Карачарова…

Секретарша с телефонной трубкой в обстановке офиса.

секретарша: ООО “Гиппократ”. Александр Арамович? Да. Мы можем хранить до конца смены. Нет, я не знаю никаких деталей. Мне Виталий Алексеевич велел вам позвонить, я и звоню. Хорошо. До пяти часов, пожалуйста. Не беспокойтесь, не первый раз. Салат или морковь, как обычно. Нет, мяса он не ест. Спасибо. (Вешает трубку. Снимает другую, местной линии.) Виталий Алексеевич, я все сделала, как вы сказали. Позвонила Айрапетяну. А оформляем как обычно! Хорошо, хорошо.

Кабинет Гайденко. Встреча с Эрихом.

гайденко: У нас, к сожалению, нет исходного материала. Исходного материала сейчас нет ни у кого. Только что прошло сообщение: в университете Пасадены обнаружили, что все сто процентов человечества утратили некий набор генов и без них происходит остановка в развитии плода и его перерождение.

эрих: Да, но у нас когда-то был уже разговор о генозаменителях.

гайденко: Двадцать лет тому назад.

эрих: Значит, настало время вернуться к идее синтетических генов.

гайденко: Тогда речь шла о небольших фрагментах, способных заменить утраченную часть или пораженный участок, а не о целом организме.

эрих: Но тогда были другие возможности и другие задачи. С этого года неограниченное финансирование. Весь военный бюджет заморожен, все деньги кидают на этот проект. Я предлагаю вам пост научного руководителя проекта.

гайденко: Я должен подумать. Слишком много шансов на полный провал. Вы понимаете, в чем суть этого предложения? Конструирование новой породы людей.

эрих: Отлично! Подберете такую команду, какой свет не видывал! Игроков высшей лиги! Мы пригласим сюда лучших генетиков и биохимиков мира: Гопкинса, Калатраву, Варшавского! Все приедут как миленькие! Дадим такие деньги и такие бонусы! Да, и вашу эту Ларину выпишем. Ну пусть не год, пусть пять, десять лет! Но ведь всем тогда вставим!

гайденко: Но вы понимаете, что это будут не люди?!

эрих: Так тем лучше!

В библиотеке монастыря. Таня и Вадим перед саркофагом.

вадим: Как в кино.

таня: Ага. В приключенческом. Только непонятно, что надо делать.

вадим: Давай для начала уберем этот прах, песок…

Вадим сдвигает крышку саркофага. Таня высыпает из горсти песок внутрь саркофага.

таня: Как все это странно.

вадим (заглядывает внутрь саркофага): Погоди, не сыпь! Там что-то лежит.

таня (заглядывает через плечо Вадима. Там свитки): Ну и ну!

Вадим наклоняется и вынимает свиток, очень нежно расправляет его.

вадим: Это рукописный шрифт пятнадцатого века! Что-то вроде каталога, по годам. За десять лет. Таблица какая-то!

Таня разглядывает листы пергамента.

таня: Но это всё на латыни!

вадим (тычет пальцем): Здесь что-то алхимическое, кажется. Какие-то странные символы. Вот написано: “Анализ проведен по 137 известным нам качественным и количественным признакам и по данным родословных”.

таня: О господи! Это же настоящая генетика, за четыреста лет до открытия Грегора Менделя! Надо сфотографировать!

Открывает свой айпад – зарядка закончилась. Она в досаде швыряет его на пол.

вадим (достает из кармана телефон): Говорил я тебе, не пали батарею! Мой пока работает! Отсниму!

Таня и Вадим сидят рядом. Прядь ее волос касается его лица. Он зажимает ее в пальцах. Она или не замечает… или делает вид, что не замечает.

Вадим фотографирует, разворачивая свиток.

таня: Переводи! Переводи!

вадим: Я так с ходу не могу! Это надо потом будет долго расшифровывать.

таня: Ну хоть что-то!

вадим: Цвет глаз… форма… что-то про ухо… леворукость… время… кровь… – не понимаю: может быть, время отвердения? Или загустевания крови?

таня: Сойти с ума! Время загустевания крови! Это свертываемость!

вадим: Раз, два, три… Да, все признаки – я не всё могу перевести – разбиты на 23 группы

таня: О господи! Двадцать три пары хромосом! Это совершенно невероятно! Новая глава в истории науки! Древние монахи занимались генетикой! В пятнадцатом веке знали о свертываемости крови!

вадим: Фантастика!

таня: Слушай, надо попытаться найти ту кровь, про которую этот песок нам говорил.

вадим: Сначала соберем этот песок!

Таня и Вадим сгребают кучки песка и сбрасывают в саркофаг. Вадим задвигает крышку. Таня садится на пол и охватывает голову руками.

вадим: Тань, но приключение-то получается! Где-то есть кровь. Крестик нашли, вон он на стене. Написано: ВХОД. Нам же маршрут дали: сначала Босх, потом эта виноградная лоза, потом этот сюжет “Иисус в точиле”…

таня: При чем тут Иисус?

вадим: При том! Именно про это: Иисус отдает свою кровь для исцеления человечества от грехов!

таня: Ой! Ну вот этого я терпеть не могу, всю эту религиозную мистику.

вадим: Оставим Иисуса, если он тебе так не нравится! Вот, мы пришли к виноградной лозе, которая символизирует множественность вселенных. И нам предлагают войти… ВХОД! – там написано!

таня: Откуда ты взял про множественность вселенных?

вадим: Таня, я не читаю книг по современной космогонии. Но в изобразительном искусстве есть свой язык, это ведь тоже описание мира и даже миров. В каком-то смысле каждый подлинный художник создает Вселенную со своими системами координат, со своими законами существования.

таня: Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать… Да, есть современная теория, которая рассматривает Вселенную как гроздь… Или как пену… Черт, у меня эта штука разрядилась. Можешь позвонить по своему телефону?

вадим: Кому?

таня: Цою, конечно! Пусть прилетает со своей хреновиной! Может, он откроет эту границу? (Тычет пальцем в надпись.) Этот INTRONIUS точно обозначает “вход”?

вадим: Да. На латыни.

таня: Ну звони же, чего ты ждешь. Телефон у тебя записан.

вадим: Да он не приедет.

таня: Он? Не приедет? Ты ничего не понял! Он прибежит, примчится, прилетит! Не потому, что он такой хороший, а потому что всю жизнь мечтает, чтобы я его о чем-нибудь попросила!

Вадим набирает номер, дает Тане телефон.

таня: Вася, привет! Ты мне очень нужен. Немедленно. Да, дело жизни и смерти. Коллайдер твой нужен! Только не в пределах Садового кольца. Долетаешь до Тулузы… до Тулузы! Оттуда – до Тизьенского монастыря. Прямой дороги нет. Не знаю. Ты это лучше моего решишь! Хоть на вертолете. Жду тебя.

вадим: Ты даешь!

таня: Хорошую кашу заварили! Вдруг у нас ничего не получится? (Шумно выдыхает, делает гримасу, изображая Цоя.) Это очень просто. Вот, смотри! Нобелевкой они у меня не отделаются! Это просто плюнуть раз, и вот он, Таня, переход границы нашей Галактики и выход в иную Вселенную. Вот! (Сбрасывает с лица гримасу, говорит усталым голосом.) Все! Увидишь, он прилетит! Отложим до завтра! Уже темнеет, пора ночлег устраивать. Здесь я точно ночевать не буду!

вадим: Возьми мой спальник и выбирай любую из келий в северном крыле.

таня: А ты где?

вадим: Устроюсь где-нибудь.

Сон Тани. Монастырь. Странное освещение. Она стоит на лестнице, ведущей на колокольню, рассматривает каменную горгулью, вырастающую на краю крыши. Горгулья наливается цветом. Красная шея, белый клюв. Хвост начинает шевелиться, она взмахивает крыльями. Вот Таня на лестнице в окружении монстров. Они ластятся к ней, как котята. Их все больше и больше, они заполняют всю лестницу. Таня поднимается вверх, на площадку колокольни. Но их все прибывает, они теснят ее к парапету. Она влезает на парапет и с криком падает вниз. Туча летающих монстров окружает ее в воздухе.

Таня кричит и просыпается в келье. Светает. Она подходит к окну. На подоконнике сидит монстр и ест яблоко.

Таня кричит и бежит по коридору.

таня: Вадим! Вадим!

Освещение меняется: зловещий коричневатый свет. Навстречу движется огромная, замотанная в лохмотья фигура без лица. Над жуткой фигурой вьются летающие горгульи. Таня в поисках Вадима вбегает в одну келью – там огромный клубок шевелящихся змей с женскими головками; в другую, в третью – разнообразные химеры Босха. Она бежит по коридору. Навстречу ей несется Вадим.

Он обнимает ее. Она утыкается ему в плечо.

вадим: Ты что кричала, Таня? Что с тобой?

таня: Они здесь!

вадим: Да они уже повсюду! Иначе и быть не могло.

Таня обнимает Вадима за шею, подставляет губы для поцелуя – лицо его меняется, он превращается в одного из монстров. Таня вырывается и с криком бежит по каким-то коридорам – все из картин Босха.

По коридору монастыря бежит Вадим, распахивает дверь в келью, где устроилась на ночлег Таня. Она отчаянно кричит во сне: “Вадим! Вадим!”

Вадим поднимает ее вместе со спальником.

вадим: Таня! Таня! Что с тобой?! Проснись!

Таня просыпается. На лице ее выражение ужаса.

таня: Это правда ты? (Ощупывает его лицо, трогает волосы.)

вадим: Кто же еще! Здесь на всю округу только я да ты.

таня: Мне же настоящий кошмар приснился. С ящерицами! С гадами! Со всякой нечистой силой!

вадим: Ну сама подумай, а про что тебе должны сны сниться? Про мировое первенство по футболу?

Таня все еще обнимает Вадима за шею. Вадиму кажется, что настал его час. Он пытается поцеловать Таню.

таня: Мы так не договаривались.

вадим: А мы с тобой о чем-то договаривались?

таня (смеется): Да ну тебя!

вадим (запускает руку в ее волосы, она слабо улыбается): Идем, научный сотрудник, там такая красота.

Гостиница в Париже. Номер Эриха. Рогожский с картой.

рогожский: Вот здесь ее засек. Юго-восток Пиренеев. Там ничего нет, пустое место. Ни аэропорта, ни железнодорожной станции поблизости. Добираться только вертолетом. Это горы. Ночной полет опасен. Так что завтра на рассвете…

эрих: Что она там делает?

рогожский: Завтра будем знать.

эрих: Может, я все-таки полечу?

рогожский: У нас один вертолет здесь. Пилот и одно место…

эрих: Тогда непрерывная связь.

Монастырь. Вадим и Таня сидят на стене монастыря. Рассветает. Красота.

таня: А сколько времени человек может без пищи прожить?

вадим: Сорок дней точно. А без воды – пятеро, что ли, суток. Зависит от температуры.