Берег. Следы на песке Крынская Юлия

Глава 34

Саня

– Булка, я не хочу работать водителем какого-то богатого толстосума! —

Я спихнул с себя раздобревшую, как гусыню, невесту, натянул джинсы и уселся на обшарпанный подоконник. – Что за дурацкая привычка говорить о делах во время секса?

За окном нашей маленькой съемной студии крупными хлопьями валил снег и немного скрашивал пейзаж. Задний двор гипермаркета сильно отличался от парка в Фаррелл-Холле. Иногда под утро мне казалось, что я все еще живу под одной крышей с Юлькой. Но пробуждение приносило с собой разочарование.

– Так ведь ты больше никем не можешь работать, – Стелла научилась не обращать внимания на мое дурное настроение. – Позвонил и сказал бы лучше спасибо мистеру Фарреллу за рекомендацию.

– Не дави на нерв. Приготовь поесть лучше! – в животе урчало со вчерашнего вечера от недожаренных котлет. – Только не яичницу! Я скоро превращусь в яйцо.

– Остались тефтели, – в серых глазах Стеллы заблестели слезы. – Может их еще немного пожарить.

– Купи что-нибудь готовое, – я сунул руку в задний карман и достал двадцать фунтов.

– А можно я себе куплю булочку с заварным кремом наутро.

– Можно, – вздохнул я, желая, чтобы она поскорее убралась. – С детства мечтал завести слона. Мечты сбываются.

– Я похудею после родов, – белокожая Стелла краснела, как свекла. – К свадьбе уж точно. А сейчас малышу нужно хорошо кушать.

– Трансгенные жиры из чипсов и угли из пепси – зачетный рацион, – усмехнулся я.

Появившийся недавно второй подбородок у моей возлюбленной тоже залился краской.

– Я не…

– Не ври, Стелла! И знай, прятать пустые упаковки на дно полупрозрачного мусорного пакета смешно.

Она обиженно засопела и поднялась с постели. Повернувшись ко мне спиной, она натянула трусы и принялась возиться с застежкой лифчика. Под ним уже тоже залегли жировые складки. Насколько мне известно, женщины обычно застегивают лифчик спереди, а потом переворачивают и натягивают лямки. Невеста, видимо, решила побаловать меня стриптизом. Я уткнулся головой в колени и вспомнил, как она первый день пришла ко мне в больницу. Ее большие глаза на худеньком лице пожирали меня, как пасхального кролика. Мои бессвязные мысли еще блуждали где-то далеко, но я четко осознал – Юлю я больше не увижу. Эдвард Фаррелл позаботится об этом.

Преданность Стеллы я оценил. Она самозабвенно выхаживала меня, удовлетворяя все мои желания и капризы. Когда настало время выписываться из больницы, я сделал ей предложение. И с тех пор девушку понесло. Она решила, что жизнь удалась и принялась заедать все горести и радости.

Я честно пытался полюбить ее, но все время невольно сравнивал с Юлей. Разница была, как если бы неумеха-школьник нарисовал любимую поп-звезду на тетрадном листке и проводил параллели с оригиналом. И дело даже не во внешности. Нет в Стелле той кипучей Юлькиной натуры ни грамма. Для нее предел мечтаний обзавестись мужем, дитем и устроиться семейной парой работать в богатый дом. А что я, собственно, могу требовать от девушки без образования и амбиций? Мать моего ребенка я не оставлю. Перевоспитаю, подстрою под себя. Потом. Сейчас нет сил ни на что. Голова еле соображает, да и настроение хоть стреляйся.

Хлопнула входная дверь, и я облегченно вздохнул. Прошелся по комнате, треснул кулаком по боксерской груше. Настоял на ее приобретении, чтобы форму не растерять и вымещать настроение. Включил телек, пощелкал каналы, выключил. Посмотрел на мобильный телефон и вздох отчаянья вырвался из груди. Юлька не звонила, и мне Эдвард четко нарисовал перспективу, если я хоть раз позвоню ей.

Я понимал всю бессмысленность нашей с ней встречи. Напорол я так, что никогда больше на порог меня не пустят в Фаррелл-Холл. Роберт тоже не звонил. Это означало только то, что он нашел дневник и фотографии. А еще хуже, если его Фарреллу-младшему или старшему передала прислуга, разбиравшая мою комнату. Вряд ли из нее решили сделать музей.

Мне хотелось вернуться в Москву, но там меня ждали или арест, или пуля. Как-то нужно выторговать себе индульгенцию. Хотя вряд ли мне доверят «новый объект» для наблюдения в Лондоне. Как засланный казачок, я проявил себя совсем неблестяще. Господи, помилуй идиота! Так профукать свою жизнь. Чертовы амбиции. У Стеллы бы мне поучиться смирению… Интересно, как там у Юльки животик подрос?

А чего я, собственно, мучаюсь? Я же знаю все «пароли, явки». Может подловить ее у парикмахера или косметолога? Просто поговорить. Поблагодарить…

Щелкнул замок и скрипнула дверь.

– Угадай, что я купила своему вредному медвежонку! – румяная от мороза Стелла заглянула в комнату.

Я подскочил к ней, обнял и расцеловал в обе щеки.

– Меда и малины, моя булочка!

Она с подозрением взглянула на меня.

– Вообще-то, лазанью… А ты чего сияешь, будто миллион выиграл?

– Не в деньгах счастье, детка! – я забрал из ее рук пакет и пританцовывая побежал к микроволновке. – А в их количестве. Шучу!

Она подошла ко мне сзади, обняла и спросила на ломаном русском:

– Ты меня любишь?

Я повернулся к ней и увидел в глазах мольбу.

– Люблю, булочка, и малыша нашего люблю.

Она погладила мои плечи и положила голову мне на грудь.

– Ты позвонишь по поводу работы?

Джулия

– Это мой сын? Круто! Круто! Круто! Джу, я обожаю тебя! А следом девочку забахаем, – первое УЗИ произвело на Роберта впечатление, как немое кино на индейца. Глаза его лихорадочно блестели, руки зарылись в отросшей челке, а слова восторга вырывались бурным потоком. – Такой головастый! Башковитый как дед будет.

– Пропорции еще будут меняться, – пояснил врач, незнакомый с чувством юмора. – Давайте я вам расскажу, как будет проходить развитие ребенка во второй половине беременности.

Роберт, не сводя глаз с экрана монитора, упал на колени и завороженно слушал все, что говорил доктор. Эдвард, как и я, с улыбкой наблюдал за сыном. Как раз в это утро, когда муж разговаривал с ребенком, на его поглаживания дитя впервые ответило толчком. По ощущениям, будто волна изнутри прошлась.

– Банни поздоровался с нами, – умилился Роберт и поцеловал мой живот..

По дороге в клинику он каждые пять минут забирался ладонью ко мне под свитер, в ожидании нового «приветствия».

– С меня причитается, Джулия, – загадочно блеснул Эдвард глазами в мою сторону, когда мы покинули кабинет УЗИ.

– А если родится девочка? – поддела я Фаррелла-старшего.

– Будь уверена, я найду чем занять и внучку. Немного умею вышивать крестиком, – Эдвард притянул меня к себе и поцеловал. Затем повернулся к Роберту:

– Можем просто обменяться рукопожатием, – на щеках Роберта появились ямочки.

– Иди сюда, чудище! – рассмеялся Эдвард и обнял его. – Все. Мне нужно идти на совещание.

– Во сколько ты заедешь за мной? – я обещала Фарреллу-старшему пойти с ним на день рождение клуба, который он посещал много лет.

– Ровно в пять, заеду за тобой на Итон-сквер, – Эдвард коснулся губами моей руки и поспешил к лифту.

Мы прошли по первому этажу клиники в гардероб. Миловидная дама, похожая на домоправительницу из советского фильма про Шерлока Холмса, подала нам пальто.

– Спасибо, миссис Стоун, – улыбнулся ей муж. – Какая вьюга на улице разыгралась.

– К вечеру погода будет меняться, мистер Фаррелл, – вздохнула она. – Мои колени никогда меня не обманывают.

Райли Кларк, мой новый водитель и телохранитель, поднялся нам навстречу из кресла. Выше меня на голову, крепко сложенный, с ежиком светлых волос и пронизывающим насквозь взглядом серых глаз, парень сразу внушил мне доверие. Хотя уже то, что его приставил ко мне Фаррелл-старший, снимало все вопросы в его благонадежности. Роберт давно уже перестал спорить с отцом и принял нового водителя беспрекословно. Мы прошли к моей машине, немногословный Райли открыл передо мной дверь и помог сесть.

– С меня, родная, тоже причитается, – Роберт взял мою руку, когда мы выехали за ворота клиники.

– Львенок, больше, чем твоя любовь, ты никогда не сможешь мне дать.

– Жаль, а я думал подарить тебе спортивную машинку, – Роберт вздохнул наигранно и пожал плечами. – Ну раз тебя уже ничем не увидишь, кроме как моей скромной персоной, то не буду и пытаться себя затмить.

– Спортивную? – от радости я подпрыгнула и обняла мужа. – И я, наконец-то, без труда сделаю тебя на трассе?

– Ну не без труда, и не сделаешь. «Рождённый ползать – летать не может», – Роберт увернулся от моего шутейного удара, – Только учти, гонять будем после родов, до этого на любой машине только по боковой дорожке в парке.

– Эй, львятина!

– Ты хочешь, чтобы отец убил нас? Да я и сам не позволю тебе сейчас ничего подобного.

– Ладно, уговорил, есть в твоих словах логика, – я довольно потирала ладони, – А сколько цилиндров, двигатель какой?

– Вот жена досталась, – Роберт притянул меня к себе и потерся об мою щеку носом. – Другая бы определилась с цветом и успокоилась.

– У тебя есть другие варианты? – шутливо нахмурилась я.

– Что ты, детка, что ты!

– Значит, поедем, пороемся на сайтах или у тебя уже есть что-то на примете?

– Что-то есть. Прибудет к появлению на свет малыша Банни!

– Я обожаю тебя!

– А я-то тебя как!

– Отец прибьет тебя за такой подарок.

– Может. А потом женится на тебе, и вы поселитесь в высокой башне.

– Роберт!

– Ладно, любовь моя, не сердись. Давай купим торт со взбитыми сливками и отметим первый привет от Банни. Райли, останови у кондитерской за углом.

– Сама скоро буду, как торт, – грустно вздохнула я.

– Нельзя все время держать себя в жестком теле, – пожурил меня муж.

– «А мой папенька говорит, что одни радости вкушать недостойно», – процитировала я слова героини из кино.

За последние месяцы я показала Роберту много наших советских фильмов, и он уже начал ориентироваться в крылатых фразах оттуда.

– От кусочка бисквита ничего с тобой не будет.

– Давай сойдемся на ржаном пироге?

– Ладно.

Разжившись ароматной выпечкой, мы поехали на Итон-Сквер. Аромат медовых спелых груш распространился по салону и напомнил о лете посреди января. Ралли остановил машину у подъезда и вышел, чтобы осмотреться и открыть мне дверь. Он заглянул к нам и доложил по-военному четко.

– В «опеле» у второго подъезда сидит Громов.

Роберт нахмурился и взглянул на меня. Надеюсь, выражение моего лица стало непроницаемым.

– Спасибо, Райли. Я выйду с ним поговорить, а ты проводи миссис Фаррелл в дом.

Я вышел из машины раньше, чем Ралли вывел Джу. Парень настоящий профи. Прежде он вернулся к подъезду и открыл дверь, а потом, прикрывая всем телом мою жену, быстро отвел ее в дом. Думаю, Саня увидел лишь края ее длинного пальто. Он вылез из «опеля», как только увидел меня, но взгляд его переметнулся на открывшуюся дверь с другой стороны.

– Роберт, я приехал просто извиниться, – крикнул Саня и захлопнул дверь своей машины.

– Давай об этом всей улице расскажем.

Саня подошел ко мне, пряча взгляд. Он протянул мне руку, но я свою держал за пазухой на рукоятке пистолета.

– Прости меня, брат, – голос Громова дрогнул.

– Бог простит. Не брат я тебе больше.

– Роберт, я не знаю, как так получилось…

– Зато я знаю, – я оглянулся на наши окна, и увидел промелькнувшую тень на кухне.

Если бы Джу сейчас не наблюдала за нами, то врезал бы тебе. Я привел в дом друга, который меня предал и влез в постель к моей жене. Я сейчас говорю с тобой лишь потому, что ты прикрыл собой Джу от пули. Месяц я терпел, пока она выхаживала тебя в нашем доме, но теперь убирайся. Совсем. И не смей приближаться к Джу. Мне уже позвонили из «Харродс», что ты пытался выведать ее дни посещений.

Щеки Сани покраснели.

– Я просто хотел поблагодарить ее… А перед тобой извиниться.

– Извинился?

– Да.

– До свидания. И не ищи встречи с моей женой. Еще раз попробуешь к ней приблизиться, огребешь по полной и можешь не рассчитывать на протекцию моего отца в плане работы. Он делает это лишь в обмен на обещание Джу, не произносить больше твое имя в нашем доме…

Меня тяготил этот разговор. Говорить больше было не о чем, и именно в этот момент в Джу проснулся ее внутренний "решала".

– Да, дорогая, – ответил я на ее звонок.

– Роберт, меня Райли не пускает на улицу.

– И правильно делает.

– Тогда поднимитесь сюда. Я тоже хочу поговорить с Громовым.

– О чем?

И тут она сорвалась:

– О виноделии в испанских провинциях! Ты виноват не меньше Сани. Только полный болван нанимает охранником к своей жене ее бывшего. Финал предсказуем.

Саня все слышал и молча ждал окончания нашей перепалки.

– Осторожней на поворотах, Джу…

– Роберт, – жена сбавила тон. – Я не предлагаю тебе снова приближать Саню. Но этот человек спас меня ни один раз. Приходил на помощь по первому зову. Я не вижу ничего дурного в том, если мы втроем будем иногда видеться. Он никогда не был моим любовником и не будет. А в моих глазах ты поднимешься еще выше. Умение прощать дано лишь сильнейшим.

– Что с тобой? Ты никогда не пускалась в подобные игры, – нахмурился я, и снова взглянул на окно. – А я-то был уверен, что мне уже не нужно ничего доказывать.

Джу смотрела на нас, положив одну руку на живот. Такой день испортить ссорой!

– Не нужно. Прости, я не хотела тебя обидеть. Но прежде, чем принять окончательное решение, взвесь все еще раз.

Джу сбросила звонок и ушла от окна.

– Юля, как всегда, в своем репертуаре? – улыбнулся Саня.

– Да уж. Умеет нажать на больное.

– Как ваш малыш?

– Сегодня первый раз пошевелился. С УЗИ едем, сказали, что будет сын.

– А у нас дочка, только на месяц раньше родится.

Я закрыл глаза и принял непростое для себя решение.

– Саня, приезжай сегодня к семи в Фаррелл-Холл. Джу скоро уедет с Эдвардом, и я буду один. У меня есть к тебе вопросы, и раз уж ты пришел, я их тебе задам. Но предупреждаю сразу, я никогда не пойму твой поступок, а потому вряд ли мы сможем снова дружить.

Джулия

Эдвард проводил меня до дома после клуба. Я будто побывала в высшем свете начала века. Кроме всего мы встретили там мистера Смита, который однажды уже выручал меня из полицейского участка. А также Джимми Уайлда, однажды утешившего меня на побережье. Оба тактично ничем мне не напомнили о причинах нашего знакомства.

Эдвард поцеловал мне руку и, подождав, пока я нажму кнопку звонка, сел в машину. Дверь открыл Роберт, и по его виду я сразу поняла, что коньяка в нем не меньше пол-литра.

– Мы повздорили с тобой слегка, но это не повод напиваться в хлам, – я стряхнула с плеч пальто ему на руки.

– У меня для тебя сюрприз, – прошептал он мне на ухо и провел языком по шее.

– Машина приехала раньше срока?

– Лучше.

Роберт стянул с моей шеи платок, завязал мне глаза, и повел, судя по повороту, в гостиную.

– Русского балбеса заказывали? – муж стянул с меня платок.

В кресле сидел Громов с улыбкой от уха до уха. Глаза его с трудом сфокусировались на мне:

– Привет, а мы тут с Робертом, – он икнул, – про коляски спорим…

Я никогда раньше не видела их в таком состоянии.

– Я обещала Эдварду, что мы приедем ночевать сегодня в большой дом, – соврала я, с трудом высидев в пьяной компании полчаса. – Пожалуй, у вас тут надолго. А мне спать пора.

– Вызови Ралли. Саня, а помнишь эту тему? – Роберт взял гитару и, ударив по струнам, затянул незнакомую мне песню.

Недовольно фыркнув, я вызвала телохранителя и вскоре на машине мчала по аллее парка к дому Эдварда.

Горя от возмущения, я даже не подумала предупредить его о своем визите и застала уже в постели. Фаррелл-старший тут же надел свой неизменный синий халат и распорядился принести нам фруктов в библиотеку.

– Значит Роберт напился с Громовым. Прекрасно! – Эдвард уселся на небольшой полосатый диван и сложил руки на животе. – Я с таким трудом избавился от этого парня, а ты дала слабину. Черт бы его побрал. Пусть теперь сам свои проблемы решает. Роберту завтра все выскажу, что о нем думаю!

Он закипал все больше. Я подошла к полке с художественными альбомами и вытащила его любимый с импрессионистами.

– О, какая красота, – цокнула я языком, открыв первую попавшуюся страницу.

– Что там, Джу? – Эдвард вытянул шею, и я показала ему обложку. – Импрессионизм!

– Посмотрим? – я добавила магии во взгляд, лишь бы больше он не вспоминал о Громове.

– Неси сюда и садись рядом.

Глава 35

Джулия

Через час раздался телефонный звонок, но я не спешила брать трубку.

– Он ведь придёт сюда сейчас, – усмехнулся Эдвард.

– Надеюсь, что нет, – зевнула я, прикрыв рот. – Львенок слишком пьян.

– Ты обещала ему вернуться или останешься?

– Останусь.

– Правильно. Он трезвый резвый, а сейчас не знаешь, чего от него ожидать, – вновь закипел Эдвард. —Утром устрою ему…

– Пойдём спать, уже поздно, – я погладила его по руке, – Спасибо тебе за прекрасный вечер и не менее замечательное его завершение.

– Был рад составить компанию, – Эдвард встал, обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

У нашей со львенком комнаты мы расстались. Горела бра на стене, и горничная мне уже постелила. Так хотелось спать, что я могла лечь и уснуть не раздеваясь. Сняв с себя платье и белье, я прошествовала в ванную и замерла на пороге от неожиданности, не успев включить свет. Повсюду трепетали огоньки чайных свечей. Роберт в моей купальной голубой шапке с розочками спал в ванной, укутанный облачками ароматной пены. Я подкралась, собираясь обрызгать его водой. Сильная рука схватила меня за запястье.

– Попалась, беглянка, – глаза Роберта отражали пламя свечей.  – Почему не брала трубку?

Коньячный дух еще не выветрился, но я бы сказала, что мой муж скорее трезв, чем пьян.

– Что за спектакль? – вырвавшись из цепких рук, я замоталась в полотенце. – Ты же пару часов назад был пьян, как подмастерье в ярмарочный день!

Я стянула с него дурацкую шапку и отшвырнула в сторону.

– Детка, не сердись. Ты же знаешь, что я никогда не напиваюсь. Просто решил позлить тебя немного за твою выходку днем.

– А Саня? Он только недавно поправился, – моя интуиция подсказывала, что дело совсем не в этом. – ему вообще алкоголь нельзя.

– Он отчаянно пытался напиться так, чтобы остаться ночевать, но Колин повез его домой к жене. А вот ты почему не брала трубку?

– Ни за что не поверю, что ты снова ревнуешь меня к отцу? – я села на край ванной и вгляделась в лицо мужа.

– Я и не ревную. Просто ты так поспешно упорхнула к нему, что я остаток вечера терялся в догадках, как он будет тебя утешать.

– И до чего ты дошел в своих размышлениях?

– Скажи, он уже переспал с тобой? – губы Роберта расплылись в улыбке, но их уголки подрагивали.

– А должен? – пощечину влепить было не с руки, а хотелось.

– Ну вы хотя бы целовались?

– То есть если однажды наш сын женится, для тебя нормально будет переспать с его женой? – я вспомнила старую русскую пословицу: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».

– Для меня теперь есть только одна женщина.

– А если этой женщины не станет?

– Не станет и меня, Джу, ты же знаешь.

– Классно. Ты романтик, а я, значит, полигамная самка?

– Ты капризная королева, моя дорогая, – рассмеялся Роберт. – И хочешь, чтобы все твои вассалы были всегда возле тебя.

– Возможно, но спать я буду только с одним. Заруби это на своем распрекрасном носу, – я встала, чтобы уйти, но в спину мне прилетел снова вопрос:

– Так почему ты не брала трубку?

Вздох облегчения вырвался из моей груди, и я обернулась:

– Значит, все-таки банальная ревность.

– Да, ревность, – Роберт уткнулся лицом в колени. – Все мои слова о лояльности к вашим отношениям с отцом – пустая бравада. Я еле сдерживался последние полчаса, чтобы не ворваться к вам в библиотеку. Вот, даже ванну с какими-то успокаивающими присадками себе сделал.

– Но у нас с Эдвардом нет отношений, которые могли бы оскорбить всех нас. Мы беседовали об импрессионистах и любовались их картинами. Посмотри на меня, – я стянула с себя полотенце и выпятила живот. – Я ношу твоего ребенка, а ты обвиняешь меня в смертных грехах.