Солнце мрачного дня Art Даша

ГЛАВА 24. – Вы знали?

POV Яна

– Ив Миранд как-то сказал: «Не пытайтесь топить свое горе в вине. Оно умеет плавать».

Я чуть сильнее сжала горлышко бутылки вина. Оливер, как всегда, застал с поличным. Я взяла из погреба дорогое вино, чтобы напиться и ни о чем не думать.

Да, я слабая. Да, эгоистка.

Я запуталась. В себе, в своих чувствах к Маркусу.

Казалось бы, мое сердце определилось давным-давно. Еще до того, как уехала вместе с Жаки, я признала, что влюбилась в него, и вместе с тем поставила точку.

И эта самая точка превратилась в многоточие – бесконечное и раздражающее.

Оливер опустился на песок, протягивая мне два бокала для вина.

– Употребление алкоголя в одиночестве быстро приводит к алкоголизму. А уж таким нецивилизованным способом – подавно.

Я пила прямо из бутылки, и мне было нормально.

– Поэтому вы решили присоединиться? – ухмыльнулась я, разливая вино по бокалам.

– У тебя хороший вкус, – Оливер пригубил вино.

– Просто взяла первое попавшееся, – пожимаю плечами. Я правда совсем не выбирала, просто спустилась, схватила ту, что была ближе и пошла на пляж.

Давно я не сидела на берегу океана. С этими тренировками, головоломкой с Маркусом я совсем забыла, как же это приятно.

Волна забегает на берег, окутывает мои ноги, пытается пощекотать, затем возвращается в глубины, унося с собой всю напряженность моего тела.

– Проблемы с Алви?

– С чего вы взяли? – Я быстро посмотрела на Оливера.

– Просто предположил. Когда у человека все хорошо, он не сидит один на берегу в обнимку с бутылкой.

– Может, просто отдыхает? – Я зарылась стопой в песок.

– Возможно. Но что-то мне подсказывает, что это не твой случай.

– Оливер, вот скажите мне, только честно, вы – экстрасенс? – Я вытащила ногу, поворачиваясь к нему.

Оливер рассмеялся.

– С чего ты взяла?

– Значит, вы следите за мной? – продолжала гадать я.

– Нет, я наблюдаю. Ты забыла, что я – доктор?

– Ага, хирург, – вставила я свои три копейки.

– Не только. У меня еще есть степень доктора психологии.

– Да ладно? – Сжала пальцы, чтобы не выронить бокал. – А так можно?

– Почему нет?

– Но выучиться на доктора и так очень сложно! Сколько же у вас специальностей?

– Дайка подумать, – Оливер повертел бокал в руках, будто и впрямь задумался, – всего две.

– А вы не могли выбрать… ну, не знаю, там… юриста или экономиста?

– А зачем?

– Вдруг вам захочется заняться чем-то другим?

– Не захочется. Я точно знаю, что помогать людям – это мое призвание.

– Мне бы такую уверенность, – фыркнула я.

– А у тебя её нет? Я думал, что танцы – это твое будущее.

– Да, – произнесла я, но как-то не очень убедительно. Даже для себя.

Если честно, я уже сама не знаю, чего хочу. Одна мысль о тренировках заставляет меня сморщиться.

– Оливер, а как вы поняли, что хотите заниматься именно этим?

– Мой отец был очень болен. Доктора разводили руками, и я тоже не знал, что мне делать. Оставалось только наблюдать, как он медленно умирает.

– Ох, – я не умею выражать сочувствие. Но это чудовищно.

– И вот тогда я решил, что хочу лечить людей. Чтобы не быть таким доктором, разводящим руки в стороны, а пытаться, стараться.

– Поэтому вы взялись оперировать маму Алви?

– Я не мог отказаться. Даже если шансы минимальны. Жизнь – это каждодневная борьба. И я в ней не просто наблюдатель. Я сам могу изменить судьбы многих людей.

– Это должно быть невероятно, – очень тихо произнесла я.

– Что ты чувствовала, помогая Жаки? Тебе было хорошо от того, что ты можешь помочь ей?

– Не знаю, я как-то не задумывалась об этом. Я просто делала, что могла, и что считала необходимым. Не ради своего тщеславия. Я считала, что все, что с ней происходит, – это несправедливо. Да и она мне понравилась.

– Хм, – Оливер взял бутылку, что была воткнута в песок, налил себе еще вина. – Так все же что ты здесь делаешь?

– Размышляю, – я ведь всего-навсего хотела напиться.

– О чем? Может, если ты поделишься, я посоветую тебе что-нибудь.

– Как психолог?

– Могу и так. Могу и как семья.

Семья?

За последние месяцы моя семья изменилась. Раньше моей семье были папа и Шурик. Но все меняется. У папы своя жизнь. Шурик может отправляться в жопу. А я здесь. Пью со своим отчимом-хирургом-психологом-семьей.

– Хотя я уже, кажется, догадался. Маркус?

– Вы подрабатываете рентгеном?

– У тебя хорошее чувство юмора, – улыбнулся Оливер, – но оно не поможет избежать реальности. Маркус что-то натворил? Он тебя обидел?

– Нет, – промямлила я, – просто его не понимаю.

Больше я ничего не стала добавлять.

– Когда я узнал, что вы… общаетесь, я удивился. Кто-кто, а вы такие разные.

– Почему?

– Вы выросли в разных странах, в разных условиях. Дэвисы из тех родителей, что заняты исключительно собой. Они не уделяли достаточного внимания своему ребенку. Когда они усыновили осиротевшую девочку, все зауважали их. А я ждал, что что-то изменится. Но, нет. Одни няньки сменялись другими. Маркус постоянно сбегал из дома. Его даже не сразу кидались искать.

Усыновили? О ком он говорит?

– Да, у меня есть сестра. В свете она известна, как моя кузина.

Так сказал Маркус, когда мы сидели в ресторане на берегу.

Я не обратила на это внимания. И даже успела забыть. Но вот Оливер напомнил мне. И это чертовски странно. Зачем кому-то выдавать сестру за усыновленную кузину?

– Яна, как много ты знаешь о семье Маркуса? Он рассказывал тебе что-то?

– Рассказывал и даже показывал, – выдохнула я.

– Ты знакома с Салли?

– Не лично, но Маркус упоминал о ней. Оливер, мне кажется, или вы слишком много о них знаете?

– Здесь все на виду. И все про всех всё знают.

– А еще кто-то что-то говорит про русские деревеньки, где на одном конце пукнул, а на другом уже воняет.

– Занятное сравнение, – прыснул Оливер. – Я, конечно, не хожу и не собираю сплетни. Все, что я знаю, связано с клиниками. Богатые семьи – мои пациенты. Я знаю, чем они болеют, какой образ жизни ведут.

– И родители Маркуса тоже обращались к тебе за услугами?

– Да, неоднократно. Мои пациенты знают, что никакая информация не просочится за стены поликлиники. Или же роддома.

Упоминание роддома ясно говорило о том, что Оливер в курсе.

– Вы знаете, да? Знаете, что Салли не кузина?

– Знаю. Маркус объяснил тебе?

– Он просто сказал, – я покачала головой. – Маркус не спец разъяснять. Он ставит перед фактом, и хочешь принимай его, хочешь нет.

– И беременность, и роды держались в секрете. Мне неизвестны ни причины, ни мотивы, я знаю только, что миссис Дэвис сама родила эту девочку.

– Что вы еще знаете про Дэвисов?

– Они очень богаты. Намного богаче нашей семьи.

– Неудивительно, – я почти уверена, что хрюкнула.

Что может быть более продаваемо, чем секс?

Оливер притих. Он поставил бокал на песок, повернулся ко мне.

– Что именно тебе показал Маркус?

В голосе Оливера настороженность, в глазах уже сквозит понимание, но ему все же было необходимо подтверждение.

– Бизнес своей семьи во всем его великолепии, – я залпом допила то, что еще десять минут назад не лезло мне в горло. Сейчас же оно внезапно пересохло.

– Маркус возил тебя в «Подземелье»?

– Вы знали, – должно было прозвучать как вопрос, но это было скорее утверждение.

– Он что, с ума сошел? – засопел Оливер. – Как ему в голову пришла такая мысль? Привести тебя в это место!

– Ну, со мной там ничего не случилось, как видите. – Я удивилась реакции Оливера. Моего отца не волновали мои ночные похождения. Меня заносило в разные клубы и бары. Но злился он только тогда, когда приходилось либо платить за ущерб, либо забирать из обезьянника. – Да и были мы там всего минут десять. Не из-за чего переживать.

– Я всегда считал Маркуса замкнутым, нелюдимым, даже угрюмым…

– Ну, в какой-то степени, он такой и есть. Но не всегда.

– Его не волнует то, что происходит вокруг него. Он заботится только о себе и своем удовольствии. Да, он красив. Маркус – магнит для девушек. Вот только, что с ними потом происходит, после того, как они надоедают ему?

– Вы знаете? – Я нахмурила брови.

– Нет, и это меня беспокоит. У вас ведь отношения, и я не знаю, к чему это может привести.

– Оливер, как вы узнали про «Подземелье»? Бывали там?

– Нет, – серьезно выдал Оливер. – Его… работницы постоянно проходят медицинское обследование.

– О-у, ничего себе. Так вы давно уже в курсе?

– С самого основания.

– Но вы продолжаете общаться с ними? Они были на званом ужине.

– Да, это проблема?

– Для меня нет, но Николас считает, что Дэвисы скрывают эту часть своего бизнеса, потому что с ними сразу оборвут контакты. Репутация дороже всего. Никто не захочет быть связан с теми, кто торгует сексом.

– Многие из тех, кто живет в этих домах, – Оливер направил руку в сторону соседних домов, – торгуют сексом.

– В смысле? Тоже бордели?

– Нет. Зачастую жены богатых мужчин – красивые куколки, которые продают свое тело. Они готовы ублажать своих старых и страшных, но неприлично богатых мужей, дабы купаться в роскоши. Разве это не то же самое? А эти мужчины? Чем они лучше тех, что открыто платят за сексуальные услуги? Я даже уверен, что многие из них – частые гости «Подземелья».

– То есть они лицемеры?

– Лицемерие не самый страшный их порок, – он устало вздохнул. – Но это все очень сложно. Ты выросла в другой среде. И слава Господу, не сталкивалась с подобными людьми раньше. Ты выросла неизбалованной, привычной к труду. Ты знаешь, что в мире не все дается так легко и просто. А достается лишь потом и кровью. В отличие от Маркуса. Он, возможно, до сих пор этого не понял.

– Но бордель – это все-таки…

– Это бизнес, – Оливер не дал мне договорить, – прежде всего. Я, естественно, не одобряю подобные вещи. Первое время я очень пристально наблюдал за самим заведением и девушками, что работают там. Но они спокойно живут, учатся, путешествуют. Если это их способ зарабатывать, то кто я такой, чтобы рассказывать им о морали. Если даже в «высшем» обществе про неё и не слыхивали.

Оливер ушел час назад, а я все еще сижу попой на теплом песке.

С некоторыми вещами не просто свыкнуться. Но Оливер прав. Последнее, о чем я должна переживать и думать, – это дела родителей Маркуса. То, каким образом они зарабатывают, касается только их.

Я посмотрела на телефон, валяющийся рядом. Для чего я взяла его с собой? Здесь нет никого, кроме мамы и Оливера, кто мог бы мне позвонить. Хотя могла написать Жаки. Но они с Ником уже давно спят.

Неожиданно телефон загудел. Вызов с неизвестного номера.

Я взяла смартфон в руки, долго смотрела на цифры, будто они смогут ответить, кто их владелец. Вызов завершён. Я уже собралась кинуть его обратно, пришло смс.

«Надо поговорить. Тебя не было в школе».

Маркус?

«Как ты узнал мой номер?»

Согласна, дебильнее вопроса не могла придумать.

«Позаимствовал у нашего общего знакомого. Кстати, его нос в отличном состоянии. Был, по крайней мере».

Я не сразу поняла, о ком он. Об Адаме?

Да, у него был мой номер. Мы с ним переписывались, когда делали проект.

Что значит был? Хотя… плевать.

«Я подъеду через пять минут. Выйди».

«Нет. Не выйду. Встретимся завтра в школе».

«Яна, нам надо поговорить!»

«Повторяешься».

«Яна! Не язви. Я сейчас приеду!»

«Я уже сказала – нет. Я иду спать».

Я быстренько отряхнула песок с моего округлого зада, затем вошла в дом.

Мама и Оливер смотрели телевизор в гостиной. Я, не останавливаясь, прошагала в свою комнату.

Оказавшись там, я выключила телефон, закрыла все окна, опустила шторы. Пришлось включить кондиционер, так как без морского ветерка сразу стало душно. Я не люблю искусственную прохладу, но что поделать, придется потерпеть.

– Играешь со мной?

Я даже не успела выйти из машины, только дверь открыть. Маркус уже хватает меня за руку, вытаскивая.

– Или ты меня специально провоцируешь? – он продолжает грохотать, захлопывая дверь моей красавицы, прижимая меня к ней.

– Маркус, я опоздаю на урок. – Я постаралась отодвинуть его, упираясь в кубики пресса.

– Да срать мне на него! И что-то вчера они тебе не волновали!

– Тогда хотя бы отодвинься. Сегодня слишком жарко.

Маркус делает шаг назад.

Фух!

Палящее солнце никак не связано с превращением моей крови в бурлящий поток. Мое тело в считанные миллисекунды начинает реагировать на Маркуса, стоит ему просто оказаться возле меня.

– Почему ты не вышла вчера?

– Я была занята, – самое быстрое, что смогла придумать.

– Поэтому выключила телефон и закрыла окна? – Маркус продолжает скалиться.

Ему не нравится, когда что-то идет не по его плану.

Ну, что ж, придется потерпеть, дорогой.

Вчера в полной тишине я собралась с мыслями и кое-что для себя решила. Об этом пока никто не узнает, но я намерена дойти до конца.

Что же касается Маркуса, то тут дела обстояли несколько иначе.