Новая карта мира. Энергетические ресурсы, меняющийся климат и столкновение наций Ергин Дэниел
В Соединенных Штатах доля солнечной и ветроэнергетики в общем объеме генерации электроэнергии резко выросла с 2 % в 2010 г. до 10 % в 2019 г., и ее рост будет продолжаться. Но, несмотря на то что есть много вещей, которых мы не знаем или в которых не можем быть уверены, одну вещь мы знаем точно: электроэнергия в Соединенных Штатах не будет на 100 % вырабатываться с использованием возобновляемых источников энергии ни к 2030-му, ни к 2050 г. Для этого нет ни технологий, ни денег, ни сетей. Как не существует и волшебной палочки, способной стереть существующую энергетическую инфраструктуру, трансформировать правовую базу и политический ландшафт, одновременно гарантируя, что потребности граждан в надежном снабжении электроэнергией будут удовлетворены. Дальнейшая электрификация экономики лишь увеличит спрос, что сделает достижение стопроцентного показателя еще менее вероятным[462].
Ситуация в мире подтверждает эту точку зрения. Даже Дания, электроэнергетика которой периодически производит больше электроэнергии, чем страна может потребить, также зависит от импорта электроэнергии, производимой на шведских АЭС, норвежских ГЭС и немецких ТЭС (работающих на каменном угле), необходимой для поддержания стабильности ее энергоснабжения.
Один из факторов, который необходимо учитывать, – это огромные капиталовложения, которые сегодня потрачены впустую, долгосрочные инвестиции в электроэнергетику во всем мире – и инвестиции, которые делаются в настоящее время. В 2011 г., после аварии на АЭС «Фукусима» в Японии, Германия объявила, что закроет свои 17 АЭС к 2022 г. Но в период с 2011 по 2018 г. Китай ввел в строй 31 новую АЭС, что почти в два раза превышает число реакторов, закрытых в Германии. В 2018 г. рост доли природного газа в мировой электроэнергетике в два раза превысил этот показатель для возобновляемых источников энергии. Другими словами, необходимо смотреть на энергетический поворот широким взглядом.
Электрификация в мире осуществляется с возрастающей скоростью. Но одновременно повышается его зависимость от надежности и предсказуемости поставок электроэнергии. Положительные стороны ветровой и солнечной энергетики понятны. После того как мощности введены в действие и оплачены, нет никаких затрат на топливо. Однако существуют расходы как на техническое обслуживание, так и на общую энергосистему в управлении возобновляемой энергетикой. Непостоянство ветряной и солнечной энергетики, другими словами, их прерывистость представляет собой главную проблему. Дело в том, что необходимо интегрировать большие и постоянно меняющиеся порции электроэнергии, полученные с помощью ветряных энергоустановок и солнечных батарей, в электросеть, обычно работающую на ритмичной передаче электроэнергии от традиционных электростанций в соответствии со спросом в определенное время суток. Количество электроэнергии, полученной с помощью ветряных энергоустановок и солнечных батарей, растет, и это становится все более серьезной проблемой. Варум Сиварам в своей книге о солнечной энергетике предупреждает: «Увеличение производства электроэнергии на солнечных электростанциях может снизить надежность сетей». Он добавляет: «На подходе еще больше электроэнергии, полученной на солнечных электростанциях, что может повлечь за собой резкие колебания выходной мощности. Это повышает риск прекращения подачи электроэнергии». Варум Сиварам говорит также о понятии экономического риска в солнечной энергетике – он называет его дефляцией стоимости. Когда электроэнергия, полученная на ветряных (или солнечных) электростанциях, попадает в сеть, ее мощные волны вынуждают цены стремиться к нулю, снижая доходы инвесторов. В результате инвесторы начинают задумываться о целесообразности инвестиций в солнечную энергетику (если только правительство не поможет)[463].
Другими словами, по крайней мере в настоящее время солнечная и ветряная энергетика не могут выплыть в одиночку. Им нужны партнеры. Подходящим партнером солнечной и ветряной энергетики видится добыча природного газа. Газ содержит мало углерода, его добыча может увеличиваться и уменьшаться. Интеграция возобновляемых источников энергии потребует все более сложного управления сетью. Кроме того, она зависит от решения второй проблемы – хранения. Нефть можно хранить в танках, природный газ – в подземных кавернах. Однако на данный момент отсутствует инфраструктура для хранения больших объемов электроэнергии не только в течение нескольких часов, но и, как говорит бывший министр энергетики Соединенных Штатов Эрни Мониз, нескольких дней. Сегодня единственная возможность хранения электроэнергии заключается в использовании так называемых гидроаккумулирующих электростанций. Они входят в сферу гидроэнергетики. В мировом масштабе это капля в море. Само строительство крупных гидроэлектростанций из-за оппозиции со стороны экологов превратилось в серьезную проблему[464].
Хранение – это ключ к решению проблемы. Сегодня большие усилия делаются в области разработки сетевых батарей, способных хранить большие порции электроэнергии и передавать их в установленном порядке.
Не так давно энергию солнца и ветра называли альтернативным источником. Сегодня это совсем не так. Они доминируют и в будущем станут основой электроэнергетики. В 2017 г. инвестиции в ветровую и солнечную энергетику составили 229 млрд долл. Это больше, чем общий объем инвестиций в атомную энергетику и в производство электроэнергии с использованием ископаемых видов топлива (хотя и намного меньше, чем 450 млрд долл. инвестиций в сектор апстрим нефтяной и газовой промышленности). Почти половина всех инвестиций в выработку электроэнергии с использованием возобновляемых источников опять сконцентрирована в одной стране – в Китае. Так сложилось, что он стал страной, потребляющей четверть всей электроэнергии, производимой в мире. И его растущая экономика требует еще больше электроэнергии. Но даже при том, что Китай продолжает быстрыми темпами развивать ветровую и солнечную энергетику, опережая весь остальной мир, он все равно ежемесячно вводит в строй по три высокоэффективные угольные электростанции.
Глава 44
Прорывные технологии
«У нас нет технологий, которые могли бы довести энергетический поворот до полного отсутствия углерода», – категорично заявляет Эрнест Мониз, профессор Массачусетского технологического института и бывший министр энергетики Соединенных Штатов. Какие же технологии могут ускорить энергетический поворот и придать ему новую форму? В новом исследовании «Развитие ландшафта инноваций в области чистой энергетики», проведенном под нашим с Монизом руководством по заказу фонда Гейтса и организации Breakthrough Energy Coalition, указаны 23 технологии, обладающие наиболее высоким прорывным потенциалом с точки зрения энергетического перехода. Они разделены по девяти категориям: технологии хранения электроэнергии и производства аккумуляторов решают проблему прерывистости, мешающую полномасштабному использованию энергии ветра и солнца. Усовершенствованные атомные реакторы и небольшие атомные реакторы нового поколения позволят дать новый старт безуглеродной атомной энергетике. В настоящий момент в Соединенных Штатах насчитывается более 60 перспективных исследовательских проектов в области атомной энергетики, развиваемых частным сектором[465].
«А что с водородом?» – этот вопрос раздается рефреном уже много лет. После фальстарта опять делается акцент на применении водорода в топливных элементах в стационарных условиях и на автомобилях (в качестве альтернативы электромобилям), а также в качестве замены природного газа для отопления. В этом нет особенного волшебства. Водород уже широко используется в нефтепереработке и производстве удобрений. Являясь самым распространенным химическим элементом, водород практически не существует в природе сам по себе, кроме редких исключений. Водород в чистом виде получают, расщепляя молекулы. Сегодня большую часть водорода получают из природного газа и каменного угля (типичная молекула природного газа состоит из одного атома углерода и четырех атомов водорода). Его также можно получать методом электролиза, пропуская электрический ток через воду. Получить электрический ток можно с помощью возобновляемых источников энергии, которые, в свою очередь, дают возможность воспользоваться избытком электроэнергии, получаемой на солнечных и ветряных электростанциях, – и избежать выбросов СО2. По некоторым оценкам, это могло бы довести долю водорода в энергетическом балансе до 10–25 %. Но для того, чтобы добиться масштабных результатов, необходимы использование достижений технологического прогресса, серьезные меры по сокращению издержек и очень большие вложения в инфраструктуру[466].
Передовые технологии, включая 3D-печать, могли бы оказать очень сильное влияние на использование энергии посредством, среди прочего, исключения транспортных издержек из стоимости. Новые технологии для зданий могли бы сделать их более энергоэффективными. Модернизация энергосетей и строительство умных городов могли бы стимулировать использование цифровых технологий, повысить устойчивость и создать двусторонний обмен между поставщиками и потребителями электроэнергии.
Вопросом критической важности будет крупномасштабное снижение эмиссии углерода. Сюда входит улавливание, использование и хранение углерода; адаптация фотосинтеза к переходу от солнечного света и растений непосредственно к топливу и биологическое связывание углерода в растениях. Улавливание углерода считается необходимым для того, чтобы сделать мир полностью свободным от эмиссии углерода. Международная группа экспертов ООН по изменению климата отводит важную роль улавливанию углерода в своем наборе мер по борьбе с изменением климата. Так же поступает и Международное энергетическое агентство[467].
Улавливание углерода является неотъемлемой частью работы естественной экосистемы – легких мира. Что делают растения? Они абсорбируют СО2 из атмосферы, хранят углерод в стволах деревьев или в корнях растений и высвобождают кислород, выпуская его в воздух и давая возможность живым организмам дышать. Не зная об этом, крестьяне, возделывающие свои посевы, занимаются улавливанием углерода точно так же, как делали их предки 12 000 лет назад, когда сельское хозяйство только зарождалось.
Ближе к концу первого десятилетия текущего века отмечался всплеск внимания к идее улавливания СО2, особенно на угольных электростанциях, сжимания его до жидкого состояния и последующей транспортировки по трубопроводам в подземные хранилища. Было запущено несколько проектов, они оказались дорогостоящими, требовали участия тяжелого машиностроения и развивались очень медленно.
Парижское соглашение по климату 2015 г. придало новый импульс разработкам в области CCS (carbon capture and storage – улавливание и хранение углерода). Примерно в то же время в аббревиатуру CCS добавили букву U, и CCS превратилась в CCUS (carbon capture, use, and storage – улавливание, использование и хранение углерода). Это означает поиск коммерческого использования углекислого газа, которое идет дальше шипения в газированных напитках. После Парижа группа «Нефтегазовая климатическая инициатива», в которую входят 13 компаний, учредила исследовательский фонд с бюджетом 1,3 млрд долл., основной задачей которого является разработка методов улавливания, использования и хранения углерода. Второй важный импульс исходит от правительства Соединенных Штатов. Оно ввело так называемую налоговую скидку 45Q. Она предполагает скидку за использование технологий, связанных с улавливанием, использованием и хранением углерода, аналогичную скидке, которая способствовала коммерциализации использования энергии солнца и ветра в Соединенных Штатах.
Сегодня технологии CCUS существуют в разных формах. Например, уловленный углерод используется в производстве таких продуктов, как цемент и сталь. «Прямое улавливание диоксида углерода из воздуха» казалось фантастикой, но технологический прогресс в этой области налицо, и масштабы растут.
Ну и наконец завершим полный цикл – вернемся к так называемым решениям, обусловленным природой, известным как леса, сельскохозяйственные культуры и другие растения. Все чаще звучат разговоры о том, что мы недооцениваем мать-природу. Восстановление лесов и более эффективное использование посевных площадей – лишь часть комплекса принимаемых мер. Исследования направлены также на выведение суперрастений, более интенсивно абсорбирующих СО2.
Общая логика здесь такова: в этом году 727 гигатонн СО2 могут быть выделены естественным путем, еще 37 гигатонн попали в атмосферу в результате деятельности человека. Таким образом, общее количество попавшего в атмосферу СО2 составило 764 гигатонны. Естественным путем было уловлено только 746 гигатонн. Оставшиеся 18 гигатонн, то есть примерно 2,5 % диоксида углерода, уловленного естественным путем, и есть цель ученых. Группа Harvesting Plants Initiative из института Сэлка формулирует цель так: «натренировать растения», чтобы «повысить их способность хранить углерод». Другими словами, растения могут сыграть более важную роль по сравнению с тем, что ожидается сейчас, в плане ликвидации этой «углеродной дыры» и, таким образом, стать элементом арсенала CCUS. Формула «назад в будущее» обретает новый смысл[468].
Развитие этого широкого спектра технологий потребует времени и денег. К 2030 г., если не раньше, появятся сигналы, показывающие прогресс в этих областях исследований, как и в других областях, которые сегодня не так заметны.
Глава 45
Что означает энергетический поворот в развивающемся мире?
Энергетический поворот имеет другой смысл для других людей и для других стран, особенно относящихся к третьему миру. Миллиард человек вообще лишен доступа к электричеству, 3 млрд не имеют доступа к чистому топливу для приготовления пищи. Вместо него они сжигают в помещении дрова, древесный уголь, отходы сбора сельскохозяйственных культур или коровий навоз, нанося вред собственному здоровью. Это заставляет посмотреть на проблему под другим углом. «Нам говорят, что мы должны двигаться дальше природного газа, на следующий уровень, – говорит министр нефти Нигерии Тимипре Сильва. – Реальность такова, что Африка еще не добралась до возобновляемых источников энергии. Мы должны решить проблему энергетической бедности в Африке. Многие вещи не берутся в расчет во время разговоров о возобновляемых источниках энергии и электромобилях».
То, что, по мнению Сильвы и его единомышленников, не принимается в расчет, это 3 млрд человек, почти 40 % населения Земли (именно их Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) называет «забытыми тремя миллиардами») – они подвержены загрязнению воздуха внутри помещений, вызванному этим некачественным топливом, которое ВОЗ считает «величайшей в мире угрозой здоровью, вызванной воздействием окружающей среды». Около 4 млн человек умирают ежегодно из-за загрязнения воздуха внутри помещений, и намного больше людей страдают из-за вызванных им заболеваний. Это может приводить к замедленному развитию детей[469].
Индия, которая скоро станет крупнейшей страной мира (по численности населения), также является примером проблем, с которыми сталкиваются развивающиеся страны. Ее ситуация демонстрирует, насколько различается понимание энергетического поворота в развивающихся и в развитых странах. Понятно, что в стране, в которой почти 300 млн человек живут на сумму, эквивалентную 1,25 долл. в день, бедность и экономический рост не могут быть отделены от принятия решений в области энергетики. Энергетические проблемы, с которыми сталкивается Индия, отражают в многократно увеличенном масштабе проблемы многих развивающихся стран.
Термин «энергетический поворот» в Индии имеет разные измерения. Это поворот от бедности и зависимости от дров и отходов к коммерческим энергоносителям и к улучшению состояния здоровья. Он означает также уменьшение загрязнения окружающей среды как в городах (в Индии находятся семь из десяти самых загрязненных городов мира), так и в деревнях, где готовят еду на традиционных печах чулха, наполняющих жилища дымом, содержащим вредные газы. Он означает, что ежегодный экономический рост в Индии достигнет уровня 7–8 %, страна выйдет на устойчивый путь развития и сотни миллионов человек вырвутся из пут бедности. По словам индийского издания Economic Survey, «энергетика – это основная опора развития экономики любой страны»[470].
То, как развивается Индия, окажет влияние на весь мир. В стране проживает почти одна пятая населения мира. Через несколько лет она опередит Китай и станет самой населенной страной нашей планеты. В отличие от быстро стареющего населения Китая, в населении Индии большой процент молодежи. В 1987 г. ВВП Китая был меньше ВВП Индии, сегодня ВВП Китая в пять раз превосходит ВВП Индии. Количество потребляемой энергии на душу населения в Индии составляет меньше одной десятой количества потребляемой энергии на душу населения в США и меньше четверти потребляемой энергии на душу населения в Китае. По мере того как экономика Индии будет расти и сильнее интегрироваться в мировую экономику, ее экономический и политический вес в мире также вырастет.
Индия в течение многих лет боролась с несоответствием собственной энергетики мировым требованиям. Более половины населения Индии пользуется некоммерческими энергоносителями, известными как биомасса (дрова, отходы сельскохозяйственного производства и навоз).
Если говорить о коммерческих энергоносителях, то Индия сильно зависит от угля – он дает более половины общего производства энергии и почти 75 % электроэнергии. Нефть обеспечивает почти 30 % энергоресурсов страны. Но почти 85 % нефти импортируется, что вызывает растущее беспокойство относительно энергетической безопасности и создает уязвимость платежного баланса, перерастающую в кризис в случае резкого роста цен на нефть. Природный газ дает 6 % всего производства энергии (среднее мировое значение – около 25 %). Современные возобновляемые источники энергии обеспечивают 3 % производства энергии, атомная энергетика – всего 1 %[471].
Когда Нарендра Моди в 2014 г. стал премьер-министром Индии, его правительство унаследовало целый комплекс нерешенных юридических проблем, мешающих прогрессу страны. Правительство Моди сосредоточилось на развитии энергетики, рассудив, что она является ключом к экономическому росту. Моди полагался на свой опыт главного министра штата Гуджарат, который он интенсивно пытался интегрировать в мировую экономику. В 2015 г., в ознаменование начала реформы, Моди провел в Нью-Дели Urja Sangam – национальный энергетический саммит, в ходе которого заложил ряд принципов, определявших развитие энергетики: доступность, эффективность, устойчивое развитие, энергетическая безопасность. Позже к этому списку добавили энергетическую справедливость. Моди говорил об отлаживании организационного механизма с тем, чтобы он был более эффективным, гибким и открытым к рыночным решениям.
Внедрение этих принципов было нелегким делом. Правительство взялось за запутанную, сложную и зачастую сковывающую систему норм и правил, для которой понятие «своевременность», кажется, не имело никакого значения. Оно занималось ценами, не связанными со спросом и предложением. Несовершенство системы приводило к недостаточным поставкам и дефициту электроэнергии.
Моди организовал встречу правительственных чиновников и представителей частного сектора, на которой обсуждали тупиковую ситуацию в энергетике страны. Некоторые ее участники утверждали, что рынок слишком неустойчив, слишком подвержен манипуляциям, ему нельзя доверять и государство должно сохранить контроль над отраслью. Другие говорили, что времена изменились, что Индия не достигнет поставленных целей по борьбе с бедностью и обеспечению стабильного экономического роста без проведения масштабных реформ и открытия экономики рынку и миру. Подводя итог, Моди просмотрел заметки, которые делал в ходе дискуссии, затем поднял взгляд на присутствующих и сказал: «Нам необходимо новое мышление»[472].
Это новое мышление лежит в основе энергетического поворота, охватывающего весь спектр. «Наши требования относительно энергетики обширны и ясны, – говорит министр нефти, природного газа и стали Дхамендра Прадхан. – Индия проведет энергетический переход по-своему. В нашей ситуации единственный способ двигаться вперед – это использование всех возможных энергоносителей».
Приоритетное внимание уделяется сельским районам Индии. В домах и деревнях по всей стране острой проблемой является дым, содержащий угарный газ, сажу и другие вредные вещества, выделяющиеся во время приготовления пищи на традиционных печах чулха, когда в качестве топлива используют дрова, сельскохозяйственные отходы и лепешки коровьего навоза. Этот дым укорачивает жизнь и наносит ущерб здоровью детей. Поставив цель создать бездымную чулха, правительство Моди начало «революцию голубого пламени» – доставку баллонов со сжиженным природным газом для использования при приготовлении пищи в 80 млн сельских домохозяйств – и сделало это в рекордно короткие сроки. Новое мышление повлияло на рыночные цены, которые способствовали интенсификации добычи природного газа на шельфе. Новое мышление позволило реформировать фискальную, правовую и ценовую системы таким образом, что они стали стимулом для инвестиций индийских и иностранных компаний в сектор апстрим в нефтяной и газовой промышленности, открыло новые районы для разведки нефтяных и газовых месторождений. В общем и целом правительство, по словам министра нефти Прадхана, стремится «перейти к экономике, базирующейся на газе». Почти 60 млрд долл. вложены в строительство систем газопроводов и газоснабжения в городах. Цель правительства заключается в увеличении более чем вдвое доли газа в общем энергетическом балансе. Еще одна цель – увеличить использование природного газа вместо дизеля в качестве горючего для автомобилей и легких грузовиков, чтобы уменьшить загрязнение воздуха в городах[473].
Индия становится важным игроком на глобальном рынке СПГ. Она диверсифицирует свои источники энергоносителей и закупает значительные объемы СПГ и нефти в Соединенных Штатах. Это открыло новую главу в отношениях между двумя государствами, которая стала осязаемой благодаря взаимным связям, возникшим за счет масштабов этой торговли. Ничего подобного нельзя было представить себе еще 10 лет назад ни в Нью-Дели, ни в Вашингтоне. Правительство поставило еще одну масштабную цель – начать переработку сельскохозяйственных отходов и превратить крестьян в производителей энергии. Предусматривается переработка отходов в биотопливо и биогаз в специальных установках, которые смогут передавать его в более крупные системы распределения.
И, помня об изменении климата, правительство Моди среди других амбициозных целей думает о более широком использовании возобновляемых энергоносителей. К 2022 г. оно планирует с их помощью получать 225 гигаватт электроэнергии, а к 2030 г. – более 450 гигаватт. Правительство установило специальные тарифы на солнечные панели, чтобы дать возможность индийским компаниям конкурировать с производителями дешевых панелей из Китая. Министр Прадхан говорит: «Индия будет осуществлять энергетический поворот по-своему». Просто удивительно, насколько дискуссия об энергетическом повороте в развивающихся странах далека от проблем и лишений, с которыми сталкиваются живущие там люди. Мало кто понимает, что для многих в развивающихся странах «грязная энергия» – это чистая энергия, необходимая для лучшей и более здоровой жизни[474].
Глава 46
Меняющийся энергетический баланс
В ближайшие годы климат и климатическая политика будут определять изменения в производстве, транспортировке и использовании энергии, в стратегиях, инвестициях, технологиях, инфраструктуре и отношениях между государствами. Существующие компании пройдут тест на способность приспосабливаться к новым обстоятельствам. Новые компании должны будут доказать верность своих бизнес-моделей. Партнерство и конкуренция будут характеризовать отношения между компаниями разных видов. Волнения об энергетической безопасности распространятся на цепочки поставок, в которых задействованы компании, производящие продукцию с низким содержанием углерода, и на минералы, от которых зависят технологии, использующие возобновляемые энергоносители. Проблема климата глобальна, но страны решают ее по-разному в зависимости от своей конкретной ситуации.
Желания столкнутся с суровой реальностью – существующей сегодня глобальной энергетической системой, более 80 % которой базируются на нефти, природном газе и каменном угле, с огромными инвестициями в инфраструктуру и цепочками поставок, с необходимостью удовлетворения спроса на энергию для мировой экономики, которая через несколько лет будет оцениваться в 100 трлн долл. Масштабы колоссальны (рис. 3). И изменить что-либо сразу невозможно. На самом деле текущий процесс энергетического перехода можно охарактеризовать словами вице-президента и главного аналитика фирмы IHS Markit Атула Арьи: он находится в «фазе сложения энергии»[475]. Солнечная энергия и энергия ветра используются все интенсивнее, но вместе с традиционными энергоносителями, использование которых также растет.
Несколько лет назад казалось, что потребление каменного угля достигло пика и начало медленно снижаться. Но в 2017 г. оно опять пошло вверх. В Соединенных Штатах строительство угольных электростанций прекращено, а количество действующих электростанций уменьшается. В остальном мире картина совершенно другая. В Азии потребление каменного угля растет, там активно строят более эффективные угольные электростанции. Возможно, доля угля и снижается, но он по-прежнему остается основой энергосистем двух крупнейших стран мира – Китая и Индии. Уголь также играет огромную роль в обеспечении занятости населения и энергетической безопасности Китая и Индии.
Даже при ускоренном развитии энергетики, использующей возобновляемые энергоносители и природный газ, а также атомной энергетики уголь по-прежнему обеспечивает почти 60 % энергоснабжения Китая. «Китай не собирается отказываться от угля, – сказал один высокопоставленный чиновник. – Китай отличается от Европы. Китай – это развивающаяся страна. Нам нужно поддерживать уровень нашего потребления, но это также означает правильное использование угля, более чистого угля». Принятый Китаем новый пятилетний план (2021–2025 гг.) ставит новый акцент на использовании угля для обеспечения энергетической безопасности и призывает к «безопасной и экологически чистой добыче угля» и строительству «экологически чистых и эффективных» угольных электростанций[476].
Более десяти лет назад некоторые предсказывали, что пик добычи нефти – конец нефти близок и что мир скоро останется без нефти. Теперь спор переключился на пиковый спрос. Когда потребление нефти достигнет высшей точки и начнет снижаться?
С тех пор как в 1859 г. первая нефть хлынула из скважины, пробуренной полковником Дрейком, мировой спрос на нефть стабильно рос, несмотря на периодические провалы в линии тренда, вызванные депрессиями, рецессиями и скачками цены. В 2018 г. мировое потребление нефти было на 30 % больше, чем в начале текущего века, и почти вдвое превышало потребление во время нефтяных кризисов 70-х гг. Тогда тоже многие считали, что запасы нефти в мире вот-вот закончатся.
Но в то время как рост потребления продолжался, его карта менялась. В течение многих десятилетий спрос на нефть был сконцентрирован в промышленно развитых странах Северной Америки, Западной Европы и Японии. Доля спроса развивающихся стран была относительно мала.
Сегодня ситуация полностью изменилась. В 2013 г. впервые общий объем потребления нефти в странах с формирующимся рынком и в остальных развивающихся странах превысил объем потребления нефти в развитых странах, где спрос выровнялся. В период с 2000 по 2018 г. спрос немного вырос в Соединенных Штатах, немного снизился в Европе и сильно сократился в стареющей Японии. За тот же период времени почти весь рост спроса на нефть пришелся на развивающиеся страны. Китай теперь второй крупнейший потребитель нефти, Индия – третий. В дальнейшем спрос на нефть будет увеличиваться именно в странах с формирующимся рынком.
Конечно, всегда существовало понимание того, что в какой-то момент рост глобального спроса на нефть прекратится. Но пиковый спрос казался очень далеким будущим. Причина была проста – растущая численность населения и растущие доходы. Количество автомобилей во всем мире будет расти по мере того, как численность автовладельцев в развивающихся странах догонит численность автовладельцев в Северной Америке, Европе, Японии и Австралии.
Разрыв по-прежнему огромен. В 2016 г. на каждую тысячу жителей в США приходился 831 автомобиль, 525 автомобилей – в Евросоюзе, но только 205 автомобилей – в Бразилии, 331 автомобиль – в России, 260 – в Китае и 28 – в Индии. Другими словами, количество автомобилей в мире значительно увеличится по мере роста доходов и роста численности населения с сегодняшних 7,5 млрд до 9,5 или 10 млрд.
Согласно подготовленному нашей фирмой IHS Markit прогнозу под названием «Соперничество», количество автомобилей в мире к 2050 г. увеличится с нынешних чуть более 1,4 млрд штук до более чем 2 млрд. Из этих 2 млрд четверть, или около 530 млн, составят электромобили. Качественный состав мирового автопарка быстро не изменится. Продажи новых автомобилей составляют всего около 6–7 % от всего автопарка. Большую часть автопарка составляют автомобили, которые были куплены более чем 10 лет назад. В Соединенных Штатах автомобили в среднем используются в течение 11 лет. Но электромобили постепенно догоняют. К 2050 г., согласно нашему прогнозу, на них придется примерно 51 % продаж новых автомобилей[477].
Это можно признать значительной переменой, но не настолько быстрой, как ожидают некоторые. Действительно, в 2050 г. в мире будет почти столько же автомобилей на бензиновом или дизельном двигателе, сколько сейчас. Но это будут более экономичные автомобили. Нормативы по расходу топлива уже охватывают более 70 % всего мирового рынка продаж автомобилей. Люди могут проехать больше миль на автомобиле с бензиновым двигателем, но количество бензина на каждую милю снижается. Это, в свою очередь, может уменьшить преференции за отказ от таких автомобилей.
Некоторые говорят, что пик спроса может наступить в конце 20-х гг. Другие отвечают, что он не наступит до 40-х гг. или даже позже. Но фактический результат, когда бы он ни наступил, будет иметь глубокие последствия для энергетического сектора и автомобильной промышленности, технологических компаний, правительств, политиков, занимающихся проблемами климата, мировой экономики, для геополитики и распределения глобальной власти.
Ответ на вопрос «когда?» зависит от взаимосвязи многих факторов – от действий национальных правительств и властей городов до доступности полезных ископаемых, юридической ответственности в вопросе беспилотных автомобилей и безопасности компьютерных систем, управляющих ими, жизненных ценностей и стиля жизни поколения миллениалов, социальных сетей и экономического роста, количества пассажирских авиаперевозок и нефтепродуктов, геополитических конфликтов и социальной нестабильности, стартапов, которые еще не начали работать, и новых научных и технических прорывов, которые еще впереди, и т. д. и т. п. Короче говоря, список может быть очень длинным.
«Электромобили – это не конец эры нефти», – говорит исполнительный директор Международного энергетического агентства Фатих Бироль. Даже если каждый второй автомобиль, проданный в мире с этого момента, будет электромобилем, добавляет он, то спрос на нефть все равно будет расти. Как указывалось ранее, на кроссоверы и пикапы приходится 35 % мирового спроса на нефть. Остальную нефть в транспортной отрасли потребляют тяжелые грузовики, корабли, поезда и самолеты. Ожидается, что мировой флот авиалайнеров, которые станут более экономичными, к 2040 г. вырастет более чем вдвое. Более 80 % населения планеты никогда не летали на самолетах. Возможно, движение «флайт шейминг» (стыд от того, что ты летаешь самолетами) получит распространение в Швеции, население которой составляет 10 млн человек, но Китай с населением 1,4 млрд человек строит по восемь новых аэропортов в год. Поиск реальной альтернативы авиакеросину представляет собой серьезнейшую проблему. О биотопливе пока можно не говорить, так как его количество очень мало. И даже если бы было найдено правильное решение, потребовалось бы очень много времени на то, чтобы оно оказало реальное влияние, учитывая численность существующих в мире самолетов, время на разработку новых, их сертификацию и распространение по авиакомпаниям. Тяжелым грузовикам с их массой, чтобы они могли перевозить грузы по дорогам, требуется горючее с высокой удельной энергоемкостью. Правда, в Китае в качестве горючего для грузовиков также используют сжиженный природный газ[478].
Нефть и природный газ являются также сырьем для производства нефтепродуктов, из которых получают химикаты и пластмассу. Все большее распространение получает движение за ограничение использования пластмассовых соломинок и одноразовых пластиковых пакетов, особенно из-за того, что они загрязняют океан и образуют горы мусора на побережье. В столице США Вашингтоне сотрудники министерства энергетики и защиты окружающей среды выписывают штрафы в размере до 800 долл. ресторанам, в которых скрытно используют запрещенные пластмассовые соломинки. Приоритетной задачей стала вторичная переработка для замены пластмассы одноразового использования[479].
Однако проблема пластмассовых отходов не актуальна ни для Вашингтона, ни для самих Соединенных Штатов, Западной Европы или Японии. Соединенные Штаты дают менее 1 % пластмассовых отходов, попадающих в океан. Около 90 % этих отходов попадают в океаны из-за неконтролируемого сброса в десять рек в Азии и Африке. Если бы сбор отходов был взят под контроль, то сброс можно было бы значительно уменьшить. Пластиковые пакеты и соломинки – это наиболее явные примеры использования пластика, но на их производство уходит менее 2 % этого материала. Пластмассы присутствуют повсюду, но это не всегда признается. Благодаря своей универсальности они стали одним из основных структурных элементов современного мира. Они используются везде – благодаря их использованию в авиастроении самолеты становятся легче (а значит, экономичнее). Их используют в производстве электромобилей. Из них делают приборные панели и небьющиеся лобовые стекла и рассеиватели фар автомобилей, лопасти ветряных мельниц и пуленепробиваемые жилеты, ковры, домашнюю утварь, колготки, обувь, упаковку (баночки для йогурта) и контейнеры для сохранения еды свежей (что дает возможность избежать болезней), одежду. Пластмассы используются для изготовления водопроводных труб вместо металла, подверженного коррозии. Их применяют для изготовления солнечных панелей, ветряных энергоустановок и корпусов мобильных телефонов.
Пластмассы прочно встроены в систему здравоохранения. «Нефтепродукты – важный элемент современной системы здравоохранения, – отмечает издание American Journal of Public Health. – Пластмассы крайне важны в антисептической модели здравоохранения». Посмотрите на операционную в больнице – перчатки, системы интубаций, пакеты для внутривенных вливаний, инструменты, даже стенты, которые устанавливают в сердце пациента. Есть еще один пример, достойный внимания: 99 % фармацевтического сырья и реагентов производят из нефтепродуктов. Что касается защитных масок N95, которые стали символом эпидемии коронавируса, то они также производятся с использованием нефтепродуктов[480].
Спрос на нефтепродукты опережает рост ВВП иногда в два раза, и это означает, что растущий спрос в этом секторе будет компенсировать повсеместный застой.
На данный момент обоснованным сроком для пикового спроса, основанным на том, что известно сегодня, и на том, что можно предвидеть, представляется период между 2035 и 2040 гг., хотя, может быть, он наступит раньше – после 2030 г. Конечно, любой далеко идущий прогноз или сценарий следует воспринимать с учетом оговорок, указанных выше. Кроме того, не последует ли за пиком стремительный спад из-за резкого падения спроса? Более вероятным представляется постепенное снижение на нисходящем плато.
Наш прогноз предполагает, что потребление нефти продолжит расти со 100 млн баррелей в 2018 г. до 113 млн баррелей в 2050 г. Даже в сценарии, когда климатическая политика станет намного агрессивнее, потребление нефти упадет до 80 млн баррелей в сутки в 2050 г., то есть спад составит 18 %.
Как же выглядит будущее отрасли, которая занимает настолько прочное положение в сегодняшнем энергетическом ландшафте? Мировая нефтяная и газовая промышленность оценивается в 5 трлн долл. и дает почти 60 % энергии, вырабатываемой в мире. Отрасль будет нуждаться в поиске и добыче еще от 3 до 5 млрд баррелей в год просто для того, чтобы компенсировать естественный спад продуктивности месторождений, который наступает после того, как месторождения эксплуатировались в течение нескольких лет.
Для поддержания растущего, выравнивающегося или даже падающего уровня спроса потребуются крупные инвестиции в новые нефтегазовые ресурсы. По оценкам Международного энергетического агентства, в ближайшие два десятилетия потребуется более 20 трлн долл. инвестиций.
Нефтегазовые компании адаптируются к послепарижскому миру. Некоторые называют себя газовыми и нефтяными компаниями, так как отрасль делает больший акцент на природный газ как на имеющееся в изобилии топливо с низким содержанием углерода. Природный газ уже составляет почти 50 % их общих запасов; в некоторых компаниях резервы газа превосходят резервы нефти. Располагая запасами газа, отрасль сможет быть конкурентоспособной в области выработки электроэнергии – это значит, что ее конкурентами все чаще будут компании, использующие как уголь, так и возобновляемые источники энергии. Сегмент СПГ, который уже превратился в единый глобальный рынок газа, будет расти быстрее. К 2050 г., согласно имеющимся оценкам, спрос на природный газ будет на 60 % больше, чем сегодня, и составит 28 % общемирового спроса на энергоносители.
Некоторые фирмы идут дальше и называют себя энергетическими компаниями. Но, независимо от названия, более крупные компании увеличивают инвестиции в новые технологии, стартапы и низкоуглеродную энергетику. Они создают собственные венчурные подразделения с расчетом на поиск инноваций и активизацию научно-исследовательских работ. Цели этих шагов многообразны: стать более эффективными, реагировать на давление со стороны защитников окружающей среды и решить проблему углерода, участвовать в использовании возобновляемых источников энергии и новых технологий, разработать экономически выгодные способы снижения уровня СО2, участвовать в будущем транспортной отрасли, быть частью цифровой экономики и сохранить свое право на ведение бизнеса. Они делают инвестиции, держа в уме энергетический поворот, – в разработку аккумуляторов, станций для быстрой зарядки электромобилей, в ветроэнергетические парки, в фирмы, занятые разработками в области использования энергии солнца, даже в термоядерный синтез. Особый акцент делается на снижение уровня СО2, к чему мы скоро вернемся.
Чтобы соответствовать масштабам целей в области борьбы с изменением климата, требуются возможности, которыми обладает нефтяная и газовая индустрия. В течение следующих нескольких лет миру, обладающему экономикой стоимостью более 100 трлн долл. и поставившему цель добиться снижения температуры воздуха на 1,5–2 , потребуется много энергии. Переход на новые энергоносители потребует разработки принципиально новых систем. Все это потребует масштабности, инженерного искусства и упорядочивания возможностей, которые может предоставить нефтяная и газовая промышленность.
Нефтяные компании, давно привычные к строительству и эксплуатации сложных объектов по добыче нефти и газа на морском дне, находятся в авангарде в этой области, хотя и не входят в число десяти основных акторов. Но некоторые из них, собирающиеся использовать свои компетенции в низкоуглеродной энергетике, могут оказаться среди главных игроков.
Если будущее связано с увеличением электрификации, то следующим шагом крупных нефтегазовых компаний будет движение в направлении электроэнергетики? Некоторые уже занимаются этим. Но главной проблемой здесь является доход. Энергетические проекты и проекты, связанные с использованием возобновляемых источников энергии (они же проекты низкоуглеродной энергетики и распределения электроэнергии), как правило, реализуются на жестко регулируемых рынках и приносят гораздо меньшие доходы по сравнению с нефтегазовыми проектами. Как добиться невозможного: совместить требования инвесторов к доходам (они же должны удовлетворять потребности своих капиталодержателей, думающих о выходе на пенсию), одновременно думая о все более «зеленом» портфеле заказов для более молодых инвесторов, больше заинтересованных во влиянии?
А что же потребители? Прежде всего, они – это те, кто пользуется продуктами. Как сказал один высокопоставленный чиновник из энергетической отрасли, если бы его компания завтра прекратила добывать нефть, это мало повлияло бы на изменение характера потребления. Люди будут по-прежнему ездить на своих машинах, и какая-то другая компания предложит свои услуги для наполнения их бензобаков. Сколько потребителей в отсутствие углеродного налога или серьезных мер, влияющих на издержки, связанные с выбросами CO2, будут добровольно платить больше за «зеленую» энергию, например, покупая электромобиль или автомобиль на топливных элементах или выбирая более экологически чистый, но при этом более дорогой способ передвижения? Кто-то заплатит, а кто-то – нет. Во всем мире менее экономически благополучные сообщества могут столкнуться с более высокими ценами на энергоносители, что поставит цели экологичной энергетики в противоречие с целями справедливости.
Сталкиваясь с растущим давлением со стороны экологических организаций, нефтегазовые компании должны будут сконцентрироваться на том, чтобы оставаться технологически ориентированными и в то же время сохранять конкурентоспособность, то есть постоянно думать об издержках и эффективности. Им предстоит более жесткая конкуренция с другими отраслями промышленности за привлечение талантов, конкуренция среди проектов, конкуренция за более дешевые месторождения нефти и газа, конкуренция в поисках решения проблемы низкоуглеродной энергетики. По сути дела, эта широкомасштабная конкуренция определит, смогут ли сегодняшние основные энергетические компании играть ту же роль завтра – вне зависимости от вида поставляемой энергии.
А что перемены на мировых энергетических рынках означают для стран – экспортеров нефти? Рынки развиваются циклически. Так было всегда. Но экспортер нефти столкнется с волатильностью и неопределенностью рынков. Возможно, им придется жить с более низкими доходами, что приведет к введению мер жесткой экономии и снижению экономического роста, с растущим риском потрясений и политической нестабильности. Это подчеркивает необходимость того, чтобы эти страны уменьшили свою зависимость от нефти. Это стало очевидным после обвала цен, начавшегося в конце 2014 г.
В принципе, чрезмерный масштаб нефтяного бизнеса во многих странах-экспортерах способствует вытеснению и не способствует развитию ненефтяных секторов экономики, стимулирует мздоимство и коррупцию, завышает обменный курс валюты. В будущем, даже в условиях обратного ценового эффекта, странам нужно будет олее расчетливо управлять своими нефтяными доходами, думая о перспективе. Это означает более разумное формирование бюджета. Это также означает помещение денег в фонд национального благосостояния, который может инвестировать из-за рубежа, способствовать получению не нефтяных доходов, помогать диверсифицировать экономику и служить страховкой на случай снижения цен на нефть и газ.
Страны – экспортеры нефти будут также конкурировать между собой за новые инвестиции от компаний, которые сами по себе бережливы, избирательны и сосредоточены на дисциплине капитала. Это заставит страны-экспортеры создать конкурентоспособные, привлекательные, стабильные, предсказуемые, прозрачные фискальные системы и нормативные базы.
Опыт показывает, как бывает трудно уйти от чрезмерной зависимости. Для этого требуется внедрить множество изменений – в законодательной и правовой базе для мелкого и среднего бизнеса, в образовательной системе, в системе доступа к инвестиционному капиталу, на рынке рабочей силы, в системе ценностей общества и культуре. Все это – изменения, которые невозможно провести за короткое время. Тем временем поток нефтяных доходов создает мощное встречное течение, способствующее сохранению статус-кво.
Когда развитие ветровой и солнечной энергетики, а также распространение электромобилей достигнут больших масштабов, это также будет способствовать росту спроса на природные ресурсы. Подсчитано, что на строительство одной наземной ветряной турбины требуется 1500 тонн железа, 2500 тонн бетона и 45 тонн пластмасс. Чтобы изготовить тысячефунтовую (453,59 кг) батарею для электромобиля, необходимо добыть и переработать 500 000 фунтов (226 796 кг) сырья.
Все чаще использование возобновляемых источников энергии создает большие экономические возможности для стран – экспортеров полезных ископаемых, многие из которых относятся к третьему миру. Эти государства столкнутся с такими же проблемами, что и страны – экспортеры нефти. Им нужно будет создавать правильные нормативные базы, условия работы и вырабатывать методы ведения бизнеса. Рост спроса на полезные ископаемые привлечет внимание к экологическим проблемам и условиям труда на предприятиях, занятых добычей и переработкой полезных ископаемых. А по мере увеличения спроса будут появляться вопросы по так называемой минерально-сырьевой безопасности – другими словами, вопросы создания надежных цепочек поставок от шахты до потребителя[481].
В мире конкуренции великих держав, фрагментации глобализации и пересмотра цепочек поставок геополитика станет частью новой структуры энергогенерации, каковой она продолжает быть и в текущей структуре.
Заключение
Куда ведут эти тесно связанные между собой геополитическая и энергетическая карты? Крах коммунизма, трансформация Китая и движение Индии в направлении открытости своей экономики – три этих фактора позволили 3 млрд человек влиться в мировую экономику, создав связи и возможности, которые никто раньше не мог себе представить. В результате родился новый мировой порядок, основанный на глобальной экономике, работающей при активном использовании интернета, успехах в развитии транспорта, свободного перемещения капиталов, знаний, умений и людей. Все это называется словом «глобализация». А энергетика работала на глобализацию[482].
Однако импульс пошел в обратном направлении. Мир стал более разобщенным, в нем возродились национализм, популизм и недоверие, а политика стала пропитана подозрительностью и неприязнью. Глобализация никуда не денется. Но она стала более жесткой и конкурентной, препятствуя экономическому росту.
Перед кризисом, вызванным эпидемией коронавируса, мировая экономика оценивалась в 90 трлн долл., и все шло к тому, что ее стоимость вскоре преодолеет отметку в 100 трлн долл. Но сейчас мировая экономика страдает от трагедий и вынужденного изменения образа жизни, безработицы, борьбы малого бизнеса за выживание, жесткого прессинга, испытываемого компаниями, обеднения государств, потери надежд, резкого возрастания государственного долга и колоссального снижения объемов производства. По некоторым оценкам, пройдет не менее двух-трех лет, пока стоимость мировой экономики только начнет возвращаться к 90 трлн долл. Достижение отметки 100 трлн долл. может быть отодвинуто на целых 10 лет – при условии своевременного появления лечения и вакцин.
Из-за кризиса придется изменить стиль жизни. По крайней мере на время придется уклоняться от пребывания в больших группах людей, что скажется на туризме, проведении мероприятий, на многих аспектах образования и бизнеса. Если говорить о транспорте, то люди, возможно, предпочтут вернуться к собственной мобильности (личному автомобилю) вместо того, чтобы в случае необходимости покупать мобильность (например, пользоваться каршерингом). Мы также полагаем, что в ближайшие годы, если у человека будет выбор, он воспользуется собственным автомобилем, а не самолетом. Люди будут с бльшей осторожностью пользоваться общественным транспортом. Тренд на цифровизацию в широком смысле (новые способы работы, использование которых становится возможным благодаря цифровым технологиям, замена реального мира виртуальным) вдруг стал развиваться с головокружительной скоростью. Работа непосредственно в офисе утратила необходимость, стало возможно управлять компаниями из дома, газеты можно выпускать, когда в редакции почти никого нет, время на поездки на работу можно сократить, совещания можно заменить видеоконференциями. Все эти тенденции сохранятся и после того, как карантин и самоизоляция останутся в прошлом. Прошло три года после теракта 11 сентября 2001 г. и более семи лет после финансового кризиса 2008 г., прежде чем объем авиаперевозок в Соединенных Штатах вернулся на прежние уровни соответственно. Ускорение инновационного процесса, особенно в области искусственного интеллекта, а также машинного обучения и автоматизации неизбежно изменит все виды производственной деятельности.
Эти перемены в образе жизни, работе и поведении обязательно скажутся на роли нефти. Однако пройдет несколько лет, и уже в «поствакцинальную эпоху» будет возможность оценить их долгосрочное воздействие на бизнес, туризм, образование, пригородное транспортное сообщение, а также то, останется ли «офис будущего» дома.
Естественно, кризис повлияет и на геополитику, усилив уже существующие тенденции. Перед лицом национализма и протекционизма столкновения между нациями станут ожесточеннее, международное сотрудничество станет делом гораздо более сложным, а границы – менее проницаемыми. Международные организации станут бороться за поиск своего места в разделенном международном сообществе. Контейнеровозы будут по-прежнему бороздить океаны, но глобальные цепочки поставок окажутся под давлением, так как правительства и компании переоценят свою зависимость от этих цепочек (более сложных, чем многие думают) и вместо этого сделают акцент на безопасность, устойчивость и локализацию, а также на создание рабочих мест в своих странах. На смену системе управления запасами точно в срок придет система «просто чтобы было наверняка». Автоматизация и производство с использованием 3D будут способствовать грядущей перебалансировке мировой экономики.
Нигде это разделение не будет ощущаться сильнее, чем в отношениях между двумя странами, от которых, по большому счету, зависит мировой порядок. Соединенные Штаты и Китай не разделены. Несмотря на растущие разногласия, между ними продолжают сохраняться крепкие связи. Их объединяют широкие взаимные интересы в развивающейся мировой экономике. Они заинтересованы в том, чтобы избегать конфликтов. Но отношения постепенно ухудшаются. Связи между США и Китаем подвергаются все более усиливающимся нагрузкам, и разлад становится глубже. Если говорить о технологиях, интернете, финансах и экономических отношениях, то результатом этих процессов будет состояние, если перефразировать Дэн Сяопина, «один мир, две системы». Консенсус ВТО уступил место соревнованию двух систем, росту недоверия, стратегическому соперничеству и гоне высокотехнологичных вооружений. Эта поляризация и сопровождающие ее риски, включая «ловушку Фукидида», будут оставаться основными факторами мировой политики на годы вперед. Чем сильнее расхождения в общей позиции, тем сложнее решать конкретные проблемы. Этот конфликт будет мешать функционированию мировой экономики и, естественно, способствовать ее фрагментации.
Он же послужит причиной растущего количества проблем для многих других стран, которые имеют тесные связи и с США, и с Китаем, но будут испытывать давление, вызванное необходимостью занять ту или иную сторону. Во время холодной войны между США и Советским Союзом последний был второстепенным игроком в мировой экономике. Современный же Китай, напротив, глубоко в нее интегрирован и является одним из ее столпов. Летом 2020 г., когда напряженность между США и Китаем усилилась, встревоженный премьер-министр Сингапура Ли Сянлун предупреждал государства Азиатско-Тихоокеанского региона о том, что они «должны избегать быть втянутыми в конфликт и принуждаемыми делать оскорбительный выбор». Как сказал высокопоставленный чиновник одной из стран «большой двадцатки», «когда Соединенные Штаты и Китай конфликтуют, страдает весь мир»[483].
Энергетика (в особенности добыча нефти и газа) будет по-прежнему являться неотъемлемой частью новой геополитики в посткоронавирусном мире. Сланцевая революция изменила как американскую экономику, так и место Америки в мире. Благодаря своим огромным масштабам в новом нефтяном порядке будут доминировать три страны: Соединенные Штаты, Россия и Саудовская Аравия. Весной 2020 г. именно из-за обвала рынка они были вынуждены вместе искать выход из тупика. Но по мере изменений на рынке и в их собственных позициях, а также возвращения климата в центр мировой политики их интересы, скорее всего, снова разойдутся.
Что касается России, то нефть и газ по-прежнему будут служить фундаментом для ее стремления позиционировать себя как великую державу, выстраивания отношений с Европой, борьбы вокруг Украины и сближения с Китаем. Экономика последнего будет расти не так быстро, как прежде, но ее рост будет отталкиваться от намного более мощной экономической базы. Поэтому для его обеспечения потребуется постоянно растущее количество энергоресурсов. Именно поэтому энергетика является ключевым вопросом для Китая как в Южно-Китайском море (которое многие считают регионом, где может сложиться нештатная ситуация), так и в зоне реализации программы «Один пояс, один путь». Она же является стимулом перебалансировки мировой экономики. Нефть и недавно обнаруженные запасы природного газа, очевидно, как и прежде, будут играть ключевую роль в будущем Ближнего Востока: перспективах его экономики, соперничестве за доминирование в регионе, демографии, стабильности и отношениях региона с остальным миром. Но, как ни странно, ключевая роль нефти и газа, а также зависимость от них порождают необходимость уменьшить их важность для будущего этого региона.
Хотя вечные, а иногда и неожиданные геополитические риски, влияющие на ситуацию с нефтью, сохранятся, они будут смягчаться благодаря воздействию нескольких факторов. Даже если количество транспортных средств пока невелико, появление электричества как конкурента в сфере транспорта и возможности новейших технологий в области AutoTech создают альтернативу транспорту на бензиновом или дизельном двигателе и неоспоримому доминированию нефти. Влияние этого фактора будет усиливаться из-за стремления автопроизводителей сдержать обещания по электрификации новых моделей, поддерживаемого стимулируемым государством «зеленым восстановлением». Изобилие нефти, образовавшееся в результате североамериканской сланцевой революции, подкрепленное запасами углеводородов в канадских битуминозных песках и добычей на многочисленных новых месторождениях, позволяет иметь мощную подушку безопасности против перебоев в поставках. По большей части солнце и ветер конкурируют с природным газом и углем в области производства электроэнергии, но не с нефтью как сырьем для производства горючего для автомобилей. Однако резкое удешевление электроэнергии, полученной с использованием энергии ветра и солнца, наряду с быстро растущими масштабами ее производства изменит баланс в общей структуре энергогенерации. Одновременно мир становится «более электрическим». Вызванный коронавирусом кризис продемонстрировал степень, в которой цифровизация стала конкурентом транспорту, когда электроны используются для связи между людьми вместо молекул, используемых для их перемещения.
Все вышеуказанное на самом деле представляет собой элемент следующего энергетического поворота – ухода от нефти, газа и угля, продуктов, образовавшихся из органических материалов, захороненных в земной толще много миллионов лет назад. Сегодня главной движущей силой является не обеспечение энергетической безопасности, как это было в прошлые десятилетия, а проблемы климата и мобилизация вокруг них, особенно среди молодежи. Для Китая и Индии дополнительными важными факторам будут загрязнение окружающей среды и зависимость от импорта нефти и газа. В то же время для этих двух стран – на данный момент являющихся вторым и третьим крупнейшими потребителями энергии в мире – безопасность поставок энергоресурсов, включая нефть и газ, является жизненно важной для обеспечения стабильного экономического роста, необходимого для увеличения доходов населения и уменьшения загрязнения окружающей среды.
Ускорит ли кризис, вызванный COVID-19, энергетический поворот или замедлит его? Некоторые высказываются в пользу «зеленого восстановления», когда государство вкладывает слишком большие средства в экологически чистую инфраструктуру и финансово поддерживает использование возобновляемых источников энергии и электромобилей, одновременно накладывая все большие ограничения на использование двигателей внутреннего сгорания. При этом оно стимулирует перераспределение капиталов. Для местных правительств «зеленое восстановление» и более чистый воздух превращаются в обоснование введения ограничений на использование автомобилей на бензиновых двигателях и вообще всех автомобилей, закрытия дорог для них, резкого увеличения количества велодорожек и расширения тротуаров.
Однако намерение как можно скорее осуществить энергетический поворот натыкается на мощные препятствия. К ним можно отнести огромный масштаб энергосистемы, обеспечивающей развитие мировой экономики, необходимость обеспечения надежности поставок энергии, спрос на минеральные ресурсы, необходимые для производства возобновляемых источников энергии, перебои и конфликты, вызванные темпами энергетического поворота. Однако самая главная проблема заключается в огромных затратах на ускоренный переход. Из нее вытекает вопрос – кто будет за это платить? Сегодня нельзя не учитывать ошеломительные размеры долгов, которые накопили правительства большинства государств в 2020 г., стремясь преодолеть экономические потери, вызванные коронавирусом. Весной 2020 г. оценка, сделанная на основе анализа Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), показала, что развивающиеся страны уже накопили дополнительные 17 трлн долл. долгов на борьбу с кризисом, вызванным COVID-19[484]. Министры по делам защиты окружающей среды, наверное, стремятся двигаться вперед как можно быстрее, но они вынуждены прислушиваться к министрам финансов, которые переживают из-за бюджета, дефицита и первоочередной необходимости залечивать раны экономики, стимулировать развитие и возвращать население к работе. Говоря коротко, в течение ближайших нескольких десятилетий обеспечение мировой экономики энергоресурсами будет осуществляться из смешанной энергосистемы, в которой присутствует соперничество и есть возможность сделать выбор.
В этой системе нефть сохранит свою доминирующую роль как глобальный сырьевой товар, основное топливо, заставляющее мир двигаться. Некоторые просто не захотят это слышать. Но это утверждение основано на оценке реального положения дел в области всех уже сделанных инвестиций, сроков реализации новых инвестиций и инноваций, цепочек поставок, ее центральной роли в обеспечении работы транспорта, потребности в пластмассах (которые производят из нефтепродуктов), используемых в качестве строительного материала современного мира вплоть до операционных в каждой больнице, и на том, как устроен реальный мир. В результате нефть – как и природный газ, который также сегодня является глобальным сырьевым товаром, – не только продолжит играть важную роль в мировой экономике, но и останется в центре дебатов о защите окружающей среды и изменении климата. Конечно, она будет одним из решающих факторов при выборе стратегии государств и в разногласиях между ними.
Опасения из-за климата и политики, а также меры, принимаемые в связи с ними, будут основными факторами, влияющими на перестройку мира энергетики. Скорость изменения энергетической структуры будет определяться не только политикой, но и развитием технологий, внедрением инноваций, которые стали элементами энергетических поворотов с тех пор, как Абрахам Дарби раздул свои мехи в 1709 г. Это означает способность продвинуться от идеи и изобретения к созданию технологии и выходу на рынок. Это не всегда происходит быстро, ведь производство электроэнергии – это не написание компьютерной программы. Все-таки литиевый аккумулятор был изобретен в середине 70-х гг., но прошло более тридцати лет, прежде чем электромобили, оснащенные им, начали появляться на дорогах. Современная солнечная фотоэлектроника и ветряные энергоустановки появились в 70-х гг., а их масштабное применение началось только после 2010 г. Но технический прогресс в этой области ускоряется, частично благодаря борьбе с изменениями климата, частично – благодаря сотрудничеству между компаниями и изобретателями и частично – благодаря конвергенции различных революционных технологий: цифровых, создания новых материалов, искусственного интеллекта. Не забудем и о новых бизнес-моделях. Когда это произойдет, будет зависеть от многих вещей, но особенно от задействованных талантов, финансовых ресурсов, которые поддерживают эту работу, приверженности и чистого мужества, а также от источника творчества, из которого можно черпать. Они будут питать великий двигатель перемен, который сегодня уже рисует завтрашние карты энергетики и геополитики.
Но карта вряд ли позволит нам двигаться по прямой. Случающиеся время от времени потрясения неизбежно вынудят нас искать новые пути. Никто не мог предвидеть сланцевую революцию, не говоря уже о финансовом кризисе 2008 г., «арабской весне», аварии на атомной станции в Фукусиме в 2011 г., возрождении электромобилей, резком снижении стоимости электроэнергии, полученной с использованием энергии солнца, или о невероятно заразном вирусе летучей мыши, который привел к пандемии и наступлению черных времен в экономике, о массовых протестах в 2020 г. в Соединенных Штатах, которые потрясли американский политический мир.
Тем не менее есть некоторые потрясения, которые мы можем предвидеть, видеть действительно ясно, хотя и не можем набросать точные маршруты, которыми они выведут нас отсюда. Борьба за климат будет одним из таких потрясений. Именно в эту эпоху растущей напряженности и фрагментации мирового порядка может произойти столкновение наций.
Благодарности
В первую очередь я хочу выразить глубокую признательность моему редактору – Энн Годофф из издательства Penguin Press, которая, обладая глубоким ощущением истории и момента, с самого начала вдохновляла реализацию этого проекта, помогая мне продумать и оформить его. Ее руководство принесло мне огромную пользу. Уилл Хейворд из Penguin была глубоко вовлечена в редактирование и процесс осмысления. Хочу также поблагодарить Элизабет Каламари из Penguin за возможность снова поработать с ней, а также всех сотрудников издательства за их усилия во время нашей совместной непростой работы.
Моя глубокая благодарность – Стюарту Проффиту из издательства Penguin в Лондоне, проницательному и мудрому, который быстро и точно проникает в самую суть. Отдельная благодарность – Пенелопе Воглер и ее коллегам в Лондоне.
Благодарю моего агента Сюзанну Глюк из WME, которая стала моим другом и мудрым советником задолго до написания этой книги. Благодарю также ее коллегу Андреа Блатт.
Эта книга замечательно обогатилась благодаря самоотверженности Елены Праветони. Будучи исключительно талантливым и проницательным исследователем и аналитиком, она делилась своими суждениями и знаниями на каждом этапе работы над книгой.
Мне опять посчастливилось работать с Рут Мандель, великолепным, творческим и немного волшебным фоторедактором, а также с Виргинией Мейсон, опытным картографом, которая позаботилась о том, чтобы историю книги под названием «Новая карта» рассказывали карты. Мэттью Лаквитц проделал подобное с иллюстрациями, а Майкл Бли приложил свои творческие способности к фотогалерее. Я благодарен Фриде Амар и Кристе Темпл, которые поддерживали мои устремления на протяжении всего времени работы над книгой и разбирались с моей случающейся время от времени неразборчивостью.
Стивен Вайсман, близкий друг, писатель и превосходный редактор, умело читал исходный материал, делая разумные замечания, как и раньше, с другими моими работами. Джейми Розенфилд, с которым я сотрудничаю много лет, как всегда, привнес в наши дискуссии по поводу книги свою строгость, стремление подвергать все сомнению и чувство структуры.
Я также глубоко благодарен за внимательное чтение всей работы, конструктивную критику, советы, адекватную оценку и затраченное время Атулу Арье, Бхушану Бари, Джейсону Бордоффу, Джиму Буркхарду, Карлосу Паскуалю, Джеффу Марну и Сью Лене Томпсон, которая также сотрудничала в работе над фотогалереей.
Я признателен людям, которые потратили время на то, чтобы прочитать отдельные главы этой книги и сделать свои замечания. Их советы и опыт очень мне помогли. Благодарю за глубокое знание Ближнего Востока и его рынков Френсис Кук, Кристин Смит Дайвен, Роджера Дайвена, Мартина Индик и Меган О’Салливан; за обзоры азиатской темы – Джеймса Клэда, Джин Йон Чай, Бонни Глейзер, Гаури Джаухар и Чжоу Сюйчжоу; за консультации по России, Средней Азии и европейскому газу – Саймона Блэйки, Тейна Густафсона, Лорана Русецкаса, Мэтта Сейджерса, Шанкари Шринивасана и Майкла Стоппарда; за обзор ситуаций по энергетике Северной Америки, технологиям и возобновляемым полезным ископаемым – Кевина Бёрна, Рауля Ле Блана, Чарльза Лейкума, Джеффа Мейера, Анну Мосби, Стивена Кунина, Нину Сович и Эдурна Зоко.
Я счастлив быть частью коллектива IHS Markit, где работаю с коллегами, обладающими глубокими знаниями во всех областях энергетики и экономики, и благодарю всех, к кому обращался, включая Аарона Брэйди, Веру де Ладусетт, Эндрю Эллиса, Марка Эрамо, Карима Фаваза, Эми Кипп, Стивена Нелла, Алехандру Леон, Дилана Мэйра, Эдуарда Сала де Ведруну, Нирмала Шани, Збышко Табернацки, Линду Тойяас, Джона Уэбба, Станислава Язинина и Ирину Замарину. Хочу также выразить свою признательность всем другим коллегам, которые своевременно помогали мне в работе по конкретным вопросам.
Компания IHS Markit, имеющая сотрудников в разных странах мира, предоставляет возможность получить глобальную оценку мировой экономики, и я благодарен главному исполнительному директору Лэнсу Уггле и руководству компании за поддержку: Шейну Экройду, Брайану Кротти, Джонатану Гиру, Сари Гранат, Адаму Канслеру, Уиллу Мелдруму, Салли Мур, Яакову Мутникасу, Эдуарду Тавернье и Ронни Весту, а также Тодду Хайатту и нашему директору, лорду Брауну оф Мэдингли.
Я высоко ценю наши многократные беседы с профессором МТИ и бывшим министром энергетики Соединенных Штатов Эрнестом Монизом, а также сотрудничество с его организацией Energy Future Initiative, о чем упоминается в главе 44. Джон Харпер, штатный (корпоративный) историк компании Chevron, любезно предоставил доступ к архивам компании и к увлекательным рассказам об открытии. Марша Сэйлбери перекопала богатые архивы издания Journal of Commerce (JOC), бесценный источник истории развития мировой экономики. Я благодарю ее и Питера Тиршвелла, который возглавляет JOC, являющийся сейчас частью IHS Markit, а также Джона Хеймлиха за его помощь в сборе информации по авиакомпаниям. Отдельная благодарность за глубокие знания и поучительную информацию доктору Джеймсу Ле Дюку, директору Галвестонской национальной лаборатории и бывшему директору отделения вирусных болезней Центра контроля и профилактики заболеваний (Centers for Disease Control). Я хочу выразить свою признательность членам круглого стола по проблемам энергетической безопасности при институте Брукингса, где имею честь председательствовать, за плодотворные дискуссии на протяжении этих нескольких лет.
И последнее, но самое важное. Я выражаю глубокую признательность моей семье за проявленное терпение, за поддержку и советы – Ребекке, Алексу и Джессике. И моему самому строгому, но любимому критику – моей жене Анжеле Стент, которая, пока я работал над этой книгой, писала свою книгу об окончании старой холодной войны и начале новой, но поддерживала меня в моем проекте. Я горячо благодарю ее за взаимодействие на протяжении всех этих лет. Спасибо тебе!
И, конечно, еще один немаловажный момент: я и только я несу ответственность за содержание всех предшествующих страниц.
Примечания
Глава 1
Вклейка 1
Джордж Митчелл был полон решимости добывать природный газ из сланцевых пород. Люди говорили, что это невозможно, но он был упрям. А его компании был нужен новый газ, чтобы обеспечить снабжение Чикаго.
В 2016 г. танкер-газовоз прошел через расширенные шлюзы Панамского канала с первой партией американского сжиженного газа (СПГ) для Китая. Сегодня экспорт нефти и газа играет большую роль в американо-китайских торговых войнах.
Благодаря наличию дешевого природного газа китайская компания Yuhuang Chemical сделала многомиллиардные инвестиции в округ Сент-Джеймс (штат Луизиана). Она выкупила здание старой школы, дав возможность округу построить новую.
В 2010 г. Марк Папа предсказал, что сланцевая нефть станет фактором, коренным образом меняющим ситуацию в Северной Америке. Но сланцевая нефть коренным образом изменила ситуацию в мире.
Пермский бассейн в Западном Техасе и Нью-Мексико сегодня занимает второе место в мире по объемам добычи нефти. Это позволило Соединенным Штатам стать в 2018 г. крупнейшей нефтедобывающей державой в мире, опередив Саудовскую Аравию и Россию. Горизонтальное бурение позволяет вскрывать многочисленные новые нефтеносные горизонты.
Президент Трамп сказал премьер-министру Индии Нарендре Моди о том, что с нетерпением ждет момента, когда Индия увеличит закупки американского СПГ. Но, добавил президент, он пытается «немного поднять цену».
В 2012 г., когда цена бензина была высокой, Барак Обама прибыл на нефтяной терминал в Кушинге (штат Оклахома), чтобы объявить о решении своей администрации «дать зеленый свет» строительству южного участка нефтепровода Keystone, что означало начало его прокладки в Канаде.
В 2016–2017 гг. протестующие пытались заблокировать строительство последних 1320 футов (402,3 м) нефтепровода Dakota Access длиной 1172 мили (1886 км), предназначенного для транспортировки нефти с месторождения Баккен в Северной Дакоте. Ввод нефтепровода в строй позволял отказаться от использования 740 железнодорожных цистерн в сутки.
«Технократы обманули нас», – заявил президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор, ограничивший новые инвестиции в энергетику страны и стремившийся сохранить «суверенитет» государственной нефтяной компании Pemex.
Потрясенная советская семья в декабре 1991 г. наблюдает, как Михаил Горбачев зачитывает «уведомление о смерти» Советского Союза.
«Дзюдоист». Владимир Путин применяет свои навыки в дзюдо не только на татами, но и на мировой арене. Пытаясь восстановить статус России как великой державы, он умело использует слабости и ошибки других стран.
2011 г. Канцлер Германии Ангела Меркель и занимавший тогда пост президента России Дмитрий Медведев открывают задвижку проложенного по дну Балтийского моря газопровода «Северный поток – 1», по которому российский газ попадает непосредственно в Германию. Европейский Союз назвал его «приоритетным энергетическим проектом».
В течение нескольких десятилетий не прекращаются жаркие споры о политических выгодах, которые получает Москва, экспортируя в Европу нефть и газ. Это касается как Советского Союза, так и современной России. Подтверждением тому служит статья в газете за 1961 г.
Специализированное судно прокладывает трубу по дну Балтийского моря в 2019 г. в рамках строительства вызывающего споры газопровода «Северный поток – 2» для транспортировки дополнительного российского газа в Германию. Наложенные США санкции вынудили приостановить прокладку газопровода перед самым ее завершением, серьезно осложнив американо-германские отношения.
В 1654 г. казачий атаман Богдан Хмельницкий, искавший новых союзников в войне с Польшей, присягнул на верность царю Московии. Разноречивые оценки этого события до сих пор фигурируют в сегодняшнем конфликте между Россией и Украиной.
После бегства пророссийского президента Украины, столкнувшегося в 2014 г. с массовыми протестами, в Крыму неожиданно появились «зеленые человечки» – российские вооруженные формирования. Россия аннексировала Крым, что привело к западным санкциям и новой холодной войне.
Президент Украины Владимир Зеленский встречается с Дональдом Трампом в сентябре 2019 г., через два месяца после телефонного разговора между ними, который послужил толчком к попытке объявления импичмента Трампу в Палате представителей и последующему оправданию в Сенате.
Владимир Зеленский прошел путь от исполнения роли учителя, случайно ставшего президентом, в украинском комедийном телешоу «Слуга народа» до настоящего президента Украины. В этом качестве ему приходится иметь дело не только с Россией, но и с Соединенными Штатами.
Ученый-полярник демонстрирует фотографию изготовленной из титана копии российского флага, установленной на глубине 14 000 футов (4267 м) в точке на дне океана, соответствующей Северному полюсу. Это символизирует притязания России на Северный Ледовитый океан, включая покрытый льдами Северный морской путь, жизненно важный для доставки российского СПГ в Азию.
Проект «Ямал СПГ» развивается на краю света на отдаленном полуострове в Арктике. Россия станет одним из ведущих экспортеров СПГ, способным пробиваться сквозь льды на восток в Азию или на запад в Европу.
«Блинная дипломатия» и поворот России на Восток. В 2018 г. президент России Владимир Путин объясняет председателю КНР Си Цзиньпину, как печь блины. Одновременно китайские военные участвуют в крупнейших российских учениях на Дальнем Востоке.
По магистральному газопроводу «Сила Сибири» российский газ транспортируется в Китай. Знаковый для Путина проект (вот он подписывает трубу) – он назвал его «поистине историческим событием» для России и Китая.
Чжэн Хе, китайский флотоводец XV в., носивший прозвище Евнух-Три-Драгоценности, водил гигантские корабли-сокровищницы до самой Африки. Вычеркнутый из истории сразу после смерти, сегодня он олицетворяет исторические претензии Китая на Южно-Китайское море.
Британский королевский военно-морской флот разгромил Китай во время Первой Опиумной войны (1839–1841), в результате чего Британия получила контроль над Гонконгом. Это событие положило начало «Столетию унижений».
В 1936 г. китайский географ Бай Мейчу нарисовал карту, на которой Южно-Китайское море было обозначено как принадлежащее Китаю. «Любовь к своей нации – это важнейший приоритет в изучении географии», – говорил он. Его карта, «глубоко запечатлевшаяся в умах и сердцах жителей Китая», является основой современной «Линии девяти пунктиров».
Вскоре после своего избрания руководителем Коммунистической партии Китая в 2012 г. Си Цзиньпин привел членов Политбюро в Национальный исторический музей на выставку «Столетие унижений». «Сейчас все обсуждают китайскую мечту», – сказал он.
Автомобильная пробка в Пекине. В 2019 г. в Китае было продано 25 млн новых автомобилей по сравнению с 17 млн новых машин, проданных в Соединенных Штатах. Потребление нефти в Китае с 2000 г. увеличилось втрое. Сегодня он импортирует 75 % своей нефти.
Китай освоил 3200 акров территории в Южно-Китайском море, превратив их в военные базы. Взлетно-посадочная полоса на рифе Суби, относящемся к островам Спратли, имеет длину почти две мили.
2014 г. Корабль китайской береговой охраны (на верхнем снимке) «обстреливает» из водяной пушки вьетнамское судно в качестве «самой мягкой меры, которую мы могли предпринять» из-за спора вокруг прав на нефть и газ в Южно-Китайском море, возникшем после того, как гигантская китайская плавучая буровая платформа начала разведочное бурение (нижний снимок).
«Контейнеризация» стала лучшей идеей Малкома Маклина по прозвищу Идея-В-Минуту. Она являлась «самым значительным событием в судоходстве после перехода от паруса к энергии пара». Благодаря ей удалось связать воедино мировую экономику и превратить Китай в «мастерскую мира».
Огромный контейнеровоз в порту Шанхая. Семь из десяти крупнейших контейнерных портов мира находятся в Китае.
Председатель КНР Си Цзиньпин обращается к лидерам сорока государств на форуме «Один пояс – один путь» в Пекине. Целью проекта является инвестирование, по некоторым оценкам, 1,4 млрд долл. в инфраструктуру и энергетику десятков стран. «Китай не намерен вмешиваться во внутренние дела других стран», – сказал Си.
Хоргос был пропускным пунктом в горах на древнем Шелковом пути. Сегодня он располагается на границе между Китаем и Казахстаном и является гигантским сухопутным портом, через который проходят контейнеры с товарами из Китая в Европу.
В фильме Kung Fu Yoga («Доспехи бога: в поисках сокровищ») китайский и индийский археологи объединяют усилия, чтобы найти древние сокровища. Индиец говорит, что сотрудничество между двумя странами соответствует политике «Один пояс – один путь». «Отлично сказано», – отвечает китайский археолог, которого играет Джеки Чан.
Вклейка 2
Марк Сайкс по прозвищу Сумасшедший Мулла во время Первой мировой войны был британским экспертом по Ближнему Востоку. Он и французский дипломат Франсуа Жорж-Пико составили карту послевоенного Ближнего Востока после распада Османской империи. Вызывающая споры до сих пор, карта стала основой современной системы национальных государств Ближнего Востока.
Джихадист из ИГИЛ в пропагандистском видеоролике, появившемся в 2014 г., заявляет: «Мы разрушили соглашение Сайкса – Пико», а бульдозер в это время стирает границу между Ираком и Сирией. Министр обороны США сказал, что стремительное наступление ИГИЛ в Ираке «превосходит все, что мы видели до сих пор».
В 1918 г. химик и сионистский лидер Хаим Вейцман (слева) отправился в Аравийскую пустыню, чтобы встретиться с сыном шерифа Мекки принцем Фейсалом (справа) и обсудить с ним создание еврейского «очага» в Палестине и арабскую «нацию». Фейсал был «красив как картинка», как сказал Вейцман.
В 1910 г. Т.Э. Лоуренс отправился на Ближний Восток, чтобы работать там археологом. В качестве офицера британской разведки Лоуренс способствовал мятежу арабов против османского правления и получил прозвище Лоуренс Аравийский.
Школьный учитель из Египта Хасан аль-Банна в 1928 г. основал движение «Братья-мусульмане», чтобы спасти мусульман от «эксплуатации» и «унижений». «Ответ – это ислам», – говорил он.
Находясь в египетской тюрьме, лидер военного крыла «Братьев-мусульман» Сейид Кутб написал серию комментариев «Вехи на пути», в которых защищал идею «священной войны». Книга оказала влияние на целые поколения джихадистов.
В июле 2014 г. в Соборной мечети в Мосуле лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади провозгласил создание халифата, а себя – халифом. «Вы завоюете Рим и будете владеть миром», – объявил он своим сторонникам.
Государственный секретарь США Джон Керри разговаривает с министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Зарифом (имеющим степень доктора философии университета Денвера) во время переговоров по ядерной программе Ирана в 2015 г. За ними наблюдают министр энергетики США Эрнест Мониз (слева) и глава Агентства по развитию атомной энергетики Ирана Али Акбар Салехи (имеет степень доктора философии МИТ).
Генерал Касем Сулеймани, командир подразделения «Аль-Кудс» («Иерусалим»), входящего в состав Корпуса стражей исламской революции и отвечающего за проведение спецопераций за пределами Ирана, являлся главным «кукловодом» в Ираке и управлял созданием «оси сопротивления» на Ближнем Востоке. По словам Сулеймани, поле битвы – «это другое воплощение рая». Он был убит американским дроном в 2020 г.
Йеменские хуситы приветствуют пуск баллистической ракеты, нацеленной на Саудовскую Аравию. Гражданская война в Йемене привела к тяжелому гуманитарному кризису.
Внезапное появление на рынке американской сланцевой нефти – крупнейший и самый быстрый рост в истории добычи нефти – стал причиной образования излишков, послужившего предпосылкой крушения цен на нефть в 2014–2015 гг. От него пострадали как американские производители нефти, так и страны-экспортеры.
Провал переговоров стран – членов ОПЕК и стран, не входящих в организацию, по сокращению добычи нефти привел к коллапсу цен на нефть в 2014–2015 гг. «Мы предоставили право решать рынку», – заявил министр нефти Саудовской Аравии Али аль-Наими.
Верховный лидер Ирана Али Хаменеи обнимает президента Сирии Башара Асада в Тегеране. Корпус стражей иранской революции и шиитская милиция позволили режиму Асада пережить гражданскую войну в Сирии, в то время как больше половины населения страны было убито, изгнано или бежало за границу.
В сентябре 2019 г. иранские ракеты и дроны поразили саудовские нефтеперерабатывающие заводы в Абкаике и Хурайсе, что вызвало крупнейшие перебои в поставках нефти в мировой истории. Но паника на рынке нефти оказалась очень недолгой, так как Саудовская Аравия быстро восстановила поврежденные мощности. К тому же американские сланцы изменили психологию мирового рынка нефти.
Гигантское израильское газовое месторождение Левиафан, разработка которого началась в конце 2019 г., ознаменовало появление новой нефтегазовой провинции в Восточном Средиземноморье, которая может стать источником поставок газа в Европу. Добыча газа на Левиафане позволила ликвидировать почти полную зависимость Израиля от импорта энергоносителей.
Король Абдул-Азиз ликовал, когда в 1938 г. ему сообщили об обнаружении нефти в Саудовской Аравии, в результате чего страна вышла на 22-е место в мире по ее добыче. «Кое-кто утверждал, что нефть не найдут никогда, – сказал тогда король. – Но я всегда думал, что они ошибаются».
«Эпоха 1979 г. закончена», – сказал кронпринц Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман в 2017 г. Он запустил реализацию амбициозной программы Vision 2030, целью которой является модернизация страны и уменьшение ее зависимости от нефти. На фотографии он сидит под портретом своего дедушки, короля Абдул-Азиза.
Король Саудовской Аравии Салман рассматривает кречета – самого крупного представителя рода соколов, подаренного ему президентом России Владимиром Путиным в 2019 г. во время государственного визита.
Томас Эдисон был влиятельным сторонником электромобилей, но тогда идея быстро умерла. Через 100 лет Илон Маск (на нижнем снимке) во время презентации Tesla Roadster заявил: «До сегодняшнего дня все электромобили ни к черту не годились».
Вань Ган, сосланный в провинцию в трудовой лагерь во время «культурной революции» в Китае в 1960-х гг., ради развлечения разбирал тракторные двигатели. Спустя много лет, будучи уже министром науки и технологий, он увидел «стратегическое окно» для электромобилей. Сегодня Китай занимает половину мирового рынка электромобилей.
«Людям по-прежнему нужно физически перемещаться из точки А в точку Б, – говорит Мэри Барра, председатель и исполнительный директор General Motors. – Но они должны иметь возможность делать это разными способами». Ее цель – «ноль выбросов, ноль аварий и ноль заторов».
Себастьян Трун и его товарищи по команде радуются победе, одержанной «Стэнли» – беспилотной моделью Volkswagen – во время гонки Grand Challenge по трассе длиной 132 мили, проложенной по пустыне в Неваде, в 2005 г. «Это был первый раз, – сказал тогда Трун, – когда машина сама принимала все решения».
Гаррет Кэмп и Тревис Каланик поднялись на Эйфелеву башню во время метели, разыгравшейся в Париже, и обсуждали идею «лучшего автомобиля», компании – агрегатора такси с использованием смартфона. В результате появилась компания Uber.
Билл Форд, председатель правления Ford Motor Company, стоит рядом с автомобилем Model T, построенным его прадедушкой, во время празднования столетия компании. «Я бы хотел, чтобы компания Ford просуществовала еще сто лет, – говорит он. – Вы будете жить в мире, где будут машины с двигателем внутреннего сгорания, гибриды, подключаемые гибриды и настоящие электромобили. Сдвиг произойдет, но со временем».
Путешествие по Тибету и преодоление перевала высотой 15 000 футов (4572 м) убедили Жен Лиу в том, что она сделала правильный выбор, уйдя из инвестиционного бизнеса в стартап Didi. Сегодня она является президентом Didi («бип-бип» по-китайски), крупнейшей в мире компании – агрегатора такси.
Ключевой момент первого «энергетического поворота» пришелся на 1709 г., когда металлург и предприниматель Абрахам Дарби в своей деревушке Коалбрукдэйл во время выплавки чугуна заменил дрова на уголь и «проложил путь промышленной революции».
Парижское соглашение по климату, о котором с триумфом было объявлено в декабре 2015 г., нацелено на принятие мер по недопущению повышения температуры на два градуса по сравнению с доиндустриальным уровнем. Сегодня мы говорим о двух эпохах применительно к энергетике и климату: «до Парижа» и «после Парижа».
2019 г. Член Палаты представителей Александрия Окасио-Кортес и сенатор Эд Марки представляют программу «Новый зеленый курс», которая потребует «массированных государственных инвестиций» для устранения нефти, газа и угля при выработке энергии к 2030 г.
В августе 2018 г. Грета Тунберг, которой тогда было 15 лет, прогуляла уроки в школе в знак протеста против изменений климата. Меньше чем через год она стала мировой знаменитостью в этой области, имела миллионы подписчиков в твиттере, выступила с речью на саммите ООН по проблемам климата и была выбрана Человеком года журналом Time.
По словам профессора Мартина Грина, в течение несколькихдесятилетий занимающегося исследованиями в области солнечной энергетики, «вся фотоэлектрическая технология похожа на волшебство. Солнечный свет просто падает на инертный материал, и вы получаете электроэнергию прямо из него».
Установка солнечных панелей на офисное зданиев Китае. За последние десять лет затраты на выработку электроэнергии с помощью солнца снизились кардинально – на 85 %, а использование этой технологии активизировалось. Китай занимает здесь половину мирового рынка.
Работницы собирают солнечные элементы на заводе в Китае, который производит 70 % солнечных элементов в мире.
Почти 3 млрд человек не имеют доступа к коммерческой электроэнергии и вынуждены использовать дрова, древесный уголь, отходы сбора сельскохозяйственных культур или коровий навоз для приготовления пищи и обогрева. «Являющееся результатом этого загрязнение воздуха в помещении, – утверждает Всемирная организация здравоохранения, – сегодня является важнейшим фактором возникновения риска для здоровья, вызванным воздействием окружающей среды».
Прибрежные акватории – это новый рубеж ветроэнергетики. На фотографии корабль снабжения обслуживает одну из 150 турбин ветропарка Gemini, занимающего площадь 26 кв. миль (67,34 кв. км) у побережья Нидерландов.
Генеральный секретарь ОПЕК Мохаммад Баркиндо (слева) с министром нефти Саудовской Аравии принц Абдул-Азизом бин Салманом и министром энергетики России Александром Новаком, двумя лидерами «ОПЕК+». Новая группа распалась, но затем снова собралась в апреле 2020 г., чтобы согласовать крупнейшее в истории сокращение добычи нефти, достигнутое при посредничестве Соединенных Штатов.
Члены Палаты представителей американского Конгресса, включая спикера Нэнси Пелоси (в центре), в масках возвращаются в Капитолий во время пандемии 2020 г., чтобы проголосовать за выделение пакета финансовой помощи объемом 484 млрд долл.
Во время карантина и изоляции, вызванных пандемией корона-вируса в 2020 г., потребление бензина резко сократилось. Танкеры, которые было невозможно освободить от груза нефти, превратились в «плавучие нефтехранилища» и выстроились у берега в разных районах мира. На фото – танкеры у побережья в районе Лос-Анджелеса.
Источники иллюстраций
(в порядке публикации в книге)
Вклейка 1
Cynthia & George Mitchell Foundation.
Photo: Property of the Panama Canal.
Matthew Busch/Bloomberg via Getty Images.
Murchison Oil & Gas, LLC. Illustration © Doug Oliver, www.fossildesign.com.
Michael Wyke/AP Photo.
REUTERS/Jason Reed.
REUTERS/Terray Sylvester.
Agencia EL UNIVERSAL/Berenice Fregoso/RCC/Avalon.red/Photoshot.
Sergei Kharpukhin/AP Photo.
REUTERS/ITAR-TASS/Kremlin Press Service.
REUTERS/Tobias Schwarz.
St. Louis Post-Dispatch via Polaris Images.
Courtesy of Gazprom.
Pereyaslav Rada. Reunification of Great and Little Russia (“Ukraine”). Aleksei Kivshenko (1851–1895).
Читать бесплатно другие книги:
