Муравьи Вербер Бернард

И все же старый разведчик не отступает: он знает – рано или поздно они вылезут из своих домиков. Начинается упорная осада. Наконец из раковины появляется робкий глазок, а за ним и рог целиком. Брюхоногой хочется посмотреть, что происходит вокруг, пока не оборвалась ее короткая жизнь.

Как только высовывается второй рог, 4000-й бросается вперед и со всей силой своих челюстей впивается улитке в глаз. Муравей намерен разодрать его на куски, но моллюск съеживается, втягивая разведчика в винтообразную раковину.

Хлюп!

Как же его спасти?

Воин номер 103 683 задумывается, и в одном его мозгу из трех возникает идея. Он хватает челюстями камешек и что есть мочи лупит им по раковине. Получается нечто вроде молотка – вот оно, новое изобретение, – но раковина улитки не дерево. Удары звучат как музыка, и только. Надо найти другой способ.

День сегодня удачный, поскольку теперь муравей придумывает рычаг. Он хватает крепкую ветку, используя камешек вместо опоры, и налегает на один ее конец, силясь опрокинуть тяжелую улитку. Он проделывает это несколько раз. В конце концов раковина начинает раскачиваться и в итоге переворачивается. Входное отверстие оказывается сверху. Получилось!

Солдат номер 103 683 взбирается по виткам, склоняется над ямой – полой раковиной – и обрушивается на моллюска. Спланировав вниз, он падает в коричневую студенистую жижу, и она смягчает удар. Испытывая отвращение к вязкой массе, в которую плюхнулся, муравей принимается рвать эту мякоть в клочья. Использовать кислоту он не может, потому что сам рискует пострадать от нее.

Вскоре к слизи примешиваются другие жидкости, включая прозрачную кровь улитки.

Ошалевший моллюск содрогается и выталкивает из раковины обоих муравьев.

Оставшись целыми и невредимыми, они долго поглаживают друг друга усиками.

Бьющаяся в агонии улитка собралась было пуститься наутек, но из нее на ходу вываливаются внутренности. Муравьи снова набрасываются на нее и с легкостью приканчивают. Четыре другие улитки, которые с испугом наблюдали за схваткой, глубоко прячутся в раковинах и на весь день замирают в полной неподвижности.

Этим утром у 103 683-го и 4000-го на завтрак мясо улитки. Они делят его на ломтики, обмакивают в слизи и поедают еще теплыми. Они добираются и до полного яиц лона. Икра улитки! Это любимое блюдо рыжих муравьев: в нем много витаминов, жиров, глюкозы и белков…

Заполнив до отказа свои общественные желудки, насытившись солнечной энергией, друзья бодрой поступью отправляются дальше на юго-восток.

АНАЛИЗ ФЕРОМОНОВ: (Тридцать четвертый опыт.) С помощью масс-спектрометра и хроматографа мне удалось определить, какие молекулы выделяют муравьи при общении. Далее я приступил к химическому анализу процесса общения самца с рабочей особью. Наблюдение началось в 10 часов вечера. Самец обнаружил кусочек хлебного мякиша. Вот какой сигнал он испустил:

– Метил-6.

– Метил-4 гексанол-3 (2 сигнала).

– Кетон.

– Октанол-3.

И снова:

– Кетон.

– Октанол-3 (2 сигнала).

Эдмонд УэллсЭнциклопедия относительного и абсолютного знания

По дороге муравьи встречают других улиток. Все они мгновенно прячутся, словно уже успели передать друг другу по цепочке: «Эти муравьи опасны». Но одна не исчезает в раковине и предстает перед ними в самом неприглядном виде.

Снедаемые любопытством, муравьи приближаются к ней. Бестию как будто раздавило чем-то тяжелым. Раковина разбита на куски. Кругом валяются ошметки плоти.

Номер 103 683 тут же вспоминает про тайное оружие термитов. Вероятно, они уже совсем близко подобрались к вражескому городу. Они внимательно изучают труп. Удар был мощный, резкий, сокрушительный. Не удивительно, что с таким оружием термитам удалось пробить защиту Ла-шола-Кана!

Солдат принимает решение: нужно проникнуть в город термитов и понять, что же это за оружие, а лучше всего – украсть его. Иначе Федерацию ждет полный крах!

Но тут поднимается сильный ветер. Муравьи не успевают вцепиться когтями в землю. Буря поднимает их в воздух. У 103 683-го и 4000-го нет крыльев… И летать они не умеют.

Спустя несколько часов, когда наземная команда уже тихо и мирно спит, рация снова начинает трещать.

– Алло, госпожа Думен? Мы на месте.

– Ну и что там? Что вы видите?

– Тупик. Железобетонная стена, ее установили совсем недавно. Похоже, дальше не пройти… Тут есть какая-то надпись.

– Читайте!

– Как сложить четыре равносторонних треугольника из шести спичек?

– И все?

– Нет, тут еще клавиши с буквами – наверное, чтобы составить ответ.

– А боковые коридоры там есть?

– Ничего.

– А тел тех, других, не видите?

– Нет, ничего… гм… зато есть какие-то следы. Похоже, возле стены потопталось немало народу.

– Что мы здесь забыли? – прошептал кто-то из жандармов. – Может, пора наверх?

Билсхейм внимательно осмотрел препятствие. За всеми этими символами и железобетонными плитами, должно быть, скрывался какой-то механизм. Иначе куда девались те, другие?

У него за спиной жандармы стали рассаживаться на ступеньках лестницы. Комиссар сосредоточился на клавишах. Эти буквы надо было сложить в определенном порядке. Джонатан Уэллс работал слесарем – значит, он мог придумать систему безопасности вроде тех, что устанавливают при входе в обычные жилые дома. Нужно только подобрать кодовое слово.

Билсхейм повернулся к подчиненным:

– У кого есть спички, ребята?

Рация опять затрещала.

– Алло, комиссар Билсхейм, чем вы там занимаетесь?

– Если вы действительно хотите нам помочь, попробуйте сложить четыре равносторонних треугольника из шести спичек. Как только у вас получится, свяжитесь со мной.

– Вы смеетесь надо мной, Билсхейм?

Буря в конце концов стихает. Через несколько мгновений унимается и пляска ветра – листва, пыль, букашки снова начинают подчиняться законам тяготения и падают на землю как придется, в зависимости от своего веса.

Муравьи приземлились в нескольких десятках голов один от другого. Встретившись вновь и не обнаружив у себя ни царапинки, они осматриваются: кругом простирается каменистая равнина, совсем не похожая на те места, откуда их унесла буря. Ни одного деревца – только дикие травы, примятые ветром. Они даже не догадываются, куда их забросило…

Пока они худо-бедно собираются с силами, намереваясь поскорее убраться из этих мрачных краев, небо решает еще раз показать свою мощь. Тучи наливаются тяжестью и чернеют. Удар грома вспарывает воздух, высвобождая все электрическое напряжение, которое в нем накопилось.

Все звери поняли сигнал природы. Лягушки прыгают в воду, мухи забиваются под камешки, птицы жмутся к земле.

Начинается дождь. Двум муравьям надо срочно найти убежище. Каждая дождинка может убить их. Они спешат к возвышающейся вдалеке громадине, похожей то ли на дерево, то ли на каменную глыбу.

Мало-помалу сквозь изморось и стелющуюся дымку они различают громадину уже более четко. Это не каменная глыба и не раскидистое деревце, а настоящая земляная гора, ощетинившаяся множеством пиков, которые устремились в затянутое тучами небо. О ужас!

Это термитник! Восточный термитник!

Муравьи оказываются словно в клещах между жуткой стеной дождя и вражеским городом. Они рассчитывали проникнуть туда, но не при таких же условиях! Миллионы лет ненависти и соперничества приковывают их к земле.

Впрочем, ненадолго. В конце концов, они здесь для того, чтобы тайно следить за термитником. Дрожа от страха, два муравья продвигаются к темному входу у подножия сооружения. Усики у них вздернуты, челюсти раздвинуты, лапы слегка согнуты – они готовы дорого отдать свою жизнь. Однако вопреки ожиданию у входа в термитник не видно ни одного солдата.

Это довольно странно. Что происходит?

Два бесполых воина проникают в огромный город. Ими овладевает любопытство сродни настороженности. Надо сказать, что термитник совсем не похож на муравейник. Стены здесь возведены не из рыхлой земли, а из куда более прочного материала – твердого, как дерево, цементного камня. В проходах сыро. Никаких сквозняков. В воздухе сильно пахнет углекислым газом.

Муравьи продвигаются дальше – здесь прохладно, не выше трех градусов. Пока они не встретили ни одного стража! Ну очень странно!.. Два муравья останавливаются и, соединившись усиками, совещаются. Решение принимается быстро – вперед.

Но куда вперед, если они сбились с пути? Этот чужой город что лабиринт, причем более запутанный, чем можно было представить. Даже пахучие метки, которые вырабатывают их щелочные железы, не прилипают к стенам. Муравьи совершенно не представляют, где они находятся – на земле или под землей!

Они пробуют повернуть обратно, но терпят неудачу. Перед ними открываются все новые причудливые проходы. Они точно заблудились.

И тут 103 683-й улавливает нечто необычное – свет! Оба солдата не верят своим глазам. Свет в пустынном городе термитов – это же сущая нелепица. Они направляются к источнику излучения.

Лучи переливаются то желто-оранжевыми отблесками, то сине-зелеными. Затем они ярко вспыхивают, и источник света меркнет. Но вскоре свет снова начинает мерцать, бликуя на блестящей хитиновой броне муравьев.

Муравьи, словно завороженные, бросаются к подземному маяку.

Билсхейм аж подскочил от волнения: теперь все ясно! Он показал жандармам, как сложить спички, чтобы получилось четыре треугольника. Те остолбенели, а потом радостно закричали.

Соланж Думен с не меньшим азартом прорычала:

– Угадали? Вы угадали? Ну же, говорите!

Но ее слова остались без внимания: она услышала шум голосов и какие-то механические звуки. Затем все стихло.

– Что происходит, Билсхейм? Говорите!

Рация злобно затрещала.

– Алло! Алло!

– Да (треск), мы у входа. За ним (треск) коридор. Он поворачивает (треск) вправо. Мы идем туда!

– Погодите! Как вы догадались про четыре треугольника?

Но Билсхейм и его люди уже не услышали сигналов сверху. Динамик их рации отключился – наверное, что-то замкнуло. Они уже не могли принять ни одного сообщения, зато пока могли что-то передать.

– Просто невероятно! Чем дальше, тем больше все напоминает рукотворное сооружение. Над головой – свод, вдалеке – свет. Мы идем туда.

– Погодите, вы сказали про какой-то там свет? – надрывалась Соланж Думен.

– Они там!

– Кто? Черт побери! Трупы? Отвечайте!

– Осторожно!..

Послышалась череда коротких выстрелов, крики, потом связь прервалась.

Веревка больше не разматывалась, она натянулась как струна. Полицейские наверху схватились за нее и дернули, решив, что она за что-то зацепилась. Они дернули третий раз… пятый. И вдруг веревка ослабла.

Они вытащили ее и стали сматывать в здоровенный рулон, но не на кухне, а в гостиной, потому что там было удобнее. Наконец они добрались до оборванного, вернее разодранного, конца веревки. Ее как будто перегрызли зубами.

– Что же теперь делать, мадам? – прошептал один из полицейских.

– Ничего. Главное теперь – ничего не делать. Вообще ничего. Ни слова прессе или кому бы то ни было. А еще вы замуруете вход в этот подвал, причем быстро. Расследование завершено. Я закрываю дело и не желаю больше ничего слышать про этот чертов подвал! Давайте, пошевеливайтесь, несите сюда кирпичи и цемент. А лично вы уладьте все со вдовами жандармов.

После полудня, когда полицейские готовились заложить последние кирпичи, послышался глухой шум. Кто-то поднимался наверх! Проход тут же разобрали. Из мрака показалась голова, и скоро все увидели уцелевшего человека. Жандарма. Наконец-то станет известно, что произошло там, внизу. На лице жандарма застыла маска дикого ужаса. Лицевые мышцы исказились словно от паралича. Настоящий зомби. Кончик носа у него был откушен – рана сильно кровоточила. Он весь дрожал, закатив глаза.

– Ге-бе-ге-е-е-ге… – пролепетал он.

Из опущенных уголков рта сочилась слюна. Он провел по лицу израненной рукой, и опытный глаз его коллег определил что, она порезана ножом.

– Что случилось? На вас напали?

– Геу-у-у-у-бе-геу!

– Живые еще есть там, внизу?

– Беу-геу-ге-е-е-бе-бе-ге-бе-е!

Поскольку бедняга не мог выговорить ни слова, его отправили прямиком в психиатрическую больницу, предварительно обработав раны, а дверь в подвал замуровали.

При малейшем шорохе, который они производят, царапая землю лапами, яркость света меняется. Лучик дрожит как живой, словно приветствуя их.

Муравьи останавливаются, чтобы понять, что происходит. Свечение мгновенно усиливается, выхватывая из тьмы мельчайшие трещинки в стенах проходов. Двое разведчиков спешно прячутся, чтобы странный прожектор не высветил их. Потом, воспользовавшись тем, что яркость света поубавилась, они бросаются к источнику излучения.

Итак, это жук-светляк. Светлячок в брачный период. Заметив чужаков, он полностью гаснет… Но, поскольку дальше ничего не происходит, он успокаивается и снова начинает светиться слабым зеленоватым светом.

Номер 103 683 испускает мирные запахи. Хотя все жуки понимают этот язык, светлячок отчего-то не отвечает. Зеленое свечение тускнеет, переходя в желтый свет, а потом, мало-помалу, в красноватый. Муравьи истолковывают этот новый цвет как вопрос.

«Мы заплутали в термитнике», – сигналит старый разведчик.

Сначала жук не отвечает. Но через несколько мгновений он начинает мигать, что может означать как радость, так и недовольство. Муравьи ждут, пребывая в нерешительности. Внезапно светляк кидается в поперечный коридор, мигая все быстрее. Как будто хочет что-то показать. Они следуют за ним.

И вот они оказываются в более прохладной и сырой зоне. Откуда-то доносится заунывный писк, похожий на крики отчаяния в форме запахов и звуков.

Двое разведчиков спрашивают друг друга, что бы это значило. Однако светящаяся букашка хоть и не разговаривает, зато отлично слышит. И, как бы в ответ на их вопросы, она то загорается на какое-то время, то гаснет, словно желая сказать: «Не бойтесь, следуйте за мной».

Троица забирается все глубже в незнакомое подземелье и наконец попадает в очень холодную зону с довольно широкими проходами.

Снова раздается тревожный писк – он звучит все громче.

«Осторожно!» – вдруг сигналит 4000-й.

Воин номер 103 683 оборачивается. Светлячок освещает чудище с морщинистой, старческой мордой – оно приближается, закутанное в белый прозрачный саван. Воин испускает сильнейший запах ужаса, от которого его спутники задыхаются. Между тем мумия подходит еще ближе и как будто даже наклоняется, явно собираясь им что-то сказать. Но нет, ее просто качает. Затем она вдруг падает и распластывается на земле. Кокон вскрывается. И жуткий старик превращается в новоиспеченную…

Куколку-термита!

Должно быть, мумия стояла где-то в углу, сохраняя равновесие. Но даже со вскрытым коконом она продолжает извиваться и жалобно пищать. Значит, вот откуда доносились крики.

Но тут есть и другие мумии. Наша троица оказалась в яслях. Вдоль стен рядами стоят сотни куколок-термитов. Номер 4000 осматривает их и замечает, что некоторые уже мертвы, поскольку за ними не ухаживали. А пока еще живые куколки испускают тревожные, исполненные отчаяния запахи, взывая к кормилицам. Их уже давно не облизывали – с тех пор, как температура отличалась на два градуса, – и все они, кажется, умирают от истощения.

Странно. Общественное насекомое ни за что не оставит свой расплод даже на время, пока температура изменится на один градус. Если только… Муравьям приходит в голову одна и та же мысль. Если только… Все рабочие не погибли и здесь никого не осталось, кроме куколок!

Светлячок снова мигает, призывая муравьев следовать за ним в другие коридоры. Воздух наполняется странным запахом. Солдат наступает на что-то твердое. У него нет инфракрасных глазков, и он не видит в темноте. И тут лапы 103 683-го попадают в полосу яркого света. Труп солдата-термита! Термит очень похож на муравья, только весь белый, и у него цельное брюшко…

Земля усеяна сотнями точно таких же белых трупов. Настоящая бойня! Но самое странное то, что все тела невредимы. Значит, никакой бойни не было! Смерть, как видно, была молниеносная. Трупы застыли в обычных позах. Одни, похоже, в момент гибели общались меж собой, другие грызли челюстями дерево. Что же случилось?

Номер 4000 осматривает зловещие силуэты погибших. От них исходит едкий запах. Обоих муравьев бросает в дрожь. Ядовитый газ. Теперь ясно, почему пропала первая экспедиция, выдвинувшаяся к термитнику, и почему умер единственный уцелевший разведчик из второй экспедиции, хотя на нем не было обнаружено ни единой раны.

Сейчас они, конечно, ничего не чувствуют, поскольку ядовитый газ уже выветрился. Но как выжили куколки? Старый разведчик испускает феромон-предположение: у них, наверное, есть какая-то особая иммунная защита; быть может, они спаслись благодаря своим коконам… Должно быть, у них выработалось противоядие. Небезызвестная невосприимчивость к ядам, помогающая насекомым сопротивляться инсектицидам и, соответственно, воспроизводить потомство очень жизнестойких мутантов.

Но как сюда попал смертоносный газ? Настоящая головоломка. В который уже раз 103 683-й, отправившись на поиски тайного оружия, сталкивается с чем-то другим и непостижимым.

Номеру 4000 хочется поскорее убраться отсюда. Светлячок мигает в знак согласия. Муравьи кормят клетчаткой куколок, которых еще можно спасти, и отправляются искать выход. Светлячок следует за ними. По мере того как они продвигаются вперед, им попадается все больше трупов, но не солдат-термитов, а рабочих, прислужников королевы. Некоторые так и окаменели с яйцами в челюстях!

Внутреннее устройство термитника становится все более сложным. Проходы треугольного сечения испещрены какими-то знаками. Светлячок меняет окрас и начинает испускать голубоватый свет. Похоже, он что-то заметил. В самом деле, из глубины коридора доносится прерывистое дыхание.

Троица добирается до строения, похожего на святилище, которое охраняют пять стражей-великанов. Все мертвы. Вход завален маленькими безжизненными телами рабочих. Муравьи растаскивают их, передавая друг другу из лап в лапы.

Вход ведет в пещеру почти совершенной сферической формы. Покои королевы термитов. Именно отсюда исходил шум.

Светлячок вспыхивает ярким белым светом, вырывая из мрака нечто странное, похожее по форме на слизня. Это и есть королева термитов, жалкое подобие муравьиной королевы. Маленькая головка, хилая грудь, а ниже – огромное брюхо, длиной не меньше пятидесяти голов. Этот непомерно большой придаток время от времени содрогается в судорогах.

Королева дергает головой и завывает от боли, подавая звуковые и обонятельные сигналы. Трупами рабочих так плотно завалило вход, что газ в ее покои не проник. Но королева умирает, поскольку за ней некому ухаживать.

«Взгляни на ее брюхо! Детеныши рвутся наружу, а сама она разрешиться не может».

Светлячок взбирается на потолок и вспыхивает оранжевым светом, как на полотнах караваджиста Жоржа де Латура.

Благодаря усилиям двух муравьев из огромной выводковой сумки королевы начинают вываливаться яйца. Это настоящий источник жизни. Королеве, похоже, становится легче – она перестает кричать.

Она спрашивает на первичном обонятельном языке: кто ее спасители? Королева очень удивляется, узнав по запаху муравьев. Может, они из племени ряженых муравьев?

Ряженые муравьи – непревзойденные специалисты по органической химии. Эти крупные черные насекомые обитают на северо-востоке. Они могут искусственно воспроизводить любые феромоны: опознавательные, меточные, коммуникативные, умело смешивая соки, пыльцу и слюну.

С такой маскировкой им, к примеру, удается проникать в города термитов и оставаться неузнанными. Они обирают и убивают всех подряд, ведь их жертвы не признают в них чужаков!

«Нет, мы не ряженые».

Королева спрашивает, остались ли в городе живые, и муравьи отвечают – нет. Тогда она просит, чтобы ее убили, поскольку ей невмоготу так страдать. Но прежде она хочет им кое-что сообщить.

Да, она знает, почему ее город был подвергнут опустошению. Термиты недавно открыли восточный край света. Предел планеты. Это мрачная ровная земля – там царит полная разруха.

«В земле той живут странные животные, очень проворные и жестокие. Они-то и есть стражи края света. Они вооружены черными досками, которыми можно раздавить что угодно. А теперь они пускают в ход еще и ядовитые газы».

Муравьи вспоминают, что об этом когда-то говорила королева Би-стин-га. Они достигли края света. Неужели такое возможно? Оба друга изумляются.

До сих пор они думали, что Земля огромная-преогромная и добраться до ее пределов невозможно. А термитная королева утверждает, что край света близок! И что его охраняют какие-то чудища… Неужели мечта королевы Би-стин-га и впрямь осуществилась?

Вся эта история кажется им совершенно невероятной, и они даже не знают, о чем еще спросить.

«Но что привело сюда этих «стражей края света»? Может, они хотят захватить Западные города?»

Дородная королева больше ничего не знает. Теперь ей хочется умереть. Она стоит на своем. Остановить собственное сердце у нее не получается. Значит, ее нужно умертвить.

После того как королева термитов указывает муравьям путь к выходу, они обезглавливают ее. Затем воины съедают несколько малюсеньких яиц и покидают величественный город, ставший призрачным. У входа они оставляют феромон с рассказом о трагедии этого места, поскольку разведчики Федерации не вправе пренебрегать ни одной из своих обязанностей.

Светлячок прощается с ними. Он, конечно, тоже заблудился в термитнике, спрятавшись там от дождя. Сейчас, когда распогодилось, он займется обычными делами – будет есть, светиться, завлекая самок, размножаться, есть, светиться, завлекая самок, размножаться… Так они и живут, светлячки!

Муравьи направляют взгляды и усики на восток. С такого расстояния они мало что могут уловить, но теперь по крайней мере им точно известно: до края света не так уж далеко. Он – там.

СТОЛКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ: Встреча двух цивилизаций всегда сложное событие. Среди подобных известных нам примеров достаточно вспомнить историю чернокожих рабов, вывозимых из Африки в XVIII веке.

Туземцы, которых обращали в рабство, преимущественно обитали на равнинах и в лесах внутренних областей континента. Они никогда не видели моря. И вдруг какой-нибудь соседний царек внезапно шел на них с войной, однако не убивал их, а брал в плен, заковывал в колодки и гнал к побережью.

В конце перехода пленники встречались с тем, чего никогда прежде не видели, – безбрежное море и белокожих европейцев. Впрочем, о море у них было некоторое представление – оно упоминалось в сказаниях о стране мертвых. А что до белых, то они воспринимали их как инопланетян: от них исходил странный запах, у них был странный цвет кожи и странное облачение.

Многие пленники умирали от страха, а некоторые, потеряв голову от страха, бросались с кораблей в море, где их пожирали акулы. Выживших ждали еще более невероятные открытия. Что же они видели? Например, то, что белые пьют вино. А поскольку они не знали, что такое вино, то не сомневались: белые люди пьют кровь их соплеменников.

Эдмонд УэллсЭнциклопедия относительного и абсолютного знания

Самка номер 56 проголодалась. Однако запас калорий требовался не только ей одной, а еще и целой популяции. Как же накормить племя, которое находится в ее чреве? Наконец, она решает выбраться из норки, где хотела отложить яйца; преодолев расстояние в несколько сотен голов в сторону, она возвращается с тремя сосновыми иголками и начинает лизать их, а потом и жадно жевать.

Но этого ей мало. Она бы с удовольствием поохотилась, но у нее нет сил. К тому же она сама легко может стать чьей-то добычей, ведь вокруг полно хищников. Самка забирается в свою норку и ждет, когда придет смерть.

Но вместо этого на свет является яйцо. Первый шлипуканец! Она почти ничего не почувствовала. Согнув онемевшие лапы, из последних сил самка сдавила себе брюшко. Хоть бы получилось, иначе все кончено. Из чрева вылезает яйцо. Маленькое, но не серое, а черное.

Если бы она и высидела его, эмбрион все равно бы погиб. Ведь… ей было бы нечем его кормить, и он просто не смог бы вылупиться. И она съедает своего первого отпрыска.

Это сразу же наполняет ее энергией. По крайней мере, у нее остается одно яйцо в чреве и еще одно в брюшке. После жертвоприношения ей хватает сил отложить второе яйцо, такое же маленькое и черное, как первое.

Она съедает и его. Ей становится намного лучше. Третье яйцо уже чуть светлее. Однако она поедает и его.

Только с десятого раза королева меняет стратегию. Теперь яйца стали серыми, размером с глазное яблоко. Шли-пу-ни откладывает три таких яйца, одно съедает, а два других оставляет и согревает теплом своего тела.

Пока она продолжает откладывать яйца, эти двое счастливчиков превращаются в длинные личинки с неподвижными сморщенными головками. Скоро они начинают попискивать, требуя пищи. Задача усложняется. Теперь из трех отложенных яиц одно она оставляет себе, а двумя другими собирается накормить личинок.

Вот так, по замкнутой цепочке из ничего возникает что-то. Когда одна личинка вырастает, самка жертвует ее в пищу другой… Это единственный способ насытить дитя белками, необходимыми для того, чтобы оно смогло превратиться в настоящего муравья.

Но выжившая личинка по-прежнему голодна. Она извивается, пищит. Даже проглотив своих братьев и сестер, она все никак не насытится. В конце концов Шли-пу-ни поедает и этого, еще не сформировавшегося детеныша.

«У меня должно получиться, должно…» – неустанно повторяет себе новоиспеченная королева. Она вспоминает 327-го самца – и тут же откладывает целых пять яиц, которые гораздо светлее предыдущих. Из них она съедает два, а три других оставляет – пускай себе растут.

Так, через умерщвление и роды возникает новая жизнь. Три шага вперед, два шага назад. В результате жестоких ухищрений возникает первый прообраз полноценного муравья.

Новорожденное насекомое совсем крошечное, скорее даже хиленькое, потому что его недокормили. Но ей все же удалось произвести на свет первого шлипуканца! Жестокая борьба за будущий город наполовину выиграна. Новоявленная рабочая особь, хоть и недоразвитая, вполне способна передвигаться и приносить пищу из ближайших мест: трупы букашек, семена, листья, грибы… И она тут же берется за дело.

Наконец, вдосталь насытившись, Шли-пу-ни откладывает довольно светлые и крепкие яйца. Прочная скорлупа надежно защитит эмбрионы от холода. Значит, личинки будут нормального размера. Вылупившиеся из этих яиц детеныши нового поколения точно станут крупными и крепкими. Они-то и заложат основу популяции Шли-пу-Кана.

А что до первого худосочного рабочего, откормившего свою родительницу, его умерщвляют и поедают новорожденные собратья. После этого все смерти и муки, предшествовавшие сотворению Города, забываются.

Так возникает Шли-пу-Кан.

КОМАР: Это насекомое охотнее других вступает в единоборство с человеком. Каждый из нас хоть однажды стоял на кровати в пижаме, с тапком в руке, обводя пристальным взглядом чистый потолок.

Уму непостижимо! Тем не менее зуд вызывает обеззараживающая слюна, содержащаяся в хоботке комара. Без этой слюны каждый комариный укус может стать источником заразы. Кроме того, комар старается кусать между двумя болевыми точками!

В борьбе с человеком комариная стратегия постоянно менялась. Комар стал быстрокрылым, неуловимым и резвым, особенно при взлете. И заметить его становилось все труднее. Иные смельчаки из последнего комариного поколения даже ухитряются прятаться под подушкой своей жертвы. Они открыли принцип «Украденного письма» Эдгара Аллана По: самый надежный тайник тот, что у вас перед глазами, поскольку мы почему-то привыкли думать, что, чем дальше ищешь, тем больше вероятность найти то, что на самом деле лежит у тебя перед носом.

Эдмонд УэллсЭнциклопедия относительного и абсолютного знания

Бабушка Августа посмотрела на уложенные чемоданы. Завтра она собиралась переезжать на улицу Сибаритов. Сколь невероятным это ни казалось бы, но Эдмонд предвидел исчезновение Джонатана и написал в своем завещании вот что: «Если Джонатан умрет или исчезнет и если он сам не успеет составить завещание, я желаю, чтобы в моей квартире проживала Августа Уэллс, моя мать. Если же и она умрет или откажется от завещанного ей имущества, я желаю, чтобы моя квартира отошла Даниэлю Розенфельду; а если он тоже откажется от нее или исчезнет, право на вселение должно перейти к Джейсону Брейгелю…».

В свете недавних событий надо признать, что Эдмонд не ошибся, ожидая, что у него будет по меньшей мере четыре наследника. Но Августа была человеком несуеверным, и потом, она полагала, что, даже если Эдмонд был мизантропом, у него не было ни малейших оснований желать смерти своему племяннику и родной матери. А Джейсон Брейгель был ему лучшим другом!

И тут ей в голову пришла занятная мысль. Ей показалось, что Эдмонд пытался таким образом предопределить будущее, как будто… нечто должно было начаться после его смерти.

Они уже несколько дней идут навстречу восходящему солнцу. Старому воину становится все хуже, но он стремится вперед, ни на что не жалуясь. Он и впрямь отважен и пытлив, этот номер 4000.

Ближе к вечеру, когда они взбираются на ствол орешника, их окружают красные муравьи. Опять эти козявки с Юга отправились в странствие. На вытянутом теле у каждого из них имеется ядовитое жало – ни для кого не секрет: того, кто к нему прикоснется, ждет мгновенная смерть. Парочка рыжих предпочитает держаться от них подальше.

За исключением десятка-другого наемников, 103 683-й еще никогда не видел красных муравьев на просторах великого Внешнего мира. Определенно, Восточные земли стоят того, чтобы их исследовать…

Шевелятся усики. Красные муравьи понимают язык белоканцев.

«Мы не узнаем ваши опознавательные феромоны. Прочь! Это наша территория».

Рыжие отвечают, что они держат путь на восточный край света и пробудут здесь недолго. Красные муравьи совещаются.

Они все же признали в них воинов из Федерации рыжих муравьев. Возможно, до Федерации отсюда далеко, но она могущественная (64 города по сведениям о последнем расселении) и слава о ее воинстве перевалила через Западную реку. Так что лучше не искать предлогов для ссоры с ними. Когда-нибудь красным, поскольку они постоянно кочуют, неизбежно придется пройти через федеративные земли рыжих.

Возбуждение мало-помалу стихает – усики опускаются. Пора выбирать. Один из красных сообщает их общее решение:

«Можете здесь заночевать. Мы готовы указать вам путь на край света и даже проводить вас туда. А взамен вы оставите нам несколько ваших опознавательных феромонов».

Честная сделка. Воины 103 683 и 4000 понимают, что, отдав красным свои феромоны, они подарят им драгоценный пропуск на обширные территории Федерации. Но возможность попасть на край света и вернуться обратно вообще бесценна…

Хозяева проводят их в свой стан, расположенный на расстоянии нескольких веток отсюда. Ничего подобного рыжие прежде не видели. Красные муравьи, которые занимаются ткачеством и шитьем, построили себе временное гнездо, сшив по краям три больших ореховых листка. Один служит полом, а два других – боковыми стенами.

Два рыжих муравья с интересом наблюдают, как группа ткачей строит «кровлю», торопясь закончить работу до наступления ночи. Они выбирают листик ореха, подходящий для потолка. Чтобы сшить его с тремя другими листочками, они образуют живую лестницу – по ней поднимаются десять рабочих, которые затем взбираются друг на дружку, пытаясь построить горку так, чтобы ее вершина оказалась вровень с листиком-потолком.

Но горка то и дело разваливается. Очень высоко!

Тогда красные меняют тактику. Группа рабочих вскарабкивается на листик-потолок и образует цепочку, которая хватается за край листика и повисает. Опускаясь все ниже, цепочка пытается соединиться с живой лестницей, которая находится внизу. Нет, не достать. Тогда к нижнему концу цепочки прилипает целая гроздь красных.

Почти готово – черешок листка прогнулся. Осталась какая-нибудь пара сантиметров с правой стороны. Муравьи в цепочке раскачиваются подобно маятнику, чтобы сократить промежуток. С каждым раскачиванием цепочка растягивается так, что того и гляди разорвется, но все же выдерживает. Наконец челюсти акробатов сверху и снизу сцепляются – чпок!

Следующий маневр: цепочка стягивается. Рабочие в середине очень осторожно расцепляются, взбираются на плечи товарищей – и все начинают дружно тянуть, стараясь соединить оба листка. Листик-потолок мало-помалу опускается на конструкцию, отбрасывая тень на пол.

Тем не менее, даже если у коробки есть крышка, эту самую крышку надо еще прочно закрепить. Старый красный муравей бросается в домик и выносит оттуда здоровенную личинку. Это настоящий ткацкий инструмент.

Края листьев располагают параллельно, сводят вместе и удерживают в таком положении. Затем доставляют личинку. Бедняга занималась тем, что строила себе кокон, чтобы мирно пережить в нем линьку, но ей не позволили. Рабочий хватается за кончик нити, торчащий из этого клубка, и начинает ее разматывать. Смочив нить слюной, он приклеивает ее конец к одному листку, затем перетаскивает кокон к соседнему.

Личинка, чувствуя, что ее грабят, вырабатывает запасную нить взамен той, что у нее отмотали. Чем усерднее ее оголяют, тем ей холоднее и тем быстрее она выделяет новую нить. А рабочим только того и надо. Они передают друг другу – из челюстей в челюсти – этот живой челнок, не заботясь о том, сколько нити отматывают. Когда личинка умирает от полного истощения, они берут другую. Таким образом, на постройку одного гнезда они жертвуют дюжину детенышей.

Муравьи уже заканчивают наводить вторую закраину листика-потолка – теперь их пристанище напоминает зеленую коробку с белыми краями. Воин номер 103 683, который разгуливает здесь как у себя дома, замечает черных муравьев среди скопища красных. Не в силах удержаться, он спрашивает у них:

«Это что, наемники?»

«Нет, рабы».

Между тем, насколько известно, красные никогда не числились среди сторонников рабства… Согласившись объяснить ему что к чему, один из них рассказывает, что недавно красные встретились с полчищем муравьев-рабовладельцев, двигавшихся на запад, и выменяли у них яйца, обменяв на переносное плетеное гнездо.

Рыжий солдат, не желая так быстро расставаться с собеседником, спрашивает, а могла ли эта встреча перерасти в стычку. Красный отвечает – нет, поскольку те жуткие муравьи не отличались агрессивностью: рабов у них было с лихвой, к тому же они боялись смертоносного жала красных.

Черные муравьи, вылупившиеся из полученных в результате обмена яиц, переняли опознавательные феромоны своих хозяев и стали почитать их как собственных родителей. Да и откуда им было знать, что по своему генотипу они завоеватели, а не рабы? Ведь о мире они могли судить лишь по рассказам красных.

«А вы не боитесь, что они взбунтуются?»

Да, они пытались протестовать. Но красные обычно пресекали беспорядки в самом их зачатке, уничтожая отдельных строптивцев. А поскольку черные не знали, что они из чужого гнезда и принадлежат к другому виду, у них не было особых причин бунтовать…

На орешник опускается холодная ночь. Двум разведчикам выделяют угол, где им предстоит переночевать, погрузившись в короткую спячку.

Шли-пу-Кан мало-помалу разрастается. Первым делом был заложен Запретный город. Но построили его не внутри пня, а в странной штуковине, вросшей в землю. На самом деле это была трехлитровая ржавая консервная банка из-под компота, которую выбросили из ближайшего детского приюта.

Обосновавшись в своем новом дворце, Шли-пу-ни в исступлении откладывает яйца, в то время как ее пичкают глюкозой, жирами и витаминами.

Прямо под Запретным городом первопоселенцы построили ясли, утеплив их перегноем. Это оказалось довольно практично, поскольку еще предстояло соорудить из веток купол с солярием, и только после этого можно было бы считать строительство полностью завершенным.

Шли-пу-ни желает иметь в своем городе все, что поможет ему процветать, – грибницы, бурдючные хранилища, стада тлей, крепления из плюща, камеры для сбраживания медвяной росы, камеру для производства злаковой муки, помещения для наемников, для разведчиков, зал органической химии и тому подобное.

Кругом все кипит. Молодая королева сумела передать всем свою страсть и внушить надежду. Ей не хотелось, чтобы Шли-пу-Кан походил на другие федеративные города. Ей угодно, чтобы он стал передовым постом, вершиной муравьиной цивилизации. И в этом смысле идей у нее хоть отбавляй.

К примеру, поблизости от 12-го нижнего яруса был обнаружен подземный ручей. По ее мнению, вода – неизведанная стихия. И необходимо найти средство, чтобы ее покорить.

На первых порах одной команде поручили изучить насекомых, живущих в пресной воде: жуков-плавунцов, веслоногих рачков и водяных блох… Годятся ли они в пищу? Можно ли будет когда-нибудь выращивать их в искусственных лужах?

Свое первое знаменитое обращение она посвятила тлям:

«Впереди нас ждет время военных смут. Оружие постоянно совершенствуется. И мы не станем плестись в хвосте за остальными. Быть может, скоро будет трудно охотиться во Внешнем мире. Нам следует готовиться к худшему. Город наш должен разрастаться вглубь. Первым делом нам надлежит заняться разведением тлей, а потом подумать о других способах добычи столь необходимой для поддержания жизни глюкозы. Поголовья тлей надо будет разместить на самых нижних ярусах…»