Шепот за окном Норт Алекс

27

Вернувшись домой, я поставил машину и вгляделся вглубь подъездной дорожки.

Напряженно думал – или же пытался, по крайней мере. Казалось, что факты, мысли и объяснения кружатся у меня в голове, словно птицы, – достаточно медленно, чтобы их заметить, но слишком проворно, чтобы поймать за хвост.

Человека, который что-то вынюхивал вокруг дома, звали Норман Коллинз. Несмотря на все его заявления, он не вырос в этом доме, и все же по какой-то причине был готов заплатить много больше заявленной цены, чтобы приобрести его. Дом для него явно что-то значил.

Но что?

Я уставился вдоль подъездной дорожки на гараж.

Именно там ошивался Коллинз, когда я впервые заметил его. Гараж, набитый всяким хламом, вынесенным из дома перед тем, как я вселился в него, часть из которого предположительно принадлежала Доминику Барнетту. Уж не Коллинз ли скрывался прошлой ночью за дверью, уговаривая Джейка открыть ее? Если так, может, сам Джейк и не был тогда в опасности, просто Коллинзу что-то было нужно в доме?

Ключ от гаража, к примеру.

Но все размышления довели меня лишь до такого рода предположений. Выбравшись из машины, я направился к гаражу, отпер его, полностью распахнул одну из створок и подпер ее старой банкой с остатками краски.

Ступил внутрь.

Весь хлам остался на месте, конечно же: старая мебель, грязный матрас, перепутанные кипы отсыревших картонных коробок посередине. Внизу справа от меня тот же самый паук по-прежнему плел свою тугую паутину, окруженный еще большим количеством остатков насекомых, чем раньше. Бабочки, очевидно, превратились в крошечные бледные узелки на ее нитях.

Я огляделся по сторонам. Одна из бабочек так и осталась недвижимо сидеть на окне. Другая прилепилась к боку коробки с елочными игрушками, ее крылышки легонько поднимались и опадали. Они напомнили мне про рисунок Джейка – вместе с тем фактом, что он никак не мог здесь их видеть. Но это была загадка, которую я пока не сумел разгадать.

«Так что же, Норман?»

«Что ты тут искал?»

Я разгреб сухие листья ногой, чтобы расчистить пространство, потом снял коробку с игрушками на пол и принялся рыться в ней.

Чтобы перебрать все картонные коробки, у меня ушло полчаса работы – одну за другой я вываливал их содержимое на пол и раскладывал вокруг. Стоя на коленях посреди всего этого хлама, чувствовал, как каменный пол гаража ощутимо холодит ноги, словно на штанинах моих джинсов собрались сырые овалы.

Дверь гаража вдруг затрещала у меня за спиной, и, вздрогнув, я быстро обернулся. Но подъездная дорожка, ярко освещенная солнцем, была пуста. Просто теплый ветерок стукнул дверью о жестянку с краской.

Я повернулся обратно к своим находкам.

Каковых по сути не было. В коробках лежал такого рода разнообразный хлам, который вам вроде бы особо не нужен, а выбросить жалко. Для начала, все те елочные игрушки, конечно же, – вокруг меня теперь разлеглись кольца мишуры, краски которой безжизненно потускнели со временем. Журналы и газеты, не объединенные ни датами, ни названиями. Одежда, некогда аккуратно сложенная и убранная, а теперь пропахшая плесенью. Пыльные старые электрические удлинители. Не было похоже, чтобы хоть какой-то из этих предметов был намеренно спрятан – все было довольно небрежно накидано в коробки и благополучно забыто.

Я постарался перебороть раздражение. Никаких ответов.

Впрочем, мое исследование потревожили еще нескольких бабочек. Пять или шесть из них, шевеля усиками, теперь ползали по барахлу, вываленному из коробок, в то время как еще две бились о пыльное стекло. У меня на глазах та, что сидела на мишуре, взмыла в воздух, а потом метнулась мимо меня в сторону открытой двери, но тут это глупое существо сделало обратную петлю и приземлилось на полу прямо передо мной, на один из кирпичей пола.

Секунду я наблюдал за ней, опять восхитившись богатой яркой расцветкой ее крылышек. Бабочка упорно ползла по поверхности кирпичей, а потом исчезла в трещине между ними.

Я уставился в землю.

Большая секция гаражного пола передо мной была заложена разномастными строительными кирпичами, и у меня ушло не больше секунды, чтобы понять, на что я смотрю. Старая осмотровая яма, куда можно залезть, чтобы работать с машиной снизу. Она была завалена кирпичами, образующими сверху сравнительно ровную поверхность.

Я на пробу приподнял тот, по которому только что проползла бабочка. Кирпич вылез из пола, покрытый пылью и старой паутиной – бабочка упорно цеплялась за него сбоку.

На дне оставленного кирпичом углубления я углядел то, что казалось крышкой еще одной картонной коробки.

Дверь гаража у меня за спиной опять лязгнула.

«Господи!»

На сей раз я встал и вышел на подъездную дорожку проверить. Никого не было видно, но в течение последних нескольких минут солнце спряталось за тучу, снаружи заметно потемнело и похолодало. Ветер усилился. Опустив взгляд, я заметил, что все еще держу кирпич и что моя рука слегка дрожит.

Вернувшись в гараж, я отложил кирпич в сторону, а потом принялся один за другим вытаскивать из смотровой ямы остальные, постепенно открывая спрятанную под ними коробку. Она оказалась того же размера, что и остальные, но была перетянута вдоль сомкнутых створок крышки скотчем. С гулко бьющимся сердцем я вытащил ключи и выбрал тот, что с самым острым кончиком.

«Уж не это ли ты искал, Норман?»

Проведя концом ключа по запечатанной щели под скотчем, я засунул туда пальцы и оторвал картонные половинки друг от друга; треснув остатками ленты на концах, они разлепились по сторонам. Потом заглянул внутрь.

И в ту же секунду, стоя на коленях, отпрянул назад, поскольку либо не мог, либо не желал воспринять то, что увидел. Мысли метнулись к словам, которые произнес Джейк, когда разговаривал сам с собой в передней комнате. «А я и хочу тебя напугать». Когда я предположил, что воображаемая девочка вновь вошла в нашу жизнь.

Хлопнула автомобильная дверца. Обернувшись через плечо, я увидел, что в конце дорожки остановилась какая-то машина и что в мою сторону идут мужчина и женщина.

«Это не она, – сказал мне тогда мой сын. – Это мальчик в полу».

– Мистер Кеннеди? – позвала женщина.

Вместо того, чтобы ответить, я опять уставился на коробку перед собой.

На кости внутри.

На маленький череп, уставившийся на меня в ответ.

И на удивительно красивую бабочку, которая села и устроилась там, подергивая крылышками так тихо и едва заметно, словно это билось сердце спящего ребенка.

28

Некогда Питу уже доводилось несколько раз сталкиваться с Норманом Коллинзом, но никогда еще не выпадало случая побывать у него дома. Хотя он знал, что тот из себя представляет: достаточно большой «семи»[9], некогда принадлежавший родителям Коллинза, из которого Норман так никуда и не переехал. Долгие годы, последовавшие за смертью отца, он жил там вместе со своей матерью, а когда и та умерла, продолжал жить в доме совершенно один.

В этом, конечно, не было абсолютно ничего предосудительного, но мысль об этом вызывала у Пита некоторую тошноту. Дети обычно вырастают, переезжают и обустраивают свои собственные жизни – иное позволяет предположить некую нездоровую зависимость или несостоятельность. Возможно, это объяснялось просто тем, что Пит был уже знаком с Коллинзом. Он помнил его мягким и рыхлым, вечно потеющим, словно нечто гниющее в нем постоянно просачивалось наружу. Коллинз был из тех людей, которые, как легко представить, могут годами тщательно сохранять обстановку в спальне покойной матери или даже по-прежнему спать в ее кровати, в которую его брали с собой в детстве.

И все же, как у Пита ни вставала дыбом шерсть от общения с подобной личностью, Норман Коллинз не был сообщником Фрэнка Картера.

Впрочем, хоть какое-то утешение: замешан там в чем-нибудь Коллинз в данный момент или нет, Пит в то время не упустил его из виду. Хотя этот человек никогда официально не рассматривался в качестве подозреваемого, подозревали его еще как! Впрочем, все его алиби успешно прошли проверку. Если кто-то действительно помогал Фрэнку Картеру, то Норман Коллинз просто физически не мог быть таким человеком.

Тогда что же он делал в тюрьме?

Может, и ровным счетом ничего. Но Картер каким-то образом все же связывался с внешним миром, и когда Пит парковал машину возле дома Коллинза, то ощутил небольшое охотничье возбуждение. Лучше не предаваться излишним надеждам, конечно же, но все равно было чувство, что в данном случае они на правильном пути, пусть даже пока и непонятно, куда он приведет.

Пит подошел к дому. Маленький передний садик был неухожен и весь зарос, заполненный перепутанными космами травы, которые прилегли к земле под собственной тяжестью. Кусты возле самого крыльца оказались настолько густыми, что ему пришлось развернуться боком и продираться мимо них, чтобы пробраться к входной двери. Пит постучал. Доски под его костяшками казались слабыми и хлипкими, наполовину сгнившими. Когда-то фасад дома был выкрашен белой краской, но та с тех пор настолько облупилась, что он напомнил Питу лицо старухи, покрытое толстым слоем потрескавшихся румян.

Он собрался было постучать еще раз, когда услышал какое-то шевеление с обратной стороны двери. Она открылась, но только на цепочку. Не было слышно, чтобы ее накидывали, так что, судя по всему, Коллинз предпочитал держать свои владения надежно запертыми, даже когда сам находился дома.

– Да?

Норман Коллинз не узнал Пита, но тот достаточно хорошо его помнил. За двадцать лет тот практически не изменился, если не считать того, что монашеский кружок волос вокруг лысины покрылся сединой. Красная, покрытая возрастными крапинками голая макушка напоминала нечто воспаленное и готовое лопнуть. И даже хотя владелец дома вроде как наслаждался домашним уютом, одет он был до абсурда формально, во франтоватый костюм с жилетом.

Пит протянул ему свое удостоверение.

– Здравствуйте, мистер Коллинз. Я детектив-инспектор Питер Уиллис. Вы, должно быть, меня не помните, но несколько лет назад мы с вами вроде уже встречались.

Взгляд Коллинза метнулся с удостоверения на лицо Пита, и его выражение стало натянутым и напряженным. Ну да, все он прекрасно помнил.

– Ах да. Конечно.

Пит убрал документы.

– Можно зайти поговорить? Я постараюсь не отнять у вас слишком много времени.

Коллинз помедлил, обернувшись через плечо на темные глубины дома. Пит уже заметил бисеринки пота, появившиеся на лбу этого человека.

– Не самое удачное время… Насчет чего разговор?

– Я предпочел бы поговорить внутри, мистер Коллинз.

Он выждал. Коллинз был человек чопорный, и Пит был убежден, что он не захочет, чтобы молчание стало неловким. Через несколько секунд хозяин дома уступил.

– Ну хорошо.

Дверь захлопнулась – и тут же открылась во всю ширь. Пит ступил на грязновато-коричневый квадрат прихожей, прямо из которой вверх к теряющейся в полутьме площадке поднималась лестница. В воздухе пахло застарелостью и тленом, но ощущался и еще какой-то едва уловимый сладковатый аромат. Это напомнило ему о древних школьных партах из его детства, где открываешь крышку и сразу чувствуешь запах дерева и засохшей жевательной резинки.

– Чем могу помочь, детектив-инспектор Уиллис?

Они все еще стояли в самом низу лестницы, слишком близко друг к другу, на вкус Пита. С такого близкого расстояния он чувствовал запах Коллинза, потеющего под своим костюмом. Пит указал рукой на открытую дверь – очевидно, гостиной.

– Может, пройдем вон туда?

И вновь Коллинз замешкался.

Пит нахмурился.

«Что ты скрываешь, Норман?»

– Ну, конечно, – очнулся Коллинз. – Прошу, пожалуйста.

Он провел Пита в гостиную. Инспектор ожидал увидеть здесь полный кавардак, но комната оказалась опрятной и чистой, мебель тут была поновей и не столь старомодной, как он себе представлял. На одной стене висел большой плазменный экран, другие были покрыты картинками в рамках и какими-то небольшими застекленными коробочками.

Коллинз остановился посреди комнаты и деревянно застыл, сложив на животе сцепленные руки, словно дворецкий. Что-то в его странно официально-чопорных манерах заставило волосы на затылке Пита встать дыбом.

– Вы… вы вообще в порядке, мистер Коллинз?

– О да. – Тот коротко кивнул. – Могу я опять поинтересоваться, в чем, собственно, вопрос?

– Чуть больше двух месяцев назад вы приходили навестить заключенного по имени Виктор Тайлер в тюрьме «Уитроу».

– Было дело.

– И какова была цель этого визита?

– Поговорить с ним. Та же цель, что и при других посещениях.

– Вы уже посещали его до этого?

– Совершенно верно. Несколько раз.

Коллинз по-прежнему стоял совершенно неподвижно, словно позировал фотографу. По-прежнему вежливо улыбался.

– Могу я спросить, что именно вы обсуждали с Виктором Тайлером?

– Ну, его преступление, конечно же.

– Девочку, которую он убил?

Коллинз кивнул.

– Мэри Фишер.

– Да, я в курсе, как ее звали.

Вурдалак. Вот кого Коллинз всегда безотчетно напоминал Питу – странный маленький человечек, одержимый тем видом тьмы, которого другие инстинктивно сторонятся. Коллинз все еще стоял, улыбаясь, словно терпеливо дожидаясь, пока вопрос не будет закрыт и Пит не уберется прочь, – но улыбка была совершенно не та. Коллинз нервничает, подумал Пит. Скрывает что-то. И он осознал, что и сам начинает застывать – было какое-то неловкое отсутствие движения в комнате, – так что отошел к одной из стен, бездумно изучая картины и предметы, которые Коллинз забрал в рамки и развесил там.

Картины были странные. Вблизи стало ясно, насколько по-детски примитивны многие из них. Взгляд Пита двигался туда и сюда, по фигуркам из палочек, любительским акварелькам, а потом его внимание привлекло кое-что куда более необычное. Красная пластиковая маска чёрта – такого типа штуковина, которую можно найти в любой лавке маскарадных аксессуаров, но по какой-то причине Коллинз заключил ее в тонкий стеклянный прямоугольник и повесил на стену.

– Коллекционная вещица!

Коллинз вдруг оказался рядом с ним. Пит едва справился со стремлением вскрикнуть, но все-таки не удержался, чтобы не отступить на шаг.

– Коллекционная?

– Вот именно, – Коллинз кивнул. – Ее надевал один довольно примечательный убийца во время совершения своих преступлений. Она стоила целое состояние, но образец просто замечательный, а все подтверждающие документы в полном порядке. – Он быстро повернулся к Питу: – Всё абсолютно легально и прозрачно, могу вас заверить. Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

Пит покачал головой, пытаясь понять смысл того, что только что сказал Коллинз. А потом осмотрел несколько остальных предметов на стене. Здесь были не только картинки, сообразил он. В нескольких рамках содержались какие-то заметки и письма. Некоторые явно представляли собой официальные документы и полицейские рапорты на бланках, в то время как другие оказались полностью рукописными, наскоро нацарапанными на дешевой бумаге для заметок.

Он махнул рукой на стену, чувствуя некоторую беспомощность.

– А… вот эти?

– Корреспонденция! – радостно объявил Коллинз. – Некоторые образцы личные, некоторые приобретены. А еще бланки и документы из уголовных дел.

Пит опять отступил подальше, на сей раз до самой середины комнаты. А потом повернулся, водя взглядом туда-сюда. Когда окончательно понял, что видит, тревожное чувство пролезло еще глубже, копошась по всему его нутру и вытягивая тепло из кожи.

Рисунки, записки, письма.

Артефакты смерти и убийства.

Он и раньше знал, что в мире есть люди, которых просто тянет приобретать такие зловещие вещицы, и что в Сети даже есть целые интернет-магазины, посвященные этой деятельности. Но ему еще никогда не доводилось стоять в самом сердце подобной коллекции. Комната вокруг него буквально дышала опасностью и страхом, – прежде всего потому, что это явно была не просто коллекция, а объект чуть ли не божественного поклонения и прославления. Чувствовалось, с каким большим уважением и почтением все эти вещи выставлялись напоказ.

Пит бросил взгляд на Нормана Коллинза, который остался стоять у стены. Теперь улыбка исчезла у того с лица, а выражение сменилось чем-то одновременно более чужеродным и змеиным. Коллинз не хотел впускать Пита и явно надеялся закруглить разговор без того, чтобы полицейский обратил внимание на картинки и украшения. Но теперь на лице у него была гордая ухмылочка – вид, который говорил, что он прекрасно знает, какой отвратительной должен был найти Пит его коллекцию, и что какая-то часть его упивается этим. Что тем самым он в каком-то роде даже выше его.

«Все абсолютно легально и прозрачно, могу вас заверить».

Так что Пит просто какое-то время неподвижно стоял, не зная, что делать, и до конца не понимая, можно ли тут сделать что-либо вообще. Но тут зазвонил мобильник инспектора, заставив его вздрогнуть. Он вытащил его и отвернулся, стараясь говорить как можно тише и плотно прижимая телефон к уху.

– Уиллис.

Это была Аманда.

– Пит? Где ты?

– Я там, где и обещал быть. – Он заметил настойчивую нотку в ее голосе. – А ты где?

– Я в одном доме на Гархольт-стрит. У нас второе тело.

– Второе?

– Да. Но эти останки значительно старше – похоже, что их прятали тут долгое время.

Пит попытался воспринять то, что только что услышал.

– Этот дом был недавно продан. – Аманда вроде как слегка задыхалась, словно она тоже пыталась все это уложить в голове. – Новый владелец обнаружил тело в коробке в гараже. Он также подал заявление, что прошлой ночью кто-то пытался похитить его сына. И этот твой человек, Норман Коллинз, – похоже, что он там недавно рыскал. Владелец его застукал. Думаю, Коллинз знал, что тело там.

Тут Пит быстро обернулся – вдруг осознав совсем рядом чье-то присутствие. Коллинз каким-то волшебным образом опять оказался почти вплотную. Теперь он стоял прямо рядом с Питом – лицо его оказалось так близко, что стали хорошо видны поры у него на лице и пустота в глазах. Воздух был просто пропитан угрозой.

– Что-нибудь еще, детектив-инспектор Уиллис? – прошептал Коллинз.

Пит с гулко бьющимся сердцем отступил на шаг.

– Задержи его, – распорядилась Аманда.

29

Я припарковался за улицу от школы Джейка, вскользь подумав, что это должно меня несколько приободрить – когда прямо рядом со мной в машине сидит полисмен.

Меня расстроило, что патрульные, приезжавшие утром, не восприняли моего ночного гостя и попытку похищения моего сына настолько серьезно, как следовало. Сейчас все определенно переменилось, но в этом не было ничего даже отдаленно успокаивающего. Это означало, что все действительно происходило. Это означало, что опасность, в которой находится Джейк, совершенно реальна.

Детектив-сержант Дайсон поднял взгляд.

– Уже на месте?

– Да, почти.

Он засунул мобильник в брючный карман. Дайсону было уже за пятьдесят, но он провел всю поездку от полицейского участка в полном молчании, поглощенный чем-то в своем мобильном телефоне, словно подросток.

– Ладно, – произнес сержант. – Я хочу, чтобы вы вели себя в точности как обычно. Заберите сына. Поболтайте с другими родителями, или что вы там обычно делаете. Не спешите. Я буду держать вас в поле зрения и присматривать за всеми остальными, кто там будет.

Я побарабанил пальцами по рулю.

– Детектив-инспектор Бек сказала мне, что вы уже арестовали человека, который за это ответственен.

– Точно. – Дайсон пожал плечами, и по его манере вести себя было ясно, что он просто выполняет приказ и отбывает свой номер. – Это просто мера предосторожности.

Мера предосторожности…

Это были в точности те же самые слова, которые детектив-инспектор Аманда Бек использовала в участке. После того как полиция приехала в мой дом и я показал им то, что нашел, все стало развиваться очень быстро. Нормана Коллинза уже успели задержать, из-за чего я в полной мере осознал, что могло случиться с Джейком прошлой ночью. Но теперь, когда Коллинз в камере, мой сын должен быть в безопасности.

Тогда зачем полицейский эскорт?

Просто мера предосторожности.

Это не особо успокоило меня в полицейском участке, не успокаивало и сейчас. Полиция – грамотная и мощная сила, которую стоит иметь за спиной, но все-таки почему-то казалось, что Джейк не будет в полной безопасности, пока не окажется рядом со мной. Кое-где и я могу за ним приглядывать.

Дайсон растворился у меня за спиной, когда я направился к школе, и мысль о том, что меня тайно прикрывает офицер полиции, представлялась какой-то сюрреалистической. Но тогда вообще весь день казался перевернутым с ног на голову и оторванным от реальности. При столь быстром развитии событий я до сих пор окончательно не осознал тот факт, что нашел у себя человеческие останки – скорее всего, останки ребенка. Реальность этого еще не оглушила меня. Я довольно беспристрастно дал показания в участке, где их должны были перепечатать и предоставить мне на подпись, когда я заберу Джейка. У меня до сих пор не было ни малейшего представления, что произойдет дальше.

Просто ведите себя как обычно, сказал мне Дайсон, что было совершенно невыполнимой инструкцией при данных обстоятельствах. Но когда я зашел на игровую площадку, то увидел Карен, которая прислонилась к ограде, глубоко засунув руки в карманы своего плотного пальто, и решил, что поговорить с ней будет столь же обычным делом, как и что-либо еще.

– О, привет! – сказала она. – Как дела?

– Как сажа бела.

– Ха-ха! – И только тут она как следует меня разглядела. – Хотя, похоже, это совсем не шутка, судя по вашему виду… Не слишком удачный день?

Я медленно выдохнул. В полиции мне напрямую не запретили рассказывать кому-то о событиях дня, но я подозревал, что будет все-таки мудро на эту тему помалкивать. Вдобавок, в случае чего, я совершенно не представлял, с чего начать.

– Можно сказать и так. Это были просто сумасшедшие сутки. Подробнее расскажу как-нибудь в следующий раз.

– Ну что ж, буду ждать с нетерпением. Хотя надеюсь, что у вас всё в порядке. Без обид, но вид у вас совершенно херовый… – Она призадумалась. – Хотя звучит, наверное, довольно оскорбительно, как по-вашему? Простите. Всегда я брякну что-нибудь не то… Плохая привычка.

– Все нормально. Просто не спал толком.

– Это воображаемые друзья вашего сына не давали вам покоя?

Тут уже рассмеялся я.

– Это гораздо ближе к истине, чем вы думаете!

«Мальчик в полу».

Я подумал об этих словно ржавых костях и черепе с пустыми глазницами с его украшением из зазубренных трещин. О завораживающем разноцветье бабочек, которых Джейк никогда не видел, но тем не менее нарисовал. И как бы мне ни хотелось увидеть его прямо сейчас, подобная перспектива меня слегка нервировала. Он сам меня нервировал. Мой сверхчувствительный сын, с его хождениями во сне и воображаемыми друзьями, и то, как он разговаривал с людьми, которых на самом деле не было и которые рассказывали ему страшные стишки и пытались напугать его…

Они пугали и меня тоже.

Дверь открылась. Появилась миссис Шелли, стала высматривать родителей и выкликать имена детей через плечо. Его взгляд скользнул по Карен и мне.

– Адам! – объявила она, после чего моментально переключилась на какого-то другого мальчика.

– Так-так, – произнесла Карен. – Похоже, сегодня мы опять пошли по кривой дорожке…

– После такого дня это меня ничуть не удивит.

– Иногда кажется, что ты сам ребенок, точно? В смысле, как с тобой разговаривают.

Я кивнул. Хотя не был уверен, что в настроении сегодня это терпеть.

– Во всяком случае, берегите себя, – сказала Карен, когда Адам подбежал к нам.

– Обязательно.

Я посмотрел, как они уходят, и ждал до тех пор, пока не отпустили остальных детей. По крайней мере, Дайсон получил хороший шанс принять «меры предосторожности», предположил я, – и эта мысль заставила меня самому внимательно пробежаться по лицам на игровой площадке. Некоторых родителей я стал уже узнавать, но еще не бывал здесь так часто, чтобы запомнить большинство лиц. На их взгляд, наверняка я и сам сейчас выглядел каким-то подозрительным типом.

Когда остался только Джейк, миссис Шелли поманила меня к себе. Мой сын появился сбоку от нее, снова уставившись в землю. Он выглядел таким беззащитным, что мне захотелось спасти его – просто сгрести его в охапку и унести в какое-нибудь безопасное место. Я ощутил прилив любви к нему. Может, он был слишком хрупким, чтобы быть обыкновенным, чтобы вписываться в обстановку и быть принятым… Но после всего, что случилось, что, блин, тут такого?

– Опять неприятности? – спросил я.

– Боюсь, что так. – Миссис Шелли печально улыбнулась. – Джейк сегодня попал в красную зону. И в результате ему пришлось пообщаться с мисс Уоллас, так ведь, Джейк?

Тот с несчастным видом кивнул.

– Что случилось? – спросил я.

– Он ударил другого мальчика в классе.

– О!

– Оуэн первый начал. – Голос у Джейка был такой, будто он вот-вот расплачется. – Он пытался взять мой Пакет для Особых Вещей. Я не хотел его бить.

– Да, ну что ж… – Миссис Шелли сложила руки на груди и пристально посмотрела на меня. – Для начала, я не совсем уверена, что это вообще подходящая вещь для ребенка твоего возраста, чтобы приносить в школу.

Я совершенно не представлял, что сказать. Социальные нормы предписывали мне встать на сторону взрослых; стало быть, мне следовало объяснить Джейку, что драться нехорошо и что, может, его учительница действительно права насчет Пакета. Но я не смог. Вся ситуация вдруг показалась до смешного тривиальной. Вся эта мудацкая светофорная система. Стращание встречей с мисс Уоллас. И больше всего – мысль о необходимости отчитывать Джейка из-за того, что какой-то мелкий пакостник прицепился к нему и, скорее всего, получил как раз ровно то, что и заслуживал.

Я посмотрел на своего сына, так робко стоящего рядом и наверняка ожидающего от меня выволочки, тогда как на самом деле меня так и подмывало сказать ему следующее: «Молодец! У меня самого никогда не хватало храбрости поступать так в твоем возрасте. Надеюсь, ты выдал ему по первое число!»

И все же социальные нормы победили.

– Я поговорю с ним, – пообещал я.

– Хорошо. Поскольку это отнюдь не фантастическое начало учебного года, так ведь, Джейк?

Миссис Шелли взъерошила ему волосы, и на сей раз упомянутые нормы потерпели поражение.

– Не трогайте моего сына, – встрепенулся я.

– Простите?

Она отдернула руку, словно Джейк был под током. Было в этом что-то греющее душу, даже если я брякнул это, совершенно не думая, и даже отдаленно не представлял, что скажу дальше.

– А что тут непонятного? – вопросил я. – Нельзя вставить его в эту вашу светофорную систему, а потом делать вид, будто все замечательно, и сюсюкать с ним. Честно говоря, я считаю, что просто ужасно поступать так с любым ребенком – а тем более с тем, у кого на данный момент совершено очевидные проблемы!

– Какие проблемы? – переполошилась миссис Шелли. – Если есть какие-то проблемы, то мы можем о них поговорить!

Я знал, что устраивать подобное противостояние просто глупо, но все еще ощущал некоторое удовольствие, вступившись за своего сына. Опять посмотрел на Джейка, который теперь с любопытством уставился на меня, словно не зная, чего от меня ждать. Я улыбнулся ему. Я был жутко рад, что он сумел постоять за себя. Рад, что он попытался хоть как-то изменить окружающий мир, пусть и наподдав ему как следует.

А потом опять посмотрел на миссис Шелли и сказал:

– Я обязательно поговорю с ним. Поскольку драться нехорошо. Так что у нас состоится длинное обсуждение на тему лучших способов противостояния задирам.

– Ну… Рада слышать.

– Ну вот и отлично. Все взял, дружок?

Джейк кивнул.

– Хорошо, – произнес я. – Поскольку я не думаю, что сегодня мы будем ночевать у себя в доме.

– Почему?

«Из-за мальчика в полу».