Шепот за окном Норт Алекс

30

«Они нашли его», – думал Пит.

«После всего этого времени».

«Они нашли Тони».

Сидя в машине, он смотрел, как в дом Нормана Коллинза входят сотрудники криминалистического отдела. На данный момент это было единственное движение на тихой улице. Несмотря на увеличивающееся присутствие полиции, журналисты еще не прибыли, а те из соседей, что сидели по домам, не показывались. Один из криминалистов остановился на крыльце, заложил руки за голову и потянулся.

Скованный наручниками и посаженный на заднее сиденье, Коллинз тоже наблюдал за разворачивающейся деятельностью.

– Не имеете права, – произнес он без всякого выражения.

– Сиди тихо, Норман.

В тесном пространстве машины запаха этого человека было не избежать, но беседовать с ним Пит решительно не намеревался. Пока ситуация еще только развивалась, на данный момент он задержал Коллинза по подозрению в скупке краденого, попросту по той причине – учитывая природу некоторых предметов в его коллекции, – что это было обвинение, которое они могли вполне успешно ему предъявить, и оно давало им законные основания для обыска в доме. Но, конечно, рассчитывали они на куда большее. И неважно, сколько у него было вопросов, – Пит не собирался подвергать дело риску, допросив Коллинза здесь и сейчас. Это нужно проделать в управлении, железно и под протокол.

– Ничего они не найдут, – произнес Коллинз.

Пит проигнорировал его. Поскольку, конечно, они уже кое-что нашли, а Коллинз, похоже, имел к этому самое непосредственное отношение. Был найден второй, более старый набор останков. Коллинз всегда был одержим Картером и его преступлениями; он посещал тюремного дружка Фрэнка Картера; он пытался пробраться в дом, в котором обнаружили второе тело. Коллинз уже знал, что тело там, – Пит был в этом совершенно убежден. Но, что более важно, хоть официальное опознание еще лишь только предстояло провести, он был также уверен, что останки принадлежат Тони Смиту.

«После двадцати лет тебя нашли».

Если отбросить все остальное в сторону, это достижение вроде должно было бы принести чувство облегчения и завершенности, поскольку он так долго искал мальчика. Ан нет. Пит не мог прекратить думать обо всех этих поисках по выходным, о прочесывании лесополос и лесных массивов за много миль отсюда, тогда как все это время Тони пролежал гораздо ближе к дому, чем кто-либо мог представить.

А это означало, что должно было иметься что-то, что он упустил из виду двадцать лет назад.

Пит опустил взгляд на планшетный компьютер, лежащий у него на коленях.

Господи, до чего хотелось сейчас выпить – и не странно ли, как это получается? Люди часто думают об алкоголе, как о буфере, смягчающем ужасы окружающего мира. Но тело Тони Смита уже обнаружено, и более чем вероятно, что человек, ответственный за убийство Нила Спенсера, уже задержан и сидит прямо сейчас у него за спиной – и все же тянуло выпить гораздо сильней, чем когда-либо. Хотя всегда находится множество причин, чтобы выпить. И всего лишь одна причина этого не делать.

«Можешь выпить потом. Хоть упейся».

Пит согласился с этим. Все средства хороши – это очень просто. На войне ты используешь любое подвернувшееся под руку оружие, чтобы выиграть какой-то отдельный бой, а после перестраиваешь боевой порядок и бьешься в следующем. И в следующем. И во всех, которые последуют.

Все средства хороши.

– Я не сделал ничего противозаконного, – настаивал Коллинз.

– Заткнись.

Пит ткнул пальцем в экран планшета. Этого не избежать: надо выяснить, что он упустил все эти годы назад и почему. И дом на Гархольт-стрит, в котором обнаружили останки Тони, был тем самым местом, с которого следовало начать.

Инспектор внимательно просмотрел имеющиеся сведения. До недавнего времени домом владела женщина по имени Энн Ширинг. Она унаследовала его от родителей, но не жила в нем несколько десятков лет – сдавала его все эти годы разным людям.

Имелся достаточно длинный их список, но Пит предположил, что жильцов до 1997 года, когда Фрэнк Картер совершил свои убийства, можно исключить. В то время в доме жил некий Джулиан Симпсон; он снял его за четыре года до этого, и договор аренды длился до 2008 года. Открыв на планшете новую вкладку, Пит задействовал поиск и выяснил, что в этот год Симпсон умер от рака, в возрасте семидесяти лет. Щелкнул на возврат. Следующим жильцом стал человек по имени Доминик Барнетт, который занимал дом вплоть до нынешнего года.

Доминик Барнетт.

Пит нахмурился. Имя явно было знакомым. После нового поиска он понял почему, хотя сам это дело не вел. Барнетт представлял собой незначительную фигуру преступного мира, замешанную в наркоторговле и вымогательстве, известную полиции, но сочтенную по большому счету слишком мелкой сошкой. Зарегистрированных приводов за последние десять лет не имелось – но, естественно, это не означало, что он вел честный образ жизни, и никто даже отдаленно не удивился, когда Барнетта нашли убитым. Орудие убийства – молоток с частичными пальцевыми отпечатками – было успешно обнаружено, но совпадений по базе данных не нашлось. В ходе последующего расследования найти вероятного подозреваемого так и не удалось. Но широкую публику, по крайней мере, успокоили. Несмотря на отсутствие ареста, полиция убедила всех, что это было единичное целенаправленное деяние, и любой, умеющий читать между строк, наверняка смог бы интуитивно догадаться, что за этим кроется.

Кто с мечом живет, тот от меча и погибнет.

В той степени, в которой Пит тогда уделял внимание этому делу, он пришел к тому же самому выводу. Но теперь у него возникли определенные сомнения. Наркотики оставались наиболее вероятным мотивом убийства, но Барнетт жил в доме, в котором были спрятаны человеческие останки, и представлялось невероятным, чтобы он об этом не знал. Предполагало ли это какой-либо иной мотив?

Пит поднял взгляд и некоторое время наблюдал за Норманом Коллинзом в зеркало заднего вида. Тот без всякого выражения смотрел на свой дом через боковое стекло.

Было три человека, о которых стоило поразмыслить: Джулиан Симпсон и Доминик Барнетт – оба жили в том доме, – а также Норман, который, похоже, был в курсе, что там спрятано. Какова связь между этими тремя? Что происходило двадцать лет назад и за время, прошедшее с тех пор?

Пит загрузил на планшет карту Фезербэнка.

Гархольт-стрит представляла собой естественный маршрут между местом похищения Тони Смита и направлением, в котором сбежал Фрэнк Картер. В то время материальные улики позволили установить, что Тони находился в принадлежащем Картеру транспортном средстве, – но если Картер каким-то образом и узнал, что в его собственном доме проводится обыск, он вполне мог избавиться от тела на Гархольт-стрит перед тем, как удариться в бега. Тогда там жил Джулиан Симпсон.

Питу не требовалось сверяться с материалами по делу, чтобы знать, что в то время Симпсон не попадал в сферу внимания расследования. Все, что касалось известных знакомых Картера, было тщательно проверено. Имени Симпсона среди них не было.

И все же…

Во время тех похищений Симпсону было порядка пятидесяти, и это означало, что его возраст совпадал с противоречивым описанием, данным в одном из свидетельских показаний. Может, он и был сообщником Картера. Если так, должна быть какая-то связь между этими двумя людьми, пусть даже косвенная, которую Пит не обнаружил.

Тяжело ударило чувство собственной несостоятельности.

«Ты должен был найти его гораздо раньше!»

Что бы он сделал или не сделал, это все равно был его собственный промах. Он знал, что найдет способ так все повернуть, что вина ляжет только на него. Но чувство осталось.

Никчемности.

Беспомощности.

«Ты можешь выпить потом».

Зазвонил его телефон – опять Аманда.

– Уиллис, – ответил он. – Я все еще возле дома Коллинза. Скоро поеду обратно.

– Как проходит обыск?

– По плану.

Он бросил взгляд на дом, зная, что именно на нем должно быть сосредоточено его внимание. Прямо сейчас приоритетным делом было прижать Коллинза за соучастие, а не выяснять, что сам Пит упустил или не упустил двадцать лет назад. Разбор полетов можно устроить позже.

– Хорошо, – сказала ему Аманда. – У меня тут владелец дома и его сын, и нужно, чтобы кто-то мне с ними помог. Типа как пристроил их куда-нибудь на ночь. Такие вот дела.

Пит нахмурился про себя. Это было задание из серии «подай-принеси», и он понял, что из этого следует: Аманда и станет тем, кто возьмет на себя допрос Нормана Коллинза. Но, возможно, так лучше. Яснее. Они не хотят рисковать его прошлой историей с человеком, который может оказаться центральной фигурой нынешнего расследования. Ответы на его вопросы в свое время поступят, но ему не стоит быть тем, кто их задаст. Пит завел мотор.

– Уже еду.

– Мужика зовут Том Кеннеди, – сообщила Аманда. – Сына – Джейк. Зарегистрируй сначала Коллинза, а потом займись ими – они сейчас в одном из помещений для отдыха в дежурке.

Секунду Пит никак не реагировал. Его свободная рука лежала на руле. Уставившись на нее, он заметил, как она начинает дрожать.

– Пит? – произнесла Аманда. – Ты еще здесь?

– Да. Уже еду.

Отключившись от линии, он бросил телефон на пассажирское сиденье. Но вместо того чтобы тронуться с места, вырубил мотор и опять подхватил планшет. Он слишком затерялся в прошлом, чтобы думать о настоящем. Даже не подумал про человека, который владеет тем домом в настоящий момент…

Опять оплошал, как всегда.

Пит пролистал рапорт, гадая, уж не ослышался ли, разговаривая с Амандой. Но вот оно.

Том Кеннеди.

Наконец-то. Имя, которое он прекрасно знал.

31

– Они нашли его, пап? – спросил Джейк.

Я расхаживал взад и вперед по комнате в полицейском участке, дожидаясь, пока детектив-инспектор Аманда Бек принесет мне на подпись мои показания, но слова моего сына заставили меня резко остановиться.

Он сидел на стуле, который был слишком велик для него, слегка болтая ногами, перед нетронутой бутылочкой апельсинового «Фрут-шута»[10]. Последнее было презентом от детектива-сержанта Дайсона, когда мы приехали. Мне вроде должны были принести кофе, однако мы проторчали здесь уже двадцать минут, но кофе, видно, застрял там же, где и Бек. Мы с Джейком особо не разговаривали между собой. Я не знал, что сказать ему прямо сейчас, и расхаживал по комнате, скорее чтобы хоть чем-то заполнить тишину, оглушительную, как в открытом космосе.

«Они нашли его, пап?»

Теперь я подошел и опустился перед ним на корточки.

– Да. Они нашли человека, который приходил к нашему дому.

– Я не то имел в виду.

«Мальчик в полу».

Секунду я не сводил глаз со своего сына, но он смотрел на меня в ответ без всякого видимого страха или озабоченности. Удивительно, что Джейк мог воспринимать все, что происходило, совершенно спокойно, словно все это было совершенно нормально – будто мы говорили про какого-то мальчика, играющего в прятки, а не о человеческих останках, которые пролежали в полу нашего гаража бог знает сколько времени и о которых он совершенно не мог знать.

Это было то, о чем нам нельзя было разговаривать. По крайней мере, здесь и сейчас. Мои показания полиции были честными, но не совсем полными. Я не стал упоминать про рисунки бабочек или рассказывать, как Джейк говорил про мальчика в полу. Я и сам не знал почему, если не считать того, что и сам не мог этого понять, и поскольку хотел защитить своего сына. Такая ноша по плечу не всякому взрослому, не говоря уже о семилетнем ребенке.

– Да, Джейк, – сказал я. – Это как раз то, что ты имел в виду. О’кей? Это серьезно.

Он задумался.

– О’кей.

– Про другое поговорим позже. – Я встал, осознав, что сказал недостаточно и что он заслуживает знать больше. – Но да, они нашли его.

«Я его нашел».

– Это хорошо, – сказал Джейк. – Он немного меня пугал.

– Я знаю.

– Хотя не думаю, что это он нарочно. – Джейк нахмурился. – По-моему, ему было просто больно и одиноко, и из-за этого он стал немножко злым. Но они нашли его, так что теперь ему не так одиноко, так ведь? Он может пойти домой. Так что он не будет больше злиться.

– Это просто твое воображение, Джейк.

– Нет, не воображение.

– Позже про это поговорим. Хорошо?

Я обвел его серьезным взглядом, как всегда пытался, когда хотел подвести черту под разговором. Обычно это не имело над ним никакой власти, и буквально через минуту кто-то из нас уже мог накричать на другого, но сегодня он просто кивнул. Потом крутанулся на стуле, подхватил свой сок и принялся пить с самым беззаботным видом.

Дверь у меня за спиной открылась. Обернувшись, я увидел входящего детектива-сержанта Дайсона, несшего две чашки с кофе. Он придержал дверь спиной, и через порог решительно шагнула детектив-инспектор Бек. Она помахивала бумагами и выглядела такой же усталой, каким чувствовал себя сейчас я, – человеком, которому предстоит переделать миллион дел, и решительно настроенным выполнить каждое из них лично.

– Мистер Кеннеди, – сказала она. – Прошу прощения, что пришлось подождать. О… Это, должно быть, Джейк.

Все еще увлеченный «Фрут-шутом», мой сын проигнорировал ее.

– Джейк, – окликнул я его. – Может, все-таки поздороваешься?

– Здрасьте.

Я опять повернулся к Бек:

– Тяжелый был день.

– Целиком и полностью понимаю. Это и в самом деле должно быть для него странно. – Она наклонилась к нему, несколько неуклюже упершись руками в колени, словно бы точно не зная, как полагается говорить с ребенком. – Ты бывал когда-нибудь раньше в полицейском участке, Джейк?

Он помотал головой, но ничего не ответил.

– Ну ладно. – Инспектор неловко хохотнула, после чего выпрямилась. – Будем надеяться, это в первый и в последний раз. В общем, так, мистер Кеннеди, у меня тут ваши показания. Прочитайте, пожалуйста, убедитесь, что довольны изложенным, и подпишите. И вот ваш кофе заодно.

– Спасибо.

Дайсон передал мне чашку, и, отхлебывая из нее, я просмотрел лежащий на столе документ. В нем содержались мои объяснения касательно Нормана Коллинза – то, что миссис Ширинг рассказывала мне про него и Доминика Барнетта, – и про человека, шептавшего Джейку через дверь прошлой ночью. Все это привело меня к мысли обследовать гараж, в котором Коллинз явно что-то искал. Именно потому и таким вот образом я и обнаружил там человеческие останки.

Я бросил взгляд на Джейка, который теперь дотягивал через трубочку последние капли «Фрут-шута» – сок клокотал на самом дне, – а потом поставил подпись на последней странице.

– Боюсь, что вам нельзя будет сегодня вечером попасть домой, – сказала детектив-инспектор Бек.

– Ладно.

– Не исключено, что и завтра вечером тоже. Естественно, мы будем рады предоставить вам обоим альтернативное размещение на этот период времени. У нас тут поблизости дом-убежище для свидетелей.

Моя ручка замерла над подписью.

– Нам что, требуется убежище?

– Конечно же, нет, – поспешно ответила она. – Это просто помещение, которое мы можем использовать. Но я оставлю вас со своим коллегой, детективом-инспектором Уиллисом, он вам все подробно расскажет. Он должен быть здесь с минуты на минуту, и тогда я от вас наконец отвяжусь. Впрочем, он уже здесь.

Дверь открылась, и вошел какой-то человек.

– Пит, – произнесла Бек. – Это Том и Джейк Кеннеди.

Я уставился на вошедшего – и все остальное вокруг словно померкло. Прошло столько времени, и годы были добры к нему, но хотя он выглядел более стройным и более здоровым на вид, чем я помню, взрослые меняются гораздо меньше, чем дети, и я по-прежнему узнал его. Укол узнавания в сердце, за которым последовала сотня похороненных воспоминаний, немедленно распустившихся и расцветших у меня в голове.

И он тоже меня узнал. Еще бы. К настоящему моменту он уже должен был знать мое имя и подготовиться к этому. Когда он подходил ко мне, весь такой профессиональный и официальный, я воображал, что никто больше не заметит кислое выражение у него на лице.

Звон бьющегося стекла.

Визг моей матери.

– Мистер Кеннеди, – произнес мой отец.

32

Ну просто очень бестолковый день, подумал Джейк.

Для начала, он жутко устал – в том была вина того, что произошло ночью, хотя и не слишком-то много удавалось припомнить. В тот момент он был полусонный. Но тогда он был еще и очень зол на папу за то, что тот написал, и когда появилась полиция, а папа сказал, что мама умерла, как будто это ровным счетом ничего не значило, он вышел из себя. Получилось нехорошо, но он просто не смог удержаться.

Впрочем, в течение дня злость ослабла, и это было бестолково само по себе. И потом, иногда ссоры таяли как дым, стоило наступить утру. Хотя в классе он чувствовал себя жутко одиноким и хотел обнять папу еще раз, сказать, что он просит прощения, и услышать, как папа говорит ему, что вообще-то и он тоже…

Казалось, что тогда все стало бы лучше.

А потом Оуэн сделал то, что сделал, так что и Джейк не остался в стороне, и в результате пришлось познакомиться с кабинетом мисс Уоллас. Все это было бы не так плохо само по себе, если б не две большие причины. Одной было то, что Пакет для Особых Вещей остался в классе, а в результате вполне мог оказаться под властью злобного Оуэна, что было совершенно невыносимой мыслью.

– Не будешь так добр на меня посмотреть? – Мисс Уоллас пришлось сказать это дважды, поскольку Джейк не мог отвести взгляда от закрытой двери кабинета.

И причина номер два: он знал, что папа будет очень разочарован и обозлен на него за то, что опять попал в неприятности, из чего следовало, что все не улучшится достаточно долгое время. А может, и вообще не улучшится, при таком-то раскладе.

Может, папа даже напишет ужасные слова и про него тоже.

Джейк подозревал, что папе это точно хочется.

Но потом, когда он вернулся в класс, Пакет оставался лежать нетронутым, и ему пришло в голову, что, наверное, стоит почаще бить людей. Забирая его, папа ни капельки не злился. Вообще-то он даже спорил с миссис Шелли! Что было определенно смело, подумал Джейк. Но! Что более важно, папа был на его стороне. Даже если он и не высказал это прямо, Джейк мог уверенно сказать, что это так. Даже хотя он и не получил обычных обнимашек, вообще-то все выглядело столь же хорошо, как и с обнимашками.

А теперь они оказались в полицейском участке.

Поначалу это было классно, поскольку оказалось действительно довольно интересно, особенно когда все были очень приветливы с ним, но теперь он уже созрел поскорей уйти отсюда. А потом еще произошла одна штука – вошел новый полисмен, – и все еще больше запуталось, а все из-за того, как повел себя папа. С другими полицейскими у него все было нормально, но теперь вид у него был бледный и испуганный – словно он сидел в классе за партой, а этот новый полисмен был кем-то вроде миссис Шелли.

Но если хорошенько подумать, так и этому новому полисмену тоже явно было неловко. Когда женщина-офицер ушла, унося подписанное папой заявление, и дверь закрылась за ней, тогда атмосфера в комнате действительно стала очень странной. Было так, будто в ней разлился какой-то клей, который удерживал всех на месте.

Потом новый полисмен медленно подошел к нему и опустил на него взгляд.

– Ты, должно быть, Джейк? – спросил он.

– Да. – В конце концов, это ведь была правда? – Я Джейк.

На губах у мужчины появилась улыбка, но какая-то странная. У него было лицо, которое выглядело так, словно оно могло быть действительно добрым, но прямо сейчас улыбка была беспокойная. Через секунду он протянул руку, так что Джейк пожал ее – так делают вежливые люди. Рука была большая и теплая, а пожатие – очень мягким.

– Рад познакомиться, Джейк. Можешь называть меня Пит.

– Здрасьте, Пит, – сказал Джейк. – Тоже рад познакомиться. А почему нам нельзя поехать домой? Один из других полицейских сказал папе, что нам нельзя.

Пит нахмурился и присел перед ним на корточки, а потом вгляделся в его лицо, словно там скрывался какой-то важный секрет. Джейк открыто посмотрел на него в ответ, чтобы показать, что он ничего не скрывает. Никаких тут секретов, мистер.

– Все это очень сложно, – ответил Пит. – Нам нужно кое с чем поработать в вашем доме, для расследования.

– Из-за мальчика в полу?

– Да.

Тут Пит искоса глянул на папу, и Джейк вспомнил, что ему не полагалось этого говорить. Но, если честно, атмосфера в комнате была такой непонятной, что было легко забыть про подобные вещи.

– Я сказал ему, что именно нашел, – сказал папа.

– А откуда вы знали, что это именно мальчик?

Папа остался просто стоять, но вид у него стал такой, будто он угодил в какую-то ловушку – словно хотел двинуться вперед или назад, но забыл, как полагается двигать телом. У Джейка возникло неловкое чувство, что если папа все-таки вспомнит, как надо двигаться, то двинется вперед – причем довольно агрессивно.

– Я не знал, – отрывисто ответил папа. – Я сказал «тело». Он, должно быть, ослышался.

– Да, это так, – поспешно добавил Джейк. Ему не хотелось, чтобы папа кого-нибудь стукнул, особенно полисмена, поскольку прямо сейчас вид у него был такой, будто он действительно может.

Пит медленно поднялся.

– Ладно… Ну хорошо, давайте разберемся с кое-какими практическими вопросами. Вас только двое?

– Да, – ответил папа.

– А мать Джейка?..

Вид у папы по-прежнему был крайне сердитый.

– Моя жена умерла в прошлом году.

– Простите. Наверное, это было очень тяжело для вас.

– У нас все нормально.

– Я вижу.

Нич-чего не понятно! Джейку захотелось замотать головой. А теперь уже Пит, похоже, не мог посмотреть на папу! Но Пит ведь полисмен, а это означает, что он главный, разве не так?

– Мы можем организовать вам размещение, но вам там может не понравиться. У вас есть какие-то родственники, у которых вы предпочли бы остановиться?

– Нет, – сказал папа. – Мои родители оба умерли.

Пит замешкался.

– Ну да… Тоже жаль про это слышать.

– Все нормально.

И тут папа шагнул вперед.

Джейк затаил дыхание.

Теперь казалось, что папе хочется кого-нибудь стукнуть, но он не собирается этого делать.

– Это было уже очень давно.

– Ну да. – Пит сделал глубокий вдох, но все еще не смотрел на папу. Просто уставился в стенку, и Джейку показалось, что он вдруг стал гораздо старее, чем был, когда только вошел в комнату. – В таком случае организуем вам на это время какое-нибудь жилье.

– Да, это было бы неплохо.

– И я уверен, что вам понадобятся кое-какие вещи. Я могу съездить с вами в ваш дом, если хотите, и вы сможете забрать то, что вам обоим может быть нужно. Смену одежды и прочее.

– Вам обязательно ехать с нами?

– Да. Увы. Это место преступления. Мне нужно отметить все, что взято.

– Ладно. Хотя ситуация далеко не идеальная, согласны?

– Я знаю. – Пит наконец посмотрел на папу. – Сожалею.

Папа пожал плечами, все еще сверкая глазами.

– Ладно, ничего не попишешь. Так что давайте поскорей со всем этим разделаемся, годится? Джейк, тебе нужно хорошенько подумать, какие игрушки ты хочешь взять с собой, хорошо?

– Хорошо.

Но Джейк смотрел куда-то между ними – между папой и Питом, – и по-прежнему никто не двигался, словно никто не знал, что, черт побери, делать дальше, и Джейк решил, что если он сам ничего не сделает, то и все остальные тоже. Так что Джейк с решительным стуком поставил на стол пустую бутылочку от «Фрут-шута».

– Всё для рисования, папа, – объявил он. – Больше мне ничего не надо.

33

Маленькие торжества ужасных дней. Тебе нужно держаться за них, думала Аманда, усаживаясь за стол в допросной напротив Нормана Коллинза. После тех кошмаров, на которые она насмотрелась прошлой ночью, и собственной несостоятельности, которую чувствовала, не найдя Нила Спенсера вовремя, она наконец-то ощутила небольшой прилив сил. А часто маленькие победы – это вообще все, что у тебя есть.

– Прошу прощения за перерыв, Норман, – сказала она. – Давайте продолжим.

– В самом деле. Давайте побыстрей придем к какому-то логическому заключению, хорошо?

– Совершенно с вами согласна. – Аманда вежливо улыбнулась. – Так и поступим.

Коллинз сложил руки на груди, слегка ухмыляясь. Это ее не удивило. Едва бросив на него первый взгляд, она в точности поняла, что имел в виду Пит, когда говорил, что в этом человеке есть что-то жутковатое. Задержанный был из тех людей, увидев которых, вы инстинктивно перейдете на противоположную сторону улицы, только чтобы избежать встречи. Ей вдруг пришло в голову, что утрированная официальность его наряда – это нечто вроде маскарада, попытка придать респектабельность, неспособная скрыть мерзость внутри. И по его манерам было ясно, что он чувствует себя обособленным от остальных людей. Превосходит их даже.

После двадцати минут допроса, в ходе которого у Коллинза каждый раз находился ответ на любой вопрос, какой она только ни задавала, у него все еще имелись все причины ощущать над ней превосходство. Но потом, постучав, в комнату заглянула Стеф, и Аманда объявила перерыв. Теперь же она вновь потянулась через стол, включила записывающее оборудование и наговорила необходимую вступительную информацию.

Сидящий перед ней Коллинз театрально вздохнул себе под нос.

Теперь она опустила взгляд на лист бумаги, который принесла с собой. Будет большим удовольствием стереть эту гаденькую улыбочку с физиономии жутковатого мерзавца!

Хотя сначала о главном.

– Мистер Коллинз, – произнесла она. – Для полной ясности давайте по-быстрому пробежимся по темам, которые мы уже успели осветить. В июле нынешнего года вы посетили Виктора Тайлера в тюрьме «Уитроу». Какова была цель вашего визита?

– Я испытываю интерес к преступлениям. В определенных кругах считаюсь в некотором роде экспертом. Мне было интересно поговорить с мистером Тайлером о его деяниях. Во многом в том же ключе, я уверен, как полиция разговаривала с ним все эти годы.

«Вот уж не совсем в том же», – подумала Аманда.

– В ваших беседах вы касались Фрэнка Картера?

– Нисколько.

– Были ли вы в курсе, что Тайлер дружен с Картером?

– Отнюдь.

– Вообще-то странно. Вы ведь такой эксперт, и все такое…

– Никто не может знать абсолютно все, – улыбнулся Коллинз.

Аманда была уверена, что он лжет, но разговор между Коллинзом и Тайлером не записывался, и она никак не могла этого доказать.

– Ладно, – инспектор кивнула. – Ваше местонахождение днем и вечером в воскресенье тридцатого мая нынешнего года, в тот вечер, когда похитили Нила Спенсера?

– Я уже вам говорил. Большую часть дня я пробыл у себя дома. Позже дошел пешком до Таун-стрит и поужинал в ресторане.

– Хорошо, что вы так четко всё помните.

Коллинз пожал плечами:

– Я – человек привычки. Это было воскресенье. Когда моя мать была еще жива, мы ходили вместе. Теперь хожу один.

Аманда кивнула сама себе. Владелец ресторана подтвердил это, из чего следовало, что у Коллинза, похоже, железное алиби на тот период времени, в течение которого мог быть похищен Нил Спенсер. И хотя обыск у него в доме еще продолжался, сотрудники полиции пока не нашли ничего позволяющего предположить, что Нил вообще там когда-либо бывал. Коллинз, как она была уверена, был каким-то образом по уши замешан в том, что происходило, но в данный момент, похоже, в случае с похищением Нила Спенсера предъявить ему было нечего.

– Дом номер тринадцать по Гархольт-стрит, – произнесла она.

– Да?

– Вы пытались приобрести этот участок.

– Именно так. Он был выставлен на продажу. Не могу понять, почему это считается преступлением.