Больница в Гоблинском переулке Шнейдер Наталья

*** 27 ***

Все закончилось как-то разом. Вот только что вокруг ворочались, стонали, молили о помощи, упрекали в недостаточной поспешности, а потом вдруг воцарилась тишина. Ольдвиг Михель пообещал, что его ребята заберут мертвецов, договорятся с полицейскими, чтобы те поискали родственников покойных. Пожарный казался вырубленным из камня, и Ланс совершенно недостойно позавидовал его нечеловеческой выносливости.

Он огляделся. Остались только мертвые. Тех, кто требовал лишь ухода, а не лечения, дамы под предводительством монны Озис развезли по домам, готовым их принять. Туда же – по летним домикам, верандам, в убежище для бездомных при церкви – отправились те, кто почти не пострадал, но остался без крова и не имел родственников, готовых их приютить. Те, кому еще понадобится лечение, уехали в больницу – их помогли развезти пожарные. Палаты наверняка переполнены, и, возможно, придется решать, как освободить помещения, чтобы люди не лежали вдоль стен в коридоре.

Потом. Ланс подумает об этом потом. Он глянул на небо, все еще черное. Неужели прошло больше суток? Потряс головой, восстанавливая ощущение реальности. Нет, несколько часов, и еще даже не рассвет. Не так уж много пострадавших в пересчете на троих, а вместе с Грейс – четверых целителей. Просто почти у всех тяжелые сочетанные травмы, лечение которых нещадно тянуло и магию, и силы.

Белинду Ланс отправил домой с четверть часа назад в сопровождении ее мужа. За ним послали, когда эльфийка тихонько сползла по стене и ее едва успел подхватить кто-то из парней Ольдвига. Неприятная штука – магическое истощение, особенно после того, как кончилось действие стимулирующего зелья. Только что ушел мэтр Гельтер.

– Благодарю за интересный опыт, – сказал тот, откланиваясь. – Не могу сказать, что весьма рад возможности его получить, но он был, без сомнения, полезен. Если понадоблюсь в больнице – зовите, я отменю сегодня все плановые визиты.

– Ловлю на слове, – улыбнулся Ланс, и коллега хмыкнул в ответ.

Впрочем, Ланс не сомневался, что тот не откажет, если его в самом деле позовут. До сих пор он был уверен, что мэтра Гельтера интересует только шелест чековой книжки. Все-таки большая беда срывает все наносное – хотя стоит ли это заплаченной цены? Ответа Ланс не знал.

Он опустился прямо на ступеньки крыльца булочной. Две минуты. Две минуты ни о чем не думать, а потом отвезти домой Грейс. Вернуться к себе, стащить пропитанную потом и чужой кровью одежду, плюхнуться в ванну – не уснуть бы, не хватало еще утопиться. Поспать, пока не начнется новый день и не нужно будет куда-то ехать, с кем-то разговаривать и что-то решать. Поесть и сменить Кирана. Тот наверняка за всю ночь глаз не сомкнет.

Грейс возникла рядом бесшумной тенью. Ланс попытался встать, но она положила ладошку ему на плечо.

– Не беспокойтесь, мэтр Даттон. Вы позволите?

Девушка отдернула руку, точно обожглась, заметно смутилась.

– Конечно. – Ланс подвинулся, освобождая место на ступеньке. – Но чем сидеть здесь, давайте я отвезу вас домой.

– Буду очень признательна. Только дайте мне пару минут.

Ланс кивнул, понимая или думая, что понимает. Наверняка ей тоже надо замедлиться, переключиться. Дома – квартирная хозяйка, постояльцы, начнут задавать вопросы, изнемогая от любопытства. А сейчас можно просто немного посидеть в тишине. Ланс не стал спрашивать, как она себя чувствует, – о чем там спрашивать, видно же, как покраснели веки, под глазами легли синие тени, как подрагивают пальцы, бездумно разглаживая на коленях подол платья.

Он потянулся ей за спину, к медицинской сумке, которую Грейс поставила рядом. Выудил склянку, протянул девушке.

– Выпейте.

– Успокоительное? – удивилась она. – Но я вовсе не…

– Выпейте. Сейчас вам кажется, что все в порядке. Но никто не знает, когда до вашего разума дойдет все, что вы сегодня видели и что он старательно не осознавал. Может, по дороге домой, а может, уже дома, когда хозяйка начнет выспрашивать, трясясь от любопытства. Может, когда вы попытаетесь уснуть и поймете, что не получается.

– А может, я крепче, чем вы думаете. – Она упрямо вздернула подбородок.

– Может, и так. Но я не хочу проверять. Не спорьте с руководителем, Грейс, – сказал он так мягко, как только мог. – В больнице вы понадобитесь мне отдохнувшей. Страшно подумать, что может натворить целитель, который от усталости почти не соображает.

Кто-то опытный вроде Кирана или Белинды справится благодаря последовательностям действий, въевшихся в память намертво, – так водят мобиль, почти без участия разума. Но Грейс до этого еще далеко. Она все-таки взяла склянку – и оба подпрыгнули от вспышки, разорвавшей темноту.

Щуплый молодой человек поставил на землю аппарат для светописи – когда Ланс уезжал из столицы, такие были диковинками – и рванулся к ним с планшетом и пером наперевес.

– Крут Рассел «Новости Свиного Копытца». Мэтр Ланселот, расскажите, что здесь произошло?

– Без комментариев, – отрезал Ланс.

Щелкоперов он недолюбливал с тех пор, как один из приятелей прислал ему вырезки из светской хроники, освещавшие тот давний скандал.

– Говорят, жертвы исчисляются сотнями, – не унимался юноша.

– Если бы вы воспользовались тем невеликим разумом, что дали вам всесильные боги, – не выдержал Ланс, – то для начала бы перемножили три на шесть и посчитали, сколько жильцов может поместиться в восемнадцати квартирах.

– Так вы утверждаете, что жертв значительно меньше?

– Без комментариев. – Он подал руку Грейс, помогая подняться. Парень тут же кинулся на новую жертву:

– А вы, монна, не могли бы поделиться с нашими читателями своими впечатлениями?

Грейс помотала головой. Вцепилась в сумку с зельями, словно собираясь закрываться ей, как щитом. Ланс, отодвинув молодого человека, повел ее к мобилю. Журналист, оглядевшись, устремился к зданию – нашел, видимо, жертву, показавшуюся сговорчивей.

Ланс помог Грейс устроиться на сиденье, захлопнул дверцу и, обходя капот, услышал:

– Потеря… Такая потеря. Мой дом, мой прекрасный дом!

Он оглянулся. Молодой человек усердно строчил на листке бумаги, прикрепленном к планшету. Перед ним стоял гоблин – изборожденное морщинами лицо, редкие седые волосы. Привычным взглядом Ланс оценил цепочку, идущую из петлицы в нагрудный карман жилета. Карманные часы – удовольствие недешевое.

– Я совершенно разорен. Такая потеря…

На какое-то мгновение у него потемнело в глазах. А потом Ланс словно откуда-то издалека услышал собственный звенящий от бешенства голос:

– Вот это потеря. Те, кого не вернуть. А это – всего лишь убытки.

– Мэтр Ланселот, – прорвался в сознание рокочущий бас Ольдвига. – Мэтр! Вы его задушите!

*** 28 ***

Ланс выдохнул и обнаружил, что держит за шкирку, точно кота, гоблина и зеленое лицо Хельмута приобрело оттенок морской волны. Ольдвиг забрал у него из рук домовладельца.

– Ехали бы вы домой, мэтр. Длинная была ночка.

– Благодарю, господин Михель. – Ланс натянуто улыбнулся. – В самом деле, вину господина Хельмута должен определить суд. Не могли бы вы в качестве личной любезности сопроводить его до полицейского участка?

Каменное лицо орка стало и вовсе непроницаемым.

– Вы уверены, мэтр Ланселот? Расследование причин еще не завершено.

– Я не раз бывал в этом доме и видел, в каком он состоянии. И я думаю, пострадавшие из-за небрежения владельца имущества захотят получить компенсацию. Я-то уж точно захочу – за сверхурочную работу. Себе и своим сотрудникам. А также за использованные зелья, питание в больнице, использование коечного фонда…

– Я вас не приглашал! – завизжал гоблин, пытаясь вырваться из рук орка. – Если город вас вызвал, пусть город и платит!

Ланс растянул губы в ухмылке.

– Благодарю за совет, господин Хельмут. Я им непременно воспользуюсь.

Орк наконец поставил домовладельца на землю. Рыкнул на парня с планшетом – тот испарился, Ланс даже позавидовал умению отгонять ненужных свидетелей. Ольдвиг передал гоблина кому-то из своих. Тихо произнес:

– Ты уверен, Ланс? Нарвешься ведь. Этого слизняка я в полицию отведу, конечно, и жалобу напишу – мои парни головой рисковали, не говоря обо всем прочем. Но я и на дом этот устал жалобы писать, толку?

– А вот я не писал, – так же тихо ответил Ланс. – И сейчас очень об этом жалею.

Может, тот, кто прикрывал домовладельца, побоялся бы связываться со столичным аристократом. Но все было как-то не до того, хватало и собственных дел… А в итоге – смерти. Только потому, что у всех хватало собственных дел.

Михель покачал головой.

– В любом случае не пори горячку. Вернись домой, выспись и приведи себя в порядок. Утро вечера мудренее.

– Спасибо. И за совет, и за все остальное.

Он отвернулся от орка. Выругался про себя, обнаружив, что Грейс выскочила из мобиля и смотрит встревоженно, точно на тяжелобольного.

– Прошу прощения, монна Амари, – натянуто улыбнулся Ланс. – Я не хотел вас пугать.

– Вы меня не напугали, мэтр.

И все же все то время, пока они ехали до пансиона, девушка молчала. Молчал и Ланс. Да, устал, да, нервы на пределе, но контроль он потерял. Как и пять лет назад, в столице. Так что оправдываться не имело смысла, как и обещать, будто не повторится. Жаль только будет, если Грейс, испугавшись его вспышки, передумает оставаться работать.

– Отдохните как следует, монна Амари, – сказал он, открывая перед ней дверцу мобиля.

– Спасибо, мэтр Ланселот, я постараюсь. И предлагаю вам воспользоваться вашим же советом.

– Непременно.

Без стука закрылась дверь дома. Ланс вернулся в мобиль. Домой. Вымыться. Побриться – тем красноглазым заросшим чудовищем, что смотрело на Ланса из зеркала заднего вида, только непослушных детей пугать. Переодеться.

И заглянуть к мэру, побеседовать о безопасности города, покое граждан и жилье для оставшихся без крова, потому что кто-то из подчиненных мэра не обратил внимания на жалобы начальника пожарной охраны. И компенсации, само собой – до некоторых разумных доходит, лишь когда что-то угрожает непосредственно их кошельку.

Только сперва – отдохнуть. И заехать в больницу.

– Куда это ты так вырядился? – поинтересовался Киран, окинув взглядом новый сюртук, цепочку часов и даже пару перстней. – Неужто на свидание?

– Если бы! Надо заехать кое к кому чуть позже, когда будет не слишком рано для утренних визитов. Прикроешь?

Киран выглядел очень даже неплохо для человека, проведшего ночь в операционной. Не знал бы Ланс, каковым выдалось сегодняшнее дежурство, решил бы, что в больнице тишь да гладь. Но не знать не получалось – люди, оборотни, орки и прочие разумные заполонили все палаты, лежали в коридорах. На миг кольнула вина: следуя собственному совету, Ланс даже успел придавить подушку на пару часов, а Кирану такой роскоши не досталось. Может, ну его, этого мэра? Дамы-благотворительницы быстро разочаруются в своих подопечных: вопреки расхожему стереотипу, страдание вовсе не облагораживает. Начнут искать способы избавиться от обузы, так что монна Озис тоже без дела сидеть не станет и заставит шевелиться всех вокруг. А у него, Ланса, вон полная больница дел. Пополнить запасы зелий и заплатить сотрудникам сверхурочные можно и из резервного фонда, сохраняемого специально для различных неожиданностей.

– Прикрою, конечно. Все равно сна ни в одном глазу, слишком уж все это… – Киран поморщился. – Дети, конечно, то и дело что-нибудь себе разбивают, на то они и дети, но не в таких количествах.

Ланс кивнул. Рассовал по карманам сюртука перстни – давненько не надевал, и украшения мешались.

– Давай обход проведем, и как раз будет самое время явиться с утренним визитом.

Он проходил по палатам, узнавая не лица, но травмы. Переломы костей и позвоночника, порезы стеклом, размозжения, повреждения внутренних органов и внутренние же кровотечения… А еще – инфаркты и апоплексии, прободение язвы на фоне стресса – этих он не помнил вообще, то ли были среди «зеленых», то ли отправились в больницу своим ходом. Кого-то можно отпустить домой уже сейчас, напоследок пройдясь заклинаниями, кто-то останется на пару дней, некоторые задержатся дольше. И…

Запах шибанул в нос, едва они открыли дверь последней палаты. Кто-то из находящихся здесь без разрешения распахнул окно, но помогало слабо.

Киран нахмурился и проговорил:

– Я не мог пропустить!..

Снова оборотень, снова молодой, и снова тяжелейшая интоксикация – правда, в отличие от несчастного Ерара, этот пациент не считал, что все в порядке, – лежал пластом, безразлично глядя в потолок.

Ланс подошел, начал осматривать и ощупывать. Да, все как в тот раз. Нога не медленно отсыхает, а раздулась, под пальцами, ее прощупывающими, слышен хруст, как от сухого снега.

Ланс просмотрел уже наложенные заклинания, скрепляющие кость в нескольких местах. Не его работа. Мэтр Гельтер, возможно. Но все сделано чисто. Заглянул в записи Кирана. Тупая травма живота, разрыв селезенки, внутреннее кровотечение… вот почему он в больнице.

– Газовая гангрена развивается стремительно, – негромко сказал Киран. – Я видел пару раз.

– Гангрена? Или проклятие?

– Не множь сущности сверх необходимого, – понизил голос коллега. – На фоне травмы и синдрома сдавления нет ничего удивительного в гангрене. А вот четвертый случай проклятия за месяц был бы удивителен. К тому же…

К тому же сейчас разницы никакой.

– Я велю готовить операционную. И позову Берта…

– Не дергай их, все четверо санитаров вторые сутки на ногах, – сказал Киран. – Операционная готова, я встану ассистентом.

– Ты тоже вторые сутки на ногах.

– Нет, я пока первые, – ухмыльнулся Киран. – Иди переодевайся, не будешь же ты в этом оперировать. Я пока уменьшу интоксикацию, насколько получится, ну и гемодинамику поддержу.

Ланс благодарно кивнул.

К концу операции он не сомневался: Киран прав. Дело не в таинственном проклятии или внезапном увеличении заболеваемости. Объяснение простое и банальное. Нестерильные обломки, сдавившие конечности, благоприятная среда для бактерий, вызывающих гангрену. Может, и в прошлый раз было то же самое? Пациент говорил, что травм не получал, но Ланс ведь и спрашивал между делом, особо не акцентируя внимание. Может, зря он попросил отца тревожить занятых людей только ради того, чтобы удовлетворить собственное любопытство?

Может, и зря, но теперь поздно об этом рассуждать. Письмо наверняка уже в столице, и скоро придет ответ. Будут числа, будет возможность сравнить и подумать.

*** 29 ***

Вернувшись к себе после операции, Ланс обнаружил под дверью Асцелинну Деахинай.

– Хорошо, что я вас застала, мэтр Ланселот! – воскликнула она. – Мне уже пора возвращаться к малышам.

– Что-то случилось? – встревожился он.

Дворфа покинула больницу после того, как монна Беларикс благополучно разрешилась от бремени.

– Нет, все хорошо. Моя нанимательница – чудеснейшая женщина, и ее муж тоже чудесный, малыш очень славный… – Она замялась. – Я хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали. Спасли Светика и меня, когда я чуть не погубила нас обоих. И вот…

Она положила на стол медальон. Крупный, скорее для мужчины, чем для женщины. Материалы выглядели не слишком дорогими: черненое серебро, черные же агаты, гармонично сочетающиеся с орнаментом. И удивительно тонкая работа, затмевающая простоту материалов.

Ланс поднял на дворфу вопрошающий взгляд, та смутилась.

– Я его украла. То есть не украла… Я должна была представить комиссии шедевр. Свою лучшую работу, чтобы меня признали полноправным мастером-ювелиром. Я сделала этот медальон. Когда меня выгнали, дав с собой лишь горбушку хлеба, я подумала, что будет несправедливо, если мой шедевр достанется кому-то, кто плевал мне вслед. И я успела его украсть. – Она помолчала. – Надо было продать его, но это последняя память о доме. Возьмите, пожалуйста. Черные агаты защищают от дурного глаза, завистников… словом, от всех черных энергий, направленных на того, кто их носит.

Ланс ошарашенно молчал, и дворфа повторила:

– Возьмите, пожалуйста. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.

– Это – ваша работа? – выдавил Ланс.

В груди заворочался горячий комок стыда. Второй раз за месяц судьба тычет его носом в собственные поспешные выводы, словно нашкодившего щенка. Он решил, что у дворфы, как у большинства юных девушек, нет профессии. А она ювелир, да еще какой!

– Да, мэтр Ланселот. Я знаю, что до настоящего мастерства мне еще далеко…

– Это слишком дорогой подарок, госпожа Деахинай. Я не могу его принять.

– Не оскорбляйте меня отказом, мэтр. – Глаза дворфы наполнились слезами. – Я от всего сердца.

– Не плачьте, пожалуйста. Но это в самом деле слишком…

– Не дороже двух жизней, – перебила его дворфа. – Я живу у монны Беларикс на всем готовом, и у меня есть жалованье. К тому же я все равно не смогу его продать.

– Ваш сын будет носить его, когда вырастет.

– Я надеюсь, что к тому времени встану на ноги и сделаю для сына амулет, который будет защищать его от зла. Такой, что он станет носить с гордостью. Теперь я действительно на это надеюсь, благодаря вам.

– Я мог бы дать вам рекомендации в столице, – медленно произнес Ланс.

Дворфа покачала головой.

– Сейчас я не могу подвести монну Беларикс. Она рассчитывает на меня. Но если через три года, когда я перестану кормить, ваше предложение еще будет в силе, я непременно им воспользуюсь.

– Я напишу рекомендательные письма сегодня же и передам в дом монны Беларикс для вас, – пообещал Ланс. – Спасибо, госпожа Деахинай. Это бесценный подарок.

Он надел амулет поверх рубахи – во время визита к мэру нечто защищающее от завистников окажется очень кстати, пусть сам Ланс и не верил в дурной глаз.

– Пойдемте, я вас подвезу.

Перед открытой дверцей мобиля дворфа замешкалась – рассчитанная на человека подножка была ей высоковата. Ланс подставил ей сложенные ковшиком ладони.

– Ступайте сюда и забирайтесь.

– Что вы, мэтр! – ужаснулась она.

Ланс улыбнулся.

– Госпожа, мне не впервой подсаживать даму в седло… или вот в мобиль.

Дворфа неловко оперлась башмачком на его руки в перчатках, залезла в мобиль и всю дорогу до дома монны Беларикс молчала, не смотря по сторонам и даже не разглядывая приборы. Высадив ее, Ланс направился к дому мэра. Выйдя из мобиля, едва не столкнулся с уличным газетчиком.

– Катастрофа, ночная катастрофа! – верещал мальчишка. – Горы трупов, сотни раненых! Только в «Вестях Свиного Копытца»!

Ланс бросил мальчишке монетку. Обнаружив на передовице собственное ледяное лицо и перекошенного от страха господина Тоби, едва не оступился, поднимаясь по ступенькам крыльца.

А пожалуй, это и к лучшему. Он прокрутил в уме аргументы, добавив к ним еще один. Да, с этого и стоит начать.

Дворецкий проводил в гостиную, где Ланса встретил не мэр, а хозяйка дома. Он выпил кофе, побеседовал с монной Абело о погоде – лето в этом году чудесно, не правда ли? – и подумал, что в старой поговорке о том, будто за каждым великим мужчиной стоит сильная женщина, есть немалая доля правды. Взять вон хоть монну Озис…

Мэтр Герберт Абело, мэр Свиного Копытца, казалось, весь состоял из округлостей. Круглая лысина, круглое лицо, круглая фигура, едва помещающаяся в кресле. Характерная краснота щек, говорившая о давних проблемах с давлением. Впрочем, мэтр Гельтер, который пользовал и мэра, свое дело знал.

И все же, когда Ланс небрежно бросил на стол газету, лицо мэра побагровело столь стремительно, что впору было опасаться удара.

– Полюбуйтесь, – ухмыльнулся Ланс. – Я вырос под прицелом газетчиков, и, увидев это, лорд-канцлер только посмеется. Но посмеется ли он, если перед ним положат столичный вестник с вашим портретом и заголовками, вопрошающими что-то вроде: «Неужели наши города небезопасны?», «Как власти могли это допустить?» или «Куда смотрит мэр»? Тот юноша, что запечатлел меня в столь неприглядном виде, довольно пронырлив…

Мэр поперхнулся кофе – очень неплохим, надо сказать, кофе. Свиное Копытце всегда был очень тихим городом, местные жители гордились этим – в столицах не найдешь такой благодати и умиротворения. Потому его власти вовсе не хотели привлекать внимания столичных проверяющих.

– Дорогая, оставь нас, – натянуто улыбнулся мэр. – Разговоры о делах невыносимо скучны.

Хозяйка дома прощебетала о том, как приятно было побеседовать с мэтром Даттоном, а Ланс в который раз мысленно сравнил ее с вдовой прежнего мэра…

– К вам монна Озис, – доложил дворецкий.

А вот и она, легка на помине. Союзник или противник в этот раз?

Пока служанка несла кофе еще одной гостье, разговор вернулся к погоде. В самом деле удивительно доброе лето в этом году – не знойное, но и не холодное.

– Как же газетчики умеют подать все в невыгодном свете! – заметила монна Озис. – Все мы знаем, что мэтр Ланселот – добрейшей души человек, а тут… прямо какое-то кровожадное чудовище! Страшно подумать, что они напишут о нашем прекрасном городе!

Мэр засунул палец под воротничок, повел шеей. Ланс мысленно улыбнулся: кажется, мысли сходятся не только у дураков.

– Я мог бы написать паре-тройке друзей и, конечно, лорду-канцлеру о том, как стремительно городские власти отреагировали на случившуюся беду. Что владелец доходного дома, господин Хельмут, готов компенсировать городу понесенные расходы…

– Городу? – переспросил мэр.

– Конечно. Десятки разумных остались без крова. Городские власти могли бы выкупить доходный дом…

– Но жители приличных кварталов придут в ужас! – Мэр утер платком вспотевший лоб. – Подобное соседство…

– Понимаю, у бедных районов своя специфика, и благовоспитанные граждане возмутятся. Но и доходный дом в городе не один. Я не изучал этот вопрос тщательно… – Ланс выдержал паузу.

– Я поручу изучить.

– Только не тому, кто рассматривал жалобы на господина Хельмута, домовладельца. Он уже подвел город один раз.

Мэр нахмурился.

– Я выясню, кто это. Демоны знают, что творится, все приходится проверять самому!

– Власть – тяжелая ноша, – пропела монна Озис. – Но вы с честью ее выдерживаете, мэтр Герберт. Взять хотя бы вашу заботу о приюте для сирот. К сожалению, после сегодняшней ночи там прибавится детишек.

За приютом для сирот при церкви приглядывала монна Гислинда, ближайшая подруга монны Озис, там воспитанников учили не только катехизису, что выгодно отличало его от многих подобных заведений.

– Монна Гислинда как раз нашла гнома, готового научить мальчиков столярному мастерству, но это дополнительные средства.

– Разве прихожане недостаточно жертвуют? – поинтересовался мэр.

– Увы, для каждого его рубашка ближе к телу. Как раз в последнем письме моя кузина, свояченица министра народного просвещения, жаловалась, что власти большинства городов руководствуются лишь сиюминутной выгодой и не понимают перспектив. Образованному человеку незачем грабить в подворотне. Я была бы рада привести ей примеры мудрого и дальновидного руководства.

Мэр в который раз поправил слишком тесный воротничок.

– Бюджет…

– Как хорошо, что вы понимаете: образованный и работающий человек платит налоги, пополняя городской бюджет. Значит, наш долг помогать сиротам получить профессию, чтобы они стали полноценными гражданами, – не унималась монна Озис.

– Я думаю, компенсировать городу расходы должен не только тот, кто непосредственно стал причиной трагедии, но и те, кто его покрывали, – заметил Ланс.

Едва ли это сам мэр – слишком мелкая сошка Хельмут, владелец дома. Скорее всего, он водил дружбу с кем-то из городских чиновников.

– Наверное… Но лорд-канцлер должен узнать, что город делает все возможное!

– Несомненно. И я заверю его, что город очень помог больнице, возместив расходы на зелья и половину сверхурочных коллегам. Вторую половину я выплачу им сам. – Ланс выложил на стол смету, которую он набросал утром, пересчитав оставшиеся зелья. Шовный материал и артефакты он создаст сам, но зелья придется заказывать. И ингредиенты для них не с неба падают.

Мэр переменился в лице, и Ланс едва удержался, чтобы не предложить ему средство от изжоги. Но незачем внедряться в вотчину мэтра Гельтера.

– Но… Это немыслимо! Неужели такие расходы оправданны?

– Если пожелаете, я пришлю вам копию финансового отчета за последние полгода, – улыбнулся Ланс, откинулся в кресле поудобнее и приготовился торговаться.

*** 30 ***

Я распахнула окно и села на подоконник. С улицы тянуло вечерней прохладой – живительной и бодрящей после душного летнего дня. Взгляду представился самый лучший вид: под окном комнаты на первом этаже доходного дома, куда я переехала из мансарды неделю назад, получив жалованье, хозяйка, госпожа Тоби, разбила палисадник. Я вдыхала аромат цветущей вербены и наслаждалась отдыхом.

Сегодня в больнице выдался на удивление спокойный день. В палатах еще оставались пациенты, пострадавшие при обрушении дома, но они уверенно шли на поправку, а новых не поступало. Будто злой рок, натешившись страданиями и вдоволь напившись крови, на время затаился.

Та памятная ночь стала настоящим испытанием для меня, но я выстояла и стала сильнее. Госпожа Тоби причитала и всхлипывала, увидев мою испачканную кровью одежду, но я ни о чем не жалела. Ни о кошмарах, что преследовали меня несколько дней подряд, ни о подгибающихся от усталости ногах, ни о смертельном ужасе, который я пережила, удерживая рухнувший потолок.

Если и стоило о чем-то печалиться, так лишь о том, что мэтр Ланселот Даттон из строгого руководителя практики ненадолго превратился в Ланса. Чрезвычайные обстоятельства стирают границы между людьми, вот и толстая стена между нами – аристократом и простушкой, стажером и руководителем – истаяла до прозрачности.

Я закрыла глаза, в который раз вспоминая, как мэтр Ланселот укрыл мои плечи своим сюртуком. Это не было объятиями и… все-таки было ими. Мне чудилась нежность в серых глазах. Глупая, глупая Грейс, ты совсем запуталась.

На службе я ни словом, ни взглядом не выдавала своего смятения. Собранная и внимательная помощница. Мэтр Ланселот хвалил мою расторопность и навыки. Знал бы он, какой пожар бушует в сердце!

– Так, хватит себя жалеть! – вслух сказала я. – Мне очень повезло! Работа на все лето, бесценный опыт!

«А чувства… С чувствами я как-нибудь справлюсь!» —добавила я мысленно.

Я спрыгнула с подоконника на пол, распахнула шкаф. Высокий трехстворчатый шкаф явно был рассчитан на большее количество вещей. Мои скудные пожитки вольготно разместились на одной полке. На вешалке сиротливо болталось парадно-выходное голубое платье. Оно-то мне и нужно!

– Не зря я тебя везла!

Признаюсь, я подумывала о том, чтобы махнуть рукой на неуместный для больницы игривый фасон платья и носить его на смену дорожному. Хотя я отстирала его от крови и заштопала прореху так, что и внимательный взгляд не сразу заметил бы заплатку, от каждодневной носки оно рисковало превратиться в лохмотья прежде, чем закончится лето. На новое пока еще денег накопишь! К тому же в разгар лета носить ситец куда приятнее, чем плотный хлопок. Но, как выяснилось, мой неуместный для целителя наряд еще сослужит мне добрую службу.

Завтра я отправлюсь в нем на бал!

– На бал, – проговорила я вслух, прокатывая на языке непривычное слово.

Я чувствовала себя при этом бедной чумазой сироткой из волшебной сказки. Той, правда, на бал помогла попасть фея-крестная, а мне… монна Озис.

Едва ли можно считать даму-благотворительницу доброй феей, но после той страшной ночи мое мнение о ней изменилось к лучшему. Да и бал не совсем настоящий – благотворительный. Ну и что с того?

Знал бы мой дорогой отец, что его разумная дочь трепещет, как дебютантка перед первым выходом в свет, не поверил бы. Он всегда считал, что благотворительные балы организуют скучающие светские дамочки, вместе с добродетелью выставляя напоказ новые наряды. На таких мероприятиях можно завести выгодные знакомства, представить подросших дочерей и присмотреть для них богатых холостяков.

Пусть так, но нельзя забывать и о пользе для больницы. Деньги, одежда, коробки с вещами для новорожденных – все благодаря монне Озис и ее благотворительному обществу.

– Грейс, моя милая, без вас бал не обойдется! – уговаривала меня вдова бывшего мэра, когда я начала было отнекиваться. – Все должны увидеть нашу юную звездочку-целительницу! Деньги потекут ручьем! Согласны со мной, мэтр Даттон?

Мэтр Ланселот посмотрел на меня, и его уставший взгляд потеплел.

– Я был бы рад, если бы монна Амари сопровождала меня на балу, но последнее слово за ней – как она решит, так и будет.

Бал завтра. Мэтр Ланселот предоставил мне выходной до вечера.

– Отдохните, сходите в парикмахерскую… – Он сам смутился сказанного. – Женщинам нужно больше времени…

Я закусила губу, сдерживая улыбку. Распоряжения мэтра Ланселота, касающиеся пациентов, всегда были четкими, поэтому, наверное, так непривычно было видеть его неловкость. Он, вероятно, вспомнил, как готовятся к выходу в свет женщины его круга. День расписан по минутам, вокруг вьются многочисленные служанки: уложить волосы, подготовить платье.

Интересно, он наблюдал за тем, как собирается на бал его невеста? От этой догадки сделалось грустно. Монна Озис может сколько угодно звать меня юной звездочкой, но ни она, ни ее подруги и мысли не допускают, что я им ровня…

– Мне не нужно столько времени, я соберусь за час.

– И все же, Грейс, это ваш законный выходной, – мягко сказал мэтр Ланселот. – Я бываю забывчив, и Марта, боюсь, не просто так за глаза зовет меня ненормальным трупоголиком.

Я рассмеялась. Добрая Марта действительно путала два слова и совершенно искренне называла руководителя больницы «трупоголиком» вместо «трудоголика». Мэтр Ланселот тоже широко улыбнулся.

– Но это не значит, что от моего трудоголизма должны страдать вы, – закончил он.

Завтра он зайдет за мной, и мы вместе отправимся на бал, который в этом месяце организует монна Гислинда.

– Каждый приглашенный заплатит за вход, и все деньги до последней медной монеты поступят в фонд страждущим. Нас ждет аукцион и ярмарка. Девочки станут продавать бумажные цветы – цена зависит только от желания благотворителей, а они, глядя на маленьких ангелов, обычно не скупятся, – расписывала монна Озис предстоящий бал. – Хозяйка дома обещала фонтан с лимонадом, устроенный прямо в саду. Он отлично освежит гостей, ведь обещают жаркую погоду. Да, совсем забыла, вы тоже что-нибудь можете выставить на аукцион.

– Но что же? – опешила я. – У меня ничего нет, книги – и те библиотечные.

– Услугу целителя?

– Хорошо, почему нет, – помедлив, согласилась я.

Вреда от этого никому не будет.