(Не) Желанная герцогиня Любимка Настя

— Это какие-то полезные орехи? — осторожно уточнила я. — Особенные?

И получила в лоб, но уже шишкой, и да, прикрыться не успела.

— Хватит драться! Я не понимаю! Чего ты от меня хочешь?

И не лукавила, мы, в общем-то, часто друг друга не понимали. Потому что, как я уже говорила, характер у духа был скверный, просто отвратительный. К тому же он был явно любитель пошутить по-черному (иначе воспринимать эти выдергивания меня из постели, чуть ли не в чем мать родила, я не могла. Да и последующие его выходки…). А еще дух не делал скидку на то, что я о магии этого мира практически ничего не знала. Тирхану лишь в лаборатории удавалось читать мне лекции, хотя он чаще отвлекался на то, что делала я, и требовал уже от меня объяснений.

Не очень у меня пока было с обучением… Просто некогда. Сначала посев, потом постройка домов, и много чего еще… Теперь вот сбор урожая.

С моими излишками магии успешно справлялся дух, явно перекачивая себе все, что ему требовалось. Впрочем, если мне понадобится, он в нужный момент свое без остатка отдаст.

— Объясни нормально, чего ты от меня хочешь. И почему прямо сейчас? Разве подождать не могло?

Я говорила с ним, как с маленьким ребенком, в очередной раз заставив себя успокоиться. Уподобляться этому ворчливому старикану я не собиралась.

— Мне нужно забрать отсюда орехи? — сделала новую попытку нащупать верный вариант.

Ответил не дух, а обе возмущенные белки, ринувшиеся на меня прямо с веток дерева, под которым я сидела (и когда они забраться-то успели?). Но навредить они мне не успели, ветер унес их в обратном направлении.

Новая картинка настигла меня в тот момент, когда я поднималась — заросли молодого орешника, у которого были поломаны ветки.

— А сразу попросить подлечить нельзя было? — вздохнула, совершенно не понимая ход мыслей духа.

Сказал бы сразу, что нужно помочь орешнику, который так варварски изломали. С другой стороны, а кто изломал-то? Это при условии, что дух бдит! Зачем было показывать белок и их драку? Где логика?

Интересно у духов бывает старческая деменция?

— Ай!

Шлепок, пришедшийся по ягодицам, мне не понравился. Видимо, как и мои мысли духу.

— Подожди, кто-то чужой обломал ветки орешника? Покажи их еще раз, пожалуйста.

Я сосредоточилась на картинке, чтобы понять примерное географическое положение. Внутри леса или ближе к границам моих владений растут орешки?

Судя по тому, что я видела, не самая граница, но близко к тому.

— У нас опять появились лошади? — предположила я (прямо гадание), думая про тех исполинов, которые достались мне даром.

Которые, на самом-то деле, жрали так, что мама не горюй! Ну реально все, до чего могли дотянуться — кора деревьев, овес, трава под копытами, листья… Таким лошадкам вполне было под силу навредить орешнику.

Однако где связь с этими треклятыми белками и орехами? Зачем все же нужно было тащить меня сюда?

На этой мысли меня впечатало в дерево. Прям вот р-раз — и впечатало. Больно не было, потому что дух не ставил это целью. Просто вот ткнуть меня носом во что-то…

Я смотрела на извилистые морщины на коре дерева, уходящие по стволу высоко к кроне, и пока совсем не понимала, что от меня хотят. Я откровенно запуталась и чувствовала себя слабоумной, у которой то лошади мародерством занимались, то белки отстаивали свою территорию, а истина так и не находилась.

Тут меня толкнули со всей силы в ствол, и я зажмурилась, понимая, что меня сейчас сплющит. Но этого не произошло — я упала на землю прямо под тот самый орешник.

Что за ерунда? Это ведь не дух меня переместил, его перемещение всегда происходило с использованием ветра…

Я распахнула глаза и обернулась, чтобы увидеть то дерево, к которому меня пнул дух, вот только… разница была.

Во-первых — местоположение. Эти два похожих дерева были в разных частях леса.

Во-вторых — уровень магии, которая сейчас пульсировала в стволе дерева и быстро исчезала, рассеивалась, будто и не было только что ни моей окровавленной ладони, ни собственно магии. Вот ничегошеньки.

— Ты собирался показать мне тайный ход? — спросила у духа и взглянула на орешник.

Что-то меня смущало, сильно смущало. Догадка возникла в голове лампочкой Ильича.

— Да это же ты обломал ветки! Шлейф твоей магии!

Передо мной взметнулся ветер, и туманом показался дух. Гордо кивнул и обрушил на меня кучу картинок, центральной фигурой на которых была я…

Если правильно поняла, все сводилось к тому, что я занималась ерундой, как те самые белки, делавшие схронки, заначки. В то время как должна была развивать умение управлять своей магией. И раз я сама этого не поняла и не нашла времени, то это за меня сделал дух. И отказаться не выйдет. Меня отсюда не выпустят, пока я, по его мнению, не достигну желаемого результата.

Я спросить стеснюсь: а ты не обнаглел?! — прошипела я тихо. — Запасы на зиму и товары, каких нигде нет — это ерунда? Мне и моим людям зимой магией питаться?

Я разозлилась. Сильно. Магия яркой зеленью оплела мои руки, затем сместилась на грудь, а потом и полностью окутала мое тело. Но все это быстро прошло, схлынуло, как волна, стоило мне увидеть последнюю картинку, которую показал дух. Отрезвило моментально. Отрезвило и заставило признать правоту духа.

К Придорожью приближалась кавалькада всадников, сопровождающих кареты… И все бы ничего, но во главе нее был он… Он — мой муж! И сомневаться не приходилось — ехала эта скотина по мою душу.

Я укладывала практически спящего Илюшу в колыбельку, которую мне вырезали местные жители (умелец по дереву таки нашелся, хотя тут правильнее было — вернулся, да не один!), и думала о насыщенных событиях, произошедших сегодня.

Сначала я размышляла о том, как поменять способ общения с духом. Его манера меня не устраивала совершенно. То ли дело было в его природной вредности, то ли он попросту еще не перенастроился до конца на новые реалии (в частности — выход из многолетней полуспячки)… Но подача информации должна быть иной: четкой, по существу, без завуалированных оскорблений и сравнительных оборотов, на которые тратится уйма времени.

Абсолютно лишние телодвижения, на которые у меня нет никаких ресурсов.

Затем задумалась о необходимости поменять собственное восприятие магии. Оно у меня оказалось все же неправильным, больше потребительским, чем созидающим.

Суть моего дара была совершенно иной, чем я предполагала раньше и чем меня потчевала принцесса. И тут вставал большой вопрос: она сама оказалась не в курсе, и более глубокие знания о так называемом даре жизни были утрачены, или меня намеренно пытались ограничить? А заодно и всех остальных, потому что Тирхан вряд ли стал бы мне лгать.

Все, о чем я знала до сегодняшнего взаимодействия с духом, являлось побочным эффектом дара (к слову, только за сегодняшний урок этого паршивца придушить хочется, столько времени потратили, мог бы сразу точки над ё расставить). Моя повышенная регенерация, плодородие земель, на которых я обитаю, возможность передачи жизненных сил другим существам — все это не основное, еще и усеченное.

В то время как изначальная и основная функция у моей магии — пробуждение жизни, а жизнь — это энергия, циркулирующая во всем мире и во всех. Я действительно могу вытащить любое существо, находящее на грани жизни и смерти (главное, чтоб душа в теле еще была). Однако самый главный козырь в том, что я своей магией способна дать толчок к активации магии не только у моих детей, но и у совершенно посторонних людей… Даже в тех, кого когда-то называли пустыми!

Масштаб подставы меня потряс… В случае, если тому же королю станет известно о главной стороне моего дара, меня запрут в каменном мешке и не позволят вообще ничего. Заставят использовать магию для активации дара в угодных королю людях, потом я буду восстанавливаться, и так до самой смерти… Ни свободы, ни тем более перспектив. И моему сыну свободы тоже не видать…

На фоне этого знания тот факт, что ко мне скачет муженек, казался не таким уж и неприятным. Ну скачет… Обратно впереди коня побежит.

Раньше, конечно, чем мне бы хотелось. Однако Амадео сразу обозначил, что Радан имеет право видеть сына, и будет приезжать ненадолго, на пять-семь вех (неделя — это многовато, но перетерпеть можно). И даже обещал лично сопровождать герцога в таких поездках.

Мы с ним, конечно, расстались не очень дружественно, однако вряд ли аргерцог по-настоящему желал мне навредить. А если вспомнить, что письмо мы все-таки отправили, и кто-то должен разобраться в нападении на меня и моих людей, то появление гостей обретало смысл.

Не удивлюсь, если с ним и лекарь прискачет. Он, несомненно, утверждал, что мне требуется трехлетний перерыв перед новыми родами, однако не забываем о моем даре… Сроки вполне могут изменить, а заодно снова начать агитировать за улучшение генофонда королевства.

Просто мне хотелось, чтобы это случилось после зимовки, а не перед ней. И уж тем более не в разгар сбора урожая и заготовок, а также на фоне моих экспериментов с эфирным маслом. И особенно не тогда, когда мои люди воодушевились и стали забывать, каково это — жить под пятой Радана.

Они только-только оттаивать начали, глядя на то, как я забочусь о них.

После того, как мы худо-бедно обустроили этажи хозяйского дома для всех приехавших со мной, а я в свою очередь с помощью духа осмотрела деревья, которые можно было спилить и использовать для строительства домов (некоторые пришли в полную непригодность, спасибо, какой-никакой фундамент имелся), мы приступили к масштабной стройке в каждой из деревень, а также на территории моего поместья.

Благо народ прибывал, что не могло не радовать. Приходили целыми семьями, порой по пятнадцать человек, где было лишь по паре детей и стариков, а остальные — крепкие мужчины, ладные и не боящиеся работы женщины.

Наличие чудо-коней тоже вносило огромную лепту как в строительство, так и в пахоту и засев полей. Несмотря на позднее начало, мы управились быстрее, чем я даже могла пожелать (знаю, что дух помогал, что сама земля сил придавала, оберегая наши посевы). Однако преуменьшать работу своих людей я не собиралась. Общее дело, хорошо знакомое простому люду, объединило их, заставило не просто верить в то, что все у них будет хорошо, а уже буквально увидеть, руками потрогать свое светлое будущее.

В первую очередь строились мастерские, ставились печи, облагораживалась заброшенная кузня и даже гончарная (довольно просторная, явно когда-то рассчитанная на большое производство). И не было никого, кто сидел бы, сложа руки. Все принимали посильное участие, вставали засветло, ложились поздно.

Мои сироты активно включились в процесс, получая дополнительное образование опытным путем: и в строительстве, и в столярном искусстве, и в посеве. Девочки — в готовке, выпекании хлеба на огромную толпу, сборе ягод и фруктов.

Я же была координатором, строго следящим и за всем процессом, и за тем, чтобы мои воспитанники не перенапрягались и не брались за то, что могло привести к травмам (конечно, от мелких многие не убереглись, всяко случалось, но до трагедий не дошло, обошлось ушибами да ссадинами). А также чтобы дети не уставали от выполнения однообразных задач. Был составлен определенный график смен для работы в поле, на кухне или на стройке. Все, кроме младших, смогли поработать везде, попробовать каждую из профессий на зуб (в меру своих сил, естественно).

Урбену, к слову, неожиданно понравилось заниматься выпечкой. Его пироги были просто объеденье! А ведь буквально недавно он воровал в герцогском замке ложки…

Честно, была у меня мысль, что некоторые мои воспитанники, возможно, прикипят к каким-то семьям, а кто-то из взрослых даже захочет принять сироту под свое крыло. Сердобольных баб хватало, а статусные границы сейчас были довольно размытыми.

Однако ребята смогли меня удивить. Даже самые младшие, несмотря на щедрую ласку, которой женщины, да и мужики одаривали детей, держали дистанцию. Не холодную и настороженную, нет. Но со всеми проблемами, слезами, ссорами или радостью они бежали ко мне, и только ко мне. И у нас уже вошло в традицию собираться перед сном и делиться впечатлениями о прошедшем дне.

Сегодня она впервые была нарушена. Во-первых, дети так упластались на поле, что еле ложки за ужином держали. Но эта усталость была радостной, воспитанники лучились довольством и тем, что оказались равны (а то как же!), и главный приз, обещанный мной, в итоге достался всем.

Два жеребенка — и тот, которому еще предстояло родиться, и тот, который уже появился на свет — перешли в собственность детей. Теперь это была их личная забота и радость. А позже их всех будут обучать верховой езде.

Второй причиной стал экстренный совет, который вот-вот должен был начаться. Мне нужно было многое обсудить с моими доверенными людьми в связи с незваными гостями.

Как только я оделась, в комнате проявился туман. За Илюшкой будет присматривать дух, Интена и Люси понадобятся мне в гостиной.

На самом деле в личном присутствии духа особой необходимости не было, он и так видел все и всех вне зависимости от того, где находился. И, в случае чего, мог магией воздействовать (даже пеленку сменить). Но этому ворчливому старикашке нравилось прикасаться к ребенку.

Как только я выйду, он достанет Илиаса из колыбели и будет держать потоками воздуха до самого моего прихода. Плавали уже, знаем, спорить бесполезно. Все равно по-своему сделает. Да и вреда для сына никакого, а для духа — отдушина.

Глава двадцать четвертая

При моем появлении все чинно поднялись из-за стола, на котором уже стояли дымящиеся чашки с душистым травяным отваром, радовали глаз блюдца с абрикосовым и клубничным вареньем и тонко нарезанным белым хлебом. Чуть в стороне лежали писчие принадлежности и карта моих земель, которую я составляла собственноручно.

— Садитесь, — улыбнулась я, сама присаживаясь подле Тирхана.

Волк, находящийся под столом, вылез и притулился к моим ногам. Машинально погладила его уже не такую жесткую шерсть.

Вообще, морф отъелся. Хорошо так отъелся и больше на полудохлого не походил. Наоборот, лощеный волчара, держащий в страхе местных диких зверей.

Еще бы они его не боялись! Откровенно говоря, местный люд морфа тоже побаивался и часто путал с лесным зверьем. Оно ж не всегда радрак на шее разглядишь, по темноте особенно.

— Начну с главного — герцог Дарремский в полувехе пути от Придорожья.

— Ррр… — волк вздыбил шерсть.

Но куда примечательнее была реакция у моих девочек: Интена скривилась, Люси вздрогнула, опустила голову и сжала кулаки.

Тирхан же переглянулся с Аррияшем и помрачнел. Севрим, спешно приехавший по моему приказу, почесал макушку и высказался первым:

— Надобно ускориться, хозяюшка? Ваши-то чертежи на весну рассчитаны были…

Собственно, никто из них даже не задался вопросом, откуда я это знаю. Верили безоговорочно. Тирхан — тот, конечно, догадывался, что дело в волшебной земле и каком-то бесплотном помощнике, а вот остальным хватало моего слова.

— Строительство-то кончить, считай, времени хватит. От Придорожья им ехать, почитай, два вехима, коли имеют лошадей вполовину таких, как у вас, а коли нет, то вехиман, — продолжил рассуждения староста Адузовцов. — Получается — ждать оказию к середине, а то и к концу осени. Никак не раньше.

Учитывая, что и моему благоневерному короной были подарены суперлошади, я бы ставила на середину осени, ко второму месяцу, не позже, но пока молчала, давая высказаться своим людям.

— А земля-то позволит герцогу да его свите пересечь границы? Может, как и с теми, другими пришлыми, получится? Они не увидят ничего стоящего, а потом и вовсе забудут, что бывали в наших краях? — робко спросила Люси.

Я бы на это не рассчитывала. Дух сейчас хоть и набирал силы, однако они уходили на возрождение земли, которая занимала огромную территорию.

— Полагаю, нам предстоит это проверить. Все ж теперь Хозяйка появилась у земель, а Его светлость приходится ей мужем, — выдохнул Тирхан. — Вряд ли земля не допустит герцога к жене. Его приезд — вопрос решенный. Севрим правильно сказал: надо менять план застройки гостевых домов…

— Что им тут занадобилось? — прошептала Интена. — Точно не за изменниками едут, лэдор Геварский непременно бы сообщил о том, а в весточке только о купцах, да о товарах было!

К слову, в реальности граница с Нармадом пролегала совсем не там, где принято было считать. Огромное озеро с пресной водой, берущее начало на юго-западе моих земель и заканчивающееся на северо-востоке, прозванное местными Драмираной (что означало «мост жизни», как подсказал Тирхан), по сути, и было той самой границей.

Потому что начиналось оно чуть дальше от границы с землями Ойдохи (примерно в пяти километрах), а заканчивалось в пятидесяти километрах от реальной границы с Нармадом. Ту часть, которую они, да и мой король, считали принадлежащими Нармаду, сами нармадцы использовать не могли. С теми, кто туда перебирался, происходили разного рода несчастные случаи, и за много лет охотников обжить эти места поубавилось. Да что там — никого, считай, не осталось.

Конечно, часть моих крестьян была направлена и на рыбный промысел (жаль, не в тех масштабах, в каких хотелось), и на создание нескольких каналов, по которым подавалась вода на поля и в колодцы. С помощью кузнеца и нескольких мастеровых мы все же смогли изготовить и установить винтовое насосное устройство (достаточно примитивное, то самое, что придумал Архимед). Позже я рассчитывала развить водопроводную систему если не до того уровня, каким привыкла пользоваться, то добиться хотя бы приблизительного сходства, благо для этого мои земли обладали всем необходимым. Можно ведь было сделать свою мини-гидроэлектростанцию на основе водяных мельниц…

Руда здесь также имелась…

Вообще, доставшееся мне герцогство по своей протяженности я бы назвала сравнимым с Кольским полуостровом, с той лишь разницей, что выхода ни к одному из морей у меня не имелось, да и полуостровом земли назвать нельзя было.

Однако тот факт, что имелись залежи руды, торфяные болота, опять же очень плодородная земля (пусть и не с таким жарким климатом, как, например, в землях мужа), прямо говорил о том, что мне, по сути, ни одно из королевств не нужно. Все есть на моей и в моей земле. Все необходимое для процветания и жизни без нужды. Осталось только освоить эти земли, населить людьми, достроить деревни. А там и города образуются, благо места хватает!

Но до того придется молчать и держать лицо кирпичом: мол, ничего не знаю, ничего не имею, но уезжать отсюда наотрез отказываюсь.

Я вернулась в беседу к тому моменту, когда эмоции улеглись, и начался конструктивный разговор. Стали высказываться самые различные идеи. Часть из них мне приглянулась, часть же показалась нежизнеспособной. Послушав минут десять, я решила вмешаться и подвести черту.

— О гостевых домах не стоит беспокоиться, — спокойно произнесла, прекращая спор Аррияша с Севримом. — Герцога поселим в мой, тот, что вы пару вех назад отстроили. За то время, что он будет добираться, мы его обустроим и вселимся сами. И нам, и ему места хватит. Что касается его свиты, полагаю, этот вопрос решится проще. Больше трех герцогских слуг я на свои земли не пущу, остальные пусть обживаются на землях Ойдохи. Ни солдаты мужа, ни его прихлебатели нам не нужны.

Аррияш просиял, Севрим выдохнул.

— А если с ним приедет представитель короны? — вкрадчиво напомнил Тирхан. — Его свиту тоже пущать не велишь?

— Разве ж представителю спальня не найдется? — усмехнулась я. — Трехэтажный дом в Адузовцах вместит всех нас. Что касается свиты… Всегда можно сказать, что у нас попросту не осталось места. Воспитанников прикажете выгонять ради незваных гостей?

— Намекнуть им о том, что в трех вехах пути имеется огромный особняк бывшего управляющего, — кивнула Интена.

— Ваши слова несколько противоречат заявлению, что для королевского посланника место найдется, а для свиты — нет, — выдохнул учитель.

— Побойтесь Священной Пары, — хмыкнула я. — Одно дело — приютить двух мужчин с парой слуг, и совершенно иное — оголтелую высокомерную толпу со своими людьми.

Волк согласно рыкнул и лизнул мне ладонь. Я это дело не любила и, погрозив пальцем морфу, вытерлась полотенцем.

Люси же кивала в такт моим словам. На ее лицо снова вернулся румянец, она немного расслабилась, пусть все еще продолжала сжимать кулаки (уж знаю почему — из-за мыслей о приставаниях камердинера моего мужа).

— Это поместье для всех приезжих — табу. Все, что мы будем показывать, если придется — это территорию трех деревень. Ни сам Дом Хозяев, ни прилегающие к нему пристройки, ни возводимые рядом дома — для всех приезжих существовать не должны.

— Но как же, Анастейзи… — взволнованно выдохнул учитель. — Наши достижения — их необходимо будет представить! Доказать наличие производства, право на идею и полезность! Опять же налоги, проценты, отчисляющиеся короне…

— Пять ходов мои земли не будут облагаться налогом, — напомнила ему. — И всему свое время. Пока о наших успехах и достижениях никому знать не нужно. И я уже объясняла, почему.

— Я помню, — мрачно и раздосадованно был вынужден признать друг. — И все же эти Ваши настойки…

— Понимаю, — я положила руку на плечо учителя, успокаивая и приободряя его. — Но вернемся к насущному: Севрим, завтра ты огласишь мой приказ и мою волю в каждой из деревень.

— Слушаю, Ваша милость.

— Все вы, жители герцогства Моррисон, находитесь под моей защитой и опекой. Вы мои люди, помните об этом. Никто, даже мой муж герцог Дарремский, власти над вами иметь не будет. Вешать, пороть или принижать вас любым иным способом он не имеет права, вы не его люди. О любых инцидентах, связанных с притеснением или намеренным унижением, незамедлительно докладывать мне или Аррияшу.

— Хозяюшка, дай Вам Священная Пара счастья… — прошептал староста, а я сделала вид, что этого не услышала.

— Объявить по деревням, что начиная с завтрашнего дня обсуждать территорию Дома Хозяев и сам особняк — запрещено. Нет его, руины там, да и те с землей сровняло.

— Все передам. Каждую буковку!

— Славно. Аррияш, на тебе королевские солдаты. Мы, конечно, распределили их по деревням, да и участие они во многом принимают… Собери их снова и переведи в Адузовцы.

— Отстранить от деревенских дел?

— Отстранить, — согласилась с ним. — Пусть охраняют границу в связи с прибытием гостей и готовятся к скорому возвращению в столицу.

— Анастейзи, дорогая, про руины Вы, конечно, правы, но… — Тирхан покачал головой. — Свои люди молчать станут, земля говорить не велит, но солдаты-то под королевской клятвой…

Клятва, да… Что ж, тогда можно обыграть следующий вариант, между прочим, предложенный Интеной.

— Сейчас никого из них здесь нет и правды им не узнать. Допустим, завтра случится взрыв в лаборатории или пожар, — сказала я спокойно. — Никто не пострадает, но для всех особняк станет непригодным для жизни. Поэтому мы все переселимся в Адузовцы, остальных слуг с их ребятней раскидаем по деревням. Здесь останутся немногие, те, кому вовсе не следует показываться на глаза ни королевскому представителю, если таковой прибудет, ни герцогу.

Говоря это, я думала о Карише, ни к чему ей лишний стресс и репрессии, которые могут последовать от моего муженька. Ее помощь мне (пусть и ложную) герцог точно без внимания не оставил. В замке тронуть не посмел из-за аргерцога, а тут может возомнить себя богом.

Хотелось бы верить, что земля их вовсе не примет, но это было бы однозначным провалом. Появятся ненужные вопросы, а там и до враждебных действий недалеко, а я еще не готова к противостоянию. Любому.

Мы должны принять гостей так, чтобы от нас отстали. Желательно надолго. На все три года, которые я, по мнению Артуса, не могу рожать.

— Люси, после завтрака объяви общий сбор в холле. Я сама расскажу обо всем и отдам приказы.

— Да, Ваша милость, — девушка чуть склонила голову.

— Интена, тебе придется взять на себя сборы, составь опись всего, что нам потребуется в новом доме. Ты должна будешь проследить за всеми приготовлениями и укладкой скарба по сундукам. Думаю, на подготовку задуманного нам хватит пары вех.

— Леди, но как же Его светлость?

— Рррау, — подал голос морф и поднялся с пола, всем видом показывая, что он готов присмотреть за моим сыном.

Я улыбнулась. Каким бы грозным ни казался этот волк, когда дело касалось Илиаса, морф был готов превратиться в самую терпеливую няньку.

Мой маленький зайчик давно практиковал хватательные движения, ловко тянул всех за волосы, носы и вообще за все, до чего дотягивался, а кое-кого и за хвост, и за такие большие мохнатые уши… К тому же отчаянно пытался подняться и сесть, что для него было слишком рано, пошел только четвертый месяц его жизни…

Как бы там ни было, морф мог присмотреть за Илюшей и охранять его сон, однако перепеленать или помыть ребенка — нет. Про кормление и вовсе молчу.

— Илюша будет со мной, — ответила сразу всем. — И пока мне с ним помогут Кариша и Радия.

— Поняла, Ваша светлость.

Ответ Интены совпал с мощным фырком морфа.

— А для тебя, дружок, у меня будет другая работа, — сказала я, убирая от себя столовые приборы.

После того, как протерла свою часть стола и подтянула карты и перо, волк отошел за мою спину, а спустя минуту на стол уселся ворон и уставился на меня.

То, как он легко перевоплощался, вызывало восхищение, но я так ни разу и не увидела, как именно морф меняет форму. Он всегда уходил с глаз. А если это получалось произвольно, то все, что я выхватывала — это смазанные хаотичные движения, которые по большому счету сливались в какое-то пятно.

— Смотри, — я указала пальцем на ту часть своих земель, которая находилась впритык к землям Ойдохи. — Мне нужно, чтобы ты пригнал кабанов, зайцев и прочую дичь вот сюда.

И указала на ту часть леса, которая была ближе к Муранкам.

Конечно, я могла напрячь духа, заставить того совершить миграцию зверья, однако на это бы ушли определенные силы, опять же энергия, которая нужна была мне в другом месте. Да и зверье все равно бы поперлось обратно. А вот реальная опасность (зубастый волк — она и есть, а морф точно привлечет еще и других волков) выбьет из них любое желание возвращаться на прошлое место. Которое, к слову, обживать они начали не так уж и давно, всего пару месяцев назад, и расплодились ого-го как!

— Вы хотите создать нехватку продовольствия на землях эдора Ойдохи? — оживился Тирхан. — А в этом есть смысл! Герцог со своими спутниками все равно остановится у него, прежде чем продолжить путь. И увиденное сойдется с тем, что он себе представлял об этих землях.

— А заодно не станет заострять внимания на том, что сам эдор находится в плачевном состоянии. Неурожайный ход, нехватка мяса и, как следствие, скудное питание кого хочешь доведут до болезни…

— И до воровства, — вставила Люси, напоминая про лес и его незаконную вырубку (о чем мне пришлось сообщить в письме королю).

— Верно, — согласилась я.

К тому же отпадет вопрос, почему я не казнила воришку управляющего. Баба ведь, что взять с сердобольной?.. Тем более что эдор Ойдоха после нашего общения в тюрьме Придорожья в себя так и не пришел. Он часто бредил, практически перестал двигаться, проводя много времени в постели. За ним приглядывали мои люди из тех крестьян, что решились поехать со мной и не были знакомы герцогу (хотя вряд ли тот вообще своих слуг в лицо помнил, но перестраховаться не мешало). Нанялись к эдору кто прачкой, кто конюхом, чтобы в любой момент доложить о странностях в его семейке или о незваных и подозрительных гостях, если такие явятся.

Никто так и не появился.

Что касалось Арлиса Фолка, капитана королевской стражи, то с ним ситуация была несколько иная. Он, к сожалению, был прикован к постели и большую часть времени, что мы находились здесь, провел в беспамятстве. Конечно, спал он так много и практически не бодрствовал потому, что его усыплял Тирхан. Он ссылался на то, что капитану еще рано возвращаться в сознание по той причине, что организм его еще слаб, до конца не вылечен, и боль, которая плещется в теле, может навредить мужчине.

— Но это может и ускорить Его светлость, — хмуро сказал Аррияш. — Увидев, в каком состоянии окружение эдора, да и он сам, герцог Дарремский может решить, что Вы тоже тут при смерти, а возможно, и его сын…

— И пускай, — улыбнулась я. — Спешащий человек вряд ли способен на критическое мышление. Он не сможет правильно оценивать окружающую его обстановку, гонимый собственными страхами или надеждами.

Жирный такой намек на то, что мертвая я привлекала мужа намного больше.

— Кар! — возмутился ворон и несильно клюнул меня по плечу. — Кар!

— Не сердись, — отмахнулась я от его недовольства и вернулась к делу. — Сделаешь?

— Кар, — важно ответил ворон и распахнул крылья.

— Спасибо, — поблагодарила его.

Я окинула взглядом своих людей и пришла к выводу, что с большей частью из них можно смело сейчас прощаться. Севрима, конечно, ночью никто не отправит обратно в Адузовцы, ему уже наверняка приготовили спальное место, все необходимое он выполнит завтра. И наверняка сорвется в дорогу спозаранку.

— Севрим, Аррияш, вы можете идти. Отдохните перед дорогой. И помните, я на вас рассчитываю.

— Ваша милость, я не подведу! — заверил меня староста и шумно поднялся на ноги.

— Как прикажете, Ваша светлость, — тоже поднимаясь из-за стола, усмехнулся воин. — К обеду я вернусь в особняк.

— Мы будем тебя ждать с… отчетом, — я усмехнулась, намеренно сделав паузу перед последним словом.

Пылкие взгляды Аррияша на Интену только бы слепой не увидел, как и глухой бы не услышал моего намека на то, что кроме меня есть еще, кому его ждать. Я вообще думала, что он скоро придет ко мне просить руки Интены, тем более, та явно была не против.

А всем известно, что свадьбы хорошо по осени править… Когда уже и урожай собран, и работ в поле нет, да и в особняке спокойнее — все готовятся зимовать.

За своими мыслями я не заметила, как нас осталось пятеро, если считать морфа. Но вот последний-то мне сейчас не был нужен. Точнее, не так: я бы хотела полностью доверять этому существу, но пока не могла. По той простой причине, что неизвестно было, кто же он в человеческой своей ипостаси и какие планы в его голове в отношении меня и этих земель. Сейчас на него все же действовал радрак. А когда морф освободится от его влияния (а теперь я была точно уверена, что освободить получится, пусть и не сразу), не было никакой гарантии, что он не вспомнит о своем долге перед королем (неважно, каким) и не сдаст меня, как стеклотару.

Но вот как его сейчас выгнать?

Так, чтобы не обиделся и не понял, что я его намеренно усылаю?

Мою дилемму решил дух, который просто взял и утащил ворона прямо на наших глазах. Карта взметнулась от порыва ветра, звякнули чашки, пара вилок благополучно упала на пол, но как бы странно это ни было, чернила не расплескались, и свечи не потухли. Зато морфа и след простыл, а дух показал мне место, куда отправил ворона. К слову, он нашел хорошую причину: на курятник в Муранках напала лиса.

Там, конечно, свои защитники были — собаки, что лай подняли, но волк-то лишним не будет. Даже если он сейчас ворон. К тому же дух и раньше таким способом дергал морфа, так что подозрений в мою сторону у того никаких не возникнет.

Я не сказала ни слова, просто не успела, но все трое оставшихся подобрались и уставились на меня, будто поняли, что от морфа избавилась именно я для того, чтобы сообщить только им нечто важное.

Вздохнула, вновь прокручивая в голове то, что собиралась им доверить. Взвешивая все за и против и в который раз уверяясь в том, что действую правильно.

Мне нужны союзники, нужны близкие люди, и мы четверо можем стать такими друг для друга. Несмотря ни на низкий статус Люси (Интена, как ни странно, имела в себе благородную кровь, в противном случае, кто б ее допустил в няньки, а там и в гувернантки наследника), ни на различие в возрасте и воспитании. Мы с Люси и Интеной уже были гораздо больше, чем слуги и господин. А вот Тирхан… Я бы хотела узнать его историю, хоть и сейчас уверенно могла сказать, что крепких уз у него с семьей нет.

— Скажу откровенно, — наконец произнесла я, обводя взглядом тех, кого уже считала своей семьей. — То, что я вам скажу, тайна, о которой никто, кроме нас, знать не должен. И нет, я не стану брать с вас клятву, ни магическую, ни еще какую.

Я видела, что учитель оживился и хотел напомнить о ней, а потому опередила его.

— Никто со своей семьей так не поступает. А вы трое стали для меня очень близкими людьми. Ближе только мой сын. Понимаю, что вы можете мне возразить: я аристократка, ваша госпожа и наниматель. Но будьте с собой честны и загляните в свое сердце, разве я говорю неправду? Разве ваше отношение ко мне давно не вышло за эти рамки?

Я улыбнулась, видя, как Интена украдкой утирает слезу, как открыто хлюпает носом Люси, и то, как опустил глаза учитель, вдруг моментально сгорбившись и явно задумавшись о том, чего у него нет — о тех самых семейных узах. Ведь ни разу за все время он не заговорил о тех, кого оставил: о жене, сыновьях. Не писал им письма, да и ему тоже ничего не приходило от них.

— В моих силах сделать вас если не равными мне по положению, то уж точно не ниже титула лэдора. Речь, конечно, о вас, Интена и Люси. Вам же, Тирхан, — я посмотрела на учителя, который при моем заявлении вскинулся, явно желая возразить, но сказать он ничего не успел, — я могу предложить только свое участие, заботу и любовь, как к старшему рода, и, откровенно говоря, ни минуты покоя и много исследований.

— Ваша милость… — сипло выдохнула Люси. — Мне ничего не нужно, только бы рядом… Видеть, как растет Его светлость, как Вы… Как Вы становитесь счастливой…

Тут голос ей изменил, а эмоции захлестнули. Я сидела напротив и не могла ее обнять, за меня это сделала Интена.

— Анастейза, — решительно поправила я Люси. — Наедине вы все можете обращаться ко мне по имени.

Наедине, потому что пока я не воплощу в реальность свой план, остальные этого точно не поймут, не примут, а еще и решат, что я повредилась умом.

— Меня устраивает мое положение. Я не стремлюсь к высоким титулам, и Вы правы, Ваша милость, я позволила себе больше, чем допустимо, — Интена смотрела строго, однако в ее взгляде плескалась теплота. — Но я восхищаюсь Вами, Вашей силой и умом. Я повидала немало. То, как Вы заботитесь о простых людях, делает Вам честь и заставляет не просто уважать Вас и желать служить, но и любить. Чем бы Вы ни хотели со мной поделиться, что бы ни желали сказать, я никогда — под пытками ли, под угрозой ли смертной казни — ничего и никому о Вас не расскажу. И взамен мне не нужно ничего, просто позвольте служить Вам.

Я вздохнула. Социальное неравенство. В-принципе, я не собиралась брататься с каждым слугой. Это совершенно точно невозможно. Однако эти двое сделали для меня многое еще там, в замке, когда не видели этих чудесных земель, не имели никаких гарантий, когда у меня за душой не было ни гроша.

Люси, которая, не задумываясь, отдала бы свою жизнь за меня. Интена, которая, не раздумывая, закрыла бы собой Илюшку, случись какая опасность. Они обе были преданы мне, а я действительно могла сделать для них то, чего не смог бы никто другой.

— Анастейзи, дорогая, — хрипло произнес Тирхан. — Вы проницательны, и давно поймали на крючок старого дурака, легко разобравшись и в моих мотивах, и в моих слабостях. И будь моя воля, я бы разорвал контракт сегодня же. Но есть опасение, что тогда мне придется вернуться к Его величеству, чего мне, признаюсь, совершенно не хочется. Утолите мое любопытство: говоря о титулах, что Вы имели в виду?

— Всего лишь закон, который гласит, что человек, в котором просыпается, а затем и активируется магический дар, имеет право изменить свой статус. В зависимости от силы дара. Да, герцогами можно стать лишь по праву крови или при удачном замужестве, но титул лэдора получить вполне реально.

— Но позвольте! — Тирхан явно заволновался. — И Люси, и Интена совершенно точно не обладают даже латентным даром, я бы это увидел! Боюсь, никто не сможет сделать их магически одаренными, Анастейзи. Это невозможно!

Я улыбнулась широко и задорно.

— Я могу. Это и есть главная особенность моего дара.

Глава двадцать пятая

Я легла спать с мыслью, что мы готовы встречать герцога. Да, переполох поначалу поднялся знатный. Но сейчас, спустя полтора вехимана, могла с уверенностью сказать, что могу рассчитывать на своих людей: и тех, кого привезла с земель Дарремских, и тех, что вернулись или уже жили тут.

Слаженная работа моих людей восхищала и заставляла ими гордиться. Все они были единым организмом, который сейчас почувствовал угрозу. И даже не себе и не той начавшей налаживаться жизни и тем перспективам, о которых я не только говорила, но и доказывала их реальность своим непосредственным участием в повседневных заботах и делах — а Хозяйке, то есть мне.

И этот момент ударил по умам крестьян гораздо сильнее, чем понимание, что придется терпеть чванливых, спесивых, откровенно обнаглевших аристократов (эка невидаль, всегда терпели). Именно таким являлся мой муженек. Понятно, что и его свита состояла из подобных же образчиков.

Нет, люди были готовы потерпеть. И не собирались ни роптать, ни жаловаться, лишь бы ничем не огорчать меня и не тревожить понапрасну. По этому поводу Севрим неоднократно проводил воспитательные беседы, объясняя, что терпеть и молчать не стоит, есть Хозяюшка, которая своих людей в обиду не даст.

За это лето и начало осени сделано было немало. Собран и обработан урожай (каюсь, не удержалась от традиционной засолки и через Люси подкинула местным кумушкам рецепты. Благо люд продолжал возвращаться, и рабочих рук не то чтобы хватало, но особого дефицита не наблюдалось, во всяком случае, для выполнения насущных задач). Были достроены дома в деревнях, укреплены и утеплены, к ним пристраивались хлева, которые также облагораживались. Спасибо лэдору Геварскому — с поставкой скота никаких проблем не возникло, разве что количество все еще было не таким большим, как мне бы того хотелось. Но это уже была задача на будущий год.

Старостам деревень я назначила помощников. Менять старост не стала, а вот нескольких заместителей, да из молодых и шустрых к ним приставила. Пусть перенимают опыт, пусть учатся и будут на подхвате.

Были построены склады под сено и дрова, погреба под урожай. Конечно, и по сараям жителей было распределено немало собранных запасов, но большая часть хранилась отдельно. От греха, так сказать.

Часть урожая была отложена для посевной (в бурты), которая следующей весной обещала быть гораздо пышнее, а сам урожай — богаче. Не скажу, что сейчас было, на что жаловаться. Без хлеба мы не останемся, голодать — при условии, что нас вдруг не станет раза в три больше — не должны. Но ведь не все поля мы в этот раз засеяли. Не все!

Откровенно говоря, мне достались очень трудолюбивые люди. Нет, лентяи, конечно, находились, особенно из числа молодняка. Но там их родители не оплошали, быстро вернули чадушек с небес на землю, не позволив бить баклуши.

Сознательность и ответственность, с которыми относились люди к своей жизни на моей земле, восхищали и давали не просто надежду, а веру в то, что они сами никуда уезжать не захотят.

Толку-то от обширных и плодородных земель, коль их обрабатывать некому?

Результаты экспериментов в лабораториях не сказать, что были ошеломительными (для меня, привыкшей использовать гораздо больше облегчающих средств при работе — так мизер, но для окружающих, особенно для Тирхана, все это казалось невероятно удивительным прогрессом), но они были.

Самогонный аппарат был готов. Пока один, но зато большой. Как и партия различных настоек и мазей на основе живицы хвойных деревьев, экзотических (для меня) фруктов и травяных сборов. Со змеевиком пришлось повозиться, но в целом… В целом перспективы были!

Конечно, не дело, что при дистилляции живицы приходилось обращаться к помощи духа, который и разгонял водяной пар до нужных температур и в нужном направлении, но что-то улучшить просто не было времени.

Ремесленники требовались буквально везде. Кузнец, да и остальные были завалены работой, а на мое «баловство» у них уже ни сил, ни времени не оставалось. Впрочем, я не расстраивалась, прекрасно понимая, что впереди зима, и я успею продумать все нюансы и сделать так, как мне надобно.

Удалось же договориться с купцом из Куафара, чтобы мне привезли стеклянные изделия, сделанные по моим рисункам! Привычные колбы, реторты, тот же змеевик… И пусть ждали гостей из Куафара лишь к концу осени (а там, скорее всего, приезжие и зазимуют у нас), но они приедут! И привезут мне все необходимое в том количестве, которое смогут довезти сейчас. А в перспективе таких привозов (согласно нашей договоренности) должно быть три, с учетом возможных новых нюансов.