(Не) Желанная герцогиня Любимка Настя

Однако я умею зарабатывать. И знаний за свою жизнь на Земле накопила немало. Шутка ли — семьдесят пятый год шел, немного до него не хватило… Найду, на чем раскрутиться. Опять же, и дар магический! Может, его к чему-то приспособить получится. Если он с природой связан, так лучшего и желать нельзя!

— Стараться? Скажешь, что счастлива со мной? И сама настаиваешь на том, чтобы рядом со мной была другая?

— А почему нет? Свой долг я выполнила — сына родила. А брак договорной, — знать бы еще, что в том договоре, если он был… — Поэтому — да, ради блага сына скажу.

— Или своего?

— Что — своего? — и глаза округлить! Вот совсем не понимаю, о чем речь…

— Я видел, как ты умеешь лгать…

Хотела бы я поговорить откровенно. Да только ты ж непрошибаемый! А ведь насколько было бы легче! Муж в столице, а я тут, занимаюсь сыном, сиротами и… собственным делом. Он не мешается. Получает свои вершки и сваливает.

Но нет же, ему и рыбку хочется, и не получить травмирующий опыт.

— Именно эта ложь Вам и помогает, — напомнила ему, а сама подумала о разводе.

Да, их тут не было. А если как исключение? Опять же, за заслуги? Что-то вроде: такая корова нужна самому? Но мне надо доказать свою полезность короне! И хорошенько подумать над тем, что я могу дать этому миру и людям, в нем живущим.

Вообще-то, у меня рука не дрогнет мужу несчастный случай подстроить, если меня поставят в такую ситуацию, когда иного выбора не станет. Сына отнять не позволю!

Наш тет-а-тет прервал разъяренный хриплый крик, и тут же раздался стук в дверь.

— Простите, Ваша светлость, но у нас не получается успокоить Его светлость… — голос Интены звучал устало. — Он есть хочет…

— Корми сына, — приказал Радан и гордо удалился.

— Неси мою деточку, — ласково сказала я няньке, которая умудрилась склониться перед герцогом, держа на руках плачущего Илюшку.

И как только муженек скрылся с горизонта, рванула ко мне.

— Простите, Ваша милость, но Его светлость никак не желал успокаиваться!

— С характером, — улыбнулась я, — весь в меня.

Глава восьмая

С праздником в итоге не срослось, во всяком случае, в том масштабе, который задумал герцог. Точнее, праздничный ужин состоялся, а вот преподношение даров — нет. Как и танцы, которые были запланированы герцогом и его любовницей.

Наверняка последней это обстоятельство понравилось, так как ее-то за стол никто не позвал. А вот муженек скрипел зубами и, конечно же, винил меня.

У него на все был один ответ — жена виновата. Как в басне: уж тем виновен ты, что хочется мне кушать. Так и тут: все свои невзгоды и неудачи муж ассоциировал строго со мной. Причем не имело никакого значения, что Стейзи появилась в его жизни до опалы. Это тоже вменялось в вину именно мне, и выяснилось на днях.

За эти три дня, что прошло с ритуала имянаречения, мне приходилось видеть перекошенную рожу мужа по несколько раз на дню. Выговориться-то кому-то надо было? А лучше жены, которая зависела от него, кандидата было не найти. Один минус — бить не выходило. А хотелось… Ой, как ему этого хотелось! Но тут он отрывался на прислуге.

И если свою я еще спасала тем, что на время «великой аудиенции» отсылала в спальню с Илюшей, то остальным приходилось несладко.

Радана бесила невозможность повлиять на решения вышестоящих гостей (пусть и в своем доме, но хозяином положения он себя не ощущал, приходилось прогибаться). Бесило, что Сарвенда была вынуждена сидеть в своих покоях и не могла выйти оттуда ни под каким предлогом. Потому что чревато было нарваться на аргерцога, который ничего не забыл.

Я бы сказала — Амадео затаился до поры до времени. И по-прежнему желал воплотить в жизнь свой план.

Муженька буквально выворачивало от того, какое участие в моей судьбе приняли наши гости. И аргерцог, и принцесса дали ясно понять, что негоже без герцогини проводить подобные мероприятия. И да, дары отказались вручать без меня. С ними, естественно, согласились и остальные приглашенные.

Сегодня вот после ужина должны вручить подарки. Якобы я наконец пришла в себя.

Увы, тут пришлось подчиниться мужу и сделать вид, что смиренно принимаю наказание. Лгать, что пока слаба (а благодаря Священной паре я чувствовала себя в разы лучше!), и передавать через слуг, что еще отдыхаю, набираюсь сил после ритуала в храме.

Но я не роптала, а тратила это время с пользой — изучала сирот, ставших моими воспитанниками. Однако об этом позже…

Если Его светлость Амадео мог лишь передавать пожелания скорейшего выздоровления, то принцесса навещала меня дважды в день. Сначала это были визиты в спальню, которые длились не дольше десяти минут. И только вчера я приняла ее в гостиной. И у нас наконец-то состоялся длительный разговор. Я всю ночь переваривала информацию, поступившую от нее. Потому что…

Таки да, это именно ей можно было сказать спасибо за то, что Стейзи стала невестой герцога. Во время бального сезона тот даже не заметил девушку. Зато заметила принцесса, и Стейзи ей понравилась.

Еще бы ей не понравилась девушка, которая отнеслась к полному, прыщавому и стеснительному подростку с заботой и участием!

Мне сложно понять выверт сознания принцессы, как и сложно понять, почему ее дядя король пошел на поводу желания племянницы… Но во время того бального сезона (надо полагать, не только во время него, были еще случаи) Арандиана всем представлялась Адарииной, дочерью графа Ворловского.

Я была права в том, что Ее высочество младше Стейзи на пару лет. Если сейчас мне было двадцать три хода, то принцессе — двадцать один. А пять ходов назад ей едва исполнилось шестнадцать. Но уже тогда она могла влиять на жизнь подданных.

Герцогу приказали жениться в кратчайшие сроки и дали жирный намек на Стейзи. Одно только король не сделал — не проконтролировал ни сватовство, ни брачный договор. И ушлый дядька Стейзи все вывернул в свою пользу. Получил приличный откуп — и был таков.

От Арандианы я и узнала, что этот козел на вырученные со сделки деньги (два и два сложить нетрудно) не только женил старшенького сына, но и выдал всех пятерых девок замуж. И это всего за два года после отъезда Стейзи. Сколько же там денег было?! Теперь понятно, почему он не отвечал девочке на ее письма… Скотина.

Позже, много позже до столицы таки докатились слухи о плохом обращении герцога с женой. Странно, что король и его советники ожидали тиши и семейной благодати, учитывая, что в изгнание с Раданом отправилась и его пассия.

Однако эти слухи совпали с еще одним известием — об очередной беременности герцогини, вроде как благополучной. А посему решили дождаться рождения наследника или же еще одного выкидыша у герцогини, и уже потом провести проверку герцогского поместья и текущего положения дел семьи. Благодетели!

К слову, о Сарвенде. Я была права еще кое в чем. Даже в нескольких вещах.

Первое: герцог — самая крупная рыбка, попавшая в сети к Сарвенде.

Второе: она его не любит. Потому что позволяла себе развлекаться с разными молодчиками в столице. Правда, Радан в это не верил, поэтому практически не вылезал из драк. И это было причиной номер один для его ссылки в герцогство Дарремское.

Второй же причиной являлись безумные поступки, совершаемые им ради дамы сердца. К примеру, он мог во время официального приема залезть в фонтан ради смеха Сарвенды, которая заскучала.

Но последней каплей в чаше терпения короля стала реакция герцога на свое очередное прошение на разрешение заключить брачный союз с Сарвендой.

Никому не рекомендуется оскорблять королевскую семью, даже если это происходит за ее спиной.

Но король был милостив, а посему дал шанс на исправление. Герцога выдворили из столицы с наказом жениться на подходящей по статусу девушке и возможностью восстановления при дворе после того, как появится законный наследник.

Именно в этом себя винила принцесса. В том, что стала той, кто свел такую хорошую девушку с совершенно отмороженным мужиком, пусть и высокого статуса.

Я много чего на этот счет могла сказать, но промолчала. Потому что прекрасно понимала, что решение все-таки принимал король, а не она. Принцесса просто показала пальчиком на леди, которая ей приглянулась. А король присмотрелся как следует и пришел в выводу, что нашел идеального козла отпущения. Девочку для битья, что безропотно пойдет под венец с человеком, который не проявит к ней ни малейшей симпатии. Да к тому же молча примет наличие любовницы.

А прав качать не станет, так как кроме благородной крови и латентного дара Священной Пары за душой ничего не имеет. Будет благодарна уже за то, что замуж взяли, крышу над головой дали и позволили узнать материнство, в котором дети получат должное образование, воспитание и высокий статус. Это, конечно, в идеале, а на деле…

В принципе, расчет бы оправдался, если бы герцог не был настолько зациклен на своей рыжей потаскухе.

К сожалению, эта история закончилась трагедией для Стейзи, которая до семи лет росла в семье хоть и не богатой, но в которой царила атмосфера любви, заботы и уюта. Помыкавшись по многочисленной родне и нигде не пришедшись ко двору, Стейзи просто мечтала о том, что у нее будет своя семья. Что она станет хоть кому-то нужной. Да, договорной брак не предполагал любви, ее Стейзи хотела перенести на своих детей. Но к чему она совершенно не была готова, это к тому, что супруг не станет ни заботиться о ней, ни защищать, и даже не попытается узнать ее и пойти на компромисс.

Девочка не была отчаянной мечтательницей, пусть в ней и теплилась надежда на благополучный исход брака. И надежду, и саму девочку убили.

Старовата я для сентиментальности… Не могу сказать, что душа у меня черства, но я тот еще циник. И мотивы короля для меня более чем прозрачные. Я очень хорошо понимаю и что движило им, и что по факту представляла Стейзи для Радана.

У них не могло быть нормального союза, даже его видимости. Она была навязанная, нежеланная. Изначально враг, за которого еще платить пришлось. Чужеродный элемент в его жизни, который не вписывался ни в одни рамки, и от которого Радан хотел избавиться на подсознательном уровне.

Может, ему и хватало ума понять, что необходим наследник для возвращения себе доброго имени в глазах королевской семьи, но сдержаться там, где следовало, он уже не мог.

Это не оправдание. Это констатация фактов.

Тиран. Эгоист. Садист… Мерзавец, облеченный властью.

Если неопытная девочка еще могла его пожалеть (как же, родительской любви не знал, а вот она знала и думала, что могла дать ее, показать пример), то я — не она. Таких, как Радан, не жалеть надо. Такие, как он, понимают только силу. Ею же их и давить. И нагибать, нагибать в коленопреклоненную позу, чтобы даже головы своей поднять не смел.

Поэтому из чувства вины принцессы я выжму все, что смогу.

И совесть меня мучить не будет. О, нет. За всепрощением — к Богу, ну или к Священной Паре. А я — человек, на том и стоим.

Теперь о самом интересном, я бы сказала — насущном. О даре Священной Пары, который начал пробуждаться и активироваться во мне и сыне.

И да, принцесса и аргерцог были активными носителями дара. Те самые нити от них к Илюше, что я видела — тому прямое доказательство. По такой нити я смогу отличать среди толпы тех, кто не только одарен, но уже может или когда-нибудь сможет пользоваться магией.

Полагаю, если бы не чувство вины, принцесса не стала бы вести столь откровенный разговор со мной. Особенно о том, что являлось королевской тайной, доступ к которой имели немногие, лишь посвященные.

Впрочем, мотивом к откровенности стало еще то, что я сама была активным носителем дара, и меня в конце концов все же просветили бы. Вопрос только в том, в какой мере. Скорее дали бы мизер, чтобы не возникала, а просто знала, с чем имею дело и безропотно рожала, передавая Священный Дар детям.

Но! Мне повезло, что передо мной первой оказалась принцесса, а не Его светлость Амадео. К сожалению, его возраст и опыт, его знания, в конце концов, перевешивают мои. Почему? Потому что реальности разные. Мир другой. И я обладаю усеченной информацией об этом мире (увы, не могла себе Стейзи позволить лучших учителей, спасибо, хоть читать и писать умела, и этикет знала). В то время как советник короля имеет более широкий кругозор и понимание как политической арены мира, так и в целом картины устройства государств.

То, что он прожженный интриган, взвешивающий каждое свое слово, думающий на пару, а то и тройку шагов вперед — не сомневаюсь ни единой секунды. Им манипулировать не получится, с ним придется ходить по краю и тщательно продумывать каждое слово. То ли дело молодая принцесса, которая, несомненно, отлично образована, умна, однако все еще подвержена эмоциям! То-то же.

Поэтому я невольно благодарна герцогу за его ложь и свой спектакль. Три дня передышки перед броском кобры! Отлично же! Я смогу на достойном уровне не только поддержать беседу с аргерцогом, но и выторговать себе куда лучшие условия, а также не стану сильно «плавать» в том, что для него хорошо знакомо. Пусть и не в таком количестве, как мне бы хотелось, но принцесса снабдила меня достаточной информацией для того, чтобы распознать ложь и манипуляцию.

Во-первых, ни о каких десяти годах речи все-таки идти не могло. Как и я полагала, аргерцог просто запугал мужа, выдав ему цифру, далекую от реальности. На самом деле связь матери и сына будет длиться ровно до тех пор, пока она кормит его грудью. А от грудного молока ребенок должен отказаться сам. По словам принцессы это происходит обычно к году, реже к полутора годам.

Но имеется еще пара важных нюансов.

Первый и самый важный. Связующая нить появляется при первом кормлении, это своеобразный мостик, который соединяет спичку и свечку. Ну или искру и костер. Получается, что я активирую дар своего ребенка, становлюсь маяком, на который он ориентируется, и источником, от которого он перенимает (зеркалит) необходимые свойства. Именно поэтому сейчас любые негативные физические изменения у меня отражаются на нем. Однако!

Если я умру раньше, чем Илюша отлучится от груди, мой сын не умрет, хотя в первый день точно не будет себя хорошо чувствовать. Нить оборвется, а с ней — и активация дара. Что в свою очередь приведет к тому, что Илья останется латентным носителем магии и никогда не сможет перевести ее в активное состояние. Вот такая вот особенность.

Меня как мать не могло, конечно, не порадовать известие, что случись со мной что-то — дитя выживет. Правда, и умирать так рано я не собиралась.

Второй момент. Король проморгал Стейзи, точнее, тот факт, что ее дар активировался. И нет, плодородность земель не есть косвенная причина активации дара. По словам Ее высочества места, где живут одаренные даже с неактивной магией, всегда находятся под защитой богов. Была засуха? Не страшно. Раз сюда переехала одаренная, снова пойдут дожди (и тут король двух зайцев одним выстрелом убил).

Вопрос: почему о своем активном даре не знала сама Стейзи? Или он активировался в предсмертной агонии? Или я его своим появлением активировала? Естественно, ничего подобного я спрашивать не стала.

Меня больше интересовал спектр даров и их применение. Тут надо сказать, что принцесса все же оказалась верна своему королевству и семье (а может, дело было в какой-нибудь клятве) и не сказала прямо ни о том, какой у нее дар, ни какой дар у аргерцога. Спасибо, что обо мне юлить не стала и утвердительно кивнула в нужный момент, когда перечисляла все дары, в том числе латентные, которые находились у носителей, живущих на землях королевства.

Всего их оказалось десять. По мне так негусто. Но если учесть, что магия считалась утраченной для широких масс, то подобная цифра была вполне ничего. Вряд ли принцесса называла дары по старшинству, поэтому я распределила их по своему разумению.

Уверена, что первым даром (а принцесса его чуть ли не последним назвала), который называется магией разума, владеет королевская семья. Не знаю, могут ли они копаться в мозгах постоянно (судя по Ее высочеству, она точно не может), или эта магия имеет несколько иной спектр действия (память абсолютная или чтение чужой памяти), но логично, что таким даром должна обладать королевская семья для более справедливого правления.

Второй — это дар жизни. И он мой. Конечно, я сначала решила, что речь о врачевании, но попала в молоко. Насколько я поняла из сумбурного объяснения Ее высочества, мой дар можно переиначить в дар плодородия. То есть и урожая больше собираться будет, и скота рождаться больше станет, да и с рождаемостью населения показатели повысятся.

На самом деле это было очень даже круто. Как и бонусы: повышенная продолжительность жизни носителя этой магии, его иммунитет к большинству хворей, невероятная способность к регенерации и возможность спасти любое живое существо, находящееся на грани жизни и смерти. Вот про это я бы хотела поговорить предметнее, но, увы, вчера не срослось.

Третий — дар метаморфизма в иные формы жизни. Причем этот дар делится еще на три вида, но обладатель такой магии имеет только один и все три использовать не может: способность перевоплощения в животных и птиц, способность перевоплощения в рептилий и морских обитателей, и способность перевоплощения в разумное существо — человека.

Четвертый — целительство.

Пятый — дар очарования (обольщения).

Шестой — дар воина, нечеловеческие физические способности: скорость, сила, ловкость, реакция.

Седьмой — дар эмпатии, способность не только ощущать чужие эмоции, но и влиять на них.

Восьмой — дар пророчества. Если земным языком — ясновидение. Человек, обладающий таким даром, может заглянуть как в свое будущее, так и в будущее всего мира.

Девятый — дар творца. Сюда подходит все, что связано с искусством, творчеством и ремеслом. Человек может быть невероятным художником, музыкантом, портным и т. п.

Десятый — дар везения. И тут тоже все понятно.

Пусть мне поначалу было несколько сложно переключиться с техногенного мира на мир, обладающий магией, но я была уверена, что при должном старании у меня все выйдет. Лишь бы не мешали учиться и постигать азы своего дара.

И, конечно, я не особо горела желанием близко общаться с королем…

Черт его знает? Если у него действительно магия разума, для меня это опасно. О том, что я из другого мира, говорить точно не стоит. Никому. Пятой точкой чую — лучше от этого никому не станет. Только хуже.

— Ваша милость, у меня все готово, — улыбаясь, произнесла Люси.

Я же, глянув на спящего сына, вздохнула и поднялась с кровати. Пора было готовиться к ужину, а это купание, переодевание, прическа, опять же… Не могла же герцогиня выйти в домашнем платье, даже если она у себя дома. Не тот случай.

— Идем, Люси. Интена, головой отвечаешь за Его светлость.

На самом деле я могла бы это и не говорить. Интена свои обязанности выполняла безукоризненно.

К моменту, когда за мной и сыном зашел Радан, я была уже готова и спокойна как удав. Пока отмокала в воде, и над моими волосами и телом колдовала Люси вместе с другими служанками, даже успела немного подремать.

Вообще, после храма я чувствовала себя гораздо лучше. Священная Пара явно подчистила все негативные изменения в теле, оставалось только поддерживать физическую форму: делать упражнения для укрепления мышц и, конечно, нормально питаться. Но с последним проблем не возникало.

— Вижу, Вы очень постарались, — герцог смотрел недовольно. — Теперь по Вашему виду и не скажешь, что были больны.

Даже удивительно, что он мне не тыкал. Впрочем, причина, вероятно, была в слугах, которых ни я, ни он не отослали.

— Вы тоже отлично выглядите, — вернула ему комплимент и улыбнулась.

Настроения мне этот гад все равно не испортит.

— Шкатулку, — потребовал муженек и практически повторил всю процедуру с драгоценностями, как перед отъездом в храм.

Правда, на этот раз мне достались немного иные украшения. Тоже очень ценные и красивые, но несколько массивнее и тяжелее предыдущих.

Зато идеально подходящие к наряду.

— Руку, — процедил муж, когда закончил наряжать меня как елку.

Конечно, подала, тут без вариантов. К гостям мы должны выйти вместе.

— Не думай, что для тебя что-то сильно изменится после сегодняшнего, — тихо произнес он, когда мы вышли из покоев и медленно поплыли по коридору. — Я обдумал твои слова.

— Какие именно?

— Я нанесу визит во дворец, от предложения королевской семьи не отказываются. И ты не поедешь со мной.

Ну слава богу! И принцесса мой намек поняла, и герцог сообразил, что мне в столице делать нечего.

— Однако надолго я там не задержусь, — продолжил муженек. — Несколько дней, не более. Венде нужен надлежащий уход и забота, она останется в замке… Я скоро стану отцом.

Вот же! Шустрые какие!

Внешне я не выдала своих эмоций, хотя герцог явно чего-то такого ожидал. Может, негодования или злости.

— А в столице я подниму архивы и найду всю информацию о том даре, что ты передала сыну. Если понадобится, упрошу короля о такой милости. Я уверен, должен быть выход. Терпеть тебя рядом десять лет я не намерен, как и отдавать тебе сына. Он будет жить со мной, где бы я ни находился. Поняла?

Поняла. Как не понять.

— Анастейзи? — герцог с силой сжал мою руку, но я даже не поморщилась.

А Илья вот расплакался.

Герцог тихо выругался. Забылся…

— Отнесите Его светлость в детскую, — приказал он, отпуская мою руку.

Я вздохнула, но не возразила. Я изначально считала, что ребенку нечего делать с нами. С одной стороны, конечно, удобнее, когда сын на виду, но с другой — ничего хорошего. Сквозняки там, людей куча, и все таращиться будут. Зачем? Пусть убаюканный спит в своей колыбели.

— Ты поняла меня? — снова прошипел в ухо муж, когда Интена унесла сына.

— Поняла, — повторила за ним.

— Не обольщайся вниманием советника. Ему нужна не ты.

А то я не в курсе. Да только и ты ему не нужен.

Но я промолчала, продолжая улыбаться.

Вот, черт! Такая ранняя беременность любовницы в мои планы не входила. Да и вообще, что-то я сомневалась в ее положении. Скорее всего, рыжая солгала. Испугалась того, что защитить ее, по сути, некому, особенно если она продолжит демонстрировать свое отношение к тем, кто выше нее по статусу, вот и наплела о беременности. А уедет герцог, там и байку сочинит: мол, оступилась, упала и дите потеряла.

— И как скоро ждать? — спускаясь по лестнице, тихо спросила мужа.

— Чего ждать?

— Вашего отцовства. Когда ребенок должен родиться? Что сказал лекарь?

— Весь цикл вехиманов впереди.

Я мысленно перевела это на нормальный язык. Цикл вехиманов — весь срок беременности. То есть все три триместра. И как лекарь так шустро определил беременность? На таком раннем сроке?

— Поэтому не смей показываться ей на глаза. Сиди в своих покоях.

— Вы, кажется, забыли о том, что мне необходимы прогулки. Поэтому пусть Ваша любовница сидит в покоях, раз ей так страшно меня увидеть.

Да, не сдержалась. Но грубость в ответ получить не успела, так как мы подошли к зале. Гости уже собрались, но не входили, ожидая нас.

Глава девятая

К сожалению, опыта в мероприятиях подобного рода у меня не было. Не по местным меркам, увы.

А Стейзи, считай, и не довелось участвовать на таких праздниках. На балу все было регламентировано, да и не одна она там девица на выданье была. Меньше внимания — значит, и спрос меньший. Коршуном никто над душой не стоял и советов не давал.

И самым плачевным было то, что образование у Стейзи хоть и имелось, да пробелы в нем были — как та дорога, вроде как отремонтированная. Издалека смотришь — ровная, а начинаешь по ней передвигаться — и ямка за ямкой, и ухабы, а где и вовсе кусок голой земли.

Мне нужен был учитель, а лучше несколько. И я даже знала, под каким предлогом их можно было нанять. Понятно, что для Илюши еще рановато, но у меня двенадцать сирот разного возраста на попечении!

Об этом я думала, когда у самого порога герцог отпустил мою руку и передал меня аргерцогу. Сам же он любезно предложил свою длань принцессе. Я не шибко понимала, зачем такая рокировка. Напрашивался только момент со статусом гостей. Член королевской семьи, затем аргерцог. То есть выказывание почтения. А кому и кто?

Было бы логично, если бы Амадео повел к столу принцессу. И шли бы они первыми. Но выходило, что честь оказывали нам: ведя меня в числе первых и разрешая герцогу вести себя (это я о принцессе). По мне — лишние танцы с бубнами. Но мне тут жить, еще и сына растить, поэтому я пыталась вникать.

Но одно точно усвоила — даже в собственном доме ты можешь оказаться не такой уж хозяйкой, если тебя навещает лицо, более высокое по статусу. И хрен откажешь в гостеприимстве, придется терпеть и улыбаться.

Зал оказался просторным, на удивление светлым и совершенно не мрачным. Огромный массивный стол, накрытый дорогой скатертью, изобилие яств, причем явно закусок, а горячее наверняка будет подано отдельно. Это я отметила мимоходом, потому что мой провожатый решил не молчать.

— Рад видеть Вас, герцогиня, — произнес Амадео. — Как Ваше самочувствие?

— Я тоже рада, — ответила ему, не забывая улыбаться. — Благодарю. Мне намного лучше.

И все же какой огромный зал!.. Пока к столу дойдешь, тебе нервы на ниточки размотают.

— Завтра прибудет мой личный лекарь, чтобы осмотреть Вас и дать свои рекомендации. Ваше здоровье важно для нас.

Про корону он ни слова не сказал, но это и так читалось между строк. И не скажу, что я шибко обрадовалась такой заботе. То, что лекарь герцога тот еще прохвост, и ему на самом деле плевать на мое состояние, даже не вызывало сомнения. Однако была у меня мысль, что лекарь у герцога из тех самых, одаренных. И что он на самом деле проверять станет? Вдруг мою дальнейшую способность к деторождению?

И тут меня посетила еще одна мысль… Одаренный Священной Парой лекарь — это восхитительно! Уж он-то точно сможет рассмотреть новую жизнь, если она есть! А я уж придумаю, как это все провернуть и заставлю его осмотреть Сарвенду.

А могло ли так быть, что аргерцог тоже прознал про интересное положение любовницы, и лекарь прибудет на самом деле не по мою душу? С другой стороны, я про беременность узнала только сейчас, а лекарь прибудет уже завтра. Даже если почта была магической (сомневаюсь), ему потребовалось бы время для поездки. И это точно не сутки…

Или мужчина был настолько продуманным, что заявление Венды о плохом самочувствии на крыльце воспринял как тревожный колокольчик? Ох…

— Мне очень лестна Ваша забота. Но несколько неловко… Вы так себя утруждаете…

— О, моя дорогая, не стоит переживать. Мы теперь семья, а какие могут быть трудности, когда стараешься ради родных?

Как лихо он меня в родные-то записал! Интересно, а его жена как на такую родню отреагирует? А он женат, вон браслет брачный. Да и, простите, возраст далеко не юный, у него, небось, и дети уже взрослые. Может, мои ровесники, а может, и старше.

— Не хотелось бы остаться должной, — тихо ответила, не рассчитывая, что меня услышат.

Родственники родственникам рознь.

Меньше всего я ожидала, что мужчина вдруг возьмет и рассмеется. Причем смех у него был такой, от которого я потом липким покрылась. Нет, не зловещий. Просто он был идентичен смеху моего земного свекра! Тихий, живой, теплый…

Так вообще бывает?! Разные миры, разные люди… Но и его внешность (пусть не все, а только некоторые черты), и взгляд, и вот смех так похожи!

Я будто снова оказалась на Земле рядом с человеком, который столько сделал для меня и моего сына. Хотя и не был обязан. Какое там! Он ведь и знать не знал о моем существовании, наша встреча состоялась, когда сыну уже восьмой год пошел.

Родителей я не знала, ими для меня стал отец мужа. Да и муж… Звучит красиво, да только все на бумажке. И расписали нас задним числом, когда Вити в живых уже не было.

Я не знаю, сколько за это заплатил Сергей Денисович, но факт остается фактом. Через месяц после того, как он узнал обо мне и внуке (которого назвала Сережкой), я держала в руках бумагу из Загса и свой новый паспорт, в котором значилась женой, а по сути, вдовой погибшего в Афганистане Виктора Сергеевича Осева.

— Анастейзи, Вам плохо? — вкрадчиво спросил аргерцог, а я чертыхнулась про себя.

Нашла время вспоминать прошлое! Расчувствовалась! Тьфу!

Как удивительно… Мне казалось, я давно уже не способна на подобную сентиментальность. А память о Вите надежно скрыта под семью замками. Я и на Земле всегда гнала от себя мысли об улыбчивом мальчишке, влюбившемся в женщину старше него по возрасту и ниже по социальному положению. И подарившему мне сына. Мою слабость и мою ответственность…

— Извините, все в порядке, я просто задумалась.

— О чем же? — живо поинтересовался Амадео.

— О том, что Вашей жене очень повезло, — серьезно ответила ему, пусть и понимала, что это бестактно.

Если он хоть наполовину похож на Сергея Денисовича, то она за ним, как за пазухой у Христа.

— А я всегда считал, что это мне с женой повезло. Священная Пара была милостива ко мне, — широко улыбнулся мужчина, отчего стал казаться моложе. А я только уверилась в своем предположении — действительно повезло. — Я непременно вас познакомлю. Лианелия мудра и бесконечно добра. Вы и маленький Илиас очаруете ее.

О герцоге — ни слова.

— Почту за честь, — сказала я совершенно искренне. Такие союзники были мне необходимы как воздух.

И поймала внимательный взгляд мужчины. Я сумела его чем-то удивить? Может, тем, что невольно выудила из него нечто такое, о чем он не собирался говорить? Или показывать? Например, его любовь и привязанность к жене…

Наконец мы достигли стола и начали рассаживаться. За мной ухаживал аргерцог, за Ее высочеством — Радан. В итоге центральное место за столом заняли почетные гости, а я оказалась напротив мужа.

Только после того, как сели мы, за стол стали усаживаться остальные гости. Пока они это делали, я их рассматривала. Понять бы еще, кто и какой статус имеет. И кем они приходятся мужу. Жаль, на их лбах крупными буквами ничего не было написано. Было бы удобно…

Вообще, за пять лет к герцогу неоднократно приезжали гости. Вот только все прошло мимо Стейзи. Она была затворницей. И позволено ей было до смешного мало. Сидеть в своих покоях, иногда прогуливаться по саду. И раз год выезжать в храм.

А последние три года она вообще никуда не выезжала…

Герцог подал знак, и засновали слуги с блюдами. Тут я полностью опиралась на знания Стейзи и заставила себя расслабиться, отдаваясь на волю памяти тела. Уж ему-то привычнее было с приборами управляться. Не то чтобы я себя за столом вести не умела, но парадному этикету обучена не была…

Беседа за столом велась на нейтральные темы и была негромкой: отдавали дань еде, погоде, вспоминали про маленького наследника Дарремского и желали ему процветания, здоровья…

В принципе, обычное застолье. Разве только очень культурное, умеренное.

Герцог ни единым жестом или взглядом не выдал, что ему неприятно смотреть на меня, или что он вообще меня тут видеть не хочет. Все же иногда мозги у него работали.

Даже пару раз улыбался на мои скупые реплики о самочувствии Илюши.

Я, конечно, не надеялась, что в таком же спокойном ключе оно закончится, но, к своему удивлению, ужином смогла насладиться.

Почему-то думала, что подношение подарков будет происходить в этом же зале. Но ошиблась. После того, как все насладились десертом, герцог на правах хозяина пригласил всех в соседнюю комнату, откуда, кстати, доносилась ненавязчивая мелодия.

Таки танцы состоятся… Плохо.

Не то чтобы Стейзи танцевать не умела… Но мне сейчас было как-то не до подобных увеселений. Я и платья-то эти едва носить могла. Непривычно и, чего скрывать, неудобно.

Вздохнув, я чинно последовала за аргерцогом, надеясь, что все же обойдется без танцев. Для меня, во всяком случае.

— Предлагаю самое сладкое оставить напоследок, — весело предложил Амадео, но так, что перечить ему никто не пожелал.

Это мы уже находились в соседней комнате, которая оказалась куда больше предыдущей. Бальный зал. Однозначно. А то, выходит, была парадная столовая…

Если честно, то мне этот зал не понравился. Нет, конечно, и тут, как и во всем замке, чувствовался достаток. Добротная обстановка, дорогие материалы, но… Огромный, холодный, ярко освещенный. Пол, вон, мраморный…

Видимо, герцогиней родиться нужно… Нет во мне необходимого снобизма. Наоборот, я смотрю на все это великолепие (золотые канделябры, тысячи свечей, мрамор этот, опять же, будь он неладен, расшитые золотом портьеры в нишах, а там то ли портреты, то ли просто места для уединения) и думаю о том, что средства, использованные на этот зал, можно было пустить на более благое дело. К примеру, на добротные дома для тех же сирот! Тьфу, расточительство!

Я стояла рядом с герцогом у относительно небольшого стола, накрытого праздничной скатертью. Надо было полагать, все подарки будут ставить сюда, чтобы мы тут же могли полюбоваться ими.

Память Стейзи это подтвердила. Такова традиция, подарки необходимо распаковывать перед дарителем и, конечно же, тут же его благодарить.

По мне так глупость. Вот подарит кто-то откровенную чушь — а мне стоять, улыбаться и удерживать на лице благостное выражение. Такая себе тренировка…

— Граф Ардеар Бравраский и графиня Касайлира Бравраская! — объявил, надо полагать, церемониймейстер или просто уполномоченный слуга, а музыканты стали играть едва слышно, буквально фоном.

Сколько я ни вглядывалась в лицо мужчины, объявлявшего гостей, его не узнавала. Он то ли не был знаком Стейзи, то ли ни разу ей на глаза не попадался.

Впрочем, учитывая, как тут лихо прислуга меняется, неудивительно.

За четой Бравраских чинно шли слуги и несли две шкатулки. Одна была небольшой, щедро украшенной цветами, вторая же — массивной, из красного дерева, и смотрелась внушительно.

— Да хранит Священная Пара высший дар! — медленно, с паузами произнес ритуальную фразу граф и откинул крышку с массивной шкатулки, которую водрузили на стол.

Он имел отталкивающую внешность. Толстый, неповоротливый, невысокий. Одутловатое лицо с красными пятнами, глаза чуть навыкате, крупный рот и тонкие губы. Жена была его противоположностью. Выше мужа на полторы головы, худая как щепка, но с таким «кислым» лицом, что хотелось предложить ей сахару.

— Да приумножит она этот дар! — дополнила графиня и тоже откинула крышку, но уже второй шкатулки.

К слову, «дары» в ритуальных фразах — это дети.