Запределье Михайлов Дем

Мама же их Ивава та еще вава, хоть и добрая, но, судя по отзывам, стерва та еще.

Но, может, получится как-то разрулить?

– Я всегда прислушиваюсь к мнению Сестер, – склонил я голову. И тем самым совершил ошибку.

– Отрадно сие, друг Росгард, – коротко отозвалась Ракитука, и удерживавший ее растительный столб пошел вниз, унося девушку к водной глади Найкала.

Внимание!

Вы действительно желаете отказаться от задания «Чудовище озерных глубин»?!

Тихо заскулил Афросий, на секунду чем-то напомнив мне перепуганного лохра.

– Не так быстро, – буркнул я, вжимая «нет».

Рраз – и растительная колонна мягко вновь поднялась вверх, на меня снова взглянули ставшие чуть более сердитыми глаза Ракитушки.

– Но хотелось бы узнать причину, – улыбнулся я искренне. – Негоже оставлять страдальца без объяснений, Сестра.

– Справедливо… но то дела, касающиеся лишь нас, – отрезала девушка, на мгновение ее более чем двухметровой длины волосы сердито взмыли вверх. – Не тебя! Поверь мне, добрый друг, Афросий есть вор и плут! Недостоин он твоей помощи!

«Если Афросия «гоняет» Ивовая Сестра, значит, не убьет», – мелькнуло у меня в голове. Убийство… это невозможно для сих созданий. Рыбак если и помрет, то только с перепугу или тотального отказа цифровой печени после очередного перепоя.

Ракитушка настроена серьезно, но не забивать же мне на поиск легендарной щуки?! Я столько времени и прорву денег вбухал – и все ради того, чтобы уйти восвояси несолоно хлебавши? Да фигу! Хрена вам! Ссориться не стану, но прикинуться прилипчивым и тупым комком жевательной резинки я могу!

– Да-да, – часто закивал я. – Но все же, что же такое страшное совершил рыбак Афросий? Чем обидел тебя, Ракитушка.

– Молвлю я еще раз. – Девушка подалась вперед, и в этот момент оба ее глаза попросту вылетели из растительных орбит, подлетели вплотную к моему лицу и уставились прямо мне в глаза. Охренеть – стою и пялюсь на злые глаза из светлячков, витающие в воздухе… ну и девушки нынче пошли. – Я лишь прошу – не помогай ему! Достоин кары Афросий, но не помощи! А дела наши тебя не касаются.

– А меня? – Ласковое мурлыканье с шипящими нотками также донеслось от великого озера Найкала.

А затем вверх поднялось толстенное змеиное тело с ало-золотой чешуей, оканчивающееся телом женщины с красивым и жутко властным лицом. По плечам рассыпаны красные волосы с золотыми прядями, глаза с вертикальными желтыми зрачками смотрят прямо на Ракитушку, причем смотрят достаточно плотоядно.

Пожаловала богиня Снесса.

Мне на помощь? Вряд ли… да, Афросий не зря бормотал про волшебную настойку лохров, там явно замешана Снесса. Но это точно не ради меня, любимого и жутко родимого: я давно уже просек фишку, что ради меня в этом мире вообще почти ничего не делается. Все преследуют личные цели.

– А меня? – повторила богиня Снесса, на мгновение опалив меня взглядом и снова вперив его в Ракитушку.

У моих ног судорожно глотал пиво рыбак Афросий. Глотал пиво из кувшина, вытащенного из МОЕЙ сумки! Он правда вор. Причем вор бессовестный. Иначе этот поступок трактовать нельзя. Но как он глотал – так пьет воду умирающий от жажды. Учитывая очищающую ауру Ракитушки напиться до беспамятства у Афросия шансов не было – он на самом деле сейчас глотал обычную чистую воду, а не пиво, если судить по эффекту. Пусть глотает ворюга – у него явно шоковое состояние.

– Меня касается, верно? – хищно улыбнулась Снесса. С шипением ее громадное тело обвилось вокруг сплетенной из ветвей растительной колонны Ракитушки. – Верно? Мои дети лохры, живущие у Найкала, стенают и плачут уже долгие дни, боятся они ловить рыбу. Боятся они проводить водные ритуалы, посвященные МНЕ! – Толстенное тело змеи резко сжало свои объятия, и толстый столб растительности влажно захрустел, искривился, Ракитушка пошатнулась, всплеснула руками-лозами, вскрикнула.

Я в это время лихорадочно пытался поднять и вставить обратно отпавшую так сильно челюсть, что она едва не прибила булькающего у моих ног Афросия.

– Не проводят они ритуалы водные… не молятся мне как положено… и это СЕЙЧАС! В ЭТИ ДНИ! – От рыка богини задрожал воздух, у меня просела треть жизни, тут же начавшей восполняться из-за ауры Ивовой Сестры. – СЕЙЧАС! Когда так важна каждая КРУПИЦА СИЛЫ!

Растительный столб, безжалостно сминаемый змеиным телом разозленной богини, уже не хрустел, а протяжно стонал, лопались толстые побеги, брызгал выдавливаемый зеленоватый сок. Ракитушка вскрикивала, ее шатало и штормило на верхушке раскачивающейся колонны, а ответить она не могла: если сравнить их силы, то Ракитушка была онемевшей и описавшейся моськой, а Снесса – бешеным динозавром.

Спустя миг я понял, что Ракитушка не так уж и онемела, насколько я думал, а также она явно глупее, чем я предполагал.

– В эти дни?.. – тихо, но язвительно подчеркнула Ивова Сестра. – Ах да, Оракул ведь упомянул и ТВОЕ имя в своем страшном предсказании, богиня Снесса…

«Да она дура конченая», – подумалось мне, и я широко и блаженно улыбнулся, понимая, что сейчас оно и начнется. Нельзя язвить змее или пытаться ее отравить словами – та разбирается в этом деле куда лучше, а еще она вспыльчивая, да и брат у нее та еще змеюка злобная – вся семейка с прибабахом…

Оно не заставило себя ждать.

В первый миг Снесса окаменела к чертям от подобного словесного удара с жирным намеком-плюхой. Еще через мгновение Ракитушка взлетела – с озорным и протяжным девчачьим визгом она летела вверх, уподобившись не дереву раките, но самой настоящей ракете после того чудовищного удара, которым ее наградила богиня Снесса. Следом за отвесно взлетевшей Ракитушкой стелился огрызок растительной разорванной колонны.

Как только Ракетушка поднялась повыше, с нас спали даваемые ей ауры. Афросий принялся глотать пиво еще быстрее и радостнее, явно почувствовав давно желаемый хмель…

Метнувшийся вверх длиннющий змеиный хвост легко догнал необычный визжащий летательный аппарат и дернул его вниз. На секунду на меня снова навесились ауры, затем исчезли, когда волшебная дивчина миновала кромку обрыва и впечаталась в водную гладь Найкала, подобно визгливой боеголовке акустически-ударного воздействия. И это не просто речевой оборот – с моей позиции видел я не все, но всплывшую вверх брюхом оглушенную рыбу в зоне падения Ракитушки узрел четко. Равно как и рванувшие во все стороны волны.

Продолжая удерживать растительную нимфу за огрызок колонны, Снесса поболтала Ракитушкой хорошенько по мелководью, пару раз встряхнула, шлепнула по воде, еще раз встряхнула, а затем хлопнула ее об обрыв, где я стоял. Нас тряхнуло, но локальное землетрясение это мелочи – у моих ног валялась несчастная Ивова Сестра, хватающая воздух ртом и что-то сипло шепчущая и постанывающая. В ее волосах трепетало несколько рыбок, широко разевающих рты – жалко легендарная щука не зацепилась. Зеленая туника разорвалась, обнажив несколько пикантных деталей стройного тела. Но мне было по фигу на подробности, равно как и остальным. После такой показательной порки долго не будешь думать о пикантности…

– Ты что-то вякнула? – лучезарно улыбнувшись, промурлыкала Снесса, но в ответ получила лишь тонкое и сдавленное «иииии».

Поняв, что от Ивовой Сестры толку пока мало, Снесса повернулась ко мне:

– Рада новой встрече, Росгард.

– Как и я, – кивнул я в ответ.

– Чудовище, обитающее в некогда мирных и спокойных водах Найкала, должно быть уничтожено. – В меня вперился взгляд богини. – Беда! Семь святилищ из восьми пустуют! Давно никто не святит мое имя у озера Найкал! Давно не летит оно дрожащим эхом над озерными водами! Беда! В том нет твоей вины, но в том есть твоя причастность, Росгард! Ведаешь ли ты это?

– Щука, – кивнул я еще раз. – Проглотила.

– Верно! И щука почувствовала силу! Разгулялась! Возомнила себя хозяйкой здешних вод! А она! – На хныкающую побитую Ракитушку указал палец богини. – Она давно уж потеряла власть над рыбой той! Науськала пса цепного, да пес сорвался с цепи и сам себя хозяином возомнил. Да, Ракитушка? Да, тупое дитятко? И, вместо того чтобы попытаться избавиться от пришедшей в Найкал беды, ты не сделала ничего! Зато научилась дерзить!

– Уууу, – простонала Ракитушка, приподнявшись на руки. – Воды-ыы…

Она уже была абсолютно суха – эти существа вообще стараются далеко не уходить от воды. Схой воздух, говорят, и вовсе не переносят. Может, их регенерация завязана на воду. Лечение от разных хворей связано с деревом ивой, которая, кажется, и в реальном мире целебное растение. Два в одном, в общем.

Вода у меня была – лежала фляга в сумке с пивом, купил по въевшейся привычке приключенца. Холодная. Колодезная. Откупорил пробку, начал выливать на тело трясущейся растительной нимфы, находящейся в полном нокауте после трепки. Но вода пролилась на траву – несчастную Ракитушку снова рвануло в воздух, а затем хлобыстнуло о землю. И еще раз, и еще раз.

– Воды тебе! Воды! – разъяренно шипела Снесса. – Натворила бед, чертова клуша! Воды тебе!

– Эм, может, хватит? – робко молвил я.

– А ты помолчи!

– Помолчу, – кивнул я, переводя взгляд на выпучившего глаза Афросия. – Допивай уж последний кувшин. Все равно не действует.

– Ус… успокоительное, – просипел белый, как бумага, алкаш местный. – Нног не чувствую…

Шлеп!

Плюхнувшееся на траву нечто больше всего напоминало помесь пугала с Бабой-ягой – что-то жуткое, растрепанное, расхлобыстанное и явно потустороннее… особенно доставали вылетевшие из глазных орбит «глаза-светлячки», недоуменно витающие в воздухе и жалобно смотрящие на меня. А я что? Еще раз вякну своим молодецким гласом – и меня прихлопнут за компанию. Я хоть и понимаю, что мужик всему голова и его слово решающее, но в этом случае я за махровый матриархат всей душой.

– Вот тебе вода! – рыкнула чуть более успокоенно Снесса, что хоть немного, но отвела свою змеиную душеньку.

На расхристанное и разбитое месиво ивовых прутьев рухнуло с полтонны упавшей с неба воды. Меня окатило по колено. Сидящего на земле Афросия захлестнуло на миг с головой, и он зафыркал, как налитый пивом тюлень. Вода моментально начала с хлюпаньем втягиваться в охапку ломаных веточек и листьев.

– Росгард! – Взор богини нацелился на меня. – Избавься от щуки! Эта клуша натворила дел, наворотила бед! – Услышав слово «клуша», разбитая Ракитушка задрожала всеми остатками тела, а ее глаза трусливо отлетели метров на пять и теперь пялились на нас издалека.

Снесса не заметила этого маневра, продолжая зло высказываться:

– Проклятая щука под защитой богини Ивавы! Не с руки мне сейчас с ней ссориться, хотя детишек ее непутевых всегда рада уму-разуму поучить! Да Ивава и сама, бывает, напакостит по-мелкому, аль еще что сотворит… Но Ракитушка! На кого рот вздумала открыть, Ракита? Полено ты ивовое! На меня! Может, и паду, но пока я еще здесь! Знай свое место, деревяшка гнилая! Росгард, ты сам понимаешь: грядет скоро битва великая, нельзя мне силы просто так растрачивать, нельзя и допустить, чтобы святилища пустовали – молитвы нужны! Ритуалы нужны! Очень нужны! А еще лохры плачут! Лохры хнычут! Лохры стонут! Днем и ночью зовут и ноют, зовут и ноют, зовут и зовут меня… еще немного, и я СОЙДУ С УМА ОТ ИХ НЫТЬЯ!!! – Яростный крик-шипение разнесся, наверное, на лиги в стороны, если только над нами не висел божественный колпак.

Меня крик богини ударил в грудь, как ватный молот, и с секунду я, откинувшись назад, пытался сохранить баланс. А когда выпрямился, посмотрел на разлетевшийся в руках Афросия кувшин с пивом, на разбитые останки стонущей и хрустящей Ракитушки, после чего задрал голову, взглянул на божественно красивую и злую женщину и буднично сказал:

– Сделаю.

У моих ног лежало несколько округлых стеклянных сфер, доверху наполненных яростно бушующим пламенем. Недавно видел подобные. Кристаллизованная ярость бога – вот и первая награда за труды – достаточно богатая награда… весьма даже.

– Ивава меня недолюбливает, равно как и братца моего, – полыхнула зло глазами Снесса. – То дела наши давние да древние. Ничего уж не изменить, хотя раньше дружили мы крепко, к тебе зла она не питает, верно?

– Даже незнакомы, – уверил я, спокойно опускаясь на колени и подбирая пылающие сферы. Не упускать же? Я тут недавно сильно потратился.

– Хорошо. Ивавина обида крепка. Не придет она на помощь, не станет помогать детям моим – лохрам. Но и мешать не станет. Знаю я характер ее. Тебе препон чинить не будет. К тому же сейчас она спит, и очень крепко. Такая же ленивая клуша, как и ее дочурки! Лишь бы сладко поспать век-другой! И разбудить разоспавшуюся Иваву сможет лишь старший сын ее Тальник аль смерть одной из дочерей. Может, и смерть одной из храмовых служек почует Ивава, не просыпаясь, пошлет воинов сильных к тому месту. Сейчас преград с ее стороны нет – а это самое главное. С остальным ты разберешься. Убьешь щуку – Ивава почувствует. Но щука творит зло, несет горе, убивает рыбаков, рвет их сети. Ивава поймет, что совершил ты добро, а не зло. Если же щуку убью я, она поймет, кто нанес удар. И старая обида вспыхнет вновь, того я не желаю в это время скорых перемен.

– Понимаю. Разберусь, – кивнул я. – Если богиня Ивава не помешает нанести удар.

– Она спит! И ведать не ведает ни про щуку, ни про глупость дочери своей Ракитушки, наведшей беду на сей край! Спать она будет еще долгие годы, особенно под столь сладкие звуки арфы Семиурга, чьи струны поют под умелыми пальцами барда Тордуора! Если и проснется, то поймет! Если что, я защищу. Да и Ракитушка-дура врать матери не посмеет – сразу расскажет, какую дурость она сотворила!

Ничего нового про Иваву мне не сообщили – все знают, что есть в одном старом городе озеро, а на острове там тихо колышет ветвями древняя громадная ива. Все знают, что под деревом сидит седой бард и, перебирая струны арфы, тихо напевает колыбельные. И все знают, что жители того города бессмертны, как и те игроки, кто входит в черту города. Там бессмертно вообще все живое.

– Спасибо, – склонил я голову. – Берусь за поручение, богиня Снесса.

– Да будет так! Я, богиня Снесса, поручаю дело тебе, и я надеюсь на тебя, Росгард! – величаво изрекла богиня, и тут же ее громадное тело разлетелось на сотни и сотни отдельных рептилий, рухнувших в воду Найкала. – Ракитушка-дура ответит тебе на все вопросы!

Внимание! Уникальное задание!

Вы получили задание «Молитвы во славу Снес-сы!».

Сделать так, чтобы лохры Найкала вернулись в покинутые святилища и продолжили священные ритуалы, восславляющие богиню Снессу.

Минимальные условия выполнения задания:

Лохры Найкала должны вернуться к святили-щам и продолжить священные ритуалы!

Награда:

Подарок, лично выбранный богиней Снессой из своих сокровищ.

Опыт:???

ВНИМАНИЕ!

Вы приняли задание от божества!

Статус персонажа «Атеист» нарушен! Вос-становление статуса: невозможно! Новый ста-тус: «Верующий в богов»!

ВНИМАНИЕ!

Полученное задание имеет прямое отношения к Вере!

Помните! Смертным не всегда стоит вмеши-ваться в дела великих богов! Порой это чревато тяжкими и неожиданными последствиями! Пом-ните об осторожности!

Медленно и с хрустом восстанавливающаяся Ракитушка продолжала тихо постанывать, но ее глаза уже вернулись на положенное место в орбитах. К больной вернулись глаза – явный симптом выздоровления! Браво, доктор!

Хм, а если бы я кинулся и поймал эти глаза какой-нибудь банкой до того, как они вернулись к хозяйке? И закрыл бы банку крышкой, что бы тогда было? Думаю, ничего хорошего. Далеко с этой банкой я бы не ушел.

Так что лучше прекратить задавать самому себе дебильные вопросы и начать обдумывать ситуацию, пока Ивова сестра вправляет себе выбитое плечо.

До сего момента Снесса давала мне задания, но давала под личиной обычной гадалки-путешественницы. И все типа было шито-крыто, во всяком случае для игровой системы. Встречались мы с богиней в ее истинном обличье и общались, но задания она не давала. И вообще, мало ли мире полуженщин-полузмей? Ползают всякие ужасы по миру Вальдиры. Теперь же божество сорвало с себя все покровы визуально и вербально, открыто заявив: «Я богиня Снесса». И я согласился с ее утверждением и принял задание. Тем самым признав существование божеств и свою веру в них – не веру истинного верующего религиозного фанатика, а просто веру в то, что боги существуют. Тем самым потерял статус атеиста, с коим рождаются абсолютно все персонажи. Атеист не давал ничего существенного, кроме двухпроцентного шанса того, что при воздействии любой божественной магии она может не сработать из-за так называемого фактора отрицания. Не верю, и все тут! Нет тебя! Не богиня ты! А мутантша ползучая! Фу, какая гадость… типа того. Теперь я стал верующим, что также мне ничего не давало дополнительного. Запутано тут все.

Предупреждение последнее про «веру» очень даже понятно. Просто игровая система мягко напоминает, что не стоит наживать себе врагов среди божеств – чревато это, ой, чревато. Многие игроки, кстати, особенно люди торговые, риска не любящие, бывало, и отказывались от столь нервных и огнеопасных заданий. А нам деваться некуда. Мы давно уже увязли по самые уши.

Подарок от богини меня не слишком волновал – не до этого сейчас. Не одну же из частей СЛ она мне преподнесет? Так что и черт с ним, с подарочком. А вот само задание порадовало своей нейтральностью. На словах богиня дала понять о водном чудище, а в задании – ни малейшего намека. Просто лохры должны вернуться к свершению священных ритуалов. Четко поставленная цель. Лаконичная и ясная. Что подразумевало требование быстроты действий.

А я вообще супер умею между строк читать! Я прямо мастер!

Посему и не став долго телепаться, присел на корточки рядом с почти оправившейся Ракитушкой и ясным добрым голосом молвил:

– Пора говорить, Ракитушка. Расскажи, что произошло.

– Ну не виноватая я, – капризно надуло губы разбитое вдребезги лицо из ивовой коры. – Она сама.

– Ну да, – закивал я. – Ну да. Вот тебе еще водички.

На Ивову Сестру пролились остатки из фляги. После чего я указал глазами на шустро уползающего прочь Афросия – похоже, страх у рыбака-пропойцы возобладал над желанием избавиться от преследующего его кошмара.

Стоп, а что это рыбак Афросий прячет в свой мерз-ззк-иий кармашек? Что он прячет в свой кармашек?

А прячет он небольшой мешочек из синего шелка с желтой вышивкой. Такой же, что был привязан к поясной тесьме моих роскошных брюк. Вор! Украл под шумок мой кошелек и делает ноги! Денег там, кстати, мелочь – всего пара золотых монет и горсть серебра. Но для нищего пропойцы, живущего в рыбацкой деревне, это просто королевский куш.

Увидевший мои безмолвные жесты стоявший внизу слуга все понял. И когда мимо него раскачивающейся походкой протащился громко икающий рыбак Афросий, пристроился следом за ним. Теперь можно не волноваться, что одна из фигур на игровой доске бесследно исчезнет.

– Ракитушка, говори, – нетерпеливо напомнил я. Пора ускоряться.

– Ну, – не глядя на меня, выдавила Ивова Сестра и принялась рассказывать, сначала неохотно, а затем все живее и живее.

Картинка вырисовалась очень живая и яркая, четко дающая представление о случившемся.

Предтечей проблем, как и ожидалось, оказался рыбак Афросий, чтоб ему неладно было.

Одним чудесным туманным днем – кои на озере Найкал не редкость – рыбак Афросий на своей хлипкой старой лодчонке, выписывая загадочные вензеля на водной глади, приплыл к череде островков, известных как Иглы Ерша. Часть островков, этих крохотных кусочков суши, пустовала. А часть была поделена между Ивавой и Снессой – двумя великими светлыми богинями.

Святилища Снессы представляли собой каменистые клочки тверди, где в беспорядке лежали корявые статуэтки, выточенные из кости и камня. Преимущественно изображения змей и рыб. В частых лужах среди камней жили сотни дибилидов. Сюда приплывали только лохры, распевали здесь песни, распивали в немыслимых количествах свою настойку, не забывая наливать ее и в лужи с дибилидами, танцевали, пожирали только что выловленную рыбу, бросались друг в дружку комьями грязи, пьяно хохотали, били в бубны и барабаны, водили хороводы вокруг жриц, малевали на своих телах ужасные узоры, а еще показывали голые зады соседним островкам – тем, где располагались святилища Ивавы. Все это в целом и называлось ритуалами лохров, молитвами во славу Снессы. Мероприятие сомнительное, но лохрами любимое и потому частое, долгое и громкое.

Святилища Ивавы посещались людьми, эльфами, полуорками, гномами и даже ахилотами. Ибо Ивава – это Ивава. Само сострадание и воплощение исцеления. В нее веровали и ее почитали абсолютно все расы Вальдиры. Святилища представляли собой островки, густо заросшие высокими плакучими ивами – священными деревьями. По центру островков – нечто вроде особых мест с обязательными ритуальными предметами. Как то чаша для питья рядом со стопроцентно присутствующим целебным родником, в чьей воде лежит еще один ритуальный предмет – они бывают разные, поэтому нет смысла перечислять. Плюс там же лежат некоторые дары, оставленные благодарными прихожанами. Ритуалы на островках – святилищах Ивавы проходили тихо, благочинно, молитвы читались шепотом, никто музыку не играл, в барабаны, упаси Ивава, не стучал, голые зады не показывал.

Вот на один из таких островков и прибыл рыбак Афросий. Причалил он. Выпал из лодчонки. Кое-как встал. Игнорируя ухоженную тропинку проломился сквозь густые ивовые заросли, рухнул там на колени, пьяно и протяжно рыгнул, умылся из святого родника, прополоскал рот, сплюнул обратно, а затем ударил челом о камень и почему-то надолго затих – часа на два. После чего вновь зашевелился, приподнял опухшую харю с огромным синяком на лбу, да и взмолился громко к Иваве – спаси меня, мол, от пристрастия к вину хмельному, избавь от пагубной привычки. Потратив на молитву пару минут, снял Афросий с пояса штанов большую флягу, опустошил ее в пару присестов, после чего встал, деловито собрал отовсюду ритуальные предметы, ушел к лодке, побыл там чуток, а затем вернулся – с куском старой рыболовной сети. Ею он и вычерпал из небольшого тенистого и тинистого прудика всю имевшуюся там живность, приговаривая себе под нос «на ушицу сгодится». Помимо обычных пескарей, там в тот момент находились молодые храмовые щуки – совсем еще молодь, щурята, будущие храмовые водные воины. Всех их и выгреб рыбак Афросий. После чего и отбыл на берег, оставив за собой разоренное святилище.

Ракитушка в то время отсутствовала – находилась в другой прибрежной деревушке на свадьбе одной из исцеленных ею красавиц подружек. Вернулась она только на следующее утро, ужаснулась, принялась действовать.

Опознать разорителя труда не составило. Легко было его и найти. А дальше дело встало намертво.

Дело в том, что рыбак Афросий слушать гневные речи Ракитушки не стал, сразу же послав ее так далеко и высоко, что туда не каждый дракон поднимется. Пьяному море по колено, Найкал по щиколотку, а Ракитушка в той луже головастик пучеглазый, и не более того.

Ракитушка попробовала еще раз усовестить наглеца. Ее послали. Еще раз. Ее послали. Еще раз. Ее послали с особым умением и по крайне извилистому и порой опасному маршруту. Тут-то мирная и добродушная Ивова Сестра Ракитушка и озверела к чертям. И совершила страшную ошибку, хотя в тот момент ничто не могло предвещать ее.

Ракитушка отдала приказ одной из слушающихся ее взрослых храмовых щук: «Следуй за Афросием всюду, где сможешь! Преследуй его! Пугай его! Изнуряй его! Мучай его! Рви ему сети! Опрокидывай лодку! Не давай рыбачить! Пусть отдаст Афросий украденное! Пусть раскается в содеянном! А заодно приглядывай, где он плавает, где причаливает. Может, там святые предметы спрятаны? Ищи! Ищи что есть сил!» Принявшая приказ храмовая щука с именем Зубрава принялась действовать мгновенно, превратившись в самую настоящую штурмовую советскую подводную лодку, принявшуюся атаковать противника везде, где бы его ни находила.

Вот только не учла Ракитушка, что Афросий из тех рыбаков, кто предпочитал не рыбу ловить, а пить по-черному. И на лов он выходил крайне редко,когда в карманах заканчивался последний медяк и не на что было купить хмельного. Поэтому щучье запугивание происходило редко, хотя пугался рыбак сильно, до колик и судорог, бегал жаловаться односельчанам, вопил, обвешивался амулетами разными и носился в храмы. Но и только. Ракитушкино терпение уже подходило к концу, тем более что по долгу службы она часто отбывала прочь, порой не появляясь у Игл Ерша по неделе и более. За святилища уже не боялась – все храмовые щуки до единой получили приказ не подпускать вора и разорителя Афросия! Да и ивовые заросли не пропустили бы больше недруга.

Так и продолжалось… до определенного момента, ставшего черным днем в календаре Ивовой Сестры.

Как-то вернулась она с очередной «командировки», где Ракитушка была под водой, в теплых соленых водах далекого океана и помогала вместе с тремя другими Ивовыми Сестрами рождению невероятно огромного создания, чья жизнь висела на волоске: слишком уж гигантским был тот малыш, слишком нескладным, слишком необычным, слишком уродливым, но ахилоты клана умоляли так жалостливо, что нельзя было не согласиться, тем более что ранее они всегда помогали Ивовым Сестрам. Рождение прошло успешно, и вскоре Ракитушка вернулась.

И с ужасом обнаружила, что все до единой храмовые воины щуки – уничтожены Зубравой, что немыслимо изменилась за столь короткий срок! Выросла больше чем втрое! А зубы?! А пасть?! А налитые кровавой тьмой глаза?! А ее агрессивность? Зубрава без раздумий напала на саму Ракитушку! А Ивова Сестра в силу своей безвредности никак не могла ответить ударом на удар и лишь защищалась.

Превратившаяся в лютое чудовище щука забыла всех и все! Кроме приказа гонять Афросия, причем с особенной яростью, ведь те щурята, что пьяница выловил из заводи в святилище, были детьми Зубравы. И еще один приказ пока выполнялся – не убивать Афросия, а пугать. Вот только второй наказ щука хоть и держала в голове пока, но уже с трудом – приказ трещал и рвался по швам. Вот-вот, и у радикально изменившейся Зубравы, что к тому же продолжала меняться и увеличиваться в размерах ежечасно, окончательно сорвет крышу. И тогда конец Афросию, а распробовав человечью кровь, кто знает, что ожидает остальных рыбаков, что пока оставались неприкосновенны и полностью игнорировались переродившейся щукой. Осталось все же в храмовой щуке что-то от храма Ивавы. Но вскоре все светлое окончательно исчезнет, и вот тогда…

Ах да! Лохров щука трогала, и еще как! Била жестоко! Трепала! Бросала в воздух из воды! До первых смертей – всего шаг. Но и без того трусоватые лохры предпочли не дожидаться первой гибели в своих рядах и решили отсидеться на берегу: там тоже можно выпить, а за помощь рыбакам получить рыбью мелочь на закуску. Чем не жизнь? Мда.

Что случилось за те десять дней, что Ракитушки не было в Найкале?

Что произошло с Зубравой?

Задала вопросы грустно глядящая на меня глазами-светлячками Ракитушка, но отвечать я ей не стал, хотя и знал ответ. Пусть даже частичный – щука сожрала часть легендарного доспеха.

Меня больше напрягал не сам ответ. Меня мучил другой вопрос: что же в этой перчатке такое заключается, что щуке голову свернуло на фиг? Не видел я в сете СЛ пока ничего злого.

Размышлял я обо всем этом прямо на ходу, спеша к рыбацкой деревне. За моей спиной уходил в воду растительный столб, унося с собой облажавшуюся Ивову Сестру. Задание мне она, кстати, не дала. А могла бы! Чего жадничать-то? Мне ведь теперь расхлебывать.