Исчезнувшая армия царя Камбиса Сассман Пол

40

ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ

Спрятавшись за деревянными бочонками, Халифа терпеливо дожидался, пока люди покинут лагерь. Когда последняя фигура в черном скрылась из виду, он вышел из своего укрытия, чтобы отыскать палатку со светловолосой девушкой. По расчетам Юсуфа, в его распоряжении было минут пятнадцать.

С вершины дюны лагерь выглядел абсолютно упорядоченным, но теперь ориентироваться в нем оказалось довольно трудно. В скопище неотличимых друг от друга палаток штабель металлических бочек и гора тюков соломы исчезли. Инспектора уже начало охватывать отчаяние, как вдруг за кучей непонятного оборудования взору открылось то, что он искал. Со вздохом облегчения Халифа бросился к серому тенту и, выхватив из-за пояса пистолет, откинул полог.

Но оружие ему не понадобилось: охраны в палатке не было. Не было и девушки. Вместо нее Юсуф увидел спину коленопреклоненного мужчины. Решив, что он вновь ошибся, инспектор хотел уже выйти, однако почему-то этого не сделал. Лица мужчины Халифа видеть не мог, а складки просторного халата мешали различить очертания фигуры распростертого на полу человека. И все же Юсуф понял: перед ним Саиф аль-Тхар. Указательный палец детектива лег на спусковой крючок.

Даже если лежавший и заметил полисмена, то догадаться об этом было невозможно: ровный молитвенный шепот не прервался ни на мгновение. Уступая нажиму пальца, курок плавно подался назад, до звука выстрела оставались доли секунды. Промахнуться на таком расстоянии Халифа не мог. Удары собственного сердца эхом отзывались в его мозгу.

Мужчина выпрямился, встал, отвесил глубокий поклон и вновь опустился на колени. Доли секунды, подумал Юсуф. Доли секунды, и все будет кончено. Дуло пистолета чуть приподнялось, мушка смотрела прямо в затылок молившегося. Сделав глубокий беззвучный вдох, Халифа прикусил нижнюю губу. Рука с пистолетом опустилась, и в тот же миг инспектор вышел из палатки.

С минуту Юсуф простоял, глядя на выгоревшее полотнище, ощущая странную пустоту в желудке. За те короткие мгновения, что он пробыл внутри, небо успело просветлеть. Молитва должна была вот-вот закончиться. Развернувшись, Халифа стремительно зашагал по песку.

— Интересно, как себя чувствует Джоуи, — негромко проговорила Тэйра.

Обхватив колени руками, она сидела на ковре и едва заметно раскачивалась из стороны в сторону. Дэниел лежал рядом, время от времени бросая взгляды на циферблат часов.

— Кто такой Джоуи?

— Черноголовая кобра из нашего зоопарка. Перед моим отъездом он захворал.

— Соскучилась? Здешних ядовитых гадов тебе мало?

Тэйра пожала плечами.

— В общем-то Джоуи я никогда особенно не любила, но понимаешь… если больше его уже не увидишь… Надеюсь, Александра помнит про антибиотики. У Джоуи что-то с кожей. Александра должна была убрать из террариума камни, Джоуи все время терся о них и повредил себе чешую.

Она говорила лишь ради того, чтобы не молчать. Беседа как бы оттягивала момент, когда их выведут из палатки и… И что? Расстреляют? Отсекут головы? Заколют ножами?

Тэйра посмотрела на охранника, уже не Мехмета, а другого, почти пожилого мужчину. Вот он подносит к ее голове автомат, нажимает курок. Звук выстрела, лужа крови, сгустки мозга. Ее мозга. Молодая женщина зябко передернула плечами.

— Какого только черта тебя потянуло к змеям? — спросил Дэниел, с неохотой принимая сидячее положение. — Никогда не мог понять твоих вкусов.

Тэйра печально улыбнулась.

— Не поверишь, но заслуга в этом принадлежит отцу. Он панически боялся змей, ненавидел их. Что ж, у каждого своя ахиллесова пята. А мне казалось, будто таким образом я обретаю над ним некую власть. Помню, один студент подложил ему в портфель игрушечную змейку из резины. Что было…

Она смолкла. Какой смысл продолжать, если забавной проделке никто не рассмеется? В палатке повисла гнетущая тишина.

— Ну, а ты? — поинтересовалась Тэйра, когда молчание сделалось невыносимым. — Ты ведь тоже ни разу не признался, почему стал археологом.

— Бог его знает. Сам я об этом даже не думал. — Дэниел покрутил в пальцах шнурок ботинка. — Наверное, просто любил копаться в земле. Помню, еще до смерти родителей, когда мы жили в Париже, я вечно рылся в саду у дома, рассчитывая найти спрятанные сокровища. Глубокие были ямы, прямо-таки норы. Отец говорил: будь осторожнее, не то докопаешься до Австралии. Тогда, по-видимому, все и началось. А потом кто-то подарил мне книгу про гробницу Тутанхамона. Мысль о Египте увлекла меня настолько…

В этот момент клапан входа хлопнул, и в палатку вошел новый страж. Длинный конец черной головной повязки прикрывал от утренней прохлады его лицо. Сидевший на полу охранник начал подниматься, но в ту же секунду вошедший ударил его рукояткой пистолета в висок, и мужчина рухнул без чувств. Вскочив на ноги, Дэниел заслонил Тэйру.

— У нас очень мало времени, — сказал Халифа, стягивая повязку и наклоняясь, чтобы подобрать с пола оружие охранника. — Я из полиции. Хочу вытащить вас отсюда. — Он протянул автомат Дэниелу. — Справитесь с этой штукой?

— Думаю, да.

— Но как вы узнали? Сколько вас? — возбужденно спросила Тэйра.

— Я один. Простите, объяснения подождут. Через несколько минут утренняя молитва закончится, в лагерь хлынет толпа. Другого шанса не будет, поторопитесь!

Высунув голову из палатки, Халифа посмотрел по сторонам.

— Двигайтесь на север, мимо раскопа. Держитесь как можно ближе к западному склону бархана, там вас не сразу обнаружат наблюдатели. И не жалейте ног!

— А вы? — Тэйра заглянула инспектору в глаза.

Не обратив внимания на вопрос, Юсуф извлек из кармана прибор GPS и мобильный телефон.

— Возьмите. Когда обойдете наблюдателей, вызовите помощь. Свои координаты увидите здесь. — Пальцем он постучал по дисплею прибора. — Нужно нажать…

— Я умею им пользоваться, — оборвал Халифу Дэниел.

— Но что будет с вами? — уже громче спросила Тэйра.

— Мне необходимо закончить тут кое-какие дела, — повернулся к ней Юсуф. — К вам они не имеют отношения.

— Одного мы вас не оставим!

— Идите! — Он подтолкнул обоих к выходу из палатки. — Вперед! Западный склон!

— Не знаю, кто вы такой, но огромная вам благодарность! — бросил Дэниел. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Иншалла! А теперь идите!

Все трое нырнули в узкую прорезь выхода. Оказавшись снаружи, Тэйра обернулась и расцеловала инспектора в щеки.

— Спасибо!

С признательным кивком Халифа оттолкнул ее от себя.

— Мне искренне жаль вашего отца, мисс Маллрей. Довелось однажды послушать его лекцию. Это был настоящий ученый. Прошу вас, поторопитесь!

Три взгляда встретились, а в следующее мгновение Тэйра и Дэниел уже бежали между палатками. Проводив их удовлетворенным взглядом, Юсуф двинулся в противоположную сторону.

Он шел к южной оконечности лагеря, на каждом шагу прислушиваясь к молитвенным песнопениям и прикидывая, каким временем располагает. По всему выходило, что парой минут, не больше. В восточной части небосклона появилась ярко-розовая полоса, с каждым мгновением она становилась все шире, в ее сиянии постепенно мерк резавший глаза свет прожекторов.

Наконец палатки остались за спиной, и Халифа ступил на территорию чего-то вроде склада под открытым небом. Ярдах в пятидесяти от него, в ритмичных поклонах касаясь лбами песка, рядами стояли на коленях молящиеся. Прижавшись к штабелю ящиков, Юсуф осмотрелся.

Почти вплотную к ящикам высилась гора соломенных тюков, а рядом с нею стояла тяжелая металлическая бочка. Инспектор прыжком преодолел небольшое расстояние, вывинтил пробку. В ноздри ударил тяжелый запах дизельного топлива. Халифа уперся в бочку плечом, и на ближайший тюк из отверстия потекла струя маслянистой жидкости. Когда солома, на его взгляд, достаточно пропиталась, Юсуф подтащил тюк к ящикам. За первым тюком последовали два других. Ботинки и черный комбинезон детектива покрылись жирными пятнами топлива.

Внезапно раздавшийся нестройный хор голосов подсказал ему: молитва закончилась. Одновременно с вершины бархана донесся чей-то громкий крик. Засекли, подумал Халифа и потянулся за пистолетом. Однако автоматная стрельба в самом удаленном конце лагеря могла означать лишь одно: засекли не его, а Тэйру и Дэниела.

— Фаар, — прошептал Юсуф. — Дерьмо!

Его пальцы нашарили в кармане комбинезона зажигалку. Огибая сваленное на песке оборудование, к лагерю со всех ног бежали десятки людей. Присев на корточки, Халифа щелкнул зажигалкой.

— На твоем месте я бы от этого воздержался, — произнес голос за его спиной.

Инспектор разжал ладонь, и зажигалка упала в песок. Стрельба на северной оконечности лагеря ожесточилась.

— А теперь встань и повернись ко мне лицом! — скомандовал голос. — Только медленно! Руки подними над головой.

Юсуф подчинился. В десяти шагах от него с автоматом наперевес стоял Дрейвик.

— Безмозглый подонок! — Немец презрительно сплюнул.

Вокруг уже успела собраться толпа. По знаку Дрейвика трое человек схватили Халифу и вынудили его опуститься на колени.

— Значит, к нам в гости пожаловал бравый полицейский? — ухмыльнулся гигант. — Маленький Омар Шариф?

Приблизившись, он с размаху ударил Юсуфа по лицу; из рассеченной губы инспектора брызнула кровь.

— И что же ты собирался предпринять? Арестовать всех нас? В одиночку? Да ты еще глупее, чем я думал!

Халифа молча смотрел на Дрейвика; с подбородка падали красные капли. Сквозь толпу пробился запыхавшийся мужчина и негромко сказал что-то гиганту. Немец смерил своего пленника уничтожающим взглядом.

— За это ты еще заплатишь, — прорычал он. — Поверь, я заставлю тебя заплатить.

Повинуясь движению его пальца, подошедший поднял с песка и протянул Дрейвику зажигалку. Тот пошевелил ноздрями.

— Что это за запах? Чем провонял твой аккуратный костюмчик? Не бензином?

Рот негодяя искривился в садистской усмешке. Толпа загоготала.

— Ах, какая беспечность!

Подступив на шаг, немец поднес зажигалку к груди Юсуфа, чиркнул колесиком. Вспыхнуло желто-голубое пламя.

Халифа попытался отстраниться, но его локти крепко стиснули двое мужчин. Казавшийся совершенно безобидным язычок был уже совсем рядом.

— Прекратить! Прекратить немедленно!

Донесшийся из-за спин толпы приказ прозвучал столь непререкаемо и твердо, что рука с зажигалкой опустилась, а сам Дрейвик шагнул назад. Окружавшие его люди расступились, чтобы дать дорогу Саиф аль-Тхару. Несколько мгновений тот оставался недвижим, пристально вглядываясь в лицо Халифы. Затем Саиф приблизился к инспектору почти вплотную.

— Привет, Юсуф.

— Вы знакомы? — спросил пораженный Дрейвик.

— Еще бы. Это мой младший брат.

От палатки к палатке они бежали через лагерь к западному склону бархана, впереди — Дэниел, за ним — Тэйра, забывшая о невыносимой боли от ожогов.

У обезлюдевшего на время молитвы раскопа они остановились. Дно выемки напоминало место ужасной авиационной катастрофы: нелепые позы мертвецов, оставленные без пригляда механизмы, кучи и кучки амуниции. Правее, на гребне дюны, темнели фигуры дозорных, но видеть беглецов наблюдатели не могли: их лица были обращены в сторону восходящего солнца.

— О'кей? — спросил Дэниел.

— О'кей, — ответила Тэйра.

Вдоль подошвы бархана они двинулись к громаде пирамиды. С каждым шагом Тэйра испытывала все большее возбуждение. Несмотря на то что последний раз она обращалась к Богу в далеком детстве, молодая женщина, сама того не замечая, начала повторять почти стершиеся в памяти слова молитвы.

— Господи, прошу Тебя, сделай так, чтобы они не обернулись. Дай нам пройти. Дай нам пройти, — шептали ее губы.

Страстной мольбы хватило ярдов на пятьдесят. Когда Дэниел и Тэйра поравнялись с первой из разведочных канав, над их головами раздался резкий окрик, за которым последовали выстрелы.

— Черт… — прошипел археолог.

Теперь кричали уже несколько голосов, стрельба усилилась. За распластавшимися на песке фигурами следили десятки глаз. Дэниел приподнял автомат и нажал на спусковой крючок.

— Назад! — выдохнул он. — Придется вернуться назад.

— Нет!

— Нам негде укрыться!

Схватив Тэйру за руку, археолог пополз в обратном направлении. Слева и справа от них с гребней дюн прыжками спускались черные фигуры. Пули свистели у Тэйры над головой, взметывали фонтанчики песка, со звоном ударяли в древние доспехи. Дэниел выпустил длинную очередь и увлек свою спутницу в гущу палаток. На несколько мгновений преследователи отстали.

— Что теперь? — переводя дух, спросила Тэйра.

— Не знаю. Не знаю. — В его голосе звучало отчаяние. Они бросились вперед, лавируя меж брезентовых тентов и сложенных штабелями ящиков. Сзади их подгоняла лавина криков. Еще пара секунд, и разъяренные вопли понеслись уже навстречу. Случилось самое худшее: беглецов взяли в клеши. Дорога к свободе оказалась перекрыта. Тэйру охватил страх.

Обогнув палатку, они увидели стоявший на ровной площадке песчаный мотоцикл. В замке зажигания торчал ключ. Дэниел без единого слова швырнул Тэйре автомат, вскочил в седло и бешено ударил ногой по педали стартера. Двигатель фыркнул, но не завелся. Еще удар. Еще! Бесполезно.

— Ну же, давай! — проревел археолог. — Давай!

Крики приближались, от арабов беглецов отделяла лишь пара палаток. Тэйра уперла приклад автомата в бедро и нажала на курок. Тонкий брезент прорезала дорожка круглых отверстий. Молодая женщина развернулась, чтобы дать новую очередь. В воздух полетели щепки от деревянных ящиков, и автомат смолк. Магазин был пуст. К счастью, лентой скотча к нему крепился второй. Тэйра как заправский стрелок перезарядила оружие. В это мгновение за ее спиной взревел двигатель.

— Садись! — выкрикнул Дэниел.

Она прыгнула ему за спину. Мотоцикл рванул с места так, что Тэйра не успела толком опуститься на седло. Заднее колесо выбросило из-под себя не менее кубометра песка. Внезапно на пути возникла черная фигура, но Дэниел правой ногой умудрился попасть мужчине в пах, и тот рухнул. Из-за палаток выбегали все новые; Тэйре не оставалось ничего иного, как, вцепившись рукой в пояс археолога, палить во все стороны. Поскольку ее глаза были закрыты, особого вреда противнику пули не принесли, но где-то позади прозвучал взрыв, и на песок упал объятый пламенем человек.

Мотоцикл зигзагом пронесся через весь лагерь. Прямо по курсу высился бархан, с вершины которого они ночью наблюдали за тем, как Дрейвик извлек из песка щит древнего воина. Сейчас по обеим сторонам от них к вершине бежали вооруженные люди. Дэниел притормозил, оглянулся и вновь крутнул ручку газа.

— Держись!

Машина рванула вперед. Поняв, что должно произойти, Тэйра выпустила автомат и обеими руками крепко обхватила водителя за пояс.

— Это невозможно!

Переднее колесо наткнулось на небольшой бугор, мотоцикл взмыл в воздух, по немыслимой дуге преодолел вершину и тяжело приземлился на противоположный склон. Преследователи остались далеко позади. Чудом сохранив равновесие, Дэниел погнал машину в пустыню. За барханом еще слышались выстрелы, но с вершины не прозвучал ни один. Опасаться было некого: когда началась стрельба, дозорные бросили свои посты, чтобы как можно быстрее достичь лагеря.

Свобода!

— Ты только посмотри! — Дэниел кивнул в сторону раскопа.

— Обойдусь. Гони!

41

ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ

— Ты мне не брат, — сказал Халифа, глядя в глаза стоявшего перед ним человека. — Мой брат мертв. Он умер в тот день, когда вместе со своими головорезами пришел в нашу деревню, чтобы зверски убить семерых ни в чем не повинных людей. В тот день, когда взял себе имя Саиф аль-Тхар. Теперь, когда мужчины оказались рядом, сходство их сделалось очевидным: высокие скулы, небольшой рот и чуть крючковатый нос. Различались только глаза: прозрачно-голубые у Халифы и оливково-зеленые у Саиф аль-Тхара.

Взгляды обоих некоторое время оставались скрещенными; пространство между двумя телами дышало таким напряжением, что казалось, еще немного, и на песок упадут искры. Затем Саиф аль-Тхар сделал шаг вперед и вытянул в сторону Дрейвика руку.

— Оружие.

Немец отдал ему свой автомат. Лидер фундаменталистов поднес дуло к виску инспектора.

— Забирай отсюда людей. Пора начинать работу, — распорядился он. — Дозорные тоже останутся в лагере. Вертолеты будут через полчаса. Необходимо успеть.

— А пленники?

— Пусть бегут. Они нам не нужны.

— Что делать с этим? — Дрейвик кивнул на Халифу.

— С этим я разберусь сам.

— Но мы не можем…

— Я разберусь сам.

Презрительно буркнув, немец зашагал прочь. Следом потянулись другие. Когда братья остались вдвоем, Саиф аль-Тхар знаком предложил Юсуфу подняться. Инспектор выпрямился, и стало видно, что Саиф чуть выше.

— Тебе следовало убить меня, Юсуф, когда представился случай. Там, в палатке, несколько минут назад. Это ведь был ты, не правда ли? Я тебя кожей почувствовал. Почему же ты не нажал на курок? Ведь хотел, да?

— Я просто подумал: как бы в такой ситуации поступил мой брат Али? Он бы никогда не смог выстрелить человеку в спину. Тем более если тот разговаривает с Аллахом.

Саиф аль-Тхар усмехнулся:

— Ты говоришь так, будто я и в самом деле тебе не брат.

— Не брат. Али был добрым. Ты же — мясник.

Генераторы смолкли, и свет прожекторов сменился мягким сиянием первых лучей солнца. К северу от лагеря в небо потянулся столб черного дыма.

— Для чего ты приехал, Юсуф?

Халифа на секунду помедлил с ответом.

— Не для того, чтобы убить тебя. Хотя ты прав: мне очень этого хотелось. Долго хотелось, целых восемь лет. Я мечтал стереть Саиф аль-Тхара с лица земли.

Он извлек из кармана пачку сигарет, но тут же вспомнил, что зажигалка осталась у Дрейвика.

— Я приехал, чтобы попытаться понять. Заглянуть тебе в глаза и понять, почему все так получилось. Почему ты тогда, восемь лет назад, вдруг так переменился. Почему Али был вынужден уйти, уступить свое место этому… безумию.

В зрачках Саиф аль-Тхара что-то вспыхнуло, пальцы стиснули автомат. Однако хватка моментально ослабла, губы раздвинулись в подобии улыбки.

— Мои глаза, Юсуф, распахнулись. Я увидел новый, другой мир, вот и все. Мир греха и продажности, мир, забывший законы шариата[65]. Наша родина оказалась во власти кафиров. Осознав это, я ничего не мог с собой поделать. Твой брат не умер, Юсуф, он просто вырос.

— И превратился в чудовище.

— В истинного слугу Аллаха. Тебе было легче, Юсуф. Не ты же родился первым, не ты терпел то, что нес на своих плечах я. Чтобы прокормить тебя и мать, мне приходилось работать по восемнадцать, по двадцать часов в сутки. Я чувствовал, как из моего тела по капле уходит жизнь. Богатые европейцы вокруг нас во время завтрака в отеле тратили больше, чем я зарабатывал за целый месяц. Такие вещи меняют человека, они показывают, каков настоящий мир.

— Но я мог помочь! Я молил Аллаха, чтобы ты согласился принять мою помощь! Ты не должен был взваливать весь груз на себя!

— Это всегда считалось долгом старшего.

— А сейчас твой долг — убивать?

— Священный Коран учит: «Борись с неверными до того дня, пока не сломишь их сопротивление».

— Но там есть и другая строка: «Пусть ненависть людская не заставит тебя чинить несправедливости».

— Или: «Те же, кто отходит от пути Господня, заслуживают жесточайшего наказания». И еще: «Изготовься обрушить всю мощь свою на противников Аллаха». Неужели мы так и будем цитировать священные тексты, Юсуф? Думаю, в этом тебе до меня далеко.

Халифа покрутил в пальцах незажженную сигарету.

— Пожалуй, тут ты прав. Да, ты наверняка смог бы приводить суру за сурой [66], с утра и до глубокой ночи. Но и это не оправдало бы твоих жестокостей.

Он вновь всмотрелся в родное лицо.

— Я не узнаю тебя. Глаза, нос, рот — да, все как у Али. Но не узнаю! Здесь, — Юсуф приложил ладонь к сердцу, — ты чужой. Хуже, чем чужой. Вместо тебя здесь теперь пустота.

— И все-таки я твой брат, Юсуф, что бы ты ни говорил. Мы одной крови — ты и я.

— Нет! Али мертв. Я своими руками вырыл ему могилу, хотя и не смог опустить туда тело. — Халифа рукавом вытер с подбородка кровь. — Когда я думаю об Али, я испытываю гордость. Я восхищаюсь им и люблю его. Вот почему мой старший сын носит его имя. Оно всегда будет наполнять меня теплом, светом и радостью. Ты же… принес мне чувство стыда. Я несу его в себе вот уже восемь лет. Восемь лет я со страхом раскрываю газеты: вдруг они сообщат о твоем новом злодеянии? Я устал прятаться от своего прошлого, устал выдавать себя за другого. Еще бы, ведь мой брат — чудовище!

Второй раз в глазах Саиф аль-Тхара зажегся опасный огонек и побелели костяшки сжимавших оружие пальцев.

— Ты всегда был слабаком, Юсуф.

— Не путай слабость с человечностью.

— Это ты путаешь человечность с раболепием. Чтобы ощутить истинную свободу, иногда приходится принимать трудные решения. Вряд ли тебе под силу понять это. Понимание приходит через муки, а я всегда стремился оградить тебя от них. Может быть, мои действия были ошибочными. Ты говоришь о стыде, Юсуф, но приходила ли в твою голову мысль о том стыде, который испытываю я? Родной брат, тот, кого я любил, ради кого работал не покладая рук, кого отправил учиться, — стал полицейским! Прислужником угнетателей! — Он щелкнул пальцами. — Для этого я не щадил себя? Этому посвятил свою жизнь? Поверь, не ты один испытываешь разочарование. Не ты один считаешь, что потерял брата. Ни дня не проходит без того, чтобы я не вспомнил, не подумал о тебе. И всякий раз душа моя наполняется горечью.

Голос Саиф аль-Тхара упал до свистящего шепота.

— Когда я осознал, что к нам явился именно ты, на мгновение мне показалось… что наконец… — Его глаза сверкнули и тут же погасли. — Но нет. Конечно же, нет. Тебе не хватает силы. Ты предал меня. Ты предал Аллаха. И за это ты понесешь наказание.

Он приставил автомат к голове Халифы.

— Аллах велик и милостив, — сказал Юсуф. — В доказательство собственного величия ему не требуется убивать. Этой истине учил меня Али.

Братья смотрели в глаза друг другу. Прошло пять секунд, еще пять, еще. С громким стоном Саиф аль-Тхар нажал на курок. За мгновение до выстрела рука, сжимавшая автомат, чуть приподнялась, и пуля полетела в небо. Наступившая после этого тишина оглушила обоих. Из-за палатки выбежал взволнованный Мехмет.

— Забери его от меня и не своди с него глаз, — приказал Саиф мальчику. — В разговоры не вступай.

Резко развернувшись, он зашагал прочь.

— Ты решил уничтожить армию? — бросил в удалявшуюся спину Юсуф. — Для этого здесь ящики с взрывчаткой?

Саиф аль-Тхар замер и, не повернув головы, ответил:

— Если ее не уничтожить, то наши находки превратятся в бесполезный мусор. Жаль, но другого выхода нет.

— Бедный Али, — прошептал Халифа.

Десять минут, которые они с сумасшедшей скоростью неслись по дюнам, Тэйра постоянно оглядывалась. Когда стало ясно, что погони не будет, Дэниел вывернул руль направо. Достигнув вершины бархана, он выключил двигатель. Лагерь уже почти растворился в утренней дымке, лучи нежаркого еще солнца окрасили пирамиду в желтовато-пурпурные тона. Храня молчание, оба долго смотрели на величественный утес.

— Мы не можем оставить его там, — сказала наконец Тэйра. Археолог пожал плечами.

— Почему бы не вызвать помощь? — продолжала она. — Полицию, армию, черт возьми?

— Бесполезно. Чтобы добраться сюда, у них уйдет по меньшей мере несколько часов. И это в том случае, если нам поверят. — Дэниел подбросил на ладони ключ зажигания. — Я поеду назад.

— Мы поедем назад.