Игра Кеннеди Эль
– Лоуренс, – стону я.
– Ого, я даже близко не угадал.
– Он был таким неудачником. Саммер с ним встречалась?
– У нее тогда был бунтарский период. Мама не разрешила ей что-то, не помню что, и Саммер обиделась и привела в те же выходные на семейный пикник этого Тату-На-Лице. Мама чуть не откинула ноги, а папа спрашивал его, что вдохновило его на эту татуировку.
– Это были… звезды? – спрашиваю я, пытаясь представить тату Лоуренса.
– Птицы, – поправляет Дин, фыркая. – Они шли вокруг его шеи и поднимались по щеке ко лбу.
– Звучит потрясно.
Хихикая, мы поднимаемся на эскалаторе к частным вип-ложам. Я показываю гостевое приглашение, которое Дин дал мне внизу, и нас пропускают. Наша ложа – для жен и девушек. Класс. Мы сегодня считаемся партнершами игроков, но под эту категорию среди нас подпадает только Грейс Иверс, которая учится на последнем курсе в Брайаре. Они с Логаном живут вместе в квартире, расположенной между Гастингсом и Бостоном.
Я не очень хорошо знаю Грейс. По-моему, мы с ней даже не разговаривали. Но она тепло меня приветствует и коротко обнимает. Элли я знаю благодаря Дину гораздо лучше, и ее объятия крепче и длятся намного дольше.
– Хантер! Ты так хорошо выглядишь! Ты прибавил килограммов двадцать мышц.
– Не совсем. – Я улыбаюсь. – Ты выглядишь великолепно. Тебе очень идут короткие волосы.
Она приглаживает рукой свой светлый боб.
– Правда? Дин говорит, что теперь я похожа на эльфа.
– И что? Эльфы классные. Вы приехали из Нью-Йорка на поезде?
– Да. У нас обоих сегодня был свободный день, и мы подумали: «Какого черта? Можно уже и поддержать наших мальчиков».
– Правильное решение. – Я подхожу к массивному окну, через которое виден лед. Игроки еще разминаются. Я высматриваю номера Гарретта и Логана. Первым я замечаю последнего. Взгляд Грейс тоже прикован к нему, когда она ко мне подходит.
– Как у него проходит сезон? – спрашиваю я. – Я не сильно изучал его статистику.
– Все хорошо. Не так хорошо, как ему бы хотелось, но у него было два ассиста[17] в игре против Филадельфии. У Бостона уже есть крутые защитники, поэтому Джон не проводит на льду столько времени, сколько хочет. – У Грейс грустный голос. Не знаю точно, из-за чего: из-за ситуации с Логаном или есть еще какая-то причина.
– Ой, он вымещает все на тебе? – допытывается Элли. Похоже, она тоже заметила вспышку уныния в глазах Грейс.
– Нет, совсем нет. Просто он немного на грани. А я занята работой на радио, поэтому наши графики часто не совпадают. – Она пожимает плечами и изгибает губы в полуулыбке. – Во всех отношениях на пути встречаются лежачие полицейские. Все у нас будет хорошо.
– Точно, – соглашается Элли. – Но, если нужно будет вправить ему мозги, дай мне знать. Я скажу своему парню набить ему морду.
– Подожди-ка, – упирается Дин, совсем как Майк Холлис, – это я твой парень.
Я хихикаю.
Дин напрягает челюсть.
– Я ни за что не набью Логану морду ради тебя, Элли. Он мой лучший друг.
– Я думала, Гарретт – твой лучший друг, – насмехается она.
– Я думал, я твой лучший друг, – ною я.
Он вздыхает.
– Гребаный, мать его, боже, вы все мои лучшие друзья, понятно?
– Эй, а где Ханна? – спрашиваю я про девушку Гарретта Ханну Уэллс. В прошлый раз, когда я был в ложе для жен и девушек, она тоже присутствовала.
– Черт возьми, ты не слышал о Уэллси? – спрашивает Дин.
– А что с ней?
– Ты же знаешь, что она работает с известным продюсером? Который работал с Рианной, Бейонсе и кучей других знаменитостей?
– Да, но я думал, что она не сочиняет сама музыку. Она начала писать песни?
– Да, – подтверждает Элли. – И одну из ее песен споет – внимание – Делайла Спаркс! Они прямо сейчас в студии записывают трек. Ханна говорит, что он даже может стать синглом со следующего альбома Делайлы.
– Ого. Впечатляет.
Так здорово видеть, чем все занимаются после колледжа. Дин преподает и тренирует. Элли в телеке. Ханна тусуется с теми, кто пишет альбомы для суперзвезд.
Но… и, возможно, во мне просто говорит маленький мальчик… смотреть, как Гарретт и Логан представляют наш город на заполненной арене «ТД-Гарден», для меня круче, чем карьеры всех остальных.
Все, чего я раньше хотел, – профессионально играть в хоккей. Это было моей детской мечтой. Когда я рассказал об этом своим родителям, мой папа, кажется, был зол, потому что в мыслях он с рождения растил меня для работы в его компании. Для того чтобы впоследствии я ее возглавил. Но когда оказалось, что я чертовски хорош и у меня очень даже неплохие шансы заработать кучу денег в профессиональном хоккее, то папа внезапно начал поддерживать мою многообещающую карьеру.
Так что да, я хотел этого. Очень сильно. Но потом… я передумал. Я понял, что образ жизни в НХЛ не для меня. Он слишком упаднический, слишком разрушительный, если ты недостаточно осторожен. А я не настолько себе доверяю, чтобы быть его частью.
И все же, зная, что наступит день, когда я не выйду на лед, я восторженно смотрю на игру друзей. Все вокруг дерут глотки, и в ложе поднимается волна крика, когда Гарретт откидывает шайбу прямо на клюшку Логана. Логан перехватывает ее и забивает свой первый гол в сезоне. Грейс вскакивает на ноги, крича так, что у нее хрипнет голос, и ее лицо светится от гордости. Интересно, найду ли я когда-нибудь девушку, которая будет так же на меня смотреть? Девушку, которая при столкновении в отношениях с «лежачими полицейскими» будет вместе со мной выравнивать их, а не просто съезжать с дороги. Прямо сейчас я, может, и не хочу девушку, но я не могу отрицать, что в будущем надеюсь найти что-то настоящее – нет – кого-то настоящего.
С другой стороны, некоторые отношения – полное дерьмо. Взять хотя бы Деми. Она без ума от своего парня, а он размахивает членом на студенческих вечеринках.
И я до сих пор не рассказал ей правду. Бога ради, у меня был на это весь день. Мы утром сидели вместе на психопатологии. Мы час провели вместе в машине. И как только я открывал рот, чтобы все ей рассказать, то не издавал ни звука.
Я скажу ей по пути домой. Я должен.
Я просто соберусь, выдам ей все, и будь что будет.
Словно трус, я жду последней секунды, чтобы поднять перед Деми эту тему. Забрав ее от родителей, я позволил ей болтать всю дорогу до дома, кивал и улыбался, внутренне собираясь с духом. В последний раз, когда я оказывался в такой ситуации, передо мной чуть ли не взорвалась граната. Всеми фибрами своей души я хочу держать рот на замке, но мне нравится эта девушка, и, мне кажется, она заслуживает того, чтобы знать правду.
Видимо, я не великий актер, потому что, когда я сворачиваю на основную дорогу к кампусу, Деми не выдерживает:
– Так, что с тобой такое?
– Ничего, – вру я.
– Я бы подумала, что тебе со мной скучно, но я точно знаю, что я не скучная. Я охрененная собеседница и только что рассказала тебе историю о том, как я встретила в Саус-Бич Джиджи Хадид, и это была самая милая встреча этого века.
Я выдавливаю улыбку.
– Ты точно не скучная, – соглашаюсь я.
– Тогда почему ты так странно себя ведешь? – Похоже, Деми злится.
– Мне… – Вдох. Выдох. Поехали. – Мне нужно кое-что тебе рассказать, и я спорил с собой весь день, делать это или не делать.
– Что такое?
– Эм…
Молчание.
– Хорошо. Класс. Круто поболтали, чувак!
Я быстро ретируюсь.
– Знаешь, это неважно. – «Это не твое дело», – говорю я себе. Чем бы Нико ни занимался – это касается только его.
– Я шучу, – не отстает она. – Скажи, что случилось.
– Эм.
Молчание.
– Ну же, монах, мне что, надо выбить из тебя это силой?
– Посмотрел бы я, как ты будешь это делать.
– Я намного сильнее, чем кажется. – Она хмурится. – Ты серьезно ничего мне не расскажешь?
– Нико… – выпаливаю я, не подумав.
И тут же хочу дать себе по морде, потому что Деми становится акулой, учуявшей запах крови.
– Что с ним? – требует она.
– Ничего. – Черт побери, зачем вообще я об этом заговорил? И почему мы так долго едем до Грик Роу? Мне нужен план побега как можно скорее.
– Хантер, – резко говорит она.
– Ладно. Просто… не стреляй в того, кто принес плохие вести, хорошо? – Я резко выдыхаю. – Я столкнулся с ним на вечеринке на прошлых выходных в особняке Альфы Дельты. В субботу вечером.
Деми играет своей серьгой-кольцом, обдумывая это.
– Он встречался с друзьями по работе в субботу вечером. Я думала, они были в Гастингсе, но на эту вечеринку они тоже могли пойти.
– Они точно там были. Я не знаю, были ли там его коллеги, но Нико там был. Мы с ним даже разговаривали.
– Ладно. То есть он пошел на вечеринку. Ну ладно.
– Это не все, что он сделал.
Ее черты лица опять напрягаются.
– О чем ты?
– Я видел его наверху с какой-то телкой.
И опять же в машине воцаряется молчание. Блин. Не надо было мне вообще об этом заговаривать.
– Ясно, – медленно говорит она. – Ты видел его с девушкой. Чем они занимались?
– Они выходили из спальни.
– Они были голые?
– Ну, нет, они были полностью одеты. Но… – Я не хочу говорить этого, но заставляю себя это сделать: – Он застегивал ширинку на штанах.
– Оу.
– Разумеется, это не означает, что они чем-то занимались, – торопливо добавляю я. – Возможно, им просто обоим нужно было в ванную и он забыл застегнуться после того, как пописал. Но, говоря как парень…
– Как бабник, ты имеешь в виду.
– Воу. – Я опешил от такого выпада. Она точно сейчас меня ненавидит. – Мне напомнить тебе, что я не занимался сексом несколько месяцев?
– Мне напомнить себе, сколько ты занимался сексом в прошлом году? Ты сам так сказал, помнишь? Так что, возможно, ты просто ассоциируешь свое собственное поведение с тем, за чем ты застал Нико. – Она сжимает губы. – Возможно, им понадобилась ванная. Возможно, они просто болтали или еще что-то. Ты не знаешь на сто процентов, что что-то случилось.
– Именно это я тебе и говорю, – ворчу я. – Я не знаю, что что-то случилось.
Мы доезжаем до развязки, ведущей к Грик Роу, и я с нетерпением включаю поворотник. Никогда я не был так счастлив увидеть особняк сестринства, а я даже не встречаюсь ни с кем, кто живет там.
– Слушай, прости, – бормочу я. – Я не должен был ничего говорить.
Деми не отвечает. Ее профиль напряжен так же, как и мои плечи.
Я останавливаюсь у особняка Теты. Избегая ее взгляда, я паркую «ровер».
– Но я решил, что должен рассказать тебе. Просто на всякий случай, понимаешь.
– Рассказать мне что? Что мой парень говорил с какой-то девушкой?
– Нет, что он поднялся с ней наверх, что они были одни в спальне и что он вышел оттуда, застегивая ширинку. Вытащи голову из песка, Деми. Мужчины, состоящие в серьезных отношениях, таким дерьмом не занимаются.
Я тут же жалею, что говорил так резко. Но вместо того чтобы замолчать или затихнуть, Деми смотрит на меня обжигающими глазами.
– Ты ничего не знаешь о моих отношениях, Хантер.
– Я знаю, что однажды ты уже подозревала его в измене.
– Да, мы тогда были детьми. С тех пор он повзрослел.
«Ты уверена?» – хочу спросить я. Я молчу, но невысказанный вопрос повисает в воздухе, и в ответ на него Деми шипит:
– Я уверена, – настаивает она. – И знаешь что? Нельзя так торопиться с выводами, и нельзя наводить такую панику!
– Наводить панику? – Я не могу сдержаться и фыркаю. – Господи боже. Я только сказал тебе, что видел, как чувак застегивает ширинку. Делай с этим, что хочешь.
15
Он застегивал ширинку.
Слова Хантера звенят в моей голове, когда я вхожу в особняк.
Несмотря на поздний час, несколько девочек смотрят ужастик. В гостиной темно, и я замечаю миски с попкорном и слышу визг из телевизора. Но я к ним не присоединяюсь. Я не в настроении.
Вместо этого я иду на кухню и сую голову в холодильник. Мне нужна еда. Точка. Когда я нервничаю, я ем. Эту привычку мне, похоже, надо искоренять, потому что отличный метаболизм не будет таким всегда, но моей маме сорок с лишним, а она до сих пор ест что захочет, поэтому я с надеждой смотрю в будущее. Я беру кусок чеддера и гневно начинаю нарезать его на кусочки.
Плевать, что говорит Хантер. Нико не мог мне изменить. Да, он в субботу гулял с друзьями. И ладно, возможно, они заехали на вечеринку. Но это не означает, что он занимался чем-то сомнительным. Судя по рассказу Хантера, той девушкой могла быть Пиппа. Уверена, она тоже была на той вечеринке.
Я кладу нож, хватаю телефон и без промедления пишу своей подруге.
Я: Привет, ты была в субботу на вечеринке Альфы Дельты??
В ожидании ответа от Пиппы я перекладываю кубики сыра на тарелку и начинаю рыться в буфете в поисках печенья, которое потом тоже кладу на тарелку.
Когда у меня вибрирует телефон, я бросаюсь к нему.
ПИППА: Да. А что??
Я: Ты там видела Нико?
ОНА: Нет. Он там был?
Я: Возможно. Говорят, его там видели.
ОНА: Хммм. Ну, я ушла рановато, около 11. Ты знаешь, во сколько он туда приехал?
Я: Понятия не имею. Но просто чтобы прояснить: ты его не видела, когда там была?
ОНА: Не-а.
Я кусаю губу. Хорошо. То есть он был не с Пиппой. Это ничего не значит.
ПИППА: Что случилось, Ди?
Я: Позвонишь мне?
Она звонит меньше чем через пять секунд. Я несу тарелку с печеньем и сыром в спальню, прижимая телефон ухом к плечу.
– Как ты думаешь, Нико мне изменяет? – спрашиваю я вместо приветствия.
– Изменяет тебе? Это что, шутка?
– Нет. Его видели в компрометирующей ситуации с другой девушкой на вечеринке.
Пиппа смеется.
– Бред.
У меня появляется слабый проблеск надежды.
– Ты так думаешь?
– Я знаю. Ты чего? Этот парень помешан на тебе.
– Это не значит, что он не изменяет.
– Поверь мне, он точно не стал бы делать ничего, что бы угрожало вашим отношениям. Он никогда не затыкается о том, как вы однажды поженитесь. Представить не могу, чтобы он ради какого-то перепиха бросил это все коту под хвост.
Я тоже не могу. И она права. Нико правда имеет обычай хвастаться о нашем совместном прекрасном будущем. Зачем ему планировать со мной будущее, если он мутит с другими девушками?
– Кто тебе это сказал? – спрашивает Пиппа.
– Хантер, – признаюсь я.
– Хоккеист?
– Да. Он был на той вечеринке и видел, как Нико выходил из спальни наверху с какой-то девушкой. Он при этом якобы застегивал ширинку.
Повисает недолгая тишина. Затем Пиппа говорит:
– Нет. Все равно в это не верится.
– Нет? – Надежда растет в моей груди, и к ней добавляется волна облегчения. – То есть ты думаешь, что Хантер лжет?
– Наверное, да.
– Зачем ему это?
– Хочет залезть тебе в штаны.
– Мы просто друзья, – говорю я. И я не могу перестать вспоминать его мученическое выражение лица, когда он мне все рассказывал. Он явно не хотел ничего говорить.
Или… он мог устроить спектакль, притворяясь, что ему очень больно мне все рассказывать, но на самом деле все было только для того, чтобы, как сказала Пиппа, залезть ко мне в штаны. Хантер же сам признался, что однажды обо мне фантазировал. И он бывший самопровозглашенный бабник. Почему я вообще должна верить тому, что он говорит о девушках и отношениях?
C другой стороны, я знаю Нико с восьми лет. Он мой лучший друг.
– Нико любит тебя, – говорит Пиппа, словно читая мои мысли. – Мне кажется, Хантер либо лжет, либо неправильно понял то, что видел.
– То есть тебе кажется, что я сошла с ума?
– Ты сошла с ума.
– Спасибо, котенок. – Я вздыхаю. – Мне надо поговорить с Нико?
– Я не знаю, детка. Это может привести к ссоре, но если тебе это нужно для собственного успокоения, то поговори. Но не выставляй это как обвинение, – советует она. – Больше как шутку. Типа «божечки, милый, ты представляешь?»
– Хороший подход.
Через несколько минут мы заканчиваем разговор, и я остаюсь сидеть на кровати с тарелкой еды на коленях.
Я смотрю на горы сыра и печенья, но аппетита у меня уже нет.
НИКО: Доброе утро, детка. Встретимся, чтобы позавтракать?
Я добрые пять минут пялюсь на сообщение от моего парня.
Я: Конечно. Но я только проснулась, мне надо собраться. Заберешь меня через 45 минут?
ОН: Хорошо:) Я напишу тебе, когда буду в кампусе.
Я нервничаю, пока собираюсь. Я решила, что мне точно надо спросить его о том, что сказал Хантер. У меня нет выбора, потому что если я этого не сделаю, то это медленно сожрет меня изнутри, как раковая опухоль, пока я не смогу смотреть на него, не задаваясь вопросом, изменил ли он мне.
Но Хантер наверняка неправ. Как сказала Пиппа, он либо лжет и не краснеет, либо неправильно понял ситуацию. Я надеюсь на второе, потому что мне нравится наша дружба и не хотелось бы, чтобы он втайне проворачивал какую-то интригу, чтобы затащить меня в постель. Это было бы полным дерьмом.
Нико пишет мне, когда добирается до особняка. Я выхожу на крыльцо, и меня приветствуют его красивое лицо и прекрасная улыбка с ямочками на щеках. Я чувствую, как расслабляюсь. Я обожаю эту улыбку и обожаю это лицо. Он… ну, он моя первая любовь.
Я всегда буду при виде него реагировать как легкомысленная школьница. И лишь то, что у меня были какие-то сомнения по поводу наших отношений, какие-то подозрения, не означает, что мы плохая пара.
– Привет, мами. – Он притягивает меня к себе для объятий, за которым следует глубокий поцелуй с языками.
Я бы сказала, что для такого раннего утра это слишком, но Нико всегда такой страстный. В нем играет кубинская кровь. Решительные заявления и романтичные жесты – в этом весь он.
– Так хорошо выглядишь, что хочется съесть. – Он комично чмокает губами, и я смеюсь.
– Ты тоже. Но сначала я хочу настоящую еду.
– Ты всегда хочешь настоящую еду.
– Это правда.
Он хихикает.
– Как съездила в Бостон вчера? – спрашивает он, когда мы спускаемся с крыльца.
– Хорошо. Мои родители расстроились, что тебя не было.
– Я тоже. Но работа помешала. – Он берет меня за руку. – Надеюсь, мы сможем приехать к ним до Дня благодарения.
– Вряд ли. У меня промежуточные экзамены, и в начале ноября сестринство хочет устроить благотворительное событие в пользу приюта для животных.
Он легко сжимает мою ладонь пальцами, пока мы идем к дороге.
– Класс, ты на рабочей машине, – говорю я. Это один из белых пикапов транспортной компании с их черно-красном логотипом на боку.
– Я знаю, что тут идти десять минут, но ты не против, если мы поедем до Карвера? У меня свободен только час.
– У тебя же занятия начинаются только в два, – напоминаю я ему.
– Я знаю, но мне надо пойти на работу на несколько часов. Я сказал Фрэнку, что сделаю кое-что до занятий. – Он открывает передо мной дверцу пассажирского сиденья, а потом быстро обходит машину и садится за руль.
– Ты же спросил Фрэнка насчет следующей пятницы?
Нико заводит мотор.
– Следующая пятница – это которая через две недели?
– Да, у Коринн будет новоселье. Ты должен был сказать Фрэнку, что не сможешь работать в этот вечер.
– А, точно. – Нико кивает, и прядь черных волос падает ему на лоб. Я убираю ее. – Прости, я забыл, потому что это еще не скоро. Но да, я поговорил с ним. Он обещал, что отпустит меня в семь.
– Хорошо. – Я пристегиваюсь. – У нее очень милое жилье, да?
– Честно? Я не помню, как оно выглядит, – говорит он с ухмылкой. – Я перевозил коробки в стольких домах и квартирах, что они все смешались у меня в голове. А, кстати, у меня для тебя кое-что есть.
Это возбуждает мой интерес.
– Да?
– Мы с Ди на днях покупали бургеры в одном месте, и там стояла штука типа автомата со жвачками, только вместо жвачек она выдавала маленькие игрушки и безделушки. Я потратил доллар, но, – Нико широко улыбается, – я знал, что должен кое-что для тебя взять.
Он открывает маленькое отделение на панели в центре и засовывает внутрь руку. Пока он роется, внутри что-то шуршит и звенят ключи.
Наконец, он вытаскивает пластиковое желтое яйцо.
– Держи.
С огромным любопытством я открываю его, и мне на колени падает маленький мешочек. Я растягиваюсь в улыбке. В мешочке лежит пара дешевых пластиковых сережек – огромных красных колец в черный горошек.
– Ведь я знаю, как сильно ты обожаешь большие кольца, – дразнит Нико.
– О-о, ты невыносим. – Но я не могу перестать улыбаться, потому что этот подарок означает, что Нико, когда гулял с друзьями, достаточно думал обо мне, чтобы сунуть долларовую купюру в какой-то дурацкий автомат и достать мне эти глупые серьги.
– Они классные, – говорю я, а затем драматично обхватываю его руками и целую в щеку.
– Плюс они пластиковые, – любезно говорит он. – Так что если они зацепятся за что-то, то, наверно, сломаются, а не оторвут тебе мочку уха.
Читать бесплатно другие книги:
