Даже если вам немножко за 30, или Герой (не) моего романа! Любимка Настя

Ее слова оборвал требовательный стук. Если честно, я думала, принц подождет меня в гостиной и не станет ломиться в спальню. Но он решил иначе.

Моего разрешения ему не потребовалось, двери распахнулись, являя на пороге мужа. Между прочим, неброско одетого мужа!

— Ваше высочество, — синхронно склонились служанки.

— Вон, — тихо сказала я им и посмотрела на принца.

Глава 19

— Сабина, — обратился ко мне муж, когда служанки вылетели из спальни. — Что так сильно тебя расстроило и разозлило?

— Что? — удивилась я.

— Я же чувствую тебя, — Данерт приблизился и осторожно взял меня за руку. — Не нужно так волноваться.

На самом деле он был прав. Я чего-то слишком распсиховалась. Если бы он сейчас не пришёл, чувствую, что и пару оплеух бы особо наглым служанкам отвесила. Хотя я не склонна к рукоприкладству. С чего бы такая кровожадность?

— Почему я не могу наказывать своих служанок? — в лоб спросила мужа. — Посмотри, что они мне приготовили для нашей прогулки.

Платье, кстати, лежало на кровати.

— Я отказалась одевать его, потому что оно слишком тяжелое, и откровенно говоря, в нем будет очень жарко. Ткань плотная… Подготовить что-либо другое они отказались, ссылаясь на регламент. А потом выяснилось, что есть еще регламент одежды для жен в тягости, и этот наряд также не подходит. Так почему я не могу удержать из их жалованья двадцать процентов за ненадлежащее исполнение своих обязанностей? Мало того, они ведь еще и безобразную истерику под дверями закатили, пока я спала.

Еще немного и разревусь. Что за ерунда?!

— Тише, девочка, это моя вина. Не плачь, — я и сама не поняла, что плачу. Надо же… Что со мной происходит?! — Я все исправлю, а эти отправятся на конюшню, клячам там самое место. Хочешь, мы подберем тебе других служанок? Ты сама выберешь?

— Хочу, — тут же отозвалась я. — Очень хочу. Данерт, я не знаю, чего плакать начала. Я не собиралась этого делать.

Признание получилось тихим. Не знаю, как он понял, что я сказала.

Но от его улыбки, широкой и доброй, мне стало легче.

— Потому что ты носишь наших детей, твой организм очень чутко реагирует на внешние факторы. Это не страшно. Просто ты стала эмоциональнее и чувствительней ко всему, что происходит с тобой и к тому, что тебя окружает.

Точно! Гормоны! Во всем они виноваты!

— К тому же, я уверен, что у наших детей активная магия.

— Чего?

— Активная магия, — терпеливо повторил он и потянул меня к кровати. Усадил и сам сел рядом, при этом продолжая держать меня за руку. — Думаю, через месяц станет окончательно понятно. И если это так, то тебе будут доступные некоторые чудеса.

— Магия? Я смогу пользоваться магией?

— Да. Но только во время беременности. Потом…

Понятно, что потом после рождения ее не будет.

— А это не навредит детям?

— Нет, даже наоборот. Тебе будут доступны излишки магической энергии, то, что необходимо выплеснуть. Поэтому нет, Сабина, детям это никак не навредит. А вот окружающим может.

Только разглядев его лукавую улыбку, я смогла сообразить, что принц шутить изволит. Или подтрунивает.

— Если тебя сильно разозлят, обидчик пожалеет мгновенно — магия за тебя отомстит.

— И как часто такое бывает у…

— Моя мама, когда носила Зевиля, однажды заставила фрейлину позеленеть. Полностью. Причем это случилось ненамеренно, когда леди изъявила желание понять, каково это быть в положении.

— Невероятно, — прошептала я, хихикнув. — Она позеленела и ее выворачивало? Мучила тошнота, я права?

— Абсолютно, — подмигнул Данерт. — Вот ты и успокоилась. Умница.

Попробуй тут не успокоиться, когда сам принц тебя утешает, причем действует так ненавязчиво, спокойно, я бы сказала, что заразительно спокойно. Между прочим, я оценила. Как и заметила то, с какой теплотой и нежностью он говорит о детях. Бедный мужик, честное слово!

— А наряд я тебе сам подберу. Доверишься?

— Э… да, конечно.

Данерт мгновенно поднялся и отправился к шкафу. Активная магия… что я знаю об активной магии? Ничего… И Сабина тоже сведений не имеет. Почему она не интересовалась этим вопросом? Хотела ведь замуж за Анлунирона, так почему ничего не выяснила о беременности от мага? Или она полагала, что раз сама не обладает ею, то и ее дети не будут? Глупость какая. Тут и дураку ясно, что от одаренного, хоть какая-то искорка чуда, но ребенку достанется.

— Никуда не годится, — вдруг произнес муж, заставляя меня вынырнуть из своих дум. — Сабина, завтра же к тебе придут модистки для смены гардероба. И комнаты ты тоже сменишь.

— Что?

— Они тебе не подходят.

— Как скажешь, — пожала плечами.

В-принципе, не плохие комнаты. Чем они ему не угодили?

— А куда мы идем? — решилась спросить.

— Вообще-то это сюрприз. — не поддался Данерт. — Но одно могу точно сказать, тебе обязательно понравится.

Я не успела ответить, как раздался стук. Учитывая, что я никого не ждала, он меня напугал своей неожиданностью. А вот муж был невозмутим и властен.

— Войдите, — потребовал он.

В комнату просочились две служанки, совершено мне незнакомых. Они мне точно ни разу не прислуживали. Впрочем, а чего я сомневаюсь в словах принца? Раз сказал, что на конюшню тех нахалок отправит, значит, уже взял и отправил.

А вот в руках у служанок была одежда: длинная в пол юбка темно-сиреневого цвета, белоснежная блузка с воротником из кружев и длинными, расходящимися к кисти рукавами, жилетка в тон юбке, коротенькие сапожки и шляпка с вуалью.

Интересный набор. Такого у меня точно в гардеробе не было. Там кроме платьев и сорочек, кажется, вообще ничего не было.

— Ваше высочество, миледи, — синхронно склонились они, ожидая дальнейших указаний.

— Помогите миледи переодеться, — произнес муж и обернулся ко мне, — я подожду вас в гостиной.

Его слова не разошлись с делом. Как только за ним закрылась дверь, служанки проворно убрали приготовленное платье и разложили на кровати ту одежду, что принесли они.

Откровенно говоря, их вариант мне нравился куда больше. Он не выглядел ни бедно, ни вычурно. Мне очень понравился узор, который начинался на блузке и буквально расцветал на юбке. Золотистые нити сплетались в причудливый орнамент и казались мне изысканным украшением. Уж по сравнению с драгоценными каменьями на платье — точно.

Переодевание, как и прическа не заняли много времени. Шляпка с вуалью мне необыкновенно шла. Я раньше никогда подобное не носила. Впрочем, нынешняя я и прошлая разительно отличались. Здесь я голубоглазая блондинка, на Земле была темно-русой с глазами болотного цвета.

Я качнула головой, прогоняя непрошенные мысли. Той меня больше не существует. Есть нынешняя я, и другой уже не будет. Поэтому нужно привыкать думать о том, что Сабина — это я. А Сабрины нет.

— Миледи, позвольте сказать, что вы невероятно красивы, — подала голос одна из служанок, подводя меня к зеркалу. — Вам необычно идут королевские родовые цвета.

— Благодарю, — я разглядывала себя в зеркале и улыбалась. Действительно идут.

И вообще я прехорошенькая. Мне нравилось мое отражение. Отвратительное настроение, вызванное поведением прошлых служанок, улетучилось. Вот что творят с женщиной красивые вещи!

Они заставляют ее губы улыбаться, наливаться румянцем ее щеки, а глазам придают блеск, от чего взгляд становиться жизнерадостным и даже немного томным.

Красавица! Настоящая красавиц!

— И тебе пора к твоему чудовищу, — хмыкнули у меня за спиной, и я вздрогнула.

Вот же недофей, напугал!

Время в комнате застыло. Служанки замерли в том положении, в котором бог остановил бег часов.

— Ты же больше не можешь слышать мои мысли.

— Снова могу, — признался он.

— И как давно?

— Несколько часов, — не стал он врать. — Я пока не до конца понял каким образом чаша весов качается, то отнимая, то придавая мне сил, но выясню это.

— Если взять за основу любовь кандидатки к принцу и его любовь к ней, то любое изменение в их отношениях должно отражаться и на тебе. Как тебе теория?

— Жизнеспособная, — вынужденно согласился он после того, как несколько секунд раздумывал над моими словами. — Потому что у вас случилось потепление, а смог услышать твои мысли и даже применить свои способности. Но я не для этого пришел.

— А для чего же?

— Требуй казни для своих служанок, Сабина.

— Чего? — я буквально поперхнулась воздухом. — Откуда такая жажда крови? Да, они ослушались, но не убивать же их за это?

— То, что они тебе платье не то подали — пол беды. А вот то, что они тебе подложили — куда существеннее.

— Чего? — у меня, кажется, пластинку заело. — Подложили? И принц ничего не заметил и не почувствовал? Шутишь что ли?

— Сабина, его высочество хоть и сильный маг, но не всемогущий бог. И да, пока не заметил. Никто бы не заметил, если бы я не видел. А вот спустя несколько дней, увидели бы неладное в твоем поведении и в изменениях организма. Данерт ошибся лишь в одном, помимо активной магии твоих детей на тебя воздействует один артефакт, нацеленный на…

— Выкидыш, — выдохнула я. — Вот же собаки женского пола!

У меня руки непроизвольно в кулаки сжались.

— Но муж решил меня переселить.

— И это бы их точно спасло. — Согласно кивнул бог. — Но Сабина, лучше не молчи. Все служанки, допущенные к женам, имеют статус аристократов. Это не селянки или зажиточные горожанки. К вам не допускают тех, у кого не имеется хотя бы захудалого титула. Конечно, обыкновенно это побочные ветви основного рода, обнищавшие, но такие женщины получили достойное образование. Сама карьерная лестница может быть куда значительной, из камеристок в статс-дамы. А потому то, что они сейчас разгребают навоз, не означает, что через месяц не вернутся во дворец.

— И тогда-то мне еще и отомстят, — я выдохнула и прикрыла глаза.

Господи, гадюшник какой. Не успеешь оглянуться, а тебя уже прибили и сказали, что так и было. Вот ведь!

— Но все равно не понимаю, зачем они так сильно торопились? Мы же утром гуляли, могли бы и подкинуть, пока меня в комнате не было.

— Не могли, потому что не было тебя. Ты являлась якорем для активации. Пока ты мылась его установили, когда вернулась в спальню — активировали, используя твой волосок и твое негодование.

— То есть нужны были мои эмоции. Ничего себе.

— Да. А торопились потому, что принц вел себя подозрительно и не так, как раньше. Он никогда не устраивал подобных побудок и прогулок временным женам. Это всерьёз обеспокоило тех, кто был предан всей душой умершей королеве.

— Что? Это привет от матери Данерта?

— Ага, — пожал плечами недофей. — И тех, кто рассчитывал увидеть на троне Зевиля. Хорошо притаились, верно?

— И много таких… спрятанных во дворец?

— Скоро никого не останется. Если ты, конечно, поможешь его высочеству и покажешь артефакт.

— И где он находится? И самое главное, как я на него укажу мужу?

— Слушай внимательно.

*

Мы ехали в карете, запряженной тройкой лошадей. И если я была спокойна и невозмутима, то принц… вот уж кому требовалось коктейль из валерьянки и пустырничка.

Час назад, когда я разыграла перед ним целый спектакль, меня еще потряхивало. То ли от возбуждения, то ли от злости, а сейчас я была сама невозмутимость. И философски относилась к тому, что принц допустил очередную ошибку. Как там недофей сказал: не бог его высочество? Далеко не бог. И нет ничего плохого в том, что он любил свою мать и относился к ее окружению с уважением. Просто в семье не без уродца.

А тут их целых два оказалось. Матушка, спятившая на почве неразделенной и запретной любви, да братец, который лелеял надежду взойти на трон. Найти тех, кто будет обязан по гроб жизни, являясь при этом королевой, вообще не проблема. Того из нищеты вытянул, у этой брак расстроить, а ту наоборот пристроить в хорошие руки. Ничто не ново под луной. Вообще-то при подборе персонала, когда мы обсуждали это с недофеем, я тоже придерживалась подобного. Правда не в таких масштабах. Но тем не менее, мне требовались люди, которым было необходимо дать надежду на лучшее будущее, на новое, куда приятное общение и обращение, чтобы в последствии они за меня и в огонь, и в воду, и по медным трубам в припрыжку.

Ошибка же Данерта состояла в том, что он не отлучил от двора бывших фрейлин ее величества, а наоборот, дал им такие полномочия, которые в итоге обернулись против него.

Что сказать, конечно, при допросах меня не будет. Даже когда обнаружили артефакт, который собой напоминал неправильной формы сердце, проткнутый тремя булавками, меня поспешили увести прочь из покоев. Я же и не настаивала присутствовать.

Какой смысл, если мне все позже расскажет бог Ялмеза?

В какой-то момент я решила, что сюрприз, который планировал принц отменится, однако его высочество решил иначе.

Отдав распоряжения касательно судьбы всех камеристок «старой гвардии», он уверенно взял меня за руку и сначала отвел к орте Сигурану на осмотр, а затем и на двор, где нас дожидалась карета.

Если честно, я думала, что нас будут сопровождать стражники, ну там какая-то охрана и свита принца или еще кто-нибудь. Но мы ехали втроем: я, он и кучер.

И к беседе муж был явно не расположен. Он злился. Причем, судя по всему, на себя и свою оплошность. Его можно было понять и даже поддержать. Однако Данерт сел напротив, что ни за руку ни взять, ни приобнять. Да еще карета… Не ездила я в них никогда. Поэтому пыталась как-то свыкнуться с тем, что нас немного потряхивает. Это не в моей машинке кататься.

Где-то спустя минут пятнадцать, принц все-таки собрался с мыслями и выдохнул:

— Прости.

— Не стоит, Данерт. Ты не виноват в том, что слишком хорошо относился к людям.

— Как представлю, что ты могла не упасть и не обнаружить турамаллин…

— Кого? — спросила я.

И да, после того как бог вернул ход времени, я якобы случайно наступила на свою юбку и полетела на пол, да еще так «удачно» стукнулась об один и столбцов кровати, что оттуда вылетело то самое сердце.

— Турамаллин, тот артефакт, который ты обнаружила во время падения. Сабина, мне иногда кажется, что я практически всю жизнь провел в спячке. Слепец, обещающий защитить, а на деле…

— Ты и защищаешь.

Нет, вообще-то замечательно, что принц настолько мне доверяет, что делиться своими глубинными чувствами и переживаниями. Но мудрая женщина не позволит своему мужчине в себе сомневаться. В противном случае, так и до депрессии или самодурства недалеко. А там глядишь, и совсем вера в себя пропадет. А нам там такого нельзя.

— Данерт, мы не боги, чтобы предусмотреть все и не допустить несправедливости или предательства. Если обвинять себя во всем, что происходит на Ялмезе, то… Можно сойти с ума. Ты молодец, Данерт, и замечательный правитель. С каждым годом ты пытаешься улучшить жизнь своих подданных. Ты не погружаешься в свою боль, ты идёшь вперед, надеясь изменить ситуацию. Я знаю о том, что происходит с Ялмезом.

— Такое сложно скрыть, ты не слепа и не глуха, и как выяснилось, умна, — выдохнул мужчина и потер глаза, а я запоздало сообразила, что информацию о катаклизмах Ялмеза знаю от бога. Вот ведь, чуть не выдала себя с головой. — Спасибо, Сабина. Спасибо за понимание и поддержку. Ты так разительно изменилась, а может старательно прятала свой ум и проницательность, что сейчас мне чудится будто тебе совсем не девятнадцать лет. Мне жаль, что я заставил тебя так быстро повзрослеть.

У меня перехватило дыхание, но, когда конец фразы дошел до моего мозга, я облегченно выдохнула. Повзрослела быстро… пожалуй, такое объяснение изменению в моем поведении и взгляде на жизнь, замечательно подходит. А кто бы после смерти не изменился? Да и находясь постоянно под прицелом недоброжелателей? Так что такая трактовка мне только на руку.

— А это не опасно, — спросила то, что меня мучило, — наше путешествие без охраны?

— Нас охраняют, не нужно беспокоиться. Но на столичную площадь мы ступим инкогнито, как мелкопоместные дворяне. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела, но такое развлечение не по статусу королевской семьи.

— А как же родовые цвета одежды?

— Как только мы выедем с территории дворца, я активирую артефакт, который немного изменит нашу внешность, а одежда сменит цвета.

Я не смогла не ответить на его улыбку. Он вдруг подмигнул мне, явно вернув себе хорошее расположение духа.

— И как часто наследник Ялмеза сбегает, чтобы посмотреть развлечение, предназначенное для простолюдинов? — заражаясь лукавством, которого в избытке было во взгляде мужа, спросила я.

— Последний раз это было очень давно. Настолько, что я даже не хочу называть цифру.

— И ты уверен что то развлечение до сих пор существует? Не все ведь маги…

— Этому развлечению уже без малого пятьсот лет.

— Ты меня не на шутку заинтриговал. — Честно призналась я. — Чего такое делают простые люди, чего не могут аристократы. Да еще на протяжении стольких лет.

— Увидишь, — пообещал, улыбнувшись Данерт и подмигнул.

Судя по его лицу, выпытывать — бесполезное дело. Да и какой смысл? Его прошлый сюрприз мне понравился. Правда, я не большая любительница подобного, но будем надеяться, что ничего экстремального и жуткого Данерт мне не припас. Хотя он же не идиот беременную тащить на ту же тарзанку. Значит это будет что-то мирное.

Вконец успокоившись, я посмотрела на мужа, который не пытался скрыть удивление.

— И даже не станешь выпытывать? — спросил он.

— Зачем? Я подумала, что в опасное место ты меня не поведешь, ничем страшным мы заниматься не станем, следовательно зачем лишать тебя удовольствия удивить и порадовать меня? Подчиняюсь вашей воле, ваше высочество.

Я улыбалась и немного подтрунивала. А почему бы и нет? День сегодня выдался каким-то бесконечным. Несмотря на то, что я выспалась и вполне бодро себя чувствовала, казалось, что сутки тянутся минимум пару дней. Такое себе, не особо приятное ощущение. Но настроение, как ни странно, было игривым.

Меня оберегает самый сильный маг Ялмеза, у которого в подчинении другие маги, тоже далеко не слабые, еще и бог на моей стороне, а с уродами, для которых жизни человека, что песчинка на ветру — мы разберемся. Дайте только время.

— Миледи, вы поразили меня. — Шутливо склонив голову и подмигнув мне, заявил муж. — Я воображал, что мне придется долго держать оборону, а вы пробили мою защиту одним словом. Сражен вашей мудростью и готов признаться, что в восхищении.

— Помните о нем, когда мы вернемся обратно, — рассмеялась я. — Данерт, давно хотела спросить.

На самом деле не очень давно, бог постарался и напомнил о существовании драгоценного родственничка.

— Что спросить, Сабина? Спрашивай, я отвечу.

— Моя дядя был казнен?

На самом деле я знала, что нет. Недофей просветил, что Анлунирон сидит в камере, дожидаясь приговора от своего монарха. А тот и не спешит его наказывать. Точнее не спешит говорить мне, что жизнь дяди в моих руках.

Конечно улыбаться муж перестал. И нахмурился, и губы у него полоской сложились. Но вопрос был задан и ответ он дать обещался. А потому…

— Нет. — Наконец сообщил он. — Я не желал портить тебе день и пока молчал о своем решении, но раз ты сама спросила, то… его судьба принадлежит тебе. Считаешь, что он достоин казни, палач исполнит твой приговор. Считаешь, что его нужно сослать, место ссылки выберешь сама.

— Помиловать.

— Что?!

— Помиловать, — спокойно повторила я, — но с одним условием. Лорд Анлунирон переходит в мое подчинение. Как слуга. И в зависимости от того, как он будет служить, вернуть ему его положение.

— Ты желаешь, чтобы весь мир знал о том, что он впал в королевскую немилость и низвергнут до положения слуги? В этом и состоит твое наказание? Унизить и…

— Зачем? Мне не нужно, чтобы он ненавидел меня, тебя и наших детей. Но согласись, разбрасываться подобными умельцами — быть настоящими глупцами. У тебя есть ищейка с лучшими способностями, чем у него? Вот и я считаю, что выше его уровня мага еще нет, следовательно, вне зависимости от того степени тяжести его преступления, мы не можем лишить его жизни. Зачем вмешивать общественность во внутрисемейный конфликт? Ничего необычного в том, что дядя станет опекать и выполнять мои поручения для всех не будет. А вот…

— Добиться от него желания выслужиться и доказать верность короне, — подхватил мою мысль муж и так на меня посмотрел, что я не на шутку разволновалась, да что там, струхнула я. — Кто ты?

— Человек, — прошептала я, — женщина.

— Это я и сам вижу, — протянул он. — Как и то, что ты не Сабина. Так кто ты?

Глава 20

Кто, кто? Конь в каштановом пальто!

Билет твой последний, билет в лучшую и счастливую жизнь.

Впору было головой об стенку побиться. Что я должна ответить? В лоб рассказать о том, кто я и откуда здесь взялась? Так мне взяли и поверили! Да и недофей обещал, что эту почетную миссию, я про объяснения, возьмет на себя.

Точно, недофей!

— Бог! — мысленно взвыла я.

Он не заставил себя ждать, как и не заставила себя ждать его странная магия, муж застыл в неестественной позе: он как раз поднимался, да так и замер полусогнутый.

— Сабина, я тебя огорчу, но говорить ему правду нельзя. Сейчас он не готов правильно обработать и принять информацию. — Бог устроился на моих коленях и печально покачал головой. — Будут проблемы.

— А ложь он распознает.

— Все так, но сейчас он полагает, что пред ним демон, который его искушает.

— Час от часу не легче. Что делать?!

— Не врать.

— И как ты себе это представляешь? — взвыла я, но взяла себя в руки. — Слушай, а может ты не прав? Разве не подходящий момент? Он мне свое имя сказал, детей опять же, его ношу. Что он мне за правду сделает?

— Убьет, и тебя, и детей.

— Чего?!

— Я же говорю, он пока не готов к такой правде, понимаешь? И не так сильно к тебе привязался. Ты для него как чудо, идеал женщины, который по большому счету не существует. Ему проще поверить, что твой рационализм идет от лукавого. Потому как ты явно не играешь в жертвенность.

— То есть меня проще обозвать ведьмой и сжечь на костре, чем поверить в то, что и женщина умеет идти на уступки и компромиссы, а также заглушать свои желания? Даже если ее убили.

— Верно.

Нет, ну если с этой стороны посмотреть, то я согласна, выглядит странновато: девушка столько всего испытала по вине обретенного родственничка, а в итоге ратует за его помилование. Мягко говоря, необычная реакция. Но я-то не Сабина! Хотя свой «послужной список» к Анлунирону у меня будет, спуску я ему не дам. У меня причины куда глобальнее, чем месть за убийство. А Анлунирон действительно лучший ищейка, и станет просто восхитительным телохранителем. Что, собственно, мне и требуется!

— Давай думать, что нам делать, — выдохнула я, смирившись с тем, что процесс открытого и добровольного признания отменяется.

— Как обычно, — пожал плечами бог, от чего его крылышки встрепенулись, — действуй по ситуации. У тебя отлично получается выкручиваться, а я на всякий случай, рядом посижу.

— Мне не смешно.

— А я не и не смеюсь. Сабрина, да успокойся ты. Твоя душа уже срослась с этим телом, дети тебя приняли. Уже не Сабина, а ты — мать!

— Мать, — повторила я. — Точно! Я же мать!

— Эээ.

— Возвращай время, я готова к диалогу.

— Ты уверена?

— Как никогда.

— Что ж, ты сама так решила, но имей ввиду: я с тобой! — При этом слетая с моих колен, заявил недофей.

— Да куда от тебя денешься. — Фыркнула я и уставилась на мужа.

Время ускорило свой бег, возвращаясь к тому щекотливому моменту, который так меня испугал. Сейчас же я была спокойна.

Данерт поднялся и медленно шагнул ко мне. Я пожала плечами и поправила юбку, давая мужчине пространство для того, чтобы сесть рядом.

Брови на лице мужа выгнулись дугой. Видимо, думал, что я на него как кролик на удава смотреть стану. А вот нет, я уже пришла в себя и есть у меня отличная идея.

— Итак, — спокойно произнесла я, — что именно вы хотите услышать?

— Что? — все-таки присаживаясь рядом, спросил муж. — Правду, конечно.

— Какую именно? — не отставала я. — То, что я — леди Сабина, человек и женщина вас не устроило. Поэтому давайте вы сразу скажете, что хотите услышать, и я, так и быть, сделаю вам одолжение.

— Ты злишься, — выдохнул он, прислушиваясь к своим ощущениям. Ну конечно я злюсь. На идиотизм ситуации! — И обращаешься ко мне на «вы».

— Конечно, вы же только что пришли к выводу, что мы с вами не знакомы. А я пока не знаю, что вы хотите услышать. Право же называть вас по имении имеет только Сабина. А она, как вы выразились, не я.

— Что за бред? — не выдержал муж и ухватился за мою руку.

— Не меньший, чем ваш, — свою лапку забирать я не стала, но всем видом показывала, что я самая оскорблённая в мире женщина. Обыкновенно, это замечательно сказывалось на мужчинах и их восприятии. Раз обижается, значит точно баба, следовательно, с ней можно провернуть стандартный сценарий — успокоить, заверить в своем отношении и таки выпытать желанную информацию.

— Сабина, я не сомневаюсь, что передо мной ты.

Ну, что я говорила?

— Но у меня имеются веские основания для сомнений. Только ли ты… — муж осёкся, — только ли тебе принадлежат такого рода решения.

— Конечно не только мне, — согласилась с ним и прям кожей ощутила, как напрягся Данерт. — Я же мать. Все мои решения и мысли продиктованы заботой о детях. Так что, да, я думаю за троих!

— За троих? — глупо переспросил он.

— Вам, как никому другому известно, сколько сил требуется на достойное воспитание детей. А мне известно, каково это жить без родителей. — И считай не солгала, я действительно знала, каково это, когда твои родные покидают тебя. Когда больше невозможно к ним обратиться, да хотя бы издалека увидеть, а может и прикоснуться. Боже, как бы мне этого хотелось! — Поэтому я сделаю все, чтобы мои дети росли в любви и безопасности, даже наступлю на горло своей гордости, если это потребуется.

— Они ведь еще не родились, — как-то совсем беспомощно выдал Данерт. Да уж, бедный мужик, не встречался ты еще с русской женщиной и ее железной хваткой, особенно, когда она считай загнана в угол.

— Наши дети уже существуют. — Жёстко отбрила я. — И если вы считаете иначе, то мне больше вам нечего сказать, Данерт.

И отвернулась, возвращаясь к привычному сценарию — оскорбленному достоинству.

Что поделать, если мужчинам легче иметь дело с истеричками? Они почему-то сильнее их любят. Жалуются, конечно, но тянутся к ним куда охотнее, чем к доброй и покладистой женщине.

Секунд тридцать Данерт соблюдал тишину, даже не шелохнулся, видимо, переваривая сказанное. А затем ухватился за мой локоть и заставил повернуться к нему.