Даже если вам немножко за 30, или Герой (не) моего романа! Любимка Настя

У меня даже мысли не возникло, что кому-то из нас может грозить опасность. А потому я улыбнулась.

— Меня тоже, смотри, за юбку дергают.

И не солгала. Нас действительно пытались разделить. И если у ворот я возмущалась, то тут не стала, может они что-то волшебное нам дать хотят. Ну там плюшки для мальчиков, плюшки для девочек. Почему бы и нет?

Уйдем мы точно вместе. Я была в этом уверена.

Данерт легонько коснулся меня поцелуем и только после этого пошел за проводниками.

— Ведите, — улыбнулась белкам, которые и дергали меня за юбку.

Но шагу ступить не успела, как мне в руки с разбега плюхнулся малиновый енот. Тот самый, что еще у фонтана успел оценить мои объятья.

— Тебя давно не обнимали что ли? — рассмеялась я, — давай и поцелую!

Зверек не был против, а я не стала себе отказывать в этом порыве. К тому же я всегда мечтала потискать живого енота, и неважно, что он такого интересного оттенка.

Прижимая к себе теплую тушку млеющего животного, я следовала за другими животными, которые вели меня в лесок. Где-то спустя три минуты я расслышала шум… шум падающей воды, а потом и увидела настоящее чудо.

Фонтан на площади словно бы повторял радужный водопад. И что-то мне подсказывает, что архитектор, который его проектировал, точно побывал однажды у посланников. Потому что мне слабо верится в совпадения.

И пусть я буквально час назад уже видела цветную воду, эта отличалась, значительно отличалась от ее клона. Да она была цветной и также не смешивались между собой оттенки, но при этом она так блестела, а еще к ней нестерпимо тянуло… Я и оглянуться не успела, как уже стояла по пояс в воде.

Причем меня совершенно не пугала грохочущая и обрушивающаяся вода. Все было так восхитительно легко и нежно, трепетно и гармонично… В голове было пусто, такой приятной пустотой, которую не хочется заполнять. Я любовалась видами удивительной, не побоюсь этого слова волшебной воды, наблюдала за пучеглазыми рыбками, которые меня не боялись, бабочками, порхающими вокруг, и почти растворилась в нежной мелодии птичьей трели, когда…

— Ты чего в воду забралась? Эй, Сабрина, тебе помощь нужна? Ты вылезти не можешь?

— Ты чего весь кайф обламываешь? — рыкнула я и сама себе удивилась. — Нет, я звала тебя раньше, а сейчас ты мне не особо нужен.

— Как это не нужен? — возмутился бог, — Сабрина, вылазь-ка ты из этой водички, она мне нравится…

— Не нравится? — эхом повторила я и обернулась туда, откуда доносился голос. — А по мне это удивительная штука, смотри как интересно переливается. Да и ощущения такие…

— Сабрина, выходи из воды.

— Да чего ты волнуешься? Между прочим, эта водичка находится в святая святых — доме твоих посланников.

— Я не шучу, — заупрямился бог, и плавно опустился на землю.

Но меня заинтересовали не его опасения. Я вдруг поняла, что животные видят его. Собака водила носом, а после в упор глянула на недофея. И это меня поразило, я даже шаг к ним сделала.

— Слушай, они тебя видят…

— Кто меня видит? — не понял бог. — Да выходи ты уже.

Я не успела ни ответить, ни пошевелиться, потому что все произошло так стремительно.

Вот бог на берегу, а вот он в лапах енота и уже в воде все с тем же енотом. Жалкая пара секунд, а какое событие!

— …ть! — традиционно-русское восклицание из уст божественной сущности подсказало, что вреда недофею полет не причинил. — А ну пусти меня, малиновое чудови…

Бог не договорил по причине бульканья. Енот его как тряпку замочил в воде. Выглядело все это смешно. Страха за своего помощника я почему-то не испытывала, а вот потребность выйти из воды — огромную.

Интуиция обыкновенно меня не подводила, поэтому я опрометью кинулась на берег.

И не зря.

Потому что начались настоящие чудеса. Все, что было до этого — ерунда.

Поначалу я не могла толком рассмотреть, что же именно происходит, все вдруг зарябило в глазах, засверкало ярко так, празднично, а потом и вовсе водопад укрылся от меня под цветным туманом.

Но длилось это не долго. Может минуты три, точно не больше. А когда вернулось к исходному состоянию… недофея больше не было. Вот совсем.

Зато бы голый мужик с длиннющими разноцветными волосами, стоящий по пояс в воде.

Я утратила дар речи и просто пялилась на этого знакомого незнакомца. То, что это и есть бог, почему-то не сомневалась, но в виде недофея мне он явно больше нравился. Жаль крылышек… однозначно жаль.

— Ты бы хоть одежду наколдовал, — выдохнула я, когда отошла от первого шока.

— Это что сейчас было? — вытаращился на меня бог. — Сабрина, я обрел плоть!

— Допустим, плоть у тебя уже была, меньший размеров, но была…

— Сабрина! Я имя свое вспомнил!

— Замечательно. Нет правда, я тебя поздравляю, но… Оденься ты наконец!

— Сабрина, я вернулся! Вернулся!

Я и глазом моргнуть не успела, как была стремительно подхвачена на руки заново родившимся и мокрым богом. И одежду он себе, конечно же не наколдовал. Зато закружил, крича нечто восторженное.

— Поставь, поставь меня! Слышишь ты? Поставь, меня уже укачивает. — Я лупила по плечам бога и реально чувствовала подступающую тошноту. — И оденься, если сейчас муж увидит нас… и тебя в таком виде, что я ему скажу?

— Увидит? Думаешь увидит? — шепотом спросил больше не недофей и аккуратно поставил меня на землю.

Я медленно опустилась попой на траву и попыталась перевести дух. Чувствую, тошнить меня явно не из-за кружения начало. Только после того, как бог меня отпустил, я поняла, что его прикосновения — это концентрирования энергия, та, что шла от животных, только в куда большем количестве. У меня был банальный передоз магией или чем там является эта энергия.

— И почему я раньше сюда не приходил? — бог в эйфории носился по берегу. — Как же это прекрасно, как же это замечательно! Сабрина, уууух!

Я восстанавливала дыхание, пытаясь его выровнять и не поделиться с травой тем, что успела съесть. Ко мне подтягивались живность. Еноты, сурикаты, собаки, белки, все вдруг решили, что возле меня самое лучше место, видимо, зрительское место.

Нет, я их хорошо понимала, такое представление вряд ли каждый день увидишь.

Голый мужчин с разноцветной шевелюрой, который скачет по берегу и орет дурниной. Особенно эпично смотрелось то, что у него было ниже пояса. Скажем так, колокольчики звенели. Одно радовало — топор был явно не в боевой готовности.

Идиотизм, который мне приходилось наблюдать. Ибо этот уже ни разу не фей носился вокруг меня. И даже немного отплясывал. Или таки не немного.

— Может ты уже угомонишься и все-таки найдешь, чем прикрыть свое естество.

— Ты просто не понимаешь! Сабрина, это так восхитительно, так за…

С громким хлопком мужик исчез. Подскочили все: и я, и звери.

— Ты где? Бог, ты куда делся? — в панике крикнула я.

— Здесь, — очень печальный и грустный голос над головой. — Я здесь.

Я задрала голову и опешила, бог не просто вернулся к прежним размерам, кажется, он стал даже еще меньше. И крылышки вернул….

Пока я соображала, что сказать и как вообще отреагировать, раздался всплеск, бог вновь окунулся в воду.

В первый раз его оттуда вытащила ласка. Недофей упирался, орал, что не согласен, но все же был вытащен на берег.

Во второй раз его вытащили два обозленных бобра. Обозленных, потому что кусающиеся боги — это тоже не каждому дано стерпеть.

В третий раз, я уже только вздыхала, наблюдая за тем, как вылазит из водопада собака, в чьей пасти сидел упирающийся и все еще верящий в очередное чудо бог.

Когда настало время десятого, юбилейного захвата ополоумевшего недофея, я уже не сидела в сторонке, а первой подхватила фыркающего бога.

— Угомонись, это был кратковременный эффект. Но в твоих силах проанализировать произошедшее и постараться понять, что именно ты должен сделать, чтобы на постоянной основе вернуть то, что утратил.

— Я ведь и имя помнил, Сабрина, — бог всхлипнул и прижался к моему пальцу. Собственно, он на ладонях у меня сидел. — И чувствовал свое могущество, потоки магии, энергии древа, которые циркулировали во мне и…. Но имя… я опять забыл. Я все забыл, это словно…

Тут он осекся.

— Словно что? — осторожно уточнила я.

— Ничего, — отчеканил он. — Надо проверить. Надо проверить и если все так, то…

— Стоять! — я успела ухватиться указательным и средним пальцами за его крыло, и не дала ему ускользнуть. — О чем ты?

— Я расскажу, но когда буду уверен в своих выводах. А сейчас, вам пора во дворец. Забирай мужа, ему уже донесли нерадостные вести.

— Бог, не вздумай исчезать так! Какие вести?

— Его дочь при смерти, Сабрина. Он сам идет к тебе, позже, мы поговорим позже.

*

Возвращение во дворец запомнилось горестным, каким-то безнадежным молчанием.

Я не ждала, что Данерт поделится тем, что его угнетало и доставляло столько боли. Не уверена, что им сама бы стала делиться своими переживаниями, особенно, когда кошмар, который преследует его так много лет, даже и не думает кончаться.

Казалось бы, его старшую из оставшихся в живых детей миновала сия чаша, а оказалось нет, девочка получила небольшую отсрочку.

Я не пыталась утешать мужа или отвлекать его от тяжёлых дум пустыми разговорами. Это все ложь, что нейтральная тема поможет на миг забыться. Нет таких слов, которые помогли бы справиться с горем. Я знала это по себе и своей утрате. Все, что я могла сделать, всю дорогу не отпускать руки мужа и соблюдать тишину. Я делилась своим теплом, плечом и тем, что просто была рядом.

Я не задавала вопросов, когда орте Сигуран быстро осмотрев меня, велел подать ужин и не уходил, пока я его не съела. А вот потом его забрал Данерт, который даже не попрощался.

Нет, это не было невежливым или холодным, нет, он просто мыслями был там, подле своей дочери, и я не могла его за это винить. Он и так ждал, пока позаботятся обо мне, хотя если бы я могла выдать то, что мне известно о том, что происходит, сама бы его пинками отправила к ребенку. Но я не могла, потому что, судя по всему, мне об этом запретили говорить. А значит, и знать я не могла. Очередного обвинения в том, что я демон, мне не хотелось. Как и допроса, который вряд ли я смогу выстоять. Тут уже не отшутишься.

С помощью служанок, новых кстати, я посетила купальни и переоделась ко сну. И вот тогда, выгнав всех и оставшись одна, я попыталась вызвать недофея на разговор. Конечно, тот не отозвался.

Ни через десять минут, ни через двадцать, ни даже через час.

Я уже не звала его голосом, но мысленно костерила на все лады. Неужели мы возвращаемся к тому, с чего начали? Секреты, тайны и недомолвки? Опять бог будет потчевать меня байками, и ждать у моря погоды? Точнее ждать, пока я не узнаю правду? При этом что-то изменить явно будет поздно. А когда это случится, будет разводить ручками и петь песни про то, что он не знал, что так выйдет?

Я лежала с закрытыми глазами и пыталась обдумать все, что происходило у посланников. Что такого понял бог, что как с цепи сорвался? И почему к нему вернулось его тело и память на какие-то жалких десять минут? Самое главное, почему он, как придурок гасал вокруг меня в чем мать, ладно, дерево родило вместо того, чтобы поведать как его звали, и кому в конце концов поклонялся Ялмез?

Эйфория? Вообще, верится, потому что его поведение наоминало поведение человека под сильными психотропными препаратами. Ему явно побегать и попрыгать по берегу казалось важнее всего остального.

Допрыгался…

Сколько бы я не ворочалась, как бы не пыталась выстроить хоть какую-нибудь вразумительную теорию относительно странного водопада с его разноцветной водичкой, ничего путного в голову не приходило, кроме того, что там сконцентрировано огромное количество магии. Магии Ялмеза. И теперь понятно, почему не каждого пускают в святая святых. Это ж подпитается магией кто-нибудь с таким же самомнением, как у Анлунирона — и все, хана человечеству.

Думаю, меня пригласили только из-за связи с богом. Раз они его видеть могли, раз специально в воду пихнули, значит им было ведомо куда больше, потерявшего память бога, который сам к ним не приходил. В конце концов, они его посланники.

А еще, мои мысли плавно переходили к Данерту, я даже сама удивилась тому, что подспудно ожидала, что он придет ко мне. Помолчать, полежать рядом, просто ощутить то, что он не один в своём горе. Но он не пришел, зато я уснула. И снилась мне какая-то странная муть.

Я находилась возле того водопада, но несколько дальше, чем сегодня в реальности. Не там, где вода стремительным потоком обрушивается на камни, а по течению ниже, примерно метров на двести, куда она впадала в огромное озеро. Я сидела на берегу и наблюдала за тем, как больные, раненые животные медленно ползут к воде. А некоторых, очень маленьких, видно едва народившихся, тащат другие животные.

Причем все они выглядели нормально. То есть никаких диких раскрасок их шерсть не имела. Зато после того, как они выходили из озера…

Я все сидела на берегу и все наблюдала за тем, как одни животные сменяют других. До бесконечности…

Я проснулась с чувством незавершенности. Словно бы мне показали нечто важное, а я все никак не могла понять, что же именно.

Этим утром орте Сигурана не было, и Данерта тоже.

Опять с другими служанками меня и одели, и умыли, и в столовую провели, где я испытала откровенный шок. На стол накрывал Анлунирон.

Осунувшийся, бледный, явно только вчера вытащенный из камеры… Но поразило меня не его явление, дядю я так и так вскоре бы увидела, меня поразило то, что он выполнял обязанности слуг. С какой такой радости?

— Все вон, — потребовала я и изумилась, когда и Анлунирон попытался выйти. — Дядюшка, вы же не слуга. Я не к вам обращалась. Доброе утро, это так мило, с вашей стороны, озаботиться моим питанием.

Я играла на публику. Пусть прислуга слышит именно то, что я сейчас сказала и затем разнесет по всему дворцу. Нет уж, не знаю, что именно было сказано Данертом дяде, тот явно решил перевернуть все с ног на голову.

— Доброе утро, миледи. — Тихо произнёс Анлунирон и даже склонил голову, но вот ярость и злость скрыть не сумел.

Вот ведь оладушек! Принц, ну что ты за человек-то такой? Куда так поторопился и на кой ляд все испортил?

Убедившись, что нас действительно оставили наедине, я шепотом обратилась к Анлунирону.

— Вы же способны сделать так, чтобы нас никто не смог подслушать?

— Конечно, миледи, — ответил Анлунирон так, что жалеть его мне расхотелось напрочь.

Посмотри-ка, нашел он девочку для битья.

Если он сейчас еще и вальяжно развалится на стуле или попробует взять нить разговора в свои руки, то я за него радеть больше точно не стану, буду приказывать как слуге. Все равно не выполнить приказания он не сможет.

Но дядюшка меня не разочаровал. Видимо, что-то уловил и в моей изменившейся позе, и в потяжелевшем, оценивающем взгляде. А потому на рожон лезть не стал.

— Я не буду ходить вокруг да около и буду говорить прямо. То, что вы сделали, я не простила. И не уверена, что когда-нибудь смогу как-то вас понять. Но мне нужны ваши способности, чтобы защитить детей. В вашу дружбу с мужем, если она еще осталась, я лезть не собираюсь, но и не подчинения моим приказам, не допущу. Однако, меня совершенно не устраивает один момент.

— Какой же, миледи?

— Ваше поведение, дядюшка. Вас не лишили титула и земель, вы по-прежнему лорд Анлунирон тар Блэкиарат, так и ведите себя со слугами соответствующе. Никто не должен знать, какое наказание вам назначил его высочество. Никто не должен понять, что вы бросили тень на наследника Ялмеза, и уж тем более, были замешаны в истории с его младшим братом. Достаточно того, что об этом знаем мы трое, и полагаю, вы сумеете сделать правильные выводы.

Я с удовольствием наблюдала за тем, как меняется выражение лица Анлунирона с горделивого, даже немного надменного, в обескураженное и шокированное. Но вместе с тем и недоверчивое…

— Это очень щедрое предложение, миледи, однако…

— Говорите, дядя, я вас внимательно слушаю.

— Приказ его высочества был предельно ясен — стать вашей тенью, слугой, кем угодно… Я полностью в вашем распоряжении и…

— Вот именно, — перебила его я. — А значит, мне решать то, как вы должны себя вести со всеми остальными. Как полагаете, мы сумеем договориться? Или вам больше подходит вариант вынужденного брака, рождения двух наследников, а после ссылка без права вернуться обратно?

Я не улыбалась, хотя очень хотелось. То, что мужик трактовал приказ своего высочества прямо, не удивило, но ведь мозги-то у него есть?

Мужчина раздумывал недолго, я даже могла поклясться, что видела, как отражаются мысли в его глазах. Взгляд стал увереннее, спокойнее и в нем явно проскальзывала надежда.

Ага, есть контакт, значит, сработаемся.

— Я…миледи, хотел бы узнать, что именно должен делать. — Спустя пару минут, наконец изрек он и посмотрел на меня уважительно.

Ну надо же!

— Для начала отдайте приказ слугам, чтобы принесли второй прибор. Мы будем завтракать вместе, а заодно я расскажу вам о том, как вижу наше будущее и существования друг с другом.

— Подчиняюсь вашей воле, миледи.

Как только он вышел я выдохнула. Пронесло или не пронесло? В любом случае, поздно пить боржоми. То, что мужчина начнет анализировать и мое поведение, и мои слова позже, сомнений нет, но я должна заручиться его верой в то, что лишь действуя со мной заодно, он сумеет восстановить свое положение в глазах Данерта.

А потому, до его прихода, прокручивала в голове все фразы, что могла ему сказать без опасения. Хотя все равно бесполезно, от девятнадцатилетней соплячки он будет ждать поведения согласно возрасту и воспитанию. Так что во всем будет искать подвох и сомневаться. Значит, буду манипулировать рождением здоровых детей, его, между прочим, родственников. Детей короля, как никак! К ним-то у него явно иные чувства быть должны.

К тому моменту, как Анлунирон вернулся, я полностью успокоилась и расслабилась. Этот бой будет за мной, я уверена!

Глава 23

Три дня пролетели единым мигом. Это конечно, если не вспоминать о том, что ни Бог, ни муж не появлялись на мои очи. Я предполагала, что идет борьба за жизнь принцессы, а потому не злилась, хотя вести с полей знать желала.

Впрочем, я была занята очень важным делом — заменой прислуги, знакомством с теми, кто станет в будущем нянями и горничными для моих деток. Ну и моими камеристками.

Беседа с Анлунироном вышла продуктивной, пусть к концу завтрака я чувствовала себя выжатой, как лимон. Однако, это того стоило! Можно сказать, что пакт о ненападении был заключён, объявлено перемирие и первым же делом, дядюшка бросился выполнять мою просьбу.

Во многом, благодаря ему, я смогла найти тех, о ком мне и говорил недофей. И пусть дядя вел себя часто слишком надменно и вообще свысока взирал на женщин и девушек, которые дожидались аудиенции со мной, перечить не посмел. Хотя пытался надавить на меня в выборе прислуги, с чего-то вдруг решив, что вдова, похоронившая еще и своих детей, не может стать няней для моих малышей.

Три раза ха! Да у этой женщины, у которой стихия отняла детей и любимого мужа, столько любви в сердце, столько терпения и веры в хорошее, что дяде Сабины просто далеко до нее. Естественно, я ему об этом не сказала, но за Марьяну, а ее звали именно так, я стояла насмерть. Собственно, как и за других кандидаток, которые, посмотрите-ка лицом не вышли и родословной. К королевским детям, мол, только титулованных можно.

Ничего не знаю, у меня карт-бланш от мужа.

Так что пока его нет я спокойно заменила прислугу, прекрасно сознавая, что потом, Данерт не станет ничего менять.

И вообще, я беременна, со мной нельзя спорить. Напоминание об этом тоже, кстати, безотказно работает с мужчинами.

Пока все получалось даже лучше, чем мне хотелось. Бог действительно сумел найти тех, к кому бы я могла прикипеть душой и доверять. А доверие очень важно, особенно там, где дело касается детей. Абы кого не возьмешь няней, будь она хоть трижды титулована.

В первый из трех дней мы знакомились друг с другом, на второй, началась наша притирка. Нянями я выбрала четверых женщин, которые могли при необходимости сменять друг друга, и к ним в помощь по две горничных. Итого выходило двенадцать человек на двух детей, что, как сказал Анлунирон, маловато. Но, думаю, позже будет понятно сколько усилий потребуется на пригляд за двумя детками. Может они будут гиперактивными.

Мне же по статусу было положено три камеристки, три горничных, чье число увеличится, если я стану королевой. Конечно, еще фрейлин надо будет набирать, но пока, я об этом думать не хотела.

Так как я взяла женщин и девушек под свое покровительство, выполнять черновую работу на кухне и по всему замку, они уже не могли. Но и детей еще не было, а потому все, недолго думая, решили облагородить мои новые покои, которые оказались намного больше прежних. Мало того, они были в непосредственной близости от королевского крыла. Я даже любовалась тем, как они тщательно вымывают каждый сантиметр комнат, как воодушевленно носят мне образцы тканей для штор и занавеси, как радостно выполняют поручения, если таковые у меня находились.

К примеру, одним из приказов стала униформа для моих слуг. Я самостоятельно разработала и цветовую гамму, чтобы даже издалека было видно, чьи это слуги, ввела несколько новшеств для удобства. К примеру, няням просто жизненного необходимы большие карманы. Впрочем, горничным тоже. А потому передники радовали глаз не только своей белизной, но и широкими карманами с несколькими отделениями. Еще помимо платьев, были заказаны широкие легкие юбки и брючки под них. Это ведь куда удобнее, тем более, кто там будет заглядывать слугам под юбку?

А как искусно они накрывали на стол! Я каждый раз восхищалась тем, как они сервируют стол. Все выглядело куда аппетитнее, чем до этого. Намного.

А Марьяна и вовсе заставила мне поплакать, когда призналась, что связала пинетки, но конечно же, ни за что не оскорбит меня таким возмутительным и недостойным подарком. По ее словам, выходило, что за меня многие молились, надеясь, что я дам наследному принцу здорового ребенка. Ведь я своя, пусть и обрела одиннадцать лет назад знатную семью.

Даже сейчас, вспоминая это признание я думаю лишь об одном: Господи, дай этой женщине семейного счастья, пусть рана на сердце закроется и ей на пути встретится достойный мужчина!

Если смогу — поспособствую. Есть же у мужа хорошие слуги, те же лакеи, которым не зазорно жениться на няне королевских детей.

Так что я могу смело сказать, что эти три дня провела с большой пользой. Приглядываясь к тем, кого выбрал мне бог и пытаясь выстроить с ними отличные отношения. А почему нет? Как бы цинично не прозвучало, но я хочу, чтобы о моих детях заботились не только ради денег, но и чтобы их любили. И чтобы росли они в комфортной, доброй атмосфере. Понятное дело, что я в сторонке стоять не буду. Но согласитесь, двойня — это нелегко. С одним бы ребенком сладить, а когда их два, да еще одного возраста. А вдруг они будут очень активными, крикливыми, беспокойными? Детки-то разными бывают. Кому-то везет и до полугода мамочки горя не знают, дите кушает, спит, разве успевай пеленки менять. А у кого-то ребёнок не желает с рук слазить и не имея ни внутренних, ни внешних проблем, кричит так, что ни о каком сне или отдыхе речи не идет, а ведь еще необходимо дома порядок навести, кушать приготовить…

Я соглашусь с тем, что последнее мне не грозит, но честно, я бы солгала, сказав, что не боюсь рожать и не переживаю о том, какой буду мамой. Но, надеюсь, что справлюсь. В конце концов, у меня бог в помощниках, муж не идиот, который любит детей, и отличная команда, с которой мне еще предстоит сработаться и полюбить.

Да-да, полюбить, ведь давно известно, что человек ответит тебе тем же, если и ты сам будешь к нему хорошо относиться и любить.

Конечно, всю идиллию несколько портила постная мина Анлунирона, но интуиция подсказывала, что и не такой камень вода сточит, и его немного очеловечим и сделаем терпимее и добрее к тем, кто не имеет титула и высокого происхождения. Потому что главное в человеке — душа и поступки, а не то сколько денег имеют родственники и откуда эти родственники ведут свой род.

На ужин я шла в отличном настроении, Ариша, Гальяна и Тарита, мне кажется из придворного портного душу вытрясли, но добились от него нормальных платьев для своей госпожи. Нормальных, это подходящих статусу и при этом не добавляющих мне неудобств.

Стол радовал своей весенней сервировкой. Девушки где-то откопали веточки сирени и акации, и составили из них небольшие букеты, которыми и украсили стол. Цветочный аромат был ненавязчивым, легким и приятным. Три маленьких вазочки, а душа уже радуется.

Конечно, пригласить за стол камеристок я не могла, не по статусу, но думаю, позже, спустя пару месяцев, вдали от глаз Анлунирона и еще кого титулованного, мы еще неоднократно и перекусим, и чай попьем вместе.

— Миледи, — дядюшка отодвинул для меня массивный стул с высокой спинкой. Легко так отодвинул, словно бы у этого стула веса не было вообще.

— Благодарю, — улыбнулась я и жадно втянула аромат из тарелок.

Служанки как раз крышки сняли.

Как же все вкусно пахло! А вот этот салат с морепродуктами я точно съем первым.

Лишь спустя минут десять, я сообразила, что вообще не поддерживаю беседу с Анлунироном, а он вообще смотрит на меня слегка посмеиваясь. Настолько я погрузилась в прием пищи, что стала недоступной для всего остального мира. Да уж…

— Ваш аппетит заразителен, дорогая племянница, — поймав мой взгляд, сообщил он. — Я и сам не заметил, как взял ваш темп.

Тут только я обратила внимание на его тарелку, которая была отражением моей, то есть пустой.

— Я начинаю завидовать, вас кормят куда лучше, чем придворных.

— Ничего удивительного в моем аппетите нет, я ем за троих. А касаемо блюд, так ведь детям должно доставаться все самое лучшее, не так ли?

— Уели, миледи. Надеюсь, что и до родов, вы будете иметь отменный аппетит.

Это он так мило на токсикоз намекает? Вот ведь паразит, решил надо мной пошутить.

Но и мы не лыком шиты, так что вернем шпильку.

— Молитесь, чтобы так и было. Вы же трапезничаете со мной, а если меня будет воротить от еды, то вам такое зрелище аппетита точно не добавит.

— Туше, дорогая племянница. Что вам еще положить?

В таком ключе прошёл весь ужин, мы пикировались ничего не значащими фразами, даже один раз посмеялись, что для дядюшки было подвигом, немного поговорили о планах на завтра и разошлись довольные друг другом. Может ведь вести себя нормально, когда хочет.

Прежде чем отправить меня в купальни, Анлунирон несколько раз все проверил, установил какую-то дополнительную защиту, он, кстати, постоянно что-то менял в плетениях заклинаний, мол так безопаснее, и пожелав волшебных снов, удалился.

Снов… да уж… волшебных. Мне все также снилось то озеро и животные.

Правда, на этот раз я заметила странную закономерность. Животные не сами заходили в озеро, их обязательно кто-то тащил. Если, например, в выводке котят было пять, то кошка, а иногда и собака, тащила детенышей в воду по одиночке. Но если с кошкой и собакой еще понятно, то почему утят тащили по одиночке? Это не давало мне покоя. И пока, разгадку я не находила. Может, еще мало видела снов и надо было больше?

С такими мыслями я лежала воде и наглаживала пузико, пока мне мыли волосы и массировали плечи. Девочки о чем-то шептались, я же просто расслаблялась. Сейчас я по-настоящему могла не ждать подвоха или удара, а потому спокойно отдавалась на милость служанкой. Даже увлечённо поучаствовала в выборе масел, которым решили натереть мое тело. Раньше, мне до этого дела не было. Почему бы и нет, особенно, когда Ариша обещает, что у меня мышцы расслабятся. Это было кстати, меня частенько перед сном судороги ног мучали, кратковременно, но все же…

В спальню я шла довольная и позевывая, сон подкрался незаметно и требовал, чтобы его посмотрели. Да вот моим планам не суждено было сбыться.

Я успела махнуть камеристкам, чтобы те не приветствовали своего принца и бесшумно удалились. Вряд ли он бы хотел, чтобы слуги видели его в таким виде. Плечи опущены, голова прислонена к ножке кровати, глаза закрыты, а ладони сжаты в кулаки. Он не заметил моего появления. А у меня сердце сжалось от дурного предчувствия.

— Данерт, — позвала я, приблизившись, но не опустившись рядом. Мало ли какой у него рефлекс сработает, вдруг приложит со всей силы, не разобравшись, кто к нему подошел. — Данерт, что случилось?

*

Данерт

Как должен себя чувствовать отец, который обладает неоспоримой, даже безграничной властью, редчайшей магией во всем мире и который бессилен в том, чтобы спасти собственного ребенка?

У меня не было слов для того, чтобы себя охарактеризовать. Я ощущал себя слабаком, слизняком, который ни на что не годен.

Моя девочка умирала. Умирала на моих глазах, а я мог лишь продлить ее агонию. Усилия Сигурана и мои приводили к закономерному итогу — отсрочке, небольшой отсрочке. Но этого было недостаточно. День, два, три… мы выторговывали каждый миг, надеясь, что вот сейчас бог услышит наши молитвы. Услышит мой безмолвный крик, почувствует мою боль и поможет.

Когда уходят надежды, остается молитва и вера.

Аленсия не мучалась. Малышка постоянно находилась в беспамятстве. Только это, хоть немного и утешало. Я помнил каждую смерть своих детей, помнил их мучения, сейчас я делал все, чтобы их уменьшить. Понимал, что в бессознательном состоянии, им лучше всего. Но все равно не мог этого принять. Не мог принять того, что магия Сигурана не усваивается, что ни одно из целительских заклинаний до конца не работает, что моя магия не желает усваиваться в их организмах. Шло отторжение, которое не получалось преодолеть.

Я не отходил от постели Аленсии трое суток. Я сам ухаживал за ней, сам кормил в те редкие минуты просветления сознания. Ближе меня у нее никого и не было. Я чувствовал свою вину, что именно мне пришлось стать тем, кто отнял у нее мать. Но я не мог действовать иначе. Да и лучше я всю жизнь перед ней каяться буду, лишь бы она продолжала жить… Лишь бы ее сердце стучало…

Сегодня меня поразила страшная новость. Еще две дочери слегли с теми же симптомами, что и Аленсия.

Раньше никогда подобного не было. Никогда я не хоронил одновременно двух дочерей! Год… был год для поиска излечения.

Я не понимал природы болезни, я отчаялся, но все равно продолжал борьбу. Теперь в детской было трое детей, приходилось растягивать заклинания, выкладывать досуха и еще больше. Сил не хватало, но шанс был, шанс на то, что его несколько дней есть… А потом…

Я сам не понял, как оказался в покоях Сабины. Вроде только ругался с Сигураном, который отправлял меня на отдых, а сейчас сижу на полу, дезориентированный, и не могу понять, что мне говорит жена.

— Что? — хрипло переспросил я и рефлекторно ухватился за руку девушки.

— Данерт, что происходит? — она не оттолкнула, не испугалась того, что я сжимал ее запястья, наоборот, опустилась на пол и прижалась ко мне боком. — Что случилось, ты выглядишь смертельно уставшим и, если честно, откровенно больным.

Я не ожидал от себя того, что сделал в следующую секунду, да если бы я разрыдался на ее плече, выглядело не так странно, по сравнению с тем, как я впился в ее губы.

Как смял под себя, абсолютно не заботясь о том, что мы на полу. Мне хотелось почувствовать тепло, живительное, ласковое, как солнечный свет, дарящее надежду и желание жить. Я просто хотел забыться и раствориться в той, которую уже сейчас готов назвать королевой.

Эта мысль отрезвила меня и заставила оторваться от несопротивляющейся, но явно не получающей удовольствия от грубых ласк девушки. Нет, не потому что эта мысль была мне противна или меня пугал возможный натиск наместников, которые явно не обрадуются подобному исходу.

Нет, дело совсем в другом. С королевой так не поступают! Ее не используют, с ней считаются, ей преклоняются и ее любят. Я не мог так поступить с Сабиной. Внутренне не мог, потому что сердце давно определило ее равной. Наверно, с той самой минуты, когда она во время второго брачного ритуала, будто бы лиана обвила меня своим телом, а заодно отдавила ноги.

— Прости, — выдохнул я, и не дав Сабине ничего сказать, подхватил на руки и бережно опустил на кровать.

Жена ничего не сказала, но явно выдохнула с облегчением. Ее вздох и полуприкрытые веки спровоцировали новую волну вины во мне. И казалось бы, она моя жена, моя подданная, а вот ведь… Своим правом сильнейшего я пользоваться не хочу. Мне это претит. Любая мысль о том, чтобы доставить ей боль или сделать что-то не так, зреет во мне протестом. Причем не только с психологической, но и практической стороны — бунтует магия.

Кажется, есть чему радоваться, мое тело и моя магия приняли ее, полностью и безоговорочно.

Нет, выпускать пар посредством насильственной близости с женой я точно не способен. Сам же себе противен буду. Я приду, когда успокоюсь. Да…

— И куда ты пошел? — спокойно, даже слишком спокойно спросила Сабина, останавливая меня в трех шагах от кровати. — Данерт?

— Извини, я не хотел тебя напугать. И мне сейчас лучше быть подальше. — Признаваться в том, что не владею в достаточно степени своим телом и злюсь, неприятно, но… Необходимо, если я желаю и дальше строить гармоничные отношения с той, которую выбрал. — Ты права, я не в том состоянии, чтобы…

— Быть нежным? Я заметила. Но вариант близости с другой женщиной, с которой ты можешь себе позволить не быть нежным, меня не устраивает. Ты же собрался именно это сделать?

Откуда такая проницательность в ее годы?

— Данерт, я расценю это как предательство, — тихо призналась она. Совершенно не давила или истерила, а констатировала как факт. — И я понимаю твои мотивы, но принять их не смогу.

И молчание. Больше ни слова. Ни упрека, ни требований выбирать. Девушка просто смотрит, не гримасничает, абсолютно спокойное лицо. Я опешил, растерялся и… восхитился. Какая же она женщина!

Одна фраза, а я уже готов усомниться в том, что адекватный и разумный мужчина. Действительно, идти к другой девушке после нее? Я же не мальчик, верно? Есть и иные способы снять напряжение, к примеру поединок с Анлунироном. Когда-то мы часто тренировались, сейчас, увы, нет…

И тут я понял удивительную вещь. Я смог отвлечься от своего горя. На несколько мгновений забыть о боли… Рядом с Сабиной мне спокойно и уютно. И что немаловажно — легко!

Так бы почему и не быть с ней откровенным до конца. Неужели она высмеет или не поймет меня? Не разделит мою грусть? Не поймет мою слабость?