Последний крик банши Журавлева Юлия
Нежить чувствительнее к колебаниям силы, они с ревенантом сразу заметили открытие демонических врат и переместились на крышу одного из близлежащих домов. Катя помнила, как безучастно наблюдала за гибелью инквизиторов, а после и военных. Она и дальше стояла бы на той крыше, не вмешиваясь, а только выжидая, если бы не связь с инквизитором, которая, как струна, натягивалась все сильнее, но не лопалась, а с немыслимой силой тянула туда, в самое пекло сражения. В момент, когда демон нанес последний удар, притяжение стало нестерпимым. Это воля инквизитора, хозяина, мечтавшего во что бы то ни стало уничтожить Молоха, это даже не произнесенный вслух приказ, а просто желание победить врага. Одно его желание, — и враг становится общим. Банши служит своему хозяину, банши-фамильяр. «Я буду нести смерть тому, на кого ты укажешь», — звучали в голове ее же слова. И ей пришлось вступить в сражение, пусть в тот момент оно нисколько ее не затрагивало. Ведьма совершенно не жалела об оказанной помощи, но она отчетливо осознавала, насколько стала зависима от Максима. Был ли он сильнее в тот момент, когда держался в бою из последних сил, или он смог сломить ее волю во время ритуала подчинения, а может, связь между ними, созданная во время приворота, повлияла — трудно теперь сказать. Более того, поскольку прямого воздействия на банши не было, то и желание Максим ей тоже не должен. Да и, судя по реакции, инквизитор даже не догадался, почему банши и ревенант вступили в бой. И Катя отчетливо понимала, что на эту грань их новых отношений она сама ему не укажет. А еще очень надеялась, что и Максим об этом тоже не скоро узнает. Потому что подчиняться чьим-то мыслям — это уже перебор, пусть ревенант также пошел в бой исключительно из-за желания самой банши, не оставив ее одну с неравным противником.
Ревенант. Его воспоминания, смешавшиеся с ее собственными и создавшие какую-то смазанную картину, в которой то мерещилось одно, то чудилось другое. Точно Екатерина смогла понять только то, что он был инквизитором и как-то причастен к смерти ее бабки. В его воспоминаниях есть ключ к сегодняшним событиям, только пока не ясно какой. Периодически в них мелькал ненавистный Володарский, каким она его запомнила, и от этого становилось совсем жутко. Тогда, прикоснувшись к ревенанту, вобрав в себя его память, банши стала еще дальше от мира живых и ближе к миру смерти. Там все казалось простым и понятным. Перед смертью равны все и подчиняются только костлявой. Здесь же ее жизнь представляла собой кучу разбитых осколков, которые не имели никакой ценности. Ни работы, ни дома, ни семьи. Хотя последнего у нее никогда не было, но тем отчетливее сейчас, перед ворохом проблем, она ощущала свое одиночество. Чего ждать от Максима, ведьма просто не знала и была не уверена, хочет ли знать. Неизвестность давала отсрочку в принятии решения. И Кате хотелось иметь хоть какое-то представление о собственной жизни, прежде чем думать, как строить отношения с инквизитором.
— Привет! — раздалось у нее над ухом.
Максим вернулся незаметно для поглощенной невеселыми думами женщины. А еще принес с собой большую коробку роллов, которая стояла на столе. Рядом бутылка белого вина и два бокала, но самое главное — огромный букет кроваво-красных роз, легший Кате на колени. Столько цветов сразу ей никогда не дарили.
— Не грусти. — Инквизитор легонько поцеловал ее в щеку. — Все будет хорошо.
— А я не грущу, — улыбнулась ведьма. Все-таки подобный знак внимания никого не оставит равнодушным.
— А то я не вижу. Сейчас в ведро воды наберу, больше у меня цветы ставить некуда.
Пока Катя сидела в обнимку с букетом, инквизитор принес ведро, открыл вино, разлил его по бокалам и даже достал откуда-то несколько свечей. И вуаля — романтический ужин готов!
— Знаешь, суши как-то странно смотрятся на таком столе, — не сдержала улыбки женщина.
— Знаю. — Макс улыбнулся в ответ. — Просто захотелось. За нас!
Легкий вечер за вкусной едой и приятной болтовней ни о чем. И кажется, что ничего не было — ни кровавых ритуалов, ни банши, ни Молоха. Ни приворота.
— Не думай о плохом, — попросил молодой человек, беря Катю за руку. — Мы со всем справимся, это всего лишь вопрос времени. Ближайшего.
— Тебе легко говорить, — отвернулась ведьма. — Это не ты потерял все, чего добивался всю жизнь.
— А почему ты считаешь только то, что потеряла? Ты нашла себя, нашла меня. Что еще нужно для счастья? Может, ты просто слишком много думаешь?
Екатерина могла бы рассказать, что еще ей нужно, но Максим не дал. Он встал и подошел к серебристому виниловому проигрывателю, который раньше Катя не замечала, выбрал пластинку и включил музыку. Заиграло что-то из блюза, медленное и чувственное. Глубокие ноты саксофона, подхваченные роялем, разлились по комнате. Мелодия пробирала до мурашек, удивительное качество звука, чистого и насыщенного.
Максим ничего не говорил, любые слова стали бы сейчас лишними. Просто взял Катю за руку и притянул к себе.
Медленный танец, настойчивые прикосновения, инквизитор нарочно высвобождает свой дар, и с его пальцев струится сила, разбегающаяся искрами огня дальше. Дыхание перехватывает, а губы начинают зудеть, но кроме прикосновений мужчина ничего не предпринимает. И Катя ловит свое отражение в его глазах, потемневших и сияющих. Зарываясь пальцами в короткие и густые волосы, ведьма притягивает Максима ближе. Он прав — она слишком много думает.
Кажется, обмен силой идет даже через поцелуй, иначе непонятно, почему они не могут оторваться друг от друга. На обоих сейчас рубашки, пуговицы на которых расстегиваются как по волшебству, вся остальная одежда тоже куда-то исчезает. Никаких преград, никаких сомнений, никаких вопросов. Два обнаженных человека с обнаженными душами и чувствами. Его руки, его прикосновения, которые доставляют невероятное удовольствие, усиленное даром, заставляющим откликаться каждый нерв, каждую точку на теле. Ее желание и страсть, выплескивающиеся через край с криками и стонами. И оглушительное наслаждение, переходящее в тихое счастье, когда просто лежишь рядом и радуешься близости, чувствуя биение сердца и тепло кожи.
Максим поцеловал женщину в макушку:
— Катя, я хочу, чтобы ты знала. Понимаю, что тебе сейчас нелегко, но ты сильная и со всем справишься. Найдешь новые ценности и точки опоры в жизни. Жалость способна сломать даже сильнейших, сделать их слабыми. Жалеть можно только детей, когда они разбивают коленки. Взрослому нужно молча протянуть руку и помочь встать. А дальше он должен разобраться сам.
— А если упавший сломал ногу?
— Ну, если прибегать к таким аллегориям, ты сейчас вполне жива и здорова, руки и ноги целы. Значит, нужно вставать и идти дальше. Максимум — зеленкой помазать или йодом прижечь.
— Раны не мажут зеленкой или йодом, это замедляет заживление, — с улыбкой заметила женщина.
— Ты врач, тебе виднее. Я всегда мажу. — Максим усмехнулся. — Видишь, ты уже улыбаешься. А когда я пришел, сидела с таким видом, будто готова в петлю лезть.
— Не полезу. Пока не найдем тех, кто все это устроил, — так точно не полезу. А дальше посмотрим.
— Об этом мы поговорим завтра, — оборвал ее Макс. — Не хочу портить вечер такими разговорами. Спи. Нам всем нужно отдохнуть.
Утро было самым обычным. Максим готовил завтрак на кухне, а точнее, в кухонной зоне в квартире-студии, а Катя наблюдала за молодым человеком и думала: насколько его хватит? В его доме она была на правах гостьи, поэтому домашним хозяйством не занималась. И это являлось поводом задержаться подольше: просто интересно, когда инквизитор заикнется о разделении обязанностей?
— Я вчера договорился с нашими, что мы в десять будем обследовать твою квартиру, — когда они уже пили кофе, предупредил Максим.
Катя только кивнула, порадовавшись, что не знала об этом до завтрака. При мысли о разгромленной квартире и вообще обо всем произошедшем в тот вечер настроение сразу испортилось.
К назначенному времени инквизитор и ведьма подъехали к дому, который Катя раньше считала своим. Сейчас он казался абсолютно чужеродным и неприветливым. Более неприветливыми были только взгляды пары встреченных соседей по подъезду. Женщина вздохнула. Ничего нельзя вернуть и исправить. Отдел Мартынова уже ждал их в полном составе. Даже три ударника, которые после битвы с демоном ценились на вес золота — так мало их осталось в строю, — оказались задействованными в их «небольшой операции». Слово «операция» резануло Кате слух. Удастся ли ей когда-нибудь еще встать за операционный стол или двери в хирургию для нее навсегда закрылись? С работы пока не звонили: возможно, ждали завершения дела, но должность заведующей отделением за ней точно не сохранят. Она бы на месте главного врача не сохранила. Ведьма, возглавляющая хирургическое отделение, — это вызов обществу, в котором колдуньям до сих пор отведена исключительно второстепенная роль.
Квартира оказалась опечатанной, сняв пломбы и отперев замки, Катя, собравшись с духом, рывком распахнула дверь и шагнула внутрь. Потревоженная пыль тысячами крохотных песчинок взмыла в воздух, паря в лучах утреннего солнца. Такое чувство, будто пыль пыталась сгладить или заслонить форменный погром в квартире. Женщина замерла, не в силах пройти дальше. Ее жилище, ее крепость была разгромлена, и если бы только ею. Все стены исписаны нецензурными и совсем не доброжелательными надписями. Мебель на кухне и сантехника в ванной, которую защитили толстые перегородки, разбиты и разломаны явно человеческой рукой, а не криком банши. Кате ужасно захотелось выйти, захлопнуть дверь и навсегда уйти из квартиры, постаравшись забыть все как страшный сон. Но Максим прав: жалость к себе — губительное чувство. Она подумает обо всем позже. Сейчас надо делать то, ради чего пришли, — доставать все надежно, как она надеялась, спрятанное.
— Не волнуйся. — Максим положил Кате руку на плечо, и уже такая родная и знакомая сила инквизитора потекла с легкими покалываниями по позвонкам шеи к затылку, расслабляя и очищая голову от плохих мыслей. — Мы наймем клининговую и строительную компании и приведем твою квартиру в порядок.
Екатерина кивнула и прошла в глубь своего жилища. Или уже не своего? Трудно считать руины своим домом. Хотя, по преданиям, банши часто жили среди развалин…
Взяв из чулана алюминиевую раздвижную лестницу, ведьма подошла к только ей известному участку в коридоре и приставила лестницу к стене. А потом долго простукивала пространство под высоким потолком, минут пять ища нужное место.
— Максим, дай, пожалуйста, нож или что-нибудь острое.
Инквизитор протянул ей небольшой складной ножик, которого оказалось вполне достаточно. Под тонким слоем штукатурки прятался заделанный воздуховод, а в нем, как в байках про сокровища, небольшая коробка. Помедлив пару секунд, ведьма осторожно взяла клад в руки и передала инквизиторам. И пусть все мужчины с интересом смотрели на находку, никто не стал лезть с вопросами, что там внутри. Катя спустилась и убрала лестницу. Больше в доме ее ничто не держало. Но, не в силах справиться с собой, она все-таки прошлась по разрушенным комнатам. Возможно, какие-то вещи еще можно спасти, но грустно и противно было копаться в разорванных книгах, вспоминая, с каким трудом она доставала те или иные тома по хирургии (частенько на английском, переплачивая втридорога). Или перебирать вываленное из шкафов белье, по которому щедро потоптались идейные борцы с нечистью, о чем тут же, в спальне, и оставили нецензурные, но предельно ясные надписи. Казалось, что разрушенная в одночасье жизнь отражалась в разгромленной и изуродованной вандалами квартире.
Екатерина сделала глубокий вдох. За болью и грустью по сломанной жизни и обидой за свое жилище она не заметила, как вновь начала поднимать голову банши внутри ее. Ей отчаянно хотелось отпустить контроль и стать той, которой никогда не бывает по-настоящему больно, страшно или плохо. Пустота, холод, равнодушие. Захотелось отрешиться от происходящего, отключить чувства. А еще стать сильной, практически неуязвимой. И отомстить. Подарить в ответ на все обрушившееся по вине неизвестной ведьмы и известного инквизитора то, что банши несет людям. Смерть.
Неожиданно голову сдавило будто в тисках. Мелькнули воспоминания ревенанта. Воспоминания, которые так и продолжали ее мучить, всплывая в самый неподходящий момент. Или подходящий? Перед глазами стояло лицо бабки, уже умирающей, это неуловимо ощущалось по заострившемуся лицу и потухающим глазам. Но в ее взгляде читалась насмешка. Она не победила, но и не проиграла. Потому что оставалась та, кто продолжит ее дело. Ее внучка, которую она вырастила как дочь.
Ведьма выдохнула. Она справится со всеми и с собой, если придется. Закусит губу и справится. А вещи… Катя обвела взглядом комнату. Это всего лишь вещи.
Максим внимательно посмотрел на Катю, когда она к ним вернулась, но ничего говорить и спрашивать не стал. И так ясно, что ей больно видеть свою квартиру.
Дверь на ключ Екатерина закрыла только после просьбы инквизиторов. Сама она решительно не понимала, что еще там можно сохранить и спрятать за закрытыми дверями. Захотят зайти — и дверь сломают, потом еще и ее чини. А так хоть что-то целое. Но спорить женщине не хотелось, проще было закрыть.
— Я прогуляюсь, — бросила она Максиму. — Приеду чуть позже.
— Катя, пожалуйста…
— Максим, пожалуйста! Я не ребенок. И что со мной случится средь бела дня? К тому же я могу за себя постоять.
— Это и пугает, — вздохнул инквизитор, но решил уступить. В конце концов, он ведь решил, что не станет ею командовать и вообще давить.
— Зря отпустил, — прокомментировал Мартынов уход ведьмы. — Она же сейчас просто магнит для неприятностей.
— Надо учиться доверять друг другу, — глядя вслед женщине, отозвался Макс.
— Вот как найдем преступников — тогда учитесь чему угодно. А сейчас нужно быть осторожными.
Путь в главк, а затем в Останкино, где до сих пор не удалось полностью ликвидировать последствия демонического прорыва и очистить место от инфернальной силы, дался младшему лейтенанту тяжело. Он сидел за рулем как на иголках, и мысли его были совсем не о работе. Оставалось лишь надеяться, что цена за сегодняшнее доверие не окажется слишком высокой.
Катя шла по улице не разбирая дороги. При желании от ее дома можно пешком дойти до работы, и ноги сами понесли ее туда. В место, где она всегда успокаивалась, — хирург должен уметь держать себя в руках и уметь отключать эмоции. Сейчас отключить эмоции не получалось. Стоя на другой стороне улицы напротив проходной, женщина смотрела на двери и понимала, что для нее они закрыты. Все. Нужно двигаться дальше. Больше она не детский врач-хирург. Теперь она банши на службе инквизиции. И эту страницу нужно не переворачивать, а вырывать с корнем, чтобы ненужные сомнения и метания не мешали налаживать новую жизнь в текущих реалиях. И ведьма перешла улицу.
Пропуск она, конечно, с собой не захватила, но охрана согласилась пропустить ее по старой памяти, пусть и смотрела настороженно. Усилием воли свернув с нахоженного пути в хирургический корпус к административному, женщина поднялась в кабинет к главному врачу.
— Здравствуйте, Александр Степанович, я пришла писать заявление по собственному, — с порога объявила Екатерина. Уж лучше так, чем ждать, когда ее попросят это сделать.
— Мне жаль, Екатерина Владимировна, что вы уходите. Жаль, что так получилось. — Главный врач искренне не желал ее ухода. У них всегда были теплые, почти дружеские отношения. — Мне не хочется вас терять. За всю свою многолетнюю практику я не встречал более талантливого хирурга, клянусь, — принимая ее заявление, вздохнул он.
— Вы же понимаете, каким образом я проводила операции? — с грустной улыбкой спросила Катя.
— Я всегда это знал, — огорошил ее Александр Степанович. — Просто видел у вас немало случаев, которые являлись стопроцентно летальными, а вы вытягивали детей. Один раз это еще могло быть чудом или стечением обстоятельств. Но остальные — только колдовство.
— И вы ничего не предпринимали? — удивилась ведьма.
— Зачем? Мне важен результат. Я бы не отпустил вас так просто, но ваши же коллеги не дадут вам житья, особенно после всех обвинений. Но я желаю вам, Катя, раз уж мы больше не коллеги, удачи и счастья. Вы как никто его заслуживаете.
— Спасибо, — тепло поблагодарила ведьма. Приятно, что есть все-таки люди, которые умеют смотреть вглубь.
Под косыми взглядами бывших коллег Катя зашла в кабинет, тоже теперь бывший, собрала все свои личные вещи в объемный пакет, порадовавшись, что теперь у нее вещей чуть больше, чем утром. К тому же несколько книг, самых ценных, как раз хранилось здесь. Она оглядела в последний раз помещение, ставшее безликим и безжизненным, и пошла на выход.
— Подождите! Екатерина Владимировна! Куда же вы? — Бабушка одного из маленьких пациентов выбежала за ней в холл. — Почему вы уходите?
— Много всего произошло, — вежливо улыбнулась Катя, не желая все вспоминать еще раз.
— Да ну, плюньте и разотрите! — в сердцах посоветовала пожилая женщина. — Вы же гениальный врач и наверняка сильная ведьма!
— Странно, что, зная последнее, вы не изменили ко мне отношение.
— А чего странного-то? Вы нашего Алешку с того света вытащили. Поверьте, родителям и близким без разницы, когда дело касается детей. Тут не то что к ведьме, к самому дьяволу пойдешь душу продавать!
— Спасибо. — Улыбка сама собой заиграла на лице Кати. — Ваш внук поправится и будет бегать, как раньше. И за поддержку спасибо.
Нелегко отказываться от мечты, к которой долго шла. Деревенская девчонка, учившаяся до темноты в глазах, чтобы поступить в мед. Годы и годы учебы, потом быстрый взлет по карьерной лестнице, ее успехи были слишком яркими, чтобы их не заметить. И сейчас, впервые после всего обрушившегося на нее, Катя задумалась: а может, ей удастся следовать своей мечте дальше и заниматься любимым делом? Ведь частную практику никто не отменял. Раз уж она столько помогает инквизиции, то вдруг и инквизиция чем-то поможет ей? Ее пока рано списывать со счетов. Она еще поборется. И за свою мечту в том числе.
Звонок мобильного вырвал ее из раздумий.
— Катя, извини, что отвлекаю, — начал издалека Максим, — и не думай, что я тебе приказываю. Но не могла бы ты подъехать в Останкино?
— Могу, я свободна. А что-то случилось? — Просто так инквизитор бы не позвонил.
— Да, есть небольшая проблема. Точнее, большая. Духи, которых мы не поймали в ту ночь. Их притянула аномалия, возникшая из-за вызова демона.
— Вы не справляетесь с духами?
Бестелесные существа, по сути, безобидные, не способные сами по себе причинить вред.
— Не справляемся, — признался Макс, чем еще больше удивил ведьму. — Приезжай, сама все увидишь.
На заднем фоне послышались крики и грохот. Это явно не духи работают. Что же там происходит?
— Извини, отключаюсь. — Максим отсоединился, а Катя тут же набрала номер такси, чтобы быстрее добраться до метро.
Оставалось надеяться, что инквизиторы продержатся до ее приезда. То, что ситуация тяжелая, не подлежало сомнению. В любом другом случае Максим, не любящий признавать свою слабость, ей бы просто не позвонил.
«Ни дня без приключений! — со злой иронией подумала женщина. — Неужели это теперь и есть моя новая жизнь?»
Глава 20
АНОМАЛИЯ
Из метро Катя выбегала накрученная и взвинченная, с самыми ужасными догадками и предположениями одно хуже другого. Возле метро дежурили полицейские.
— Екатерина Яблонева? — остановили ее стражи правопорядка.
Женщина кивнула.
— Мы вас подвезем. Здесь все оцеплено, транспорт не ходит.
— А что вообще случилось? — не в силах дальше пребывать в неведении спросила ведьма.
— Не знаем, но люди обезумели, несколько десятков участвующих в разборе завала телебашни набросились на остальных. Кого-то серьезно покалечили, еще не факт, что все выживут, а пятнадцать человек взяли в заложники.
— Они чем-то вооружены?
— Да, среди них есть полицейские, есть рабочие и спасатели с разным оборудованием. Они окопались в руинах, в очень труднодоступном месте. К ним просто так не подберешься и не захватишь с наскока. А с переговорами как-то не заладилось.
Катя смотрела на пейзаж за окном. Ей нечасто доводилось бывать в этом районе Москвы, но находиться в Северном округе столицы и не видеть Останкинскую башню было… странно. Меняется не только ее жизнь, но и мир вокруг. Пока что перемены только к худшему.
Худшее оправдалось с избытком. Вокруг руин было столько техники и людей в форме, что казалось, будто началась война.
— А зачем так много военных? — не удержалась от вопроса Катя.
— Частично завалы решено было взорвать. И так получилось, что среди захватчиков имеется подрывник с приличным запасом взрывчатки.
Катя не сдержала горестный вздох. Почему, если есть варианты развития, срабатывают всегда худшие? Но самое интересное, что беглый осмотр не выявил никаких аномалий. Да, темной энергии вокруг побольше, чем обычно, но в целом не настолько, чтобы вызывать серьезные проблемы, тем более — помутнение рассудка. Максим говорил про духов, но ведь они, даже напитавшись силой, не смогут вселиться в тело взрослого человека. Конечно, если им не помочь.
Ведьма выскочила из машины и стремительно направилась к группе инквизиторов, среди которых виднелась светловолосая макушка Максима.
— Что у вас тут происходит? — Напряженная атмосфера не располагала к вежливости и расшаркиваниям.
— Одержимые духами, — ответил Илья Мартынов. — Духи вселились в людей, захватили заложников и окопались в руинах. Требований не выдвигают, на переговоры не идут. Подход к ним заминирован, пообещали, что взорвут, если попробуем подойти.
— Ерунда какая-то. — Катя еще раз осмотрела все вокруг, не замечая ничего из ряда вон выходящего.
— Могли ли духи сами захватить тела взрослых людей?
— Нет, — отрицательно покачала головой ведьма. — Конечно, случаются разные чудеса, но здесь я не вижу для них предпосылок. Даже набравшись силы, самостоятельно вселиться во взрослые тела, сросшиеся и сроднившиеся со своими душами, невозможно.
— Значит, опять помогала ведьма, — констатировал факт Мартынов.
— И не просто ведьма, а банши. У них явно есть четкий приказ, что делать. Иначе они бы по-тихому разбежались и постарались не привлекать к себе внимание.
— Екатерина, сможете ли вы перенести нас прямо к этим недотеррористам? И возможно ли еще спасти людей, вернув их души? Желательно не открывая проход между мирами.
— Сколько у вас просьб сразу… — Катя задумалась. — Но скорее нет, чем да. На оба вопроса. Перенос в пространстве безболезненно и без последствий проходит только для неживых. А вот как он отразится на живых — я не знаю и не готова сейчас экспериментировать. Если духи полностью вытеснили души законных владельцев тела, то и с открытием врат их трудно будет вернуть. Если не вытеснили, такая вероятность имеется — времени совсем немного прошло, — можно попробовать провести ритуал изгнания. Но это по части ваших экзорцистов. Еще души могут смешиваться, но тогда их уже, скорее всего, не разделишь.
— Хорошо, какие у вас предложения? — Илья понимал, что в данной ситуации согласится на все. В последнее время все громче звучали заявления о несостоятельности инквизиции. Чем меньше они будут давать поводов для обвинений, тем лучше.
— Я в облике банши перемещаюсь к ним и действую по ситуации, — предложила Катя. Откуда вообще у нее, мирного человека, подобные идеи?
— Это плохое предложение, — сразу высказался Максим. — Может, у тебя есть какие-то способности, о которых мы не знаем?
— Наверняка, — усмехнулась ведьма. — Но я сама о них узнаю, только применив их. В облике банши я действую естественно. Мне не нужны подсказки.
— Хорошо, предположим, вы туда переместились. Что дальше? — Илья мысленно сделал себе в памяти зарубку таки попробовать выпихнуть Аверина-младшего из своего отдела. Как бы еще его выпихнуть, а ведьму оставить?
— В теории я могу попробовать с ними договориться. Все-таки духи в иерархии детей смерти — низшие существа. А банши практически на самом верху.
— А кто выше? — спросил Брызгалов. Такую классификацию им в академии не преподавали.
— Личи. Бывшие люди, добровольно посвятившие себя служению смерти, отдавшие ей свою жизнь и взамен получившие бессмертие. Они могут управлять и приказывать даже банши.
— Еще одна правдивая легенда?
— Типа того, — пожала плечами Катя.
— Ладно, не отвлекаемся, — призвал всех к порядку Илья. — Если приказать не удастся, вы сможете их как-то обезвредить?
— Трудно сказать. Но в случае неудачи я всегда могу перенестись к вам обратно.
— А спасти заложников?
— Илья, я не знаю! Ну как вы не понимаете! Я же раньше ничем подобным не занималась.
— Простите, Екатерина, вы правы. Давайте рассмотрим вопрос с другой стороны. Что вы можете как ведьма?
— Как ведьма я могу проводить темные и кровавые ритуалы, заниматься целительством. Замки вот неплохо научилась взламывать, — не сдержала улыбки Катя.
— Замки… А это мысль! Что, если вы попробуете уничтожить часть завалов? Сделать незаметный подход, чтобы мы смогли подобраться поближе. Дальше уже дело техники.
— На то, чтобы уничтожить завалы даже частично, нужна прорва сил! Как ведьма в одиночку я на такое не способна. Да никто не способен.
— А как банши?
— Как банши можно попробовать. — Катя поймала себя на мысли, что ей очень хочется перейти в облик дочери смерти, только бы повод найти. И об этом она решила непременно подумать, но позже.
— Максим? — Илья не имел права не спросить мнения хозяина. И данный факт тоже злил капитана инквизиции.
— Если других вариантов нет, давайте пробовать, — неохотно согласился Аверин-младший. Ему тоже многое не нравилось. Например, то, как распоряжаются его ведьмой.
И через мгновение перед инквизиторами стояло уже иное существо. Пусть внешние отличия не сильно бросались в глаза: неестественная бледность из-за остановки кровообращения, остекленевший взгляд, ни одного лишнего движения, — перемены при переходе ведьмы в банши больше ощущались, нежели замечались. И на уровне ощущений отличия кардинальные. Темная энергия и могильный холод создавали вокруг дочери смерти ауру опасности, давящую даже на инквизиторов. А ведь обычно с ведьмами все с точностью до наоборот. И мужчины с трудом побороли желание сделать шаг назад. Впрочем, рядом с ними банши стояла недолго.
Она подошла к завалам, оставшимся на месте падения Останкинской башни, и положила руку на ближайший осколок бетонной плиты, который, будто песчаный, осыпался к ее ногам. Затем следующий и следующий… серая пыль, как прах, стелилась дорогой. За банши шел заново сформированный ударный отряд, потом спецотдел Мартынова, замыкали несколько саперов и спецназовцев. Только в отличие от инквизиторов обычные люди не задавались вопросом, где предел силы банши и есть ли он вообще.
Через пару минут женщина замерла, указав рукой шедшим за ней мужчинам направление. Сейчас она ощущала духов не хуже, чем обычных людей. Даже лучше. Она просто великолепно их чувствовала. И это было очень странно. Если духи заняли тела людей, значит, они должны «ожить», но вместо этого почему-то остались существами смерти. Такое могло случиться лишь при одном условии: духи не вселились в людей полностью, а просто взяли тела под контроль. Впрочем, вполне логично. Чтобы полноценно вселить духов в тела, вытеснив предыдущих владельцев, нужна очень длительная подготовка и большое вливание сил. Все-таки душа и дух — разные субстанции, и сделать из одного другое не так-то просто.
— Еще пара шагов, и они нас почувствуют, — тихо сказала банши, но все услышали. Ее шепот резал пространство.
— Тогда подходим вплотную и действуем, — предложил капитан ударников. — Быстро.
Банши взглянула на своего инквизитора, Максим кивнул: раз пошли — надо идти до конца.
За пару секунд ход удлинился и углубился вперед, банши преодолела его мгновенно, а потом совершенно нечеловеческим движением, змеиным броском оказалась наверху завала. Еще через секунду скрылась из виду. Настала очередь инквизиторов.
Макс запрыгнул на обломки следом за Ильей, ударники тем временем уже вступили в сражение с людьми. Или не с людьми? Младший лейтенант помедлил, приглядываясь. В человеческих оболочках сейчас находились создания смерти, вот уж точно аномалия.
Отовсюду звучали выстрелы. Прикрываясь заложниками как щитами, одержимые духами теснили инквизиторов, имевших четкий приказ: минимум жертв. Тех, кто не успел выставить вперед людей или кому попросту не хватило заложников, изрешетили пулями. Кровь текла отовсюду, но одержимые не замечали ни боли, ни ран. Они, как зомби, продолжали бросаться на отступающих инквизиторов и спецназовцев. Только нападали не в пример быстрее и ловчее.
Хорошо, что заминированный участок остался позади. Там сейчас работают саперы. Но оглядеться Макс толком не успел. Выскочивший из-за обломков одержимый сразу бросился на Аверина. Удержать равновесие, когда в тебя влетает здоровая туша, — та еще задача, и Максим завалился на спину, больно ударившись о камни. Человек вцепился руками ему в шею, да так, что инквизитор всерьез испугался, а не сломает ли ему напавший кадык. Разжать пальцы не получалось, в глазах начало темнеть. Инквизитор сосредоточил в руках свой дар и пропустил его через одержимого, но тот будто и не почувствовал. Чертовщина какая-то! Не могут быть существа смерти настолько невосприимчивы!
«Катя!» — Максим хотел позвать вслух, но не вышло. Правда, призыв все равно удался.
Через мгновение нападавший разжал пальцы, обмяк и придавил его сверху. Максим с трудом выбрался из-под бездыханного тела, наткнувшись на равнодушный взгляд банши. На языке вертелись упреки, почему она не помогла раньше, если могла. Но потом осознание простой истины — именно одержимые духами для нее сейчас свои — расставило все по местам.
— Почему сила инквизиторов не работает? — потирая шею, хрипло спросил Макс у женщины.
— У тел обычных людей высокая сопротивляемость вашему дару. До духов почти ничего не доходит, — ответил равнодушный неживой голос.
— А почему их не берут пули?
— Духи слабо связаны с телом, они не воспринимают боль.
— А людей, в которых вселились духи, как спасти?
— Экзорцисты смогут провести обряд изгнания.
— Боюсь, нас перебьют раньше! — Максим видел, что, несмотря на численный перевес, инквизиторы отступают под натиском не желающих умирать существ.
— Я могу уничтожить всех разом, — так же равнодушно предложила банши.
Макс сглотнул:
— А люди? Владельцы тел?
— Всех. — Взгляд банши, до этого ничего не выражавший, сверкнул.
Аверин смотрел на знакомую и одновременно незнакомую женщину, понимая, что, будь ее воля, она с удовольствием убила бы здесь всех поголовно, включая и самих инквизиторов. И это пугало.
— Нет, не надо. Мы справимся так, — принял решение младший лейтенант. Банши, как зверь, попробует крови и не сможет остановиться. А ему слишком дорога эта женщина, чтобы потерять ее. И чтобы позволить ей потерять себя. — Возвращайся, как ведьма ты мне нравишься больше, — улыбнулся инквизитор.
— Это приказ?
— Нет, просьба. — Максим надеялся, что до приказа не дойдет. И не потому, что за приказ придется платить желанием, а потому, что каждый приказ будет все сильнее отдалять их друг от друга.
Прошло несколько секунд, прежде чем он увидел, как меняется аура банши. Темный цвет уменьшается и втягивается внутрь медленно и неохотно, и его заменяют светлые живые цветы.
— С возвращением! — выдохнул Макс. Он до последнего не верил, что дочь смерти к нему прислушается.
— У меня есть план, — с ходу предложила ведьма. — Давай как в прошлый раз. Я выпускаю волшбу и приманиваю всех духов, они никогда не бывают сыты. А вы берете всех в кольцо и выпускаете очищающую силу. Только надо прекратить огонь.
— А ничего, что наша сила ударит и по тебе?
— Переживу, — отмахнулась ведьма.
Макс достал рацию и изложил план, пока Катя карабкалась по камням на возвышение. Банши двигалась ловчее и быстрее.
Екатерина встала во весь рост на одном из выступающих обломков: было страшно, очень страшно. И от высоты в пару метров над обломками с торчащими прутьями арматуры, и от предстоящей реализации задумки, и от свистящих в непосредственной близости пуль. Но ситуация требовала решительных мер, и ведьма резко выдохнула, выпуская вокруг себя волшбу. Концентрация силы была такая, что начали проскальзывать искры. Запах озона, как после грозы, щекотал ноздри, восприятие обострилось. В этом было что-то кружащее голову и застилающее сознание. Стоя на вершине серой бетонной скалы, ведьма забыла про сомнения и страхи. Она широко развела руки, из которых лилась чистая жизненная сила. И все это на глазах множества людей и инквизиторов. Наверное, никогда еще Катя не чувствовала себя такой сильной и свободной. Ощущение не портили даже карабкающиеся к ней люди, тела которых захвачены совсем не дружественными ей существами. Сколько их было? Тридцать, сорок, пятьдесят? Жадные, с горящими глазами, пытающиеся урвать себе побольше, полыхающие ненавистью и злобой. Толкающие и пихающие друг друга. Ведьма невольно поморщилась, она понимала, что это не люди и в них нет ничего человеческого, но все равно стало мерзко от касающихся ее рук. Когда же это закончится? Боковым зрением женщина видела, как их берут в кольцо инквизиторы, она внутренне сжалась и приготовилась к удару. Правда, Катя не учла одного: к такому нельзя подготовиться.
Когда инквизиторы ударили, ведьма каким-то чудом не рухнула со своей вершины. Это было похоже на тысячи игл, одновременно впивающихся в тело. Очищающая сила жалила и жгла не хуже демонического огня. Катя взвыла, чувствуя, что еще немного — и она сорвется на крик. Правда, ее вой утонул в визге и истошных воплях духов… Освобожденные люди оглядывались, не понимая, что происходит, почему они здесь находятся и куда лезут. Потихоньку все оставшиеся в живых успокоились и начали расходиться, кроме ведьмы, которая сидела сжавшись в комочек и обхватив себя руками. Ее до сих пор трясло, накопившаяся слюна не проходила через сжатое спазмами горло.
— Иди сюда. — Максим обхватил ее и потянул на себя. — Давай спускаться, я тебя придерживаю.
Спуск занял вечность. Медленно, чтобы не сорваться, и опираясь на инквизитора, женщина сползла с обломка. Но сил на то, чтобы идти дальше, не было. Слишком много она отдала духам, а потом еще попала под инквизиторское воздействие.
— Давай, Катя, я не смогу тебя здесь нести, надо спуститься с завалов, а дальше я уже возьму тебя на руки.
— Я сама дойду, — буркнула ведьма и, практически вися на Аверине, с трудом перебирая ногами, пошла к краю.
Конечно, с горем пополам спустившись с завалов, Екатерина не стала возражать, когда Максим подхватил ее на руки и понес к машине, а только с благодарностью его обняла и уткнулась носом в шею.
— А уже можно уезжать? — тихо поинтересовалась она. — Рабочий день окончен?
— Наш — да, — ответил Макс, опуская ее перед машиной и открывая дверцу. Внутрь он ее усадил и даже помог пристегнуть ремень. — Едем домой.
За дорогой женщина не следила, постоянно проваливаясь в полудрему. Когда они доехали, Максим снова помог ей вылезти, закрыл машину и взял на руки. И в этот раз Катя не просила поставить ее, а просто доверилась сильным мужским рукам. В конце концов, она достаточно геройствовала сегодня, чтобы теперь немножко побыть обычной слабой женщиной, пусть эти определения и шли ей меньше всего. Обычная слабая банши.
Зайдя в квартиру, инквизитор усадил свою ведьму на диван и снял с нее сначала обувь, а потом и одежду начал стаскивать.
— Ты чего? — Катя одернула на себе футболку, не позволяя ее снять.
— Начинается, — рассмеялся Макс. — Посмотри на себя, ты вся в цементной крошке и пыли. Надеюсь, одежда не зацементируется при стирке. И голова у тебя как пеплом посыпанная, только в прямом смысле.
— Я сама разденусь, — заупрямилась женщина и ушла отмокать в ванную.
Горячая вода смыла остатки ощущений, преследовавших ее после инквизиторского удара. Воспоминания о нем до сих пор заставляли поеживаться. В поликлинике Максим один без особых проблем разделался с несколькими десятками духов. Да, они напитались энергией и захватили тела людей. Но все же инквизиторы потратили прорву сил, чтобы очистить тела людей. И это еще хорошо, что духи не полностью вселились, а только взяли тела под контроль, иначе без экзорцистов бы не справились. Екатерина в очередной раз задумалась, что же за ведьма играет против них? И смогла бы она сама сотворить подобное? Даже в облике банши провернуть такое с малоуправляемыми духами совсем не просто.
— Катя, ты не уснула? — Дверь в ванную здесь не имела замка. Макс жил один, от кого ему запираться?
— Нет, задумалась просто. — Только сейчас женщина поняла, что вода уже порядком остыла и лежит она в ней достаточно долго.
— Я уже говорил, что ты слишком много думаешь. Вставай, доставка из кафе приехала, сейчас будем ужинать и восстанавливать силы.
Завернувшись в пушистый мягкий халат, Катя с удовольствием ужинала. Паста и пицца — отличное завершение дня. О калориях можно не думать, она никогда не страдала лишним весом, а с такой жизнью и постоянной нервотрепкой и нелишнее с нее ушло. Надо наедать обратно.
Посуду загрузили в посудомоечную машину, и в этом не пришлось себя утруждать, а потом Максим поставил какую-то легкую и незамысловатую комедию. Именно то, что нужно. Смотреть боевики со взрывами, погонями и перестрелками Катя бы не смогла, да и, наверное, уже никогда не сможет. Это раньше такие фильмы виделись ей интересным развлечением, пока вымысел не превратился в суровую реальность, в которой взрывы и перестрелки выглядели совершенно не захватывающе и не зрелищно. Максим прав, она слишком много думает. Но как не думать, когда вокруг такое?
— Почему ты так легко переключаешься? — не выдержала ведьма. — Мы только вернулись с руин Останкинской башни, где сражались с одержимыми духами людьми, а ты будто не придаешь этому значения?
— Не хочу напоминать тебе о твоей работе в хирургии, но скажи: ты часто о ней думала дома?
— О тяжелых случаях сложно не думать, но я всегда была уверена в результате. Ведь на моей стороне не только знания хирургии, но и волшба и кровавые ритуалы. А вообще старалась по возможности абстрагироваться. И я поняла, к чему ты клонишь.
— Ко всему привыкают, Кать. Я знал с самого детства, что моя жизнь будет именно такой. Понимал, что, имея сильный дар, обязан пойти по стопам отца. Правда, я не думал, что первое же дело станет таким масштабным и серьезным, но так даже лучше.
— И почему же лучше?
— Потому что, когда закончим его, мне уже точно ничего не будет страшно.
В теплой постели рядом с инквизитором было отчего-то неуютно. Сон не шел: то ли нервы на пределе, то ли вторая сущность вносит свои коррективы и темное время суток банши больше по душе. Устав ворочаться без сна, Катя встала и прошлась по квартире. По чужой квартире, в которой она еще не успела освоиться, не включая свет. И ни на что не наткнулась. Ее зрение казалось прежним, а вот ощущения неуловимо изменились.
Внутри разливалось беспокойство. Это окончательно стряхнуло сонливость и заставило подойти к окну. Там, на улице, в темноте, разбавленной желтым светом фонарей, что-то происходило. Что-то, что волновало ее вторую, а может, уже и первую темную сущность. Как манящий дурман, который толкал на безрассудства и глупости. Дыхание сбилось, пульс участился, нарастало странное возбуждение, похожее на сексуальное, но слишком навязчивое, которое невозможно подавить или отключить. Дрожащими руками ведьма взяла в охапку одежду и на ходу стала одеваться. Дверь квартиры открылась бесшумно. Только выйдя на улицу, она поняла, что забыла обуться, — босые ступни непривычно касались асфальта.
«Надо развернуться», — мелькнула в голове мысль и исчезла, будто и не бывало.
Что-то неизведанное и желанное затмевало разум, стирая любые мысли. А ноги несли ее вперед, по одному им известному маршруту. Сначала ведьма чувствовала, что блуждает по незнакомому району, но потом направление стало определяться четко, как по компасу. И вот ноги вынесли ее на площадку, не то детскую, не то спортивную, освещенную почему-то не желтым, а голубым светом. Катя завороженно наблюдала картину, пока не поняла — это не искусственный свет фонарей. Это цвет темного колдовства, которым пропиталось все вокруг. Женщина сглотнула. Перед ней во всей красе предстал новый ритуал. Только на этот раз убийцы не выкачали из жертвы силу, а запустили ее циркулировать по пентаграмме и символам. И эта сила стала приманкой для одной банши. Привычно пошарив в карманах, Катя сделала неутешительные выводы: телефона у нее с собой нет. Как и мозгов, жаль, последнее сложнее исправить, чем отсутствие телефона. Да и телефон сейчас пригодился бы куда больше. Способность соображать вернулась больше от шока и далеко не в полной мере, но проблема заключалась еще и в том, что обратную дорогу Катя, скорее всего, не найдет. Здесь же все слишком напоминало не то подставу, не то ловушку. А может, и то и другое.
«Пора уходить! Куда угодно! Только подальше!» — отдала себе мысленный приказ Екатерина, с трудом отводя взгляд от источающего силу трупа.
Но движение, начатое в мозгу и еще не перешедшее в мышцы, обрубилось одной-единственной фразой:
— Здравствуй, Катя, давно не виделись.
Наверное, это бред сознания, попавшего под воздействие темной силы. Как иначе объяснить, что даже голос инквизитора, из-за которого перевернулась вся ее жизнь, Екатерина помнила прекрасно и безошибочно узнала сразу. А ведь прошло почти тринадцать лет.
В темноте стояли две тени, наблюдавшие, как захлопывается их ловушка.
— Ты не рада? — Олег Володарский сделал шаг навстречу, выходя под тусклый желтый свет, едва доходящий сюда.
Ведьма сглотнула, от близости проклятого ритуала мысли путались. Но чувства нельзя так легко заглушить. Леденящая душу ненависть поднимала голову вместе с сущностью банши. Что будет, если она перекинется прямо сейчас?
Додумать мысль Катя не успела, так как рядом с бывшим инквизитором встала женщина, которую она меньше всего была готова увидеть.
— Вы?! Но как?.. Почему?..
Других слов у Екатерины не нашлось, а вторая ведьма ей объяснять ничего не собиралась.
Удар сильного и опытного инквизитора отразить может только очень сильная и очень опытная ведьма. С последним у Кати имелись проблемы. Ее никто не попытался поймать или как-то смягчить падение на асфальт, но отключилась женщина раньше, чем достигла земли, поэтому хотя бы боли от удара не почувствовала.
Глава 21
ПОСЛЕДНИЙ РИТУАЛ
Читать бесплатно другие книги:
