Шолох. Тень разрастается Крейн Антонина

Мы ещё долго разговаривали, но я не узнала больше ничего принципиально важного. На прощание я, поколебавшись, спросила Йоукли, почему она не стала расспрашивать меня о том, как именно я сбежала.

Андрис пожала плечами.

– Потому что не бывает планов побега, которые срабатывают дважды в одной и той же тюрьме. А ещё, поговорив сейчас с тобой и обдумав всё хорошенько, я подумала, что Полынь, вероятно, и вовсе не хочет бежать. Полагаю, он собирается выйти из тюрьмы как свободный человек. И знаешь что? Я уверена, что рано или поздно у него это получится.

– Надеюсь, что всё-таки «рано», – поёжилась я. И, поколебавшись, добавила: – Если вдруг я захочу попробовать… ну… помочь ему с этим, и мне нужен будет какой-то совет, я могу обратиться к тебе за помощью?

– Конечно, – кивнула она и протянула мне ладонь для рукопожатия. – Сделаю максимум возможного. В ведомстве как-то пусто без Полыни. Да и, наверное, без тебя, – задумчиво добавила она в конце.

И в тот же момент, как мы пожали друг другу руки, по всему Шолоху зазвенели часы, отмечая полночь.

Всю обратную дорогу Патрициус продолжал радоваться нашему с ним «новорожденному дуэту, прекрасному союзу». Цокета так воодушевляла идея бравой команды «Езжай и Стражди», что он даже собрался рисовать о нас комиксы, подрядив в качестве художниц своих многочисленных дочурок.

– Вот увидите, мадам, не пройдёт и пары лет, как я стану популярным автором. А извоз – это будет так, для души.

Я засмеялась и пообещала по возможности помогать.

– Вы, главное, всяческие приключения поставляйте!

– О, это я могу!

Я снова ночевала у Кадии. А Дахху вчера выписался из лазарета и вернулся в свою пещеру. Целители согласились с этим, потому что в общем и целом Смеющийся был в порядке, только иногда на него накатывала дикая слабость, а правая нога немела. Из-за этого ему с собой выдали гору пузырьков с тонизирующими эликсирами и парочку костылей, чтобы он не навернулся где-нибудь ненароком.

Уже привычно прокравшись сквозь ночной сад к покоям Кадии, я с удивлением обнаружила, что она… общается с моей рамбловской туникой.

Утром эта туника пережила страшное испытание под названием «стирка», и, кажется, теперь чувствовала себя униженной и оскорблённой. А потому жаловалась Мчащейся – так, как это мог бы сделать живой человек.

Они сидели в креслах друг напротив друга (рубаха сама по себе прекрасно держала форму тела), и туника экспрессивно размахивала рукавами, то потрясая несуществующим кулаком, то всплескивая «руками». Жаловалась она, собственно, на меня – ведь это я постирала её. Своими собственными неопытными в домашних делах руками: привычно отдать волшебную ночнушку прислуге – при том, что в доме Мчащихся до сих пор никто не подозревал о моём тайном присутствии – было бы, как минимум, странно.

Кадия ржала, как конь, и поддакивала тунике.

– О-о-о, да, Тинави очень жестокая, очень! И руки у неё из задницы, – гоготала Мчащаяся. – А ещё она чистоплюйка.

– Ну приплыли! – возмутилась я, отодвигая балконную дверь и входя в комнату. – Стоит уйти на пару часов, как тебе уже вовсю перемывают косточки.

– Да ладно, мы же любя, – с улыбкой отмахнулась Кад, а туника категорично сложила рукава крестом: «Нет-нет, вообще не любя, ни разу!» – читалось в этом жесте.

Какое-то время мы посидели, если так можно выразиться, втроём. Туника переливалась всеми цветами жемчуга – от серого до розового, а мы с Кадией пили ароматный гречишный чай, по вкусу напоминающей яблочное печенье, и ложками ели цветочный мёд из стащенного с кухни горшочка.

А потом Кадия нацепила тунику на себя и легла в ней спать. Надо сказать, что их отношения развивались потрясающе быстро!

Я же села за рабочий стол, зажгла аквариум с осомой и стала прописывать список из ста идей того, как хотя бы в теории можно было вернуть Полыни статус свободного человека. И себе заодно, что уж! Но, увы, идеи закончились на трёх десятках, и то – ни одна из них не выдерживала критики.

Вздохнув, я тоже залезла в постель.

– Милое подсознание, может, ты поможешь придумать что-нибудь путное? – без особой надежды прошептала я. Щелчком пальцев выключила прикроватный светильник со светящими кристаллами кварца и вскоре уснула.

– Тинави, ты меня слышишь? Эй?

– Дай ей пару минут, Карл.

– Она плохо выглядит. Может, мы слишком резко её выдернули?

– Она человек. Они хлипкие. Подожди немного.

– Ави, это грубо. Касательно живого существа говорят «слабые». Слабые, а не хлипкие. Хлипкий – это стол. Или алиби. Или сюжет в этом новом блокбастере.

Я открыла глаза. И, увидев, где я и с кем, крупно вздрогнула.

Карл, сиятельная богиня Авена и я сидели на веранде кафе, расположенного, судя по всему, в другом мире. Рядом с нами пролегала дорога, а по ней – с рёвом проносились удивительные механизмы, похожие на металлические разноцветные кэбы без лошадей. Вдоль дороги росли пальмы, а за ними виднелись огромные здания, построенные, казалось, полностью из стекла. Их окна ярко сияли в свете жаркого солнца, висящего посреди безоблачно-синего неба. Было сухо и жарко. Из внутреннего помещения кафе доносилась странная музыка – быстрая и тяжёлая, режущая слух: казалось, какой-то каменный великан решил побоксировать с моими ушными перепонками.

– Тинави! Ты как? – воскликнул Карл, заметив, что я очнулась.

Внезапно начавшееся головокружение заставило меня вновь закрыть глаза, хотя любопытство, конечно же, требовало, чтобы я продолжила разглядывать это удивительное место.

Над самым ухом раздался голос богини Авены:

– Что ж, добро пожаловать в Форт-Лодердейл, девочка.

– Спасибо! Я правильно понимаю, что это не обычный сон?

– Правильно, – по голосу Карла было понятно, что он улыбается. – Тебя мутит, да?

– Есть немного.

– Подержи меня за руку, станет легче.

И действительно: когда я, не открывая глаз, сжала ладонь Карла, тошнота и головокружение стали медленно отступать. Вероятно, прикосновение к тому, кто находился в этом мире полностью и по праву, сделало меня вещественнее для окружающей действительности, равно как и наоборот: её – для меня.

Вскоре я снова смогла открыть глаза и заново осмотреться. Теперь я уделила больше внимания тем, кто сидел рядом со мной за столиком.

Авена – величавая, мрачная, с подстриженными по плечо прямыми волосами и взглядом настоящей воительницы. Карл – в своей ипостаси симпатичного мальчишки с курносым носом и огромными бирюзовыми глазами.

И… Принц Лиссай, не замеченный мной вначале.

– Лис! – ахнула я.

Ищущий – ужасно бледный и непривычно измождённый, со своими растрёпанными золотисто-рыжими волосами и тонкими чертами изумительно красивого лица спал, сидя в… инвалидной коляске. Когда я увидела её, моё сердце словно споткнулось.

– Что случилось? – сглотнула я, глядя на Лиса, который на контрасте со всей этой пестротой вокруг нас выглядел хрупко и призрачно, словно отражение в ночном пруду.

– Не бойся, он полностью здоров, просто очень измотан, – поспешил успокоить меня Карл. – Что, кстати, является настоящим чудом с учётом того, куда их с Авеной выкинуло Междумирье.

– И куда же? – я перевела взгляд на богиню-хранительницу.

Та взяла со стола и надела тёмные очки, затем сделала глоток красно-оранжевого лимонада, украшенного клубникой и долькой лимона, и небрежно пожала плечами.

– В Хаос, – коротко сказала она.

Я ахнула.

Хаос!.. Он же – владения Зверя. Другое измерение, непостижимое и безжалостное, которое было надежно отрезано от нашей вселенной ровно до тех пор, пока Карл, попытавшись найти Отца Небесного, случайно не открыл ведущие туда Врата.

Хаос, в котором прежде не бывали не то что люди, но и сами боги. Который живёт по своим правилам. И чей властитель – Зверь – мечтает лишь об одном: съесть нашу вселенную. Поглотить её. Полностью вобрать себя.

Но, к счастью, Карланон уже вернул себе память и борется с ним, и, как бы ни переживал Ол`эн Шлэйла, мир не должен пасть.

– Эм, касательно этого… – Карл, бросив на меня быстрый взгляд, облизнул губы. Я тотчас вспомнила, что он умеет читать мысли.

– Тинави, боюсь, ситуация со Зверем оказалась хуже, чем я думал и говорил раньше, – он сквозь трубочку потянул тёмный напиток, налитый в высокий запотевший стакан. – Зверь не только быстро пришёл в себя после нашей битвы – Зверь стал даже сильнее, чёрт бы его подрал. Понятия не имею, как нам теперь с ним совладать.

– Не пугай свою протеже, – Авена, сдвинув очки на кончик носа, строго посмотрела на Карла. Тот фыркнул.

– Не думаю, что Тинави получится так просто испугать. Точнее, испугать-то можно, но голову она от этого не потеряет: проверено на личном опыте. А значит, нечего смягчать для неё описание ситуации.

– Какой ты безжалостный, – пробормотала я.

– Зато честный, – мальчишка поднял указательный палец. Авена бросила на него ещё один суровый взгляд, и он, поморщившись, кивнул. – Но, на самом деле, ситуация со Зверем – не твоя забота, а наша, конечно. Не забивай себе этим голову. Я позвал тебя сюда ради Лиссая. Мне потребуется твоя помощь, чтобы я смог вернуть его в Шолох. Дело в том, что я пока не успел восстановить Междумирье, а без него путешествия между мирами проблематичны даже для хранителей. Поможешь?

– Конечно! – я всплеснула руками. – Карл, как ты себе представляешь, чтобы я сказала «нет»?! Рассказывай, что нужно делать?

– Ну на самом деле просто ждать и быть наготове, – он улыбнулся. – Двадцать седьмого июня в одиннадцать вечера я снова призову тебя к себе – так, как сделал это сегодня. Но обратно домой ты уйдешь уже не одна, а вместе с принцем.

– А почему он не может отправиться со мной сейчас?

– Потому что мне нужно успеть подготовить ритуал, который позволит принцу переместиться в другой мир целиком. Если что, ты сейчас перенеслась лишь частично: тело спит в Шолохе, а здесь находится лишь твое отражение. Пусть ты и чувствуешь себя как обычно, местные жители не видят и не ощущают тебя. Разве что вздрогнут от внезапного укола холода, если окажутся слишком близко.

– Поняла. А мне надо как-то готовиться?