Девятый Дом Бардуго Ли
– Норс, – сказала она. Продолжая стоять на коленях, он поднял глаза. – Мне нужна твоя помощь.
Возможно, он не захочет ей помочь, возможно, он винит ее в последней смерти Дейзи. Алекс гадала, позволят ли Серые хоть какой-то ее части пройти через Покров. Присутствие Норса здесь, его горе делали это маловероятным.
Норс медленно поднялся. Его глаза были темными и полными горя, как всегда, но, когда он взглянул на Алекс, в них появилась новая настороженность. Он что, боится меня? Она была не против. Возможно, он дважды подумает, прежде чем снова влезть ей в голову. И все-таки она сочувствовала Норсу. Она знала, что такое утрата, а он утратил Дейзи дважды – сначала девушку, которую любил, а потом мечту, которой она была.
– Мне нужно, чтобы ты убедился, что в коридоре никого нет, – сказала Алекс. – Никто не должен видеть, как я выхожу из этой комнаты.
Норс прошел сквозь дверь, и долгое мгновение Алекс гадала, не бросит ли он ее здесь с трупом и покрытым прахом зла ковром.
Затем он снова прошел сквозь стену и кивнул.
Алекс заставила себя идти. Она чувствовала себя странно, широко открытой и незащищенной, домом с дверями нараспашку.
Она пригладила волосы, поправила подол платья. Надо будет вести себя нормально, притворяться, что ничего не случилось. Но Алекс знала, что это будет несложно. Она делала это всю свою жизнь.
Мы говорим «Покров», но знаем, что существует множество Покровов, каждый из которых – преграда между нашим миром и загробным. Некоторые Серые так и остаются изолированными за всеми ними и никогда не возвращаются к живым; других могут мельком увидеть те, кто готов рискнуть и выпить пулю Хирама, а некоторые могут проникнуть еще дальше и быть увиденными и услышанными обычными людьми. Мы также знаем, что существует множество пограничных областей, где мертвые могут беседовать с живыми, и давно подозревали, что есть множество загробных жизней. Естественный вывод состоит в том, что существует также множество преисподних. Но, если подобные места есть, они остаются для нас непознанными, неузнанными и не исследованными. Ибо нет столь отважного и бесстрашного исследователя, который осмелился бы пройти дорогу в ад – и неважно, чем она вымощена.
Из книги «Жизнь Леты: процедуры и протоколы Девятого Дома»
Cuando ganeden esta acerrado, guehinam esta siempre abierto.
Эдемский сад может быть закрыт, но врата ада всегда открыты.
Сефардская поговорка
32
Алекс встретилась с Доуз в «Конуре», и они вместе прогулялись по Элм до комплекса Пейна Уитни, до перекрестка, который Сэндоу выбрал для своего смертельного ритуала, до места, где погибла Тара Хатчинс. Значимое. Весенние цветы начали всходить по краям пустого участка земли, бледные пурпурные крокусы, крошечные белые колокольчики на своих застенчивых изогнутых шейках.
Алекс было сложно находиться за пределами охранных заклинаний. Всю свою жизнь она видела Серых – Тихонь, как она их называла. Они больше не молчали. Теперь она их слышала. Мертвую женщину в ночнушке, негромко напевающую себе под нос перед музыкальной школой. Двух молодых людей в пальто и галифе, сидящих на заборе Старого кампуса и обменивающихся сплетнями, – левые половины их тел были обожжены дочерна каким-то давним пожаром. Даже теперь ей приходилось активно игнорировать утонувшего гребца, который тренировал ускорение в беге перед спортзалом. Она слышала его тяжелое дыхание. Как это было возможно? Зачем призраку дышать? Было ли это просто воспоминаниями о том, как он нуждался в воздухе? Старой привычкой? Или исполнением роли человека?
Она слегка покачала головой. Однажды ей придется найти способ заставить их замолчать или потерять рассудок, пытаясь это сделать.
– Кто-то говорит? – понизив голос, спросила Доуз.
Алекс кивнула и потерла виски. Она не знала, как решить эту конкретную проблему, но знала, что нужно позаботиться, чтобы Серые не узнали, что она по-прежнему их слышит, когда столько мертвых отчаянно нуждались в связи с миром живых.
Она не видела Норса со дня вечеринки в доме президента. Возможно, он где-то горевал о том, в кого превратилась Дейзи. Возможно, он собрал группу поддержки по ту сторону Покрова для душ, которые она держала в плену столько лет. Алекс не знала.
Они обошли землю, которую декан выделил «Святому Эльму», по периметру. Алекс надеялась, что там, где погибла Тара, вырастут цветы. Она отправила запись признания Сэндоу совету «Леты». Они согласились, что оно ужасно. Гротескно. Но по большей части оно опасно. Несмотря на то, что ритуал Сэндоу провалился, они не хотели, чтобы кто-то понял: можно создать некус с помощью ритуального убийства, и они не желали, чтобы «Лету» связали со смертью Тары. За исключением нескольких членов совета, все по-прежнему верили, что в убийстве виновен Блейк Кили, и «Лета» собиралась позаботиться, чтобы так все и осталось.
На этот раз Алекс не хотела ни на кого давить. У нее было слишком много тайн, которые необходимо было сохранить. Смерть Сэндоу была приписана неожиданному тяжелому сердечному приступу во время его приветственной вечеринки. За несколько недель до этого он неудачно упал. У него были серьезные финансовые неприятности. Его гибель вызвала печаль, но привлекла к себе мало внимания – особенно если учесть, что Маргарита Бельбалм исчезла после того, как ее видели с ним на той же вечеринке. В последний раз ее заметили, когда она входила в кабинет президента, чтобы поговорить с деканом Сэндоу. Никто не знал, где она и могло ли с ней что-то случиться, и полиция Нью-Хейвена начала расследование.
«Лета» понятия не имела, ни кем была Бельбалм, ни какое отношение она имела к смерти Сэндоу. Алекс позаботилась о том, чтобы обрезать запись на моменте до прихода профессора в кабинет. Совет «Леты» никогда не слышал термин «ходок Колеса» и никогда его не услышит, потому что, если Алекс не ошибалась, она была способна создать нексус, когда хотела, – все, что от нее требовалось, это развить в себе вкус к душам. Она видела, как были устроены «Лета» и другие общества. Это знание было для них лишним.
Доуз сверилась со временем на своем телефоне, и они в молчаливом согласии оставили комплекс Пейна Уитни позади и повернули на Гров-стрит. Впереди Алекс видела внушительный мавзолей «Книги и змея», унылый блок белого мрамора, окруженный кованым железом. Теперь, когда Алекс знала, что это не они натравили на нее глуму, что они не имели никакого отношения к случившемуся с Тарой, она не могла не задаться вопросом, не могут ли они помочь ей найти душу Тары. Хотя ей не слишком хотелось входить в эти двери, и ее тревожило, что могут попросить взамен Книжники, «Лета» задолжала Таре Хатчинс покой. Но этому придется подождать. Прежде чем помогать Таре, ей предстояло выполнить еще одну задачу. Задачу, которую она может не пережить.
Алекс и Доуз вошли во внушительные неоегипетские ворота кладбища с надписью, которая так нравилась Дарлингтону: «Мертвые воскреснут».
Возможно, не только мертвые, если Алекс всерьез возьмется за дело.
Они прошли мимо могил поэтов, ученых, президентов Йеля. У нового могильного камня собралась небольшая толпа. Декан Сэндоу по-прежнему вращался в лучших кругах.
Алекс знала, что сегодня, возможно, встретит в толпе выпускников «Леты», но единственной, кого она узнала, была Мишель Аламеддин. На ней было то же стильное пальто, темные волосы были стянуты в аккуратный узел. Был здесь и Тернер, но он ей едва кивнул. Он был ею недоволен.
«Вы оставили мне мертвое тело?» – прорычал он, когда она согласилась встретиться с ним в Il Bastone.
«Извините, – сказала Алекс. – Вам непросто угодить».
«Что случилось на той вечеринке?»
Алекс оперлась на колонну крыльца. Казалось, дом в свою очередь опирается на нее.
«Сэндоу убил Тару».
«А что случилось с ним?»
«Сердечный приступ».
«Как же. Вы его убили?»
«Мне не пришлось этого делать».
Тернер в упор посмотрел на Алекс, и она обрадовалась, что в кои-то веки говорит правду.
С тех пор они не разговаривали, и Алекс подозревала, что Тернеру хотелось бы больше не иметь дела ни с ней, ни с «Летой». Она не могла его винить, но это казалось утратой. Ей нравилось, что на ее стороне был один из хороших парней.
Служба была долгой, но слишком формальной – перечисление заслуг декана, речь президента, несколько слов от худощавой женщины в синем платье, которая, как поняла Алекс, была бывшей женой Сэндоу. Сегодня на кладбище не было Серых. Они не любили похороны, и эта церемония была недостаточно эмоциональной, чтобы они преодолели свое отвращение. Алекс не возражала против спокойствия.
Когда гроб декана опускали в землю, Алекс встретилась взглядом с Мишель Аламеддин и коротко кивнула – это было приглашение. Они с Доуз уже отошли от могилы, и Алекс надеялась, что Мишель последует за ними.
Они пошли по извилистой тропе налево, мимо могилы Кингмана Брюстера, где росла виргинская лещина, которая расцветала желтым каждый год в июне – почти всегда в его день рождения – и листья которой осыпались в ноябре в день его смерти. Где-то на этом кладбище было погребено первое тело Дейзи.
Когда они оказались в тихом уголке между двумя каменными сфинксами, Доуз спросила:
– Ты уверена?
На похороны она надела слаксы и жемчужные серьги, но ее рыжий пучок слегка съехал набок.
– Нет, – признала Алекс. – Но нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.
Доуз не собиралась спорить. Когда «Лета» связалась с ней в доме ее сестры в Вестпорте, и она услышала правду о случившемся на вечеринке президента от Алекс, она тысячу раз попросила прощения. К тому же, она хотела этого квеста, этой миссии не меньше Алекс. Возможно, даже больше.
Алекс увидела, как Мишель направляется к ним по траве. Дождавшись, когда она к ним присоединится, она приступила сразу к делу.
– Дарлингтон не умер.
Мишель вздохнула.
– О чем это ты? Алекс, я понимаю…
– Он демон.
– Что, прости?
– Когда его съело исчадие ада, он не умер. Он преобразился.
– Это невозможно.
– Слушайте, – сказала Алекс. – Недавно я побывала в пограничной области…
– И почему я не удивлена?
– Всякий раз я слышала… ну, я не знаю, кто они такие – Серые? Чудовища? Каких-то созданий, которые не были людьми, на темном берегу. Они говорили что-то, чего я не могла разобрать. Сначало мне показалось, что это имя, Джонатан Десмонд или Жан Дю Монд. Но это было вовсе не имя.
– И? – на лице Мишель застыла невозмутимость. Она словно с трудом пыталась выглядеть непредвзятой.
– Джентльмен-демон. Вот что они говорили. Они говорили о Дарлингтоне. И мне кажется, что они были напуганы.
Дарлингтон был джентльменом. Но сейчас не время для джентльменов.
Тогда Алекс не обратила внимания на слова декана. Но, когда она прослушала запись их разговора, они застряли у нее в памяти. Дарлингтон – джентльмен из «Леты». Так его постоянно описывали люди. Алекс и сама таким его считала – он словно попал не в ту эпоху.
Но прошло время, прежде чем она все сопоставила и осознала, что создания на темном берегу всегда бормотали эти странные звуки, когда Алекс произносила имя Дарлингтона или даже думала о нем. Они не были злы, они были напуганы так же, как в ночь предсказания были напуганы Серые. На обряде в новолуние слово «убийство» произнес Дарлингтон, а не просто эхо – но обвинял он Сэндоу, а не Алекс. Человека, который убил Тару. Человека, который пытался убить его. По крайней мере, Алекс на это надеялась. Дэниел Тейбор Арлингтон, всегда джентльмен, мальчик с бесконечными манерами. Но во что он превратился?
– То, что ты предполагаешь, невозможно, – сказала Мишель.
– Я знаю, как это звучит, – сказала Доуз. – Но люди могут становиться…
– Я знаю процесс. Но демоны создаются только одним способом: соединением серы и греха.
– О каком грехе идет речь? – спросила Алекс. – О мастурбации? О грамматических ошибках?
– Ты на кладбище, – попрекнула ее Доуз.
– Поверь мне, Доуз. Мертвым все равно.
– Только один грех может сделать из человека демона, – сказала Мишель. – Убийство.
Доуз выглядела потрясенной.
– Он бы ни за что, никогда…
– Ты и сама убила, – напомнила ей Алекс. И я тоже. – Никогда – это сильно сказано.
– Дарлингтон? – с недоверием спросила Мишель. – Любимец учителей? Рыцарь в сияющих доспехах?
– Рыцари носят мечи не просто так, и я позвала вас не для того, чтобы спорить. Не хотите помогать, и ладно. Я знаю то, что знаю: исчадье ада было послано, чтобы убить Дарлингтона. Но он выжил, и эта тварь высрала его в аду. Мы его достанем.
– Мы? – спросила Мишель.
– Мы, – сказала Доуз.
Порыв холодного ветра ворвался сквозь деревья на кладбище, и Алекс пришлось сдержать дрожь. Казалось, это зима пыталась удержаться. Казалось, это предупреждение. Но Дарлингтон был по ту сторону чего-то ужасного и ждал спасения. Сэндоу украл у этого мира золотого мальчика «Леты», и кто-то должен был украсть его назад.
– Итак, – сказала Алекс, когда поднявшийся ветер заставил дрожать новую листву на ветвях и застонал над надгробиями, как горестный плакальщик. – Кто готов отправиться в ад?
«ЧЕРЕП И КОСТИ» – 1832
Богачи или бедняки, в смерти все равны.
Учения: экстиспиция и антропомантия. Гадание по внутренностям животных и людей.
Выдающиеся выпускники: Уильям Говард Тафт, Джордж Г.У. Буш, Джордж У. Буш, Джон Керри.
«СВИТОК И КЛЮЧ» – 1842
Властвуй над этой темной землей, чтобы ее осветить, и над миром мертвых, чтобы его оживить.
Учения: Duru dweomer, магия порталов. Астральные и эфирные проекции.
Выдающиеся выпускники: декан Ачесон, Гарри Трюдо, Коул Портер, Стоун Филлипс.
«КНИГА И ЗМЕЙ» – 1863
Все меняется, ничто не исчезает.
Учения: Nekyia или nekromanteia, некромантия и заклятия костей.
Выдающиеся выпускники: Боб Вудворд, Портер Госс, Кэтлин Кливер, Чарльз Ривкин.
«ВОЛЧЬЯ МОРДА» – 1883
Сила стаи – это волк. Сила волка – это стая.
Учения: териантропия.
Выдающиеся выпускники: Стивен Винсент Бене, Бенджамин Спок, Чарльз Айвз, Сэм Вагстафф.
«МАНУСКРИПТ» – 1952
Сон переносит нас в сон, и иллюзиям нет конца.
Учения: магия зеркал и чары.
Знаменитые выпускники: Джоди Фостер, Андерсон Купер, Дэвид Герген, Зои Казан.
«АВРЕЛИАН» – 1910
Учения: логомантия – обязывание словом и гадание с помощью языка.
Выдающиеся выпускники: адмирал Ричард Лион, Саманта Пауэр, Джон Б. Гуденаф.
«СВЯТОЙ ЭЛЬМ» – 1889
Учения: Tempestate Artium, магия стихий, вызов бури.
Выдающиеся выпускники: Кельвин Хилл, Джон Эшкрофт, Эллисон Уильямс.
«БЕРЦЕЛИУС» – 1848
Учения: нет. Основан и назван в часть Йёнса Якоба Берцелиуса, шведского химика, разработавшего новую химическую нотацию и оставившего в прошлом скрытность алхимиков.
Выдающиеся выпускники: нет.
Благодарности
В Нью-Йорке: огромное спасибо всем во «Flatiron Books», особенно Ноа Икеру, который рано решился на эту книгу, Эми Ейнхорн, Лорен Биттрич, Патрише Кейв, Марлене Биттнер, Нэнси Трайпак, Катерине Тарро, Кристине Гилберт, Киту Хейсу, Донне Нотцел, Лене Шехтер, Лорен Хуген, Кэти Лорд, а также Дженнифер Гонсалес и ее команде. Спасибо «New Leaf Literary» – Пуйе Шахбазян, Веронике Гриджалва, Мие Роман, Хилари Пешеон, Мередит Барнс, Эбигейл Донохью, Джордану Хиллу, Джо Волпе, Келси Льюису, Кассандре Бейм и Джоанне Волпе, которая поддерживала меня и эту книгу с самого начала.
В Нью-Хейвене и Йеле: профессору Джулии Адамс из колледжа Хоппер, Анджеле Маккрей, Дженни Чафира из Ассоциации выпускников Йеля, Джудит Энн Шиф из отдела рукописей и архивов, Марку Брэнчу из «Yale Alumni Magazine», Дэвиду Хейзеру из Йельского музея естественной истории Пибоди, Майклу Моранду из Бейнеке и Клэр Зелла. Спасибо Рабби Шмалли Хехт за то, что предоставил мне доступ в особняк Андерсонов, и Барбаре Лэмб, которая поделилась со мной своими глубокими знаниями Коннектикута и сопровождала меня на кладбищах. Я допустила некоторые вольности в том, что касается истории и географии Нью-Хейвена. В первую очередь, «Волчья морда» возвела свой первый зал на Проспект-стрит в 1884 году. Новый зал на Хай-стрит был построен больше сорока лет спустя.
В Калифорнии: Дэвиду Питерсону за помощь в латыни, Рейчел Мартин, Робину Бейкону, Зигги-человеку-ядру, Моргану Фейе, Мишель Чахире, Саре Месле, Джошу Каменски, Гретхен Макнил, Джулии Коллард, Надин Семеро, Мири Лу, Энн Грэссер, Сабаа Тахиру, Робину ЛаФеверс, Виктории Эвьярд и Джимми Фриману. Также я хочу сказать спасибо своей маме, которая первой спела мне на сефардском, Кристине, Сэму, Эмили, Райану, Эрику, которому всегда удавалось меня рассмешить, и ламантину.
В Холле: Стивену Тесте, Лайни Липшер и моей собственной волчьей стае 1997 года.
В остальных местах: Максу Дэниелу из Калифорнийского университета и Симоне Сэлмон за их помощь с сефардскими балладами, Келли Линк, Дэниелу Хосе Олдеру, Холли Блэк, Робину Вассерману, Саре Рис Бреннан, Рэйнбоу Роуэлл, Зорайде Кордова, Кассандре Клэр, Элли Картер, Кэрри Райан, Мари Рутковски, Алекс Брэкен, Сюзан Деннард, Гаминн Гилот и Майклу Кастро.
Создать мир «Девятого Дома» мне помогли многие книги: «Йель в Нью-Хейвене: архитектура и урбанизм» Винсента Скалли; «Йельский университет: архитектурный тур» Патрика Пиннела; «Отправляйся в свою комнату: история студенческих сообществ и братств в Йеле» Лумиса Хэвермейера; «Йель: история» Брукса Матера Келли; «Власть привилегий: Йель и элитные колледжи Америки» Джозефа А. Соареса; «Черепа и ключи: тайная история секретных обществ Йеля» Дэвида Алана Ричардса; «Эбеновое дерево и плющ: раса, рабство и трудная история американских университетов» Крейга Стивена Уайлдера; «Экипажи и часы, корсеты и замки: взлет и падение промышленного города» Престона Мэйнарда и Марджори Б. Нойс; «Нью-Хейвен: гид по архитектуре и урбанистическому градостроительству» Элизабет Миллс Браун; «Блюз образцового города: городское пространство и организованное сопротивление в Нью-Хейвене» Мэнди Айзакс Джексон; «План Нью-Хейвена» Фредерика Лоу Олмстеда и Кэсс Гилберт. Балладу «La moza y El Huerco» я нашла в статье Паломы Диаз-Мас «Сефардские траурные и погребальные песни». Также благодарю проект «Паниспанская баллада».