Девушка с Легар-стрит Уайт Карен

– Здесь мой отец, – объяснила я Ребекке, ведя ее за собой в гостиную.

Он, словно загипнотизированный, стоял перед портретом девушек спиной к нам.

– Я вижу что-то от твоей матери и тебя в той, что выше ростом, – сказал он. – Но та, что пониже. – Он покачал головой. – Удивительное физическое сходство, но есть… в ней что-то еще. Нечто, что заставляет меня думать, что они не сестры. Может, кузины?

Я остановилась позади него.

– Пап? Это Ребекка Эджертон, репортер, которая пишет материал о моей матери.

Отец повернулся к ней и протянул для рукопожатия руку.

– Приятно наконец встретиться с вами. Джек рассказывал мне о вас.

Я посмотрела на Ребекку. Похоже, та была удивлена не меньше меня.

– Правда? – сказали мы в унисон. Мой отец нахмурился, глядя то на нее, то на меня.

– В основном из-за вашего сходства с Эмили.

– О! – вновь произнесли мы в унисон, правда, Ребекка несколько разочарованно. Но на его рукопожатие ответила.

– Ну что ж, приятно познакомиться, полковник Миддлтон.

– Смотрю, вы провели исследование, – сказал отец, довольный тем, что она правильно назвала его ранг. В прошлом, когда он все еще пил, люди в барах, глядя на его знаки отличия и медали, называли его генералом, но он не исправлял их.

– Это моя работа, сэр. Я уже давно работаю над материалом о вашей бывшей жене. Вы удивитесь, сколько информации о ней я уже нашла.

Он быстро посмотрел на меня в немом вопросе, а затем снова перевел взгляд на Ребекку.

– О, вы удивитесь, сколько скелетов спрятано в нашей семье. Правда, мы не намерены делиться ими с вами.

– В самом деле? Вы даже не представляете, насколько разнообразны мои методы, когда дело касается раскрытия семейных тайн. Правда, я не намерена делиться ими с вами.

К моему негодованию, мой отец рассмеялся и с восхищением посмотрел на Ребекку.

– Теперь мне понятно, почему Джек все еще говорит о вас.

– У меня назначена встреча, так что если вы пришли, чтобы сказать мне что-нибудь?.. – произнесла я в надежде, что это вынудит ее уйти.

Ребекка одарила меня ледяным взглядом.

– Да, простите. Сегодня утром мне позвонил один из моих источников в офисе коронера. Это человек с довольно хорошими связями. Я уже написала мой материал и отправила его в газету, попросив, однако, не пускать его в печать, пока не поговорю с вами.

– И если нам не понравится то, что вы написали, вы это не напечатаете?

Я пыталась скрыть неприязнь в голосе, но ничего не могла с этим поделать. Было в Ребекке Эджертон нечто такое, что напомнило мне ощущение, какое бывает, если впиться зубами в холодное мороженое.

– Нет. Я делаю это исключительно из вежливости, учитывая ваше знакомство с Джеком.

Я скрестила руки, чтобы ненароком не придушить ее.

– Тогда вам лучше поторопиться и рассказать нам, чтобы вы могли напечатать эту историю.

– Получены предварительные результаты осмотра человеческих останков, найденных в лодке, – начала она без всякой преамбулы, но для вящего эффекта сделала паузу. – Они определенно принадлежат женщине, и, по оценкам экспертов, на момент смерти ей было около двадцати лет.

– Это ничего нам не говорит, – сказала я, сложив на груди руки.

– О, это еще не все. – Ее глаза зажглись, как у ребенка в рождественское утро. – Верхняя часть черепа практически цела, но на ней есть признаки травмы, как если бы человека ударили по голове или он получил травму при падении. Что могло стать причиной смерти.

Я опустила руки.

– Ну что ж. Идите и напечатайте это. Какой смысл спрашивать меня об убийстве, которое произошло за сто лет до моего рождения. Лично мне все равно. Иными словами, это старые новости.

Ребекка ощетинилась, по всей видимости, оскорбленная моим упрямым нежеланием признать ее исследовательский талант.

– Думаю, это вся информация, которой я располагаю. – Она поджала губы. – Мне пора. Было приятно познакомиться, полковник…

Она не договорила. Луч желтого света упал на витражное окно. В тот же миг тяжелые облака расступились перед солнцем и, словно дверь, распахнули небо.

– Это… невероятно, – прошептала она, в немом изумлении глядя на окно с его скрытыми фигурами и тайными смыслами.

Я хотела остановить ее, оттащить прочь, объяснить, что это мое окно и лучшая часть моего детства – одна из вещей прошлого, которую я позволила моей памяти лелеять, как некоторые люди лелеют старые вещи, – и я была не в настроении поделиться этим, и уж тем более с ней.

– Это очень необычно для такого старого дома, – сказала она, подходя ближе. Я невольно сжала кулаки, мои ногти больно впились мне в ладони. Отец поспешил встать между Ребеккой и мной.

– Это более поздняя вещь, – сказала я.

Ребекка вытащила из сумочки блокнот и начала записывать.

– Скорее всего, конец девятнадцатого века. – Она повернулась ко мне: – Я права?

Я неохотно кивнула:

– Похоже, вы знаток старых домов.

Пару мгновений она пристально смотрела на меня, затем пожала плечами:

– Ничего удивительного. Работая журналистом, постоянно узнаешь что-то новое. – Она вновь принялась что-то писать в блокноте. – Вы знаете, кто его установил?

– Боюсь, что нет. Почему вы спрашиваете?

Она ни разу не посмотрела на меня, пока писала, но, несмотря на ее тон, я чувствовала: ничто из того, что она сказала мне, не было непродуманным или неуважительным.

– Никогда не знаешь, что сработает в истории, какие мелочи подстегнут читательский интерес.

Вновь повернувшись к окну, я незаметно сунула медальон обратно под блузку и тотчас ощутила кожей удивительный жар, как будто кто-то только что выпустил его из сжатого кулака.

– Правда? – спросила я.

– Правда. Это секрет хорошего журналиста. – Она положила блокнот обратно в сумочку. – Я отняла достаточно вашего времени, поэтому не смею вас больше задерживать. Когда я увижу Джека, я попрошу его пойти к Ивонне Крейг, вдруг ей что-то известно. Она настоящий кладезь информации о Чарльстоне и его истории.

– Я где-то это слышала.

Отец отреагировал на мой сарказм осуждающим взглядом. Сарказм – единственное, чего отец не терпел от меня, и я научилась пускать в ход это оружие лишь вне пределов его слышимости. Я направилась к входной двери.

– Спасибо, что заглянули. Вряд ли эта новость вызовет шумиху в СМИ, но опять-таки решение Бритни Спирс отказаться от трусов тоже ведь оказалось на первой полосе. Так что кто знает.

Ребекка на миг остановилась у входной двери.

– В любом случае для некоторых это будет новостью. У Приоло есть репутация, которую нужно поддерживать, и я полагаю, что находка тела, независимо от того, сколько оно пролежало в земле, вещь не самая приятная, если не откровенно постыдная.

Говоря эти слова, она буравила меня горящим взглядом, и в моей душе вновь шевельнулась тревога. Было в Ребекке Эджертон нечто такое, что она явно скрывала, нечто большее, нежели ее связь с Джеком или ее интерес к моей матери. Я поднесла руку к шее – хотелось убедиться, что медальон не виден из-под блузки. При этом я сама не могла сказать, почему мне хочется спрятать его от ее глаз.

Ребекка слегка нахмурилась:

– Чувствуете запах? Спорю на что угодно, что пахнет… порохом. Да-да, это он. Очень похоже на запах, который витает над полями сражений после исторических реконструкций.

Я сделала вид, будто принюхиваюсь, хотя необходимости в этом не было. Я чувствовала присутствие моего солдата с того момента, как мы вошли в вестибюль.

– Нет, ничего не чувствую, – сказала я, открывая дверь шире, чтобы она поняла намек и ушла.

Ребекка улыбнулась.

– Ну что ж. Тогда это просто запах горящих дров в чьем-то дымоходе. Еще раз спасибо, Мелани, и рада знакомству, полковник, – добавила она, глядя мне через плечо, после чего, вновь посмотрев на меня, сказала: – Когда увидите Джека, скажите ему, чтобы он позвонил мне на мобильный. У него есть мой номер.

– Конечно, – ответила я с улыбкой. Казалось, мое лицо вот-вот треснет. Лишь когда она была у подножия лестницы, до меня дошло, что, помимо моей бабушки, моей матери и меня, она была первой, кто ощутил присутствие солдата. Я посмотрела ей вслед – она уже шагала по дорожке к воротам. Я уже начала закрывать входную дверь, как вдруг почувствовала, что кожа под медальоном на моей груди горит огнем.

Глава 11

Я была занята тем, что пыталась закрыть свой последний чемодан, когда услышала, как внизу звонит Джек.

– Мелли? Ты здесь? Я очень на это надеюсь, потому что входная дверь стоит распахнутой.

Черт. Готовясь к переезду в дом на Легар-стрит, я оставила дверь открытой, чтобы перенести свои личные вещи из дома в машину.

– Черт! – сказала я вслух и сдернула чемодан с кровати. Тот со стуком упал на пол. Услышав голос Джека, Генерал Ли принялся нетерпеливо царапать закрытую дверь. – Джек нам не друг, или ты забыл? – прошептала я псу на ухо, поднимая его на руки. – Он ест на завтрак маленьких собачек.

Генерал Ли навострил уши и сделал большие глаза, однако вновь повернулся к двери в ожидании Джека.

– Мелли! – вновь позвал Джек.

Я приоткрыла дверь и прислушалась: шаги Джека стихли в кухне в дальней части дома. Воспользовавшись шансом, я свободной рукой схватила чемодан и направилась к лестнице. Я была уже на нижней ступеньке, когда услышала, что Джек возвращается из кухни. Я тотчас нырнула в столовую и украдкой огляделась по сторонам, чтобы найти где спрятаться. Все шторы и мебель были убраны перед циклевкой пола, которая должна была начаться, как только я уеду. Так что спрятаться мне было негде.

Я посмотрела на кладовку дворецкого – ее дверь почти сливалась с деревянной обшивкой стен. Опустив чемодан, я открыла дверь и проскользнула внутрь – как раз в тот момент, когда в столовой раздался голос Джека. Я с опозданием вспомнила о чемодане, который остался стоять в коридоре.

Джек постучал в дверь.

– Мелли? Ты тут?

Я надеялась, что если я не отвечу, то он уйдет. Любой вдумчивый, добрый и воспитанный джентльмен так и поступил бы. Не спрашивая снова, Джек открыл дверь и заглянул внутрь в темноту; я стояла внутри, держа на руках пса.

– Ну вот, – сказала я Генералу Ли и решительно прошла мимо Джека в гостиную. – Я понятия не имею, как он туда попал.

Губы Джека дрогнули, но какой-то элемент самосохранения удержал его от смеха.

– Надеюсь, ты не избегаешь меня?

– Избегаю тебя? Нет, конечно. Зачем мне это делать?

Он пожал плечами и скрестил на груди руки. В его глазах плясали лукавые огоньки, что тотчас заставило меня насторожиться.

– Откуда мне знать. Просто после нашей поездки в Мимоза-Холл ты не ответила ни на один мой телефонный звонок и ни разу не была дома, когда я к тебе заезжал.

Я взялась сосредоточенно чесать Генерала Ли за ушами.

– Я была занята. Нужно было отправить на хранение мебель, собрать все кухонные принадлежности из списка миссис Хулихан, чтобы она могла работать в кухне моей матери, а затем собрать свои вещи для переезда на Легар-стрит. Как ты понимаешь, все это заняло время.

Джек потер подбородок. В его глазах плясала все та же лукавинка.

– О, какое облегчение! Я думал, это связано с тем, что я уложил тебя спать, когда ты наполовину вырубилась.

Я почувствовала, что краснею.

– Но почему? Я сказала что-то не то? Что-то такое, что могло заставить тебя хуже обо мне думать?

– Нет-нет, это здесь ни при чем. Просто я думал, что ты избегаешь меня, потому что тебе неловко, оттого что теперь мне известно, в чем ты спишь ночью. Честное слово, это ужасно. Вся эта пушистая фланель…

Уфф. У меня как будто гора свалилась с плеч. Возможно, обрывки разговоров, которые продолжали всплывать в моем мозгу, действительно мне только приснились. Я опустила Генерала Ли на пол.

– Думаю, ты видел вещи и похуже, – сказала я, имея в виду, как мы делили с ним ванную, когда он переехал ко мне, не желая оставлять меня одну в старом, пустом доме. Я не раз забывала снять сушившиеся после стирки трусы и лифчики.

– Это спорно. – Джек наклонился, чтобы погладить пса, а затем посмотрел на чемодан: – Помочь тебе погрузить вещи в машину?

– Они уже погружены, – сказала я, взглянув на часы. – И у меня всего пять минут. Твоя мать ждет меня в доме на Легар-стрит, чтобы поговорить о мебели, поэтому мне пора.

– Знаю. Она сказала мне. И я догадался, что застану тебя здесь.

Не спрашивая, он взял мой чемодан и жестом велел мне идти впереди. Генерал Ли увязался следом за нами.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной, если даже не пожелал оставить сообщение на голосовой почте?

Я шагнула в вестибюль и распахнула для него входную дверь.

– Миссис Макгоуэн вернулась домой и позвонила мне. Я подумал, что наш с ней разговор может быть тебе интересен.

По моей спине тотчас пробежал холодок. Я вспомнила голос, шептавший мое имя, вспомнила мой страх, снять который был бессилен даже стакан бренди.

– Что она сказала?

– Она сказала, что готовит лучшую черничную настойку, и пригласила меня попробовать ее, когда я в следующий раз окажусь у нее в гостях.

Я закатила глаза. Ни одна женщина, даже та, которая ни разу не видела Джека, не была застрахована от его чар. Не скажу, что это меня обрадовало.

– Она сказала что-нибудь еще?

– Да. Что фамилия семейства из Новой Англии, которое владело домом до Макгоуэнов, была Крэндалл. Крэндаллы из Дариена, штат Коннектикут.

Я ждала, что он скажет что-то еще.

– И?

– Это все. Скажи, это имя что-то тебе говорит?

– Ничего. – Мы подошли к моей машине. Нажав на кнопку автоматического замка, чтобы открыть багажник, я подождала, пока Джек добавит к сумкам, что уже были внутри, мой чемодан. Он уже собрался было захлопнуть багажник, как вдруг нахмурился.

– Она сказала, что перечитает старые письма – вдруг всплывет что-то еще. Она действительно помнит некую семейную трагедию второй половины девятнадцатого века, хотя конкретно вспомнить не может. Но она собирается вернуться и посмотреть, сможет ли что-то выяснить, а затем сообщит мне. Может даже, я наведаюсь в гости, где меня угостят черничной настойкой.

– Давай, – сказала я, садясь за руль. Заметив возле старого дуба движение, я вздрогнула, вспомнив женщину и ребенка, чьи призраки некогда обитали в этой части сада. Но человек, присевший за кустами роз и нацеливший на меня объектив, определенно не был призраком.

Джек проследил за моим взглядом и тоже заметил фотографа.

– Поезжай. Я сам разберусь с этим типом. Догоню тебя позже.

– Спасибо, – от души поблагодарила я. После поднятия «Розы» внимание к моей персоне средств массовой информации в последние недели пошло на убыль, но все равно время от времени какой-нибудь ушлый фотограф или репортер прятался в кустах, в надежде застать меня врасплох. По большому счету, их присутствие можно было игнорировать, но такое внимание жутко раздражало. Я с ужасом читала каждый заголовок, ожидая увидеть в статье или рядом с фотоснимком слова вроде «экстрасенс-агент по продаже недвижимости» или «агент, видящий привидения». К счастью, содержание обычно ограничивалось парусным судном и найденными на его борту человеческими останками. Так что моей карьере ничто не угрожало. Пока.

– И пожалуйста, отнеси Генерала Ли на кухню, хорошо?

Джек взял пса, отдал мне честь и зашагал в сад. Я включила передачу и проехала пару кварталов до Легар-стрит. Заметив перед домом «Мерседес» Амелии, я поняла: она уже открыла ворота узкой подъездной дорожки сбоку от дома – одно из достоинств этого района к югу от Брод-стрит.

Припарковав машину, я подошла к дому и увидела мать Джека. Сидя, к моему великому удивлению, на квадратном пластиковом блоке, который, вероятно, изначально служил именно этим целям, Амелия рассматривала то, что осталось от сада. Увидев меня, она рассеянно улыбнулась.

– Привет, дорогая. – Она жестом обвела царивший вокруг нее беспорядок. – Просто нет слов, чтобы описать все это, не так ли?

– Это точно. По крайней мере, тех, которые можно произнести в приличном обществе. Но не переживайте. Я попросила отца навести на этот сад свои чары, как он сделал это для меня на Трэдд-стрит. Он почти закончил восстанавливать причиненный полицией ущерб, когда те перерыли фонтан. Что-то подсказывает мне, что здесь он превзойдет самого себя…

Брови Амелии поползли вверх:

– Ваша мать не возражает против участия вашего отца?

– У нее не было выбора. Если она хочет, чтобы я ей помогла, мой отец – часть пакета услуг.

Амелия улыбнулась и, встав, отряхнула юбку.

– Думаю, это вполне справедливо.

Я повела ее к широким передним ступеням, несказанно радуясь тому, что сегодня я здесь не одна. Не скажу, что миниатюрная миссис Тренхольм могла послужить существенной преградой между мной и тем нечто, что обитало в этом доме. Тем не менее мне было приятно осознавать, что рядом со мной есть еще один живой человек.

Я вытащила цепочку с ключами – каждый ключ на ней был аккуратно помечен цветной точкой лака для ногтей – и взяла ключ Алой Женщины.

– Должна предупредить вас, Амелия, – сказала я, прежде чем вставить его в замок, – это немного жутковато.

– После сада, думаю, мне уже ничего не страшно, – ответила она, расправляя плечи.

Я распахнула дверь. Мы медленно вошли в дом и замерли в безмолвном фойе. Я стояла, прислушиваясь к голосам, Амелия разглядывала кричащие, словно в цирке, цвета и прочие безвкусные детали. Она заговорила первой:

– Такое ощущение, будто попал в картину Сальвадора Дали. Что вовсе не хорошо. Страшно подумать, как это выглядело с их мебелью. Ваша мать намекала, что дом просто ужасен, но даже моего богатого воображения оказалось недостаточно… – Ее взгляд упал на полосатый, под зебру, коврик, и она умолкла.

– К счастью, предыдущие владельцы забрали с собой всю свою мебель, – сказала я, закрывая за нами дверь. – Все остальное, что похоже на старые вещи семьи Приоло, они бросили на чердаке, но мебели там мало. Я почти уверена, что моя мать не взяла ее с собой, когда продала дом, поэтому мне интересно, куда все это подевалось.

Амелия ответила не сразу. Вместо этого она первой шагнула в гостиную с ее большим витражным окном и несколько мгновений смотрела на него, как будто подыскивала нужные слова. Когда она обернулась, лицо ее было задумчивым.

– Дом был продан с полной меблировкой, – осторожно сказала она. – Ваша мать считала, что так будет лучше.

Я ждала, что она скажет дальше, что она объяснит мне, почему моя мать считала, что просто продать дом было недостаточно – почему ей для завершения предательства понадобилось пустить с аукциона всю его обстановку. Но Амелия, глядя на меня добрыми глазами, молчала.

– Да, так и было, – сказала я, и мой голос звучал резче, чем мне хотелось бы. Боль была столь же свежа, как и в тот первый день, когда я лишилась матери. – Пойдемте, – сказала я чуть мягче. – Давайте пройдемся и посмотрим, какая мебель нам понадобится.

Я было сделала шаг, но Амелия нежно взяла меня за руку.

– Владельцы продали с аукциона мебель вскоре после того, как купили дом. Я знаю это, потому что я была здесь и приобрела несколько предметов антиквариата высокого класса, которые впоследствии продала различным коллекционерам.

Я пристально посмотрела на нее.

– У вас сохранились записи о том, кто их приобрел? – спросила я, стараясь скрыть надежду в голосе.

– Я храню сведения о каждом предмете мебели, какой только мы продали с момента открытия магазина. Я буду более чем счастлива извлечь эти сведения. Тогда вы с матерью сможете обсудить, чего вам хочется, и я с радостью свяжусь с нынешними владельцами. Конечно, гарантировать ничего не могу, но если объяснить, что мы пытаемся вернуть мебель в ее первоначальный дом, думаю, я смогу убедить их продать эти вещи назад.

После того как она сказала «вы и ваша мать», я перестала слушать. Приобретение мебели для дома не имело отношения к моей матери и к тому, чего ей хочется. Я начала воспринимать это как шанс вернуть кое-что из того, с чем мне пришлось расстаться. Мать уже поручила Амелии закупки мебели; ей не нужно знать, откуда та взялась.

– Я буду счастлива взять на себя заботу об этом, – с улыбкой ответила я. – Думаю, моя мать не отказалась бы иметь как можно больше оригинальных произведений.

– Отлично ее понимаю, – сказала Амелия, и я знала, что так оно и есть, и она не станет опровергать мои слова.

– Хорошая новость заключается в том, что одна из вещей, которые я распродала после аукциона, была приобретена нами вновь. Сейчас она в магазине.

– Что именно?

– Дамский письменный стол. Сделан из красного дерева и украшен красивой резьбой на ножках в стиле королевы Анны.

Во рту у меня слегка пересохло.

– Думаю, я знаю его. Точно такой был в гостиной моей бабушки. – Я мысленно перенеслась в детство. Моему внутреннему взору тотчас предстала такая картина: я сижу у бабушкиных ног и вожу пальцем по деревянным резным фигуркам рыб и водорослей на его ножках.

Отогнав прочь воспоминания, я повернулась к Амелии:

– Как случилось, что он вернулся к вам?

Амелия принялась расхаживать по периметру комнаты, неодобрительно глядя на оклеенные обоями в цветочек стены и люстру, явно с гаражной распродажи. Отковырнув наманикюренным ногтем с оконной рамы кусочек фиолетовой краски, она повернулась ко мне:

– Не проходило и полугода, как покупатели звонили мне, чтобы узнать, не хочу ли я выкупить его обратно. – Она элегантно скрестила на груди руки. – По их словам, от него исходила «странная аура». Якобы температура в комнате, в которой он стоял, всегда была градусов на десять ниже, чем в остальной части дома.

Я застыла, не зная, что ей ответить.

– С тех пор он в магазине, – продолжила она. – Это красивая вещь, которая вызывает большой интерес, но потенциальные покупатели, как правило, в последний момент отказываются от нее. Я дам вам хорошую цену, чтобы освободить место для чего-то такого, что будет продаваться.

– Да, – выдавила я, – я, пожалуй, куплю его.

– Прекрасно. – Она подошла ко мне и взяла обе мои руки в свои. – Я знаю, как это нелегко для вас. Но в конце концов все будет хорошо. Обещаю вам. Я давно знаю вашу мать, и даже если мне непонятны ее мотивы, я уверена, что ею движут благие помыслы. – Она сжала мои руки, хотя я, если честно, попыталась высвободить их. – Она любит вас, Мелани. Даже не думайте сомневаться в этом.

Наконец она отпустила мои руки, и я отстранилась.

– Давайте не будем об этом спорить, Амелия. – Я протянула руку, приглашая ее идти первой. – Давайте посмотрим остальную часть дома, чтобы вы получили представление о том, что еще нужно сделать.

Проходя мимо, она похлопала меня по руке, но я отвернулась, вновь увидев маленькую девочку, которая, проснувшись однажды утром, обнаружила, что ее мама ушла от нее.

* * *

Через час я закрыла за Амелией дверь, в очередной раз удивившись тому, как такая добрая и умная женщина могла произвести на свет Джека Тренхольма. Я видела его отца только раз, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как предположить, что ответ на этот вопрос кроется на том конце генофонда.

Я так увлеклась разговором с Амелией и мыслями о матери, что начисто позабыла о возможной опасности, когда пошла в кухню, чтобы позвонить Джеку и узнать, где он. В конце концов, он обещал помочь мне с переездом. Мне было страшно подумать, что я должна перетащить все вещи из машины в дом после того, как всего несколько часов назад проделала то же самое, только в обратном порядке.

Потянувшись к сумочке, я услышала свое имя. Мелани. Я медленно выпрямилась. Внезапно в кухне воцарился ледяной холод, и я увидела в воздухе собственное дыхание. Прижимая к груди мобильник, я обернулась.

Уходи, Мелани. Это мой дом.

Меня била дрожь. Мне было гораздо страшнее, чем я была готова себе в том признаться. Я сильнее тебя, сказала я себе, повторяя материнскую мантру. Я хотела спросить, кто он такой, но знала: заговорить с ним – значит придать ему силы. Я же не была уверена, что хочу стать свидетелем. Я сильнее тебя, повторила я и попятилась вон из комнаты.

Ты также не нужна твоей матери. Вот почему она ушла. Что-то холодное и острое коснулось моей щеки, и я вскрикнула, чувствуя, как с моей кожи капает что-то липкое. Потрогав лицо, я поднесла руку к глазам, чтобы посмотреть, что это. Моя рука дрожала так сильно, что я не сразу увидела на кончиках моих пальцев кровь.

Вспомнив влажные следы в кухне, я запоздало поняла: кто бы или что бы это ни было, он больше не был привязан к черной лестнице или дальним комнатам. Он осмеливался выходить в парадные комнаты, как будто что-то придавало ему силы. Что-то или кто-то.

Я попыталась сдвинуться с места, но мои ноги как будто приросли к полу или же на них надели цементные кандалы. Я с ужасом оглянулась по сторонам, пытаясь определить, откуда последует новая атака. И в этот момент я услышала другой голос, хорошо мне знакомый, и меня обдала волна облегчения. Злобный призрак моментально исчез, но в комнате по-прежнему оставалось холодно; мое дыхание вырывалось изо рта крошечными белыми облачками.

Мои колени предательски подогнулись; и, дабы не опозорить себя падением, я поспешила опуститься на кухонный пол.

Мелани.

Краем глаза я заметила моего защитника. Скрестив в лодыжках обутые в сапоги ноги, он стоял, прислонившись к плите.

– Спасибо вам, – сказала я вслух. Мою радость было невозможно передать словами.

Ты ранена.

– Да. Что-то поцарапало меня. Кто это был?

Он не ответил. Вместо этого я услышала, как он направился ко мне, его каблуки стучали о плитку в кухне. Когда он остановился рядом со мной, я не осмелилась поднять глаз.

Ты очень смелая, моя прекрасная Мелани. Весьма привлекательное сочетание.

Я обратила внимание на его немецкий акцент и то, какое крепкое у него тело. Я также заметила, что он избегал отвечать на мой вопрос.

Закрой глаза, Мелани.

Я покачала головой:

– Нет.

Я не причиню тебе вреда. Я твой друг. Закрой глаза, и я исцелю тебя.

Поколебавшись пару мгновений, я закрыла глаза. Я почувствовала, как он наклонился ко мне и нежно убрал с моей поцарапанной щеки волосы. Затем я ощутила, как его губы ласкают мои. Тепло растекалось по мне, посылая мне в кровь электрические искры. Я изумленно открыла глаза, и он исчез. Поднеся пальцы к щеке, я поняла, что та зажила.

– Мелли?

Это был Джек. Я обернулась и увидела, что он стоит в дверях кухни.

– Входная дверь была не заперта, и я позволил себе войти. Что ты делаешь на полу?

– Я, я… ждала тебя. Никаких стульев, – сказала я, констатируя очевидное. Я сама не знала, почему не сказала Джеку правду. И дело не в том, что я сомневалась, что Джек мне поверит. Просто мне подумалось, что я не хочу никому рассказывать про моего защитника.

Он странно посмотрел на меня.

– Ты одна?

– Конечно, – ответила я, пожалуй, чересчур быстро.

– Потому что мне показалось, что я слышал, как ты разговариваешь.

Я поднялась на ноги, мои колени все еще были ватными.

– Разговаривала. С собой. – Я подняла свой мобильник. – Диктовала моей голосовой почте список дел.

Он продолжал странно смотреть на меня.

– Что такое? – спросил я.

– Ты покраснела, и твои глаза горят. Возможно, так на тебя влияют твои списки дел, но, будь на твоем месте кто-то другой, я бы предположил, что ты только что с ним поцеловалась. Если не больше.

Понимая, что это именно я и чувствовала, я гордо прошла мимо него.

– Я бы советовала тебе, Джек, вытащить твои мысли из сточной канавы.

Он увязался следом за мной из кухни.

– Погоди, Мелли. Я собирался сделать тебе комплимент.

Охваченная подозрением, я замедлила шаг и повернулась, буравя его глазами. Он улыбнулся, его васильковые глаза вновь сделали свое дело.

– Я собирался сказать, что, когда ты выглядишь так, ты совсем не похожа… как ты тогда выразилась? – на высушенную старуху.

О боже. Выходит, те обрывки разговора, которые, как мне казалось, полностью обитали в моей голове, вовсе не сон. Я было подумала: а не запустить ли мне в него мобильником? Впрочем, Джек не стоил всей нервотрепки, связанной с покупкой нового.

Страницы: «« 4567891011 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Если жизнь загнала тебя в угол, сделай из бумаги разноцветные фонарики, укрась ими этот самый угол и...
Поведение человека покупающего – неизведанная территория для маркетологов и продаванов. Современные ...
«Сердце Дракона» – фантастический роман Кирилла Клеванского, четырнадцатая книга цикла, жанр героиче...
Мы до сих пор не знаем, что такое Дальний Восток. Можем ли мы использовать это странное обозначение,...
Прежде чем он стал жестоким принцем и злым королем, он был мальчишкой с каменным сердцем.Холли Блэк ...
Темным нельзя говорить «нет» – может быть чревато последствиями.Темным нельзя перечить – они этого н...