Ведьма. Открытия Чередий Галина

Глава 4

– Добрый день! – приветствовала я привлекательную женщину лет сорока пяти, что порывисто шагнула ко мне, стоило только распахнуть дверь.

– Это вы ведьма Людмила? – в лоб спросила она, не ответив на приветствие.

Я посторонилась, пропуская ее в дом, и тут же зависла из-за метаморфозы, произошедшей с посетительницей, как только она переступила порог и вышла на хорошо освещенное место. Ее ухоженное с идеальным макияжем лицо вдруг стало пергаментно-желтым, и сквозь эту желтизну проступила сетка серо-сизых вен. Я едва сдержалась, чтобы не шарахнуться и не вскрикнуть. Впрочем, это жуткое видение пропало, стоило мне всего раз моргнуть, пытаясь рассмотреть лучше.

– Я Людмила, – подтверждать свой нечеловеческий статус я не торопилась. – А как я к вам могу обращаться?

– Наталья Николаевна Бакшеева, – чуть вздернув подбородок, сказала она так, будто ее имя должно мне много о чем поведать.

Судя по одежде и сумочке дама и правда весьма состоятельная, хоть я и не такой уж великий знаток брендовых вещей и аксессуаров. Но ничего не выглядело безвкусным, как у той же Наденьки, все исключительно сдержанно стильно, именно это обычно и выдает людей, которые не кичатся внезапно появившимися деньгами, а действительно богаты, причем давно. Вокруг таких эдакая аура собственной состоятельности, а не вычурного сиюминутного “бохатства”. Поработав в офисе серьезной фирмы, я научилась чуять и различать такое, хоть и из всего попадались исключения. Однако ее фамилия не сказала мне ничего.

– Могу я узнать о цели вашего визита?

– Вы ведьма? – с нажимом переспросила женщина тоном человека, явно привыкшего, что на свои вопросы она получает ответы, причем незамедлительно.

Я – Людмила Казанцева, – упрямо повторила я, глядя в ответ так же твердо. Даже и не знаю, как такое вышло, я обычно пасую перед откровенным давлением. Но, видимо, ощущение ДОМА и надежного тыла так работает.

И она как будто сбилась со своего первоначального настроя. Надменно вздернутый подбородок опустился, поникли и плечи, испортив идеальную осанку. Наталья Николаевна моргнула несколько раз, выражение ее лица стало растерянным или даже беспомощным.

– Я… – она запнулась и долго прокашливалась, прочищая горло. – Мы бы могли поговорить где-то не вот так, на пороге?

– Конечно, – я сделала приглашающий жест в сторону лестницы. – Прошу прощения, вы застали меня и моего гостя как раз в момент завтрака. Можете присоединиться к нам, если не против.

Она забормотала что-то вроде извинений за беспокойство и что позвонила бы, но моих контактов не было, но я только настойчивее указала ей на лестницу.

– Наталья Николаевна! – Данила поднялся ей навстречу. – Позволите ваше пальто?

– Но я… да, конечно. Вы тоже здесь? – мне почудились нотки подозрительности в голосе гостьи.

– Ну, Людмила у нас человек очень закрытый и принимать кого-то с улицы не склонна, – пустился в объяснения ведьмак, принимая у дамы верхнюю одежду. – Так что я как раз приехал, дабы убедить ее выслушать вас.

– Только выслушать? – тут же напряглась еще сильнее посетительница. – Не помочь?

– Наталья Николаевна, я не знаю сути вашей проблемы, но даже если бы и знала…

– Вы ей не рассказали? – перебила женщина меня, вперив пристальный взгляд в Данилу.

– Дамы, а давайте мы присядем и выпьем кофе, – немного натянуто улыбнулся он, подхватывая со стола уже принесенный явно невидимым для женщины слугой изящный кофейник. – Позвольте, я за вами поухаживаю и налью. Наталья Николаевна, я подумал, что вы гораздо лучше меня донесете до Людмилы суть вашей ситуации.

– Я не хочу ничего, – отмахнулась она от напитка, но за стол села. Принялась переводить взгляд с меня на Данилу и обратно, сильно хмурясь, будто задавалась вопросом, что она вообще тут делает.

Я ничего из нее вытягивать и торопить не собиралась, поэтому кивнула подлившему мне кофе ведьмаку и принялась завтракать. Все понимаю, хорошие манеры там и прочее, но сама я никого не звала по-дружески, еще очень рано для деловых визитов, а я голодная, так что сидеть смирно и дожидаться, пока гостья решится на что-нибудь, не вижу смысла.

– Вы должны понимать, что я очень рациональный и практичный человек и ни в какую мистику и прочее не верю, – наконец начала Наталья Николаевна, обращаясь не понятно к кому, больше к себе что ли. Ни я, ни ведьмак ее слова никак не прокомментировали, и, помолчав еще с полминуты, она продолжила. – Не верила до определенного момента.

И опять пауза, которую никто не нарушал. Я отставила чашку и откинулась на стуле, ожидая продолжения. Ведь она уже начала, значит, оно будет. На этот раз Бакшеева молчала минуты три, но, начав говорить, делала это торопливо, будто боясь, что кто-нибудь станет ее останавливать.

– Ровно три года, пять месяцев и двадцать два дня исчезла моя семнадцатилетняя дочь Маргарита. – Вот теперь она смотрела прямо на меня, и я уже во всех подробностях успела рассмотреть новое явление ее мгновенного преображения. И, кроме мертвенно-желтой кожи, вмиг обтянувшей кости лица, и страшных выступивших вен, успела заметить и видение черных провалов вместо глаз, носа и рта. Самая натуральная маски смерти, по-другому и не назвать.

Я кратко глянула на Данилу, но на его лице не дрогнул ни единый мускул, однако я откуда-то знала, что он видел то же, что и я, но виду никак не подал. Ладно, промолчу и я.

– Она поехала с компанией своих друзей на выходные в некий клуб загородного отдыха. Само собой, я не могла отпустить свою единственную дочь совсем без сопровождения, так что туда же поехали двое ребят из нашей службы безопасности, которые и приглядывали за Маргошечкой ненавязчиво. Первые сутки все было хорошо, а вот вечером второго дня она исчезла. Ребята взяли квадроциклы, чтобы покататься по лесу. Через время все вернулись, а моя девочка и ее парень Никита Рослов нет. Естественно, мне немедленно доложили и на поиски ребят была отправлена команда. Сильно травмированного Никиту в бессознательном состоянии и квадроцикл вскоре нашли, а вот Маргоши нигде обнаружить не удалось. Моя семья обладает очень обширными связями и финансовыми возможностями. Очень. Поэтому моментально развернули беспрецедентную поисковую операцию. Привлекли росгвардию, военных, волонтеров, всю нашу службу безопасности, но… – голос женщины сорвался, и она сгорбилась еще больше и всхлипнула, – ничего. Абсолютно. За все эти месяцы никаких следов и ни единой зацепки. Поверьте уж, все друзья, персонал базы отдыха, просто находившиеся в момент исчезновения моей девочки люди были не просто неоднократно допрошены… Мы из них реально душу вытрясли, и я нисколько не стыжусь в этом признаваться. Но ничего, ничего не помогло и не дало результата!

Повисла тягостная тишина, разбавляемая только тихими всхлипами Натальи Николаевны. Как у человека, безумно уставшего от пролитых слез и бесконечных часов и дней страдания. У меня от этих ее сдавленных рыданий и самой истории все внутри застыло и залило нудящей болью сопереживания. У меня нет детей, конечно, и по-настоящему мне такого не прочувствовать, но какой же это ад – вот так вот жить день за днем, не имея вестей о судьбе своего ребенка, невзирая на все усилия и поиски. Никому, даже самой распоследней мрази я бы такого не пожелала.

– Ни тела, ни следов, ни свидетелей, – продолжила Наталья Николаевна совсем слабым голосом. – И я уже почти смирилась с тем… что Маргошечки больше нет… в живых. Научилась как-то жить с этой мыслью… Тем более… у меня появилась надежда на встречу с моей девочкой в лучшем мире. Быстро прогрессирующая и не откликающаяся на лечение меланома, понимаете? Но вот месяц назад… – она вскинула голову и вперила в меня взгляд красных заплаканных глаз. – Моя девочка стала являться мне, Людмила. Приходила во сне и упрекала, что мы так ее и не нашли и не спасли от НЕГО. Господи боже, какой же это был ужас впервые! – Последнее бедняжка почти выкрикнула и прижала ладонь ко рту, уставившись в пространство невидящим взглядом и закачавшись на стуле вперед-назад, словно переживала тот момент ужаса заново. Данила торопливо поднялся, звякнуло стекло, и перед женщиной появился хрустальный стакан с водой, к которому она тут же и приникла.

– Я думала, что сойду с ума! – чуть успокоившись, продолжила Наталья Николаевна. – Теперь уже окончательно! Была истерика, меня накололи успокоительными, и я даже решила, что это один из моих кошмаров просто. Но Маргошечка стала приходить снова. Она говорила мне, что Он ее никогда не отпустит ко мне. Что нам ни за что не встретиться там, – она коротко глянула наверх, – потому что ей не вырваться, пока у Него ее тело. Что Он продолжает мучить ее и сейчас, и страданиям не будет конца, пока Он жив и упивается ими.

Сказать, что я была чуть не в обмороке от ужаса, не сказать ничего. Ледяные кошмарные щупальца обвивали меня все плотнее от каждого следующего слова Натальи Николаевны. Мне захотелось вскочить и убежать с истошным криком и просто спрятаться от этого, загородиться от наполняющей пространство комнаты безысходности. Даже услышать такое страшно до икоты, а переживать это и не рехнуться… Что же за сила духа у этой женщины!

– О… Он? – удалось как-то выдавить мне.

– Да. Она так называет своего мучители и, как понимаю, похитителя и… убийцу. – Произнеся последнее слово, гостья опустила на несколько секунд веки и стиснула в кулак руку с платком на столе. – И нет, она не говорила, кто это. Никаких хотя бы намеков на личность. Все время только умоляет забрать ее от него, найти ее тело и освободить из лап чудовища хоть в посмертии.

– И… и почему вы решили, что я смогу вам помочь в этом?

– Это не я. Данила. Через своих знакомых, для которых он выполнял одну весьма деликатную работу, я узнала о нем и пришла с просьбой помочь. А он сказал мне, что вы… не знаю, как это правильно… обладаете некоей связью с водой что ли… В общем, что вам под силу найти мою Маргошечку и помочь дать ей успокоение. И тогда уже и мне можно…

Я вопросительно посмотрела на ведьмака.

– Девушка является маме как будто плавающей в воде, Люся, – пояснил он.

– Да-да, Людмила, так и есть! – подавшись вперед, торопливо заговорила Бакшеева. – У Маргошечки были такие прекрасные длинные темные волосы, и когда она приходит ко мне, они колышутся вокруг, как если бы она в водной толще, и одежда на ней тоже как будто плывет, понимаете? Но самое главное – я стала находить мокрые следы босых ступней. Первые несколько раз их не было или же просто успевали затоптать, когда меня откачивали от истерики, но теперь я их видела! Это точно ее размер ноги, клянусь вам! – Наталья Николаевна заговорила еще быстрее, ее глаза заблестели лихорадочно, и она, вскочив и отступив от стола, вдруг бухнулась на колени.

– Помогите мне найти мою девочку, Людмила, умоляю! – прижала она трясущиеся руки к груди, а я кинулась, роняя стул, чтобы побежать к ней, но ведьмак опередил и, подняв женщину, стал удерживать ее, не давая снова упасть. – Любые деньги, все что хотите! Я вам хоть все что имею отпишу, куда оно мне все, в могилу что ли! Помогите только! Мне никак нельзя умереть и оставить мою девочку и дальше страдать в лапах этого чудовища!

– Но… – у меня почти вырвалось “я не знаю как”, но предупреждающий строгий взгляд ведьмака остановил меня. – Я не могу вам ничего обещать, Наталья Николаевна. Я попытаюсь сделать, что получится, буду очень стараться, но ничего гарантировать не могу. Я не настолько еще хорошо… владею всем этим.

– Спасибо! Спасибо-спасибо, Людмила! Я заплачу… аванс… – она рванулась из поддерживающих объятий Данилы к своей сумке, но я замотала головой.

– Я ничего не возьму у вас, Наталья Николаевна!

– Но как же… мне говорили, что нельзя просто так…

– Людмила никогда и ни с кого не берет авансов, – разрулил ведьмак. – Только уже по факту. У нас ведь совсем не тот бизнес, где заказчик может счесть для себя возможным не заплатить исполнителю, вы же понимаете. Но и брать деньги вперед – плохая практика, ведь те, кто обладает настоящими способностями, прекрасно знают, насколько все может пойти непредсказуемо. Только шарлатаны и мошенники берут оплату вперед.

– Я поняла вас, Данила, – кивнула Наталья Николаевна. – И вас, Людмила. Когда я могу ждать от вас новостей?

– Ты просто эпичнейше подставил меня! – ткнула я в Данилу пальцем, как только он вернулся, проведя несчастную мать. – Что, блин, за судьба у меня такая, что меня постоянно подставляют окружающие мужики? Как? Как, по-твоему, я ей помогу?

– Успокойся, василек, сейчас обмозгуем.

Глава 5

Обмозгуем?

Да мне разреветься хочется от сочувствия к несчастной матери и собственного бессилия. Господи, почему такое на белом свете происходит? Почему люди должны проходить через подобные муки? Почему громом на месте не поражает чудовищ, что эти муки на людей и обрушивают? Неужели они не подвластны никакому закону вселенской справедливости, или его, закона этого, и не существует вовсе?

– Не хлюпай носом, василек. Поешь уже лучше давай! – Данила обошел стол и, встав за спиной, принялся осторожно, почти вкрадчиво разминать мне плечи.

Я пару раз дернулась, злясь на него неимоверно, но сдалась. Приятно же, хоть и форменное хамство, конечно, вот так вторгаться в мое личное пространство.

– Почему ты ее ко мне, бестолковой и ничего не знающей, отправил? – проворчала, потихоньку успокаиваясь. – Сам же говорил, что есть подлунные, что умеют с мертвыми разговаривать и видеть их, так почему не к кому-то из них?

– Во-первых, на данный момент никого с таким даром нет поблизости, а у Бакшеевой не так много времени, как ты и сама почуяла, чтобы дожидаться, пока я отыщу по свету нужного подлунного. Во-вторых, мне показалось очень логичным именно твое участие, поскольку все признаки указывают, что тело девушки где-то в воде.

– И что, что в воде? Думаешь, это мне как-то поможет отыскать ее? Как вообще искать, я не представляю!

– Отставить паниковать, Люська!

– А я говорил, что неча его и в дом пускать было, – тихо проворчал уже видимый Алька из угла. – Одна смута и беспокойство от бзыри этого бредкого.

– Много ты понимаешь, мохер бродячий!

– Прекратите! Вот прямо сразу, – оборвала я уже явно изготовившегося ответить очередным заковыристым обзывательством слугу. Походу им эти взаимные оскорбления стали нравиться слегка. – А почему ты сказал “почуяла”? Ты не видел это… у нее на лице ужас такой периодически появлялся? Как маска черепа.

– Хм… нет. Я только чуял от нее запах близкой смерти, как от призрака почти.

– А я почему видела?

– Василек, мы, подлунные, как и люди, не одинаковые. У каждого свое индивидуальное восприятие разных вещей и явлений. То, что я воспринимаю, скажем, обонянием, ты видишь. Или наоборот. Но на самом деле ты же понимаешь, что изначально все исходит от нашей силы и способностей, а не от органов чувств.

– Ясно. Но ты все равно сволочь. Вот что мне делать теперь?

– Ну, тут тебе решать. Ты ведь можешь просто забить и не браться, если не чувствуешь себя в силах. Ты ей никаких нерушимых клятв не давала и плату не брала.

– И ты думаешь, что я смогу после этого спать спокойно? Да эта мать бедная мне в кошмарах будет теперь являться вместе с девочкой мертвой. Господи, какое же горе и безысходность, у меня просто волосы дыбом. И ты ведь знал, гад! Потому и дал ей адрес! Причем, я уверена, что сделал это прямо утром, когда убедился, что я дома.

– А чего бы я женщину гонял в пустую? – ни капельки не смутился ведьмак.

– Ты должен был у меня спросить сначала!

– И ты согласилась бы с ней встретиться?

– Нет, конечно! Ведь я почти уверена, что помочь не могу. Зачем тогда?

– И правильно, хозяйка, с делами, где мертвяки неупокоенные есть, связываться – себе же гадить. А ну привяжется какой и будет шастать потом следом! У-у-у, чур нас!

– Это совершенно не тот случай, ду… неумный ты, – отмахнулся ведьмак. – И вообще, у тебя разве дел по дому нет никаких? Чего торчишь тут и уши греешь? Марш работать!

– Ты мне не господин, распоряжаться!

– И правда, Алька, иди! Вон эту проклятую морозилку наверху с Никифором возьмите опустошите, выкиньте все и вовсе уберите, чтобы и на глаза мне не попадалась.

– Да как так то? – вытаращил глаза мини-Делон. – Да там гридиентов на зелья на бешеные мульены хранится, хозяйка!

– Плевала я! Этой жути в моем доме быть не должно! Выполняй!

– Тож ущербу какого мы понесе-е-ем… – принялся сокрушаться Алька, но таки пошел. – Это ж каки деньжищи на ветер!

– Это что же там за ингредиенты такие ценные? – блеснул любопытными глазами Данила. – Рогнеда была ведьмой старой, богатой и опытной, и у нее и правда могло чего редкого и дорогущего заваляться.

– Если ты сейчас мне скажешь, что не брезгуешь в своих магических фокусах использовать человеческие части тел, то можешь сразу выметаться отсюда! – предупредила я.

– Успокойся, василек, подобное из разряда слишком темного и для меня. Я же еще тогда, в тоннелях, говорил, что людей ради магии мочить считаю пережитком прошлого и тупостью, граничащей со склонностью к суициду. Не те уже времена, чтобы эдакое с рук сходило безнаказанно долго. Но вот в книженцию Рогнеды я бы заглянул и даже изучил обстоятельно. Дашь, василек?

– Ты меня втягиваешь в дела неподъемные, а я тебе давать должна?

– Не, насчет вот прям давать тут не должна, конечно. Тут уж исключительно по твоему горячему желанию, которому я с радостью пойду навстречу к нашему общему удовольствию.

– Блин, ты опять словоблудом занялся! Делать что будем?

– То есть ты всерьез согласна попробовать помочь Бакшеевой?

– Ну а как иначе? Это же немыслимо, вот так страдать, как она. Еще и будучи и так больной. Вот, кстати, а вылечить ее разве нельзя при помощи волшебства?

– А разве она сама этого хочет, василек? – вздохнул Данила, отходя от меня. – Она тебе свое единственное желание четко озвучила.

Так и есть. Соединиться со своим погибшим ребенком в посмертии. Для кого-то и это, выходит, хэппи энд.

– Ясно. Но все равно, как же бесконечно жаль. – Я зависла на несколько секунд, размышляя. – Слушай, а явления Маргариты матери как-то связаны с ее состоянием?

– Верно мыслишь, василек, – кивнул ведьмак. – Чем ближе Наталья Николаевна к той стороне, тем тоньше грань и активнее восприятие посмертного всего. К тому же три года – это некий срок, за который неупокоенная душа успевает набраться силы, чтобы смочь являться кому-то и общаться.

– То есть призраки с возрастом сильнее становятся?

– И сильнее, и очень меняются. А вот с таким анамнезом, что у Маргариты этой, через пару-тройку поколений в такую жуть есть все шансы переродиться, что мама не горюй! Людей сможет пачками мочить.

– Серьезно? Но ведь она сама жертва, как так то?

– Личность стирается с годами у них, Люсь, а гнев от пережитых боли и обид остается. И он-то и становится главным их внутренним составляющим, а месть – основным смыслом существования. А кому мстить, они тоже уже не помнят, вот и прилетает всем в зоне поражения.

– Короче, надо останки по-любому найти и девушку упокоить, так? Чтобы будущие поколения от беды уберечь.

– Ну, мне на эти поколения как-то… – отмахнулся сначала ведьмак, но тут же и одернул себя, – хм… но в целом ты права.

– Что нас возвращает к вопросу, как и с чего хотя бы начать. На турбазу ту поехать что ли?

– Смысла не вижу. У призрака нет к ней привязки изначально, она ведь дома матери является. Думаю, от дома и плясать надо. К тому же там вещи ее и все такое.

При мысли опять увидеться с убитой горем женщиной меня передернуло. Но перетерплю, чего уж, не я в этой ситуации та, кому действительно больно.

Со стороны коридора донесся звук какой-то мелодии, и в столовой через пару секунд появился торопливо шагающий Алька с моим новым телефоном в руке.

– Матушка твоя звонить изволит! – возвестил он и зыркнул многозначительно на ведьмака. – Видно, чует сердце-то ее материнское, что тебя, дитятко ее неопытное, всякие ерохвосты зряшные задумали в дела поганые затащить.

– Алька, нельзя так говорить о подобных делах, – покачала я головой, забирая у него уже переставший звонить гаджет. – И обзываться я запретила.

– Так я же разве ему что прямо сказал? – начал он, но я прижала палец к губам, веля молчать.

– Мамуля, привет.

– Ты мне сейчас скажешь, что сегодня выехать никак не сможешь, так, Люсенок? – со вздохом сразу спросила родительница, и мне осталось только с таким же печальным вздохом подтвердить.

– Мам, тут внезапно дело у меня очень срочное. Прости.

– Люсенок-Люсенок, да я тебе все на свете прощу, кроме как если сгинешь. Обещай, что будешь цела и невредима.

– Обещаю, мамулечка. И тронусь в путь, как только закончу, честное слово!

– Приезжай когда сможешь. Я бабуле уже новость твою передала, и у нее есть, что тебе и рассказать, и отдать.

– Хорошо, родная. Ленка как?

– Да нормально. Ухажер тут у нас объявился, под домом трется постоянно.

– Не рановато ли? – нахмурилась я.

– Люсь, сестре как бы двадцатый годок пошел. Не вечно же ей одной.

– Ладно, приеду, гляну я на этого ухажера. И ухи-то откручу, если что не так.

– Грозная старшая сестра, – ухмыльнулся ведьмак, как только я разорвала связь. – А так и не скажешь, чисто девочка-цветочек василечек.

– А я в основном и не такая, но за родных… – я осеклась, не произнеся “убью”. Уже убила, как ни крути. – Ладно, я одеваться, – сказала и тут же вспомнила. – Только у меня внезапно и одежды с обувью нормальной нет.

– Предлагаешь мне тебя приодеть по случаю? – предвкушающе улыбнулся Данила. – Я целиком и полностью за, готов купить все, начиная с белья, но чур – примерки при мне.

– Да не надо мне ничего покупать. Я и сама куплю, только надо до магазина добраться.

– Вот до чего некоторые девушки от природы кайфоломщицы же! Зарубают лучшие души щедрой порывы на корню! Сама она может!

Не слушая дальше его причитаний, я отправилась снова рыться в своей сумке. Джинсы и свитер нашла, а вот куртка у меня была с плеча Егора, и из обуви только домашние тапки. Но тут появился Алька, неся перед собой те самые белые ботиночки. Чистые и сухие. Словно только из коробки.

– Бытовая магия? – спросила я его, улыбнувшись.

– Она самая! – гордо кивнул он.

– Здорово, но покупки резиновых сапог мне не избежать. Не знаю, что нам предстоит, но есть большая вероятность, что и по пересеченной местности побегать придется. А на каблуках это ох как неудобно.

Так что в белых ботиночках только до ближайшего торгового центра.

– Ох, не связывалась бы ты с этим балохвостом, хозяйка, – пробурчал слуга. – Вот хоть режь меня, а скажу. Такой везде и всюду свою выгоду не упустит и себя сбережет, а вот что тебе выпадет его затеями…

– Алька, перестань. Ты же слышал ту женщину. Ну как тут не попытаться помочь?

– Да в том то и дело, что слышал я все до словечка. А от этого “Он” у меня и вовсе шкура вся дыбом. А ну как это кто с могуществом превеликим, раз девку и после смертушки не отпускает? Что ты с ним сделать сможешь, неученная ничему?

– Зато Данила ученый.

– Ученый и скользкий, что тот вьюн. Вот случись что и ему будет не подюжить того лиходея, думаешь, не кинет он тебя на погибель?

– Обещаю быть внимательной и осторожной.

– Свежо предание…

Уже через пятнадцать минут мы ехали на дорогом черном внедорожнике ведьмака по городским улицам.

– Куда тебя вести прибарахлиться? – поинтересовался он.

– Куда-нибудь, где продают простую, немаркую, непромокаемую и удобную одежду и обувь, – пожала я плечами. – А то вечно все вокруг экипированы как на войну, а я одна как дура в белом.

– Хм… тогда есть предложение одеть тебя в магазине для рыболовов и охотников или вовсе в военторге. Лично я покупаю свое барахло для вылазок именно там. Тебе должен офигенски пойти стиль милитари, василек. Прям представил и вс…вслух сказать захотелось, ага.

Еще через час мы выходили из довольно невзрачного здания, внутри которого действительно оказался целый клондайк всякой не слишком красивой, но потрясающе практичной одежды. И даже не взирая на то, что моих размеров найти не удалось, особенно обуви, но все равно я ощутила себя натурально готовой к любым сюрпризам командос.

– Лара Крофт обрыдалась бы, разок на тебя взглянув, – заявил ведьмак, заценив мой вид.

– От смеха? – уточнила, подергав мешком висевший жилет с кучей карманов. Разгрузкой его вроде продавец нарек.

– Эх, не понимаешь ты еще своего убойного на мужиков воздействия, василечек, но мне так и лучше. Неуверенные в своей привлекательности девушки легче падают в лапы коварных соблазнителей и предаются разврату отчаяннее, чем возомнившие себя неземными красотками, которым все в этой жизни чего-то должны. Хотя и этих уложить…

– Не хочу этого знать! – возмущенно остановила этого адепта идеи всеобщей женской доступности я.

Глава 6

Данила созвонился с Бакшеевой, пока я была занята выбором и приобретением “рабочей формы”, как я окрестила ее про себя. На то, что пришлось тратить деньги из тех, что собиралась вернуть бывшему шефу и Наденьке, я уже временно махнула рукой. Так что запасливо купила не один комплект одежды с пятнами в серо-голубоватой гамме – натовский камуфляж – как мне пояснил пожилой и очень вежливый продавец с роскошными усами в процессе упаковки аж трех комплектов. Минимальный размер приглянувшихся мне песочного цвета ботинок отыскался тридцать восьмой, но с парой толстых носков для большего тепла не так уж и болталось.

– Так, василек, раз уж ты у нас такая скромная бессеребренница, то давай денежные вопросы стану обсуждать в нашем тандеме я, – сказал мне ведьмак, притормаживая перед высоченными, причудливой ковки воротами, за которыми начиналась длинная подъездная аллея к дому. Хотя тут так и напрашивалось слово “резиденция”. Уж ухоженный большой парк вокруг точно наводил на подобное сравнение.

– Я считаю, что в данном случае деньги брать это вообще дно, Данила, – вздохнула я.

– А я тебе уже говорил, что брать обязательно, и именно деньгами самый гуманный вариант. К тому же, как раз в этом случае нужно испытывать минимум угрызений совести. Вот кому, думаешь, все эти бабки и богатства достанутся после скорой смерти Натальи Николаевны? Ближайшим прихлебателям и алчной родне, что начнут дербанить все со зверским остервенением, стремясь урвать ломоть пожирнее.

– Это не мое уж дело точно, – упрямо отмахнулась я. – На чужие деньги зазихать – грех.

– Ясно, – вздохнул наигранно удрученно Данила. – Короче. Решили – по оплате я у нас главный.

– У нас… – фыркнула я, наблюдая приближение двух крупных мужчин в костюмах и с рациями. – Прозвучало так, словно мы состоявшаяся команда.

– Конечно состоявшаяся. Мы с тобой уже разок классно отработали в паре и сегодня еще отработаем. Ты заценишь, какой я потрясающий партнер во всех возможных смыслах этого слова, и дело в шляпе – команда готова.

– А ты со всеми членами своей артели вот такие парные команды со всевозможным партнерством образовываешь? – уколола я.

– С некоторыми даже групповые, – фыркнул Данила, открывая окно. – Язва мелкая.

Он предьявил документы мрачным громилам, и нас пропустили. К моему облегчению, самой Натальи Николаевны дома не оказалось, она уехала в какую-то клинику, распорядившись предоставить нам полную свободу действий и передвижений на территории своего дома и участка. Дом оказался таким, как и показался – огромным, роскошным и немного пугающим из-за тягостной тишины и пустоты и завешанных повсюду черными полотнищами зеркал. А ведь больше трех лет прошло.

Само собой, нас одних не оставили. Один из здоровяков сопровождал в хождениях по коридорам. И к лучшему, учитывая, что попробуй тут сам найди, где чьи комнаты. Данила попросил нас сначала проводить в спальню самой Натальи Николаевны и под подозрительным взглядом безопасника облазил ее всю, пока я неловко топталась на пороге, спрашивая себя, какого черта вообще тут делаю. Осенний день быстро катился к вечеру, и под конец его осмотра и манипуляций со всякими странными штуками пришлось уже включать свет.

– Я закончил, – заявил ведьмак наконец и кивнул мне, – Теперь ты, Люсь.

У меня по-прежнему идей не было, поэтому брякнула первое, что пришло на ум.

– А можно меня проводить в ванную комнаты Маргариты? Или ее комнату…

– Нет, Наталья Николаевна запретила хоть что-то менять или трогать в апартаментах дочери, – нахмурился охранник и переспросил с отчетливой ноткой подозрительности, – Вам именно ванная нужна?

– Эм-м… – Вот кусок баранины, надо было просто попросить комнату показать, а не сразу про ванную, но чего уж теперь. Не все ли равно, насколько чокнутой мошенницей он меня сочтет. Я тут не для того, чтобы симпатии заслуживать. – Да.

Нервничая все больше, я сходу пошла к раковине и, врубив воду, сунула под нее обе руки, воззвав привычно к своей текучей информаторше и помощнице. Но сосредоточиться на появившемся в ушах журчании не успела, потому как в помещение ворвалась какая-то жутко шумная женщина лет тридцати в роскошной шубейке.

– Вот! До чего докатились! Тетя Наташа совсем из ума выжила и в дом всяких шарлатанов таскать начала! – верещала она, некрасиво кривясь сопровождающему ее солидному пузателькому мужику и сверкая массой навешанных на себя драгоценностей. – Полюбуйтесь, Фридрих Карлович, что творится! И после этого вы все еще считаете, что я не права, настаивая на психиатрическом освидетельствовании тети и признании ее недееспособной? Вы посмотрите, кого она в дом пускает! – ткнула она рукой именно в меня. – У нее же на лбу написано – аферистка и воровка! А ну немедленно выверните ей карманы! – заорала она секьюрити. – Наверняка уже все драгоценности Марго перетаскала!