Дурное поведение Дуглас Пенелопа

24

Я записала на доске имена пользователей «Твиттера» в качестве отсылок на домашнее задание и обратилась к классу:

– Переворачивайте листы.

– Подождите-подождите! – закричал Маркус, продолжая писать.

Остальные ученики перевернули свои работы, чтобы никто не мог подглядеть, а затем и Маркус откинулся на спинку стула, отложил карандаш и тоже перевернул лист.

– Встаньте, – приказала я.

Ученики поднялись, некоторые протирали глаза, другие зевали.

– Потянитесь. – Я сцепила руки над головой и приподнялась на цыпочки, подавая пример.

Все принялись потягиваться, чтобы разогнать кровь. Я заставляла их вставать каждые пятнадцать минут, чтобы внимание не рассеивалось от усталости.

– Прыгаем, – скомандовала я, и мы все начали прыгать или бегать трусцой на месте. – Теперь садитесь.

Ученики заняли свои места, шумно двигая парты.

– В бой, – отдала я последнюю команду, и ребята с хихиканьем и фырканьем продолжили заполнять тесты. – У вас осталось десять минут, – предупредила я их и принялась расхаживать взад-вперед по проходам.

Тест состоял из десяти вопросов, на каждый из которых предлагалось три варианта ответа. Судя по количеству написанного, мне предстоял очень длинный уик-энд. Как правило, большинство заданий мы выполняли онлайн или в вордовском документе, который ученики после выполнения присылали мне по электронной почте. С тестами, однако, я предпочитала придерживаться старой школы. Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать потерей документа в киберпространстве.

Кристиан, похоже, перечитывал свою работу, удерживая лист перед собой в одной руке, а карандаш – в другой. Он в последний раз посещал мой урок, так как со следующей недели его переводили в класс углубленного изучения. Директор Шоу сказал мне, что сообщил об этом отцу мальчика по электронной почте, но со мной на связь Тайлер не выходил. Мать Кристиана пришла от новости в восторг, а сам Кристиан, казалось, просто смирился. Мы с директором Шоу заверили его, что, если не понравится, он сможет вернуться в мой класс.

В глубине души я надеялась, что Кристиану не понравится. Я хотела, чтобы он вернулся. Конечно, я отдавала себе отчет, что мне не потребуется скрывать отношения с его отцом, если Кристиан перестанет учиться в моем классе, – но это и не было нашей основной проблемой. Совсем не основной.

Тайлер брал то, что хотел, но избавлялся от того, что ему было не нужно. Предстоящая политическая кампания, сын и бизнес оставались его приоритетами, как и следовало ожидать, и он сделал выбор. Хотя в его жизни, возможно, нашлось бы достаточно места для меня, он слишком боялся потерпеть неудачу в чем-либо другом, уделяя мне время. Я предложила ему себя, обнаженную, прямо в кабинете, а он попросил меня уйти. Мы подошли слишком близко к тому моменту, когда расставание причиняет чересчур сильную боль. И поэтому на прошлой неделе я его отпустила. Тайлер пришел ко мне в кабинет, а я ушла от него.

Взглянув на часы, я повернулась лицом к классу.

– Кто не успел дописать?

Изабель Сейверс подняла руку, и я посмотрела на мальчика, сидящего перед ней.

– Лорен, ты не мог бы отвести Изабель в кабинет мисс Мейер? – попросила я. – Она может закончить работу там. Спасибо.

Как только ребята вышли, я собрала тесты, и ученики открыли ноутбуки, чтобы продолжить сбор информации для моделирования, которое они разрабатывали. Я недавно открыла для себя эту новую методику обучения, когда ученики воссоздают – проживают – повседневную жизнь, скажем, на «Мэйфлауэре» или в вигваме. Мне не терпелось узнать, что у них в итоге выйдет.

– Мисс Брэдбери? – Кристиан подошел к моему столу, когда я начала разбирать бумаги. – Поскольку у нас осталось время для индивидуальной работы, можно мне посмотреть интервью отца? Его транслируют в интернете.

– Э-э… – Я вскинула брови, на долю секунды решив, что откажу ему, потому что сомневалась, хочу ли увидеть Тайлера.

Но с моей стороны это было бы эгоистичным поступком. Замечательно, что Кристиан вообще интересовался делами отца. Я торопливо кивнула и ответила:

– Конечно. – Но тут же замешкалась. – Вообще-то…

Я включила проектор, и на его экране появился рабочий стол моего ноутбука.

– Какой сайт?

– Вам вовсе не обязательно включать его на всеобщее обозрение, – запротестовал Кристиан, и я поняла, что он смутился, и выключила проектор, не желая ставить мальчика в неловкое положение.

– Хорошо, но мне тоже хочется посмотреть, – добавила я.

– KPNN, – бросил Кристиан через плечо, направляясь к своей парте.

Я открыла сайт и убавила громкость, взяла зеленую ручку, документ с критериями оценок и первый из тестов, собираясь заняться проверкой работ и слушать интервью одновременно. На экране мелькнуло лицо Тайлера, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы остаться невозмутимой. Он выглядел очень внушительно и властно, и я испугалась, что прилив желания, охвативший все тело так, что стало трудно дышать, отразится на моем лице.

Тайлер был одет в черный костюм-тройку с изумрудно-зеленым галстуком, и мне очень хотелось, чтобы камера вернулась назад и показала его целиком. С момента нашей последней встречи он успел подстричь свои черные как смоль волосы, и они блестели и были аккуратно уложены вверх и вбок. Тайлер сидел за столом для совещаний в своем кабинете со знакомым выражением лица. Тем самым, красноречиво говорящим, что у него есть дела поважнее.

Он еще не объявил официально о том, что баллотируется в сенат, но весь город понимал, что это вот-вот случится. Зная, что Тайлер не любит афишировать свою личную жизнь и не умеет подлизываться к людям и притворяться хорошим, я очень хотела посмотреть, как он поведет себя на интервью.

И тут я вся окаменела, увидев в кадре Тессу Маколифф в качестве интервьюера.

Сукин сын!

– Ну да, мистер Марек, – продолжала она беседу, которую я застала в самом разгаре. – Но вы же не нанимаете консультантов. Ваша компания участвует в развитии экономики, сельского хозяйства и строительства, но что дает вам право голоса в изменении законов, скажем, об образовании?

– Тот факт, что я напрямую общаюсь с учителями, – ответил он без колебаний. – Мисс Маколифф, мне не требуется собирать целую конференцию консультантов и лоббистов, раздающих советы или оказывающих на меня влияние в вопросах, от которых они так же далеки, как и я, – пояснил Тайлер, откинувшись на спинку стула и положив одну руку на стол. – Чтобы разобраться в строительстве, я посещаю свои участки. Чтобы разобраться в проблемах обедневших слоев населения, мне достаточно заглянуть в соседний квартал. Чтобы разобраться в вопросах образования, я беседую с учителями. Напрямую. Задаю вопросы. Читаю. Изучаю информацию. Получаю необходимые ответы из первых рук. – А затем он прищурился и заговорил уверенным и властным тоном: – Кое-что я узнаю из вторых и третьих рук, но чаще всего – из первых.

Я опустила взгляд в бумаги и закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

– Какие изменения вы хотели бы видеть в образовании? – невозмутимо поинтересовалась Тесса.

Тайлер глубоко вздохнул, а затем задумчиво посмотрел на нее, обдумывая то, что собирался сказать.

– Работа учителя, несомненно, трудна, – начал он. – Финансирование школ все уменьшается и уменьшается, а количество учеников в классах все увеличивается. – Тайлер посмотрел на Тессу исподлобья. – Учителей нужно поддержать, а учебную программу и методы поменять, – заявил он.

Я отложила бумагу и ручку, не в силах сосредоточиться ни на чем другом. Тайлер тем временем продолжал:

– Учителям трудно заинтересовать детей выполнением домашней работы, когда те постоянно находятся в интернете, но они не могут использовать тот же самый интернет для поддержания внимания своих учеников на уроке, – объяснил он, и, услышав это, я улыбнулась и в изумлении вздохнула. – Учителям нужно использовать мобильные телефоны, айпады, ноутбуки… мы подготавливаем детей к жизни в будущем, но при этом используем технологии прошлого. Прошло уже много лет с тех пор, как эти методики действительно работали.

Я почувствовала, как меня бросило в жар, и закрыла ноутбук, не в силах сдержать восторг, от которого в животе запорхали бабочки. Тайлер практически цитировал мои слова. У меня перехватило горло. Я не могла поверить, что он это сделал. Он не только не забыл наш разговор, но и использовал его для своей предвыборной кампании. Сколько бы я ни твердила себе, что не нуждаюсь в нем, но никогда не думала, что он может нуждаться во мне. Тайлер причинил мне боль своим уходом, но мне никогда не приходило в голову, что он тоже страдает от своего решения. Даже после того, как он пришел в кабинет, чтобы увидеть меня, я по-прежнему считала, что нас связывал лишь секс.

Я моргнула, подняла взгляд и увидела, что Кристиан сидит за своей партой и пристально на меня смотрит. Я выпрямила спину, стараясь скрыть отразившиеся на лице эмоции, но он просто сидел и смотрел на меня так, словно размышлял о чем-то. Как долго он наблюдал за мной?

Прозвенел звонок, и ученики принялись собирать портфели и выходить за дверь.

– Итак, не забудьте! – крикнула я, вскакивая с места. – Проверьте новые сообщения в «Твиттере» в дополнение к сегодняшнему материалу.

Ученики покинули кабинет, а я села, включила песню Paralyzed группы In Flames и стала просматривать тесты.

– Мисс Брэдбери?

Я подняла глаза и увидела Кристиана, стоящего по другую сторону моего стола с сумкой для ноутбука, перекинутой через плечо.

– Да, Кристиан?

Он выглядел серьезным, и я обвела взглядом кабинет, убедившись, что все остальные ушли.

– Мне не нравится Тесса Маколифф, – заявил он.

Я наклонила голову, разглядывая его и гадая, зачем он мне это говорит.

– Ведущая телеканала? – уточнила я, и Кристиан кивнул.

– Но вы мне нравитесь, – спокойно продолжил он.

И что-то в том, как он просто стоял и смотрел мне в глаза, вселило в меня ужас.

О нет.

– В начале учебного года однажды после уроков я застал вас здесь с моим отцом, – признался Кристиан с горькой ноткой в голосе. – Я закончил футбольную тренировку и увидел, что Патрик приехал за мной, но машина моего отца тоже стояла рядом, так что я отправился искать его. Вы поправляли ему галстук.

Поправляла галстук? Копаясь в памяти, я отвела взгляд, а потом вспомнила. Наш первый раз… случился на этом столе больше месяца назад.

Прошел целый месяц!

Я открыла рот, но была так напугана, что, черт возьми, каждый волосок на теле встал дыбом. Вот дерьмо! Проклятье, что Кристиан тогда успел увидеть? Мне захотелось залезть под стол. Видел ли нас тогда кто-нибудь еще?

– Вы ведь не станете меня обманывать, правда? – спросил Кристиан.

Я вздернула подбородок, хотя мое чувство собственного достоинства испарилось.

– Нет.

– Хорошо, – бросил он. – Все пытаются обвести меня вокруг пальца, а я уже не ребенок.

Я облизнула пересохшие губы и встала.

– Что еще ты видел? – прямо поинтересовалась я.

Мне нужно было знать, насколько ужасна катастрофа.

Кристиан пожал плечами.

– Просто заметил, что между вами что-то происходит. – Он выгнул бровь, глядя на меня. – Я вижу, как отец смотрит на вас. Его взгляд становится мягче.

Я опустила глаза и глубоко вздохнула. Какой кошмар.

– Мне действительно было плевать, чем занимается отец. – Кристиан вздохнул. – Но я подумал, что с вашей стороны это довольно дерьмово. Вы же учитель, – напомнил он. – Мой учитель.

Я тут же кивнула, глядя ему прямо в глаза.

– Да, это так, – подтвердила я. – Ты имеешь полное право сердиться.

– Люди часто говорят мне это в последнее время, словно так можно все исправить, – огрызнулся он.

Кристиан был прав. Ошибки можно простить, но не всегда получается их забыть. И очень жаль, что именно ему приходится страдать из-за чужих проступков.

– Почему вы больше не встречаетесь с моим отцом? – потребовал Кристиан ответа.

– Потому что это неправильно, – проговорила я. – Потому что в жизни иногда встречается слишком много препятствий. Мы предали твое доверие, а ты для нас важнее всего.

Кристиан нахмурил брови, словно не знал, чему верить.

– Неужели? – тихо спросил он.

– Ты важнее всего, – повторила я.

Он развернулся и направился к выходу, но вдруг остановился.

– Знаете что? – повернулся обратно Кристиан. – Отец стал нравиться мне больше. Он старается все исправить.

Неужели он намекает, что я имею к этому какое-то отношение?

– Теперь он проводит со мной много времени, – пояснил Кристиан, – помогает мне с домашним заданием… – Он кивнул сам себе. – Но сейчас отец кажется грустным, – задумчиво произнес он. – Не знаю, почему меня это волнует.

Мне было больно услышать, что Тайлер страдает. Обмануть себя я не могла. Я хотела, чтобы он скучал по мне, и хотела, чтобы у нашего расставания была уважительная причина. Кристиан и стал этой причиной.

Он пристально посмотрел на меня.

– Когда я перейду в класс углубленного изучения, вы сможете встречаться с моим отцом?

– Но тогда ты больше не сможешь у меня учиться, – слегка улыбнулась я.

– Но мы с вами будем видеться дома, – оживляясь, возразил Кристиан.

Я расслабилась, убедившись, что он больше не сердится. Я не знала, рассказал ли Кристиан кому-нибудь, но и не стала бы заставлять его хранить тайну. Если захочет, то расскажет, и мне придется отвечать за свои поступки. Но, к сожалению, Кристиан считал, что послужил причиной нашего с Тайлером расставания, хотя на самом деле все было гораздо сложнее.

– Я всегда буду рядом, – заверила я его. – Ты для меня всегда на первом месте. Никогда не забывай об этом.

25

Я положил руку на богато украшенные мраморные перила и сделал глоток виски, наблюдая за потоком машин и мелькающими огнями светофоров в вечерней прохладе Французского квартала. Сквозь распахнутые позади меня двери слышались разговоры и смех гостей маскарада в честь Хеллоуина, но я лишь прищурился, глядя, как какие-то беспризорники стоят в подворотне на другой стороне улицы и выпрашивают деньги на пиво. Их потрепанная одежда, взлохмаченные волосы и нахальное поведение всегда вызывали у меня недоумение главным образом потому, что я едва замечал их раньше. Наверное, в тех редких случаях, когда они все же привлекали мое внимание, я предполагал, что их устраивает подобный образ жизни, ведь они улыбались, когда болтали друг с другом.

Но теперь я поймал себя на том, что задаюсь вопросом – будучи одетым в чистый, новенький смокинг и вдыхая долетающий из зала аромат обильных угощений, – где беспризорники лягут спать нынешней ночью? Как давно не ела собака, которую они гладят? Где, черт возьми, их родители?

Я значительно замедлил темп жизни, чтобы успевать меньше, зато справляться с делами лучше, как и советовал отец, но чем больше приглядывался к окружающим мелочам, тем более опустошенным себя чувствовал. Возможно, беспризорники хотели от жизни большего и просто пытались пережить этот день. А возможно, и нет, потому что даже и не догадывались, что могли бы добиться большего. Но я знал, что они будут благодарны за любые полученные сейчас деньги. За еду, выпивку и сигарету… или что-нибудь еще, что доставит им удовольствие.

Мне хотелось от жизни многого, но – я понял это, глядя на беспризорников с высоты балкона, – добившись желаемого, почти ничего из этого я не ценил. Вряд ли что-то заставляло меня притормозить и почувствовать благодарность. Я упустил то, что действительно важно. Я сделал неверный выбор.

Мой телефон завибрировал в нагрудном кармане, но я продолжал попивать виски и не обращал на него внимания. Джей находился в зале и без конца отправлял сообщения, что мне необходимо притащить туда свою задницу и начать общаться с людьми, но мой интерес ко всему угас. Чем дольше я оставался без Истон, тем меньше мне хотелось чем-либо заниматься.

– Та-а-ак, – раздался позади меня женский голос, я оглянулся и увидел отца с женой. Оба улыбались мне.

– Когда ты официально заявишь о своей кандидатуре? – спросила мачеха.

Рейчел Марек была второй женой отца, и, хотя она мне нравилась, я едва знал ее. Мне было пятнадцать, когда умерла моя мать, и отец не женился повторно еще десять лет. К тому времени, как он снова вступил в брак, я уже давно переехал и жил самостоятельно.

Я оглянулся и увидел, как Джей проходит в стеклянные двери с явным намерением лично разыскать меня и привести внутрь. Я слабо улыбнулся Рейчел.

– Думаю, это несколько излишне. Все равно все знают о моих намерениях.

Но затем я перехватил красноречивый взгляд отца и смягчил ответ для мачехи.

– В течение недели, – заверил я ее.

Джей остановился рядом со мной, и я кивнул ему в знак того, что сейчас притащу свою задницу обратно на праздник.

– Ты переедешь в Вашингтон, округ Колумбия? – спросила мачеха, сжимая руку моего отца.

– Сначала нужно победить, – возразил я, стараясь не загадывать наперед.

– Прости. – Она засмеялась и бросила взгляд на моего отца. – Мы тебя не сглазим. Мы просто с нетерпением ждем предстоящий год. Обожаю политические кампании.

– Мы все взволнованы, – вмешался Джей. – Я запасся хлопьями и энергетическими батончиками.

А я по-прежнему пытался понять, какого черта творю.

Как, черт возьми, мои желания могли так быстро измениться? Я планировал этого добиться. Мечтал об этом. А теперь все в моей жизни, кроме Кристиана, казалось мне чертовски бесполезным. Бесполезным и бессмысленным.

– Оставьте нас на минутку, – попросил отец, и я поднял взгляд и увидел, как он перепоручает заботы о жене моему брату. Они вернулись в зал, а отец кивком пригласил меня пройтись вместе.

– В некотором смысле сенаторы, – начал он, направляясь обратно в тускло освещенный свечами бальный зал, – обладают большей властью, чем президент. У президентов ограничен срок полномочий, а сенатор может занимать свой пост всю жизнь.

Это уже было мне известно, как и моему отцу, имеющему докторскую степень в области политических наук.

– Я уже более тридцати лет знаком с сенатором Бейнором, – объяснил он. – Он пытался нанять меня на работу в своем правительственном аппарате, но я отказался.

– Почему?

Мы прогуливались по периметру зала, а остальные гости собрались вокруг столов и на танцполе.

– Я не назвал бы этот пост заслуженным, – признался отец. – Для меня это слишком шикарная жизнь.

Я тихонько рассмеялся; мне нравилось, как часто отец бывает откровенен. Большинство людей не связывают политику с гламуром, но это, безусловно, гламурное занятие. Власть, богатство и связи с людьми, которые могут вознести или уничтожить вас.