Бумага и огонь Кейн Рейчел

– Ты выстрелил в него первым, – сказала Брансом (никто никогда не звал ее Виолеттой, а Тарик придумал ей прозвище, Войналетта, в первый же день) и одним толчком заставила Джесса сесть обратно на стул. Джесс не стал сопротивляться. Сидя, он имел преимущество – возможность ударить по коленям противников и сломать кости. – Я все видела. Он упал, когда в него выстрелил ты.

– Он целился в профессора. Знаешь, в одного из тех, кого мы поклялись защищать любой ценой? Ты что, хочешь сказать, что на моем месте поступила бы иначе?

– Ты лжешь, – сказал Ву. Он не был плохим парнем, и Джесс обычно неплохо с ним ладил, однако, видя сейчас на его лице беспристрастное, сердитое выражение, Джесс понял, что поладить сегодня точно не получится. – Тарик бы ни за что не предал нас. И он бы ни за что не стал стрелять в профессора. Это немыслимо!

Они ни за что не примут правду такой, какая она есть, и Джесс не мог винить их в этом. Тарик был дружелюбным человеком, нравился всем. Джессу и самому с трудом удавалось не привязываться к Тарику. Ему хотелось оставаться в стороне ото всех после того, как он потерял друзей, с которыми вместе учился.

И вот что он заработал в попытках оставаться в стороне.

– Я говорю вам правду, и Бота подтвердит, как умер Тарик. Стрелял ли я в него или нет, не играет никакой роли. Я не убивал его! Его убил снайпер на крыше.

– А ты думаешь, что выполнял свой долг, – сказал Ву. Он с силой сжал руки в кулаки и мрачно смотрел на Джесса в упор. Джесс понимал, что означает этот взгляд. Он видел этот взгляд Ву прежде. Однако Джесс краем глаза следил и за Брансом, потому что обычно она становилась зачинщиком драк. – И ты поступишь так снова, верно? С любым из нас.

– Да, я поступлю так снова, если понадобится спасать жизнь профессора. И вы поступите так же! – Джесс начинал сердиться, буквально чувствовал, как пламя разрастается у него внутри. – Тарик работал на врагов. Может, даже не только он.

Взгляд Ву стал опасно темным, когда он спросил:

– Ты что, назвал нас поджигателями?

Джесс понимал, что нельзя придумать большего оскорбления, чем подобное, однако уже некуда отступать назад да и смысла пытаться нет. Ни Брансом, ни Ву не стали бы его слушать, они уже приняли решение и не станут менять свою точку зрения. Джесс лишь зря тратил время и силы.

Поблизости не было никаких других солдат. Драки между служащими одного звания не были теоретически запрещены, если свидетелями того не были старшие по званию. Брансом уже собиралась ударить, как решил Джесс, и поэтому он приготовился разбить ей левую коленную чашечку, однако в следующий миг у двери послышался спокойный голос, который произнес:

– Это частная драка, где двое на одного, или я тоже могу присоединиться?

На пороге стояла Глен Уотен, и выглядела она опасно неподвижной, хотя голос ее и звучал миролюбиво. Сержант, выше по званию.

Момент напряжения тут же рассеялся, точно дым на ветру, и Ву с Брансом сделали шаг назад.

– Командир, – сказал Ву, однако посмотрел на Глен он вовсе не как на ту, кого уважал, – мы просто кое-что обсуждаем.

– Тогда обсуждайте это кое-что там, где я вас вижу, – ответила она. – Если один из вас затеет что-то здесь, в серапеуме, то выговор получат все. И я могу гарантировать, вам не понравится мой гнев. Все ясно?

Глен стучала пальцами по шву на своих штанах, и Джесс отлично знал, что означает этот жест. Это значило, что она едва сдерживалась от того, чтобы самой не начать драку. Должно быть, остальные тоже это знали или, по крайней мере, видели воинственную искру, поблескивающую в ее глазах в этот момент. Брансом кивнула и отошла от Джесса, и после секундных колебаний ее примеру последовал и Ву.

– Все в порядке, сержант, – сказала Брансом. – Мы… позже договорим. – «Когда Уотен поблизости не будет», – должна была бы добавить она следом, хотя Джессу по большому счету было плевать. По крайней мере, они его предупредили.

Джесс молча наблюдал, как двое солдат уходят, а когда они были достаточно далеко и не могли ничего расслышать, сказал:

– Неужели я действительно выгляжу таким слабым, что мне нужна помощь, командир? – Как только он произнес – проворчал – это, то осознал внезапно, что уже приготовился к драке. Даже хотел подраться.

Готова была и Глен, потому что в три широких шага пересекла зал, схватила Джесса за ворот и дернула, заставив подняться со стула на ноги. Поднимаясь, Джесс столкнул со стола бланк, и при звуке удара книги об пол Джесс и Глен одновременно замерли, уставившись вниз.

Затем Глен перевела взгляд обратно на Джесса.

– Ну давай, Брайтвелл, продолжай испытывать сегодня мое терпение. Посмотрим, как далеко тебе удастся зайти!

Джесс уставился в глаза Глен, и его собственные злость и разочарование растворились, потому что те же самые чувства он увидел на ее лице. Джесс медленно поднял руки, точно сдаваясь, и Глен отпустила его, отступив назад. Начала прохаживаться по залу. Через несколько мгновений она наклонилась и подняла упавшую книгу, а затем передала обратно в руки Джессу.

– Мне следует знать, что так испортило тебе настроение? – поинтересовался он. Она в ответ посмотрела на него так пронзительно, что ее взглядом, казалось, можно резать стекло.

– Капитан Фенг. Он дал мне четко и ясно понять, что мне нужно сделать кое-какой выбор, – сказала Глен. – Сложный выбор.

– Карьера или друзья, – сказал Джесс. – Ты ведь знала, что рано или поздно это случится, верно?

– Я никогда не собиралась заводить друзей! Я пришла сюда для того, чтобы добиться успеха, а для этого необходима концентрация. Ты это прекрасно понимаешь. Знаю, что понимаешь.

Джесс и правда понимал. Он мог вести себя так же бессердечно, если это было необходимо. Здесь, в Библиотеке, успех являлся тем алтарем, на котором все приносили жертвы… и дружба наименьшая из них. Чтобы добиться продвижения по службе, зная то, что Джесс знал сейчас, нужно принести в жертву свои моральные ценности. Этику. Саму душу.

А еще Джесс знал, что Глен хотела – нет, отчаянно желала – добиться успеха. Она пыталась скрывать, как много успех для нее означал, однако это было видно кристально ясно, как свет маяка в ночи.

– Поступай, как считаешь нужным, – тихо сказал ей Джесс. – Никто тебя не осудит. Уж точно не я. Я все равно эгоистичный ублюдок.

Глен как-то странно, натянуто засмеялась, а затем резко затихла. Силилась успокоить дыхание несколько секунд, а когда ей это все-таки удалось, то наконец-то расслабилась.

– Здесь разговаривать нельзя, – сказала она. – Пошли.

Глен увела Джесса обратно в его комнату, дождавшись, пока он войдет, закрыла за ним дверь и произнесла:

– Ты ходил в маяк, верно? Тебя там заметили?

– Не думаю, – ответил Джесс. – Я поговорил с Халилой. Она готова помочь. – По привычке они продолжили переговариваться шепотом. Лучше уж быть готовым к тому, что неприятели могут подслушать везде, особенно во времена, как сейчас.

Глен нахмурилась.

– Не хочется мне вовлекать ее в это дело, – сказала она. – Среди нас всех Халила может потерять больше всего. Да и что насчет Дарио? Ты ему доверяешь?

– Он не всегда мне нравится, однако вопрос о доверии тут ни при чем, и, разумеется, да, я ему доверяю. Однако имей в виду: он все равно создаст нам кучу проблем просто потому, что по-другому не умеет, – сказал Джесс. – Однако он очень разозлился, узнав про Томаса. Я верю, что он сделает все, что потребуется.

Глен кивнула и опустилась на кровать Джесса, ему оставалось лишь подвинуть стул и сесть рядом.

– Из-за чего ты там ссорился с остальными? – поинтересовалась она.

– Из-за Тарика.

Глен определенно не ожидала такого ответа, и Джесс увидел, как она напряглась. Кто-то другой подумал бы, что Глен ведет себя недружелюбно, однако Джесс понимал, что таким образом Глен разве что пытается отгородиться от своей же печали.

– Я должна была догадаться, что они обвинят тебя, нужно было все им объяснить самой. Прости.

Джесс пожал плечами, но промолчал. Говорить было особо нечего.

– Я отправила уведомление о смерти его родным, – сказала она. – Это моя обязанность как командира отряда. Полагаю, рано или поздно мне бы все равно пришлось узнать, каково это. Хотя я бы предпочла узнать попозже и в более благородных обстоятельствах.

– Что ты им сказала?

– Не истинную причину, разумеется. Сказала, что во время тренировки, к большому сожалению, произошел несчастный случай и Тарик честно выполнял свои обязанности, позаботившись о своих товарищах.

Джесс обдумал ее слова, а затем произнес:

– А ты подозревала, что подобное может произойти?

– Если честно, то нет. Я понимала, что у него были подозрительные знакомые. Однако я точно не ожидала, что он попытается застрелить профессора!

– А я-то думал, что ты априори подозреваешь каждого во всех смертных грехах.

– Давай условимся на том, что я просто не жду от людей лучшего. Однако Тарик мертв, и, скорее всего, убил его один из тех, кто ему заплатил, за то, что он провалил миссию. Согласен?

– Согласен, – ответил Джесс. – Есть под подозрением еще кто-нибудь из отряда?

– Мне приходится подозревать каждого. Включая тебя, полагаю.

– Что ж, честно. – Джесс прочистил горло и добавил: – Насчет Томаса… Фенг сказал, что ты должна сделать выбор…

– Сказал, – согласилась Глен и посмотрела ему прямо в глаза. – И я сделала. Ты знаешь, какое решение я приняла.

«Они с Дарио все-таки чем-то похожи», – подумал Джесс. Никто из них не мучился от сомнений. Они просто принимали решение и посылали все последствия к черту.

– Халила и Дарио попытаются разыскать информацию о том, где расположена секретная тюрьма, – сообщил ей Джесс. – То, что ты говорила ранее, насчет Черных архивов… Думаешь, есть шанс того, что информация насчет Томаса может храниться именно там?

– Библиотека именно там хранит все свои секреты, так что да.

– Я попрошу Дарио разузнать. Нам нужно действовать как можно быстрее, – сказал Джесс. – Не могу выкинуть Томаса из головы. А что, если…

– Если ты думаешь о том, что с ним происходит… – Глен сделала вдох, а затем медленно выдохнула, – …не думай. Ты не можешь сейчас ничего изменить, а чувство вины является бесполезной эмоцией.

Джесс рассмеялся, хотя в ее словах и не было ничего смешного. Или в его собственных словах.

– А о чем еще думать? – спросил он. – О нашем светлом будущем?

– Незачем о нем думать, потому что у нас его нет. Не будет, даже если бы мы не имели дела с Томасом. Я потеряла одного солдата из моего отряда, а другой серьезно ранен. И чуть не потеряла профессора. Вот о чем Фенг говорил со мной сегодня: как плохо я себя показала и каким большим одолжением с его стороны будет рекомендовать меня для повышения. Если я приму его предложение, то буквально стану его собственностью. Это того не стоит. – Глен больно было говорить все это вслух, Джесс знал, однако на ее лице эта боль никак не отразилась. Какая же она стойкая, эта Глен. А теперь она рисковала потерять все свои мечты и готова была отказаться от них с непоколебимой смелостью, как и всегда.

В этот момент Джесс почувствовал к ней глубочайшее уважение. Быть может, отчасти даже любовь.

– По крайней мере, мы всегда сможем с легкостью встретиться с Халилой и Дарио, если не будем постоянно на службе.

Она выгнула брови.

– Ты хочешь поставить меня лицом к лицу с Дарио? – поинтересовалась она. – Есть вероятность того, что я ему врежу перед тем, как начну по-настоящему доверять.

– Ты и правда можешь ему доверять. – В ответ на ее вопросительный взгляд Джесс пожал плечами. – Знаю, знаю. Меня это тоже до сих пор удивляет.

Глен уселась поудобнее, отчего деревянная кровать заскрипела, и скрестила руки на груди. Сейчас она была не в униформе, на ней была простая белая рубашка и облегающие штаны, только ботинки были все те же, которые она, похоже, очень любила. «Если она потеряет свою должность, то потеряет все», – подумал Джесс.

– Знаешь, наши шансы на успех настолько ничтожны, что вся наша затея почти что бессмысленна, – сказала Глен. – Ты, я, Халила, Дарио, Вульф, Санти – если мы вообще можем рассчитывать на Санти, которому тоже придется выбирать, кому он верен, – против целой Библиотеки? Это просто немыслимо.

Она была права. Пусть Великая библиотека и погрязла в коррупции и лжи, ей все равно доверяли десятки тысяч хороших людей, а почитали ее миллиарды. Почитали они, однако, ту Библиотеку, какой она должна была быть. Не ту, какой являлась на самом деле. Почитали мечту, в которую был влюблен и сам Джесс: мечту о Библиотеке, являющейся сияющим светом знаний всего мира.

Однако свет ее на сегодняшний день отбрасывал слишком много тени.

– Уже поздно, – произнесла Глен, отчего Джесс вздрогнул, позабыв о своих размышлениях, а потом моргнул и вспомнил, что по-прежнему находится в прохладной комнате этим вечером. Скоро будет ужин. – Ты поговоришь с Дарио? Насчет Черных архивов?

– Поговорю. – Джесс вздохнул, поднимаясь на ноги. У него снова болело все тело, и все старые синяки и ссадины напоминали о себе. – Ты пойдешь в обеденный зал?

Глен мимолетно улыбнулась. Улыбалась она очень редко, и в этот момент стала почти что похожа на человека. Привлекательного.

– Ты что, предлагаешь меня проводить, как какую-то девчонку, за которой ухаживаешь? Джесс. Не трать своего времени. Я для тебя недоступна.

– Какая жалость, – отшутился он в ответ. – Давай быть посерьезнее. Ты знаешь, у меня есть…

– Морган, – закончила за него фразу она, когда Джесс умолк. – Да. Ты и правда любишь недоступных. Теперь она точно принцесса, заключенная в башне. От этого тебе хочется заполучить ее лишь еще сильнее, не так ли? Думаю, ты прочел слишком много сказок о рыцарях, Джесс.

Ее слова заставили его замолчать и обдумать эту мысль, в первое мгновение им овладел гнев, однако потом по телу пробежал холодок, словно он наконец-то кое-что осознал. Неужели именно поэтому Морган ему так нравится? Потому что он видел в этом вызов? Джесс не мог не признать, что отчасти это могло быть правдой. Чертова Глен и ее внимательность. Он видит в сложившейся ситуации испытание и чувствует себя виноватым.

– Я говорю все это не потому, что ревную, – продолжила Глен, по-прежнему спокойно улыбаясь, отчего Джессу хотелось злиться лишь больше. – Но ты и я? Нет. Хорошо?

– Да.

– Отлично. С этим мы разобрались.

Как это похоже на Глен, она всегда предпочитает все обсудить и разобраться в любой неопределенности, неважно, каким неловким может выйти в итоге разговор. Ее хладнокровность в подобных вопросах просто поражала, однако и правда становилось легче.

– Напомни мне, чтобы я никогда больше не вел себя вежливо рядом с тобой, – сказал Джесс, и Глен рассмеялась, расслабившись, и по-товарищески положила руку ему на плечо.

– Обязательно напомню.

Дни шли, и остальные отряды сдали все финальные испытания и тесты. Новобранцев распустили или же назначили на другие должности, и их крыло в военной части опустело, а затем наполнилось новыми солдатами, готовыми служить в элитных библиотечных войсках и выглядевшими воодушевленными и полными надежд.

Однако никто не сообщал отряду Глен об их собственном будущем. Это беспокоило Джесса, и он попытался выяснить, что к чему, и – очень осторожно – расспросить других солдат. Нашлось несколько членов отряда, чья судьба достаточно долго оставалась под вопросом, и почти всех их в конце концов отправили домой. Время, решил Джесс, тянут те, кто решает их судьбу в высших чинах.

Быть может, капитан Санти боролся за их будущее прямо сейчас. И проигрывал.

Тем не менее Джесс одновременно был рад свободе, потому что он проводил свои дни за поисками сомнительной информации, читая свой кодекс, а ночами общался с Красным Ибрагимом и Анитой, изучая редкие книги, которые хоть как-нибудь могли им намекнуть на то, что происходит с врагами архивариуса. То, что Джессу все-таки удалось выяснить, не выглядело обнадеживающим: почти все, кого обвиняли в ереси, согласно источникам, были казнены, хотя казни в настоящее время проходили за закрытыми дверями и из них не делали грандиозное представление, как когда-то в прошлом. Александрийская тюрьма, которая существовала в жестокие времена истории основания Великой библиотеки, давно снесена. Быть может, в подвалах серапеума и найдется несколько темниц, однако поиски Халилы привели лишь к тому, что она отыскала списки дежурств охраны, а сверив их со списками обязанностей, она вскоре сумеет составить план поручений, которые получал каждый стражник, приписанный к самому архивариусу. Тогда можно будет вычислить тех, кто остался без поручений, и тогда уже можно предположить, что оставшиеся-то как раз и охраняют тайную тюрьму.

Где бы ни был Томас, его держали явно не в Александрии.

– Нам следует надавить на Вульфа, – сказала Халила, когда она, Джесс, Глен и Дарио сидели вместе в небольшом кафе на берегу. Сумерки окрашивали небеса в темные оттенки, однако Джесс не мог по-настоящему оценить красоту природы в данный момент. Ничего из того, что выяснили Халила с Дарио, пока никак не помогало им в поисках. Никаких алмазов среди песчинок. Бездействие сводило Джесса с ума. – Уверена, он должен помнить больше, чем говорит.

– Может, и нет, – пробубнил Дарио, пережевывая ломтик курицы в соусе карри. Сам же Джесс уже съел все, что было у него в тарелке. – Существуют медицинские техники и отвары, блокирующие воспоминания. Если на нем испытывали подобное, вряд ли он сможет что-либо вспомнить самостоятельно.

– Что ты имеешь в виду? Но сможет вспомнить, если ему помогут? – поинтересовалась Глен. Она уже давно все доела и теперь лениво наблюдала за египетскими кораблями под белыми парусами, направляющимися по воде в гавань. – С помощью другого отвара?

– Скорее потребуется помощь гипнотизера, – сказал Дарио.

– Гипнотизера, – простонала Глен. – Не говори мне, что ты веришь в подобные бредни.

– Гипноз является научно обоснованным феноменом, – возразил Дарио. – И любой может этому обучиться. Для этого не нужны врожденные способности, как у скрывателей. Однако навыки гипнотизеров являются строжайшей тайной. У нас был один на заседании суда недавно.

– Не говори, что ты научился гипнозу, – произнесла Халила. – Тогда я ни за что не смогу доверять тебе.

– Я пытался, но, к счастью для тебя, он отказался меня обучить. Однако это и правда навык. С помощью гипноза можно восстановить некоторые воспоминания.

– Гипнотизеры почти что вне закона, – заметила Халила. – Если даже ты найдешь гипнотизера, которому готов довериться, вряд ли из этого что-то выйдет. Если воспоминания и остались, они отлично спрятаны. Отыскивать их может быть опасно.

– Оставим этот вариант в качестве последней надежды, – сказал Джесс. – Я отыскал кое-какие упоминания в книгах на черном рынке о том, что у Библиотеки есть тюрьма в Риме. Однако упоминания эти давнишние. Нового ничего.

– Рим был бы логичным местом, – сказала Халила. – В конце концов, не считая Александрии, это самый верный Библиотеке город. Базилика Юлия почти что такая же большая, как местный серапеум.

– Ты бывала в Риме?

– Однажды, – призналась Халила. – Мы с родными путешествовали, посещали Форум[14] и другие известные достопримечательности. Я никогда не видела ничего подобного. Сказать честно, мне кажется, у нас было бы больше шансов вызволить Томаса из Александрии, чем из Рима.

– Что ж, – произнес Джесс, – это были всего лишь упоминания, причем старинные. Может, они ничего и не значат. Руководитель отдела Артифекс мог отправить Томаса куда угодно. Куда угодно, где у Великой библиотеки есть филиал.

Мысль об этом удручала, и все замолчали. Со стороны воды тянулся прохладный бриз, треплющий платок и платье Халилы, и Дарио наконец произнес:

– Таким образом мы его не найдем. Архивариус не дурак. Он бы не оставил подсказки у всех на виду. Нам нужно капать глубже.

– Где? Мир огромен, Дарио.

Испанец отвел глаза, уставившись на гавань, и произнес:

– Я подал заявку на должность личного помощника руководителя Артифекса. Все знают, что он является правой рукой самого архивариуса.

– Что-что ты сделал? – воскликнула Глен, всего долей секунды раньше произнеся то, что хотел произнести Джесс. – Ты с ума сошел, что ли?

– Кому-то надо подобраться к нему поближе. Расположить его к себе. И я могу это сделать. – Дарио снова перевел глаза на собеседников. – Я подхожу лучше всего: достаточно умен, чтобы быть полезным, и недостаточно, чтобы казаться угрозой. Могу быть беспощадным. Богат и могу похвастаться полезными связями своей семьи. А еще очень даже очарователен.

– Должен отдать тебе должное за то, что очарование ты упомянул последним, – заметил Джесс. Это было на удивление точное и самодостаточное описание. Джесс и не подозревал, что Дарио так хорошо понимает свои собственные достоинства и недостатки. – А что насчет твоей должности в качестве помощника профессора Пракеш? Я думал, тебе с ней нравится работать.

– Мне действительно нравится. Но я подумал, что мы все согласились: мы затеяли все это ради Томаса. Полагаю, я не единственный, кто готов пойти на жертвы.

– Ты не единственный, – сказала Халила и опустила глаза, взглянув на свои руки, сложенные на груди. – Признаться честно, я тоже подала заявку на работу в отделе Артифекс.

– Что? – Дарио уставился на Халилу, но она уверенно встретила его взгляд.

– Не смотри на меня с таким изумлением, – сказала она. – Я могу притворяться не хуже тебя, и ты это знаешь!

– Но я не хочу, чтобы ты…

– Дарио. То, чего ты хочешь или не хочешь, не имеет ко мне никакого отношения. Я не спрашивала у тебя разрешения, и мне не нужно твое одобрение! – Голос Халилы посуровел, и Дарио первым отвел глаза.

– Мои поздравления, – произнесла Глен. – Вы оба чрезвычайно независимы, и теперь архивариус начнет задаваться вопросом, почему вы оба внезапно захотели поработать с ним поближе одновременно. Очевидно, что ни один из вас не способен быть шпионом.

– О-о, ну прости, нас не вырастили преступниками и самопровозглашенными искателями приключений!

– Дарио, ты ничего обо мне не знаешь, – сказала Глен. Судя по голосу, она не злилась, разве что ее все это забавляло.

– Говоря о преступниках, я имел в виду Джесса.

– Да, я догадался, – ответил Джесс. – Идея подобраться к руководителю Артифекса не так уж плоха, однако я сомневаюсь, что кого-либо из вас возьмут. Архивариус не глуп.

– Нет, только жесток, – заметила Глен. – Нам нужно что-то посерьезнее. Куда серьезнее, чем подобная затея.

– А что насчет… – Джесс колебался несколько секунд, но потом все-таки продолжил: – Что насчет Черных архивов?

За их столиком воцарилась тишина. Джесс ожидал, что хотя бы кто-то один из них рассмеется, назвав Черные архивы дурацкими слухами, однако в конце концов Халила произнесла:

– Я поищу информацию о них.

– Только осторожно, – сказала ей Глен.

– Знаю. Мне пора идти, – добавила она. – Меня еще ждет сегодня работа. Дарио?

– Иди, – ответил он. – Я еще выпью.

– А я не буду, – сказала Глен. – Халила, я пойду с тобой.

Джесс тоже начал было подниматься на ноги, но Дарио пнул его по голени под столом, причем достаточно сильно, чтобы заставить поморщиться.

– Да, я тоже выпью стаканчик, – произнес Джесс и одарил Дарио сердитой улыбкой. – Увидимся позже. – Глен с Халилой вышли на вечернюю улицу, а Джесс уставился на Дарио. – Ну чего тебе?

– Кое-что, что касается нас двоих. Не хочу втягивать их в это.

– Почему?

Дарио пожал плечами.

– Потому что это работа для двоих, а не для четверых, и я знаю Глен. Она напросится, если дать ей возможность.

– А тебе она не нравится.

– Ну вообще-то, вы оба мне не нравитесь, если уж говорить откровенно. Однако у тебя есть навыки, которые мне пригодятся.

– А именно?

– Ты умеешь воровать, – сказал Дарио и поманил рукой официанта. – Поэтому нам обоим стоит сначала выпить.

– Ты ведь шутишь, – сказал Джесс и вытаращился на гробницу Александра Македонского.

Дарио не сказал ему, куда они направляются, иначе бы Джесс отказался участвовать в этой затее еще в кафе. А быть может, выпитое вино немного усыпило его бдительность, раз уж он согласился хотя бы взглянуть. И вот они пришли. Взглянуть.

Не считая маяка и серапеума, гробница Александра Македонского являлась самой узнаваемой достопримечательностью Александрии. Она также являлась историческим памятником, который сохранился во всей своей красе. Расположившись в центре площади пышного парка, она выглядела именно тем, чем и являлась: данью раздутой легенде. Облицованная мрамором, разумеется, и с золотыми статуями по углам каждого из четырех ярусов. Остальные статуи по периметру были каменными, или, по крайней мере, таковыми казались: это были воины, кони и боги. На вершине расположилась колесница самого Александра, которую тянули за собой боевые скакуны, застывшие в прыжке, а статуя юного короля изображала Александра привлекательным и величественным, словно он и сам был богом.

Мимо них прошла симпатичная темноглазая девушка, широко улыбнувшись Дарио, проведя рукой по цветам, высаженным вдоль дорожки. Испанец улыбнулся в ответ и поклонился, отчего девушка захихикала. Джесс вздохнул.

– Только не говори, что мы пришли сюда для того, чтобы ты строил глазки дамам.

– Это приятный бонус, – сказал Дарио. – Я должен здесь встретиться кое с кем, у кого, возможно, есть для нас книга.

– С кем именно встретиться?

– Я что, должен официально знакомиться с теми, у кого планирую купить нелегальный товар? Мне показалось, это скорее неформальное общение.

– И где ты познакомился с этим человеком?

– Разузнал о нем, – сказал Дарио. – Кое-что я все-таки умею, знаешь ли. Но если тебе так хочется все знать, то это моряк из Рима. Он сказал, что у него есть украденная книга посещений местной тюрьмы.

– В каждом городе есть тюрьма!

– Этой тюрьмой заведуют солдаты элитного библиотечного полка. Не местная полиция.

Джессу все это не нравилось.

– Ты вообще его знаешь? – спросил он.

– Нет. Именно поэтому я позвал тебя с собой, зная твою длинную историю работы с… подозрительными материалами. Я заплачу за книгу, ты ее заберешь и спрячешь, а потом мы с тобой изучим то, за что я заплатил неслыханно огромную часть своих сбережений.

– Дарио, покупки на черном рынке определенно не для тебя. Тебе следовало поговорить сначала со мной. Я мог бы…

– Времени не было, – оборвал его Дарио. – Ты поможешь или нет?

Место для проведения подобного дела тоже было не самым удачным: в парке слишком много гуляющих людей, некоторые гуляют даже целыми семьями. Слишком много лишних ушей, а еще Джесс не упустил из вида того факта, что по парку прохаживаются два сфинкса-стражника.

Однако сфинксы были не единственной угрозой. Одна из золотых статуй – Гера, как решил Джесс, королева греческих богов – повернула голову и осмотрела их, когда они проходили мимо, хотя если она сторожила гробницу, то вряд ли имела возможность спуститься со своего места. Да даже на это Джесс мог бы еще закрыть глаза. Но потом он заметил, что один из сфинксов опустился на тропинку неподалеку и вытянулся. Он не то чтобы наблюдал за двумя парнями, однако все инстинкты Джесса тут же заставили его напрячься. Дело было не в том, что за ними следили (хотя стоило признаться, Джесса очень пугала мысль о том, что механические стражники за ними следят), а в том, что ему не нравилась сама мысль о том, что эти существа рядом, когда он занимается противозаконной деятельностью.

Разумеется, Дарио обо всем этом не подумал. Похоже, он вообще считал механических стражей частью пейзажа.

– Мне все это не нравится, – сказал Джесс. – Место слишком людное, слишком очевидное. И сфинксы. Отменяй все. Мы можем встретиться в более безопасном месте.

– Я не могу ничего отменить, и не я выбирал место встречи, – ответил Дарио. – Это моя единственная возможность заполучить книгу. Уходи, если испугался. Хотя я полагал, что кто-то, столь знакомый с миром криминала, как ты, будет посмелее.

– Между смелостью и самонадеянностью огромная разница, – кисло заметил Джесс. – Где этот твой знакомый?

– Он скоро сюда придет. – Дарио определенно не понимал всей опасности. У Джесса сдавило горло, когда они подошли к сфинксу и тот повернул свою громадную голову фараона в их сторону. Глаза у него загорелись двумя красными огнями, сначала тускло, а потом все ярче.

– Дарио, нам нужно уходить.

– А вот и он. – Идиот помахал рукой, и Джесс заметил мужчину в простой рабочей одежде, шагающего по тропинке к ним навстречу.

Откуда-то из кустов донесся шорох. Джесс повернул голову в сторону шума и увидел второго сфинкса, наблюдающего за ними через изгородь. Человекоподобное лицо уставилось на них с пугающим вниманием, а глаза сияли точь-в-точь как кровь.

Джесс схватил Дарио за руку.

– Уходим. Сейчас же.

– Нет, он уже пришел…

– За мной. Живо!

Джесс развернулся и бросился бежать обратно в сторону входа в гробницу. Он слышал, как хрустят за спиной ветки, но не обернулся. Дарио бежал на шаг позади, нагнав Джесса как раз в тот момент, когда сфинкс издал высокий писк, словно зов ястреба. Он шел прямо на них. Джесс ускорился, шагая все шире и быстрее, и за четыре длинных шага уже перескочил изгородь, а еще через десять шагов уже обогнул половину здания гробницы, а Дарио силился поспеть следом. Сфинксы закричали, скача за ними со скоростью хищных львов, а люди, которые до этого наслаждались прогулками по парку, разбежались, спеша к выходам. Джесс старался не думать о том, что могут сделать сфинксы с несчастными прохожими. Он видел урон, который оставляли после себя механизированные львы в Лондоне. Они с Дарио рисковали сейчас не только собственными жизнями, но и жизнями каждого, кто оказался сегодня здесь.

Не останавливаясь у гробницы на передышку, Джесс с Дарио бросились вверх по мраморным ступенькам.

– Почему они за нами гонятся? – сердито поинтересовался Дарио, тяжело дыша. Джесс даже не запыхался. Дарио стоило почаще вставать из-за стола. – Мы сотрудники Библиотеки! На нас браслеты! Что, во имя всего святого…

– Они все знали! Твой знакомый нас выдал. Или же кто-то выдал его, – выкрикнул Джесс в ответ. – Ты думал, что сможешь просто прогуляться и заполучить что-то, за что Библиотека убивает людей? Не имея никакого опыта в таких делах, ни обучившись, да еще и в общественном месте? Идиот!

Дарио явно теперь был не в своей стихии, и вся его уверенность резко и бесследно исчезла. Несмотря на то что он видел немало ужасов в Оксфорде и пережил многое после, до сегодняшнего момента он определенно не считал Великую библиотеку своим врагом. До сегодняшнего момента он и не понимал, каково это – встретиться с темной стороной Библиотеки лицом к лицу. Джесс почти что завидовал. И в то же самое время почти что ему сочувствовал.

Однако времени сейчас не было ни на одно из чувств.

Джесс ни разу не был внутри гробницы, однако знал, что на первом этаже располагалось что-то вроде музея, где были выставлены артефакты времен Александра: его доспехи, меч и так далее. Если им повезет, то у сфинксов в программе не будет заложено разрешения на вход на территорию, где они могут нечаянно повредить бесценные исторические предметы. Однако, если догадки окажутся неверны, Джесс решил увести Дарио повыше, забравшись по внутренней лестнице, перескакивая по две ступеньки разом, на ярус между этажами. Сердце стучало в груди, однако не совсем из-за страха; есть все-таки нечто воодушевляющее в подобной гонке, даже вызывающее зависимость. Смертельная игра. Но все равно игра.

Оставшийся снаружи сфинкс снова закричал. Второй ему ответил, и их крик смешался с чудовищным воплем живого человека, страдающего от боли и ужаса. А потом этот вопль внезапно оборвался.

Глаза Дарио округлились.

– Они…

– Убили твоего знакомого? Скорее всего. Или же какого-нибудь невинного прохожего, оказавшегося у них на пути. – Джессу хотелось врезать Дарио за его невежество. – Во что, по-твоему, ты ввязался, Дарио? Ты что, хотел меня впечатлить?

Дарио судорожно сглотнул, открыл было рот, но потом снова закрыл.

– Может быть, – сказал он наконец-то. Затем выражение его лица стало более-менее осознанным, и он огляделся по сторонам. – Я никогда прежде здесь не бывал. А ты?

– Нет. – «Еще одна глупость», – подумал Джесс. Дарио следовало сначала изучить все прилегающие территории, причем несколько раз и в разное время суток. Ему следовало знать, как можно войти и выйти, а также быть в курсе всех возможных путей отступления. – Пошли. Мы поднимаемся наверх.

Этажом выше располагался стеклянный гроб самого Александра Македонского, и, хотя Джесс понимал, что ему не следует замедляться, он все-таки начал шагать тише. Место предполагало вести себя почтительно. Иссохшее, кожистое тело Александра – забальзамированное и облаченное в позолоченные доспехи – лежало под толстым старинным стеклом… или, быть может, под хрусталем. Тело оказалось меньше, чем представлял Джесс. Александр завоевал огромную часть известного тогда мира, будучи всего лишь мальчишкой, и Джесс теперь задумался, что бы тот подумал обо всем, что творится сейчас: о своей гробнице, обо всех оказываемых ему почестях, о Библиотеке, которая завоевала оставшийся мир от его имени. Неужели он и правда захотел бы, чтобы его вот так вот положили на всеобщее обозрение, точно он еще один экспонат в своем же музее?

В нишах стен вокруг гроба стояли статуи плачущих мужчин и женщин, которые закрывали руками лица. Они выглядели очень правдоподобными и одновременно пугающими.

Дарио заговорил тихо, однако Джесс всего равно вздрогнул, когда услышал:

– Они тоже?..

– Механические? Да. Не трогай гроб. Вероятно, они его охраняют.

Джесс остановился на безопасном расстоянии от тела Александра Македонского, а потом отправился дальше вверх по лестнице, и Дарио поспешил следом. Они вышли на большую пустую веранду, где царствовал вечерний ветер, а вокруг стояли несколько скамеек и кресел. Отсюда открывался чудесный вид на Александрию, однако не было никакого выхода на крышу или же вниз. Когда Джесс взглянул на сады внизу, то не удивился, что все гуляющие ранее прохожие исчезли. Остались только они с Дарио и двое сфинксов, прохаживающихся вдоль гробницы и то и дело поднимающих свои красные глазищи наверх. Жутко.

– Куда мы теперь пойдем? – спросил Дарио. Его голос звучал оправданно встревоженным.

– Мы пойдем вниз, – ответил Джесс.

– Но сфинксы…

Джесс сделал глубокий вдох и произнес:

– Ты пойдешь вниз. Я же отвлеку сфинксов и уведу их на другую сторону здания. Жди здесь и наблюдай. Когда путь будет свободен, спускайся вниз.