Бумага и огонь Кейн Рейчел

– Ты выстрелил в него первым, – сказала Брансом (никто никогда не звал ее Виолеттой, а Тарик придумал ей прозвище, Войналетта, в первый же день) и одним толчком заставила Джесса сесть обратно на стул. Джесс не стал сопротивляться. Сидя, он имел преимущество – возможность ударить по коленям противников и сломать кости. – Я все видела. Он упал, когда в него выстрелил ты.

– Он целился в профессора. Знаешь, в одного из тех, кого мы поклялись защищать любой ценой? Ты что, хочешь сказать, что на моем месте поступила бы иначе?

– Ты лжешь, – сказал Ву. Он не был плохим парнем, и Джесс обычно неплохо с ним ладил, однако, видя сейчас на его лице беспристрастное, сердитое выражение, Джесс понял, что поладить сегодня точно не получится. – Тарик бы ни за что не предал нас. И он бы ни за что не стал стрелять в профессора. Это немыслимо!

Они ни за что не примут правду такой, какая она есть, и Джесс не мог винить их в этом. Тарик был дружелюбным человеком, нравился всем. Джессу и самому с трудом удавалось не привязываться к Тарику. Ему хотелось оставаться в стороне ото всех после того, как он потерял друзей, с которыми вместе учился.

И вот что он заработал в попытках оставаться в стороне.

– Я говорю вам правду, и Бота подтвердит, как умер Тарик. Стрелял ли я в него или нет, не играет никакой роли. Я не убивал его! Его убил снайпер на крыше.

– А ты думаешь, что выполнял свой долг, – сказал Ву. Он с силой сжал руки в кулаки и мрачно смотрел на Джесса в упор. Джесс понимал, что означает этот взгляд. Он видел этот взгляд Ву прежде. Однако Джесс краем глаза следил и за Брансом, потому что обычно она становилась зачинщиком драк. – И ты поступишь так снова, верно? С любым из нас.

– Да, я поступлю так снова, если понадобится спасать жизнь профессора. И вы поступите так же! – Джесс начинал сердиться, буквально чувствовал, как пламя разрастается у него внутри. – Тарик работал на врагов. Может, даже не только он.

Взгляд Ву стал опасно темным, когда он спросил:

– Ты что, назвал нас поджигателями?

Джесс понимал, что нельзя придумать большего оскорбления, чем подобное, однако уже некуда отступать назад да и смысла пытаться нет. Ни Брансом, ни Ву не стали бы его слушать, они уже приняли решение и не станут менять свою точку зрения. Джесс лишь зря тратил время и силы.

Поблизости не было никаких других солдат. Драки между служащими одного звания не были теоретически запрещены, если свидетелями того не были старшие по званию. Брансом уже собиралась ударить, как решил Джесс, и поэтому он приготовился разбить ей левую коленную чашечку, однако в следующий миг у двери послышался спокойный голос, который произнес: