Мисс Шамвей машет волшебной палочкой Чейз Джеймс

Глава 4

Возвращаясь в бар Викси за Боглем, я все время думал о том, что хотел сказать мне Викси. Это было совершеннейшей фантастикой, но все в этом деле перевоплощений с самого начала отдавало тайными колдовскими силами.

Итак, моей приглашенной была совсем не Мира. Настоящую Миру похитили. Чем быстрее я займусь этой девицей, что явилась ко мне на свидание, тем будет лучше. Теперь, когда Викси потерял способность говорить, он не скажет того, что знал о похищении. Но собака, когда окрепнет, сможет отвести нас к тому месту, где на нее напали. Может быть, это даст какой-нибудь след для поиска настоящей Миры.

Вряд ли следовало терять время, объясняя Боглю феномен существования двух Мир. Он бы принял меня за сумасшедшего.

Сэм, при виде состояния Викси, пришел одновременно в ярость и волнение. Я поручил животное заботам Богля, который должен был отвезти его в клинику для животных, и поспешил домой. Мне удалось убедить парня вернуться как можно скорее, не объясняя причину этой спешки.

Сам я вскочил в такси сразу же, как Богль понял свою задачу. Чем сильнее я торопился, тем длиннее казалась дорога. Я страшно волновался, хотя сам не понимал почему.

Наконец машина остановилась перед нашим домом. Я швырнул шоферу деньги и бегом помчался по ступенькам. Когда я вошел в квартиру, у меня было то же состояние, как и в тот день, когда я нашел труп Квинтла. Та же странная атмосфера: гнетущая и угрожающая тишина. Я позвал Анзела и даже не узнал свой голос. В кухне никого не было. Я вышел оттуда немного успокоенный мыслью, что Док и Мира, видно, вышли погулять. Я собрался подняться на второй этаж, но что-то остановило меня. Под диваном лежал какой-то предмет. Я внимательно оглядел его: огненно-красное платье Миры, скатанное в комок и кое-как засунутое под диван. Я развернул сверток и задрожал: весь подол платья был запачкан кровью. В сознании мелькнула страшная догадка: Мира убита. Но, не найдя на одежде ни следов пули, ни следов ножа, я немного успокоился, решив, что на платье кровь кого-то другого, не самой Миры.

Я бросил платье, поднялся по лестнице на второй этаж и толкнул дверь комнаты Анзела. Он лежал на кровати. Пятна крови покрывали стену и паркет. Я никогда не отдавал себе отчета, насколько мал наш доктор, пока не увидел его лежащим вот так. Его пиджак был в крови, а лицо уже приобрело землистый оттенок. Я испугался, что Анзел уже мертв. Но, дотронувшись до него, понял, что жизнь еще теплится в нем. Ощутив под своими пальцами его холодеющую руку, я осознал, до какой степени я привязался к Доку, как тяжело его терять. Попадись мне сейчас тот, кто сотворил это зло, прикончил бы убийцу без малейшего колебания.

– Док, – тихо позвал я, не осмеливаясь его приподнять. – Кто же это, Док?

Он открыл глаза и посмотрел на меня отсутствующим взглядом.

– Это я, Милан. – Я опустился возле постели на колени. – Что я могу сделать? Вы, вероятно, серьезно ранены?

Док попытался говорить, но безуспешно.

Я смотрел на его шевелящиеся губы, придвинувшись почти вплотную, но не смог уловить ни звука. Нужно было сделать так, чтобы он во что бы то ни стало заговорил. Невозможно позволить ему умереть, не узнав, кто здесь был. Я побежал в столовую, налил стакан виски и вернулся к Доку.

– Вы слышите, Док? – Я приподнял ему голову. – Выпейте. Это вас подкрепит.

Виски дало желаемый эффект. Но я слишком ясно видел, как оставляет Анзела жизнь. Я надеялся только на то, что успею выслушать его рассказ.

– Вы были правы: это не Мира, – прошептал он наконец. – Вскоре после вашего ухода она напала на меня. Я совершил ошибку, что не поостерегся, зная, что передо мной жестокая фурия. Этого следовало ожидать. Берегитесь ее, Росс. Эта вторая Мира очень опасна.

Док закрыл глаза. Я испугался, что он умирает. Но он собрался с силами, которых у него оставалось все меньше, и тихо заговорил снова:

– Она попытается все свалить на настоящую Миру. – Голос Анзела дрожал. – Нужно спасти нашу девочку. Я предупреждал вас! Где Мира? Что с ней?

– Не беспокойтесь, Док. Я все сделаю. Отдыхайте, я сейчас позову врача.

– Нужно разыскать ее и обеспечить алиби, – продолжал Док. – Не зовите полицию, пока не уничтожите все, что она могла бы использовать как улику. Эти улики специально оставлены другой Мирой – убийцей. Вам нужно избавиться от этой мрази до конца месяца, чтобы она не смогла вновь вернуться в Миру. Она, конечно же, попытается это сделать после полнолуния.

Я уже не понимал, о чем он говорит. Его голос постепенно слабел. Умер он в ту минуту, когда в комнату влетел Богль. Сэм застыл возле кровати в полной растерянности.

– Все кончено, бедный мой Сэм. – Я стоял рядом с ним и понимал, что совершенно бесполезно объяснять ему, как случилось, что Дока больше нет в живых. Сэм знал уже достаточно много, но все же история смерти его друга была слишком сложной для столь медлительного ума.

Богль с ужасом посмотрел на Анзела, потом вцепился в меня так, что едва не сорвал пиджак и рубашку. Его лицо побагровело от сильного прилива крови, глаза сверкали диким блеском.

– Кто это сделал? – крикнул он, ударяя меня о стенку. – Выкладывай все!

Говорить ему правду было совершенно бессмысленно. Его состояние было не из тех, чтобы он мог поверить этой фантастической истории. Пришлось промямлить, что мне ничего не известно, и попытаться вырваться из его лап. Это было столь же легко, как освободиться от медвежьего капкана.

– Успокойся, Сэм, – попытался успокоить я Богля. – Так ты ничего не добьешься.

Он фыркнул и оттолкнул меня так, что я едва не упал. Бросившись к кровати, он встал на колени и взял в свою ручищу сухонькую руку умершего друга. Сэм плакал, и я решил, что надо оставить его с Доком наедине.

Я спустился вниз, просто не представляя, что нужно делать, донельзя удрученный смертью Дока. Я боялся за Миру. Бедная девочка. Бедная девочка должна будет ответить за чужое злодеяние.

Чтобы подкрепиться, я отправился в столовую и проглотил изрядную порцию виски. Потом сел и углубился в размышления. Убийство было налицо. Предстоит объясняться с копами. Придется выкладывать необъяснимые для себя самого вещи. В случае неудачи – Мира пропала. Это запачканное платье послужит достаточной уликой для ареста.

Я допил виски и поднял платье. Док велел мне уничтожить все, что могло бы послужить доказательством вины нашей крошки. А это улика номер один.

Вдруг платье вырвали у меня из рук. Я не заметил Богля, занятый невеселыми размышлениями. Ему было достаточно взгляда на кровавые пятна, чтоб понять все именно так, как и было подстроено.

– Где она? – спросил он спокойно.

Я всегда считал Богля грубым, но безобидным парнем. Теперь же передо мной стоял одержимый жаждой мести самый настоящий гангстер, готовый на крайность.

– Нужно хорошенько обо всем поговорить, – сказал я. – Глотни виски, Сэм, это тебе поможет.

– А! Так я не ошибся! Если она думает, что выйдет сухой из воды, то здорово ошибается! – процедил он сквозь зубы. – Со мной у нее этот номер не пройдет! Старик был безобиден, как курица. Нам было хорошо вдвоем, пока не появились ты и она. Ты ее любишь, эту шлюху, да? Что ж, скажу тебе правду: после того, как я с ней потолкую, любить уже будет нечего.

– Не будь дураком, Сэм. Я понимаю твою утрату: Док был отличным парнем. Но она его не убивала.

– А это? – указал он на платье.

– Несмотря на кажущуюся очевидность факта, все равно не Мира убила Анзела. Поверь мне, Сэм.

– Расскажешь это копам. А если ей удастся улизнуть, я сам ее из-под земли достану, – заявил он и направился к телефону.

Я бросился за Боглем, пытаясь остановить его. Нужно было выиграть время и завладеть уликой, которую захватил этот упрямец. Если платье попадет в полицию, Миру уже ничто не спасет. За ней будут гоняться по всей стране.

– Оставь в покое копов, – посоветовал я. – Займемся поисками убийцы сами. За всей этой историей стоит Крюгер. Неужели ты не понимаешь?

Сэм резко отстранил меня, освобождая себе путь.

– За кого ты меня принимаешь? Я знаю, что она совсем лишила тебя ума, но мне на это наплевать. Если не вызвать копов, кто же будет вести расследование причин смерти Дока.

– Ладно, раз ты так хочешь, – согласился я и отошел за спину здоровяку. Мне страшно не хотелось нападать на него сзади, но это был единственный способ завладеть и уничтожить улику. Но Богль разгадал мой маневр. Он обернулся и проворчал:

– Только без глупостей, это тебе ничего не даст.

– И все же можно попытаться, – сказал я и резко ударил его. Но Богль успел среагировать – и удар пришелся только по щеке. В свою очередь я получил удар, заставивший меня отлететь на середину комнаты. Что-что, а драться этот тугодум умел, в этом не было сомнений.

Сэм опустил руки со словами:

– Довольно, я не хочу причинять тебе зла. Но если ты не успокоишься, то получишь хорошую взбучку, понял?

Это было более чем ясно, но, если я его не остановлю, начнется такое…

Я предпринял очередную попытку воздействовать методом внушения.

– Да подумай ты хоть немного, – умоляюще произнес я, размышляя, чем же пронять обезумевшего парня. – Говорю тебе, что Мира здесь ни при чем. Она любила старика не меньше, чем ты. Она не способна на такое, неужели ты не можешь это понять?

– Да? А платье? И разве не ее мы оставили с Доком? Где же она?

– Крюгер похитил ее, тюлень несчастный! – крикнул я, сознавая, что мы теряем драгоценное время. – Неужели ты не понимаешь, что все это проделала банда Крюгера? Им для чего-то нужна Мира. А Док оказался помехой. И пока мы тут рассуждаем, истинные убийцы спокойно заметают следы своего преступления.

Какое-то мгновение мне казалось, что Сэм начинает прислушиваться к моим словам. Потом его глаза потемнели.

– А это платье? – с нетерпением повторил он. – Такой гусь, как Крюгер, не даст себя провести какой-то бабенке!..

Мы заметили его оба сразу, недоуменно пожирая глазами. Бог знает, каким образом он ускользнул от моего внимания раньше. Должно быть, переживания, связанные со смертью Дока Анзела, совсем выбили меня из колеи. На камине, против часов, стоял большой белый конверт.

Мы бросились к нему одновременно. Я успел бы раньше, если бы кулак Богля со всего размаху не врезался мне в ухо. Я рухнул, как если бы на меня обрушился небоскреб, и оставался без сознания буквально несколько секунд, но Боглю вполне хватило этого времени, чтобы прочитать письмо.

Я медленно поднялся на ноги. Один взгляд на лицо Богля сказал мне, что все потеряно, что все слова для него теперь бесполезны и убедить его в невиновности Миры способа нет.

– Это для тебя, – сообщил Сэм холодным, безжизненным тоном. – Она пишет, что собирается обезвредить Дока и удрать. Она даст о себе знать, когда дела пойдут получше. – Он сунул записку в карман. – Как ты сможешь объяснить это? Ты так хорошо все понимаешь. Давай сочиняй!

Я с трудом удерживался на ногах и мыслил логично. Этому мешал шум в голове. Все же я сообразил, что нужно овладеть этим письмом, которое для Миры означало только одно – электрический стул.

Теперь-то я понял значение всего, что говорил мне Док. Та, что убила Дока, была полна решимости свалить все на Миру, а с таким свидетелем, как Богль, дело было в шляпе. Необходимо было любой ценой убедить Сэма в существовании двух Мир.

– Ради Бога, послушай меня, хочешь ты этого или нет, – попросил я. – Док, умирая, раскрыл мне тайну того, что с ним произошло. Это долго пересказывать, но главное вот что: девушка, с которой я виделся у Манетти, была не Мира, а та, что выдает себя за нее. Их невозможно отличить друг от друга, настолько они похожи.

Я передал ему свой разговор с Викси. Однако Богль мне не поверил:

– Эта куколка просто заморочила тебе голову. Ты готов на все, лишь бы спасти ее шкуру. Но со мной этот номер не пройдет. Побереги свои сказочки для копов.

Я знал наперед, что ничего не выйдет, если попытаться действовать силой. Но это оставался единственный способ заполучить платье и письмо. Не надеясь на благополучный исход моей затеи, я все же бросился на Сэма с кулаками.

На этот раз я повел себя осмотрительнее: ложный выпад слева, потом удар справа. Но Богль прекрасно разбирался в этой музыке. Он принял мой удар предплечьем и ответил тяжелым ударом в лицо. Разъяренный, не помня себя от злости, я кинулся на Сэма, умудрившись пробиться сквозь град наносимых мне ударов. Я даже прижал его к стене, что дало мне неплохую позицию и возможность провести серию удачных ударов. Но кончилось все тем, что Богль свалил меня прекрасным апперкотом. Когда же я предпринял новую атаку, то результат был тем же: я отлетел к стене и упал на колени. Богль ринулся ко мне. Я увидел его лицо и похолодел от ужаса. Это быль лицо дикого зверя, упоенного радостью победы. «Мое счастье, если я выйду из этой переделки живым», – подумал я и, кое-как выпрямившись, нанес короткий удар в голову и два прямых – в желудок. Они не возымели на Богля никакого действия. А он вовсю орудовал кулачищами, молотя по моему телу так, что трещали ребра. Изловчившись, я тоже нанес ему неплохую плюху в лицо. Удачный удар! Он заставил Сэма отступить и позволил перейти в атаку. По рычанию Богля я понял, что удар достиг цели. Но разве можно продержаться против здоровяка тяжелее тебя на двадцать фунтов?

Богль расстреливал меня с близкого расстояния, посылая удар за ударом так молниеносно, что я не успевал увернуться. Да это и было невозможно, как немыслимо их парировать. Потом в голове моей словно взорвалась бомба, и я погрузился во мрак.

Выплывая из небытия, я обнаружил, что нахожусь в комнате один. Я медленно поднялся и ощупал челюсть. Она распухла, но была цела. Облегченно вздохнув, я дотащился до стола и сделал приличный глоток виски. Это меня несколько подбодрило. За первым последовал второй глоток, третий… На Богля я не сердился. Если встать на его позицию, он действовал правильно. Будь я на его месте, поступил бы точно так же.

Пройдя в ванную, я подставил голову под струю холодной воды. Теперь я был более или менее в порядке. Возвращаясь в зал, я услышал звук полицейской сирены.

Сэм был уже там. Его распухшее в синяках лицо выглядело не лучше моего. Мы обменялись взглядами, и он виновато произнес:

– Ты уж прости, старик, но эта курочка должна получить свое. Я не виноват, что ты по ней сохнешь.

– Ничего ты не понимаешь, – ответил я и потащился в столовую.

Прибыли представители закона. Их общество состояло из Кленси, инспектора из отдела по расследованию убийств, которого я достаточно хорошо знал, полисмена и фотографа. Они тут же деловито принялись за привычную работу, но меня это уже не интересовало. Пусть делают, что хотят. В нужный момент я попытаюсь вытащить Миру из переделки. Я слышал, как Кленси поднимался по лестнице осматривать труп. Он оставался там достаточно долго, потом спустился вниз, оставив своих людей заниматься отпечатками пальцев и прочими формальностями следствия.

Кленси был небольшого роста толстячком, с кустистыми бровями и темного цвета лицом, что придавало ему суровый вид. Он без конца курил и старался держаться как детектив из гангстерских фильмов. Но, однако, он не являлся столь уж значительной звездой в отделе по расследованию убийств, так что я не был в восторге от того, что дело поручено ему.

Инспектор подошел ко мне и Сэму.

– Ну и дела! – произнес он с удивлением. – Росс Милан! Что вы здесь делаете?

– Привет, Кленси, – поздоровался я как можно более непринужденно. – Давненько не виделись, не так ли?

Он пристально изучал мое лицо, потом перевел взгляд на Богля.

– Что означает эта драка?

– А, немножко порезвились…

– Не надо нас дурачить! А как же ваше лицо? – Голос Кленси прозвучал резко.

– Ах это? – Я пожал плечами. – Просто обычай, привезенный из Мексики. В этой стране довольно странные привычки: одни носят серьги, другие – бороды, а я вот ношу синяки. Там это очень модно. Не так ли, Сэм?

Богль ничего не ответил. Перед полицейскими он всегда чувствовал себя неуверенно.

– Все такой же остроумный! – сказал Кленси. – Так по какому поводу драка?

– Не делайте из нее криминала. Бывает иногда полезно поразмяться. Хочешь сохранить мускулатуру в порядке – тренируйся.

Кленси сердито прикусил сигару и с презрением посмотрел на меня.

– Ладно, оставим пока это. Что вас сюда привело?

Я рассказал в нескольких словах о моей встрече с Доком и Боглем в Мексике, но и словом не заикнулся о Мире.

– Что вы скажете о девушке, которая была с вами? – Полицейский задал мне этот вопрос таким тоном и с таким видом, словно на него было направлено с полдюжины камер и восхищенная толпа девушек ожидала его автографов.

– Какая девушка? – спросил я осторожно.

– Вы знаете, – спросил он мрачно. – Мира Шамвей.

– Какая Мира Шамвей? Их две.

– Как две? – Кленси едва не подавился сигарой. – Что это вы такое сочиняете?

– Знаете, Кленси, – начал я. – В этой истории много такого, чему вообще невозможно верить. Так что вы вряд ли поймете меня. Но я готов дать исчерпывающую информацию, чтобы прояснить обстановку.

– Не слушайте его! – рявкнул Сэм. – Эта девчонка свела его с ума.

Инспектор косо взглянул на Богля.

– Когда мне понадобится что-то у вас выяснить, – сказал он сухо, – я дам вам знать. А пока помолчите. – Он повернулся ко мне. – Ну, так что там у вас?

Я знаком предложил инспектору сесть.

– Устраивайтесь поудобнее. Для того чтобы все объяснить, мне нужно время. А вам пригодится вся ваша энергия, чтобы поддержать работу мозга.

– Оставьте мой мозг в покое, Милан, и вообще, будьте поосторожнее. Я знаю, что вы считаете себя хитрецом, но, если вы попытаетесь мне морочить голову, я посажу вас под замок до тех пор, пока все не прояснится. Как вам нравится такая перспектива?

– К чему угрозы, старина, – бросил я беспечно. Но на самом деле я не был так уж спокоен: попади я в тюрьму, Мира останется без поддержки.

– К делу, Милан, к делу.

Мысль объяснить такому типу, как Кленси, все перипетии мексиканской истории была не слишком остроумной, но делать было нечего.

Кленси слушал меня с сонным видом. В начале рассказа он снова раскурил сигару, распространявшую запах затхлости. Она, казалось, была противна даже ему самому, поскольку после второй затяжки инспектор позволил ей мирно погаснуть. Судя по его манере курить, одной сигары ему вполне должно было хватать на неделю. Эта же, принимая во внимание ее запах, видно, служила ему годы.

Дойдя до половины повествования, я понял, что теряю время попусту. Кленси никак не мог понять, сошел ли я с ума или просто вожу за нос, и сердился все больше и больше. Еще немного, и он окончательно выйдет из себя.

– Вот так обстоят дела, – закруглился я. – Одну Миру похитили, а другая убила Анзела.

Я сознательно не упомянул, какое отношение ко всей этой истории имеет Крюгер. Поскольку Пеппи был крепким орешком, я решил заняться им сам, без привлечения полиции.

– Ну и история! Стоя уснешь! – подвел итог Кленси. Он глубоко вздохнул. – Нужно совсем свихнуться, чтобы рассказывать такое перед судом. Если бы я не знал вас, Милан, я бы сразу забрал вас с собой, чтобы не терять время.

Я указал рукой на Богля:

– Вот же свидетель, Кленси. Он подтвердит вам все, что я рассказал о превращении в колбасу, о летающих женщинах, говорящей собаке и прочей чепухе.

– Хорошо, – Кленси перевел взгляд на Богля. – Вы видели, как человек превращается в колбасу?

Богль посмотрел на меня, потом повернулся к Кленси.

– Да он просто пудрит вам мозги. Я ведь уже говорил. Ничего подобного я не видел.

– Кретин! – крикнул я со злостью. – Ты ведь отлично знаешь, что все это правда!

– Все! – заорал вдруг инспектор. – С меня достаточно, Милан! Или выкладывай все начистоту, или я сажаю тебя под замок!

– Но я же говорю вам… – начал я.

– О'кей, – Кленси поднялся. – Пойдемте со мной, вы, двое. Посмотрим, как отреагирует на вашу историю шеф!

Я посмотрел на Богля.

– Ну и что ты надеешься добиться своей игрой?

Лицо Богля передернулось.

– Можешь болтать все, что хочешь, – с яростью бросил он. – Я заставлю ее заплатить за все. Если копы до нее не доберутся, то я возьмусь за дело сам. Тот, кто пристукнул Дока, все равно свое получит!

– Кого это ты называешь копами? – с возмущением спросил Кленси.

– Да тех, кто они и есть на самом деле, – ответил Богль.

Прежде чем Кленси успел ответить, перед дверью остановился катафалк. Мы замолчали, глядя на разворачивающуюся перед нами сцену. Едва увидев носилки, Богль заплакал.

Глава 5

Полицейского капитана звали Саммерс. Я знал его достаточно хорошо. Это был очень милый человек, когда бывал в нормальном расположении духа. В дни же плохого настроения лучше было не попадаться ему на глаза.

Он заставил прождать меня около четырех часов, и эта пытка ожиданием довела меня почти до безумия.

– Привет, Милан, – сказал он, когда Кленси втолкнул меня в кабинет. – Сожалею, что заставил тебя ждать. Садись.

Кленси неподвижно застыл за спиной Саммерса, нервно жуя потухшую сигару.

– Все в порядке, – беспечно сказал я, пожав ему руку и поудобнее устроившись в кресле. – Это достаточно простое дело.

– Неужели? – Капитан уставился на меня долгим взглядом, затем протянул пачку сигарет. – Закуривай.

Когда мы закурили, он продолжил:

– Оказаться замешанным в историю с убийством – такое на тебя не похоже. Я считал тебя слишком ловким для этого.

– Ни во что я не замешан. Кроме шуток. Я уже нашел этого бедного старика мертвым.

– Ну да, вы только нашли его. Но девушка почему-то оставила тебе записку, что пришила сама этого доктора.

– Все это ерунда, – медленно проговорил я. – Она не убивала Дока и не писала записку. Это сделала другая Мира.

– Другая? – Саммерс скрылся за густым облаком дыма. – Ах да. Тип, превратившийся в колбасу, говорящая собака, летающая женщина. Да, Кленси все это говорил.

При этих словах Кленси нервно притопнул, потом воцарилось молчание, настолько полное, что я слышал тиканье моих часов, причем так же ясно, как будто это был будильник.

– Придумай что-нибудь получше, – изрек наконец Саммерс. – У меня нет времени выслушивать все дурацкие истории. Может, тебе и доставило удовольствие дурачить Кленси, но со мной этот номер не пройдет.

Мы обменялись взглядами, и я понял, что наступило время менять тактику.

– О'кей! – сказал я. – Почему бы не допросить девушку? Зачем допрашивать меня?

– Будьте уверены, мы возьмемся за нее, едва только отыщем, – ответил Саммерс. – У нее спросят о целой куче вещей, а потом посадят на тепленький симпатичный стульчик, где она и поджарится.

Я покачал головой. Значит, они еще не арестовали Миру. Это уже кое-что.

– Она ваша подруга, не так ли, Милан?

– Нет. Я просто нахожу ее привлекательной и забавной, но не больше.

– Богль говорил другое.

– Это не серьезный свидетель. Он был лучшим другом старика. Сэм считает, что Мира убила Дока, и будет говорить что угодно, лишь бы посадить ее за решетку.

– Значит, ты считаешь ее невиновной?

– Это очевидно, – резко ответил я. – Я ведь уже говорил об этом.

– Что же, ты единственный, кто так думает. Она сама созналась, написав этот документ. – Он похлопал по листочку бумаги. Я узнал записку, перехваченную Боглем.

– Что ж, я могу вам только посочувствовать. Да, у вас есть платье, запачканное кровью, и даже это письмо. Вы держите, так вам кажется, в руках прочную нить. Но они оставлены не той Мирой, которую вы имеете в виду, а другой, которую теперь знаю только я, так как Док, знавший ее, убит.

– Но против вашей подружки есть и другие улики: рукоятка ножа с ее отпечатками пальцев, а на пиджаке старика найден ее волос. – Саммерс осторожно погладил себя по затылку. – Нет, Милан, это дело ясное, и я советую тебе вести себя осторожнее.

Я пожал плечами.

– Если вы уже все решили, то, конечно, помочь вам невозможно. Я хотел вызваться добровольцем, но, поскольку моя версия убийства оказалась слишком тяжелой для вашего пищеварения, отказываюсь.

Саммерс задумчиво посмотрел на меня.

– Расскажи-ка все сначала, Росс. Я давно знаю тебя, и ты никогда не опускался до лжи. Давай, я хочу выслушать непосредственно сам твое изложение данного явления с двумя девушками.

Кленси тяжело вздохнул, но это не было принято во внимание. Я повторил все, что когда-то пытался втолковать Кленси. Саммерс слушал, не сводя с меня холодного выразительного взгляда и не переставая поглаживать себя по затылку. Когда я кончил, он покачал головой.

– Тебе не откажешь в воображении, Милан. Неплохой сюжет для анекдота.

– Да, история потрясающая, но это все чистая правда.

– И не скажи! Одна говорящая собака чего стоит. Псина из шерсти и костей, понимающая человеческую речь, да еще и отвечающая тебе. Это весьма в духе детектива. Кстати, где она?

– В собачьем госпитале. Ее отвез туда Богль. Спроси его, где собака.

– Я уже спрашивал об этом Богля. Но он категорически отрицает тот факт, что собака разговаривала.

– Нужно позвонить в госпиталь. Он должен находиться где-то рядом с Мелберри-парк.

На лице Саммерса промелькнуло что-то похожее на улыбку.

– Займитесь этим, – приказал он Кленси. – Я очень хочу услышать, как разговаривает пес.

Но тут я вспомнил последние события, и мне стало нехорошо.

– Погодите-ка, но ведь он теперь не разговаривает. Его ударили по голове. Он только лает.

Наступило продолжительное молчание, и лицо Саммерса помрачнело.

– Ага! Теперь он только лает, – повторил Саммерс и тут заметил мнущегося в нерешительности Кленси. – А ты чего ждешь? Ведь все равно нужно разыскать эту псину. Я хочу знать, была ли недавно доставлена в клинику раненая собака.

Кленси моментально исчез из кабинета.

– Я извиняюсь, Саммерс. Прекрасно понимаю, что мой рассказ смахивает на вранье, но собака говорила еще вчера. Клянусь тебе.

– Так, значит, собака больше не говорит и, может быть, женщина не летает? – Глаза Саммерса сверкали гневом. – Не знай я тебя, Милан, тебе бы пришлось провести скверные четверть часа. Я бы попросил своих мальчиков хорошенько потрясти тебя, чтобы освежить память.

Я нервно дернулся на своем стуле.

– Дай мне возможность раздобыть доказательства, – сказал я вдруг, вспоминая Саммерса играющим в покер и рискующим при этом не просто незначительной суммой, а месячным жалованьем, поставленным на кон. Я решил сыграть на его спортивном инстинкте, инстинкте игрока. – Послушай, Саммерс, если я приведу в кабинет этих двух девчонок, то это тебя убедит?

– Как это ты сделаешь? – в его глазах появился огонек интереса.

– Дай мне две недели. Чтобы их найти, понадобится много времени. Но одно условие: ваши шпики пусть оставят меня в покое.

– Но газеты? Они же поднимут вой, если я не предприму решительных действий уже на следующий день. – Говоря это, Саммерс нервно теребил кончик носа. – Ты же сам журналист и понимаешь, что меня ждет.

– На любую игру требуется достаточное количество времени, к тому же ты сможешь водить газеты за нос столько, сколько тебе нужно. – По его глазам я видел – еще одно усилие, и я смогу добиться победы и поехать домой. – Эта история представляет собой нечто гораздо большее, чем заурядное убийство. Дело чертовски запутанно, и, для того чтобы его верно разрешить, следует еще многое узнать. Проще простого арестовать Миру Шамвей и навесить на нее преступление, но таким образом истинный убийца останется на свободе, а у него есть что скрывать. Дай мне эту пару недель – и я преподнесу вам доказательства вины настоящих убийц на блюдечке.

– Но о чем идет речь? – спросил донельзя заинтригованный Саммерс.

– Не сейчас, Саммерс. Я могу ошибаться. Правда, уверенность в достоверности моих предположений меня не покидает. Но я лучше обо всем расскажу тогда, когда буду готов к этому.

– Ты понимаешь, что на основании имеющихся улик я мог бы арестовать тебя и привлечь к делу как соучастника? – в голосе Саммерса появилась холодность.

– А где свидетели? Я ничего не скажу.

Гнев вспыхнул в его глазах, но так же внезапно и погас. Улыбнувшись, он щедро разрешил:

– Ладно, даю тебе неделю, начиная с сегодняшнего дня, чтобы привести сюда этих двух девушек. В случае неудачи перспектива тебе известна: ты – соучастник убийства. Устраивает?

– Вполне, – ответил я без колебаний, протягивая инспектору руку. Он непринужденно пожал ее.

– А теперь за дело, Милан. Не забудь о том, что я хочу видеть тебя на следующей неделе здесь, с двумя девушками. И не смей покидать город, не сообщив мне, куда направляешься.

– Идет, – согласно кивнул я, собираясь уходить.

– Не думаю, что ты такой уж счастливец, – бросил Саммерс, видя, что я уже у двери. – Что-то не верится в существование одного человека сразу в двух лицах.

– Поговорим об этом при нашей следующей встрече, – сказал я, закрывая дверь за собой.

В коридоре я нос к носу столкнулся с Кленси.

– Что это вы здесь делаете? – спросил он подозрительно.

– Я не нужен Саммерсу ближайшую неделю, – ответил я самым дружеским тоном. – Какие новости о собаке?

– Есть кое-что, – заметил он. – В госпитале «Истерн дог» находился раненый волкодав, но он удрал раньше, чем мы до него добрались. Может быть, это и был ваш пес.

– Очень возможно. Что, если вы шепнете об этом Боглю? Мне кажется, что не я один умею сочинять истории.

Лицо Кленси омрачилось.