Ночь, когда огни погасли Уайт Карен
Идя по коридору, чувствуя, как длинная шелковая юбка ласкает ноги, и слушая стук высоченных каблуков очень сексуальных туфель по деревянному полу, Мэрили ощущала тайную радость оттого, что вошла в список немногих людей, не досаждающих Душке Прескотт.
Душка и Майкл столкнулись в гостиной. Колин напоминал зверька, не знающего, драться ему или бежать. Мэрили решила помочь ему:
– Колин, может быть, ты положишь в сумку печенье, которое мы испекли вчера вечером? И не забудьте угостить папу и Тэмми. – Она сама не знала, почему у нее вырвалось последнее слово. Может быть, виной тому были только хорошие манеры – она ведь не думала, что несколько лишних фунтов сильно повредят ее стройной – и беременной – фигуре.
– Ого. – Майкл даже рот приоткрыл при виде Мэрили.
– Нравится? – спросила она и немного покружилась, потому что ей нравилось, как при этом развевалась юбка, как переливался цвет. – Вот, нашла в шкафу.
– Что-то я не припомню, – сказал он, – ничего такого в твоем шкафу.
– Ну, видимо, ты невнимательно смотрел.
Мэрили не хотела, чтобы ее слова прозвучали как вызов, но не жалела, что они прозвучали именно так. Она чувствовала себя увереннее после целого дня, проведенного с Линди и Шарлин в салоне красоты, где ей сделали укладку и маникюр. Потом они отправились в «Ланком», где очаровательная дама по имени Люпина накрасила ее и рассказала, как самой нанести такой макияж. Она уже давно не тратила на себя так много денег, но, посмотрев в зеркало, поняла – оно того стоило.
– Ты прекрасна, Мэрили, – сказал Майкл, и она знала – он говорит искренне. Она долго смотрела на него, желая увидеть в его глазах сожаление, желая, чтобы он понял, кого потерял, не сумев оценить. Чтобы он попросил ее вернуться, чтобы осознал, какую чудовищную совершил ошибку. Но ничего этого не случилось, и она была даже рада.
Мысль ее поразила. Но в секунду внезапного просветления до нее дошло: она не хочет, чтобы он к ней возвращался. Все годы брака она не стремилась стать лучше. Она во всем винила себя, понимая, что слишком сильно опустила планку. Но брак должен быть чем-то большим, чем страховочная сетка под туго натянутой веревкой. Понадобились расстояние и время, чтобы это понять.
За последние несколько месяцев что-то изменилось. Может быть, только в перспективе. Она не рискнула бы утверждать, будто стала сильнее и храбрее, но она стала другой. Может быть, в разводе были свои плюсы.
– Надеюсь, в этих туфлях вы будете только сидеть, – сказала Душка, окинув взглядом из-под очков наряд Мэрили. – Иначе к концу вечера вам понадобится трость.
– Что вы, Душка, не волнуйтесь. Хизер предоставит шлепанцы всем, кто захочет переобуться.
– Как мило с ее стороны. И не знала, что она думает о чужих ногах. Она столько лет проходила на каблучищах, что ее ноги, наверное, будто вынули из молотилки. Благослови ее Господь.
– Мы можем подождать мистера Кимбалла? – спросила Лили.
– Нет, – ответили в один голос Душка и Майкл. По всей видимости, они могли согласиться только в этом.
– Не будем заставлять папу ждать, – сказала Мэрили. – Будет куча фотографий, и вы увидите, как мы, красивые, собираем деньги для вашей школы.
– Вы готовы? – спросил Майкл, взваливая на плечо сумку с вещами Колина. – Обнимите маму на прощание.
– Не трогай платье! – закричала Лили, оттаскивая Колина за руку. – Она может только послать тебе воздушный поцелуй.
Колин посмотрел на сестру так, словно она лишилась рассудка.
– Это ведь и моя мама.
Мэрили присела на корточки, послала обоим воздушные поцелуи и легонько сжала их плечи.
– Вот так я сохраню свое платье и макияж до самого воскресенья, а уж тогда-то будем обниматься и целоваться за все упущенное время. Хорошо?
Колин расплылся в улыбке, кивнул, и Лили наконец выпустила его руку. Мэрили медленно поднялась – на десятисантиметровых каблуках это было довольно затруднительно.
– Ведите себя хорошо, ладно?
– Да, мам, – сказал Колин. Лили нахмурилась.
– Трудно плохо себя вести при мисс Га… ну то есть Тэмми. Я все еще думаю, что она моя учительница.
Мэрили удивленно вскинула брови и торопливо вытолкала обоих за дверь.
– Пока, Мэрили. Повеселись как следует.
Она улыбнулась:
– Хорошо. Спасибо.
Майкл повернулся к Душке:
– Спокойной ночи, мадам. Всегда рад вас видеть.
– Пфф, – ответила она и сказала Колину: – Расскажи, если увидишь новых птиц. Многие перелетные уже здесь. А когда вернешься, думаю, научу вас печь тыквенный хлеб.
– Уааау! – завопили они, метнулись к Душке и заключили ее в объятия. Она сделала вид, что сердится, и легонько их оттолкнула.
Когда Майкл и дети ушли, Душка одобрительно посмотрела на Мэрили.
– Да уж, это получше штанов для йоги, какие вы обычно носите на выходных. – Она взглянула на уши Мэрили, на крошечные гвоздики с бриллиантами, которые подарил ей Майкл, когда они еще только встречались. Это были ее единственные блестящие серьги.
– Я взяла их с собой на тот случай, если у вас не найдется ничего подходящего. – Душка разжала ладонь. – И, похоже, оказалась права.
Мэрили посмотрела на протянутую руку Душки. Крупные клипсы в форме звездочек, усыпанные искристо-прозрачными камнями, будто подмигивали ей.
– Какие красивые, – сказала она и коснулась их пальцами, но тут же отдернула руку, испугавшись, что не так поняла намерения Душки.
– Они старые, но в хорошем смысле. Их сделали в те годы, когда люди еще заботились о качестве. Уилла Фэй со своей матерью купили их в магазине в Атланте и подарили мне, чтобы я надела их на свадьбу. Что им теперь лежать в шкатулке? Лучше их наденете вы.
– Я бы вас обняла, если бы не это платье.
– Ну, тогда примерьте их, – просто сказала Душка. Мэрили вынула из ушей гвоздики, положила на столик у дивана. Потом осторожно взяла клипсы у Душки и, встав у зеркала, надела их. Подвигала головой вправо-влево, улыбнулась, довольная эффектом.
– Мне кажется, это самые красивые клипсы, что я видела за всю свою жизнь. А я работаю в ювелирном, и это что-нибудь да значит. Даже не знаю, как вас отблагодарить…
– Для начала попробуйте их не потерять.
Глядя на Душку, Мэрили увидела юную невесту, в ушах которой сверкали эти клипсы, счастливую, как на той фотографии. И постаралась не думать о том, что случилось дальше.
– В тот вечер, когда вы ехали домой после свадьбы и увидели дым из трубы… вы узнали, кто был в том доме?
Подъехала машина, и обе женщины повернулись к двери.
– Это Уэйд, – сказала Душка, и Мэрили показалось, что на ее лице мелькнуло облегчение.
Она вновь ощутила уже знакомое покалывание от кончиков пальцев до самого мозга. Если бы она не знала, она подумала бы, что это просто прилив крови. Но она знала – потому что открыла дверь еще до того, как Уэйд постучал.
– Ну, – сказал он, оценивающе взглянув на нее, – кто бы подумал, что тебя можно привести в приличный вид?
– Спасибо, Уэйд. – Она шагнула в сторону, давая ему пройти. Он улыбнулся ей с высоты роста:
– Ладно, попробую еще раз. Здравствуй, Мэрили. Ты такая красивая, что тебя можно съесть.
Напряжение носилось между ними со свистом, как резиновый мяч, и ей показалось, что, если выключить свет, можно увидеть молнию.
– Ты тоже ничего, – сказала Мэрили, и голос прозвучал неожиданно хрипло. Черный смокинг потрясающе подчеркивал его широкие плечи и длинные ноги.
– Вас двоих проводить или можно идти домой смотреть телевизор? – спросила Душка. Мэрили отступила в сторону, не понимая, почему у нее так резко перехватило дыхание.
– Думаю, с Уэйдом я в безопасности, но спасибо, Душка. Может, вас подбросить до дома? Мы все равно будем проезжать мимо.
Душка нахмурилась:
– Ну только потому, что вам надо накинуть на плечи что-нибудь получше вашего старого шерстяного пальто на два размера больше, а у меня есть манто. Иначе заработаете не только кучу денег, но и пневмонию, вечер-то холодный.
Она вышла, Мэрили и Уэйд последовали за ней. Взяв у Мэрили ключ, он закрыл дверь.
– Не знаю, зачем я это делаю. Всем, кто захочет пробраться в дом, достаточно заглянуть под горшок.
– Неправда, – сказала Мэрили, – я перепрятала ключ под коврик.
– Это радует. – Он набросил пиджак ей на плечи. – Не хочу, чтобы ты заработала пневмонию.
Оба рассмеялись, и Душка смерила их взглядом. К своему удивлению, Мэрили увидела у крыльца «Ауди» – седан.
– А где твой грузовик?
– Он для работы. А это – для удовольствия, – он многозначительно ухмыльнулся.
– Надеюсь, никто из моих друзей не увидит меня в этой пафосной иностранной машине, – сказала Душка, когда Уэйд открывал ей дверцу.
– Нет, конечно, ты же поедешь только до дома, – ответил он. – Но, должен сказать, за ее рулем ты была бы просто секс-бомбой.
Душка только фыркнула в ответ. Уэйд поймал взгляд Мэрили в зеркале заднего вида.
– Помнишь моего друга Билла Веста? Вы познакомились, когда ты приехала ко мне на работу.
Мэрили постаралась придать лицу равнодушное выражение.
– Конечно. Твоего друга, у которого родственники в Сандерсвилле.
– Да, его. Он, кажется, вспомнил, где мы оба видели твое лицо.
– Правда? – Она порадовалась, что сидит на заднем сиденье, где можно спрятаться в темноте.
– Ага. Он видел тебя то ли в новостях, то ли еще где-то. То ли твое фото было в газетах. Может, ты выиграла конкурс красоты.
– Нет. Никакой конкурс красоты я не выигрывала.
Почувствовав, что Уэйд на нее смотрит, Мэрили улыбнулась и отвела взгляд. Они доехали до крыльца Душки, Уэйд открыл дверь, вслед за старушкой пошел за манто. Мэрили ждала на крыльце, вдыхая холодный воздух и выдыхая облака белого пара. Вместе с ними к ней вернулось и хорошее настроение. Мэрили пообещала себе ни о чем не думать и просто наслаждаться сегодняшним днем.
Душкино норковое манто пахло нафталином, но Мэрили была рада уже тому, что оно оказалось теплым, и тому, что у него не было головы и лапок. Вновь забравшись на плюшевое сиденье, она впервые с той ужасной ночи на Тайби по-настоящему расслабилась.
Уэйд поехал через деловой центр Свит-Эппла. По случаю праздника все фонарные солбы были увешаны чучелами с логотипами местных школ и офисов, отчего главная улица приобрела парадный вид, а Мэрили ощутила еще большую радость и надежду. Она повернулась к Уэйду:
– Надеюсь, ты не против, если мы приедем чуть раньше? Хизер сказала, что ей есть кому помочь, но я хочу удостовериться, что все заявки заполнены как положено и все в порядке.
– Не вопрос. Хотя, работая в команде с Хизер, вряд ли стоит беспокоиться, что какой-нибудь аспект может быть неидеален.
– Это да. – Она смотрела на него, в свете фонарей любовалась сильными чертами его лица, шрамом на носу, который он сломал еще в школе, играя в футбол, – этот шрам совсем не портил Уэйда. Даже украшал, сказала бы Мэрили.
– Ты уже говорил, но я все равно спрошу. Тебя точно все это не смущает?
– Если смущало бы, я бы не согласился. Мы все – взрослые люди. Ни я, ни Хизер – не те, что были раньше, и чувства, которые нас связывали, давно ушли. Она решила двигаться дальше, я тоже. Старая история. К тому же сейчас уже поздно менять свое решение, разве нет?
– Тоже верно. – Мэрили улыбнулась сама себе, спрятав нос в норковое манто. Даже пробка, в которой пришлось стоять сорок минут, не испортила ей настроение – спустя первые десять она перестала смотреть на часы, осознав, что торопиться некуда, и наслаждаясь чувством расслабленности. Она вновь повернулась к Уэйду:
– Эти карты прекрасны. Спасибо огромное за рамки и за то, что их повесил.
– Всегда пожалуйста. Неплохо смотрятся, правда? – Он нахмурился, окинув взглядом длинный ряд машин впереди. – Не могу поверить, что до сегодняшнего дня ни разу не слышал об этом кладбище ни от нее, ни от бабушки. Душка клянется, что не хочет продавать землю не по этой причине.
– Мне кажется, я ее понимаю. Она – последняя собственница, я уважаю ее решение. Если бы я жила здесь всю жизнь и видела все перемены, я больше не хотела бы ничего менять, особенно если это зависело бы только от меня.
Уэйд побарабанил пальцами по рулю.
– Уверен, доля правды тут есть. Только вот…
– Только вот что? – спросила Мэрили, хотя она, кажется, знала ответ на этот вопрос. Она отчетливо услышала звук стучавших ног за спиной, ощутила запах сосновой хвои. Она не знала, что известно Уэйду о прошлом Душки, и не хотела вмешиваться в тут историю, которую она ему рассказала.
– Только вот неподалеку от Форсайт-Каунти есть старая ферма с фамильным кладбищем Прескоттов. Оно расположено на холме, вокруг него высадили деревья. Даже Душка говорит, что оно не такое уж плохое – а от нее, как известно, это высший комплимент. Значит, она понимает, что и другие могут ухаживать за ним как положено. Дело даже не в том, что она не хочет продавать землю – хотя она не скрывает, до чего ей противна эта идея. Мне кажется, она боится, что землю застроят. Когда я пытался это с ней обсудить, в ее глазах появился прямо первобытный блеск, так что я в целях самозащиты оставил этот разговор. Но у меня осталось чувство, что она… чего-то недоговаривает.
Мэрили ничего не ответила. Она думала обо всех ужасных воспоминаниях Душки, связанных с этими лесами, – о Дикси, о Кертисе. Разве она не хочет, чтобы их уничтожили вместе с лесами?
Пробка рассосалась, Уэйд ловко встроился в поток, и вскоре они уже ехали по автостраде. Мэрили закрыла глаза, наслаждаясь шумом машин, с нетерпением ожидая удовольствий, которые принесет этот вечер, и возможности хоть ненадолго забыть о прошлом, несмотря на тревожные звоночки, не смолкавшие в ее голове.
Глава 27
Еще не добравшись до особняка на озере Ланьер, Уэйд и Мэрили увидели длинный ряд машин. Их встретил молодой человек, одетый как дворецкий начала девятнадцатого века, в сюртуке с фалдами и белом галстуке. Он с радостью забрал у Уэйда ключ от машины.
Наклонившись к Мэрили, Уэйд прошептал:
– Мне кажется, я оделся слишком скромно.
– И я, – шепнула она в ответ. – Зря не надела корсет и юбку с кринолином.
Декорации, план которых Хизер тщательно скрывала, превзошли все ожидания. До дома их довез гольф-кар, имитировавший карету. Мэрили нисколько не сомневалась, что изначально Хизер планировала достать настоящие кареты и лошадей, но бывают задачи, непосильные даже для Хизер.
Когда гольф-карета подкатила к входным дверям, через невидимые глазу колонки заиграла громкая музыка из «Унесенных ветром». У дверей ждала огромная очередь.
– Ты уверена, что мы не ошиблись адресом? – спросил Уэйд. – Эти люди похожи на почетных гостей на свадьбе.
– Нет, мы точно не ошиблись, – это и есть почетные гости, и вон, смотри, Хизер их встречает. Дэн, видимо, где-то прячется.
– Я его не виню, – заметил Уэйд, помогая ей выбраться из гольф-кареты и ведя навстречу собравшимся. Когда Хизер их увидела, ее лицо заметно расслабилось. Она жестом подозвала их к себе, и они, извиняясь перед другими гостями, рванули к ней.
– Слава богу, вы приехали, – сказала Хизер с искренним удивлением и радостью, прижимая к груди руку, сияющую огромным кольцом с бриллиантом, как будто в самом деле могла подумать, что Мэрили может пропустить вечеринку, на подготовку к которой в последние два месяца тратила время, обычно уделяемое оплачиваемой работе.
– Конечно, мы приехали. Я хотела пораньше, но мы попали в пробку… Все в порядке?
Хизер широко улыбнулась.
– Теперь – да.
Ее щеки раскраснелись, и Мэрили подумала, что виной тому тепловентиляторы, расставленные на ступенях лестницы. А может быть, просто волнение.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала Хизер, окинув взглядом платье Мэрили, и расцеловала ее в обе щеки. – Если не считать этой жуткой горжетки, – она сморщила нос, – воняющей нафталином.
– Ты великолепна, Хизер, – вмешался Уэйд, прежде чем Мэрили успела придумать достойный ответ.
– Спасибо. – Хизер широко улыбнулась, и на правой щеке появилась ямочка. Она в самом деле была великолепна. Безусловно, Хизер Блэкфорд всегда выглядела на все сто, тем более сегодня, когда ее волосы были уложены в высокую прическу, в волнах кудрей сверкали алмазы, а восхитительное платье-футляр подчеркивало идеальную фигуру, ниспадая сбоку пышными волнами и сверкая огромной алмазной застежкой на тонкой талии.
Но что-то было не так. Не то чтобы это сильно бросалось в глаза, но… все же. Мэрили подумала – может быть, все дело в цвете платья, бледно-желтом, призванном скорее сливаться с толпой, чем выделяться. Она представляла Хизер в ярком красном или оранжевом наряде, сияющем, как маяк, в толпе роскошно одетых людей. Но если Хизер поставила целью быть незаметной, она выбрала идеальный цвет. Наверное, решила Мэрили, она просто не хочет отвлекать внимание от изысканных декораций. Линди предупредила, что они будут просто сногсшибательными.
– А где Дэниел? – спросила Мэрили. Хизер покачала головой.
– Я отправила его в винный погреб, чтобы он принес за наш столик кое-что особенное, но это было сто лет назад. Прячется, наверное. – Схватив Уэйда за руку, она подтащила его ближе к себе и сказала Мэрили: – Может, ты сходишь посмотреть, не там ли он сидит? И если там, скажи ему, чтоб не манкировал обязанностями хозяина дома. Только осторожнее на этих ступеньках – туфли, думаю, тебе лучше снять. Уэйд побудет со мной, пока не вернется Дэниел, если ты не возражаешь.
Уэйд ухмыльнулся Мэрили.
– Нет, конечно, – ответила она. – Я скоро вернусь.
– И еще одна просьба, – сказала Хизер, делая Мэрили знак подойти поближе. Наклонившись, она шепнула ей на ухо: – Ты можешь пока это подержать? Оно слишком большое, я боюсь его потерять и не знаю, куда бы его сунуть. – Она положила что-то в ладонь Мэрили и шагнула в сторону. – И сними ты, ради бога, эту горжетку. Она явно провоняла нафталином.
Уэйд поднял брови и многозначительно посмотрел на Мэрили. Она улыбнулась и отправилась выполнять свою ответственную миссию. Пройдя сквозь толпу и добравшись до фойе, замерла. Гостиная преобразилась, став подобием банкетного зала знаменитой усадьбы «Двенадцать дубов».
Огромные, от пола до потолка, окна были обрамлены длинными темно-зелеными шторами с золотыми шнурами. Стены украшали идеальные копии дубовых ветвей, с одной из которых свисали плетеные качели. Большой экран на стене демонстрировал тот самый фильм – правда, без звука, но музыка и так превосходно звучала через колонки. Скарлетт в белом платье с зеленым поясом сидела в окружении кавалеров. Мэрили отвела взгляд. Она с детства терпеть не могла этот фильм – по большей части оттого, что в юности ее мать носила прозвище Скарлетт. Это куда значительнее, чем Талли – не упускала она случая подчеркнуть.
Всю мебель из комнаты вынесли; двери, выходящие в патио, были широко распахнуты, отчего и так огромная комната стала вдвое больше. По всему патио были заботливо расставлены тепловентиляторы, чтобы никто не замерз. Круглые столики, уставленные серебром, хрусталем и фарфором, были накрыты как снаружи, так и изнутри. На стоявших посреди стола вазах с пушистыми коробочками хлопка и листьями магнолии, выкрашенными золотой краской, были той же краской выведены номера столиков. На каждом были предусмотрительно разложены аукционные таблички.
По периметру зала были расставлены столики поменьше. На них лежали предметы торгов, за которые пришлось немало побороться, в том числе теннисный браслет, подарок начальства Мэрили. Ей приятно было видеть, что люди уже кружат возле этих столиков. Мэрили решила, что, как только найдет Дэна, проверит ставки, выяснит, как они растут и стоит ли просить официантов быть полиберальнее с вином и коктейлями, которые, несомненно, будут разносить молодые люди в сюртуках с фалдами и белых галстуках.
Вдали виднелась белая палатка, явно напоминавшая особняк Тары в античном стиле, с высокими мраморными колоннами. Там расположились музыканты и танцпол.
Мэрили шла туда, где, если ей не изменяла память, была лестница, ведущая вниз – ей казалось, что так она быстрее всего доберется до винного погреба. Внезапно она остановилась, осознав, что в ее руке что-то зажато, и, разжав ладонь, увидела восхитительное кольцо с жемчугом, которое Дэн собирался подарить Хизер на годовщину свадьбы.
Оно было таким же прекрасным, каким она его запомнила. Интересно, понравилось ли оно Хизер? Мэрили открыла сумочку, но та с трудом вмещала большой мобильник, помаду и ключи, и она побоялась запихивать туда еще и кольцо, чтобы его не повредить.
Она помнила, как прекрасно оно подошло ей в магазине, и, немного поколебавшись, надела на палец. Позволила себе восхититься им, помахала пальцами, насладившись игрой света висевшего над головой канделябра, и отправилась дальше искать Дэна. Приблизившись к лестнице, заметила нескольких женщин, выходивших из двойных дверей, за которыми виднелась большая кровать, заваленная верхней одеждой. Расстегнув застежку на шее, Мэрили сняла манто и направилась к дверям; проходя мимо женщин, улыбнулась им, и они, до этого о чем-то болтавшие, сразу же замолчали.
Официантка, проходившая мимо, несла на подносе бокалы с шампанским. Мэрили взяла один и осушила до дна, потом направилась в спальню. Положила манто на скамеечку в ногах кровати и собралась уходить, но остановилась на минуту и осмотрелась.
Это была, вне всякого сомнения, супружеская спальня, размером с весь коттедж, где жила Мэрили с детьми. На столике в углу Мэрили заметила свадебное фото Дэна и Хизер, напоминавшее рекламу зубной пасты. Они стояли на ступенях крыльца большого дома, за их спинами высились огромные витые колонны и массивные двери из красного дерева. Изящное веерное окно рассеивало свет.
Мэрили смотрела на фото, и оно казалось ей смутно знакомым. Их свадьба была где-то неподалеку? Эти двери и колонны Мэрили явно где-то видела, и она не удивилась бы, узнав, что каждый день проезжала мимо этого дома и не замечала его. Она всегда была слишком занята длинным списком дел и порой оказывалась на парковке возле работы, не понимая, как туда попала.
Она заглянула в комнату отдыха с огромными окнами и камином, над которым висели написанные маслом портреты обеих девочек в возрасте трех-четырех лет. Маленькая фотография всей семьи стояла на столике у кушетки. Блэкфорды были воплощенным клише идеальной семьи – красивые мужчина и женщина, которые полюбили друг друга, обзавелись двумя красивыми детьми и компанией мировой величины.
Мэрили порадовалась, что ее мать никогда не узнает о Хизер, об этой вечеринке и об этом доме. Потому что она непременно начнет сравнивать жизнь Мэрили и Хизер и непременно увидит, что ее дочь в пролете. Дианн не заметит, как сильно изменилась Мэрили после развода, как перестала плакать по ночам. Потому что все это не имело значения для Дианн.
Выйдя из комнаты, она увидела еще одну официантку с шампанским, взяла бокал и спустилась по лестнице. Подвал был похож на тот, что был в доме Блэкфордов в Свит-Эппле, вниз вела узкая, извилистая лестница с железными витыми перилами, а Мэрили была на десятисантиметровых каблуках и в платье, доходившем до лодыжек, не говоря уже о том, что уже осушила бокал шампанского. Вспомнив совет Хизер, она нагнулась, сняла туфли и поставила их на первую ступеньку. Держась одной рукой за перила, а в другой сжимая бокал, она спустилась по лестнице без приключений.
По длинному, широкому коридору метнулась чья-то темная тень, и она замерла на минуту, пока не узнала собаку Блэкфордов.
– Бултых, – позвала она, надеясь, что он не станет прыгать ей на платье и не разольет шампанское. На всякий случай быстро выпила его и поставила бокал на ступеньку.
– Хороший мальчик. – Она наклонилась, чтобы почесать его за ушами. – Где твой папочка?
– Тут, – крикнул Дэн откуда-то снизу. Мэрили двинулась дальше, мимо большого зала, мимо бильярдной с большим баром, мимо тренажерного зала и сауны, и наконец увидела приоткрытую стеклянную дверь, сквозь которую сочился застарелый запах сигарного дыма. Заглянув внутрь, увидела Дэна, сидевшего на деревянном стуле, со спинки которого свисал пиджак. Заметив Мэрили, он поднялся.
– Садись, посиди, – сказал он, указывая на стул напротив. Посреди стола стояла раскрытая бутылка «Гленфиддиха», перед Дэном – полупустой стакан. – Я пришел сюда за вином и немного отвлекся. – Он улыбнулся. – Это подарок Хизер на нашу годовщину. Бутылка скотча за десять тысяч долларов. За нашу Хизер. – Он сделал большой глоток. – Хочешь попробовать?
– Я… нет, я не пью скотч.
– Но это не просто скотч, Мэрили. Это скотч за десять тысяч долларов бутылка. Если я мог бы мыслить трезво, когда пью, я посчитал бы, сколько стоит каждый глоток, – уверен, ты бы впечатлилась. Садись.
Мэрили помедлила – Хизер просила ее немедленно привести Дэна. Но в выражении его лица было что-то столь отчаянное, столь одинокое и потерянное, столь тоскующее, что она решила побыть с ним хотя бы немного.
Дэн быстро поднялся, принес из бара второй стакан.
– Со льдом? – спросил он и, не дожидаясь ответа, взял из холодильника два кубика, бросил в ее стакан, плеснул на три пальца и придвинул его к Мэрили. – Сландже[20]. – Он поднял бокал.
– Сландже, – повторила Мэрили, и они чокнулись стаканами. Она хотела отхлебнуть совсем немного, но кубики льда пришли в движение; сделав большой глоток, она закашлялась. Дэн улыбнулся.
– Не смей плеваться, а то оштрафую.
Она рассмеялась и выпила еще немного, чтобы его порадовать, хотя нисколько не сомневалась, что, хлебнув средства для очистки труб, не заметила бы разницы. В сыром подвале стало холодно, ей не хватало манто, пахнущего нафталином. Дэн поднялся, набросил пиджак ей на плечи. Заметил у нее на пальце кольцо.
– Хизер тебе его подарила?
– Нет, конечно! Просто она сказала, что оно ей велико – очень странно, учитывая, что Гейла проверила размер, который носит Хизер – и что она боится его потерять. Я пока ношу его с собой, потому что она не придумала, куда его положить, и отдала мне. – Мэрили принялась стаскивать его с пальца. – Может, тебе его взять…
Дэн поднял ладонь вверх.
– Нет. Оставь так. Если Хизер велела, надо ее слушаться.
Мэрили посмотрела на него, не понимая, шутит он или говорит всерьез, но на всякий случай вновь надела кольцо.
– Оно ей понравилось?
Уголки рта Дэна чуть приподнялись.
– Не знаю. Может, и нет. Ей никогда не нравятся мои подарки. Я пытался объяснить, почему его выбрал, но она расставляла цветы в вазы и не услышала меня. Может, надо было подождать до завтра. – Дэн повертел стакан в руках, посмотрел, как виски переливается на свету, совсем как платье Мэрили.
– Ты знала, что наш шеф-повар работал во французском ресторане? Не знаю, как Хизер удалось заманить его сюда, но уже ничему не удивляюсь. Одна из его постоянных подработок – составлять меню для Виндвудской академии. Много ли в мире школ, для которых составляет меню бывший шеф-повар французского ресторана?
Он говорил невнятно, и Мэрили подумала – интересно, сколько он выпил? Словно прочитав ее мысли, он сказал:
– Хизер дала мне эту бутылку сегодня утром – как знала, что пригодится. Сказала, чтобы я спрятал ее в погребе и ни с кем не делился. – Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, и Мэрили вдруг почувствовала себя моложе. Как будто они оба перенеслись в то время, когда были совсем юными и их ничто не волновало, кроме победы в очередном футбольном матче и ланча с лучшими друзьями. Но, внезапно протрезвев, Дэн выпрямился, и впечатление ушло.
– Не то чтобы я социофоб или мне не нравится кто-то из этих людей. Просто… – он помолчал немного, прежде чем продолжить, – просто я вкалываю всю неделю, и выходные мне хочется провести с женой и детьми. И собакой. – Он посмотрел на Бултыха, почесал его между бархатными черными ушами. Собака наклонила голову, всем своим видом выражая восхищение хозяином. – Я люблю спокойный семейный досуг – играть в карты, ловить рыбу. Или… просто ничего не делать. Наслаждаться обществом друг друга. Но каждый час моего выходного уже распланирован. Я с трудом успеваю перевести дыхание. – Он прижался лбом к столу. – Извини. Я правда не жалуюсь – я понимаю, какая у меня прекрасная жизнь. Потрясающая семья, хорошие друзья. Просто я… устал. Это была очень долгая неделя. – Посмотрев на Мэрили, он улыбнулся. – Думаю, мне пора идти наверх.
– Нам обоим пора, – согласилась Мэрили. Потянувшись к нему через стол, взяла его за руку, желая показать, что понимает его тоску, как никто другой. – Когда мне приходится делать то, чего я делать не хочу, я говорю себе: ну я же могу пережить пару часов или сколько это там продлится. Только подумай, через несколько часов все это закончится, и твой «Гленфиддих» будет ждать тебя там, где ты его оставил.
Он кивнул, крепко сжал губы, наполнившись мрачной решительностью.
– Ты очень умная женщина, Мэрили. Совсем как Хизер. Только… – Он умолк, виновато посмотрел на нее.
– Только что?
– Только ты способна сочувствовать. И понимать. Хизер тоже могла, но с годами утратила это свойство. Мне кажется, чем больше она имеет, тем большего хочет. Ее не устроит что-нибудь, что не идеально. Мужчине трудно соответствовать таким ожиданиям. Иногда мне кажется, она жалеет, что не вышла за Уэйда. – Он придвинулся ближе, и Мэрили ощутила его дыхание, пропахшее скотчем. – Ты была бы счастлива на ее месте, правда? Ты была бы счастлива со мной.
Прежде чем Мэрили успела ответить, он прижался губами к ее губам. В этом поцелуе не было страсти, не было желания, ничего не было, кроме одиночества и внезапного порыва, и Мэрили показалось, что они оба одновременно это осознали. Они синхронно отпрянули друг от друга, красные от стыда, не в силах подобрать слов, чтобы сгладить неловкость момента.
– Дэниел?
Оба повернулись, услышав женский голос. Бултых, задремавший у ног Дэна, даже головы не поднял. Мэрили не знала, сколько здесь пробыла эта женщина, но, судя по выражению ее лица, достаточно долго, чтобы увидеть поцелуй. Мэрили узнала ее, но не смогла вспомнить имени – потому что в прошлый раз видела ее не в вечернем платье и с укладкой, а с хвостиком и в теннисной юбке. Здесь, в доме Блэкфордов, видеть ее было непривычно, так что имя никак не всплывало в памяти Мэрили. Зато у женщины такой проблемы не возникло.
– Привет, Дэниел, привет, Мэрили. – Она обвела взглядом два почти пустых стакана скотча. – Хизер отправила меня сюда искать Дэниела. Сказала, он пропал без вести. Ну что ж, я попала в точку.
Лиз. Вот как звали эту брюнетку – Лиз. В комитете она занималась вопросом декораций, а еще была партнершей Хизер по теннису. Дэниел и Мэрили разжали руки, запоздало осознав, как это выглядит со стороны.
– Лиз, – сказала Мэрили, – мне нравится твое платье.
Она даже не заметила платья. Ей просто хотелось начать разговор, не имеющий ничего общего с объяснениями, в сущности, бессмысленными…
– Спасибо. А твое – просто потрясающее. Хизер только о нем и говорит. Велела мне за тобой присматривать, потому что перед тобой невозможно устоять. – Лиз нервно взглянула на Дэна, и ее улыбка тут же угасла. – Вам лучше поторопиться. Все уже собрались, Хизер вот-вот начнет приветственную речь. – Она повернулась к Мэрили: – Думаю, она захочет, чтобы Мэрили назвала стартовую цену хотя бы нескольких лотов.
– Да, конечно. – Мэрили вернула Дэну пиджак, стараясь не смотреть ему в глаза. – Что-то мы засиделись. Мой кавалер решит, что я его бросила. – Она нагнулась, посмотрела под столом, потом под стулом.
– Что-то потеряла? – спросил Дэн.
– Туфли. Помню, что я их сняла, но не помню, куда поставила.
Лиз подняла бровь, но ничего не ответила. Мэрили почти ее не знала, но представляла себе, во что это выльется, особенно в свете инцидента на Тайби.
– Я их не видела, – подумав, сказала Лиз. – Но на заднем дворе целый склад шлепанцев. Можешь надеть их, пока туфли не нашлись.
Дэн взял с полки несколько бутылок вина и побрел следом за женщинами. Чем дальше они уходили от тихого, выстеленного коврами подвала, тем громче становились голоса. Мэрили не могла не подумать о том, что Дэна так же сильно тянет обратно, как ее саму.
Туфель она так и не нашла. Вспомнила, что оставила их на ступеньке лестницы, но теперь их там не было. Лиз попросила официантку принести Мэрили шлепанцы.
Уэйд был очень рад ее видеть. Хизер, крепко державшая его под локоть, казалось, была почти разочарована, когда пришлось выпустить его руку и переключиться на Дэна.
Мэрили и Уэйд отошли в сторону, под длинные зеленые шторы.
– Ты уменьшилась в размере, – заметил он.
– Я потеряла туфли. – Она приподняла подол, показала шлепанцы. – Надеюсь, кто-нибудь их найдет – они стоят больше, чем я получаю в месяц. – Увидев его осуждающий взгляд, она сказала: – Не ворчи. Я никогда столько на себя не тратила и никогда не буду. Это все влияние Хизер.
– Понимаю, – сказал он и вдруг безо всякого предупреждения наклонился и поцеловал ее. Это был легкий, нежный поцелуй, но электричества хватило бы на небольшой дом, и ощущения Мэрили нисколько не напоминали то, что она почувствовала, когда ее целовал Дэн.
– Ух ты. Это в честь чего?
Он пожал плечами:
– В честь того, что я собираюсь сделать это уже несколько недель и вот сегодня решил, что ты не против.
Она облизнула губы, желая вновь ощутить его вкус, и его глаза загорелись.
– Нет, совсем не возражаю. И даже не буду возражать, если ты сделаешь это еще раз.
– Мэрили?
Оба повернулись и увидели, что к ним идет Хизер.
– Пора начинать. Уэйд, иди за первый столик. Будешь сидеть справа от меня. Вот-вот подадут блюда.
Уэйд понимающе улыбнулся Мэрили и побрел к столу. Несмотря на холодный воздух, дующий в раскрытые двери, ей стало тепло.
Потом было много шампанского и вина, оживленный аукцион, на котором они выручили для школы невообразимую сумму денег, и радостное предвкушение того, что может случиться потом. Мэрили велела себе не думать об этом слишком много. Может быть, в этом и была ее проблема – в желании все распланировать, продумать каждый шаг, чтобы разобраться с обязанностями, которые внезапно свалились на плечи матери-одиночки. Сегодняшний вечер был беззаботным и чудесным, и впервые за очень долгое время она надеялась, что дальше будет еще прекраснее.
В последний раз ударив молотком после того, как объявила победителя, согласного отдать самую большую сумму за год обучения, она почувствовала, что в ее мире наконец-то все в порядке. Обед и аукцион прошли замечательно, и она готова была отпраздновать успешно проделанную долгую работу в компании всех этих женщин. По дороге на танцпол, где уже начали играть музыканты и кружиться пары, она заметила Линди с мужем.
– Ты молодчага, – сказала Линди. – И у тебя шикарные серьги. Я заметила их из дальнего угла комнаты. Мое ожерелье тебе совсем ни к чему.
– Нет, оно мне пригодилось – и твоя сумочка тоже. Лили положила туда помаду и велела подкрашивать губы после каждого глотка и куска.
Рассмеявшись, Линди сжала Мэрили в порывистых объятиях.
– Извини, но я не могла этого не сделать. Ты кажешься такой… счастливой! Такой беззаботной! Я никогда тебя такой не видела за все три месяца, что мы знакомы.
– Спасибо. Я в самом деле счастливая и беззаботная. – Мэрили широко улыбнулась. – Пойду искать своего кавалера, потому что мне хочется потанцевать, а он, как мне сказали, отличный танцор.
– Кто тебе такое сказал?
– Он сам.
Читать бесплатно другие книги:
