Ночь, когда огни погасли Уайт Карен

Глава 21

Душка стояла на крыльце дома Мэрили, уперев руки в бока, глядя на Уэйда и хмурясь. Он указывал на два старых металлических крючка на потолке и пытался доказать, что здесь раньше висели качели и надо повесить их опять, а он только рад этим заняться.

Душка перевела взгляд на крючки, смутно припоминая качели, но не в силах вспомнить, когда их сняли. Она уже поняла, рассказав Мэрили о том давнем полнолунии и гибели Джимми, что воспоминания с годами сделались размытыми – должно быть, так устроена наша психика, и это помогает выжить.

Она была рада, что поделилась с Мэрили. Хорошо было открыть кому-то душу. Всю историю целиком знала только Уилла Фэй, но она знала и Кертиса, знала, кого винить. Но рассказать Мэрили было словно получить всепрощение. Потому что Мэрили слушала и не винила, не возмущалась, не сочувствовала. Она лишь сжала руку Душки и назвала ее самой храброй и самой сильной женщиной из всех, кого она знает.

Душке всегда хотелось быть храброй и сильной, но она убедила себя, что стала такой не сама по себе, а потому что у нее не было выбора. Но, услышав эти слова от Мэрили, Душка подумала, что, может, так и есть. Она ощутила признательность другому человеку, хотя была уверена, что такого с ней уже не случится и что ей это неприятно.

– Расположение дома, – продолжал Уэйд, – позволяет сидеть здесь в жаркий полдень и наслаждаться прохладным бризом. Мне так жаль, что я раньше не замечал этих крючков.

Душка несколько раз моргнула и увидела Тома в униформе, сидевшего на качелях и державшего ее за руку; у ног лежал вещмешок. Она заставила себя смотреть на Уэйда.

– Да мне все равно. Если тебя это развеселит, ну так что ж, на здоровье. Только не надейся, что я стану на них качаться. У меня голова закружится. В моем возрасте из развлечений осталось только кресло-качалка.

Уэйд попытался скрыть улыбку.

– Понимаю. Но мне кажется, Мэрили и дети будут рады.

Мэрили, которая по-прежнему смущалась и краснела каждый раз, случайно взглянув на Уэйда, согласно кивнула.

– Будет здорово. Хоть так смогу оторвать детей от телика. К тому же на крыльце вайфай не ловит. Одни сплошные плюсы.

– Я пойду, ладно? – спросила Душка, не понимая, отчего так плохо себя чувствует. – Я обещала Уилле Фэй, когда мне вернут машину, хоть ненадолго вывезти ее из тюрьмы и свозить пообедать.

Уэйд поднял брови:

– Ну, ну, Душка. Ты знаешь, что бабушка живет в чудесном месте, где о ней по-настоящему заботятся, еда такая хорошая, что я всегда рад там поесть, и если бы туда принимали лиц моего возраста, я бы непременно перебрался. Ты только представь, как там будет весело вам вдвоем. Просто подумай об этом на будущее – ну когда станешь старой.

– Если ты таким образом хочешь убедить меня продать землю, то лучше тебе придумать что-нибудь другое. Я ее не продам. Ты это знаешь.

– Я знаю, поскольку выяснил это в первый и последний раз, когда имел несчастье тебя спросить, и, честное слово, второй раз я не совершу эту ошибку. Но я надеюсь, однажды ты мне расскажешь, отчего ты так вцепилась в эту землю. Только не говори, что из сентиментальности. Мы оба знаем, что она не относится к числу твоих добродетелей.

Наклонившись, он быстро чмокнул ее в щеку, прежде чем она успела увернуться. И ей захотелось рассказать ему все. Она перевела взгляд на Мэрили, вспомнила, какую свободу ощутила, выплеснув наконец все пережитое. Вы самая храбрая и сильная женщина из всех, кого я знаю. Она вспомнила выпускной альбом Мэрили и фото юноши, Джона, который хотел на ней жениться. Здесь точно скрывалась какая-то история. История, которую Душка совсем не хотела узнать. Может быть, Мэрили посчитала ее храброй и сильной лишь потому, что узнала в ней себя.

– Пока. Мне пора к Уилле Фэй. – Ухватившись за перила, она поставила ногу на ступеньку.

– Подожди, – сказал Уэйд. – Я хотел поговорить с тобой и с Мэрили не только о качелях. Еще и о ящике в подвале. У тебя был когда-нибудь ключ?

Что-то дрогнуло у нее в груди.

– Прости, но я не помню.

Она продолжала медленно спускаться, надеясь всем своим видом показать, что не заинтересована в дальнейшем разговоре.

– Я тут принес кое-что, чтобы поддеть замок. Мы с Мэрили волнуемся: если это армейский ящик, в нем вполне может быть оружие, или патроны, или еще что-нибудь опасное для детей – не только детей Мэрили, но и будущих жильцов. Так что, если ты не возражаешь…

Повернувшись к нему, она прикрыла от солнца глаза рукой.

– Не забывай – от любопытства кошка умерла.

Он рассмеялся задорным мальчишеским смехом, всегда вызывавшим у нее улыбку.

– Ну если это не египетский саркофаг, нам ничего не угрожает. Так, может, откроем?

Она знала, что бывает, если сколько угодно раз ответить Уэйду «нет». Все равно в конце концов придется сказать «да». Она не знала даже, почему ей так не хочется, чтобы он открыл ящик. Это ведь не она поставила его туда, не она закрыла, значит, он не имел к ней никакого отношения. Или все-таки имел. Одна капля воды может стать причиной потопа, если это последняя капля. Вы самая храбрая и сильная женщина из всех, кого я знаю.

– Ладно, открывайте, – быстро сказала она, пока не передумала. – Но я пойду с вами. Просто на случай, если там что-то ценное.

Уэйд нахмурился:

– Ты мне не доверяешь?

– Нисколько.

Он подмигнул ей, взял под локоток.

– Надеюсь, там не труп. Не уверен, что дотащу до дома двух бесчувственных женщин.

Душка смотрела прямо перед собой, мимо Уэйда.

– Ты серьезно, Уэйд? – спросила Мэрили. – Правда думаешь, что…

Уэйд притянул Душку поближе.

– Нет, просто предположил. Разве можно прожить такую долгую жизнь, как Душка, без пары скелетов в шкафу?

Душка сжала губы и позволила Уэйду довести ее до угла дома туда, где находился подвал. Выпустив ее руку, мужчина наклонился над замком.

– Ты придумала нормальный пароль? – спросил он у Мэрили.

– Ну…

Не задавая новых вопросов, он быстро нажал цифру 1 четыре раза.

– Надеюсь, не откроется… – но замок открылся.

– Ты сказал, надо что-нибудь простое, чтобы мы с детьми запомнили, – сказала Мэрили в свое оправдание. – Тот же пароль у меня на телефоне, так что в спешке не придется долго вспоминать.

– Это еще не так страшно, – сказал Уэйд, открывая железные задвижки. – Но тот же пароль на телефоне… – Он покачал головой. – Прости за грубость, но это просто глупо. Знаешь, сколько людей могут взломать телефон и превратить в ад жизнь его владельца? Ну а твой может взломать даже годовалый ребенок, потому что справиться с паролем вообще не составит труда.

– Знаю, знаю. Просто дай мне пару месяцев, когда клетки моего мозга придут в нормальное состояние. Тогда я смогу запоминать пароли, проверять счет в банке и все такое.

– Ты не проверяешь счет в банке?

Мэрили выразительно посмотрела на него, а Душка хотела сказать что-нибудь на тему, как важно всегда знать, что с твоими деньгами, но не смогла. При виде распахнутых дверей подвала она лишилась способности не только говорить, но и дышать.

– Хочешь, останься тут, – предложил Уэйд. – Ступеньки крутые и узкие.

Она покачала головой, отвела взгляд. Уэйд снова взял ее под руку и медленно повел по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке. Мэрили подождала с минуту, потом метнулась вниз так быстро, будто за ней кто-то гнался. Уэйд включил несколько фонариков, и маленькое тесное пространство озарилось ярким светом.

– Вот здесь, – сказал он, подводя их к ящику у стены. Отодвинул в сторону несколько одеял, грудой лежавших на полу перед ящиком. Взяв один из фонарей, посветил.

– Похоже на обычный солдатский ящик, но все опознавательные знаки стерлись.

Душке уже хватило этого зрелища. Выпрямившись, она споткнулась о ножку стула, охотно села.

– Кто еще имеет доступ в подвал? – спросил Уэйд, снимая с ремня длинный заостренный инструмент и садясь на корточки перед ящиком. – Если тут кокаин или что похуже, мне придется объясняться с полицией.

Душка вновь демонстративно поджала губы.

– Не считая жильцов, только папа. Когда не стало Тома, я вновь перебралась в родительский дом, чтобы заботиться о маме, и не переступала порог коттеджа, пока сюда не въехали первые жильцы десять лет назад.

Стоя в круге света от лампы, прыгавшего туда-сюда, Мэрили смотрела, как Уэйд дергает инструментом задвижку туда-сюда. Наконец в мокром подвале раздался громкий щелчок. В груди Мэрили снова что-то задрожало, пришлось закрыть глаза и глубоко вдохнуть, прежде чем вновь открыть их. Положив задвижку на пол, Уэйд взялся за края крышки и поднял ее.

– Ой.

Душка и Мэрили наклонились вперед, чтобы посмотреть, что же обнаружил Уэйд. Ящик было совершенно пуст, если не считать комка подбитой ватой одежды, запихнутой в угол, и пары красновато-коричневых завязанных доверху армейских ботинок, стоявших в другом углу, как будто их только что сюда поставили ждать хозяина.

– Посвети сюда, – сказал Уэйд Мэрили, передавая ей фонарик. – Повыше, чтоб я мог увидеть. – Он наклонился и поднял вверх одежду – как оказалось, униформу: куртку цвета хаки и брюки. Мэрили обратила внимание, что куртка без погон – значит, ее владельцем был рядовой. Уэйд повернул куртку к ним передом, и больше никто не произнес ни слова.

На них смотрела черная дыра, как невидящий глаз. Почти вся куртка спереди была покрыта засохшей коричневатой коркой, бок тоже густо запятнан.

– Похоже, дырка от пули и кровь, – сказал Уэйд.

Мэрили подняла фонарь повыше.

– Нигде нет опознавательных знаков? На рубашке, в ящике?

– Я не вижу. – Уэйд обеспокоенно посмотрел на Душку. – Надо вытащить ящик из подвала и рассмотреть все на свету. Мэрили, ты не могла бы проводить Душку в дом и дать ей воды?

– Да, конечно.

Душка беспрекословно позволила Мэрили увести ее в дом. Они осторожно поднялись по ступенькам, вошли в гостиную, Мэрили велела старой женщине сесть, помогла поднять ноги вверх.

У Душки кружилась голова, ее мутило, но ей было не настолько плохо, чтобы не смутиться дырки в чулке у самого пальца. Она смазала дырку лаком для ногтей, чтобы не поползла дальше, но все-таки надеялась, что этот чулок никто не увидит. Мэрили сходила на кухню, налила воды из-под крана и держала руки возле стакана, пока Душка пила.

– Не стоит со мной так носиться, – прошипела Душка.

– Рада видеть, что вам лучше. – Мэрили неуверенно улыбнулась. – Мне бы не хотелось, чтобы вы захлебнулись, лежа на моем диване. Как бы я объяснила детям?

Они понимающе переглянулись, пытаясь уцепиться за обыденный разговор, чтобы сгладить впечатление от увиденного и мыслей о том, что это может значить. Сделав еще глоток, Душка отдала Мэрили стакан.

– Так и не поняли, чей это ящик? – осторожно спросила Мэрили. Душка посмотрела ей в глаза.

– Конечно, не Тома. Он не служил в армии. Гарри и Уилл вернулись в Свит-Эппл в пятидесятом, когда умер папа и они явились за наследством. Дома у них в Атланте – зачем им хранить тут вещи?

– А Бобби?

Что-то в груди Душки дрогнуло.

– Он погиб во Франции. Мама хранила только его солдатский жетон. Так ее с ним и похоронили.

Душка отвернулась, не желая отвечать на новые вопросы. Но Мэрили все равно спросила:

– А Кертис?

Потом, подождав, на случай, если Душка сама расскажет и ей не придется продолжать, все же продолжила:

– Вы говорили, что в ту ночь бросили его в лесу, и когда Ламар пришел посмотреть, его там уже не было.

– Верно. Хоть я и желала всей душой, чтобы в ту ночь он не выжил, он выжил и был отправлен биться на Тихий океан. И Ламар тоже. – Душка вздохнула, представив лицо Ламара в ту ночь, вспомнив его доброту и верную дружбу с Джимми, и с трудом сдержала слезы, хотя давным-давно обещала себе не плакать. – Не знаю, что с ним случилось. Сейчас он вряд ли жив, даже если не погиб на войне. Надеюсь, что нет. Он заслужил долгую и счастливую жизнь.

Мэрили озабоченно посмотрела на Душку.

– Может быть, вам еще что-нибудь нужно? Может, вызвать врача? Вы такая бледная.

Душка ненадолго задумалась:

– Можете принести мне чая со льдом. Только не забудьте сахар. У вас всегда получается несладкий.

На лице Мэрили отразилось заметное облегчение.

– Я скоро вернусь.

Она уже была на полпути в кухню, когда Душка крикнула ей вслед:

– Может, вызвать полицию? Как вам кажется?

Мэрили остановилась, повернулась:

– Я об этом не думала, но, может быть, и впрямь стоит. Это старая куртка со старым пятном, но рана все-таки от пули… Может быть, это несчастный случай на охоте, а может, боевое ранение, если это униформа – хотя трудно понять. Уверена, в Свит-Эппле такое давнее дело еще не расследовали, но раз надо – разберутся. В любом случае я бы не беспокоилась. – Она улыбнулась. – Скоро приду. Принесу вам чай с дополнительной порцией сахара.

Душка кивнула и улыбнулась. Дрожь в груди стихла, но маленькие тайны шептались в темноте, искали выхода.

Глава 22

Уэйд и Мэрили пришли к Душке аккурат перед тем, как прибыл офицер Джордж Муллинз из полицейского департамента Свит-Эппла. Душка не просила их приходить, даже наоборот, сказала, что без них ей будет лучше. Но они все равно решили прийти, потому что Уэйд сказал, что окровавленная униформа – единственное зрелище, которое, пожалуй, может выбить Душку из колеи.

Когда он позвонил Мэрили вчера вечером, она рада была услышать, что причина звонка была только в этом. Их неловкий разговор на стройплощадке снова и снова всплывал в ее голове, пресекая попытки уснуть и вызывая чудовищный стыд. Она не понимала, как решилась пригласить его на вечеринку. Должно быть, виной тому было шампанское, или одиночество, или сила убеждений Хизер. Может быть, все сразу.

– Отлично выглядишь, – сказал Уэйд, когда Мэрили поднималась по лестнице. Окинув взглядом голубую шелковую блузку, которая хорошо на ней смотрелась, по словам Лили, Мэрили сделала вид, что надела ее не потому, что собиралась встретиться с Уэйдом.

– Спасибо, – ответила она, изо всех сил стараясь не замечать, как красиво на нем сидит рубашка для гольфа, как он улыбается и что-то щелкает в ее мозгу. Должно быть, ее одиночество достигло предела. Пришло время смотреть фильмы по романам Николаса Спаркса[16] в надежде исцелиться от романтических фантазий, подобно тому как ее дети не могли смотреть на сладости по меньшей мере две недели после Хеллоуина.

Душка открыла дверь, накрашенная и нахмуренная.

– Я сейчас не могу вас принять. У меня назначена встреча. – Она поджала губы, увидев, что к дому подъезжает патрульная машина. – Вы можете зайти попозже.

– А можем и сейчас, – заявил Уэйд и, наклонившись, поцеловал ее в щеку, потом осторожно проскользнул в кухню мимо нее и стоял за ее спиной как ни в чем не бывало, когда офицер Джордж Муллинз начал подниматься по ступеням крыльца.

Мэрили и Уэйд представились и, невзирая на все заверения Душки, что они вот-вот уйдут, заявились в гостиную. Душка поставила перед ними по стакану чая, тарелку с печеньем – как ни злилась, она никогда не забывала о манерах.

Душка улыбнулась офицеру:

– Кажется, я знала вашу бабушку, Бетси Рукер. Я была на их свадьбе с вашим дедушкой, Верном. Может, у меня даже где-то лежит фото, могу вам показать. Милые люди. Я и к вашим родителям ходила на свадьбу, но уже не как почетный гость. Помню красивое платье и цветы. Они женились в Первой Методистской церкви, это была первая свадьба после большого пожара. – Наклонившись, она придвинула к нему поближе тарелку с печеньем. – И вас ребенком помню – до чего пухленький малыш! Кажется, я ни у одного ребенка не видела столько складочек на ножках. Вы, наверное, были самым чудесным малышом, что я видела.

Широко улыбнувшись, офицер откусил кусочек печенья, и Мэрили подумала, что Душка, наверное, как бы ни нарушала правила дорожного движения, вряд ли получала что-то серьезнее выговора.

Он стал задавать ей те же вопросы, что и Мэрили в тот день, когда они обнаружили ящик, и Душка без промедления отвечала: нет, она не знает, чей это ящик; нет, она не знает, как он оказался в подвале. Да, у жильцов был доступ в подвал, но, насколько ей известно, никто туда не ходил.

Офицер Муллинз внимательно и подробно расспрашивал Душку по меньшей мере минут двадцать, все ответы заносил в блокнот.

– Мне кажется, больше у меня к вам нет вопросов, Душка, – сказал он наконец, поднявшись и закрыв блокнот. – Но следует осмотреть дом и подвал. К вам зайдет один из наших детективов, задаст вам несколько вопросов и сделает экспертизу. На мой взгляд, она мало что даст, учитывая, сколько лет прошло – все следы уже стерлись. Но все же попытаться стоит.

– Хорошо, молодой человек. Делайте что вам угодно, и я не буду даже спрашивать, вернете ли вы мне этот ящик и его содержимое. Можете избавиться от него, когда проведете свою экспертизу и что вы там еще намерены провести.

Мэрили и Уэйд переглянулись. Оба знали, что Душка – большая любительница сериала «Медицинский детектив» и документальных фильмов. Она могла бы и сама провести экспертизу.

– Да, мэм. Лабораторной работой занимаюсь не я, но обещаю, это дело будет в надежных руках. – Он снял с напольной вешалки фуражку, взял под козырек и ушел. Вслед за ним и Душка нацепила шляпку с вуалью – ту самую, что надевала в Клуб женщин Атланты – и, посмотрев в зеркало, сказала:

– Будь так добр убрать с дорожки свой грузовик, Уэйд. Мне пора на курсы изучения Библии. Если полиция захочет войти в дом, скажи, что дверь закрыта.

– Библии? Давно ты ее изучаешь?

– С тех пор как мне исполнилось девяносто три. Думаю, пора готовиться к финальному экзамену.

Уэйд улыбнулся, распахнул дверь. Мэрили пошла было за ним, но остановилась у невысокого ящика, который раньше не замечала. На нем стояли две фотографии в серебряных рамках.

– Это вы? – спросила Мэрили, взяв в руки одну из них. – Я узнала вас по шляпе.

С черно-белой фотографии на нее смотрела необыкновенно красивая молодая блондинка, почти девочка, высокая, элегантная, одетая в стиле сороковых годов – в окружении троих мужчин. Один был заметно старше, двое других – лет двадцати пяти. Все в костюмах и галстуках, в которых им было явно неуютно, будто они привыкли к одежде попроще.

Душка подошла ближе, кивнула.

– Похороны мамы. Папа захотел, на память. Как чувствовал, что это его последняя фотография – он умер через пару месяцев. А это Гарри и Уилл. У Гарри на щеке шрам, его ранили в Нормандии. Этот шрам и медаль – все, что он принес с войны. Остатки чести и морали оставил там.

Мэрили внимательно разглядывала фотографию, особенно Душку. Ей всегда казалось, что в молодости Душка была очень красивой, и фотография была тому подтверждением. Настоящая голливудская красавица, из тех, что рисовали на пи-нап-открытках того времени. Хотя, конечно, Душка Прескотт вряд ли стала бы позировать для пин-ап-открыток. Но в этой фотографии женщины и троих мужчин было что-то еще. В том, как Душка стояла чуть впереди, как отец держал ее под локоть, будто она одна была его поддержкой. И опорой.

– А это, – спросила Мэрили, поднеся повыше фото немыслимо юной Душки рядом с красивым мужчиной в униформе. На Душке был белый костюм и шляпка в тон, в руках – букет, – вы с Томом в день свадьбы?

Душка кивнула:

– Я опаздываю.

– Извините, мы уже уходим. – Мэрили в последний раз посмотрела на фотографию. Что-то задержало ее взгляд. И Том, и Душка улыбались, но дело было не в улыбке. Дело было в том, что фото напоминало Мэрили о ее собственной жизни.

– Идем, – повторила она, осторожно поставила фотографию на место и вслед за Душкой и Уэйдом вышла.

Уэйд помог Душке сесть в ее машину и забрался в грузовик, лишь когда она тронулась. Высунувшись из окна, спросил Мэрили:

– Тебе нужен букетик, приколотый к корсажу, или еще что-нибудь в тон моего камербанда?[17]

– Не-а. Лучше сделаем вид, что мы взрослые люди и выше всего этого.

– Как скажешь. – Он вновь просиял улыбкой. – Очень глупо будет признаться, что я с нетерпением жду вечера?

В мозгу Мэрили вновь что-то щелкнуло, и она решила первым делом, как придет домой, загуглить список романтических фильмов.

– Да, – ответила она.

– Да?

Пояснить она не успела – к ним подъехал черный «Мерседес». Уэйд повернулся посмотреть. Машина остановилась, окно открылось.

– Рад снова видеть тебя, Уэйд, – сказал Дэн и, повернувшись к Мэрили, добавил: – Ты сказала, что свободна в понедельник утром, и я решил заехать за покупкой, которую ты мне отложила. Но если ты занята… – Он указал на Уэйда и отъезжавшую полицейскую машину.

– Вовсе нет, сейчас самое время, – ответила Мэрили, подходя к машине. – Если подвезешь меня, получишь свою покупку.

Она помахала Уэйду на прощание, сделав вид, будто не замечает его вопросительный взгляд, и забралась на пассажирское сиденье машины Дэна. В салоне чуть заметно пахло кожей и одеколоном, запах которого показался ей очень приятным. Майкл одеколоном не пользовался – может быть, считал, что ему не подойдет. А Дэну подходил. Он был из тех мужчин, которые спокойно могут носить розовую рубашку или сумочку жены, не теряя при этом своей мужественности.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, и Мэрили улыбнулась, отметив, что на этот раз ничего не щелкнуло. Вот и хорошо.

– Спасибо. А на полицию внимания не обращай. Мы нашли в подвале старый ящик с военной формой, пробитой пулей. Душка не знает, чья эта форма, так что мы не сильно волнуемся. Она тут уже сто лет.

– Почти как Душка. – Дэн чуть заметно улыбнулся, и Мэрили рассмеялась. – Жаль, что Хизер решила устроить заседание в праздничный день, – заметил он. – Надеюсь, у тебя не было никаких планов.

Мэрили не сразу поняла, о чем он говорит, но потом вспомнила: Хизер сказала Дэну, что в праздничные дни будет работать с представительницами комитета. Это ложь во спасение, призналась ей Хизер, потому что Дэну до смерти хочется все четыре дня торчать в своей рыбацкой хижине, пить пиво и не бриться, а если бы Хизер не сказала, что у нее свои планы, он бы предпочел проводить время с ней и остался бы без заслуженного отдыха.

Мэрили подумала – здорово, что Хизер так старается порадовать мужа. Это было совсем не похоже на ее уже рухнувший брак, в котором Майкл диктовал свои условия, а все делали то, что хотел Майкл. Может быть, увидев образцовый брак Дэна и Хизер, они могли бы спасти свой.

Мэрили улыбнулась:

– Ну что ты, мне нравится ее идея. Будет здорово! Я рада, что в этом участвую. И рада, что нам не придется надевать на вечеринку кринолин и корсаж.

– Ну не знаю. Мне кажется, ты бы отлично смотрелась в кринолине и корсаже.

Мэрили улыбнулась.

– Ну спасибо. А как насчет карниза для штор? – спросила она, отсылая к знаменитому эпизоду шоу Кэрол Бернетт[18]. – Без него тоже никуда?

Он рассмеялся, и Мэрили обрадовалась оттого, что он понял шутку. Но, наверное, человек, смотревший «Героев Хогана», способен был понять все ее шутки. Она была рада, что у нее появился друг, к тому же человек, которого она уважала. Она вспомнила его слова о Хизер, о том, почему он выбрал для нее именно это кольцо. Мэрили растрогала его нежность и преданность жене.

Он остановил машину у ее дома.

– Сиди тут, а я сбегаю за кольцом. – Не дожидаясь ответа, она вошла в дом, достала из ящика очаровательную коробочку, обернутую в радужную серебристо-золотую бумагу и перевязанную ленточкой в тон. Задвинув ящик, посмотрела в окно над камином в гостиной и увидела в саду маленькую белую собачку.

Она стояла не шевелясь и смотрела в сторону машины Дэна, медленно виляла хвостиком, свесив набок розовый язычок, будто только что пробежала большое расстояние и теперь не могла отдышаться.

Мэрили закрыла ящик, рванула вниз по ступеням, добежала до сада. Но он был пуст – маленькая собачка бесследно исчезла. Дэн открыл дверь.

– Что-то не так?

– Ты видел собаку?

Он поднял брови.

– Собаку? Какую?

– Маленькую, белую, она сидела посреди лужайки, а теперь куда-то делась. – Она покачала головой. – Колин часто видит маленькую белую собаку, и мне казалось, он просто выдумывает, но теперь я сама ее вижу. Может, это мираж?

– Может, – сказал он задумчиво. – Трудно бывает понять, что существует на самом деле, а что – нет.

Выражение его лица изменилось, как будто он что-то скрывал от Мэрили. Она отдала ему сверток.

– Вот бы я узнала об этом много лет назад. Может, мне бы тогда не разбили сердце.

– Думаю, ты совершила бы те же самые ошибки. Но, не совершая их, мы вряд ли поймем, как надо.

Она посмотрела на сверток, прежде чем перевести взгляд на Дэна.

– Тоже верно. Спасибо, что заехал. Надеюсь, Хизер понравится кольцо не меньше, чем нам.

– Я тоже надеюсь.

Они попрощались, Дэн закрыл дверь машины и уехал. Мэрили бродила по саду, ища собачку, думая о том, что сказал ей Дэн, и о том, научится ли она чему-нибудь на ошибках, которые совершала всю свою жизнь.

Охранник приветливо помахал Мэрили, шлагбаум взмыл вверх, едва ее машина подъехала к дому. Она приезжала сюда так часто, что все охранники уже запомнили ее в лицо. Припарковав машину у клубного домика с его колоннами, Мэрили отправилась туда, зажав под мышкой сумочку и бутылку с водой. Был вечер вторника, очередное заседание клуба, и она немало удивилась, когда Хизер велела ей прийти в спортивной одежде и взять с собой воду. На дальнейшие расспросы она отвечать отказалась.

Охранник на ресепшне сказал, что нужно идти не в столовую, где они обычно собирались, а в мастерскую этажом ниже. Открыв дверь, Мэрили застыла на пороге, ослепленная яркостью – на полу лежало штук десять резиновых ковров кислотных расцветок, отчего пол стал похож на лоскутное одеяло. Перед ковриками стояли две жизнерадостные женщины и улыбались во весь рот.

– Мэрили! – завопила Хизер, чуть ли не вприпрыжку метнувшись к двери. Ее наряд назвала бы спортивной одеждой только топ-модель: топик в крапинку с маленьким бантом на спине и капри с широкими белыми полосками по бокам, в тон топику, отделанные очаровательными рюшами. Поразительный контраст со старыми шортами с логотипом университета и дешевой футболкой, которую Мэрили вытащила из ящика с тряпьем, осознав, что у нее нет спортивной одежды как таковой. – Ты просто как первокурсница, – шепнула Хизер. – Поделись секретом, как тебе удается выглядеть такой юной? – Взяв Мэрили под локоток, она подвела ее к женщинам. – Знакомься, это Лора и Лорен, мои тренеры по пилатесу. Сегодня я пригласила их к нам, чтобы они помогли нам расслабиться после тяжелой работы. Они покажут нам упражнения для выпрямления спины, чтобы мы шикарно смотрелись в вечерних платьях. Они здесь не только для этого, но иногда для начала лучше ставить четкие цели. – Не смолкая ни на секунду, Хизер повела Мэрили по комнате. – У них свои методы обучения, но сегодня я сказала им, что понадобится лишь один метод – мой. – Она улыбнулась. – Мне нравятся эти леди, так что они принесли с собой визитки – если захотите продолжить занятия, надо просто им позвонить! А первый урок – за мой счет.

– Это так щедро с твоей стороны, Хизер.

Хизер серьезно посмотрела на нее.

– На то мы и друзья, Мэрили. Я никогда не скуплюсь для своих друзей. К тому же фитнес – дело серьезное. Он помогает не только укрепить тело и дух, но и воспитать детей – особенно дочерей – на собственном примере. Они должны видеть, что мы о себе заботимся. Стройность просто так не дается. Мы же не хотим, чтобы наши дети были ленивыми и толстыми. И сами тоже не хотим быть ленивыми и толстыми.

Когда Хизер представила Мэрили Лоре и Лорен, она не смогла запомнить, кто из них кто. Одна, вроде бы Лора, была высокой, худой, с неестественно длинными руками и ногами, а другая, вроде бы Лорен, – темненькая, пониже ростом и поджарая. Глядя на них, Мэрили занервничала. Своим видом они как бы говорили ей, что и она когда-то была стройной и подтянутой, а теперь все испортила. Не то чтобы теперь она сильно растолстела, но появились складки там, где их раньше не было, и мышцы стали незаметны.

– Не волнуйтесь, – сказала та, что повыше. – Мы не будем никого заставлять делать то, к чему они не готовы. Пилатес помогает расслабиться, особенно занятия на ковриках. Если вы придете к нам в студию, то увидите, что она оборудована для посетителей любого уровня подготовки. – Она ласково улыбнулась, и Мэрили подумала, что может получить удовольствие от этих упражнений.

– Мне нравится ваша помада, – заметила другая инструкторша. – Такой освежающий оттенок! Я всегда говорю своим ученицам – если вы сегодня не настроены заниматься, накрасьте губы поярче, это вас подбодрит.

– Это точно! – воскликнула Хизер и с тем же серьезным выражением лица посмотрела на Мэрили. – Что это за помада? Хочу попробовать!

Порывшись в сумочке, Мэрили вынула помаду, купленную в «Крёгере» под действием минутного порыва.

– «Ревлон», ничего особенного. Но цвет долго держится, и текстура хорошая. Не сушит губы.

– Тебя тоже это бесит, правда? – сказала Хизер. – Ничего нет противнее сухой, густой помады, которая к тому же еще и не держится. И поверь мне, я перепробовала все бренды, от очень дорогих до аптечных – и все еще в поиске. Если эта мне подойдет, буду тебе премного благодарна. – Она выхватила у Мэрили тюбик. – Ты же не против, если возьму его на минуточку? Хочу сбегать в дамскую комнату и накраситься. Обещаю, потом протру от своих микробов. – Она подмигнула и помчалась в направлении уборной.

Пока Лора и Лорен болтали с другими женщинами, Мэрили огляделась по сторонам. Заметила еще нескольких участниц комитета, многие из которых уже успели занять коврики. Все они были одеты не хуже Хизер. Мэрили смущенно подтянула шорты, чувствуя себя Дейзи Дьюк, окруженной всевозможными Патти Дьюк[19].

Она заметила Шарлин – женщину, помогавшую ей подвозить детей в школу – за пластиковым столиком у стены, перед которым были разложены треугольнички ткани. Заинтересовавшись, Мэрили подошла к ней.

– Привет, Шарлин. Что это ты делаешь?

– А я не рассказывала? Это мое новое бизнес-начинание, «Собачий Кутюр». Я делаю платочки для собак. Сначала покупала красивую ткань и шила платочки для своих собак, потом друзья начали просить меня, чтобы я им тоже сшила, а потом мне пришла в голову мысль начать свой бизнес.

Перебирая кусочки тканей, Мэрили удивилась их разнообразию: с логотипами, с осенними, хеллоуинскими, рождественскими, цветочными принтами, с персонажами мультфильмов, даже, как ни удивительно, с кошками.

– И как идут дела?

– Просто изумительно. Ну конечно, я зарабатываю не как дизайнер интерьеров или агент по продаже недвижимости, но все-таки очень даже неплохо. На вырученные деньги уже купила себе вечернее платье, а сейчас планирую идти дальше и шить покрытия на сиденья для собак.

– Покрытия на сиденья?

– Да, да! – радостно закивала Шарлин. – Если любишь собаку, как члена семьи, захочешь и радовать ее, как члена семьи. Покрытие на сиденье в тон платочка – отличный способ.

– Рада за тебя, – сказала Мэрили, и поскольку ей показалось неприличным уходить, ничего не купив, она приобрела платочек с логотипом университета для собаки, которой у нее не было.

Чуть позже прибыла Линди Мэттьюс, и они с Мэрили заняли коврики в последнем ряду. На Линди была простая маечка и шорты для бега, и она порадовала Мэрили комплиментом, сообщив, что у нее очень красивые ноги. Мэрили совсем забыла об этом, поскольку терпеть не могла их открывать. Она долго не могла понять почему, и наконец до нее дошло – потому что мать всегда говорила, что у Мэрили только ноги неплохие.

Они пережили занятие, и Мэрили даже понравилось – во всяком случае, в конце она решилась взять визитку и пообещать, что позвонит. Когда она направилась к выходу, к ней подбежала Шарлин.

– Ты забыла платочек, – сказала она, помахав им.

– Ах да. Спасибо. – Попрощавшись с остальными, она пошла на парковку и, лишь добравшись до машины, поняла, что Хизер не вернула ей помаду. Но Хизер уже была увлечена разговором с другой мамочкой-теннисисткой, – Мэрили предположила, что это Лиз.

Не желая мешать им, она села в машину и закрыла дверь, сказав себе, что, может быть, по мнению Мироздания, тюбик помады – маленький подарок, позволяющий хоть немного отблагодарить Хизер за доброту. Выезжая с парковки, Мэрили помахала ей рукой, и Хизер, широко улыбаясь, помахала в ответ.

Глава 23

«Радость, мы тебя восславим…» – этот гимн завершал воскресную службу. Душка старалась петь как можно громче. Ей часто говорили, что она не попадает в ноты, и много лет она молчала, когда пели гимны. Пока однажды не встала рядом с ребенком, совершенно лишенным музыкального слуха, но с наслаждением выкрикивавшим слова.

В тот день она усвоила две истины: что пение в церкви никак не связано с тем, хорошо ли ты поешь, и что в ее возрасте в любом случае глупо беспокоиться о том, попадает ли она в ноты. Так что она с удовольствием пела любимые гимны и не обращала внимания, когда на нее смотрели. Мэрили сидела рядом и тоже пела, порой фальшивя, но лишь потому что сбивалась вслед за Душкой. Вообще у Мэрили был хороший голос, сильный и четкий, и она попадала бы в ноты, если бы оказалась в более подобающей компании. Но в церкви она оказалась лишь потому, что Душку надо было подвезти, и Мэрили согласилась.

Не то чтобы старая женщина просила о помощи, просто Мэрили ехала за покупками, отправив детей на выходные к отцу, и увидела Душку, сердито пинающую колесо машины. Она злилась не на машину – автомобиль был старым, что уж там. Она злилась, потому что меньше всего ей хотелось покупать новую, тем более в такой период жизни, когда возможность заработать денег стремится к нулю.

Когда допели гимн и Мэрили собралась уходить, Душка придержала ее за локоть.

– Подождите, пока все выйдут. Терпеть не могу толкучку. – Вновь усевшись, она смотрела, как мимо проходят люди с терпеливыми улыбками на лицах.

Когда все вышли и орган умолк, Душка глубоко вздохнула. Ее семья уже больше ста лет посещала эту церковь. Какое-то время назад построили новый храм, но в этом месяце службы проводились в старом – туда Душка и ходила.