Аратта. Книга 4. Песнь оборотня Семёнова Мария
Хаста встал и поглядел прямо на Светоча:
– Конечно знаю. А как смею… Исварха мне свидетель – без всякого труда и с немалым удовольствием!
Рыжий жрец снял с шеи висевший на кожаном шнурке золотой перстень и напоказ надел его на палец.
– Я здесь не жрец Хаста, нижайший из служителей храма, – властно произнес он, поднимая руку. – Я – глас святейшего Тулума. Все, что сказано мною, – сказано им, старшим и любимейшим из сынов Солнца! Склонись перед его волей!
Два жреца застыли, буравя друг друга взглядами.
– Так это… может, в дом? – выдавил Туоли, ошеломленно следивший за схваткой. – Что же о таких делах посреди двора горланить?
В этот миг короткая накхская стрела, пролетев между спорщиками, вонзилась в стену избы. Тут же Марга вскинула голову, приподнялась на локте, и в ее руке мелькнул клинок метательного ножа. Хаста, успев заметить движение, рухнул на нее сверху, хватая запястье девушки и всем телом вжимая ее в снег.
– Нет, не надо!
– Не смей мешать мне, или первым я убью тебя! – борясь с дурнотой, прохрипела накхини.
– Прошу, перестань! Вот перед тобой царевич, мы нашли его! Аюр, клянусь, она не хочет тебе зла! И все те, кого она привела, тоже…
– А стреляли они по доброте душевной, – ввернул Светоч. – То, что они промахнулись, меня не удивляет – накхи на редкость плохие стрелки. Но как можно после этого по-прежнему считать их друзьями?
– Там послание! – воскликнул Аюр, указывая на примотанный к древку лоскут. – Отпусти ее, – попросил он Хасту.
Хаста выпустил запястье накхини. Марга со стоном оперлась на руку и села в снегу.
– Не хватайся за оружие, – прошептал рыжий жрец, обнимая ее за плечи. – Дай мне со всем этим разобраться…
– Тяни время, – тихо отозвалась сестра Ширама, сжимая виски. – Я видела в воротах ужасное чудище…
– Чудище? – удивленно повторил Хаста. – Но здесь никого нет, кроме Аюра и Светоча… Ну да, Светоч. Думаю, он навел на тебя морок.
– Ах, тот старик. Теперь ясно… Скоро я приду в себя, и тогда…
Тем временем Аюр быстрым шагом направлялся к стреле.
– Стой, это наверняка вражья уловка! – вслед ему крикнул Светоч.
– Какая уловка? – отмахнулся царевич. – Хотели бы перестрелять, давно бы уже стрелами утыкали! Я не понял, почему накхи разбежались, но сейчас они наверняка сидят за деревьями и видят нас как на ладони.
– Говорю тебе, это хитрость. Дикари не ведают грамоты!
Аюр пожал плечами:
– В любом случае, если стрела торчит не из твоего горла, значит пославший ее хочет, чтобы мы прочли написанное.
Светоч нахмурился, но промолчал. «Как могло случиться, что Замарова падь обернулась ловушкой? – раздумывал он с бесконечной досадой. – Откуда здесь взялись воины Данхара? Неужто лживый трус Аршалай набрался храбрости и все-таки повел свою игру? Кто выдал заповедное место? Ясно одно: накхи лишь повинуются, а голова всему – рыжий заморыш, любимчик Тулума… Но мне-то что делать теперь? Попытаюсь одолеть его силой хварны – следующая стрела и правда в горле будет торчать. Значит, нужно покуда кивать и соглашаться… А там, глядишь, что-нибудь да изменится…»
– «Ублюдкам и колдунам, которые удерживают наследника престола! – прочитал вслух Аюр. – Вы окружены, и в грудь каждого из вас направлена стрела! Если не отпустите наследника, всем смерть! Если сам солнцеликий Аюр привел вас – склоните голову и сложите оружие. Если царевич Аюр, саари Марга, дочь Гауранга, и жрец Хаста подтвердят вашу преданность – мы оставим вам жизнь. Вам приказывает Ставир из рода Зериг…»
– Уж не знаю, кто таков этот Ставир, но почерк у него великолепный, – закончив чтение, озадаченно произнес Аюр. – Готов поклясться: писал человек, обучавшийся в столичной храмовой школе… Эй! – Он обернулся к воротам и замахал исписанным клочком ткани. – Возвращайтесь! Никто тут не желает мне зла!
– Я бы не зарекался, – негромко, но очень внятно проговорил Хаста, пристально посмотрев на верховного жреца Северного храма.
– Ты о чем? – спросил Аюр.
– Мой дед говаривал: «Камень, бьющий по ореху, не желает ему зла». И тот, кто держит камень, не желает зла ореху. Он просто хочет его съесть!
– Источая змеиный яд, мы не наполним чашу примирения, – заметил Светоч. – Наша встреча плохо началась, однако солнцеликий Аюр убежден, что все мы – на одной стороне. Стало быть, нам нечего делить. Доблестный страж, – он обернулся к Туоли, – проводи наших гостей в дом. Мы сядем за стол и обсудим, как поступать дальше.
Хаста глядел на Аюра, разом узнавая и не узнавая его. Перед ним, несомненно, был тот самый царевич, с которым они путешествовали в землях ингри – и уже не он. Куда подевался мальчишка в алом, расшитом золотом плаще, свысока глядевший на всех вокруг? Теперь перед Хастой стоял очень молодой и все же взрослый мужчина.
«Хоть благодари Светоча, право слово, – думал жрец. – За то время, что Аюр провел в его обществе, паренек изменился сильнее, чем за все пятнадцать лет в Лазурном дворце! Где заносчивость, где нелепое стремление все время лезть на рожон и непременно поступать по-своему? С ума сойти, старших слушает! И вообще кого-то слушает. Не пропускает мимо ушей все, что ему не нравится… И он притащил ведро!»
Последнее поразило Хасту больше всего: Аюр, направляясь к дому, увидел у родника берестяное ведро с водой, подхватил его и принес на крыльцо, будто так тому и следовало быть.
«У сестры Ширама лицо в крови, – сказал он. – Возьми, умой ее…»
Хаста даже не нашелся что ответить.
А еще – вспоминались слухи об остановленной большой волне, о поверженном морское змее и всякое прочее… В Яргаре, да и в других местах, сказания о чудесах, творимых Аюром, уже распевали под гусли на торжищах. Хаста счел бы их полной брехней, если бы своими глазами не видел летающих камней в святилище Вармы. И он хорошо помнил, что рассказал ему Аюр о падении в ледяную трещину. Но прежде все происходило без воли царевича, будто вышние силы оберегали его. А вот если юноша в самом деле приказал морю – и оно повиновалось…
«Надо будет непременно расспросить его, – решил Хаста. – А лучше – обоих! Если, конечно Светоч пожелает со мной разговаривать…»
Глава Северного храма нарушил затянувшееся молчание.
– Как старший, я скажу первый, – произнес он. – И буду честен: я не рад приветствовать вас всех в Бьярме.
– Признаться, это удивляет меня, – тут же ответил Хаста. – Исварха рад приветствовать всякого, кто верен ему. Аюр, его солнцеликий сын, радостно бросился мне навстречу. Но Северный храм чурается посланца святейшего Тулума. Разве мы не одной веры? Разве не стремимся мы все к величию Аратты?
– Что тебе ведомо о величии?
Рыжий жрец открыл было рот, но Марга накрыла его руку своей, призывая умолкнуть.
– Старик, я не знаю, кто ты, и не особо хочу знать, – властно заговорила она. – У меня нет никакого желания слушать тебя, кем бы ты ни был. Мой брат, саарсан накхов, – друг и соратник юного государя Аюра. Он объединил в своем знамени Предвечного Змея и лик Исвархи. Ширам послал меня и вот его, – она указала на Хасту, – чтобы найти царевича и доставить в безопасное место. Когда Аюр прибудет в Накхаран, вокруг него сомкнется нерушимая стена! И да услышат меня ваш Исварха, наш Отец-Змей и с ними Мать Найя – мы не остановимся, покуда Аюр не воссядет на трон своего отца! Такова клятва саарсана, и она должна быть выполнена. Если Аюр зачем-то пожелает, чтобы ты его сопровождал, – что ж, мы будем кормить тебя по дороге. Тебе дадут теплый плащ и коня. Не хочешь – оставайся здесь или возвращайся к себе в храм подобру-поздорову…
– Я не ослышался, ты мне угрожаешь? – улыбнулся Светоч.
– Где в моих словах была угроза? Я обещала тебя кормить!
Верховный жрец вперил в нее немигающий взгляд:
– Твоя щедрость не знает границ…
Марга вдруг поперхнулась, вскинула руку и схватилась за горло. Ее лицо побагровело.
– Неужели кусок в горле застрял? – посочувствовал Светоч.
Хаста вскочил на ноги и сдернул плащ, собираясь накинуть его на голову злокозненному старцу, но царевич опередил его.
– Остановись, Невид! – гневно крикнул Аюр. – Немедленно прекрати!
Накхини глубоко вздохнула, перестала кашлять и опустила руку. Но лицо ее оставалось багровым – теперь уже от ярости.
– И ты остановись! – потребовал Аюр, когда она выхватила из-за наруча метательный нож. – Именем Ширама приказываю повиноваться!
Марга скрипнула зубами и с размаху вонзила нож в столешницу.
– Я благодарен твоему брату и моему другу Шираму, – заговорил Аюр, обращаясь к девушке. – Я всегда верил ему, и он моего доверия не обманул. Я благодарен и тебе, Невид, за то, что увидел державу своими глазами, за все то, что узнал и прочувствовал за эти месяцы в Бьярме… И тебе, Хаста, я благодарен – за то, что ты всегда оказываешься рядом, когда нужно. Не знаю, как это у тебя получается, но, видит Исварха, это так. А теперь я скажу, как будет. Да, мне самое время вернуть священный престол. Но здешний люд верит в меня как в бога. И я уже защищал его от ярости моря. Я не могу просто бросить здесь все и уйти – Бьярма ведь тоже моя земля. А значит, Марга, я прошу и повелеваю – пошли весть Шираму: я жив и благословляю его знамя. Мы вместе пойдем на столицу – только с разных сторон – и встретимся там. Надеюсь, сама ты останешься со мной. Твои воинские умения наверняка мне пригодятся. – Аюр повернулся к Светочу. – Очень надеюсь, что ты, как и прежде, будешь сопровождать меня, оставшись мне добрым другом и советником. Нам следует еще немало потрудиться во спасение этого края и всей державы. Без тебя, полагаю, мне не управиться… – Светоч скривился, собираясь возражать, но Аюр уже обратился к молодому жрецу: – Хаста! Ведь ты не оставишь меня? – И, не дожидаясь ответов, закончил: – Я полагаю, все решено. Такова моя воля. А теперь позовите остальных. Я приму их присягу.
Глава 6
Слезы Змея
Аршалай окунул заточенное гусиное перо в чернила из дубовых орешков, расправил лоскут тонкой кожи ягненка и начал аккуратно выводить:
«Славнейшему блюстителю престола ясноликому Кирану – привет, пожелания здоровья и множества побед…»
Он снова окунул перо и задумался. Стоит ли писать, что присланный блюстителем престола Каргай ничего не добился в Бьярме? Царевича не нашел, его воины лишь творят разбой, как на недавнем празднестве у Спящего Бобра… Нет, пожалуй, так писать нельзя. На прошлые жалобы наместника Киран вовсе не ответил. Еще неизвестно, какие повеления дал своему ловчему блюститель престола на самом деле…
За окном виднелись ворота, остроконечные зубцы частокола, лес вдалеке… Крепость, возведенная Аршалаем поблизости от Великого Рва, была весьма необычна, и сейчас наместнику было особенно приятно осознавать, что он находится за ее крепкими стенами. Слишком быстро все менялось нынче в Бьярме; каждый новый день приносил известия, грозящие смертью. И если наместник не будет достаточно ловок…
Как понять, на чьей стороне сила? Киран далеко, царевич неведомо где…
«Господь Солнце, ты видишь с небес каждую былинку! Дай мне безопасно пройти над смоляными пропастями и горящими преисподними Хула по паутинке, сплетенной нашей доброй матерью Тарэн… Святое Солнце, что я несу… Но именно так молились бы бьяры и были бы правы – увы, все мы качаемся сейчас на той паутинке…»
Аршалай покусал кончик пера.
«Напишу-ка, что опрометчивые действия Каргая взбаламутили бьяров и мне теперь приходится использовать войско, чтобы усмирить их… Да, пожалуй, так! Если даже не удастся настроить Кирана против ловчего, то, по крайней мере, можно будет потом объяснить ему, почему я не заковал в цепи Данхара…»
Доверенный слуга из небольшого бьярского племени арсури, ценимый наместником за готовность решительно на все, постучал, чуть приоткрыл дверь и остановился на пороге.
– Чего тебе? – Аршалай недовольно повернул голову.
– Господин, приходил жрец Исвархи…
– Какой еще жрец?
– Из Яргары, господин. С ним в округе всякий знаком. Он много лет собирает сказки и предания…
– А, кажется, припоминаю, – откладывая перо, проговорил Аршалай. – Такой улыбчивый старичок… И с чем он ко мне явился?
– Сказал, ходил за ягодами…
– Что? – Наместник широко усмехнулся. – За ягодами?! В лесу снега навалило чуть не по колено! Не поздновато ли?
– И я его спросил о том же. Старый жрец на это сказал… – Слуга склонил набок голову, вспоминая: – «Для того, на чьей стороне Создатель самого времени, нет слов „слишком поздно“».
Аршалай перестал ухмыляться:
– И где сейчас этот жрец?
– Ушел. Но оставил подарок.
– Какой еще подарок? Туес с клюквой?
Слуга приблизился к столу и с поклоном поставил на столешницу простенький глиняный кувшинчик, заткнутый деревянной пробкой. Аршалай настороженно поглядел на вещицу, не торопясь брать в руки:
– Это что такое?
– Жрец сказал, лекарство.
– А разве я чем-то болен? – хмурясь, произнес Аршалай. – Он хоть сказал, от какой болезни это снадобье?
– Да, господин, – кивнул арсури. – От змеиных укусов.
Наместник озадаченно уставился на кувшинчик.
– Беги за жрецом! – выпалил он вдруг. – Догони его, приведи сюда!
Тем же вечером пронзительный звук рожка заставил Аршалая поднять голову и отложить перо. Весь день он просидел над расчетами, и сейчас у него ломило шею, а в глазах рябило от букв. Строительство пожирало деньги, как пламя – березовую кору. Наместник изо всех сил пытался изыскать пути сократить расходы, но не находил их – все, что можно, уже было урезано. Он с ужасом представлял, что будет зимой. Кто бы ни пришел в итоге к власти, строительство не должно останавливаться ни на день. Заминки просто нельзя допустить! Люди подождут, но Змеево море ждать не станет…
За окном послышался стук копыт по доскам. Аршалай перевел взгляд с тщательно вычерченного плана Великого Рва к узкому, вырезанному в бревенчатой стене слюдяному оконцу.
– Кого еще принесло в неурочный час?
Наместник свернул тонкую кожу с чертежом, встал, со стоном расправил затекшую спину и выглянул на двор.
– Данхар? – пробормотал он, глядя на въехавшего под свод ворот всадника. – Что бы это ему тут сейчас понадобилось? С виду зол, как голодный волк… – Он хлопнул в ладоши, и ждавший распоряжений слуга тут же возник на пороге. – Принеси угощение для меня и моего друга. Наверняка маханвир устал и проголодался.
Слуга удалился, Аршалай же старательно натянул личину радушного хозяина. За дверью послышался шум и звук удара, – должно быть, поднимавшийся по лестнице накх отшвырнул слугу со своего пути.
«Определенно что-то произошло», – подумал Аршалай, готовя улыбку.
Через мгновение Данхар вошел в светлицу.
– Друг мой! – сияя, направился ему навстречу Аршалай. – Ты не представляешь, как я рад, что ты приехал! Здесь решительно нечем заняться! Я тут совсем истосковался без наших веселых пирушек и охот… А в этой глуши не с кем даже умным словом перекинуться, не говоря уже о том, чтобы разделить трапезу. Я как раз приказал накрыть…
– Погоди ты с трапезой, – оборвал его Страж Севера. – Как бы нас самих тут не сожрали!
– Что такое? Ты меня пугаешь!
– Я никого и никогда не пугаю! – отчеканил собеседник. – Думал, спровадил Каргая в глухомань за крашеным царевичем и можно Исварху возблагодарить – да за пиры?
– Ну вот опять! – смутился Аршалай. – «Крашеный царевич»! Такого не следует говорить даже с глазу на глаз…
– Замолчи и слушай!
«Ого», – подумал наместник, но, сделав удивленное лицо, приготовился внимать.
– В Бьярму прибыла Марга, дочь Гауранга, сестра мятежника Ширама, объявившего себя повелителем Накхарана.
Аршалай задумчиво склонил голову:
– Важная новость…
– И тебе об этом, разумеется, неизвестно, – прищурился накх.
– Конечно нет, откуда бы? Боюсь ошибиться, но, кажется, она твоя родственница?
– Даже не вспоминай об этом, – скрипнул зубами маханвир. – Я кинул ее в яму, но она ухитрилась переманить моих людей. Эта тварь захватила мою лесную крепость! Со мной остались только воины рода Хурз. Я расположил их заставами. Если Марга вдруг решит идти сюда или на Майхор, дозорные предупредят нас…
– Друг мой, ты, несомненно, поступил разумно, – растерянно отозвался наместник. – Но отчего ты решил, что твоя… прости, что сестра Ширама решит идти на Майхор? А уж тем более сюда…
– Не прикидывайся, будто ничего не знаешь! – возмутился Данхар. – Ширам уже захватил все южное левобережье Ратхи. Его поддержал брат государя, верховный жрец Тулум. Теперь все вспыхнет и у нас! Марга наверняка пожелает взбунтовать здешние земли, чтобы прихлопнуть Кирана, точно комара меж ладоней…
– И впрямь, друг мой, ты привез очень скверные известия, – с дрожью в голосе ответил Аршалай. – Иной бы сказал – негодяй, как ты мог допустить такое?! Ты же Страж Севера! Почему не прикончил девицу, пока сила была на твоей стороне? Ты столько лет слыл грозой бьярского края, а на поверку оказался никчемным слизняком! – Аршалай покосился на побледневшего от гнева накха и с любезной улыбкой добавил: – Но я ничего такого не скажу – ибо знаю, как переменчива бывает судьба. Расскажи, друг мой, что же нам следует теперь сделать, чтобы спасти свои головы?
– Разве у нас есть выбор? Я вернусь и разнесу крепость по бревнышку! Я разорву деревьями каждого, кто поднял против меня оружие! А Маргу… – Данхар огромным усилием задавил приступ бешенства и угрюмо спросил: – Сколько людей я могу у тебя взять?
– Сколько сочтешь нужным! – Наместник развел руками. – Конечно, часть придется оставить для охраны Великого Рва, чтобы ссыльные не разбежались. Если они как-то прознают, что стражи не стало, боюсь, завтра все разбредутся по домам… Еще часть воинов следует оставить в городе. Ты, как воевода, сам бы отругал меня, если бы я оставил стены Майхора без защиты… Зато всех остальных можешь взять!
– Так сколько? – недобро глянул на него Данхар.
– Ну, всех прочих. Откуда мне знать, сколько их там? Ты же Страж Севера, не я…
В просторную светлицу заглянул слуга-арсури.
– А вот и обед, – обрадовался Аршалай. – Какие могут быть дела на пустой живот! Давай сперва потрапезничаем. Тем более у меня есть и добрые вести!
– Откуда?
– Из столицы. Но для начала отобедаем, выпьем славного накхаранского вина. Возможно, скоро оно станет редкостью…
Аршалай отошел в дальний угол, открыл резной поставец и вскоре вернулся с кожаной бутылью, искусно изготовленной из козьей ноги.
– Вот, из моих собственных запасов. Угощайся.
Наместник выдернул пробку и начал разливать вино по серебряным чашам.
– Послушай… – покосившись на собеседника, проговорил он. – Как я понимаю, саарсан поднял мятеж именем Аюра. Значит, Марга тоже ищет царевича, чтобы вернуть ему престол? Получается, мы с ней вроде как заодно?
– Не болтай о том, в чем ничего не смыслишь, – перебил Данхар. – Даже если бы она сама была воплощением Аюра, я бы прикончил ее!
– Вот как? – Аршалай, пропустив грубости мимо ушей, поднял чашу. – Что ж, не станем больше заводить этот разговор, если он тебе неприятен. Пусть же сбудется все, что благословлено Исвархой!
Он неторопливо отхлебнул вина. Данхар в пару глотков осушил кубок и утер рукавом губы:
– Даже если сам Исварха прислал сюда племянницу, она должна умереть!
– Ты говоришь страшные вещи, друг мой. Если бы я не знал тебя столько лет, я бы, пожалуй, решил, что ты от злобы лишился рассудка… Но мы слишком давно знакомы. Угощайся. – Аршалай указал на стоящие на столе закуски. – И все же я не могу понять – откуда такая ненависть? Это тайна?
– Какая уж теперь тайна, – буркнул Страж Севера. – Между нашими семьями кровь. Гауранг убил мою младшую сестру и обесчестил род Хурз. Были те, кто утерся и ныне продолжает служить Афайя. Старейшины решили: ссориться с Гаурангом себе дороже, и согласились замять это дело. Но мы, дети Равана, втайне решили мстить… – Он стиснул кулаки. – Увы, я был молод и глуп! Шираму в то время не было восьми лет, а его сестры были еще моложе. Я пожелал явить великодушие и сказал, что не стану брать с них кровь за отца. «Ты делаешь большую ошибку и еще поплатишься за нее, – сказала старшая сестра. – Ненависть дольше человеческой жизни, а дети вырастут быстро…» Как же права она оказалась! Годы пронеслись стрелой, и вот пришла Марга, чтобы ударить меня в спину. Но я отвечу на удар ударом…
Данхар поднял кулаки и вдруг поморщился.
– Что такое? – сочувственно глядя на друга, спросил Аршалай.
– Во рту какое-то жжение, – удивленно ответил накх.
Слова его прозвучали медленно и неуверенно.
– Да, – вздохнул наместник. – Жжение. И язык немеет, чувствуешь? Ничего, скоро рот онемеет полностью.
Дахнар вдруг затрясся, точно от блошиных укусов.
– Мурашки по всему телу, – продолжал наместник, быстро обходя стол, чтобы он оказался между ним и накхом.
Данхар шагнул следом и потянулся к рукояти меча. Аршалай резво отпрыгнул назад, отметив:
– Зрачки уже расширились.
Страж Севера еще раз шагнул, покачнулся и тяжело оперся о столешницу. Он пытался выхватить меч, но пальцы лишь скользили по коже рукояти.
– Вижу, мое вино не пошло впрок. Я почти удивлен. Неужели Слезы Первородного Змея тебе не по вкусу?
На лбу Данхара выступил пот. Он со стоном схватился за живот и рухнул на колени.
– Так-то, – холодно глядя на него, сказал Аршалай. – Как последнюю милость, по нашей старой дружбе я прикончу тебя до того, как тебя начнет рвать и ты перепачкаешь мне чистые скобленые полы. Негоже столь грозному воителю умирать в собственном дерьме и блевотине… Но послушай меня до того, как сдохнешь. Я всегда терпеть тебя не мог! Гадючий выродок, почти двадцать лет державший в страхе весь край! Ты стоял у меня за спиной, как смерть, занесшая свой меч! Каждый день я помнил, что ты можешь отправить меня на плаху… Ты тоже знал это – и делал в Бьярме все, что хотел, будто это ты, а не я, имеешь здесь власть! – Аршалай наклонился к искаженному судорогой, мертвенно-бледному лицу накха. – Но и я многое о тебе узнал, – прошипел он. – Я знал, как ты величаешь меня в разговорах со своими родичами… Знал, что ты спишь с моей женой, – не то чтобы мне было до нее большое дело, а все же как-то неприятно… Но я никогда не прощу тебе ту жареную белку! И гнусную рыбу, которую ты мне предложил, сперва изваляв ее в золе, я не забуду! «Уж я его попотчую», – мечтал я тогда. И вот настал мой черед. Что, не по нутру угощение? Ну прости! – Он протянул руку к корчившемуся от боли Данхару и выдернул из ножен один из его клинков. – Каково накху погибать от своего же меча? – Аршалай с любопытством оглядел сверкающее лезвие из небесного железа. – Признаюсь, никогда раньше не рубил голов. Однако, надеюсь, удара в два-три управлюсь. Я же не виноват, что у тебя такая бычья шея.
Спустя недолгое время Аршалай, почти такой же бледный, как еще недавно Страж Севера, распахнул дверь и крикнул слуге:
– Позови жреца!
Собиратель сказок из Яргары сразу появился на лестнице, будто только и ожидал приглашения.
– Данхар мертв, – объявил наместник. – Твое лекарство сделало свое дело. Можешь передать тем, кто тебя послал, что я неуклонно верен государю и готов исполнить любой его приказ.
Старый жрец молча кивнул. Потом спросил:
– Ты принял, что я тебе сказал?
– Да, – утирая со лба пот, ответил наместник. Руки его дрожали.
– Тогда все будет хорошо. На, выпей. – Старик протянул Аршалаю еще один небольшой сосуд. – Это зелье поможет твоему сердцу стучать сильно, как перед долгожданной любовной встречей. Весь нынешний день пей побольше подсоленной воды. И ничего не бойся.
– Легче сказать, чем сделать, – пробормотал наместник.
Он никогда не был слишком чувствительным человеком, но перед ним все еще стояло перекошенное лицо Данхара, в полузабытьи пытающегося уползти от его неловкого меча. На подкашивающихся ногах наместник начал было спускаться по лестнице, но вдруг, что-то вспомнив, остановился и махнул рукой слуге:
– Передай мой приказ страже. Здесь могут появиться накхи с серыми лентами в косах. Улыбаться, открывать ворота – вести себя как обычно. Но лишь они окажутся во внутреннем дворе – убейте всех. В бой не вступать! Стреляйте в спину – так надежнее.
Глава 7
Отец и сын
Три всадника неспешно ехали по дороге. Изредка встречавшиеся им навстречу возы сразу отворачивали в сторону, возницы спускались на землю и почтительно стягивали шапки. И неудивительно – один из всадников, богато разодетый, с длинными светлыми волосами, был явно из столичных арьев, каких редко видели в Бьярме. То был Анил, вновь везущий важное и тайное послание. Сопровождали его два накха – один из бывших воинов Данхара, хорошо знающий окрестности Великого Рва, и Вирья.
– Нынче к вечеру будем у наместника, – сообщил Анилу накх, оглядывая лес по обе стороны дороги.
– Хорошо бы! Я уже устал ночевать возле костров. Не знаю, как вам, но мне до колик хочется заночевать в тепле под крышей. Отведать горячей похлебки, а не глодать сухие лепешки и соленое мясо…
Средних лет накх, давным-давно ощущавший себя местным жителем, пожал плечами:
– Большинство здешних людей пекут лепешки из осиновой коры, примешивая к ним немного ржи. А мясо так и вовсе едят сейчас лишь по праздникам.
– Почему? – удивился Анил. – Леса полны дичи. А бьяры наверняка неплохие охотники…
– Верно, неплохие. Да только в селениях остались лишь колченогие старики и бабы с детьми. Всех мужчин согнали на Ров. Наместник очень торопится – ему надо непременно управиться с рытьем до весны. Уж не знаю, сколько народу он готов положить, – зимы здесь лютые… – Воин указал на уходящую в лес накатанную дорожку. – Вот сюда свернем. Если Гуляй-крепость наместника не перетащили дальше, значит она где-то здесь.
– Как это «перетащили»? – не понял Анил.
Накх усмехнулся:
– Известно как. У Аршалая на каждом бревне вырезан особый знак. Хоромы всегда стоят в середине, вокруг службы и частокол. Как дальше прокопают Великий Ров, всю крепость по бревнышку разбирают и везут на новое место. И там собирают заново. За считаные дни наместник уже сидит в новом месте, как будто и не выходил.
– Толково, – кивнул Анил. – Кто ж такое придумал?
Воин удивленно глянул на спутника:
– Аршалай и придумал, кому же еще? Он тут много чего придумал и построил. И мосты навел, и болота близ Великого Рва осушил… И как только все успевает! До него здесь была дикая чаща и шалаши из коры. А теперь где что построено – либо он сделал, либо он научил.
Юный арий с невольной гордостью приосанился, будто сам был к этому причастен.
Дорога вдоль Великого Рва выглядела поразительно ухоженной. Конечно, снег лежал и тут, но колея от постоянно ездивших возов и следы от саней наводили на мысль, что этот путь весьма оживленный. Укрыв землю снегом, низкие тучи еще вчера уползли куда-то на запад, и над лесами, точно желая напоследок порадовать жителей Бьярмы, голубело высокое небо.
Анил глядел вверх, возвращаясь памятью в совсем недалекие времена, когда вот так же он стоял во дворе дедовского дворца и думал о встрече с отцом. Теперь-то она уж точно будет скорой. Но как долог оказался путь, в ту пору представлявшийся простым и легким. Сколько всего пришлось пережить…
Юноша усмехнулся. Он сегодняшний, пожалуй, куда старше того Анила, которого Киран послал с письмом на север. Даже царевич – хотя нет, уже не царевич, а молодой государь – заметил это. Там, в прокопченной избушке старой колдуньи, где произошла их встреча. Когда юный вельможа, низко склонившись, вошел в сумрачную избу, Аюр уставился на него, будто не веря своим глазам, а потом радостно воскликнул:
– Я же знаю тебя! Ты Анил, внук судьи Рашны! Мы вместе учились в храмовой школе.
– Да, это я, солнцеликий, – в свою очередь пожирая глазами Аюра, ответил тот. – Я рад, что ты узнал меня.
– Ты сильно возмужал с той поры, когда мы встречались в Лазурном дворце, – разглядывая старого знакомого, отметил царевич.
Анил едва не выпалил: «И ты тоже».
Всю дорогу сюда у Анила нет-нет, а проскальзывала мысль – вдруг они едут к очередному самозванцу? Но сейчас перед ним действительно сидел Аюр. Уже совсем непохожий на того взбалмошного мальчишку, какого Анил последний раз видел в столице. Царевич был все тот же большеглазый красавчик с тонкими чертами, но теперь его лицо казалось твердым, взгляд – спокойным и уверенным. И казалось, появилась новая, властная складка в уголках губ…
Все то время, пока бывшее Данхарово воинство двигалось к Замаровой пади, Анилу представлялось, что он едет на верную гибель. Если накхи в самом деле как-то разведали, где скрывается настоящий царевич, тогда, убедившись в этом, Анил выхватит лук и одним движением пустит стрелу в Маргу. Конечно, потом его немедленно зарубят, порвут на части, как кусок мяса. Но, умирая, он успеет выкрикнуть: «Спасайся, государь!» Конечно, спастись от таких следопытов, как накхи, дело непростое, но Анил выполнит свой долг, а там уж Исварха защитит своего сына.
Однако при виде того, как склоняются перед государем высокородная Марга и ее воины, сердце юноши полнилось ликованием. Он видел, что Аюр обнимает рыжего жреца, будто старого друга. «Значит, Хаста мне не лгал! – думал Анил. – Накхи и впрямь на стороне государя! Что же это, выходит, накхов обвинили в измене зря? Тогда эта война – безумие! Какой же злодей ввел в заблуждение блюстителя престола? Ведь Киран больше всех желает возвращения государя, он сам говорил мне об этом! Надо как можно скорее вернуться в столицу и рассказать ему обо всем, спасти Аратту от бессмысленной распри! И я сделаю это! Ибо Исварха направляет мои стопы и укрывает незримым щитом…»
Анилу вспомнился разговор, случайно подслушанный в крепости накхов, перед самым отъездом. Ну как «случайно подслушанный» – сестра Ширама совершенно не трудилась понижать голос. Этот разговор запомнился Анилу от слова до слова, будто вбитый в голову молотком чеканщика.
«Что будем делать с желтоволосым? Давать провожатых, чтобы добрался до Каргая или в Майхор, я не намерена. Лишних воинов у меня нет. Отпустить одного – так он забредет в очередное болото или потеряется в лесу. Оставить в крепости? Данхар вскорости сюда явится с подмогой и наверняка запытает мальчишку насмерть…»
«Именно так», – задумчиво подтвердил Хаста.
«Поэтому я предлагаю его убить. Я сделаю это быстро и небольно. Он даже не почувствует, что умер…»
«Святое Солнце, зачем?!»
«Как – зачем? Я же тебе только что объяснила».
«Нет! Анил поедет с нами».
«Придворный? – хмыкнула Марга. – Он не выдержит зимней дороги. Арьи слишком любят тепло. У нас есть меховая одежда, которая подойдет тебе и моим девочкам, но она не налезет на этого дылду».
«Ничего. Дайте ему пока теплый плащ, а по пути что-нибудь добудем у бьяров».
«Зачем он тебе сдался?»
«Марга, он живой человек, как ты и я! Солнце радовалось, когда он пришел в этот мир. Часть священной силы Исвархи живет в этом юноше, как в тебе и во мне…»
«Никак не возьму в толк, о чем ты. Видно, что-то жреческое».
«Анил – хороший лучник!»
«И что с того?»
«А еще он сын наместника Аршалая. И это может нам пригодиться».
«Сын наместника? – фыркнула она. – Ну надо же! Данхар знал об этом?»
«Знал».
«И хотел утопить Анила в болоте? Ха! Мой родич совсем спятил! Но это ничего не меняет – мальчишка здесь не нужен».
«Пусть его жизнь будет твоим подарком мне», – пустил в ход Хаста последний веский довод.
«Мог бы с этого начать, – усмехнулась Марга. – Забирай. Но кормить и одевать его будешь сам».
Всю дорогу Анил ловил на себе холодный взгляд Марги. «Ты еще жив? Не сдох?» – как бы спрашивала она. Юный арий гордо отворачивался и представлял – вот одна его рука выдергивает лук, вторая – стрелу из тула, бросает на тетиву… Выстрел! Накхини со стрелой в затылке падает наземь. И тут же – мучительная, но славная гибель во имя государя…
Резкий голос Вирьи заставил Анила очнуться от воспоминаний и вернул из глубин бьярских лесов на окраину Великого Рва.
– Смотрите! У развилки – кровь на земле!
Читать бесплатно другие книги:
