Ведьма Резник Юлия

Глава 1

— Игорь Николаевич, дорогой, ну вы ведь уже консультировались со множеством специалистов, которые только подтверждали наши заключения! Еще раз могу повторить: полноценное восстановление при такой травме маловероятно, шансы практически нулевые. Да, можно и нужно продолжать физиотерапию, но рассчитывать на то, что Степан Степанович встанет, а тем более пойдет…

Игорь продолжает слушать разглагольствования заведующего отделением, но все дальнейшие слова остаются где-то на периферии его сознания. Мысль о том, что Степан останется инвалидом, была какой-то… кощунственной, что ли, он не мог с ней мириться на физическом уровне. Полное отторжение…

Степан. Его самый лучший друг, с которым столько всего пройдено, столько пережито… Единственный близкий человек. Старший брат, если не по крови, то по своей сути — уж точно. Его ангел-хранитель еще с сопливого детства… Серьезно, Игорь не помнил себя без Степана. Крепкое надежное плечо, которое всегда рядом. У кого-то были мамы, папы, бабушки, дедушки. У него же был Степан. Всегда. Все, что сейчас представляет собой Игорь Слабодин — это заслуга одного единственного человека. Степана Зименко.

— Какие варианты? — прерывает монолог эскулапа.

— Я же вам объясняю…

— Варианты, Сергей Сергеевич. Ответ, что Степан не пойдет — неправильный ответ. Любые варианты, — настаивает он, видя, что собеседник опять собирается спрыгнуть с темы. — Иглоукалывание, тибетская медицина, магия Вуду… Что угодно!

— Игорь Николаевич, вы очень хороший друг. Правда. Я не встречал в своей практике таких преданных друзей, но…

— Нет, — отрицательно качает головой, — не хочу этого слышать. Варианты, Сергей Сергеевич! Подскажите хоть что-то…

Пожилой доктор внимательно смотрит на стоящего перед ним достаточно молодого, но жутко уставшего мужчину. Такой не сдастся и не отстанет. Сергей Сергеевич это отчетливо понимает. За полгода, прошедших с момента несчастного случая с Зименко, Игорь провел в больнице времени чуть ли не больше, чем сам лечащий врач. Он был в курсе всего, вникал в самые тонкие медицинские дебри и терминологию, изучил анамнез, методики лечения и реабилитации после подобных травм. Он делал все возможное и невозможное, чтобы вытянуть друга и компаньона. Как при этом Игорь еще и собственную фирму на плаву держал, где брал силы — оставалось загадкой. Но, сдюжил, вытащил и друга с того света, и их общее дело, которое пошло наперекосяк после произошедшего несчастного случая. И вдруг, как озарение:

— Тибетские шаманы, говорите?

— Все, что угодно, доктор, — упрямо подтверждает Игорь.

— Есть один вариант. Легенды о той женщине ходят. Она, правда, сейчас, насколько мне известно, больше на помощи нашим военным сосредоточена… Но вдруг и за ваш случай возьмется?

— Значит, женщина? — скептически.

— Угу. Ведьма.

Игорь нахмурился, обдумывая ситуацию. Ну глупость же… Самая натуральная. С другой стороны, разве не он только что соглашался на магию Вуду? Так чем один способ нетрадиционного лечения лучше другого?

— Как найти эту вашу… ведьму?

— Так тут недалеко. Деревню Землянки знаешь?

— Проезжал когда-то мимо.

— А за ней по грунтовке, в сторону реки, хутор стоит небольшой. Там ее и найдете. Если опять на передок не уехала.

— Ведьма-патриот? Это что-то новенькое… — саркастически хмыкает Игорь, — имя хоть есть у этого чуда природы?

— Ксения. Спрашивайте Ксению.

— Ну, что сказал док?

Нетерпение Степана очевидно. Мужчина его темперамента и силы воли, прикованный к инвалидному креслу, просто не в силах с этим мириться. Сцепит зубы, перетерпит боль, бульдожьей хваткой уцепится за малейший шанс, позволяющий снова ходить.

— Есть вариант…

Степан вскидывает полные надежды глаза.

— Нетрадиционная медицина.

— Значит, совсем надежды нет? — требовательно.

— Я же говорю — есть!

— Нетрадиционная медицина? — взрывается обычно спокойный Степан. — Если врачи отправляют тебя к экстрасенсам, бабкам и шаманам, то все, Игорек, кранты! Значит, ни хрена они уже не могут!

— Подожди, Зима, не горячись. Я тут пробил об этой ведьме…

— Ведьму? Б”””, ты серьезно вообще? Игорь! Очнись! Что ты несешь?

— У тебя есть варианты получше?! — рявкает. — Эта тетка, кем бы она ни была, творит чудеса! Я её погуглил, перед тем как к тебе идти. Ты не представляешь, что про нее пишут в сети. Она военными занимается в последнее время. И для многих из них оказалась последней надеждой. На нее натуральным образом молятся. Кстати, попасть к ней практически нереально. Очередь на годы вперед.

— Нет, Игорь. Все. Баста. Мы боролись — мы проиграли. Не хочу скатываться в сумасшествие в погоне за несбыточным.

— А что хочешь? Жалеть себя?! Сидеть в этом чертовом кресле и сетовать на судьбу-злодейку? — срывается на крик Игорь.

Степан смотрит на него из-под нахмуренных бровей и произносит как-то отстраненно:

— Зачем сидеть? Пулю в лоб, и все дела, чтобы не мучить ни себя, ни тебя.

— Что ты несешь? — яростное шипение.

— Не хочу я так, Игорь. Можешь считать меня слабаком, кем хочешь… Но это, — Степан бьет ладонями по подлокотникам своей навороченной коляски, — это не жизнь! Еще и ты теперь, как привязанный, возле меня. У тебя баба когда последний раз была? Говорил тебе, отвези меня домой. Так нет — к себе притащил. И жопу рвешь теперь — и на фирме, и тут все сам… Говно из-под меня выгребаешь, — добавляет отчаянно.

— Ты бы сделал для меня то же! О чем ты вообще?! — взрывается, — ты все, что у меня есть! Так было, и так будет!

— Неправильно это, Игорь, — орет в ответ Степан, — тебе бы жену завести, детей! А ты гробишь жизнь на калеку!

— Ты мой брат! Друг! Отец родной! Мы всю жизнь бок о бок. А сейчас ты что… Ты предлагаешь мне отойти в сторону?! Да это я, вообще-то, должен быть на твоем месте! Кто из нас, мать его, должен был оказаться на той стройке? Не помнишь?! А ты прикрыл меня в очередной раз, как и всегда до этого! Как и всю нашу жизнь, начиная с детдома. А теперь предлагаешь мне смириться? Жить своей жизнью? Ты настолько меня не уважаешь?

— Слабый, ты ни в чем не виноват, — парирует устало Степан.

И Игорь готов поклясться, что если бы это было возможно, Зима, как и в детстве, потрепал бы его по вихрастой макушке.

— Степ, пожалуйста, я не знаю, получится, или нет… Я ж не чертов врач, в конце то концов! Но, блин, мужик… Давай попробуем! Пожалуйста, Зима… Ты нужен мне, брат…

Хотел ли Степан подняться? Да! Потому что он хотел ЖИТЬ! Не существовать так, как сейчас, а жить на полную! Стоять, ходить, бегать, водить машину, трахаться! Быть мужиком, а не под себя ходящим растением. И это в его-то сорок один. Он столько всего еще не успел! Черт, да он даже женат не был, в отличие от того же Игоря. А теперь вот… Калека.

— Ладно. Попробуем. Но это — последний эксперимент.

Сказано — сделано. Уже на следующий день проезжают Землянки. Добротное село с неплохой дорогой и небедными домами. Близость к областному центру накладывает свой отпечаток. Людей практически нет, видимо, из-за раннего времени. Хотя, разве в селе утро — это не самая горячая пора? Невдалеке показалась старушка с козой. Игорь медленно притормозил:

— Здравствуйте, — опускает стекло, — не подскажете, как нам на здешний хутор проехать?

— А чего это ты там забыл? — хмурится пожилая женщина, продолжая привязывать козу к вбитому в землю колышку.

— Я Ксению ищу. Не подскажете, как проехать?

— И что вам всем надо от нее! — неприветливо косится старуха, — дали бы ей отдохнуть. Вас лечит, а себя калечит.

— Так вы подскажете дорогу, или как? — нетерпеливо постукивает по рулю.

— Прямо езжай, потом налево, мимо луга, там лесок начнется, вот по грунтовке мимо и езжай. Обогнешь немного — увидишь хутор. В самом его конце — сруб с широкий верандой, там и ищи Ксению.

— Спасибо! — и педаль в пол.

Проезжают колдовской красоты места. Грунтовка тянется вдоль леса. Высокие сосны, укутанные густым молочным туманом, сквозь который пробиваются острые стрелы солнечных лучей, царапают макушками перламутровое небо. С другой стороны дороги бархатным ковром стелется луг, усеянный яркими огоньками весенних цветов. Лесной воздух наполнен тысячами разных запахов, они кружат повсюду, врываются в распахнутые окна автомобиля. Аромат влажной земли и хвои приятно щекочет в носу.

Молчащий всю дорогу Степан подает голос:

— В лучших ведьмовских традициях. Лес, туман, сейчас и ведьма на метле прилетит! — с сарказмом.

— А это, очевидно, избушка на курьих ножках, — добавляет Игорь, указывая на открывшийся их глазам дом.

Степан присвистнул:

— Избушка-то у бабки Ёжки, а у ведьмы ничего себе хоромы!

И правда, в лучах утреннего солнца на широком лугу, покрытом полевыми цветами, возвышается ДОМ. Основательный такой… Одноэтажный, но с мансардой под зеленой крышей. Крыльцо ведет на просторную веранду. Выходящая на нее же стена представляет собой широкие раздвижные не то двери, не то окна. Современный такой домик. Откуда только взялся в такой глухомани. Звенящую тишину раннего утра прерывает звук взведенного курка, и раздается хриплый женский голос:

— Кто вы? И что вам здесь надо?

Игорь со Степаном одновременно оборачиваются на звук. И от картины, открывшейся их глазам, не могут вымолвить ни слова.

Женщина невероятной, ошеломляющей красоты восседает (по-другому не скажешь) на лошади. Вокруг клубится туман, создавая совершенно колдовские декорации для происходящей сцены. Кажется, что даже лес притих, и птицы смолкли в почтении. Красавица быстрым движением откидывает со лба черные кудрявые волосы, свободно струящиеся по спине и плечам, не отрывая от них угольно-черных, прожигают насквозь глаз. В руке пистолет, направленный в их сторону. Картина абсолютно сюрреалистическая и нереальная.

Первым отмирает Игорь.

— Послушайте, милая девушка, уберите пистолет, а? Не дай Бог, выстрелит…

— Я задала вопрос, — отрешенный хриплый голос, — на который все еще не услышала ответа.

— Да здешнюю ведьму мы ищем. Ксению… Забрели, наверное, не туда. Не подскажете, как нам эту милую бабушку найти?

— Для него? — высокомерный кивок в сторону Степана.

— Ээээ, дамочка! У меня ноги отказали, а не мозги! — рявкает Степан, — так что я предпочитаю отвечать за себя сам!

Девушка переводит колдовской взгляд на мужчину в коляске.

— Хорошо. Только ты еще не готов.

— К чему не готов?

— К борьбе.

— Черт, мы, вообще, о чем говорим? Нам, если что, Ксения нужна, а задушевные беседы с тобой без надобности! — рычит Степан, и, обернувшись к Игорю, добавляет. — Поехали, к черту, отсюда, дурдом какой-то. Как знал — не хотел ехать.

Тем временем девушка плавным движением соскакивает с лошади, берет ее под уздцы и, перекидывая волосы через плечо, наконец, замечает:

— Я — Ксения. И если ты приехал ко мне, — прожигающий взгляд, — то будешь слушать меня, а нет — иди, стреляйся, как и хотел. Ой! Ножки-то не ходят. Печааааль.

Степан просто задохнулся в негодовании:

— Да ты… Да я… Откуда ты знаешь, что я хотел? Ты сказал? — обвиняющий взгляд на друга.

А тот и сам стоит, челюсть уронив.

— Да я первый раз ее вижу, Степа! Что ты несешь?

Тем временем ведьма обходит их дугой и замечает:

— Времени зря потрачено много. Еще месяц — и я ничем не помогу.

— Я не собираюсь слушать этот бред, — рычит Степан, приводя коляску в движение, — пересади меня в машину! Мы уезжаем.

Ксения останавливается, лошадь замирает. На мгновение она прикрывает глаза, прислушиваясь к себе.

— Если сдашься — он тоже не выживет, — кивок в сторону Игоря, — вы связаны нитями жизни. И еще один человек с вами в связке. Не у всякого такое увидишь… Так что, борись. За троих борись.

Она возобновляет движение, а мужчины, открыв рты, смотрят ей вслед.

Глава 2

Они практически доезжают до города, когда Степан бросает резко:

— Поворачивай назад.

— Куда?

— Не тупи, Слабый. К ведьме этой поворачивай.

Что и говорить, проняла его девка. До печенок проняла. Ну и разозлила, конечно. Не то, чтобы он поверил во все ведьмовские бредни, но вероятность того, что ее слова по поводу Игоря имеют под собой хоть какое-то основание… Если из-за него с другом хоть что-то случится… Короче, Степан готов был даже переломить себя и еще раз вернуться к этой полоумной. Он попробует. А если ничего не выйдет — то чем это не повод поставить на место надменную суку?

Когда они вернулись, в доме никого не оказалось. Игорь пошел осмотреться и обнаружил еще несколько хозяйственных построек, да собачью будку. Интересно, где сама собака? Не хватало еще нарваться на какого-нибудь бульдога.

— Вообще-то волкодава, — хриплый голос из-за спины, который заставил Игоря натуральным образом подпрыгнуть.

— Ты что же, и мысли читать умеешь?

— Эта ситуация не требовала от меня таких навыков. Последнюю фразу ты произнес вслух, — серьезно глядя на него, парирует Ксения. — Где твой друг?

— Перед домом.

— Пойдем! — повелительно.

Игорь послушно плетется за Ксенией, разглядывая ее высокую, тощую фигуру.

— Ничего примечательного, да? — хмыкает ведьма.

— Ну почему же? — не растерялся Игорь, — ножки очень даже.

Ксения искоса взглянула на мужчину и пробурчала:

— Не боишься, что превращу тебя в лягушку за подобные вольности?

— А ты можешь?

Очередной косой хмурый взгляд. И оставленный без ответа вопрос.

Встрепенулся в кресле Степан, завидев их приближение.

— Решили все-таки побороться?

Степан кивнул, не спуская глаз с девушки.

— Будет тяжело, невыносимо больно, и в процессе ты сто раз пожалеешь, что не ушел сегодня. Готов ли ты к этому?

Степан кивнул. Интересно, почему она обращается к нему по-разному? То на “вы”, то на “ты”. Чем руководствуется при выборе способа обращения?

— Ты будешь жить здесь. Сельская амбулатория переполнена, да и местные приютили всех, кого могли. Нет больше мест.

— Я не могу…

— Это не обсуждается! — твердо. — Я думала, мы уже пришли к согласию относительно полного послушания на весь период реабилитации.

— Я не могу не из прихоти, а по чисто физиологическим причинам, — рявкает в ответ Степан, — или тебе хочется мне памперсы менять?

Ксения бросает еще один внимательный взгляд на мужчин:

— Мой дом полностью оборудован под потребности не ходящего человека. Везде есть поручни и специальные механизмы. Туалетная комната в гостевой также снабжена всем необходимым. Для смены памперсов в обычных условиях у меня имеются санитары и волонтеры, но поскольку вы будете жить у меня… Сейчас эту функцию выполняешь ты? — черный взгляд на Игоря.

Тот уверенно кивает.

— Тогда ты тоже переезжаешь. Сюда. — Не вопрос. Утверждение. — Возвращайся в город и привези вещи на первое время. И себе, и другу. Да, главное, не забудь взять историю болезни. С полным диагнозом, описанием проведенных операций, полученного лечения и рентгеновскими снимками.

— Зачем? — изумляется Игорь, — ты что-нибудь в этом понимаешь?

Ведьма посмотрела на него так… вот как на имбецила, честно.

— Привези, что я сказала. — И уже обращаясь к Степану, — заезжай в дом. Посмотрю тебя руками. И поскорее, у меня день по секундам расписан. И так рушишь мне все планы!

— Так чего тогда помогать вздумала? — пробурчал Степан, заезжая по пандусу.

— За меня все было решено. Не мне переиначивать.

Степан находился как в двух измерениях сразу. Он, детдомовец без роду и племени, добившийся в жизни определенных благ, имеющий достаточно рациональный склад ума, сейчас был вынужден столкнуться с чем-то неизведанным и для него непонятным. Кем решено за нее? Она так тонко намекает на судьбу? И как она определила, что с ним? Почему отвела ему только месяц? Как узнала о его все возрастающем желании пустить себе пулю в лоб? А эти бредни о связавших их с Игорем нитях судьбы? Точно, бред! Даже если и представить, что они со Слабым чем-то там связаны… То, что там она плела о третьем? Откуда он взялся, третий-то? Всю жизнь они друг у друга только и были. Нет, бред… В своем ли она уме? А он? Решивший доверить себя этой… Ведьме?

— Не пытайся понять то, что для тебя недоступно, — хриплый голос за спиной.

— Блядь… Вы не могли бы не подкрадываться?! Пугаете меня до усрачки такими выходками!

Ксения хмыкает и вытирает полотенцем мокрые руки:

— Пугливый какой… И называй меня уже на ты. А то странно, что мужчина твоих лет мне выкает.

— Что значит — моих лет? — взвивается Степан.

— Тебе сколько? За сорок? А мне двадцать девять. Так что, согласись — странно.

— Ты выглядишь старше! — маленькая низкая месть со стороны Степана.

Глаза ведьмы еще больше чернеют, обжигая мужчину своей холодной бездной:

— Обопрись на ручку этой кушетки. Сможешь забраться на нее животом? С ногами я помогу…

Игорь выполняет все ведьмины команды и, кряхтя, укладывается.

— А ты большой, хоть и низкий.

— Я не низкий!

— Ты с меня ростом всего. Не спорь.

— Это не я низкий, — заводится Степан, — это ты, как жердь!

— Низкий и плотный. Тяжело мне с тобой будет.

— Ты хочешь сказать, что я толстый?!

— Молчи, — шикает на него, задирая футболку.

Прикасается руками к спине, замирает. Сдвигает ладони выше в полнейшей тишине. Ведет вверх, периодически останавливаясь и прислушиваясь к себе.

— Хорошо… Хорошо..

Хмурится в одном месте. Сосредотачивает в нем свою силу. Степан стонет.

— Хорошо… Чувствуешь? — шепчет на ухо.

— Дааааа.

— Хороший мальчик.

Тепло переходит в легкую боль, которая становится сильнее. Это она руками своими вытворяет? Но как?! Даже не касаясь его… Стонет. Ксения убирает руки.

— Ну что? — вскидывает глаза Степан.

— Если вынесешь все… сдюжишь, то встанешь. Больно будет адски, — предупреждает.

— А как ты…

Ксения смотрит прямо на него, помогая перевернуться.

— Не пытайся понять, как. Это не главное, да и не поймешь ты. Сосредоточься на выздоровлении.

А она сильная, — отмечает мужчина. Высока, болезненно худая, но сильная… Жилистая. И красивая просто невероятно, хотя и выглядит старше своих лет. Брови соболиные хмурит, пересаживая его в коляску.

— Почитаю твою историю болезни, составляю план реабилитации, и приступим с завтрашнего дня. На растущую луну.

— На луну? — скептически.

— Именно так, — обдает холодом, — рекомендую не сомневаться в моих методах. Мне нужно твое полное доверие. Или так, или никак.

Степан поднимает вверх руки в знак капитуляции. В конце концов, она реально доказала, что может… Что-то. Он чувствовал тепло и боль в том месте, которое в течение последних шести месяцев было абсолютно и совершенно не чувствительным. А может, она грела чем? А он, дурак, и рот раскрыл?

Поднимает на нее глаза, а она в ответ смотрит на него с презрением и жалостью, как на неполноценного какого-то:

— Ага, грела… паяльником! Уймись ты уже, Зима.

И уходит. А он остается в коляске с открытым ртом. Ну, точный недоумок… Нет, подождите… Она что, правда прочитала его мысли?!

Глава 3

Степан сидит в кухне и разглядывает просторную комнату, все еще в легком шоке от происходящего. Краем мысли отмечает, что помещение достаточно большое. Кухонная стенка со встроенной техникой в торце. Напротив те самые раздвижные стеклянные двери на всю стену, там же большой добротный прямоугольный стол, и стулья в комплекте к нему. На них яркие, веселые подушечки, расшитые, по всей видимости, вручную. По центру стола такой же рушник. Шикарная работа, это отмечает даже далекий от рукоделия Степан. Общий дизайн кухни несколько противоречив — добротная деревянная мебель без изысков. В холодном, лаконичном стиле, скорее подходящем мужчине. И тут же — совершенно девчачьи салфетки, подушечки и рушники. Казалось бы, сочетание несочетаемого, но, в общем, все выглядит очень самобытно, гармонично и совершенно потрясающе.

В широком дверном проеме появляется Ксения с черным пакетом в руках.

— Я ухожу. Вот картошка и другие овощи. Приготовь что-нибудь к ужину. Мясо в миске.

Степан удивленно смотрит на девушку. Он что… в наймах, что ли?

— Не приготовишь — будете с другом голодными. Мне с этим возиться некогда.

И уходит. Оставляя его одного в совершенно пустом и незнакомом доме. Нет… Она правда его бросила?! А что, если он… Да мало ли! Он вообще-то не ходит. Ему помощь нужна. Так, бурча под нос, начинает знакомиться с содержимым шкафчиков, доставать кастрюлю и ножи. Наточенные!

Игорь мотался целый день, как угорелый. Домой — за вещами. В офис — отдать поручения и перенести запланированные встречи. В больницу — за копией истории болезни. В принципе, у него уже были копии, перевод которых он высылал для консультаций в европейские клиники. Но они не содержали последних данных. Он устал. Очень, очень устал. Возможно, поэтому ему мерещатся совершенно невероятные картины. Например, Зима, помешивающий шкворчащую на сковородке картошку с мясом. Рот мгновенно наполнился слюной.

— Ты чего это… За готовку взялся? — не скрывает удивления Игорь.

Проходит, осматриваясь, вглубь комнаты, оставив сумку с вещами у входной двери. Степан поворачивается на голос:

— А кто еще нам пожрать приготовит? Ведьма удочки смотала, сказала, что не царское это дело.

Игорь пожимает плечами:

— Раньше ты меня ужином не встречал, вот и спрашиваю.

— Ну, извините, — издевательски, — как-то калеке несподручно.

— Степ, ну ты чего заводишься? — устало потирает шею, — я рад что ты хоть чем-то занялся, а не тупо лежишь, отвернувшись к стене.

— Прости, брат… Задолбался ты со мной, да?

— Есть немного, — не отрицает очевидного Игорь, — слушай, давай жрать, а?

Насыпают полные тарелки и уплетают за обе щеки вместе с найденной в холодильнике квашеной капустой.

— Слушай, так что тебе ведьма то сказала? — активно работая челюстями, интересуется Игорь.

— Сказала, что будет очень больно, но если вытерплю — ходить смогу. И еще руками своими надо мной колдовала. Знаешь, я прям чувствовал сначала тепло, а потом и боль в том месте… Так странно! Она же даже не притрагиваться ко мне. Думаешь, у нее, и правда, дар какой есть?

— Не знаю, Степ. Не верю я в эти штучки, ты же знаешь! Но про нее столько всего понаписали, столько реально зафиксированных фактов в сеть выложили… Значит, что-то есть… И это что-то выше нашего понимания.

Так в неспешных разговорах наступает вечер. Игорь уже помог с вечерним туалетом Степану, переодел его. Оборудование дома, о котором говорила ведьма, действительно значительно облегчало жизнь. Многие действия Зима теперь мог проделывать самостоятельно, держась за специальные поручни. Также в гостевой комнате была комфортабельная медицинская кровать, способная принимать различные положения. Свет включался пультом, шторы тоже отодвигались с его помощью. В общем, дом был оснащен по последнему слову техники. И откуда только у ведьмы деньги на такие примочки? Обдирает, обращающихся к ней людей? На чужом горе наживается?

Было около одиннадцати, когда Ксения вернулась домой. Степан уже похрапывал в своей чудо-кровати после вечерней разминки, да и сам Игорь клевал носом на диване в гостиной.

— Доброй ночи.

Ведьма смотрит на него и, ничего не говоря, проходит к шкафу, достает подушку и комплект постельного, протягивает мужчине, поясняя:

— Диван раскладывается. Просто потяни вперед.

И молча поднимается по лестнице, ведущей в мансарду.

— Там ужин на плите, — кричит ей вслед.

Она притормаживает, кивает головой и идет дальше.

Не проходит и десяти минут, как Ксения возвращается, сменив одежду и, видимо, приняв душ. По крайней мере, волосы у нее точно мокрые. И источают присущий только ей аромат леса. В руках девушки что-то наподобие спальника.

— Ты куда собралась, на ночь глядя? — изумляется мужчина.

Ведьма оборачивается и удостаивает его еще одного надменного взгляда:

— А ты кто такой, чтоб я перед тобой отчитывалась?

И, развернувшись, идет дальше, не обращая на него никакого внимания.

Черт, вот к такому он точно не привык! Он, вообще-то, ничего себе так мужчина. В самом расцвете сил. Да что говорить, баб у него было немерено. Велись на него, только пальцем помани. А почему бы и нет? Молодой (тридцать семь всего), вполне симпатичный (каштановые с темной рыжиной волосы, зеленые выразительные глаза, хорошей формы нос и губы), высокий и спортивный… Лежит, оголил пресс прокачанный и плечи пловца, а она на его позерство — ноль внимания! Тощая швабра! Красивая, правда… Но он предпочитал более женственные формы.

Так во всяких думах проходила ночь. Нет, куда она все-таки направилась в том балахоне прозрачном, который практически полностью открывал худые смуглые ноги? И спальник еще этот прихватила… Ну, не спит же она во дворе? Не удержался, вышел. Нет, во дворе пусто. Пошел за дом, мимо конюшни и сеновала, по тропинке к реке. Тишину буквально взорвал грозный рык. Желтые глаза огромного зверя сверкнули в темноте, пес приближался.

— Ээээ, тихо-тихо, милая собачка.