Ведьма Резник Юлия
— Но хоть трубку взять можно было? — возмущается мужчина.
— Нет. У меня там один идиот решил с жизнью покончить, не до этого как-то было, — огрызается в ответ.
— Черт… Прости. Мы же волнуемся, — Степан идет на попятный.
— Ладно, проехали… Пойду, душ приму, а то намокла вся.
А ночью дом сотрясается от острого приступа кашля.
— Игорь! Игорь…
— Иду-иду, — кричит в ответ.
— Там с Ксенией плохо! Скорее…
Игорь мчится по лестнице в мансарду, а Степан вынужден остаться внизу. Проклятая коляска! Когда же он встанет?
Тем временем Игорь уже врывается в спальню. То, что ведьма больна, отчетливо видно даже в тусклом свете ночника. Падает на колени рядом, рукой касается огненно-горячего, покрытого испариной лба. Ведьма открывает черные омуты глаз.
— Ты вся горишь! Где градусник?
— Где-то в аптечке был, — и опять заходится кашлем.
Игорь несется в кабинет, перебирает аптечку. В ней все, что угодно, имеется, только не то, что нужно! Наконец находит парацетамол и старый, ртутный градусник. Степан следует за ним по пятам.
— Ведьма горит вся, — поясняет, — вызывай скорую, там как бы не воспаление. Выспалась на улице! Доигралась, — рычит.
Степан беспрекословно набирает неотложку. И вовремя, так как столбик термометра приближается к сорока. Скорая едет долго, и за это время мужчины буквально изводятся. А дальше — экстренная госпитализация с подозрением на двустороннее воспаление легких.
Игорю безумно тяжело. У Степана адские боли — он буквально воет в агонии, Ксения угасает в больнице, в офисе — бардак, еще и дела амбулатории требуют его неустанного контроля! И он разрывается на части, в стремлении везде успеть.
В воскресенье Степану становится лучше, они едут к ведьме в больницу. Не видевший ее уже около недели Степан настолько потрясен измотанным видом Ксении, что с трудом скрывает шок. Хотя разве можно что-либо скрыть от ведьмы? На обратной дороге домой мужчина, отвернувшись к окну, превозмогая себя, выдавливает:
— Я не знаю, какая кошка между вами пробежала, но… Сделай что-нибудь, а? Она же умирает!
— Что ты предлагаешь? Трахнуть ее прямо в палате?!
— Почему бы и нет! У нее vip, вряд ли вас кто-то потревожит!
— А сама ситуация тебя не напрягает?!
— Меня напрягает только то, что она умирает! — буквально выплевывает слова.
— А то, что мы двое ее трахаем, нет?! Это в порядке вещей?! — заводится Игорь.
— Если ей это нужно, то — да! В порядке вещей. Лучше так, чем ее потерять, не находишь?
— Черт-черт-черт! Как же мы вляпались в это, а?
Одной рукой держит руль, второй в отчаянии потирает затылок:
— Околдовала она нас, что ли?
Степан молчит, уставший. Спина вновь противно ноет, и даже на ревность сил не остается, хотя, высадив его у дома, Игорь и возвращается в больницу. И Степану совершенно понятно, зачем.
Игорь входит в палату, Ксения лежит, свернувшись клубком, отвернувшись к окну.
— Решил заняться благотворительностью? — хриплый вопрос.
— Нет, решил избавиться от проблем одним махом! Точнее… Трахом.
— Ты такой милый, — шепчет.
— Все для тебя!
И он молча раздевается, бесцеремонно сдвигает ее с края, ложится рядом. Забирается рукой под футболку, вверх, к груди, сжимает до боли соски, крутит их между пальцев. Одновременно стаскивает с попки трикотажные штаны, не удосуживаясь их снять. Рукой проверяет готовность — влажная. Хорошо! Врезается в нее одним толчком, она стонет приглушенно в подушку. Ни поцелуев, ни ласки — одна механика. Мужчина понимает, что без дополнительной стимуляции она не кончит, опускает руку к клитору, трет его, поглаживает. Ксения всхлипывает в вымученном оргазме. В несколько движений ее догоняет мужчина, выплескиваясь ей на спину, после чего молча одевается и уходит.
Ксению выписывают через два дня. Как же она счастлива оказаться дома! Дел накопилось множество, но она не спешит браться за все сразу, понимая, что за последнее время ее энергетический баланс нарушен настолько, что ставит под угрозу само ее существование. Надо беречься.
Она с радостью наблюдает за успехами Степана, который заметно продвинулся в своей реабилитации, и постепенно возвращается к остальной работе. Только одно не дает покоя — Игорь. Он как будто надломился. Ксения отчетливо это видела и… не ведала, как помочь. Первый раз в жизни, наверное. Она знала, что мужчина влюблен, но он всеми силами пытался отречься от этого чувства, перебороть его, что еще больше усугубляло его душевные метания. Игорь изменился. В нем исчезли легкость и мальчишеская бесшабашность, появились злость и показная жестокость, совершенно ему не свойственные до этого.
Степан же, напротив, пылинки с нее сдувал, как с вазой хрустальной носился. И оторваться не мог. Или не хотел. Постоянно касался, ласкал, поглаживал. Он освоил все доступные для него формы удовлетворения Ксении. Он выучил все оттенки ее удовольствия. Так почему она не может этим ограничиться? Почему безропотно раздвигает ноги, когда Игорь приходит к ней? А он приходит. Ставит на колени и остервенело врывается, ни слова не говоря. И она каждой порой впитывает его эмоции — любовь, ненависть, злую черную похоть. Вот и в этот раз так — вбивает ее в кровать, жестко, не давая спуску. Ксения хнычет и подается навстречу движению.
— Нравится, да? — издевательски, — тебя по-всякому можно… Да, Ксения? Лишь бы кончить. По хрену, с кем! — рычит злые слова в такт каждому резкому толчку.
Игорь взрывается, выплескивается в ее глубины, грязно матерясь, отправляя этим ведьму за грань.
Слазит с нее, запутавшийся и потерянный. Не знающий себя таким.
— Завтра день рождения у Степана. Поздравить не забудь, — бросает язвительно на прощание и уходит прочь.
Ксения долго ворочается в постели, не в силах уснуть. Мысли одолевают, кружатся в голове, предлагая самые различные варианты развития событий. Банальные догадки, не имеющие ничего общего со знанием. Ей больно от всего происходящего, но и по-другому нельзя! Это их путь, и они должны его пройти — вот что она знает наверняка. А что в конце этого пути — ей неведомо. Встает с кровати, идет тихонько к Степану, укладывается рядом с ним. Вот ее тихая гавань. Теплый, родной… А Игорь — Игорь шторм. Но и он когда-нибудь утихнет. Вопрос только — какие разрушения он успеет принести в их жизни до того, как это случится.
Просыпается от нежных поглаживаний Степана. Только он может так…
— С днем рождения, любимый.
— Спасибо, — шепчет ей в шею, продолжая настойчивые ласки, — а это, очевидно, мой подарок? — проводит пальцами по истекающей соком промежности, — или это? — касается влажными пальцами сосков.
И от этих нежных, трепетных прикосновений она с ума сходит:
— Любою тебя, — шепчет.
А он становится совершенно неуправляемым от этих слов. Переворачивает ее, подталкивает вверх так, что она садится на его лицо, рычит, когда ощущает на себе ее влагу. Врывается в нее языком, прикусывает клитор. И сразу двумя пальцами внутрь. Понимает, что там совсем недавно было кое-что большее, гонит ревность прочь, добавляет еще палец, и еще… Она плотно обхватывает его руку, всхлипывает от удовольствия, а он таранит ее изнутри и снаружи, пока Ксения не кончает с громким удовлетворенным криком.
Выбираются через несколько минут из постели, а сами оторваться друг от друга не могут. Эту картину и застает вошедший в комнату Игорь. Его глаза темнеют, приобретая цвет штормового моря.
— С днем рождения, друг, — делает ударение на последнем слове.
— Спасибо, — спокойно отвечает Степан.
— Какие планы? Праздновать-то будем? — интересуется Игорь.
Степан пожимает плечами, глядя на Ксению:
— Ты как? Сможешь пораньше освободиться?
— Конечно. О чем речь?
Ксения действительно быстро управляется с делами и возвращается на хутор. Во дворе уже разожжен мангал, и аромат готовящегося мяса вызывает обильное слюноотделение у голодной, как волк, Ксении. Верный тоже заинтересованно поглядывает на костер, лежа у своей будки на передних лапах.
Игорь и Степан накрыли на веранде праздничный обед и ждали только ее. Расселись по местам, закутавшись в пледы, откупорили бутылку хорошего вина.
— Ну, за тебя, Зима! За твои сорок два.
Стучат бокалы, звенят приборы. Ксения притихла, увлекшись вкусной едой, а мужчины, наоборот, оживились, вспоминая всякие истории из своей прошлой жизни. Ведьма в который раз подивилась такой тесной связи между ними. Не каждый родитель так связан со своим ребенком. А они буквально корнями друг в друга проросли. Она ведь не шутила, когда сказала, что им не жить друг без друга. Наблюдает, как мужчины весело переговариваются, расслабленные, как никогда в последнее время. И так хорошо… Так спокойно. Зажгли установленный на веранде камин, откупорили новую бутылку вина. И даже Ксения не возражает — пусть расслабится, в день рождения можно.
А за пределами веранды шумит осенний лес. Зелень сосен разбавляют яркие всполохи убранных в золото березок. Багряные клены печально роняют свои резные листья. Воздух по-осеннему свежий, пропитанный ароматами опавших листьев и грибов. Высоко в небе перекликаются спешащие на юг птицы. Незаметно наступают ранние осенние сумерки. А так не хочется прерывать эти уютные посиделки. Ксения зажигает свечи, заваривает душистый травяной чай с чабрецом и мятой. Ставит перед каждым по большой кружке и возвращается в свое кресло. Степан, раздобренный вином, лениво разглядывает двух самых близких ему людей:
— Рассказывайте… Что у вас происходит?
Игорь мрачнеет, а Ксения отводит в сторону глаза.
— Я не могу между вами выбрать.
— То есть, сложившаяся ситуация тебя полностью устраивает? — интересуется Степан. Нет, в его голосе нет ни издевки, ни яда. Обычный интерес.
— Не то, чтобы… Просто пока не время выбирать. И когда оно будет, я не знаю.
— Ты же ведьма! — вклинивается Игорь в разговор.
Ксения пожимает плечами, зябко кутаясь в плед.
— Будущее для меня закрыто. Или я не смогла верно интерпретировать то, что мне показали. В любом случае, пока вы оба в нем.
— Оба? — уточняет Степан.
Ксения затравленно кивает, и тут же добавляет:
— Но если вас это не устраивает… Или наводит на мысли о моей распущенности, — быстрый взгляд в сторону Игоря, — я никого не держу. Это личный выбор каждого.
— Оооо, как все запущено! Так, значит, распущенная? — осуждающий взгляд на Игоря.
— Черт! — Игорь трет виски, — да не считаю я так! Просто запутался, потерял ориентиры… Люблю и ненавижу. Не тебя, — поясняет отшатнувшейся Ксении, — ситуацию! Раздвоение личности какое-то. Морок… Ревную страшно, — пожимает виновато плечами, — но в то же время даже ревность к тебе какая-то неправильная. Ты же… Ты же, как часть меня! Почка там… Или нога. Можно ревновать к собственной ноге?
Наверное, вино развязало Игорю язык, да и не важно, что стало причиной этих слов… Главное, что он озвучил свои мысли, которые во многом повторяли мысли самого Степана. Друг протягивает к нему руку, приобнимает неловко за шею, сжимая другой рукой холодную ведьмину ладошку. Игорь неловко утыкается носом в Степанову грудь. Вдыхает до боли знакомый и родной аромат. Всхлипывает, как в детстве.
— Делать-то что будем? — шепчет.
Степан оборачивается к ведьме.
— Значит, пока не до выбора?
Ксения машет из стороны в сторону головой.
— Тогда будем чередоваться! — берет на себя ответственность за ситуацию Степан, — и никакой ревности! Лады? — встряхивает Игоря, — и нервы ей, — кивок в сторону Ксении, — не мотай!
Тот смотрит потрясенно на друга:
— Как чередоваться?
— День ты, день я! Что не понятного?
— А ты сможешь… Без ревности?
— Смогу. Потому что люблю. И ее, и тебя, — скупое признание.
Ксения только растерянно переводит взгляд с одного мужчины на другого.
— Я тоже, брат… Я тоже, — сиплым от переполняющих его чувств голосом шепчет Игорь.
— Чур, я первый, — нарушая щемящее чувство единения, как в детстве, выкрикивает Степан, — у меня день рождения, как-никак!
И тут же залихватски хватает сильными руками Ксению, перетаскивает к себе на колени и заезжает в дом. Оставляя невольно ухмыляющегося Игоря убирать со стола.
Глава 16
Бегут дни, осень переходит в морозную зиму, и им действительно удается наладить совместное проживание. Степан уже может понемногу передвигаться, и настаивает на своем возвращении к работе. Устает поначалу очень. Да и кресло это убивает! Но и отказаться от него пока не может, хоть и старается как можно чаще вставать. Каждый день благодарит небо за то, что ведьма появилась в его судьбе. Любит ее до дрожи, с ума по ней сходит. Что, впрочем, никак не способствует восстановлению его половой функции. Никаких поводов для радости! И чем больше времени проходит, тем в большее отчаяние он впадает.
Спасает только поддержка Игоря. Только ему он может открыть свои страхи, как это не парадоксально в их ситуации.
— Расслабься, Зима. Ты зациклился на этом — вот и не выходит. Отпусти ситуацию, думай об этом поменьше, и все случится само собой.
— Тебе легко говорить. Ты-то можешь любить ее, как положено.
— Да ладно, еще не известно, с кем ей лучше. Вон как сегодня шумела.
— Я — мастер орала, — вымученно улыбается Степан.
— Степ, все будет, брат, не спеши.
— Хорошо в ней? — сиплый вопрос.
Игорь сглатывает. Дикая ситуация… Но они научились с ней справляться.
— Очень.
Степан стонет и утыкается лицом в ладони.
— Поехали домой, какая уж теперь работа…
Приближается Новый год, Игорь со Степаном ломают голову относительно подарка ведьме, несмотря на то, что самым лучшим подарком на всю жизнь вперед Ксения окрестила долгожданную переаттестацию амбулатории. Свершилось-таки! Прошли всю бюрократическую волокиту. Получили официальный статус реабилитационного центра, и даже начали подбор нового медицинского персонала в значительно расширившийся штат. Стройка, естественно, тоже завершилась, как и установка оборудования. Новых пациентов встречали комфортабельные палаты, в дизайне которых, насколько это было возможно, отошли от привычной больничной атмосферы. Ксения была счастливой, полной сил и энергии. И вот теперь мужчинам предстояло решить, чем бы, эдаким, ее еще порадовать.
— Давай ей какую-нибудь ювелирку крутую купим? Колье там… Браслеты? — вносит предложение Игорь.
— Ну и куда она это наденет? В лес? Да и не сечем мы в этих украшениях ни фига. Еще впарят, что попало. Мы ж не голубых кровей, чтобы в драгоценностях разбираться… — резонно замечает Степан.
— Ну, не знаю… Так-то ей вообще трудно подарок придумать.
Да уж, задача не из легких… Одевается она совершенно непримечательно. Какие-то балахоны, или джинсы с обычной байковой рубашкой. Украшения не носит, машину и дом имеет. Вот и что дарить? Шатаются бесцельно по торговому центру который день подряд, а идей от этого больше не становится. Только лишнее внимание к Степану на коляске, которое ему до рези в желудке осточертело. Но и выдержать такую пешую прогулку он пока не в силах.
— Игорь, смотри! — Степан резко останавливается напротив антикварного бутика и тычет пальцем в витрину. А там нечто, совершенно потрясающее! Заходят в магазин, и взгляд прикован только к одной вещи!
— Добрый вечер, — тут же появляется услужливый продавец-консультант, — прекрасный выбор! Начало двадцатого века. Работа стеклодувов острова Мурано. Просто невероятная удача, что такой экземпляр сохранился до наших дней.
На них с другом смотрела совершенно великолепная, созданная из стекла, ведьма. В забавном ведьмовском колпаке и яркими угольками глаз. И значения уже не имела ни баснословная цена, ни достаточно долгое оформление заказа со всеми прилагающимися бумагами, подтверждающими подлинность работы. Они влюбились в фигурку моментально, как, собственно, и в саму ведьму. И скажи, что тут обошлось без магии?
До нового года оставалась неделя, когда Степан, особо замученный болью, решился нарушить уединение Ксении и Игоря. Поднялся с трудом, взялся за переставную подставку, с помощью которой уже мог достаточно уверенно передвигаться, и пошел в сторону гостиной. Степан не сразу услышал их общие стоны, а когда это случилось, он просто не смог уйти… Как в тумане, с бешено колотящимся сердцем встал в дверном проеме, не сводя глаз с открывшейся картины. Ксения находилась сверху и в бешеном темпе скакала на Игоре, лаская пальцами свои маленькие соски. А друг, одной рукой придерживая ведьму за бедро, активно двигая тазом навстречу, а второй — натирал твердую горошину клитора. Глаза ведьмы закрыты, голова запрокинута так, что волосы струятся по ягодицам, накрывая ноги мужчины, а тот, напротив, не сводит взгляда с места их единения. В тусклом свете ночника Степану отчетливо видно каждое движение любовников. Вдруг Игорь вскидывает глаза прямо на него, и, не отрывая глаз, доводит Ксению и себя до оргазма.
Степан резко отстраняется, уходит вглубь дома, и только тут понимает — у него такой стояк, что гвозди забивать можно! И он совсем не уверен, что это нормальная реакция.
Утром за завтраком непривычная тишина. Ксения отрывается от намазывания тостов, перекидывает волосы на плечо и, облизав масло с пальцев, интересуется:
— Что-нибудь случилось?
— Все нормально, — пожимает плечами Игорь, — варенье нести?
Встречается с пристальным взглядом Степана:
— Что? — спрашивает, — что-то не так?
Степа качает головой из стороны в сторону:
— Все хорошо… Наверное.
— Ладно, ребята, вы тут разбирайтесь, что да как, а я уже опаздываю на обход.
Ксения встает из-за стола, целует обоих мужчин и уезжает.
— У меня встал, — как только за Ксенией закрылась дверь, говорит Степан — тогда…
— Черт, Зима, это… Это круто, брат!
— Ты не злишься, что я…
— Нет! — хрипло, потом откашливается и более произносит уверенно, — это странно, конечно, но… В общем, нет, не злюсь.
— Я не специально. Честно. Спина разболелась, хотел Ксению попросить помочь. А там вы… И я взгляда не мог оторвать, — признания даются непросто. И если бы перед ним был не Игорь…
Игорь опять откашлялся:
— Ладно, проехали. Главное, наш друг ожил, — смеется.
— Ты не слетишь с катушек опять? — Степан задает волнующий его вопрос.
— Да какая разница, как ты с ней будешь? Мы уже смирились с главным, разделив женщину. Чего теперь рефлексировать?
Дальше продолжают завтрак молча, думая каждый о своем, и в таком же ненапряжном молчании едут в офис. Лишь в конце пути Игорь выдаёт:
— Так кого-то сегодня ждет жаркая ночь? — и ржет, как придурок, толкая Степана в бок.
Зима не может сдержать ответной улыбки. Как же ему не хватало этого банального мужского трепа. Как же давно они не делились впечатлениями о своих мужских подвигах. Просто и легко, с шутками и приколами. Так, как это бывает только у близких друзей. И не говорите, что настоящие мужчины не перетирают такие темы.
Вечером все возвращаются домой непривычно рано. Предновогодняя неделя совершенно не способствует работе — все расслабились и замерли в ожидании чуда. Причем взрослые на это самое чудо надеются едва ли не больше, чем дети. Парадокс взрослой жизни.
— Ксень, а мы как Новый год встречать будем?
Она растерянно отвлекается от приготовления ужина:
— Не знаю. Я и не отмечала никогда…
— Как это — не отмечала? — удивляется Степан.
— Да вот так… Как-то не до праздников мне было.
— А в детстве с родителями?
Ксения пожимает плечами, возвращаясь к маринаду:
— Я жила с бабушкой, а она не устраивала праздников.
Черт, что за детство у неё было? Мужчины переглянулись, понимая друг друга без слов. Даже в их детдоме старались, по мере сил, устроить детворе праздник. Ну и потом, в самостоятельной жизни, они каждый год как-то, да отмечали. Когда — в студенческой общаге с друзьями Игоря, когда — в клубе или дома. Позже — в модных и пафосных ресторанах, где можно было приятно совместить банальную пьянку и интересы бизнеса. Прошлый Новый год, правда, пропустили. Но тут совсем не до праздников было — Степана вытаскивали с того света.
— А дни рождения? — хмуро интересуется Степан.
Опять скупое пожатие плечами и бесстрастный ответ:
— А с днём рождения так же, как и с Новым годом. Он даже выпадает на тот же день.
— У тебя день рождения на Новый год?! — хором произносят друзья.
— Что тут такого? Чего орете? Игорь, доставай жаровню из духовки, там все готово уже.
— Ну, ты даёшь! У тебя юбилей? Тридцать? — уточняет Игорь.
— Так уж случилось.
— И ты не собиралась праздновать?! И нам бы не сказала?! — повышает тон, извлекая-таки жаровню из пышущей жаром духовки.
— Господи… Ну, что тут праздновать? Тридцать лет уже, впору плакать начинать.
— Ну уж нет! — отрезает Степан, — пора тебя приучать к нормальной, человеческой, жизни. Празднику быть! И Новому году, и юбилею.
— Как хотите… — флегматично замечает ведьма и добавляет, включая своё привычное ехидство, — слушайте, давайте уже жрать, а? Боюсь, если я прямо сейчас что-нибудь не проглочу, то до Нового года просто не доживу.
И правда, как с голодного края, накидывается на предложенную ей тарелку тушеной с мясом фасоли.
Степан же, в который раз за вечер, переглянулся с Игорем, безмолвно договариваясь обсудить сложившуюся ситуацию позже и, следуя ведьминому примеру, тоже уткнулся в тарелку. Правда, без такого зверского аппетита, как у Ксении.
Он волновался, что и говорить. Даже в свой первый раз, пожалуй, так не мандражировал. Сможет ли он? Получится ли? Нет, он понимал, что осечка в первый раз после всего, с ним произошедшего, явление вполне нормальное и даже вероятное. Но, как же не хочется опростоволоситься. Как же хочется быть с ней, как полноценный мужчина. Отрывается от тарелки, и тут же наталкивается на понимающий, горящий огнем ведьмин взгляд.
— Началось… — хмыкает Игорь. — Пойду-ка я. Там такой матч интересный! Порту играет, или Реал?
Но ни ведьма, ни Степан его уже не слышат, погруженные в омут взаимного желания, которое кружит между ними, закручивая в тугие спирали внутренности.
— Пойдем? — хриплый вопрос мужчины.
Протягивает ей навстречу руку, она вкладывает в неё свои дрожащие пальцы, покорно следуя за любимым.
Вдруг Степан останавливается и бросает резко:
— Надоела эта койка!
— Вполне себе комфортабельная кровать.
— Хочу в нормальную! В твою… Желательно.
Ксения проводит рукой по ёжику волос Степана и шепчет:
— Не вредничай… Все и так скоро случится. Потерпи немного…
— Чертова лестница!
— Скоро она перестанет быть для тебя препятствием, — утверждает Ксения, начиная расстегивать рубашку Степана.
— А почему ты с Игорем не спишь там? — задает интересующий вопрос.
Ведьма на мгновение замирает, но потом все же отвечает:
— Не время еще.
А потом резким движением стаскивает с себя через голову байковую рубашку, а под ней… У Степана дар речи отнимается. Черный… То ли лифчик, то ли майка, черт, он не знает, как это называется… Не видел никогда, да и сама ведьма такими штучками его не баловала. Это нечто совсем прозрачное, сквозь него отчетливо проступают грудки с горошинами сосков, да и девочку его сладкую тоже отчетливо видно. Края вещицы оторочены шикарным кружевом, что делает ее еще более сексуальной и вызывающей. Мужчина сглатывает, чувствуя, как оживает и набухает его член от такого поистине шикарного зрелища.
— Нравится? — шепчет ведьма.
— Очень, — хрипит в ответ, а сам принимается судорожно стягивать уже свою рубашку. Из-за спешки ничего не получается, руки дрожат и путаются в манжетах.
— Не спеши, — шепчет ему на ухо, покусывает мочку, переходит на шею, кадык.
Вытаскивает запонки, раздевает его аккуратно. Помогает встать с коляски, придерживая под руку. Также аккуратно опускает на кровать, проводит рукой вниз, спускается к члену. А там все каменно-твердое. Вскидывает глаза:
— Можно? — тянет змейку вниз.
— Да, — выдыхает.
А сам замер и не шевелится, пока она расстегивает брюки, опускает боксеры и запускает руку внутрь. Обхватывает его твердость ладонью, и стонут в унисон. Он огромный, — понимает ведьма. Нет, не то, чтобы длинный… По этому показателю он уступает Игорю значительно. Но вот что касается толщины… Она должна это увидеть! Срывает со Степана брюки вместе с трусами, жаждущий взгляд вниз, и тут же — глаза в глаза. Дыхание сбивается от вида его эрегированного пениса. Среднестатистической длины, отклоненный немного влево, перевитый томными венами… И его толщина… Она сможет его вместить? Мозг еще анализирует ситуацию, а организм, истекая соками, уже кричит о своей потребности. Нет сил даже снять бодик, отодвигает его в сторону, и скорее к нему. Степана буквально подкидывает от такой ласки, он стонет, как пацан. А она скользит губками по его пенису, трется клитором о головку. Как же долго он этого ждал. Боится кончить тут же… А она не решается впустить его внутрь.
— Давай, Ксень, у тебя получится… — шепчет, не прекращая петтинга.
— Ты такой толстый… Там. Сам большой, и член… Тоже тебе под стать.
Лучше и не скажешь. Действительно, плотно сбитому, невысокому, как для мужчины, Степану очень подходит такой же небольшой, но объемный пенис. Не отрывая взгляда от их забав, мужчина входит двумя пальцами внутрь. Да уж, тугая… Игорь, хоть и ощутимо длиннее, но и тоньше тоже ощутимо. Надо потянуть… Добавляет палец другой руки, и еще один, аккуратно растягивая под себя ведьмино нутро. А та кусает костяшки пальцев, и ерзает на нем, не переставая.
— Хочу тебя, — всхлип.
Он заканчивает подготовку, приставляет головку ко входу и потихоньку опускает Ксению на себя. Она шипит, но послушно принимает весь его объем.
— Хорошая девочка, — шепчет сквозь зубы, — давай-ка еще немного.
И, наконец, выдыхает, очутившись полностью в ней. Ксения замирает на мгновение, привыкая, он тоже не шевелится, давая ей возможность действовать самостоятельно. Первое пробное движение. Да, не так глубоко, как с Игорем, зато как полно… Начинает раскачиваться на нем, невыносимо хорошо! Закусывает губу. Степан на пределе, но сдерживается из последних сил, просто не может ее подвести! А ведьма, жалобно всхлипнув (ну почему опять недостаточно внутренней стимуляции?!), опускает руку к клитору, натирая его, надавливая, помогая себе кончить. Мужчина, просто шалея от этого зрелища, не выдерживает, выстреливает мощными, густыми струями глубоко внутри. Еще несколько судорожных движений, и ведьма догоняет любимого.
Глава 17
На следующий день Степан просто лучится довольством. Даже на работе не в силах сосредоточиться, постоянно возвращаясь мыслями к минувшей ночи. В кабинет заходит Игорь:
— Степ, тут такое дело… Корпоратив же новогодний послезавтра. Нам, как обычно, надо быть. Коллектив поддержать. Выдержишь?
— Надо — значит надо.
— Я чего тут подумал, — потирает растерянно затылок, — как насчет того, чтобы ведьму пригласить?
— На корпоратив? — удивляется Степан.
— Ну, да. Все же с семьями приходят. Да и Ксения, боюсь, обидится… А то — как спать вместе, так первые, а куда-нибудь пригласить женщину не додумались.
Степан задумчиво почесал подбородок:
— Ну, не знаю… Думаешь, ей вообще интересно это все? Бары, рестораны, корпоративы, пьяные коллеги?
— Не знаю, Зима. Она, пожалуй, и не знает такой жизни. Нормальной человеческой жизни… И мы тоже хороши, трахать — трахаем, в что-то большее бабе дать?
— Да прав ты, Игорь, сто раз прав. Только как мы придём? Чьей женщиной представим?
— Придумаем что-нибудь… Может, она вообще не согласится.
К удивлению друзей, Ксения согласилась сразу же. Только посмотрела на них как-то смущенно и попросила в следующий раз предупреждать заранее. Чтобы она могла подготовиться к выходу в люди. А мужики в очередной раз убедились, какие же они свиньи! Как мало внимания ей уделяют. Ведь Ксения, несмотря на всю свою ведьмовскую сущность, остается женщиной. Ей внимания хочется и тепла. А они… Эх, проштрафились, что и говорить.
Наверстывать упущенное взялись с размахом. В этот же день в ультимативном порядке вызвали ведьму в город. Она особо не сопротивлялась, так как в канун праздника даже их реабилитационный центр опустел. Практически все пациенты разъехались по домам. Остались только три человека, состояние которых им этого не позволяло сделать, однако и за ними было, кому присмотреть.
Читать бесплатно другие книги:
