Наследник для жестокого Безрукова Елена

Глава 68

ЯСМИН.

В последнее время увлеклась вязанием. Чтобы скоротать очередной день, пробовала новые схемы. От занятия отвлёк стук в дверь.

— Заходи, — ответила я, решив, что это сестра.

Оказалось, что это новый начальник охраны моего мужа. Макс, отчего-то белый и серьёзный, нервно заговорил:

— Ясмин, идёмте срочно в кабинет Гора.

— Что случилось? — спицы и пряжа упали на пол, когда я резко поднялась из кресла.

— Идёмте, сами все увидите.

Он двинулся вперед по коридору, а я следом за ним. Через несколько минут мы уже оказались в кабинете. Мои глаза расширились от шока — Андрей, снова раненый и бледный, лежал на ковре. Рядом с ним валялся окровавленный нож. Взгляд его тёмных глаз застыл на моём лице. Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать.

— Ясмин, — проговорил он с трудом.

— Дайте аптечку, что вы стоите, идиоты? — взорвалась я.

Нет времени страдать и бояться. Я должна ему помочь.

Макс тут же ринулся на поиски медикаментов, и уже очень скоро аптечка был рядом со мной.

— Неотложку вызвали? — спросила я, открывая чемоданчик в поисках обеззараживающего средства и бинтов с ватой, чтобы заткнуть рану и уменьшить кровотечение. Так он может протянуть до приезда "скорой”, а потом до больницы. Сволочи, попали в печень, кажется, кровит сильно.

— Да, вызвали.

— Слава богу, — проворчала я, наливая на кусочек бинта средство.

— Может, помочь? — спросил Макс. — Переложить его на диван?

— Не трогать! — рявкнула я и осторожно заставила его лечь прямо на ковре. Посмотрела в его глаза, расстегивая окровавленную рубашку.

— Буду обрабатывать края раны. Попытаюсь остановить кровь. Терпи.

Его лицо искажала боль, но он всё вынес без единого звука и только и делал, что ловил мой взгляд. Страх за смерть мужа заставил меня взять себя в руки и проделать все, что необходимо, чтобы подарить ему драгоценные минуты. Рану удалось закрыть асептической повязкой, чтобы кровь не шла слишком сильно. Повязку закрепила пластырем. Кровотечение заметно уменьшилось, но ему требуется более серьёзная медицинская помощь. Надо дождаться врачей…

Села рядом с ним и осторожно положила его голову на свои колени. Склонилась над ним. Провела пальцами по лицу, щетине. Я не знаю, что со мной будет, если я опять его потеряю, и уже навсегда.

— Ты пришла, Ясмин, — из последних сил Гор поднял руку и положил ладонь на мою щёку.

— Как я могла бы не прийти? — ответила я, чувствуя комок в горле. — Макс так был взволнован. Я сразу поняла, что с тобой опять беда.

— Может… м-м-м, — снова он застонал от боли. — Лучше, что так всё вышло? Ты станешь свободна, если я…

— Нет, — сжала я его руку. Из глаз хлынули слёзы — Не говори так, Андрей! Мне больше не нужна свобода. Ты поправишься. Я буду с тобой. У нас родится сын. Мы будем вместе его любить. Всё будет хорошо, слышишь?

— Ясмин, — улыбнулся он сквозь боль, переплетая свои пальцы с моими. — Прости, что не поверил тебе. Я верю. Прости…

— Сейчас это неважно, — отозвалась я нервно. — Главное, ты живи.

— Посмотри на меня, — прохрипел он.

Я снова встретилась взглядом с его темными глазами. Судя по всему, ему уже сложно было оставаться в сознании. Он успел потерять довольно много крови. Где же эта чертова неотложка?!

— Поцелуй меня, — попросил он.

Я склонилась над ним ниже, обнимая его голову. Прижалась к сухим губам. В свой поцелуй я вложила всю свою тоску, боль, обиду и… любовь.

— Я должен был увидеть твои глаза в последний раз, — сказал он, и глаза его закатились.

Тело в моих руках расслабилось. Голова потяжелела на моих коленях.

— Нет, — запричитала я. — Нет-нет-нет. Горский! Горский, твою мать!

Я кричала, звала его, размазывая слезы по лицу, обнимая его голову и снова, и снова целуя сухие губы.

— Не смей меня оставлять, Горский! Сволочь… А-а-а-а!!

Меня разбила самая настоящая истерика. Охранники растерянно топтались рядом, не имея никакой возможности помочь и успокоить меня.

— Ясмин, — кто-то тянул меня за руку. — Отпусти его, Ясмин.

— Уйди прочь! — кричала я как безумная, снова прижимая его голову к себе. За окном все приближался вой сирены медицинской машины. — Не отдам… Я тебя не отдам! Я люблю тебя…

За спиной раздался топот множества ног.

— Уберите девушку, — сказал мужской голос, и меня оторвали от него, заставив отойти.

Но когда я увидела медиков, то и сама уже начала вставать с ковра. Когда кричала, что "не отдам", я говорила о смерти. А медикам отдам. Они ведь помогут… Я спасу тебя. Я попытаюсь…

— Да, серьезная рана. Закрываем обратно и кладите его на носилки.

Андрея унесли, а доктор обернулся ко мне.

— Жена? — спросил он меня.

— Да, — ответила я блёклым голосом.

— Повезем в ближайшую больницу, пятую. Дальше не доедет. Документы дайте.

Если честно, я не знала, где их искать. Но знал Макс. Он набрал шифр сейфа и вынул оттуда черную папку, которую затем отдал врачу.

— Приезжайте завтра, сегодня никаких новостей не будет. А кто рану закрыл? Вы?

— Я, — снова отозвалась я.

— Медик?

— Почти. Не доучилась.

— Молодец, — похвалил меня он. — Ты продлила своему мужу жизнь. Поехали.

Глава 69

Макс, несмотря на просьбы врачей остаться сегодня дома, отправил следом ребят. Они должны были контролировать ситуацию и сразу известить, как что-то станет известно о состоянии моего мужа. Эта ночь была страшной. Без снов, с редкими провалами в какое-то бессознательное состояние. Только и делала, что держала руки на животе и уговаривала саму себя не бояться, что все будет хорошо, что мы с малышом не потеряем нашего папу…

Горскому это всё твёрдо говорила, а сама вовсе не была уверена, что ему повезет второй раз. Он же не кот, чтобы иметь девять жизней.

Зарема была рядом. Она тоже нервничала и не находила себе места, старалась пережить это вместе со мной. Утром к нам заглянул Макс и сообщил, что Андрея довезли, оказали необходимую помощь, и сейчас его жизни больше не угрожает опасность, хотя состояние его все еще остается довольно тяжелым. Потеря крови и уже вторая серьезная рана дали о себе знать. Ему провели операцию, наложили швы. Потребуется курс реабилитации. Но главное, что он выжил. Может, действительно в нём есть что-то от огромного грациозного кота, раз он такой живучий?

Эта новость меня очень обрадовала и взбудоражила. Он выжил! Горский БУДЕТ жить. Хотела ехать к нему, вот прямо сейчас, в шесть утра. Но Макс сказал, что Андрей всё еще находится в реанимации, и лишь после того, как его переведут в обычную палату, нам разрешат его навестить. Макс же съездил в больницу и расспросил лечащего врача Гора более подробно, оплатил все услуги и комфортное пребывание в стационаре для Андрея. Точнее, для Романа Васнецова, ведь этого мужчину теперь зовут так, и он мне не муж пока ещё. Я официально продолжаю находиться в статусе вдовы Андрея Горского.

Когда мне наконец разрешили посещения, я на крыльях полетела к нему. Перед глазами предстала довольно комфортабельная палата, а он уже не выглядел умирающим, хотя был все еще бледным и по возможности соблюдал постельный режим. Когда я вошла, он попытался встать.

— Ясмин.

— Лежи, — грозно сказала я ему и подошла ближе. Села рядом с ним на край постели. — Тебе нельзя вставать.

Наши взгляды встретились. Рука Гора легла на мою ягодицу и сжала.

— Горский! — Укорила я его и попыталась убрать руку.

— Я соскучился, — улыбнулся мне мой милый хам.

— Заметно. Мы в больнице находимся!

— Так и я дальше не зайду, я не в состоянии пока, — усмехнулся он и сжал еще сильнее мою ягодицу. — А вот когда выпишусь… Не будет тебе пощады, жена. Трахну по полной.

Я стыдливо опустила глаза. Горский — он даже при смерти Горский, всё об одном и том же… Нет, к его пошлостям невозможно привыкнуть.

— А я вообще-то тебе больше не жена, — ответила я ему. — Это грех теперь — спать с мужчиной без брака.

— Это ненадолго, — погладил он мое бедро. — Считай, что ты снова замужем, Ясмин.

Морда бледная, но жутко довольная. Он ощупывал моё тело, насколько позволяло положение полулёжа, его пальцы соскучились по мне. Я толкала его, чтобы убрал свои загребущие ручонки, а сама не могла скрыть улыбку — всё почти как раньше, и боже, как же я сама по нему скучала! Эта улыбка с ямочками на небритых щеках меня сводила с ума, темные глаза с умным глубоким взглядом, этот огонь в зрачках и горячие пальцы на моей коже будоражили кровь. Это Горский. Он вернулся, и я счастлива. Сама не выдержала и прижалась осторожно к его груди, стараясь не касаться раны. Провела пальцами по непослушной щетине. Горский… М-м-м… Сволочь любимая.

— Ты мне оказала первую помощь? Доктор сказал, что я выжил благодаря тебе в первую очередь.

Смутилась. Ну а что тут такого? Врач я, в конце концов, или не врач? Я должна была помочь. Хоть бы он чужой мне был, всё равно бы помогла. Но то, что на моих глазах умирал собственный муж, подстегнуло меня к действиям.

— Да, — ответила я. — Я просто рану закрыла. Дальше уже благодари врачей.

— Нет, милая, — ласково провел он рукой по моим волосам. — Меня спасла именно ты, и это очень дорого для меня.

— Я сделала то, что должна была сделать, — ответила я. — Я бы не простила сама себе, если бы тупо стояла и смотрела, как ты умираешь на этом грёбаном ковре, а я совсем ничего бы не предприняла. Кем бы я была после этого? Какой я тогда врач? Никакой.

Горский снова улыбнулся.

— Я думаю, что это действительно твоё призвание. Ты настоящий врач. Ты должна доучиться, принцесса.

— А зачем мне учиться, если ты не позволишь мне работать? — спросила я его.

— Почему нет? Если твоими пациентами будут женщины или дети — я позволю.

— Правда? — мой рот сам собой поплыл в улыбке.

— Да, — кивнул Андрей. — Я тебе клинику подарю. Но уже не в России. Придётся выучить язык и завершать обучение уже в Швейцарии. Если ты готова, то…

— Я готова, — твёрдо сказала я. — Я хочу.

— Тогда не вижу причин тебе запрещать.

Я задумалась. Господи, как было бы хорошо, чтобы всё так и сложилось… Но ведь Гор всегда держит своё слово! А значит, всё будет так, как он сказал.

— А я на УЗИ была, — сказала я ему, так и оставшись лежать на его груди и смотреть в эти темные глаза.

— И что сказали? — спросил он, внимательно глядя на меня.

— Мальчик, — ответила я и провела по округлившемуся животу. — Поэтому уже его так видно. Здоровый будет, как ты.

Горский мягко рассмеялся, а потом нахмурился. Смеяться ему больно, но искреннюю радость сдерживать трудно.

— Очень рад, — сказал он, поглаживая меня по спине своими большими руками и опять спускаясь на попу… Ну что за засранец? — Значит, всё-таки сын?

— Да, — кивнула я и снова возмутилась, когда его пальцы сжали обе мои булочки. — Да Горский, блин! Прекратишь ты безобразничать или нет?

— Не-е-ет, — протянул он. — Не мешай мне, Ясмин, вредная девчонка.

— Чему не мешать? — не поняла я.

— Тебя лапать, — спокойно отозвался он, переместил одну руку на грудь и теперь сжал ее.

Да приятно же, черт дери тебя. Зачем меня возбуждать? Вздохнула в ответ. Что ж, это своего рода показатель, что мой мужчина идёт на поправку.

— Андрей… Кто это был? Кто тебя ранил? — задала я мучивший меня давно вопрос.

— Человек Самира, — ответил он, и лицо его стало куда более суровым. — Втёрся в доверие, а потом запульнул в меня ножом. Те, кто к этому причастен или способствовал нападению на меня, уже наказаны.

Я побледнела. Неужели Самир продолжает мстить с того света?

— Я не виновата, Андрей, — прошептала я, испытывая страх. — Я ни с кем не была в сговоре!

— Я знаю, — ответил он, и мне показалось, что его взгляд стал виноватым. — Прости меня, Ясмин, что не поверил тебе сразу. Мне ревность совсем мозги отбила. Я просто… не смогу без тебя. Моя принцесса. Мамочка моего сына.

Он ласково провел костяшками пальцев по моей щеке, а потом положил ладонь на мой живот, туда, где рос наш маленький сынок. Так приятно… Как же здорово, что у нашего ребенка всё же останется полная семья, и что малыш нужен своему папе!

— Я буду просить прощения за это всю жизнь. Потому что ты же не думала, что я тебя отпущу?

— Нет, — покачала я головой. — И не надеялась.

— Ты простишь меня, Ясмин?

— Я не знаю, Андрей. Возможно, со временем… Не так просто, знаешь ли, забыть всё, что ты натворил. Особенно в начале наших, так сказать, отношений.

Я показала пальцами кавычки. Он взял моё лицо в свои теплые большие руки.

— Я сделаю всё, чтобы ты меня простила, — сказал он и потянул меня к себе, чтобы прижаться к моим губам. — Доверься мне, и ты не пожалеешь. Я защищу от всего и тебя, и Зарему с нашим племянником. Ты больше не будешь вспоминать плохое. Останется только хорошее.

— Не знаю, Гор, не знаю, — покачала я головой. — Ты дров наломал целый сарай. Пять зим этими дровами топить село можно. Мне будет сложно оправдать тебя даже перед самой собой. Я буду с тобой, выйду за тебя замуж, мы будем растить сына. Но смогу ли я хоть когда-нибудь относиться к тебе как к мужу и больше ничего не бояться, не вспоминать… Не знаю. Я не могу тебе этого обещать. Я не страдаю амнезией и до Альцгеймера мне тоже далеко пока!

Горский мягко сжал мою ладонь в своих пальцах. Заглянул снова в мои глаза.

— Я слышал, Ясмин, — сказал он чуть охрипшим голосом. — Я слышал, что ты тогда сказала. Ты меня любишь.

Стало отчего-то неловко, и я нервно заерзала на кровати. Я никому не говорила еще этих слов, да и не испытывала ни к кому таких чувств, которые можно было бы назвать любовью. Только к нему. И пусть эта любовь граничила всегда с болью или ненавистью, но это была любовь.

— Почему же ты мне всё-таки поверил? — задала очередной вопрос я, всё сильнее и сильнее растворяясь в его запахе, тепле тела и карих глазах.

— Зарема показала мне видео с камер наблюдения из дома Самира. Я убедился во всем своими глазами. Прости меня, маленькая… Я чуть не наделал глупостей.

— О да, ты любишь их делать! — проворчала я.

— А еще я люблю тебя, — снова прижал он меня к себе и поймал мои губы. Насладившись ими, он шепнул мне на ухо. — Скажи мне, Ясмин. Скажи еще раз.

Я несколько мгновений смотрела в его глаза, а потом все же решилась произнести это вслух. Набрала воздуха в легкие и на одном дыхании произнесла.

— Я люблю тебя, сволочь Горский.

— Ц-ц… — цокнул он языком и отпустил меня. — Ну вот, взяла и всё испортила!

Глава 70

Горский поправился. Мы забрали его домой. Впереди был перелёт и новая жизнь. Покупателей на свой бизнес и особняк он нашёл. Было как-то даже жаль покидать дом, в котором столько всего произошло — радостного и грустного. Здесь началась наша с ним история… Однако у судьбы на нас свои планы, и теперь я знакомлюсь с новым домом. Другой особняк, поменьше, но от того не менее красивый и удобный, на территории Бёрна. Чужой климат, природа, люди и язык. Но мне понравилось звучание немецкой речи. В школе этот язык меня не впечатлял — по насмешке судьбы именно его я изучала в качестве иностранного и теперь кое-что начинала вспоминать. Мне он казался грубоватым, но когда я услышала, как на нём говорят носители языка, то мнение своё изменила. Горский же говорил на нём свободно, чему я несказанно удивилась.

— Откуда ты так хорошо знаешь немецкий? — спросила я его в один из вечеров.

Мы вдвоем сидели у зажжённого камина. Андрей открыл вино, позволил и мне один бокал красного. Красиво, тепло и уютно.

— Думала, у меня нет никаких знаний и образования? — сузил он глаза. — Что я тупой бандюк?

— Нет, — пожала я плечами. — Ничего такого я не думала.

— Думала-думала, — кивнул Гор. — А у меня имеется диплом о высшем образовании международного института. Оттуда я и знаю хорошо немецкий.

Задумалась. Действительно, столько времени мы с ним уже, я нашего сына ношу шестой месяц, а толком ничего не знаю про его отца. Но теперь у нас впереди целая жизнь…

— О чем думаешь? — спросил он, притягивая меня к себе на диване и переплетая свои пальцы с моими.

— О тебе. О нас.

— И что надумала?

— Мне интересно, как у нас сложится с тобой дальше. Всё так… сложно.

Всё это время, что мы находимся здесь, Горский поражает меня своей заботой и вниманием. Как и обещал мне в больнице — пытается заслужить прощение и любовь, уже настоящую, без боли. Милые подарки — цветы, сладости, плюшевый медведь, с душой отремонтированная детская комната с прекрасной кроваткой с балдахином и принадлежностями для малыша. Впервые вижу, чтобы папа так заботливо всё выбрал для своего сына. И это очень приятно и ценно для меня. Дорогие подарки тоже были — драгоценности, камни… Он пытается растопить моё сердце снова. О дате свадьбы пока не заговаривал. Наверное, он ждёт, что я сама захочу выйти за него, чтобы эта свадьба не была с принуждением. Жизнь словно решила дать нам второй шанс и переиграть свадьбу.

— У нас никогда и не было легко, — ответил Андрей. — Но именно это нас связало с тобой. Правда же?

Он коснулся моей шеи губами и проложил до самого плеча упоительно нежную дорожку. Я закрыла глаза и наслаждалась. Каким же он всегда был ласковым, внимательным мужчиной… В постели он меня уже любил, и я где-то в глубине души это чувствовала и понимала. В моменты страсти он был настоящий — он ласкал меня любя. Наверное, поэтому я ответила — когда отношение Горского ко мне изменилось, и он начал испытывать ко мне чувства, то и обижать перестал. Гор жесткий, иногда жестокий — но он такой, какой есть, и я принимаю его.

Образ жизни и потери не могли сделать из него добряка и простака, но зато у этого мужчины есть стержень, характер, харизма, бешеная сексуальность, и с ним я чувствую себя в безопасности. Впервые в жизни я ощущаю защиту и заботу. Вот так странно — с тем, для кого я была просто пленницей и инструментом для достижения своих алчных целей… Думаю, Горский сам не ожидал, что все между нами могло сложиться именно так… А теперь мы оба пытаемся забыть его жестокость в начале. Получится ли?

С отцом и братьями Горский мне позволил попрощаться. Контакты их у него есть, и по возможности, я смогу пообщаться с ними по телефону, но не очень часто. А когда всё успокоится, то можно будет их навещать, но это уже точно после родов.

— Зарема тоже ждёт мальчика, — улыбнулась я и поделилась с ним радостной новостью. — Малыш здоровенький.

Сестра поехала с нами. На первом УЗИ пол не разглядели, но недавно она ходила на повторное, где ей и сообщили, что у неё тоже будет сын, как и у меня.

— Прекрасно, — улыбнулся в ответ Горский. — Значит, у меня будет два пацана — сынок и племяшка. Обоих подниму, не переживай. Я никогда не забуду Зареме заботу о тебе тогда… И того, на что она пошла ради тебя.

Мы оба замолчали. Атмосфера заметно накалилась. Мы не любим вспоминать Самира… Гор всё равно ревнует к мертвому бывшему жениху… Но как известно, из песни слов не выкинешь.

— Андрей, а ты… — закусила я губу, переживая о том, что он ответит на мой вопрос. — А ты сможешь принять ребёнка Самира и заботиться о нём?

Он плотно сжал губы. Желваки заходили ходуном. Эта тема его, как всегда, задела.

— Смогу, — утвердительно кивнул он. — Ребёнок не виноват ни в чём. К тому же мальчик не только Самира, но и Заремы. А твою сестру и её ребёнка я никогда не брошу, что бы за этим всем ни стояло.

— Спасибо, — заглянула я в его глаза. — Это много значит для меня.

— Это ты много значишь для меня, любимая, — он привлёк меня ближе, уложил к себе на плечо, ласково поглаживая по длинным волосам.

Я же молча улыбалась сама себе. Каждое объятие Гора — это как оказаться дома с самыми близкими, с самыми дорогими. В тепле, в уюте, там, где тебя ждут. Сказал бы кто мне еще полгода назад, что таким человеком — моим любимым человеком — станет для меня Горский Андрей, я бы просто покрутила пальцем у виска и в жизни бы в это не поверила…

— Кстати, о Зареме… — снова заговорил Горский. — Кажется, у твоей сестры тоже будет свадьба.

Села на диване и удивлённо посмотрела в его лицо.

— Какая ещё свадьба?

— А вот такая, — улыбнулся хитро Гор. — Сосватали у меня её. Так как я теперь отвечаю за твою сестру, то и просить руки Заремы пришли ко мне.

Вот это шок! У меня просто открылся рот в удивлении. Как я могла ничего не замечать? У Заремы завязался с кем-то роман? Хотя… Тут всего один вариант.

— Макс? — спросила я своего мужчину.

— Быстро догадалась, — усмехнулся он, снова сгребая меня в объятия. — Какая же ты умница! Я еще таких умниц не встречал в твоем возрасте. Раньше все двадцатилетние девчонки казались мне детьми, глупыми пигалицами, у которых на уме одни шмотки и помадки.

— Тут несложно было догадаться. Достаточно включить логику, — ответила я. — Кроме Макса рядом с нами больше мужчин не было. Тем более, что я действительно замечала между ними переглядки.

— Я вот заметил кое-что посерьёзнее, — сказал Гор. — Застукал их.

— В смысле? — округлила глаза и покраснела я.

Неужели Зарема спала с мужчиной без свадьбы?

— Целовались, — ответил он.

— А-а, — облегченно выдохнула я. — Целовались…

— После этого Макс и пришёл ко мне — Штирлица рассекретили. Забоялся, что по шее получит, да и смысла прятаться больше не было. Ну, собственно, по шее-то он получил… Но я позволил ему жениться на Зареме, раз так уж она ему нравится, и он даже готов записать ребенка на себя, если она сама захочет. Парень он отличный, стал мне довольно близок за это время. Осталось узнать решение Заремы.

— Ты не будешь её заставлять выходить за Макса? — опасливо уточнила я.

От Горского чего угодно можно ожидать. Он может слишком сильно вжиться в роль строгого нового "брата" Заремы и заставить её заключить брак только потому, что она и Макс поцеловались. Андрей перевёл на меня внимательный взгляд. Потом взял моё лицо в ладони.

— Я больше никого ничего заставлять делать не буду, — ответил он мне. Говорил будто о Зареме, но я поняла, что речь обо мне. — Хочу, чтобы отныне всё было только по взаимности. Поэтому мы просто спросим Зарему — хочет она быть женой Макса или нет. А еще я спрошу тебя, Ясмин. Я знаю, что до конца ты меня не простила, и это нелегко после всего, что я натворил, но может быть, мы хотя бы попробуем?

Горский вынул из кармана брюк коробочку с новым кольцом. Помнится, он мне его в наш первый брак насильно на палец натянул… Он открыл её и вынул кольцо, но надевать мне его не торопился.

— Я спрашиваю, — говорил он мне. — Я прошу тебя, Ясмин. Сделай меня самым счастливым — стань моей женой. Ты не пожалеешь, обещаю.

Я молчала, глядя на кольцо. Да, меня все еще гложут обиды…

— А если я не соглашусь, что будет? — спросила я. — Ты меня отпустишь? Говорят же, если действительно любят, то не причинят любимому боли и отпустят.

Горский опустил глаза. Рука с кольцом тоже опала. Он смотрел в пол и думал. Шли минуты, а он всё не отвечал. Если он сейчас скажет, что не отпустит меня никогда, то я откажу. Значит, он не изменился. Он не извлёк урок. Никто не будет счастлив от принуждения. Я не смогу жить под таким давлением все время. Мы будем растить сына вместе, но свадьба будет только тогда, когда он перестанет на меня давить и примет, как равную.

— Если ты меня больше не любишь или не готова принять такую мою любовь, — заговорил он хриплым голосом. Волновался. Он не знал, что я ему отвечу. — То я отпущу тебя, Ясмин.

Я устремила изумлённый взгляд на него. Он действительно это сказал? Он на это готов? Шок.

— Да, раньше я поступал как эгоист, — пояснил он. — Я хотел получить тебя любой ценой. Но ты права — любовь через принуждение не принесла счастья ни мне, ни тебе. Мне мало твоего тела, принцесса. Я хочу и твою душу. Я хочу, чтобы ты меня любила. Если тебе нужно еще время — скажи, я готов подождать. Если ты совсем не хочешь быть со мной… Это больно, но я приму твоё решение. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Ясмин. Потому что я люблю тебя. И если твоё счастье не со мной — значит, я сам в этом виноват.

Я продолжала молчать, поражённая до глубины души его словами. Неужели он в самом деле это осознал? Удивительно.

— Только имей в виду, — добавил он, убирая кольцо в коробочку. Он решил, что я не приму его предложения. Мужское лицо осунулось, потемнело, в карих глазах плескались неподдельная боль, печаль и разочарование. — Я устрою твою жизнь и буду навещать сына. И это не обсуждается.

Горский всегда Горский. Последнее слово только за ним. Но сейчас я гордилась им. Он смог преодолеть себя, а такое должно вознаграждаться. Больше мучить его я не захотела. Протянула ему свою правую руку.

— Давай своё кольцо, Горский, — улыбнулась я ему. — Я согласна.

Глава 71

Андрей, мягко улыбнувшись, снова достал кольцо. Через несколько секунд оно оказалось на безымянном пальце моей правой руки, а потом я взмыла в воздух — Горский подхватил меня на руки, держа под попой. Я обхватила его мощную шею руками и спросила:

— Горский, ты чего творишь опять?

— Несу тебя благодарить, — ответил он, хитро улыбнувшись.

И, конечно, притащил меня, словно свою добычу, в спальню. Остановился у кровати и поставил меня на пол. Подняв моё лицо вверх, Гор подарил мне один из самых жадных поцелуев. За всё это время у нас не было близости. Я не давала ему подойти к себе, всё еще обижалась. Но теперь он почувствовал, что я изменила свою позицию и дала зеленый свет. С губ он переместился на шею, лаская ее и одновременно расстегивая пуговицы моего платья-рубашки. Вскоре оно оказалось на ковре, туда же упал бюстгальтер. Я осталась в одних трусиках перед ним. Горский смотрел на мое тело, которое претерпело изменения беременностью, словно впитывая каждую мою клеточку в себя. Ему нравилось, он тянулся ко мне снова и снова, ласково проводя большими ладонями по коже. Он снял и свою рубашку, оставив на себе брюки, которые натянулись от эрекции. Гор тяжело дышал, было заметно, как сложно ему сдерживать себя, но он помнил о малыше.

Он потянул меня за руку и подвел к кровати ближе, надавил на плечи, чтобы я села, а потом легла на спину. Лег рядом и продолжил водить пальцами и ладонями по моему телу, вызывая мурашки. Не думала, что такая простая ласка может быть столь приятной… Однако скоро Горский пошел дальше — снял мои трусики и заставил дать пространство своей руке. Пальцы ласкали мои нежные складочки, клитор, заставляя меня невольно выгибаться ему навстречу и испытывать особенно острое удовольствие после разлуки. Мои глаза распахнулись, когда кожи коснулось его горячее дыхание, а потом губы накрыли чувствительную вершинку. Язык обжигал нервные окончания, вырывая все более громкие стоны из моей груди. Он брал мою плоть в губы, покусывал ее или снова водил по ней кончиком языка, все приближая мой оргазм.

— Врач не запрещал тебе секс? — хрипло спросил он, продолжая массировать по кругу пальцем мой клитор.

— Нет… — простонала я. — Пока нет…

— Мы не навредим ребёнку? — снова спросил он и надавил пальцем сильнее.

— Он сказал… что никак не повредит секс ребенку… Если… маме хорошо, то и ему… тоже хорошо… м-м-м…

— А тебе хорошо? — переместился он ко мне ближе и заглянул в глаза, продолжая поглаживать большим пальцем мой клитор на грани.

— Очень… — простонала я. — Ещё…

— Тогда кончай, — прошептал он и накрыл один из сосков губами, а в меня вошёл его палец и стал очень быстро двигаться. Перед глазами запрыгали цветные звёзды… Тело прошило сладкой судорогой от накатившего оргазма. Я закрыла глаза и стонала, вцепившись в него пальцами, почти впиваясь ногтями в его огромные плечи. Когда оргазм стал утихать, он вошёл в меня одним толчком. Я охнула от неожиданности, и Горский замедлил темп.

— Больно? — прохрипел он, не зная, как себя держать и остановиться, если потребуется.

— Нет… Просто не так резко, у нас же давно не было, — ответила я, сжимая в кулаках уголки подушки. Меня опять накрывали безумные эмоции, которых я так давно не испытывала, и уже не думала, что испытаю.

— Прости, — прошептал он и стал двигаться мягче и осторожнее.

Когда дискомфорт от вторжения ушел, я расслабилась, отдалась страсти и сама потянулась к его губам. Мои стоны дали понять Андрею, что мне больше не больно, и он стал жадно набирать темп. Закинул мои ноги себе на плечи и продолжил вбиваться в меня. Более глубокое проникновение вышибло из головы последние мысли и меня из этого мира, и вскоре меня разбил второй оргазм. Я металась по простыням и слышала, как стонет и он. Пульсация внутри меня говорила о том, что мы получили огразм почти одновременно… В этом есть какой-то особенный кайф. Мой муж получает особенно острое удовольствие и кончает, когда видит, как кончаю я… Сексуально, чёрт возьми! Я не могла и мечтать, что у меня будут именно такие отношения с супругом… Что он также станет мне другом, а уж каким любовником прекрасным — и говорить нечего. О таком я даже не смела думать. Но именно Горский научил меня нежности, страсти, желанию и познакомил с оргазмами… С ним я стала женщиной, открылась своей сексуальности, и теперь мы оба этим наслаждаемся, и еще будем долго наслаждаться…

— Я люблю тебя, — шептал он мне, целуя моё лицо, шею, плечи, не выходя из меня. Нам нравилось не расставаться, даже если мы оба получили то, что хотели.

— И я тебя люблю, — ответила я и ласково провела пальцами по его щетине. — Андрей… Я тебя люблю.

— За эти слова я готов был умереть, принцесса Ясмин, — поймал он мою руку, развернул к себе ладонью и поцеловал запястье. — Я бы умер за тебя.

— Нет уж, — покачала я головой. — Ты живи для меня. И нашего сына.

— Как прикажет моя госпожа, — улыбнулся Гор и положил свою голову на моё плечо, крепко прижав меня к себе своими ручищами. — Теперь Я твой пленник. И уже навсегда.

ЭПИЛОГ

Спустя три года.

ГОР.