Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата
“Whose bath, who had a bath?”
“That I couldn’t say, sir. We heard it going down the waste from this wing, that’s all, and that’s when I said what I did to Elsie.”
“You’re sure it was a bath? Not one of the handbasins?”
“Oh! quite sure, sir. You can’t mistake bath-water running away.”
Poirot displaying no further desire to keep her, Gladys Narracott was permitted to depart.
Weston said: “You don’t think this bath question is important, do you, Poirot? I mean, there’s no point to it. No bloodstains or anything like that to wash off. That’s the – ” He hesitated.
Poirot cut in: “That, you would say, is the advantage of strangulation! No bloodstains, no weapon – nothing to get rid of or conceal! Nothing is needed but physical strength – and the soul of a killer!”
His voice was so fierce, so charged with feeling, that Weston recoiled a little. Hercule Poirot smiled at him apologetically.
“No, no,” he said, “the bath is probably of no importance. Any one may have had a bath. Mrs Redfern before she went to play tennis. Captain Marshall, Miss Darnley. As I say, any one. There is nothing in that.”
A Police Constable knocked at the door, and put in his head.
“It’s Miss Darnley, sir. She says she’d like to see you again for a minute. There’s something she forgot to tell you, she says.”
Weston said: “We’re coming down – now.”
The first person they saw was Colgate. His face was gloomy.
“Just a minute, sir.”
Weston and Poirot followed him into Mrs Castle’s office.
Colgate said: “I’ve been checking up with Heald on this typewriting business. Not a doubt of it, it couldn’t be done under an hour. Longer, if you had to stop and think here and there. That seems to me pretty well to settle it. And look at this letter.”
He held it out.
“My dear Marshall,
“Sorry to worry you on your holiday but an entirely unforeseen situation has arisen over the Burley and Tender contracts…”
“Etcetera, etcetera,” said Colgate. “Dated the 24th – that’s yesterday. Envelope postmarked yesterday evening E.C.I and Leathercombe Bay this morning. Same typewriter used on envelope and in letter. And by the contents it was clearly impossible for Marshall to prepare his answer beforehand. The figures arise out of the ones in the letter – the whole thing is quite intricate.”
“H’m,” said Weston gloomily. “That seems to let Marshall out. We’ll have to look elsewhere.” He added: “I’ve got to see Miss Darnley again. She’s waiting now.”
Rosamund came in crisply. Her smile held an apologetic nuance.
She said: “I’m frightfully sorry. Probably it isn’t worth bothering about. But one does forget things so.”
“Yes, Miss Darnley?” The Chief Constable indicated a chair.
She shook her shapely black head.
“Oh, it isn’t worth sitting down. It’s simply this. I told you that I spent the morning lying out on Sunny Ledge. That isn’t quite accurate. I forgot that once during the morning I went back to the hotel and out again.”
“What time was that, Miss Darnley?”
“It must have been about a quarter past eleven.”
“You went back to the hotel, you said?”
“Yes, I’d forgotten my glare glasses. At first I thought I wouldn’t bother and then my eyes got tired and I decided to go in and get them.”
“You went straight to your room and out again.”
“Yes. At least, as a matter of fact, I just looked in on Ken – Captain Marshall. I heard his machine going and I thought it was so stupid of him to stay indoors typing on such a lovely day. I thought I’d tell him to come out.”
“And what did Captain Marshall say?”
Rosamund smiled rather shamefacedly.
“Well, when I opened the door he was typing so vigorously, and frowning and looking so concentrated that I just went away quietly. I don’t think he even saw me come in.”
“And that was – at what time, Miss Darnley?”
“Just about twenty past eleven. I noticed the clock in the hall as I went out again.”
“And that puts the lid on it finally,” said Inspector Colgate. “The chambermaid heard him typing up till five minutes to eleven. Miss Darnley saw him at twenty minutes past, and the woman was dead at a quarter to twelve. He says he spent that hour typing in his room and it seems quite clear that he was typing in his room. That washes Captain Marshall right out.” He stopped, then looking at Poirot with some curiosity he asked: “M. Poirot’s looking very serious over something.”
Poirot said thoughtfully: “I was wondering why Miss Darnley suddenly volunteered this extra evidence.”
Inspector Colgate cocked his head alertly.
“Think there’s something fishy about it? That it isn’t just a question of ‘forgetting’?” He considered for a moment or two, then he said slowly: “Look here, sir, let’s look at it this way. Supposing Miss Darnley wasn’t on Sunny Ledge this morning as she says. That story’s a lie. Now suppose that after telling us her story, she finds that somebody saw her somewhere else or alternatively that someone went to the Ledge and didn’t find her there. Then she thinks up this story quick and comes and tells it to us to account for her absence. You’ll notice that she was careful to say Captain Marshall didn’t see her when she looked into his room.”
Poirot murmured: “Yes, I noticed that.”
Weston said incredulously: “Are you suggesting that Miss Darnley’s mixed up in this? Nonsense, seems absurd to me. Why should she be?”
Inspector Colgate coughed.
He said: “You’ll remember what the American lady, Mrs Gardener, said. She sort of hinted that Miss Darnley was sweet on Captain Marshall. There’d be a motive there, sir.”
Weston said impatiently: “Arlena Marshall wasn’t killed by a woman. It’s a man we’ve got to look for. We’ve got to stick to the men in the case.”
Inspector Colgate sighed.
He said: “Yes, that’s true, sir. We always come back to that, don’t we?”
Weston went on: “Better put a constable on to timing one or two things. From the hotel across the island to the top of the ladder. Let him do it running and walking. Same thing with the ladder itself. And somebody had better check the time it takes to go on a float from the bathing beach to the cove.”
Inspector Colgate nodded.
“I’ll attend to all that, sir,” he said confidently.
The Chief Constable said: “Think I’ll go along to the cove now. See if Phillips has found anything. Then there’s that Pixy’s Cave that we’ve been hearing about. Ought to see if there are any traces of a man waiting in there. Eh? Poirot. What do you think?”
“By all means. It is a possibility.”
Weston said: “If somebody from outside had nipped over to the island that would be a good hiding-place – if he knew about it. I suppose the locals know?”
Colgate said: “Don’t believe the younger generation would. You see, ever since this hotel was started the coves have been private property. Fishermen don’t go there, or picnic parties. And the hotel people aren’t local. Mrs Castle’s a Londoner.”
Weston said: “We might take Redfern with us. He told us about it. What about you, M. Poirot?”
Hercule Poirot hesitated.
He said, his foreign intonation very pronounced: “No, I am like Miss Brewster and Mrs Redfern, I do not like to descend perpendicular ladders.”
Weston said: “You can go round by boat.”
Again Hercule Poirot sighed.
“My stomach, it is not happy on the sea.”
“Nonsense, man, it’s a beautiful day. Calm as a mill pond. You can’t let us down, you know.”
Hercule Poirot hardly looked like responding to this British adjuration. But at that moment, Mrs Castle poked her ladylike face and elaborate coiffure round the door.
“Ay’m sure Ay hope Ay am not intruding,” she said. “But Mr Lane, the clergyman, you know, has just returned. Ay thought you might like to know.”
“Ah, yes, thanks, Mrs Castle. We’ll see him right away.”
Mrs Castle came a little further into the room.
She said: “Ay don’t know if it is worth mentioning, but Ay have heard that the smallest incident should not be ignored – ”
“Yes, yes?” said Weston impatiently.
“It is only that there was a lady and gentleman here about one o’clock. Came over from the mainland. For luncheon. They were informed that there had been an accident and that under the circumstances no luncheon could be served.”
“Any idea who they were?”
“Ay couldn’t say at all. Naturally no name was given. They expressed disappointment and a certain amount of curiosity as to the nature of the accident. Ay couldn’t tell them anything, of course. Ay should say, myself, they were summer visitors of the better class.”
Weston said brusquely: “Ah, well, thank you for telling us. Probably not important but quite right – er – to remember everything.”
“Naturally,” said Mrs Castle, “Ay wish to do my Duty!”
“Quite, quite. Ask Mr Lane to come here.”
Stephen Lane strode into the room with his usual vigor.
Weston said: “I’m the Chief Constable of the County, Mr Lane. I suppose you’ve been told what has occurred here?”
“Yes – oh, yes – I heard as soon as I got here. Terrible… Terrible…” His thin frame quivered. He said in a low voice: “All along – ever since I arrived here – I have been conscious – very conscious – of the forces of evil close at hand.”
His eyes, burning eager eyes, went to Hercule Poirot.
He said: “You remember, M. Poirot? Our conversation some days ago? About the reality of evil?”
Weston was studying the tall gaunt figure in some perplexity. He found it difficult to make this man out. Lane’s eyes came back to him. The clergyman said with a slight smile:
“I daresay that seems fantastic to you, sir. We have left off believing in evil in these days. We have abolished Hell fire! We no longer believe in the Devil! But Satan and Satan’s emissaries were never more powerful than they are today!”
Weston said: “Er – er – yes, perhaps. That, Mr Lane, is your province. Mine is more prosaic – to clear up a case of murder.”
Stephen Lane said: “An awful word. Murder! One of the earliest sins known on earth – the ruthless shedding of an innocent brother’s blood…” He paused, his eyes half closed. Then, in a more ordinary voice he said: “In what way can I help you?”
“First of all, Mr Lane, will you tell me your own movements today?”
“Willingly. I started off early on one of my usual tramps. I am fond of walking. I have roamed over a good deal of the countryside round here. Today I went to St Petrock-in-the-Combe. That is about seven miles from here – a very pleasant walk along winding lanes, up and down the Devon hills and valleys. I took some lunch with me and ate it in a spinney. I visited the Church – it has some fragments – only fragments, alas, of early glass – also a very interesting painted screen.”
“Thank you, Mr Lane. Did you meet any one on your walk?”
“Not to speak to. A cart passed me once and a couple of boys on bicycles and some cows. However,” he smiled, “if you want proof of my statement I wrote my name in the book at the Church. You will find it there.”
“You did not see any one at the Church itself – the Vicar, or the verger?”
Stephen Lane shook his head.
He said: “No, there was no one about and I was the only visitor. St Petrock is a very remote spot. The village itself lies on the far side of it about half a mile further on.”
Colonel Weston said pleasantly: “You mustn’t think we’re – er – doubting what you say. Just a matter of checking up on everybody. Just routine, you know, routine. Have to stick to routine in cases of this kind.”
Stephen Lane said gently: “Oh, yes, I quite understand.”
Weston went on: “Now the next point. Is there anything you know that would assist us at all? Anything about the dead woman? Anything that could give us a pointer as to who murdered her? Anything you heard or saw?”
Stephen Lane said: “I heard nothing. All I can tell you is this: that I knew instinctively as soon as I saw her that Arlena Marshall was a focus of evil. She was Evil! Evil personified! Woman can be man’s help and inspiration in life – she can also be man’s downfall. She can drag a man down to the level of the beast. The dead woman was just such a woman. She appealed to everything base in a man’s nature. She was a woman such as Jezebel and Aholibah. Now – she has been struck down in the middle of her wickedness!”
Hercule Poirot stirred.
He said: “Not struck down – strangled! Strangled, Mr Lane, by a pair of human hands.”
The clergyman’s own hands trembled. The fingers writhed and twitched. He said, and his voice came low and choked:
“That’s horrible – horrible – Must you put it like that?”
Hercule Poirot said: “It is the simple truth. Have you any idea, Mr Lane, whose hands those were?”
The other shook his head.
He said: “I know nothing – nothing…”
Weston got up. He said, after a glance at Colgate to which the latter replied by an almost imperceptible nod,
“Well, we must get on to the Cove.”
Lane said: “Is that where – it happened?”
Weston nodded.
Lane said: “Can – can I come with you?”
About to return a curt negative, Weston was forestalled by Poirot.
“But certainly,” said Poirot. “Accompany me there in a boat, Mr Lane. We start immediately.”
Глава 8
Они стояли в спальне Арлены Маршалл. Два больших эркера вели на балкон, выходящий на пляж и раскинувшееся дальше за ним море. Заливающий комнату солнечный свет отражался яркими бликами от бесчисленных бутылочек и баночек на туалетном столике Арлены. Здесь можно было найти любые кремы, бальзамы и мази, применяющиеся в косметических салонах. Трое мужчин деловито изучали этот многообразный мир женщины. Инспектор Колгейт выдвигал и задвигал ящики. Вдруг он издал неопределенное восклицание. В руках у него была пачка сложенных писем. Вдвоем с Уэстоном они бегло изучили их.
Эркюль Пуаро тем временем прошел к гардеробу. Открыв дверцу, он взглянул на великое множество висящих там платьев и спортивных костюмов. На полках стопками лежало пенистое кружево нижнего белья. Одна из широких полок была полностью отдана шляпам. Две пляжные картонные шляпы – красная лакированная и бледно-желтая… большая гавайская соломенная шляпа… еще одна, темно-синяя, льняная… три или четыре абсурдные мелочи, стоящие, вне всякого сомнения, по несколько гиней каждая… что-то вроде берета – на самом деле лишь маленький кружок черного бархата… бледно-серый тюрбан… Пуаро стоял, рассматривая все это, и лицо у него расплывалось в легкой снисходительной усмешке.
– Les femmes! – пробормотал он.
Полковник Уэстон закрывал письма.
– Три от молодого Редферна, – сказал он. – Черт бы побрал этого молодого осла! Пройдет еще много лет, прежде чем он научится писать письма женщинам. Те всегда сохраняют письма, хоть и клянутся, что сожгли их… Есть тут и еще одно письмо, в таком же духе.
Он протянул письмо Пуаро. Тот его взял.
«Дорогая Арлена!
Господи, как же мне тоскливо! Уехать в Китай – и, возможно, не видеться с тобой долгиедолгие годы! Я не представлял себе, что мужчина способен так потерять голову из-за женщины, как из-за тебя потерял голову я. Спасибо за чек. Теперь судебного преследования не будет. И все же я едва выпутался, и все из-за того, что хотел заработать для тебя большие деньги… Сможешь ли ты меня простить? Я хотел украсить бриллиантами твои ушки – твои очаровательные ушки – и обвить твою шею крупными молочно-белыми жемчужинами… вот только все говорят, что жемчуг нынче уже не в моде. Тогда, значит, потрясающий изумруд? Да, именно то, что нужно. Огромный изумруд, холодный, зеленый, полный скрытого огня. Не забывай меня – но ты меня не забудешь, я это знаю. Ты моя – навсегда.
Прощай – прощай – прощай!
Дж. Н.»
– Пожалуй, имеет смысл выяснить, действительно ли этот Дж. Н. уехал в Китай. В противном случае – что ж, он может быть именно тем, кого мы ищем. Без ума от этой женщины, идеализирует ее и вдруг узнаёт, что его оставили с носом… Сдается мне, это тот самый мальчишка, о ком упоминала мисс Брюстер. Да, думаю, это может оказаться полезным.
Пуаро кивнул.
– Да, письмо очень важное, – сказал он. – Я нахожу, что оно очень важное.
Развернувшись, детектив обвел взглядом комнату – бутылочки на туалетном столике, раскрытый шкаф, большую куклу Пьеро, вальяжно развалившуюся на кровати. Затем они перешли в комнату Кеннета Маршалла. Она располагалась по соседству с комнатой его жены, однако не была смежной и не имела балкона. Комната также выходила на пляж и имела два окна, но была значительно меньше. В простенке между окнами висело зеркало в позолоченной раме. В правом углу стоял туалетный столик. На нем лежали две расчески из слоновой кости, одежная щетка и флакон с лосьоном для волос. В левом углу стоял письменный стол. На столе стояла открытая пишущая машинка, а рядом были аккуратно сложены бумаги.
Колгейт быстро их просмотрел.
– Похоже, все честно, – сказал он. – Так, вот письмо, о котором упомянул Маршалл. Датировано двадцать четвертым числом – то есть вчерашним днем. И вот конверт со штемпелем почтового отделения Лезеркомб-Бэй, поставленным сегодня утром. Вроде бы всё в порядке. Правда, у нас было предположение, что Маршалл мог подготовить ответ заранее.
Он сел.
– Проверьте это, – сказал полковник Уэстон. – Давайте заглянем в остальные комнаты. А то всех держат в коридоре, и люди уже начинают нервничать.
Они прошли в комнату Линды Маршалл. Она выходила окнами на восток, на скалы, нависшие над морем.
Уэстон оглянулся вокруг.
– Не думаю, что здесь что-то есть. Впрочем, возможно, Маршалл спрятал в комнате дочери что-то такое, что не хотел показывать нам. Хотя это маловероятно. Тут ведь нет оружия, от которого нужно было избавиться.
Он вышел из комнаты.
Эркюль Пуаро задержался. Он обнаружил кое-что интересное в камине. Там что-то недавно сожгли. Опустившись на корточки, детектив терпеливо принялся за работу. Все свои находки он разложил на листе бумаги. Большой комок воска неправильной формы… клочки зеленой бумаги или картона, возможно, листок отрывного календаря, ибо на уцелевшем обгоревшем уголке сохранились большая цифра «5» и обрывок напечатанного текста «…благородные поступки…» Также здесь были обыкновенная булавка и обугленное органическое вещество, возможно волосы. Аккуратно разложив все в ровный ряд, Пуаро долго смотрел на все.
– «Твори благородные поступки, а не мечтай о них весь день напролет». C’est possible. Но что можно сказать об этой коллекции? C’est fantastique!
Затем он взял булавку, и его зеленые глаза сверкнули огнем.
– Pour l’amour de Dieu! Возможно ли это?
Пуаро медленно поднялся на ноги и снова обвел взглядом комнату, и теперь на его лице было совершенно другое выражение: строгое, суровое. Слева от камина висели полки, заставленные книгами. Эркюль Пуаро внимательно ознакомился с заглавиями. Библия, потрепанный экземпляр пьес Шекспира, «Женитьба Уильяма Эша» миссис Хамфри Уорд, «Молодая мачеха» Шарлотты Йонг. «Шропширский парень». «Убийство в кафедральном соборе» Элиота. «Святая Иоанна» Бернарда Шоу. «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. «Пылающий суд» Диксона Карра.
Взяв две книги, «Молодую мачеху» и «Уильяма Эша», Пуаро взглянул на размытую печать на титульном листе. Когда он уже собирался поставить книги на место, его взгляд упал на книгу, спрятанную во втором ряду. Это был небольшой толстый томик в переплете из коричневой кожи. Взяв томик, детектив раскрыл его и медленно кивнул.
– Итак, я был прав… Да, я был прав. Но мое первое предположение – возможно ли также и оно? Нет, это невозможно, если только…
Он стоял совершенно неподвижно, поглаживая усы, а его ум тем временем был полностью поглощен решением задачи.
– Если только… – наконец тихо повторил Пуаро.
В дверях стоял полковник Уэстон.
– Эй, Пуаро, что вы там застряли?
– Иду, уже иду! – откликнулся маленький бельгиец и поспешил в коридор.
Следующим за комнатой Линды был номер Редфернов. Заглянув в него, Пуаро машинально отметил следы двух разных личностей – опрятность и порядок, на его взгляд, характеризующие Кристину, и живописный беспорядок, присущий Патрику. Помимо этой любопытной, но не имеющей никакой ценности информации, в комнате для него не было ничего интересного. Далее шел номер Розамунд Дарнли, и здесь Пуаро задержался, получая чистое наслаждение от личности хозяйки. Он отметил книги, лежащие на прикроватном столике, дорогую простоту туалетного прибора на ночном столике. В нос мягко пахнуло неуловимым ароматом дорогих духов, которыми пользовалась мисс Дарнли.
За номером Розамунд в северном конце коридора находилась стеклянная дверь, выходящая на балкон, откуда наружная лестница вела вниз, к скалам.
– Этим путем отдыхающие пользуются, когда ходят купаться перед завтраком, – объяснил Уэстон. – Разумеется, в том случае, если заходят в воду со скал.
Глаза Пуаро зажглись интересом. Выйдя на балкон, он заглянул вниз. От лестницы к морю вела петляющая тропа, прорезанная в скалах. Другая тропа уходила влево вокруг пансионата.
– Можно спуститься по этой лестнице, обогнуть пансионат и выйти на главную дорожку, идущую от дамбы, – сказал детектив.
Уэстон кивнул.
– Можно пересечь весь остров, не приближаясь к пансионату, – развил он дальше мысль Пуаро. – Но все равно этого человека будет видно в окно.
– В какое окно?
– Сюда, на север, выходят две общие ванные комнаты, туалет для прислуги и гардероб на первом этаже. А также бильярдная.
Пуаро кивнул.
– Однако у всех ванных в окна вставлены матовые стекла, и в погожее утро в бильярд не играют.
– Совершенно верно. – Помолчав, Уэстон сказал: – Если это сделал он, он воспользовался именно этим путем.
– Вы имеете в виду капитана Маршалла?
– Да. Шантаж или нет, на мой взгляд, все по-прежнему указывает на него. А его поведение просто до крайности неуместно.
– Возможно – но это еще не делает его убийцей, – сухо возразил Пуаро.
– То есть вы считаете, что он тут ни при чем? – сказал Уэстон.
Детектив покачал головой:
– Нет, я бы не стал это утверждать.
– Посмотрим, что сможет выяснить Колгейт насчет алиби с печатной машинкой, – сказал Уэстон. – А я тем временем собираюсь поговорить с горничной, которая обслуживает этот этаж. От ее показаний многое будет зависеть.
Горничная оказалась женщиной лет тридцати, бойкой, толковой и смышленой. На все вопросы она отвечала с готовностью. Капитан Маршалл поднялся к себе в номер вскоре после половины одиннадцатого – она как раз заканчивала у него уборку. Он попросил ее поторопиться. Она не видела, когда он вернулся, но вскоре послышался стук пишущей машинки. Горничная сказала, вроде было без пяти одиннадцать. В это время она находилась в номере мистера и миссис Редферн. Закончив там, перешла в номер мисс Дарнли в конце коридора. Оттуда стук пишущей машинки слышен не был. В номер мисс Дарнли уборщица вошла, по ее предположениям, ровно в одиннадцать. Она запомнила, как в церкви Лезеркомб-Бэй звонил колокол. В четверть двенадцатого она спустилась вниз, чтобы выпить чаю и что-нибудь «перехватить», затем убирала в номерах в другом крыле. В ответ на вопрос главного констебля горничная объяснила, что убирала номера в следующем порядке: комната мисс Линды Маршалл, две общие ванные комнаты, комната миссис Маршалл и отдельная ванная, комната капитана Маршалла, комната мистера и миссис Редферн и отдельная ванная, комната мисс Дарнли и отдельная ванная. В комнатах капитана Маршалла и Линды Маршалл отдельных ванных нет. За то время, пока находилась в номере мисс Дарнли, она не слышала, чтобы кто-либо прошел мимо двери и спустился по лестнице к морю, однако если человек двигался бесшумно, она бы вряд ли его услышала.
Затем Уэстон задал прямые вопросы касательно миссис Маршалл.
Нет, как правило, миссис Маршалл вставала поздно. Она, Глэдис Нарракот, была удивлена, обнаружив в десять с небольшим, что номер открыт и ее уже нет. Определенно, это было нечто необычное.
– Миссис Маршалл всегда завтракала в постели?
– О да, сэр, всегда. Впрочем, это и завтраком считать нельзя. Так, чай, апельсиновый сок и один тост. Худела, как и многие леди.
Нет, сегодня утром она не заметила в поведении миссис Маршалл ничего необычного. Все было так же, как и всегда.
– Мадемуазель, что вы думаете о миссис Маршалл? – негромко спросил Эркюль Пуаро.
Глэдис Нарракот изумленно уставилась на него.
– Ну, сэр, об этом не мне судить, правда?
– Нет, нет, судить об этом именно вам. Нам не терпится – очень не терпится услышать ваше впечатление.
Глэдис беспокойно оглянулась на главного констебля, и тот постарался изобразить сочувствие и одобрение, хотя на самом деле его также несколько смутил подход его зарубежного коллеги.
– Э… да, разумеется. Говорите.
Впервые бойкая деловитость покинула Глэдис. Она смущенно затеребила ситцевое платье.
– Ну, миссис Маршалл… если так выразиться, она не была настоящей леди. Я хочу сказать, она была скорее актрисой.
– Она и была актрисой, – напомнил полковник Уэстон.
– Да, сэр, именно это я и имела в виду. Она просто продолжала вести себя так, как ей было угодно. Она… ну, она не старалась быть вежливой, когда у нее не было настроения. Вот только что улыбалась, а через минуту, если не может что-то найти, или на звонок отвечают не сразу, или белье не вернули из стирки, она уже ругается и откровенно грубит. Пожалуй, никому из нас она не нравилась. Но одевалась она красиво и, конечно, сама была очень привлекательна, поэтому, естественно, ею восхищались.
– Я сожалею о том, что вынужден спросить вас об этом, однако это крайне важно. Вы можете сказать, какие отношения у нее были с ее супругом?
Глэдис колебалась мгновение.
– Вы не думаете… это ведь не так… вы не думаете, что это совершил он?
– А вы? – быстро спросил Эркюль Пуаро.
– О! Я бы такое ни за что не подумала. Он очень приятный джентльмен, капитан Маршалл. Он не смог бы совершить ничего подобного – я уверена в этом.
– И все же полной уверенности у вас нет – я чувствую это по вашему голосу.
– О таких вещах пишут в газетах! – неохотно произнесла Глэдис Нарракот. – Это все ревность. Конечно, все говорили об этом – я имею в виду, о ней и мистере Редферне. А миссис Редферн такая приятная вежливая леди! По-моему, это так плохо! И мистер Редферн такой приятный джентльмен, но, похоже, мужчины ничего не могут с собой поделать, когда сталкиваются с такой женщиной, как миссис Маршалл, которая привыкла всегда поступать по-своему. Женам приходится многое терпеть, не сомневаюсь в этом. – Помолчав, она вздохнула. – Но если б капитан Маршалл обо всем узнал…
– Ну? – резко спросил полковник Уэстон.
– Я порой задумывалась о том, – медленно произнесла Глэдис, – что миссис Маршалл боялась, как бы ее муж не узнал.
– Почему вы так говорите?
– Ничего определенного, сэр. Просто я чувствовала… что временами… она его боялась. Мистер Маршалл очень спокойный джентльмен, но с ним… с ним непросто.
– Но ничем определенным вы это подкрепить не можете? – спросил Уэстон. – Они не говорили друг другу ничего такого?
Глэдис Нарракот медленно покачала головой. Главный констебль вздохнул.
– Итак, перейдем к тем письмам, которые миссис Маршалл получила сегодня утром, – продолжал он. – Вы можете что-нибудь рассказать о них?
– Их было шесть или семь, сэр. Точно не могу сказать.
– Вы отнесли их миссис Маршалл?
– Да, сэр. Как обычно, я забрала их в конторе и положила на поднос с завтраком.
– Вы не помните, как они выглядели?
Горничная покачала головой.
– Письма как письма. Думаю, среди них были счета и рекламные проспекты, потому что они остались вскрытые на подносе.
– Что вы с ними сделали?
– Выбросила в мусорный бак, сэр. Сейчас с ними разбирается один из полицейских.
Уэстон кивнул.
Читать бесплатно другие книги:
