Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата

– Возможно.

Они подошли к дамбе. Напротив раскинулся остров, умиротворенный в лучах солнца.

– Порой… все кажется каким-то нереальным, – вдруг произнесла Розамунд. – Вот сейчас я не могу поверить, что это действительно произошло…

– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно произнес Маршалл. – Природа такая безучастная! Одним муравьем меньше – вот что это такое для нее.

– Да, – согласилась мисс Дарнли, – и на самом деле это самая лучшая точка зрения на все произошедшее.

Кеннет быстро взглянул на нее, затем тихо промолвил:

– Не беспокойся, дорогая. Всё в порядке. Всё в полном порядке!

Линда шла по дамбе им навстречу. Она двигалась с неуклюжей резкостью возбужденного жеребца. Ее юное лицо было бледно, пересохшие губы плотно сжаты.

– Что произошло? – запыхавшись, спросила девушка. – Что… что там сказали?

– Предварительное расследование было отложено на две недели, – ответил ей отец.

– Это означает, что… что решение пока еще не принято?

– Да. Требуются дополнительные доказательства.

– Но… но что они думают?

Маршалл не сдержал улыбку.

– О, дитя мое, кто же знает? И кого ты имеешь в виду под этим «они»? Коронера, присяжных, полицию, журналистов, рыбаков из Лезеркомб-Бэй?

– Наверное, я имела в виду… полицию, – медленно произнесла Линда.

– Что бы ни думала полиция, в настоящий момент она ничего не говорит, – сухо сказал Кеннет.

Произнеся эти слова, он крепко сжал губы и направился в пансионат.

Мисс Дарнли собиралась последовать за ним, но Линда ее окликнула:

– Розамунд!

Та обернулась. Безмолвный призыв на лице девушки тронул ее. Она взяла Линду под руку, и они направились прочь от пансионата, по тропе, ведущей в противоположный конец острова.

– Линда, постарайся не думать об этом, – мягко произнесла Розамунд. – Понимаю, каким потрясением это явилось, но нужно оставить все в прошлом. И ведь тебя мучит только… только ужас случившегося. Ты же нисколько не любила Арлену.

По всему телу девушки пробежала дрожь.

– Да, я ее не любила…

– Горечь утраты – это совершенно другое, ее нельзя отодвинуть в сторону, – продолжала Розамунд. – Но можно уйти от потрясения и ужаса, просто не думая об этом постоянно.

– Вы ничего не понимаете! – резко произнесла Линда.

– А мне кажется, я знаю, о чем говорю, дорогая.

Линда покачала головой:

– Нет, вы ничего не знаете. Вы ничегошеньки не понимаете – и Кристина также не понимает! Вы обе были ко мне добры, но вы не можете понять мои чувства. Вы считаете, что мне просто не нужно забивать голову этим кошмаром… – Она помолчала. – Но это далеко не всё. Если б вам было известно то, что я знаю…

Розамунд застыла на месте. Она не дрожала – наоборот, ее тело словно окоченело. Постояв так минуту-другую, она высвободила свою руку.

– И что ты знаешь, Линда? – спросила она.

Выдержав ее взгляд, девушка покачала головой:

– Ничего.

Розамунд схватила ее за руку, больно стиснув пальцы. Девушка поморщилась.

– Линда, будь осторожна, – сказала мисс Дарнли. – Черт возьми, будь осторожна!

Лицо Линды стало мертвенно-бледным.

– Я и так очень осторожна, – сказала она. – Постоянно настороже.

– Послушай, Линда! – с жаром заговорила Розамунд. – То, о чем я говорила пару минут назад, по-прежнему верно, но только стократ сильнее. Выбрось все из головы! Не думай об этом. Забудь – забудь!.. Ты сможешь, если постараешься! Арлены нет в живых, и ничто ее не воскресит… Забудь все и живи будущим. И, самое главное, держи язык за зубами.

Линда отпрянула от нее.

– Вы… похоже, вы всё знаете?

– Я ничего не знаю! – выразительно произнесла Розамунд. – Мое мнение таково: на остров пробрался какой-то маньяк, который и убил Арлену. Это наиболее правдоподобное объяснение. Не сомневаюсь, что в конце концов к нему придет и полиция. Только так это и могло произойти! Только так это и произошло!

– Если папа… – начала было Линда.

– Не говори об этом! – перебила ее Розамунд.

– Я должна кое-что сказать. Моя мать…

– Ну при чем тут твоя мать?

– Ее… ее судили по обвинению в убийстве, ведь так?

– Да.

– После чего папа на ней женился, – медленно промолвила Линда. – То есть, похоже, на самом деле папа не считал убийство чем-то плохим – ну, по крайней мере, не всякое убийство.

– Не смей говорить такие вещи – даже мне! – резко произнесла Розамунд. – У полиции против твоего отца ничего нет. У него алиби – железное алиби. Он в полной безопасности.

– Значит, сначала полиция думала, что это папа?..

– Я понятия не имею, что думала полиция! – воскликнула Розамунд. – Но теперь твердо известно, что он не мог это сделать. Понятно? Он не мог это сделать!

Она говорила повелительным тоном, ее взгляд требовал от Линды уступить. Девушка прерывисто вздохнула.

– Скоро вы сможете уехать отсюда, – продолжала Розамунд. – И ты все забудешь – абсолютно все!

– Я никогда ничего не забуду! – с неожиданной злостью произнесла Линда.

Резко развернувшись, она побежала обратно к пансионату. Мисс Дарнли молча проводила ее взглядом.

– Мадам, есть что-то такое, что мне будет интересно знать?

Кристина Редферн рассеянно взглянула на Пуаро.

– Да?

Детектив не обратил внимания на ее рассеянность. От него не укрылось, как миссис Редферн следила взглядом за своим мужем, расхаживающим взад и вперед по террасе за баром, однако в настоящий момент чисто супружеские проблемы его не интересовали. Ему была нужна информация.

– Да, мадам, – сказал он. – Мое внимание привлекла одна фраза – одна случайная фраза, сказанная вами на днях.

Продолжая наблюдать за Патриком, Кристина спросила:

– Да? И что же я сказала?

– Это был ответ на один из вопросов главного констебля. Вы описали, как утром в день преступления вошли в комнату мисс Линды Маршалл и обнаружили, что ее там нет, и как затем она вернулась. Главный констебль спросил у вас, где она была.

– И я ответила, что она купалась? – нетерпеливо сказала Кристина. – Вас это заинтересовало?

– О, вы выразились не совсем так. Вы не сказали: «Она купалась». Ваши слова были другими: «Она сказала, что купалась».

– Но это ведь одно и то же, – сказала миссис Редферн.

– Нет, это не одно и то же! Ваш ответ позволяет предположить, что у вас имелись какие-то соображения на этот счет. Линда Маршалл вошла в комнату – на ней был купальник, – и тем не менее вы по какой-то причине не сразу решили, что она купалась. Это следует из ваших слов: «она сказала, что купалась». Что во внешнем виде Линды, в ее одежде, в ее поведении, в словах вызвало у вас удивление, когда она сказала, что купалась?

Оторвав взгляд от Патрика, Кристина полностью сосредоточила свое внимание на Пуаро. Ее интерес был разбужен.

– Вы тонко все подметили. Теперь я вспоминаю, что дело действительно было так… Да, я удивилась, когда Линда сказала, что купалась.

– Но почему, мадам, почему?

– Да, почему? Я как раз пытаюсь это вспомнить… Ах да, наверное, все дело было в том, что в руках у Линды был сверток.

– У нее в руках был сверток?

– Да.

– Вы не знаете, что в нем было?

– Так получилось, что знаю. Бечевка развязалась. Сверток был завязан небрежно, как это делают в деревенском магазине. В нем были свечи – они рассыпались по полу. Я помогла Линде их собрать.

– А, – сказал Пуаро, – свечи.

Кристина удивленно посмотрела на него.

– Похоже, вы чем-то возбуждены, месье Пуаро.

– Линда не объяснила, зачем купила свечи? – спросил детектив.

Кристина задумалась.

– Нет, кажется, не объяснила. Я решила, наверное, чтобы читать ночью, – возможно, электрическое освещение не работало.

– Напротив, мадам, лампочка у изголовья ее кровати в полном порядке.

– Тогда я не знаю, зачем ей понадобились свечи, – сказала Кристина.

– Как Линда себя вела, когда бечевка развязалась и свечи рассыпались? – спросил бельгиец.

– Она расстроилась… смутилась.

Пуаро кивнул.

– Вы не заметили у нее в комнате календарь?

– Календарь? Какой календарь?

– Возможно, зеленый календарь, – сказал Пуаро. – Отрывной.

Кристина наморщила лоб, вспоминая.

– Зеленый календарь… светло-зеленый… Да, я видела такой календарь, но не могу вспомнить, где именно. Возможно, и в комнате Линды, но точно не могу сказать.

– Но вы определенно видели нечто похожее.

– Да.

И снова детектив кивнул.

– На что вы намекаете, месье Пуаро? – довольно резко спросила Кристина. – Что все это значит?

Вместо ответа он показал маленький томик в переплете из выцветшей кожи.

– Вам приходилось видеть вот это?

– Ну… кажется… точно не могу сказать… да, на днях Линда рассматривала эту книгу в деревенской библиотеке. Но когда я к ней подошла, она поспешно захлопнула ее и поставила на место. Я тогда задумалась, что это могло быть.

Пуаро молча показал обложку. «История колдовства, магии и приготовления ядов, не оставляющих следов».

– Ничего не понимаю, – пробормотала Кристина. – Что все это означает?

– Это означает очень многое, мадам, – строгим тоном произнес Пуаро.

Миссис Редферн вопросительно посмотрела на него, но детектив не стал развивать свою мысль.

– Еще один вопрос, мадам, – спросил он. – Вы в тот день принимали ванну перед тем, как отправиться играть в теннис?

Кристина снова удивленно посмотрела на него.

– Ванну? Нет. У меня не было времени, да к тому же зачем принимать ванну перед теннисом? Возможно, я принимала ванну после.

– А вы вообще заходили в ванную, когда вернулись в номер?

– Я сполоснула лицо и руки, только и всего.

– И ванну вы не наполняли?

– Нет, абсолютно точно.

Пуаро кивнул.

– Это не имеет значения.

Эркюль Пуаро стоял у столика, за которым миссис Гарднер боролась с мозаикой-пазлом. Подняв взгляд, американка вздрогнула от неожиданности.

– О, месье Пуаро, как бесшумно вы подошли! Я ничего не слышала. Вы только что вернулись с предварительного расследования? Знаете, при одной только мысли об этом расследовании я начинаю так волноваться, что даже не знаю, как мне быть. Вот почему я занялась мозаикой. Я просто поняла, что не смогу, как обычно, сидеть на пляже. Как вам скажет мистер Гарднер, когда нервы у меня на взводе, ничто так меня не успокаивает, как мозаика… Так, куда нужно положить вот этот белый кусок? Несомненно, это деталь ковра, но я никак не могу понять…

Протянув руку, Пуаро мягко забрал у нее элемент мозаики.

– Его нужно положить сюда, мадам. Это деталь кошки.

– Не может быть! Кошка ведь черная.

– Да, кошка черная, но, как видите, кончик хвоста у черной кошки оказался белым.

– Ой, и правда! Какой вы наблюдательный… Но мне кажется, что те, кто делает эти пазлы, – жестокие люди. Они из кожи лезут вон, чтобы всех обмануть.

Положив на место еще один элемент, миссис Гарднер продолжала:

– Знаете, месье Пуаро, я наблюдала за вами последние два дня. Я просто хотела посмотреть, как вы расследуете дело, если вы понимаете, что я хочу сказать, – хотя это и может показаться таким бессердечным, ведь бедная женщина была убита… О боже, всякий раз, когда я об этом думаю, меня в дрожь бросает! Сегодня утром я сказала мистеру Гарднеру, что хочу поскорее уехать отсюда, и теперь, когда расследование завершено, наверное, мы сможем уехать завтра, и это будет просто благословение, точно вам говорю. Но вернемся к вашим методам – я бы очень хотела познакомиться с ними; понимаете, я сочту за честь, если вы мне все объясните.

– Это очень похоже на вашу мозаику, мадам, – сказал Эркюль Пуаро. – Нужно собирать отдельные элементы. Все то же самое: разные цвета, узоры, и каждую деталь причудливой формы необходимо вставить в соответствующее место.

– Как это интересно! Вы предложили очень красивое объяснение.

– И порой все обстоит в точности так же, как вот с этим элементом вашей мозаики. Собираешь методично детали мозаики, сортируешь их по цветам, и тут вдруг какой-нибудь элемент, подходящий по цвету, скажем, к шкуре на полу, оказывается вместо этого белым кончиком хвоста черной кошки.

– Ох, но это же просто очаровательно! И вам приходится иметь дело с большим количеством элементов, месье Пуаро?

– Да, мадам. Практически все из находящихся здесь, в этом пансионате, дали мне по элементу для общей мозаики. И вы в том числе.

– Я? – удивленно воскликнула миссис Гарднер.

– Да, мадам. Одно ваше замечание оказало неоценимую помощь. Смею даже сказать, раскрыло мне глаза.

– Да это же просто замечательно! Месье Пуаро, вы не могли бы рассказать подробнее?

– Объяснения, мадам, я приберегу для последней главы.

– Но это же очень плохо! – недовольно сказала миссис Гарднер.

Эркюль Пуаро негромко постучал в дверь капитана Маршалла. Из комнаты доносился стук пишущей машинки. Послышалось краткое: «Войдите!» – и Пуаро вошел. Капитан Маршалл сидел к нему спиной. Он печатал на столике в простенке между окнами. Кеннет не обернулся, но встретился взглядом с Пуаро в зеркале, висящем на стене прямо перед ним.

– Ну, месье Пуаро, в чем дело? – раздраженно спросил он.

– Тысяча извинений за то, что помешал вам, – поспешно произнес детектив. – Вы заняты?

– Да, занят, – отрезал Маршалл.

– Мне хотелось бы задать вам всего один маленький вопрос, – сказал Пуаро.

– О господи, как я устал отвечать на вопросы! – сказал Кеннет. – Я ответил на вопросы полиции и не чувствую себя обязанным отвечать на ваши.

– У меня очень простой вопрос, – заверил его Пуаро. – Я только хочу знать: утром, в день смерти вашей жены, принимали ли вы ванну после того, как закончили печатать, и перед тем, как отправились играть в теннис?

– Ванну? Нет, конечно, не принимал! Я уже принял ванну за час до этого!

– Благодарю вас, – сказал детектив. – Это все, что я хотел знать.

– Но послушайте! О… – И Кеннет в растерянности умолк.

Пуаро вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Этот тип спятил! – пробормотал Маршалл.

У входа в бар Пуаро встретил мистера Гарднера. Тот с двумя коктейлями в руках направлялся, несомненно, туда, где ломала голову над мозаикой миссис Гарднер. Увидев маленького бельгийца, он радушно улыбнулся.

– Не желаете присоединиться к нам, месье Пуаро?

Детектив покачал головой.

– Мистер Гарднер, что вы думаете о предварительном расследовании?

– Мне оно показалось каким-то неопределенным, – понизив голос, сказал мистер Гарднер. – Я так понимаю, ваша полиция раскрыла не все карты.

– Возможно, – согласился Пуаро.

Американец еще больше понизил голос:

– Я с радостью увезу миссис Гарднер отсюда. Она очень, ну очень впечатлительная женщина, и это происшествие сказывается на ее нервах. Она возбуждена до предела.

– Мистер Гарднер, – сказал Пуаро, – вы позволите задать вам один вопрос?

– Ну конечно, месье Пуаро. Буду счастлив помочь вам в меру своих сил.

– Вы повидали мир и, полагаю, человек проницательный. Скажите, положа руку на сердце, что вы думаете о покойной миссис Маршалл?

Брови мистера Гарднера удивленно взметнулись вверх. Оглядевшись по сторонам, он понизил голос:

– Ну, месье Пуаро, я слышал кое-что из того, что говорили о ней, если вы меня понимаете… особенно женщины. – Детектив кивнул. – Но если вы хотите знать мое скромное мнение, я скажу вам то, что эта женщина была полной дурой, черт побери!

– А вот это очень любопытно, – задумчиво пробормотал Эркюль Пуаро.

– Итак, теперь мой черед? – спросила Розамунд Дарнли.

– Простите?

Она рассмеялась.

– В прошлый раз допрос вел главный констебль, а вы сидели рядом. Сегодня, полагаю, вы проводите собственное неофициальное расследование. Я наблюдала за вами. Сначала была миссис Редферн, а затем я мельком увидела в окно фойе, как вы направлялись к миссис Гарднер, занятой ненавистным пазлом. И вот теперь мой черед.

Эркюль Пуаро подсел к ней. Они находились на Солнечной террасе. Прямо под ними море имело зеленоватый оттенок. Дальше от берега оно сияло ослепительной голубизной.

– Вы очень проницательны, мадемуазель, – сказал детектив. – Я пришел к такому выводу, как только приехал сюда. Было бы большим удовольствием обсудить с вами это дело.

Розамунд тихо промолвила:

– Вы хотите знать, что я обо всем этом думаю?

– Это было бы весьма интересно.

– На мой взгляд, на самом деле все очень просто, – сказала мисс Дарнли. – Ключ кроется в прошлом этой женщины.

– В прошлом? Не в настоящем?

– О! Необязательно в далеком прошлом. Я вижу все так. Арлена Маршалл была привлекательной для мужчин – смертельно привлекательной. Полагаю, вероятно, они также довольно быстро надоедали ей. Среди ее, скажем так, поклонников нашелся такой, которого это задело. О, не поймите меня превратно, этот человек не из тех, кто сразу же бросается в глаза. Скорее всего, какой-нибудь невзрачный мужчина, тщеславный и ранимый – способный затаить обиду. Думаю, он проследовал за ней сюда, дождался подходящей возможности и убил ее.

– Вы хотите сказать, это был кто-то посторонний, пришедший с большой земли?

– Да. Вероятно, он прятался в пещере до тех пор, пока ему не представился случай.

Пуаро покачал головой:

– Неужели Арлена отправилась бы на встречу с мужчиной, которого вы только что описали? Нет, она рассмеялась бы и никуда не пошла.

– Быть может, она не знала, что идет на встречу именно с ним, – возразила Розамунд. – Быть может, он пригласил ее, назвавшись кем-нибудь другим?

– Такое возможно, – пробормотал Пуаро.

Помолчав, он добавил:

– Но вы забываете одну вещь, мадемуазель. Человек, задумавший убийство, не станет рисковать, идя средь бела дня по дамбе и мимо пансионата. Его могли увидеть.

– Могли – но, по-моему, неизбежным это не было. Думаю, он запросто мог пройти на остров незамеченным.

– Да, мог, тут я полностью с вами согласен. Но главное, что ему нельзя было рассчитывать на такое благоприятное стечение обстоятельств.

– Вы ничего не забываете? – спросила Розамунд. – Погода!

– Погода?

– Ну да. В день убийства погода стояла великолепная, но накануне, вспомните, весь день лил дождь и все было окутано густым туманом. Кто угодно мог незаметно пробраться на остров. Достаточно было только спуститься на берег и переночевать в пещере. Туман, месье Пуаро, это очень существенный момент.

Детектив задумчиво посмотрел на свою собеседницу.

– Знаете, а в ваших словах есть здравый смысл, – сказал он.

Розамунд смущенно покраснела.

– Это моя теория, какая есть. А теперь скажите свою.

– А! – сказал Эркюль Пуаро, устремив взгляд на море. – Eh bien, мадемуазель, я человек очень простой. Я всегда придерживаюсь того мнения, что преступление совершил наиболее вероятный человек. В самом начале мне казалось, что все очень явно указывает на одного конкретного человека.

Голос Розамунд стал чуточку тверже:

– Продолжайте.

– Но, понимаете, тут есть одна, как вы говорите, загвоздка! – продолжал Пуаро. – Судя по всему, этот человек не мог совершить преступление.

Розамунд шумно вздохнула.

– И? – с трудом выдавила она.

Детектив пожал плечами.

– И что нам с этим делать? Вот в чем проблема. – Помолчав, он продолжил: – Можно задать вам один вопрос?

– Разумеется.

Мисс Дарнли посмотрела ему в лицо, настороженная, бдительная. Однако вопрос оказался совершенно неожиданным.

– Когда вы в тот день вернулись переодеться для тенниса, вы принимали ванну?

Розамунд изумленно уставилась на него.

– Ванну? Что вы имеете в виду?

– Вот что я имею в виду. Ванну! Фарфоровую емкость, открываешь краны и наполняешь ее водой, садишься, вылезаешь, и – буль-буль-буль – вода вытекает в сливную трубу.

– Месье Пуаро, вы с ума сошли?