Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата

– Патрик, будь осторожен, держи себя в руках!

– Вам будет интересно услышать, что полиция Суррея без труда опознала вас и вашу жену Кристину на групповом снимке отдыхающих пансионата. В вас сразу же узнали Эдварда Корригана и Кристину Деверилл, женщину, обнаружившую тело.

Патрик Редферн вскочил с места. Его красивое лицо преобразилось, налилось кровью, исказилось от ярости. Оно превратилось в лицо убийцы – в тигриную морду.

– Ах ты проклятый, мерзкий, подлый маленький червяк!

Бросившись вперед, он протянул руки и, извергая проклятия, сомкнул пальцы на шее Эркюля Пуаро…

Chapter 13

Poirot said reflectively: «It was on a morning when we were sitting out here that we talked of suntanned bodies lying like meat upon a slab and it was then that I reflected how little difference there was between one body and another. If one looked closely and appraisingly – yes – but to the casual glance? One moderately well-made young woman is very like another. Two brown legs, two brown arms, a little piece of bathing suit in between – just a body lying out in the sun. When a woman walks, when she speaks, laughs, turns her head, moves a hand – then, yes, then, there is personality – individuality. But in the sun ritual – no.

«It was that day we spoke of evil – evil under the sun, as Mr Lane put it. Mr Lane is a very sensitive person – evil affects him – he perceives its presence – but though he is a good recording instrument, he did not really know exactly where the evil was. To him, evil was focussed in the person of Arlena Marshall and practically every one present agreed with him.

«But to my mind, though evil was present, it was not centralized in Arlena Marshall at all. It was connected with her, yes – but in a totally different way. I saw her, first, last and all the time, as an eternal and predestined victim. Because she was beautiful, because she had glamour, because men turned their heads to look at her, it was assumed that she was the type of woman who wrecked lives and destroyed souls. But I saw her very differently. It was not she who fatally attracted men – it was men who fatally attracted her. She was the type of woman whom men care for easily and of whom they as easily tire. And everything that I was told or found out about her strengthened my conviction on this point. The first thing that was mentioned about her was how the man in whose divorce case she had been cited refused to marry her. It was then that Captain Marshall, one of those incurably chivalrous men, stepped in and asked her to marry him. To a shy retiring man of Captain Marshall’s type, a public ordeal of any kind would be the worst torture – hence his love and pity for his first wife who was publicly accused and tried for a murder she had not committed. He married her and found himself amply justified in his estimate of her character. After her death another beautiful woman, perhaps something of the same type (since Linda has red hair which she probably inherited from her mother) is held up to public ignominy. Again Marshall performs a rescue act. But this time he finds little to sustain his infatuation. Arlena is stupid, unworthy of his sympathy and protection, mindless. Nevertheless I think he always had a fairly true vision of her. Long after he ceased to love her and was irked by her presence, he remained sorry for her. She was to him like a child who cannot get farther than a certain page in the book of life.

«I saw in Arlena Marshall with her passion for men, a predestined prey for an unscrupulous man of a certain type. In Patrick Redfern, with his good looks, his easy assurance, his undeniable charm for women, I recognized at once that type. The adventurer who makes his living, one way or another, out of women. Looking on from my place on the beach I was quite certain that Arlena was Patrick’s victim, not the other way about. And I associated that focus of evil with Patrick Redfern not with Arlena Marshall.

«Arlena had recently come into a large sum of money, left her by an elderly admirer who had not had time to grow tired of her. She was the type of woman who is invariably defrauded of money by some man or other. Miss Brewster mentioned a young man who had been ‘ruined’ by Arlena, but a letter from him which was found in her room, though it expressed a wish (which cost nothing) to cover her with jewels, in actual fact acknowledged a cheque from her by means of which he hoped to escape prosecution. A clear case of a young waster sponging on her. I have no doubt that Patrick Redfern found it easy to induce her to hand him large sums from time to time ‘for investment.’ He probably dazzled her with stories of great opportunities – how he would make her fortune and his own. Unprotected women, living alone, are easy preys to that type of man – and he usually escapes scot-free with the booty. If, however, there is a husband, or a brother, or a father about, things are apt to take an unpleasant turn for the swindler. Once Captain Marshall was to find out what had happened to his wife’s fortune, Patrick Redfern might expect short shrift.

That did not worry him, however, because he contemplated quite calmly doing away with her when he judged it necessary – encouraged by having already got away with one murder – that of a young woman whom he had married in the name of Corrigan and whom he had persuaded to insure her life for a large sum.

«In his plans he was aided and abetted by the young woman who down here passed as his wife and to whom he was genuinely attached. A young woman as unlike the type of his victims as could well be imagined – cool, calm, passionless, but steadfastly loyal to him and an actress of no mean ability. From the time of her arrival here Christine Redfern played the part, the part of the ‘poor little wife’ – frail, helpless, an intellectual rather than athletic. Think of the points she made one after another. Her tendency to blister in the sun and her consequent white skin, her giddiness at heights – stories of getting stuck on Milan Cathedral, etc. An em on her frailty and delicacy – nearly every one spoke of her as a ‘little woman.’ She was actually as tall as Arlena Marshall but with very small hands and feet. She spoke of herself as a former schoolteacher and thereby emphasized an impression of book learning and lack of athletic prowess. Actually it is quite true that she had worked in a school, but the position she held there was that of games mistress and she was an extremely active young woman who could climb like a cat and run like an athlete.

«The crime itself was perfectly planned and timed. It was, as I mentioned before, a very slick crime. The timing was a work of genius. First of all there were certain preliminary scenes – one played on the cliff ledge when they knew me to be occupying the next recess – a conventional jealous wife dialogue between her and her husband. Later she played the same part in a scene with me. At the time I remember a vague feeling of having read all this in a book. It did not seem real. Because, of course, it was not real. Then came the day of the crime. It was a fine day – an essential. Redfern’s first act was to slip out very early – by the balcony door which he unlocked from the inside (if found open it would only be thought someone had gone for an early bathe). Under his bathingwrap he concealed a green Chinese hat, the duplicate of the one Arlena was in the habit of wearing. He slipped across the island, down the ladder and stowed it away in an appointed place behind some rocks. Part I.

«On the previous evening he had arranged a rendezvous with Arlena. They were exercising a good deal of caution about meeting as Arlena was slightly afraid of her husband. She agreed to go round to Pixy Cove early. Nobody went there in the morning. Redfern was to join her there, taking a chance to slip away unobtrusively. If she heard any one descending the ladder or a boat came in sight she was to slip inside the Pixy’s Cave, the secret of which he had told her, and wait there until the coast was clear. Part II.

«In the meantime Christine went to Linda’s room at a time when she judged Linda would have gone for her early morning dip. She would then alter Linda’s watch, putting it on twenty minutes. There was, of course, a risk that Linda might notice her watch was wrong, but it did not much matter if she did. Christine’s real alibi was the size of her hands which made it a physical impossibility for her to have committed the crime. Nevertheless an additional alibi would be desirable. When in Linda’s room she noticed the book on witchcraft and magic, open at a certain page. She read it and when Linda came in and dropped a parcel of candles she realized what was in Linda’s mind. It opened up some new ideas to her. The original idea of the guilty pair had been to cast a reasonable amount of suspicion on Kenneth Marshall, hence the abstracted pipe, a fragment of which was to be planted at the cove underneath the ladder.

On Linda’s return Christine easily arranged an outing together to Gull Cove. She then returned to her own room, took out from a locked suitcase a bottle of artificial suntan, applied it carefully and threw the empty bottle out of the window where it narrowly escaped hitting Emily Brewster who was bathing. Part III successfully accomplished.

«Christine then dressed herself in a white bathing-suit and over it a pair of beach trousers and coat with long floppy sleeves which effectually concealed her newly browned arms and legs.

At 10.15 Arlena departed for her rendezvous, a minute or two later Patrick Redfern came down and registered surprise, annoyance, etc. Christine’s task was easy enough. Keeping her own watch concealed she asked Linda at twenty-five past eleven what time it was. Linda looked at her watch and replied that it was a quarter to twelve. She then starts down to the sea and Christine packs up her sketching things. As soon as Linda’s back is turned Christine picks up the girl’s watch which she had necessarily discarded before going into the sea and alters it back to the correct time. Then she hurries up the cliff path, runs across the narrow neck of land to the top of the ladder, strips off her pyjamas and shoves them and her sketching box behind a rock and swarms rapidly down the ladder in her best gymnastic fashion.

«Arlena is on the beach below wondering why Patrick is so long in coming. She sees or hears someone on the ladder, takes a cautious observation and to her annoyance sees that inconvenient person – the wife! She hurries along the beach and into the Pixy’s Cave.

«Christine takes the hat from its hiding-place, a false red curl pinned underneath the brim at the back, and disposes herself in a sprawling attitude with the hat and curl shielding her face and neck. The timing is perfect. A minute or two later the boat containing Patrick and Emily Brewster comes round the point. Remember it is Patrick who bends down and examines the body, Patrick who is stunned – shocked – broken down by the death of his lady love! His witness has been carefully chosen. Miss Brewster has not got a good head, she will not attempt to go up the ladder. She will leave the cove by boat, Patrick naturally being the one to remain with the body – ‘in case the murderer may still be about.’ Miss Brewster rows off to fetch the police. Christine, as soon as the boat has disappeared, springs up, cuts the hat into pieces with the scissors Patrick has carefully brought, stuffs them into her bathing suit and swarms up the ladder in double-quick time, slips into her beach pyjamas and runs back to the hotel. Just time to have a quick bath, washing off the brown suntan application, and into her tennis dress. One other thing she does. She burns the pieces of the green cardboard hat and the hair in Linda’s grate, adding a leaf of a calendar so that it may be associated with the cardboard. Not a Hat but a Calendar has been burnt. As she suspected Linda has been experimenting in magic – the blob of wax and the pin show that.

«Then, down to the tennis court, arriving the last, but showing no sign of flurry or haste.

«And meanwhile Patrick has gone to the Cave. Arlena has seen nothing and heard very little – a boat – voices – she has prudently remained hidden. But now it is Patrick calling. ‘All clear, darling,’ and she comes out and his hands fasten round her neck – and that is the end of poor foolish beautiful Arlena Marshall…»

His voice died away. For a moment there was silence, then Rosamund Darnley said with a little shiver:

«Yes, you make one see it all. But that’s the story from the other side. You haven’t told us how you came to get at the truth?»

Hercule Poirot said: «I told you once that I had a very simple mind. Always, from the beginning, it seemed to me that the most likely person had killed Arlena Marshall. And the most likely person was Patrick Redfern. He was the type, par excellence – the type of man who exploits women like her – and the type of the killer – the kind of man who will take a woman’s savings and cut her throat into the bargain. Who was Arlena going to meet that morning? By the evidence of her face, her smile, her manner, her words to me – Patrick Redfern. And therefore, in the very nature of things, it should be Patrick Redfern who killed her.

«But at once I came up, as I told you, against impossibility. Patrick Redfern could not have killed her since he was on the beach and in Miss Brewster’s company until the actual discovery of the body. So I looked about for other solutions – and there were several. She could have been killed by her husband – with Miss Darnley’s connivance. (They too had both lied as to one point which looked suspicious.) She could have been killed as a result of her having stumbled on the secret of the dope smuggling. She could have been killed, as I said, by a religious maniac, and she could have been killed by her stepdaughter. The latter seemed to me at one time to be the real solution. Linda’s manner in her very first interview with the police was significant. An interview that I had with her later assured me of one point. Linda considered herself guilty.»

«You mean she imagined that she had actually killed Arlena?» Rosamund’s voice was incredulous.

Hercule nodded.

«Yes. Remember – she is really little more than a child. She read that book on witchcraft and she half believed it. She hated Arlena. She deliberately made the wax doll, cast her spell, pierced it to the heart, melted it away – and that very day Arlena dies. Older and wiser people than Linda have believed fervently in magic. Naturally she believed that it was all true – that by using magic she had killed her stepmother.»

Rosamund cried: «Oh, poor child, poor child. And I thought – I imagined – something quite different – that she knew something which would – » Rosamund stopped.

Poirot said: «I know what it was you thought. Actually your manner frightened Linda still further. She believed that her action had really brought about Arlena’s death and that you knew it. Christine Redfern worked on her too, introducing the idea of the sleeping tablets to her mind, showing her the way to a speedy and painless expiation of her crime. You see, once Captain Marshall was proved to have an alibi, it was vital for a new suspect to be found. Neither she nor her husband knew about the dope smuggling. They fixed on Linda to be the scapegoat.»

Rosamund said: «What a devil!»

Poirot nodded.

«Yes, you are right. A cold-blooded and cruel woman. For me, I was in great difficulty. Was Linda guilty only of the childish attempt at witchcraft, or had her hate carried her still further – to the actual act? I tried to get her to confess to me. But it was no good. At that moment I was in grave uncertainty. The Chief Constable was inclined to accept the dope smuggling explanation. I could let it go at that. I went over the facts again very carefully. I had, you see, a collection of jig saw puzzle pieces, isolated happenings – plain facts. The whole must fit into a complete and harmonious pattern. There were the scissors found on the beach – a bottle thrown from a window – a bath that no one would admit to having taken – all perfectly harmless occurrences in themselves, but rendered significant by the fact that no one would admit to them. Therefore, they must be of significance. Nothing about them fitted in with the theories of either Captain Marshall’s or Linda’s or of a dope gang’s being responsible. And yet they must having meaning. I went back again to my first solution – that Patrick Redfern had committed the murder. Was there anything in support of that? Yes, the fact that a very large sum of money was missing from Arlena’s account. Who had got that money? Patrick Redfern, of course. She was the type of woman easily swindled by a handsome young man – but she was not at all the type of woman to be blackmailed. She was far too transparent, not good enough at keeping a secret. The blackmailer story had never rung true to my mind. And yet there had been that conversation overheard – ah, but overheard by whom? Patrick Redfern’s wife. It was her story – unsupported by any outside evidence. Why was it invented? The answer came to me like lightning. To account for the absence of Arlena’s money!

«Patrick and Christine Redfern. The two of them were in it together. Christine hadn’t got the physical strength to strangle her or the mental make-up. No, it was Patrick who had done it – but that was impossible! Every minute of his time was accounted for until the body was found. Body – the word body stirred something in my mind – bodies lying on the beach – all alike. Patrick Redfern and Emily Brewster had got to the cove and seen a body lying there. A body – suppose it was not Arlena’s body but somebody else’s? The face was hidden by the great Chinese hat.

“But there was only one dead body – Arlena’s. Then, could it be – a live body – some one pretending to be dead? Could it be Arlena herself, inspired by Patrick to play some kind of a joke. I shook my head – no, too risky. A live body – whose? Was there any woman who would help Redfern? Of course – his wife. But she was a white-skinned delicate creature – Ah, yes, but suntan can be applied out of bottles – bottles – a bottle – I had one of my jig saw pieces. Yes, and afterwards, of course, a bath – to wash the tell-tale stain off before she went out to play tennis. And the scissors? Why, to cut up the duplicate cardboard hat – an unwieldy thing that must be got out of the way, and in the haste the scissors were left behind – the one thing that the pair of murderers forgot.

“But where was Arlena all the time? That again was perfectly clear. Either Rosamund Darnley or Arlena Marshall had been in the Pixy’s Cave, the scent they both used told me that. It was certainly not Rosamund Darnley. Then it was Arlena, hiding till the coast should clear.

“When Emily Brewster went off in the boat, Patrick had the beach to himself and full opportunity to commit the crime. Arlena Marshall was killed after a quarter to twelve but the medical evidence was only concerned with the earliest possible time the crime could have been committed. That Arlena was dead at a quarter to twelve was what was told to the doctor, not what he told the police.

“Two more points had to be settled. Linda Marshall’s evidence gave Christine Redfern an alibi. Yes, but that evidence depended on Linda Marshall’s wrist-watch. All that was needed was to prove that Christine had had two opportunities of tampering with the watch. I found those easily enough. She had been alone in Linda’s room that morning – and there was an indirect proof. Linda was heard to say that she was ‘afraid she was going to be late,’ but when she got down it was only twenty-five past ten by the lounge clock. The second opportunity was easy – she could alter the watch back again as soon as Linda turned her back and went down to bathe. Then there was the question of the ladder. Christine had always declared she had no head for heights. Another carefully prepared lie.

“I had my mosaic now – each piece beautifully fitted into its place. But unfortunately I had no definite proof. It was all in my mind. It was then that an idea came to me. There was an assurance – a slickness about the crime. I had no doubt that in the future Patrick Redfern would repeat his crime. What about the past? It was remotely possible that this was not his first killing. The method employed, strangulation, was in harmony with his nature – a killer for pleasure as well as for profit. If he was already a murderer I was sure that he would have used the same means. I asked Inspector Colgate for a list of women victims of strangulation. The result filled me with joy. The death of Nellie Parsons found strangled in a lonely copse might or might not be Patrick Redfern’s work – it might merely have suggested choice of locality to him, but in Alice Corrigan’s death I found exactly what I was looking for. In essence the same method. Juggling with time – a murder committed not, as is the usual way, before it is supposed to have happened, but afterwards. A body supposedly discovered at a quarter past four. A husband with an alibi up to twenty-five past four.

“What really happened? It was said that Edward Corrigan arrived at the Pine Ridge, found his wife was not there and went out and walked up and down. Actually of course he ran full speed to the rendezvous, Caesar’s Grove (which you will remember was quite near by), killed her and returned to the caf. The girl hiker who reported the crime was a most respectable young lady, games mistress in a well-known girls’ school. Apparently she had no connection with Edward Corrigan. She had to walk some way to report the death. The police surgeon only examined the body at a quarter to six. As in this case the time of death was accepted without question.

“I made one final test. I must know definitely if Mrs Redfern was a liar. I arranged our little excursion to Dartmoor. If anyone had a bad head for heights, they are never comfortable crossing a narrow bridge over running water. Miss Brewster, a genuine sufferer, showed giddiness, but Christine Redfern, unconcerned, ran across without a qualm. It was a small point, but it was a definite test. If she had told one unnecessary lie – then all the other lies were possible. In the meantime Colgate had got the photograph identified by the Surrey police. I played my hand in the only way I thought likely to succeed. Having lulled Patrick Redfern into security, I turned on him and did my utmost to make him lose his self-control. The knowledge that he had been identified with Corrigan caused him to lose his head completely.”

Hercule Poirot stroked his throat reminiscently.

“What I did,” he said with importance, “was exceedingly dangerous – but I do not regret it. I succeeded! I did not suffer in vain.”

There was a moment’s silence. Then Mrs Gardener gave a deep sigh.

“Why, M. Poirot,” she said. “It’s just been too wonderful – hearing just exactly how you got your results. It’s every bit as fascinating as a lecture on criminology – in fact it is a lecture on criminology. And to think my magenta wool and that sunbathing conversation actually had something to do with it! That really makes me too excited for words and I’m sure Mr Gardener feels the same, don’t you, Odell?”

“Yes, darling,” said Mr Gardener.

Hercule Poirot said: “Mr Gardener too was of assistance to me. I wanted the opinion of a sensible man about Mrs Marshall. I asked Mr Gardener what he thought of her.”

“Is that so,” said Mrs Gardener. “And what did you say about her, Odel?”

Mr Gardener coughed.

He said: “Well, darling, I never did think very much of her, you know.”

“That’s the kind of thing men always say to their wives,” said Mrs Gardener. “And if you ask me, even M. Poirot here is what I should call a shade on the indulgent side about her, calling her a natural victim and all that. Of course it’s true that she wasn’t a cultured woman at all, and as Captain Marshall isn’t here I don’t mind saying that she always did seem to me kind of dumb. I said so to Mr Gardener, didn’t I, Odell?”

“Yes, darling,” said Mr Gardener.

Linda Marshall sat with Hercule Poirot on Gull Cove.

She said: “Of course I’m glad I didn’t die after all. But you know, M. Poirot, it’s just the same as if I’d killed her, isn’t it? I meant to.”

Hercule Poirot said energetically: “It is not at all the same thing. The wish to kill and the action of killing are two different things. If in your bedroom instead of a little wax figure you had had your stepmother bound and helpless and a dagger in your hand instead of a pin, you would not have pushed it into her heart! Something within you would have said ‘no.’ It is the same with me. I enrage myself at an imbecile. I say, ‘I would like to kick him.’ Instead I kick the table. I say. This table, it is the imbecile, I kick him so.’ And then, if I have not hurt my toe too much, I feel much better and the table it is not usually damaged. But if the imbecile himself was there I should not kick him. To make the wax figure and stick in the pins it is silly, yes, it is childish, yes – but it does something useful too. You took the hate out of yourself and put it into that little figure. And with the pin and the fire you destroyed – not your stepmother – but the hate you bore her. Afterwards, even before you heard of her death, you felt cleansed, did you not – you felt lighter – happier?”

Linda nodded.

She said: “How did you know? That’s just how I did feel.”

Poirot said: “Then do not repeat to yourself the imbecilities. Just make up your mind not to hate your next stepmother.”

Linda said, startled: “Do you think I’m going to have another? Oh, I see, you mean Rosamund. I don’t mind her.” She hesitated a minute. “She’s sensible.”

It was not the adjective that Poirot himself would have selected for Rosamund Darnley, but he realized that it was Linda’s idea of high praise.

Kenneth Marshall said: “Rosamund, did you get some extraordinary idea into your head that I’d killed Arlena?”

Rosamund looked rather shamefaced. She said:

“I suppose I was a damned fool.”

“Or course you were.”

“Yes, but, Ken, you are such an oyster. I never knew what you really felt about Arlena. I didn’t know if you accepted her as she was and were just frightfully decent about her, or whether you – well, just believed in her blindly. And I thought if it was that and you suddenly found out that she was letting you down you might go mad with rage. I’ve heard stories about you. You’re always very quiet but you’re rather frightening sometimes.”

“So you thought I just took her by the throat and throttled the life out of her?”

“Well – yes – that’s just exactly what I did think. And your alibi seemed a bit on the light side. That’s when I suddenly decided to take a hand and make up that silly story about seeing you typing in your room. And when I heard that you said you’d seen me look in – well, that made me quite sure you’d done it. That, and Linda’s queerness.”

Kenneth Marshall said with a sigh: “Don’t you realize that I said I’d seen you in the mirror in order to back up your story. I – I thought you needed it corroborated.”

Rosamund stared at him.

“You don’t mean you thought that I killed your wife?”

Kenneth Marshall shifted uneasily.

He mumbled: “Dash it all, Rosamund, don’t you remember how you nearly killed that boy about that dog once? How you hung on to my throat and wouldn’t let go.”

“But that was years ago.”

“Yes, I know – ”

Rosamund said sharply: “What earthly motive do you think I had to kill Arlena?”

His glance shifted. He mumbled something again.

Rosamund cried: “Ken, you mass of conceit! You thought I killed her out of altruism on your behalf, did you? Or – or did you think I killed her because I wanted you myself?”

“Not at all,” said Kenneth Marshall indignantly. “But you know what you said that day – about Linda and everything – and – and you seemed to care what happened to me.”

Rosamund said: “I’ve always cared about that.”

“I believe you have. You know, Rosamund – I can’t usually talk about things – I’m not good at talking – but I’d like to get this clear. I didn’t care for Arlena – only just a little at first – and living with her day after day was a pretty nerve-racking business. In fact it was absolute hell, but I was awfully sorry for her. She was such a damned fool – crazy about men – she just couldn’t help it – and they always let her down and treated her rottenly. I simply felt I couldn’t be the one to give her the final push. I’d married her and it was up to me to look after her as best I could. I think she knew that and was grateful to me really. She was – she was a pathetic sort of creature really.”

Rosamund said gently: “It’s all right, Ken. I understand now.”

Without looking at her Kenneth Marshall carefully filled a pipe. He mumbled:

“You’re – pretty good at understanding, Rosamund.”

A faint smile curved Rosamund’s ironic mouth.

She said: “Are you going to ask me to marry you now, Ken, or are you determined to wait six months?”

Kenneth Marshall’s pipe dropped from his lips and crashed on the rocks below.

He said: “Damn, that’s the second pipe I’ve lost down here. And I haven’t got another with me. How the devil did you know I’d fixed six months as the proper time?”

“I suppose because it is the proper time. But I’d rather have something definite now, please. Because in the intervening months you may come across some other persecuted female and rush to the rescue in chivalrous fashion again.”

He laughed. “You’re going to be the persecuted female this time, Rosamund. You’re going to give up that damned dressmaking business of yours and we’re going to live in the country.”

“Don’t you know that I make a very handsome income out of my business? Don’t you realize that it’s my business – that I created it and worked it up and that I’m proud of it! And you’ve got the damned nerve to come along and say, ‘Give it all up, dear.’”

“I’ve got the damned nerve to say it, yes.”

“And you think I care enough for you to do it?”

“If you don’t,” said Kenneth Marshall, “you’d be no good to me.”

Rosamund said softly: “Oh, my dear, I’ve wanted to live in the country with you all my life. Now – it’s going to come true…”

Глава 13

– Как-то утром мы сидели на пляже и обсуждали загорающих, лежащих на солнце, словно мясные туши, – задумчиво произнес Пуаро, – и я вдруг подумал, как одно тело похоже на другое. Если присмотреться пытливо и внимательно – да, они все разные; но на беглый взгляд… Одна женщина с достаточно приличной фигурой неотличима от другой. Две бронзовых ноги, две бронзовых руки, между ними маленький кусок ткани купальника – просто тело, лежащее на солнце. Когда женщина идет, когда она говорит, смеется, повертывает голову, поднимает руку – о да, тогда у каждой свои неповторимые качества, индивидуальность. Но при загорании на солнце – нет.

И в тот же день мы говорили о зле – «зле под солнцем», как выразился мистер Лейн. Мистер Лейн очень впечатлительный человек, зло воздействует на него, он чувствует его присутствие – но хотя он и зарегистрировал его присутствие, подобно чувствительному прибору, на самом деле он не смог определить, где именно таится зло. Для него зло было сосредоточено в Арлене Маршалл, и практически все присутствующие здесь согласились с ним.

Однако в моем сознании присутствовавшее здесь зло вовсе не олицетворялось Арленой Маршалл. Да, оно было связано с нею – но совершенно иначе. Я видел ее в первую и в последнюю очередь как жертву. Поскольку она была красива, поскольку она была привлекательна, поскольку на нее оборачивались мужчины, считалось, что она из тех женщин, кто разбивает жизни и губит души. Но я видел ее совсем иначе. Не она была роковой соблазнительницей мужчин – это ее роковым образом тянуло к ним. Арлена Маршалл была из тех женщин, в которых мужчины легко влюбляются, но которые затем им быстро надоедают. И все, что я узнавал о ней, что мне говорили, только укрепляло мою уверенность в этом. Первым делом о ней рассказали, что мужчина, в чьем бракоразводном процессе она была замешана, отказался на ней жениться. Именно тогда капитан Маршалл, неисправимый благородный рыцарь, пришел на помощь и предложил ей выйти за него замуж. Для такого скромного, застенчивого человека публичный скандал был наихудшим истязанием – отсюда его жалость и любовь к первой жене, представшей перед судом по обвинению в убийстве, которое она не совершала. Он женился на ней и был сполна вознагражден тем, что не ошибся в ее характере. После ее смерти другая красивая женщина, возможно, того же самого типа (поскольку у Линды также рыжие волосы, вероятно, унаследованные от матери), подверглась публичному позору. И снова Маршалл спешит на выручку. Однако на этот раз он не находит практически ничего, что поддержало бы его страстную увлеченность. Арлена глупа, примитивна, недостойна его сочувствия и защиты. Но все-таки мне кажется, что он с самого начала сознавал, какова она на самом деле. И даже после того, как Маршалл перестал любить Арлену и ее присутствие начало его раздражать, она продолжала вызывать у него жалость. Для него она была ребенком, который в книге жизни не может идти дальше определенной страницы.

В Арлене Маршалл, с ее страстью к мужчинам, я видел потенциальную жертву для беспринципного мужчины определенного типа. И в Патрике Редфе-рне, красивом внешне, самоуверенном, бесспорно привлекательном для женщин, я сразу же узнал этот тип. Авантюрист, живущий тем или иным образом за счет женщин. Наблюдая за Арленой и Патриком, я видел, что это она его жертва, а не наоборот. И средоточием зла в моем сознании был именно Патрик Редферн, а не Арлена Маршалл.

Не так давно Арлена получила большие деньги, оставленные ей одним престарелым почитателем, которому она не успела надоесть. Она была из тех женщин, у кого какой-нибудь мужчина рано или поздно вытянет все деньги. Мисс Брюстер упомянула про одного молодого мужчину, «уничтоженного» Арленой, однако в письме, обнаруженном у нее в комнате, хотя в нем и выражается желание (не имеющее никакой цены) расплатиться какими-то драгоценностями, мы узнаем о том, что именно ее чек помог повесе избежать судебного преследования. Не сомневаюсь, что Патрик Редферн без труда убедил Арлену время от времени передавать ему крупные суммы денег «для инвестиций». Вероятно, он соблазнил ее рассказами о невероятных возможностях – о том, как он сделает состояние себе и ей. Беззащитные одинокие женщины становятся легкой добычей таких мужчин, которым обыкновенно удается благополучно улизнуть с добычей. Однако, если есть муж, брат или отец, для мошенника дело может принять неприятный оборот. Как только капитан Маршалл узнал бы о том, что случилось с состоянием его жены, Патрик Редферн не мог бы рассчитывать ни на какое снисхождение.

Однако это нисколько его не беспокоило, поскольку он совершенно хладнокровно рассчитывал расправиться с Арленой, как только посчитает это необходимым. Ему уже сошло с рук одно убийство – убийство молодой женщины, на которой он женился под именем Корригана и которую убедил застраховать на крупную сумму в его пользу свою жизнь.

В этих планах ему помогала и содействовала женщина, которая здесь играла роль его жены и к которой он был искренне привязан. Молодая женщина, совершенно непохожая на жертву, – выдержанная, спокойная, уравновешенная, но преданная и верная и при этом весьма неплохая актриса. С самого своего появления здесь Кристина Редферн играла роль. Роль «бедной женушки», хрупкой, беззащитной, обладающей скорее интеллектом, чем физической силой. Обратите внимание, что она постоянно подчеркивала, как быстро обгорает на солнце и поэтому у нее белая кожа, как у нее кружится голова на большой высоте – стоит только вспомнить ее рассказ про то, как она застряла на куполе миланского собора… Упор на хрупкость и слабость – практически все здесь называли ее не иначе как «маленькой бедняжкой». На самом деле Кристина Редферн была одного роста с Арленой Маршалл, только ноги и руки у нее очень маленькие. О себе она говорила как о бывшей школьной учительнице, тем самым укрепляя образ человека, который постоянно сидит в классе и не занимается физическими упражнениями. На самом деле она действительно работала в школе, но только учительницей физкультуры; эта необычайно сильная и ловкая женщина лазала по лестницам, как кошка, и бегала, как настоящая спортсменка.

Само преступление было четко спланировано и просчитано по времени. Как я уже говорил, это было очень гладкое преступление. Время было рассчитано гениально. Первым делом были разыграны определенные предварительные сценки – например, на террасе на скале, когда Патрик и Кристина знали, что я нахожусь в соседней нише: традиционный диалог ревнующей жены с гулящим мужем. Затем Кристина повторила то же самое в сцене со мною. Мне запомнилось, что тогда у меня возникло смутное ощущение, будто все это я уже читал в какой-то книге. Что это ненастоящее. Потому что, естественно, это и было ненастоящим. Затем наступил день преступления. Погода стояла замечательная – необходимое условие. Первым шагом Редферна было ускользнуть из пансионата очень рано – через дверь на балкон, которую он отпер изнутри (если б ее обнаружили открытой, все решили бы, что кто-то просто отправился искупаться перед завтраком). Под халатом он спрятал зеленую китайскую шляпу, копию той, которую обычно носила Арлена. Редферн незаметно пересек остров, спустился по лестнице и спрятал шляпу в условном месте среди камней. Действие первое.

Накануне вечером он договорился с Арленой о свидании. Возлюбленные подходили к этому весьма осторожно, поскольку Арлена побаивалась своего мужа. Она согласилась отправиться в бухту Эльфов рано утром. По утрам там никого не бывает. Редферн должен был присоединиться к ней, незаметно ускользнув при первой же возможности. Если же Арлена услышала бы, как кто-то спускается по лестнице, или увидела бы в море лодку, она должна была спрятаться в пещере Эльфов и дождаться, чтобы берег был пуст. Действие второе.

Между тем Кристина зашла в комнату к Линде тогда, когда та по своей привычке должна была купаться. Ей предстояло перевести часы девушки на двадцать минут вперед. Разумеется, Линда могла заметить, что часы у нее показывают неправильное время, однако ничего страшного в этом случае не произошло бы. У Кристины было неоспоримое алиби – из-за размера своих рук она физически не могла совершить подобное преступление. И тем не менее дополнительное алиби было бы желательно. В комнате Линды Кристина заметила книгу о колдовстве и магии, раскрытую на определенной странице. Она прочитала ее, а когда вернувшаяся Линда выронила сверток со свечами, Кристина догадалась, что та задумала. Это открыло перед ней новые возможности. Первоначально двое преступников намеревались навести дополнительную тень подозрений на Кеннета Маршалла, отсюда похищенная трубка, обломок которой был подброшен в бухте Эльфов под лестницу.

По возвращении Линды Кристина без труда договорилась отправиться вместе в бухту Чаек. Затем она зашла к себе в номер, достала из запертого на ключ чемодана бутылочку с искусственным загаром, тщательно намазалась и выбросила пустую бутылочку в окно, едва не попав в Эмили Брюстер, купавшуюся в море. Действие второе успешно завершено.

После этого Кристина переоделась в белый купальник, а поверх надела пляжные брюки и блузку с длинными свободными рукавами, надежно скрыв свои покрывшиеся искусственным загаром руки и ноги.

В десять пятнадцать Арлена отправилась на свидание, и через минуту-другую спустившийся на пляж Патрик Редферн изобразил удивление, недовольство и тому подобное. Перед Кристиной стояла достаточно простая задача. Следя за временем по своим собственным часам, которые она держала припрятанными, миссис Редферн в двадцать пять минут двенадцатого спросила у Линды, который час. Та, взглянув на свои часы, ответила – без четверти двенадцать. После чего Линда спускается к морю, а Кристина собирает свои вещи. Как только Линда поворачивается к ней спиной, Кристина берет ее часы, которые та обязательно должна была снять перед тем, как залезть в воду, и снова устанавливает на них правильное время. Затем она быстро поднимается наверх, бежит по тропе к лестнице, скидывает пляжный костюм и прячет его вместе с альбомом для рисования за камнем и проворно спускается вниз, демонстрируя присущую ей гимнастическую ловкость.

Арлена внизу на пляже недоумевает, почему Патрика нет так долго. Она видит или слышит, как кто-то спускается по лестнице, украдкой выглядывает и с ужасом убеждается в том, что это самый нежеланный человек – жена! Она спешно прячется в пещере Эльфов.

Кристина забирает из тайника шляпу с приколотыми к полям фальшивыми рыжими волосами и ложится на берегу, прикрывая лицо и шею шляпой. Время рассчитано точно. Минуту-другую спустя скалу огибает лодка с Патриком и Эмили Брюстер. Вспомните, именно Патрик склонился над телом и осмотрел его, именно Патрик поражен – потрясен – сломлен смертью своей возлюбленной! Он тщательно подобрал себе свидетеля. У мисс Брюстер от высоты кружится голова, она не станет подниматься по лестнице. Она покинет бухту на лодке, а Патрик, естественно, останется рядом с телом – «на тот случай, если убийца по-прежнему где-то поблизости». Мисс Брюстер уплывает за полицией. Как только лодка скрывается из виду, Кристина вскакивает, разрезает шляпу на куски ножницами, предусмотрительно принесенными Патриком, засовывает обрезки себе под купальник, стремительно поднимается вверх по лестнице, надевает пляжный костюм и бежит в пансионат. У нее как раз есть время, чтобы быстро залезть в ванну и смыть искусственный загар, после чего переодеться в костюм для тенниса. Она успевает сделать еще одно дело: сжечь куски зеленого картона и парик в камине у Линды, добавив листок календаря, чтобы именно он ассоциировался с картоном: сгорела не шляпа, а календарь. Как и подозревала Кристина, Линда экспериментировала с магией – на это указывают расплавленный воск и булавка.

И, наконец, вниз и на теннисный корт – Кристина появляется последней, но не выказывая никаких признаков того, что она торопилась.

А тем временем Патрик подходит к пещере. Арлена ничего не видела и почти ничего не слышала – подплывшая лодка, чьи-то голоса, – поскольку благоразумно оставалась в укрытии. Но вот Патрик зовет ее: «Все чисто, дорогая», она выходит, его руки смыкаются у нее на шее – и это конец бедной, глупой, красивой Арлены Маршалл…

Пуаро остановился. Какое-то мгновение все молчали. Затем Розамунд Дарнли произнесла с дрожью в голосе:

– Да, вы всё наглядно нам показали. Но это взгляд с одной стороны. Вы не объяснили, как вы дошли до истины?

– Я уже говорил вам, что привык рассуждать просто, – сказал Эркюль Пуаро. – Мне всегда, с самого начала казалось, что Арлену Маршалл убил наиболее подходящий для этого человек. А таким человеком был Патрик Редферн. Он принадлежит именно к такому типу мужчин, par excellence, – мужчин, которые эксплуатируют таких женщин, как Арлена, безжалостных убийц, которые отнимут у женщины все ее сбережения и вдобавок еще перережут ей горло. С кем должна была встретиться в то утро Арлена? Судя по ее лицу, улыбке, поведению, словам, обращенным ко мне, – с Патриком Редферном. Следовательно, совершенно естественно было предположить, что именно Патрик ее убил.

Но здесь, как я вам уже говорил, я тотчас же зашел в тупик. Патрик Редферн не мог убить Арлену, поскольку находился сначала на пляже, а затем в обществе мисс Брюстер, до самого момента обнаружения тела. Поэтому я стал перебирать другие решения – каковых было несколько. Арлену мог убить ее муж – при содействии мисс Дарнли. (Они оба также солгали относительно одного момента, и это было подозрительно.) Ее смерть могла стать следствием того, что она случайно наткнулась на тайну торговцев наркотиками. Арлену мог убить, как я уже говорил, религиозный маньяк, и ее могла убить ее падчерица. Какое-то время именно последнее объяснение казалось мне истинным. Поведение Линды во время первого допроса полиции было очень примечательным. Разговор, который состоялся у меня с ней позже, убедил меня в одном: Линда считала себя виновной.

– Вы хотите сказать, она вообразила, будто действительно убила Арлену? – В голосе Розамунд прозвучало откровенное сомнение.

Эркюль Пуаро кивнул.

– Да. Вспомните, она всего лишь ребенок. Прочитав эту книгу о колдовстве, Линда наполовину поверила в нее. Она ненавидела Арлену. Она специально смастерила восковую куклу, наложила заклятие, пронзила булавкой ей сердце, растопила ее – и в этот же самый день Арлена умерла. Естественно, Линда решила, что это все правда – что с помощью черной магии она убила свою мачеху.

– О, бедное дитя, бедное дитя! – воскликнула Розамунд. – А я-то решила… вообразила… что дело совсем в другом, что ей известно что-то такое… – Она осеклась.

– Я знаю, что вы подумали, – сказал Пуаро. – В действительности своим поведением вы напугали Линду еще больше. Она вообразила, что ее действия на самом деле вызвали смерть Арлены и вам это известно. Кристина Редферн также поработала в этом направлении, заронив в сознание Линды мысль о таблетках снотворного, показав способ быстро и безболезненно искупить свою вину. Понимаете, как только капитан Маршалл доказал свое алиби, возникла необходимость найти нового подозреваемого. Ни Кристина, ни ее муж не подозревали о торговле наркотиками. Они выбрали в качестве козла отпущения Линду.

– Какой дьявольский замысел! – сказала Розамунд.

Пуаро кивнул.

– Да, вы совершенно правы. Кристина Редферн очень хладнокровная и жестокая женщина. Я столкнулся с крайне сложной проблемой. Линда виновна только в детской попытке колдовства или же ненависть завела ее гораздо дальше – и она действительно совершила убийство? Я попробовал вызвать ее на откровенность. Но из этого ничего не вышло. В тот момент я пребывал в полной неопределенности. Главный констебль был склонен принять версию с наркоторговлей. Но я не мог с этим согласиться. Я снова тщательно перебрал все факты. Понимаете, у меня был набор элементов мозаики, изолированных событий – голых фактов. И все они должны были сложиться в цельный и гармоничный рисунок. У меня были ножницы, найденные на берегу… бутылочка, выброшенная в окно… ванна, которую никто не принимал, – все это само по себе совершенно безобидные события, однако им придавало значимость то обстоятельство, что никто в них не признавался. Следовательно, они обязаны были иметь значение. Все эти события никак не стыковались с версией вины капитана Маршалла или его дочери, а также с версией о банде торговцев наркотиками. И тем не менее они должны были иметь какой-то смысл. И я вернулся к своему первому предположению – убийство совершил Патрик Редферн. Было ли что-либо в пользу этого предположения? Да, то обстоятельство, что со счета Арлены Маршалл пропала очень крупная сумма денег. Кто получил эти деньги? Патрик Редферн, разумеется. Арлена была из тех женщин, которых очень просто обводят вокруг пальца красивые молодые мужчины, – но она была не из тех, кого шантажируют. Слишком прозрачная, Арлена не смогла бы скрывать какую-то тайну. В своих рассуждениях я никогда не рассматривал теорию шантажа. Однако ведь был случайно услышанный разговор – о, но кто его подслушал? Жена Патрика Редферна! Это были ее слова – не подкрепленные никакими другими свидетельствами. Зачем она это придумала? Ответ пришел молниеносно. Чтобы объяснить исчезновение денег Арлены!

Патрик и Кристина Редферн. Они действовали заодно. Кристина не обладала физической силой задушить Арлену и необходимым психологическим складом. Нет, это сделал Патрик – но это же невозможно! Каждая минута его времени четко расписана до того самого момента, как было обнаружено тело. «Тело» – это слово расшевелило что-то у меня в сознании… тела, лежащие на пляже… такие похожие друг на друга. Патрик Редферн и Эмили Брюстер приплыли в бухту Эльфов и увидели лежащее на берегу тело. Какое-то тело – предположим, что это была не Арлена, а кто-то другой? Лицо было скрыто большой китайской шляпой.

Однако мертвое тело было только одно – тело Арлены. Следовательно, могло ли это быть живое тело – и кто-то лишь притворялся мертвым? Могла ли это быть сама Арлена, по наущению Патрика разыгрывавшая какую-то шутку? Я мысленно покачал головой – нет, чересчур рискованно. Живое тело – чье? Какая женщина могла бы помочь Редферну? Ну конечно – его жена! Но ведь Кристина – хрупкое создание с белой кожей… Ах да, можно нанести искусственный загар из бутылочки – из бутылочки, и я положил на место один элемент мозаики. Да, а затем, разумеется, ванна – чтобы смыть предательскую краску перед тем, как отправиться играть в теннис. Ну, а ножницы? Ну как же, чтобы разрезать вторую картонную шляпу, громоздкую штуковину, которую нужно было унести, и в спешке ножницы оказались забыты – единственная оплошность, допущенная двумя убийцами.

Но где все это время находилась Арлена? И это также было совершенно очевидно. В пещере Эльфов побывали или Розамунд Дарнли, или Арлена Маршалл – об этом мне сообщил аромат духов, которыми пользовались только они двое. Это определенно была не мисс Дарнли. Значит, это была Арлена, прятавшаяся в пещере до тех пор, пока берег не станет пуст.

После того как Эмили Брюстер уплыла обратно, бухта оказалась в полном распоряжении Патрика Редферна. Теперь уже ничто не мешало ему совершить убийство. Арлена Маршалл была убита позднее, чем без четверти двенадцать, однако медицинского эксперта волновал только вопрос относительно самого раннего времени, когда могло быть совершено преступление. О том, что смерть Арлены наступила без четверти двенадцать, врачу сказала полиция, а не наоборот.

Оставалось решить еще два вопроса. Показания Линды Маршалл обеспечивали алиби Кристины Редферн. Да, но эти показания зависели от часов Линды Маршалл. Требовалось только доказать, что у Кристины дважды была возможность перевести часы. Я установил это без особого труда. Утром в тот день Кристина заходила в комнату к Линде. Было еще и косвенное доказательство: Линда говорила, что «боялась опоздать», но когда она спустилась в фойе, часы на стене показывали только двадцать пять минут одиннадцатого. Со вторым случаем было еще проще – Кристина могла перевести часы, как только Линда повернулась к ней спиной, направляясь купаться. Но был еще вопрос с лестницей. Кристина постоянно твердила, что боится высоты. Как выяснилось, и это была старательно подготовленная ложь.

Вся мозаика была собрана – каждая деталь великолепно встала на свое место. Но, к сожалению, у меня не было никаких доказательств. Все существовало только в моей голове. И тогда меня осенила одна мысль. В этом преступлении налицо была уверенность – гладкость. Я не сомневался, что в будущем Патрик Редферн повторит это преступление. А как насчет прошлого? Мне пришла в голову мысль, что для него это убийство не было первым. Использованный метод – удушение – полностью соответствовал его натуре: убийство не только ради корысти, но и ради удовольствия. И если Патрик уже совершил убийство, я был уверен в том, что он воспользовался тем же самым способом. Я попросил инспектора Колгейта подготовить список женщин, ставших жертвой удушения. Результат превзошел ожидания. Смерть Нелли Парсонс, задушенной в уединенной роще, могла быть делом рук Патрика Редферна, а могла и не быть; возможно, она лишь навела его на мысль о выборе места. Однако в смерти Алисы Корриган я нашел именно то, что искал. По сути, один и тот же метод. Махинации со временем: убийство совершено не до того, как все полагают – обыкновенно бывает именно так, – а после. Тело предположительно обнаружено в четыре с четвертью. У мужа алиби до двадцати пяти минут пятого.

Что же произошло на самом деле? Известно, что Эдвард Корриган зашел в «Пайн-Ридж», не застал там свою жену, вышел на улицу и принялся расхаживать взад и вперед. В действительности же он, разумеется, со всех ног побежал на место свидания, в рощу Сизар-Гроув (которая, как вы помните, находилась неподалеку), убил свою жену и вернулся в кафе. О преступлении сообщила уважаемая молодая дама, учительница из престижной школы. По-видимому, она была никак не связана с Эдвардом Корриганом. Ей требовалось пройти какое-то расстояние до полицейского участка, чтобы доложить об убийстве. Полицейский врач осмотрел тело только без четверти шесть. Как и в нашем случае, время смерти не вызывало сомнений.

Я устроил последнее испытание. Мне нужно было убедиться наверняка в том, что миссис Редферн лжет. Я устроил нашу поездку в Дартмур. Если б кто-то страдал боязнью высоты, ему было бы крайне неуютно переходить по шаткому мостику над быстрым ручьем. У мисс Брюстер действительно закружилась голова. А вот Кристина Редферн, забыв о необходимости притворяться, спокойно пробежала по мостику. Это была мелочь – но все-таки она позволила мне сделать один определенный вывод. Если Кристина без особой нужды солгала в одном, значит, возможно, она солгала и в другом. Тем временем Колгейт отвез фотографию на опознание в полицию Суррея. Я разыграл свои карты единственным способом, который, по моему мнению, должен был принести успех. Усыпив бдительность Патрика Редферна, я внезапно обвинил его в преступлении и сделал все, что в моих силах, чтобы вывести его из себя. Известие о том, что в нем опознали Корригана, заставило его полностью потерять голову.

Эркюль Пуаро выразительно погладил шею.

– Я предпринял чрезвычайно опасный шаг, – с сознанием собственной важности произнес он, – но нисколько об этом не жалею. Я добился успеха! Моя жертва не была напрасной!

Наступило молчание. Затем миссис Гарднер глубоко вздохнула.

– Ох, месье Пуаро, – сказала она. – Это было просто бесподобно – услышать, каким именно образом вы пришли к разгадке. Все это замечательно, ну прямо как лекция по криминалистике – на самом деле это и есть лекция по криминалистике! И подумать только, что моя бордовая шерсть и разговор на пляже имели к этому самое непосредственное отношение! Я просто не могу выразить словами свой восторг, и я уверена в том, что мистер Гарднер разделяет мои чувства, ведь так, Оделл?

– Да, дорогая, – подтвердил мистер Гарднер.

– Ваш муж также оказал мне содействие, – сказал Эркюль Пуаро. – Я хотел услышать мнение рассудительного мужчины о миссис Маршалл. Я спросил у мистера Гарднера, что он о ней думает.

– Вот как? – сказала миссис Гарднер. – И что же ты ответил, Оделл?

Мистер Гарднер кашлянул.

– Ну, дорогая, я был о ней не очень высокого мнения, – сказал он.

– Это то, что мужья неизменно отвечают своим женам, – сказала миссис Гарднер. – А если хотите узнать мое мнение, даже вот месье Пуаро относится к этой женщине снисходительно, называет ее «естественной жертвой». Конечно, это правда, что она была женщиной некультурной, и поскольку капитана Маршалла здесь нет, я не побоюсь сказать, что мне она всегда казалась глуповатой. Я так и говорила мистеру Гарднеру, правда, Оделл?

– Да, дорогая, – подтвердил мистер Гарднер.

Линда Маршалл сидела вместе с Эркюлем Пуаро в бухте Чаек.

– Конечно, я рада, что осталась в живых, – сказала она. – Но понимаете, месье Пуаро, я ведь все равно что убила ее, разве не так? Я очень этого хотела!

– Это совсем не одно и то же! – энергично возразил Пуаро. – Желание убить и непосредственно убийство – это совершенно разные вещи. Если б у вас в комнате вместо восковой фигурки находилась ваша мачеха, связанная и беспомощная, а вы в руке вместо булавки сжимали кинжал, вы не вонзили бы его ей в сердце! Что-то у вас внутри сказало бы: «Нет!» То же самое и со мною. Дураки приводят меня в бешенство. И я говорю себе: «Мне хочется пнуть его ногой». Вместо этого я пинаю ногой стол. Я говорю себе: «Этот стол и есть дурак, и я пнул его ногой». И тогда, если я не очень сильно ушиб ногу, мне становится гораздо лучше, а со столом, как правило, ничего не случается. Изготовить восковую фигурку и вонзить в нее булавку – да, это глупо, да, это детство, и все же в этом есть какая-то польза. Вы выплеснули из себя ненависть и перенесли ее на маленькую восковую фигурку. Огнем и булавкой вы уничтожили не свою мачеху, а ненависть, которую к ней питали. И потом, еще до того, как вы услышали о ее смерти, вы почувствовали очищение, разве не так? Вам стало легче на душе, радостнее.

Линда кивнула.

– Откуда вам это известно? Все действительно было именно так.

– В таком случае выбросите из головы все эти глупости, – сказал Пуаро. – Просто настройтесь мысленно не питать ненависть к своей следующей мачехе.

– Вы полагаете, у меня будет еще одна? – произнесла потрясенная Линда. – О, понимаю, вы имеете в виду Розамунд. Против нее я ничего не имею. – Девушка помолчала. – Она толковая.

Эркюль Пуаро употребил бы в отношении Розамунд Дарнли другой эпитет, но рассудил, что в устах Линды это слово было наивысшей похвалой.

– Розамунд, – сказал Кеннет Маршалл, – неужели ты вообразила, что я убил Арлену?

Розамунд заметно смутилась.

– Наверное, я полная дура!

– Ну да, разумеется.

– Да, но ты, Кен, самый настоящий моллюск! Я так и не могла понять, какие у тебя были чувства к Арлене. Я не знала, то ли ты принимаешь ее такой, какова она есть, и просто ведешь себя по отношению к ней ужасно прилично, то ли… то ли слепо ей веришь. И я решила, что, если все действительно было так и ты вдруг обнаружил, что она тебе изменяет, ты обезумел от ярости. Я о тебе многое слышала. Ты всегда такой тихий, но иногда становишься страшным.

– Значит, ты подумала, что я просто схватил Арлену за горло и придушил ее?

– Ну… да, я подумала именно это. И твое алиби показалось мне слишком неубедительным. И тут я вдруг решила тебе помочь и сочинила эту глупую историю про то, будто видела тебя печатающим у себя в комнате. А когда я узнала, что ты сказал, будто видел, как я заглянула к тебе, – ну, тут я уже окончательно поверила в то, что это сделал ты. И к этому еще добавилось странное поведение Линды.

– Неужели ты не понимаешь, что я сказал, будто видел тебя в зеркале, чтобы подтвердить твой рассказ, – вздохнув, сказал Кеннет Маршалл. – Я… я посчитал нужным подкрепить твое алиби.

Розамунд изумленно уставилась на него.

– Не хочешь ли ты сказать, что вообразил, будто я убила твою жену?

Кеннет Маршалл неуютно заерзал.

– Черт побери, Розамунд, – пробормотал он, – неужели ты забыла, как однажды чуть не убила из-за собаки того мальчишку? Ты вцепилась ему в глотку и не отпускала его.

– Но это же было много лет назад!

– Да, знаю…

– Помилуй бог, но какой, по-твоему, был у меня мотив убить Арлену? – резко спросила Розамунд.

Маршалл отвел взгляд и пробормотал что-то невнятное.

– Кен, твое самомнение не имеет границ! – воскликнула Розамунд. – Ты думал, что я убила твою жену, желая сделать для тебя доброе дело, ведь так? Или… или ты решил, что я убила ее, поскольку хотела получить тебя сама?

– Вовсе нет! – негодующе возразил Маршалл. – Но, понимаешь, ты тогда заговорила… о Линде и так далее… и я… и мне показалось, что тебе небезразлично, как у меня дела.

– Ты никогда не был мне безразличен, – сказала Розамунд.

– Я тебе верю. Знаешь, Розамунд… я не умею говорить о таких вещах… я вообще не умею говорить… но мне хотелось бы прояснить один момент. Я не любил Арлену – быть может, только самую малость вначале, – и каждодневная жизнь с нею вытягивала из меня всю душу. На самом деле это был настоящий ад, но мне было очень ее жалко. Она была полной дурой – помешана на мужчинах, просто ничего не могла с собой поделать, а они постоянно ее бросали и вообще обращались с нею по-свински. И я не хотел становиться тем, кто окончательно столкнет ее в пропасть. Полагаю, Арлена это понимала и была искренне мне признательна. Она… на самом деле она была очень трогательным созданием.

– Всё в порядке, Кен, – мягко произнесла Розамунд. – Я всё понимаю.

Не глядя на нее, Маршалл тщательно набил трубку.

– Ты… ты прекрасно все понимаешь, Розамунд, – тихо промолвил он.

Губы мисс Дарнли изогнулись в легкой усмешке.

– Кен, ты предложишь мне выйти замуж за тебя прямо сейчас или же будешь ждать полгода?

Трубка выпала изо рта Кеннета Маршалла и разбилась о скалы внизу.

– Проклятие, это уже вторая трубка, которую я потерял здесь, – пробормотал он. – И еще одной у меня с собой нет… Черт возьми, как ты догадалась, что я намеревался выждать именно шесть месяцев?

– Наверное, правила приличия действительно этого требуют. Но я бы предпочла что-либо определенное прямо сейчас – пожалуйста. Потому что вдруг за эти шесть месяцев ты наткнешься еще на какую-нибудь женщину, подвергающуюся гонениям, и снова, как истинный рыцарь, поспешишь ей на выручку?

– На этот раз такой женщиной станешь ты, Розамунд, – рассмеялся Кеннет. – Ты бросишь свою модную одежду, и мы поселимся в деревне.

– А ты разве не знаешь, что я получаю от своей модной одежды весьма неплохой доход? Ты не понимаешь, что это мое дело – я создала его с нуля и горжусь им! И у тебя хватило наглости, черт возьми, заявить: «Бросай все, дорогая»?

– Да, у меня хватило наглости так заявить.

– И ты думаешь, что я настолько сильно тебя люблю?

– В противном случае, – сказал Кеннет Маршалл, – ты мне не подойдешь.

– О, дорогой, – тихо промолвила Розамунд, – всю свою жизнь я мечтала жить в деревне вместе с тобой. И вот теперь… это наконец сбудется…

Страницы: «« ... 1920212223242526

Читать бесплатно другие книги:

В густых лесах, где-то между двумя российскими столицами, притаился провинциальный Озёрск – небольшо...
Ангелина – самая обычная на вид девушка, которая учится на последнем курсе Университета Магии и Воро...
Бывшего ректора Академии магического познания предпочитали обходить стороной. Поговаривали, будто вы...
Третья книга серии "Безумная вселенная" Кланы, бояр-аниме, политика, черный юмор и полное отсутствие...
Я Льяра Яррант, дочь советника, племянница императора и тот еще везунчик. Еще вчера я и не мечтала п...
Эта книга включает в себя наиболее полную информацию о практическом использовании рун трех строев: с...