Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата
– Ну, а содержимое мусорных корзин, где оно?
– Тоже должно быть в баке.
– Гм… ну, думаю, пока что это все, – сказал Уэстон и вопросительно посмотрел на Пуаро.
Тот подался вперед.
– Когда вы сегодня утром убирали в комнате мисс Линды Маршалл, вы не трогали камин?
– Там все было в порядке. Огонь в нем не разводили.
– И в самом камине ничего не было?
– Нет, сэр, все было в полном порядке.
– В котором часу вы убирали в ее комнате?
– Примерно в четверть десятого, сэр, когда мисс Линда спустилась завтракать.
– После завтрака она возвращалась к себе, вы не знаете?
– Да, сэр, возвращалась. Примерно без четверти десять.
– Она долго пробыла у себя?
– Думаю, да, сэр. Мисс Линда вышла в половине одиннадцатого, и она очень спешила.
– Больше вы в ее комнату не заходили?
– Нет, сэр. Я уже закончила там уборку.
Пуаро кивнул.
– У меня есть к вам еще кое-что, – сказал он. – Кто из отдыхающих купался сегодня утром перед завтраком?
– Я не могу ничего сказать про другое крыло и первый этаж. Только про это крыло.
– Именно это я и хочу узнать.
– Ну, сэр, думаю, сегодня утром купались только капитан Маршалл и мистер Редферн. Они всегда ходят окунуться перед завтраком.
– Вы их видели?
– Нет, сэр, но их мокрые вещи, как обычно, висели на перилах на балконе.
– Мисс Линда Маршалл сегодня утром купаться не ходила?
– Нет, сэр. Все ее купальники были совершенно сухие.
– Так, – сказал Пуаро. – Это все, что я хотел узнать.
– Как правило, сэр, мисс Линда ходит по утрам купаться, – добавила Глэдис Нарракот.
– А остальные три дамы – мисс Дарнли, миссис Редферн и миссис Маршалл?
– Миссис Маршалл никогда не купалась, сэр. Мисс Дарнли купалась раз или два, наверное. Миссис Редферн редко купается перед завтраком – только если очень жарко, но сегодня она не купалась.
Пуаро снова кивнул и спросил:
– Мне хочется узнать, вы не заметили, не пропала ли из комнат в этом крыле какая-нибудь бутылочка?
– Бутылочка, сэр? Какая бутылочка?
– К сожалению, я не знаю. Но вы не обратили внимания – полагаю, если бы бутылочка пропала, вы бы это заметили?
– Если в комнате миссис Маршалл, сэр, то не заметила бы, это точно, – честно призналась Глэдис. – У нее их так много…
– Ну, а в других комнатах?
– Что ж, про комнату мисс Дарнли ничего не могу сказать. У нее порядочно всяких кремов и лосьонов. Но что касается остальных комнат, сэр, – да, заметила бы. Я хочу сказать, если б присмотрелась внимательно.
– Но так вы ничего не заметили?
– Нет, потому что не присматривалась внимательно, как я уже сказала.
– Быть может, вы сейчас сходите и посмотрите?
– Конечно, сэр.
Она вышла, шурша ситцевым платьем. Уэстон посмотрел на Пуаро:
– Что все это значит?
– Моей голове, привыкшей к порядку, не дают покоя всяческие мелочи, – пробормотал Пуаро. – Сегодня утром мисс Брюстер купалась на скалах, и она говорит, что сверху была брошена бутылка, которая едва в нее не попала. Eh bien, я хочу выяснить, кто выбросил эту бутылку и почему.
– Дорогой мой Пуаро, мало ли кто мог выбросить бутылку!
– Вовсе нет. Начнем с того, что ее можно было выбросить только из окна на восточной стороне – то есть из окна одной из комнат, которые мы только что осмотрели. Теперь я спрашиваю, если у вас на туалетном столике или в ванной комнате есть пустая бутылочка, как вы с ней поступаете? И я вам скажу: вы выбрасываете ее в мусорную корзину. Вы не пойдете на балкон, чтобы швырнуть ее в море! Во-первых, так можно попасть в кого-нибудь; во-вторых, это слишком хлопотно. Нет, человек поступит так только в том случае, если не хочет, чтобы кто-либо увидел эту бутылочку.
Уэстон смерил его долгим взглядом.
– Старший инспектор Джепп, с которым я не так давно расследовал одно дело, не перестает повторять, что ваши мысли движутся по чертовски извилистому пути. Не собираетесь ли вы сказать, что Арлена Маршалл вовсе не была задушена, а что ее отравили таинственным ядом из таинственной бутылочки?
– Нет, я не думаю, что в этой бутылочке был яд.
– Тогда что же в ней было?
– Не знаю. У меня нет никаких предположений. Вот почему меня это интересует.
Вернулась запыхавшаяся Глэдис Нарракот.
– Сожалею, сэр, но я ничего не нашла, – сказала она. – Я уверена, что из комнаты капитана Маршалла ничего не пропало, как и из комнаты мисс Линды Маршалл, и из комнаты мистера и миссис Редферн, и, по-моему, из комнаты мисс Дарнли также ничего не пропало. Но про комнату миссис Маршалл я ничего не могу сказать. Как я уже говорила, у нее так много всего!
Пуаро пожал плечами.
– Не важно, – сказал он. – Оставим это.
– Что-нибудь еще, сэр? – спросила Глэдис, переводя взгляд с одного сыщика на другого.
– Не думаю, – ответил Уэстон. – Благодарю вас.
– Спасибо, у меня тоже больше нет вопросов, – произнес Пуаро. – Вы уверены, что не было ничего – абсолютно ничего такого, о чем вы забыли нам рассказать?
– Вы имеете в виду миссис Маршалл, сэр?
– Все что угодно. Все странное, необычное, необъяснимое, любопытное, не такое, как всегда, – enfin, что-то такое, о чем вы сказали самой себе или своим подругам: «Ну и ну!»
– Ну, не совсем то, сэр, что вы имеете в виду, – неуверенно произнесла Глэдис.
– Не важно, что я имел в виду, – успокоил ее детектив. – Вы ведь этого не знаете. Значит, вы действительно сегодня сказали самой себе или своим подругам: «Ну и ну!»?
Последние три слова он произнес с легкой иронией.
– На самом деле ничего такого не было, – сказала Глэдис. – Просто я услышала, как кто-то спускает из ванны воду. И я действительно заметила Элси, горничной с первого этажа: «Ну и ну! Кто-то принимал ванну в двенадцать часов дня!»
– Чья это была ванна, кто принимал ванну?
– Не могу сказать, сэр. Мы услышали, как вода течет по трубе в этом крыле, только и всего; тогда-то я и сказала это Элси.
– Вы уверены, что воду слили именно из ванны? А не из раковины?
– О! Абсолютно уверена, сэр. Это ни с чем нельзя спутать.
Поскольку Пуаро не изъявил желания задерживать ее дальше, Глэдис Нарракот разрешили удалиться.
– Пуаро, неужели вы полагаете, что вопрос с ванной имеет какое-то значение? – спросил Уэстон. – Я хочу сказать, это же никак не связано с нашим делом. Не было ни пятен крови, ни чего-нибудь другого, что требовалось смыть. Вот в чем… – Он умолк.
– Вот в чем преимущество удушения! – закончил за него Пуаро. – Ни пятен крови, ни оружия – ничего такого, от чего нужно избавиться. Требуется только физическая сила – и душа убийцы!
Он говорил с таким пылом, с таким чувством, что Уэстон слегка опешил. Детектив виновато улыбнулся.
– Не знаю, – сказал он. – Возможно, ванна тут ни при чем. Мало ли кто мог принимать ванну. Миссис Редферн перед тем, как пойти играть в теннис, капитан Маршалл, мисс Дарнли… Как я уже сказал, кто угодно.
В дверь постучали, и в комнату просунул голову констебль.
– Это мисс Дарнли, сэр. Она говорит, что хочет отнять у вас еще минутку. Говорит, что забыла кое-что вам сказать.
– Мы идем вниз – прямо сейчас, – сказал Уэстон.
Первым, кого они увидели, был Колгейт. Лицо инспектора было мрачным.
– Всего одну минутку, сэр.
Уэстон и Пуаро прошли следом за ним в кабинет миссис Касл.
– Мы с Хильдой проверили версию с печатной машинкой, – сказал Колгейт. – Никаких сомнений быть не может: чтобы все это напечатать, нужно не меньше часа. Даже больше, если останавливаться, чтобы обдумать фразу. На мой взгляд, это все окончательно решает. И взгляните-ка на письмо.
Он протянул листок бумаги.
Дорогой Маршалл!
Сожалею, что вынужден побеспокоить вас на отдыхе, однако с контрактами «Берли и Тендер» возникла совершенно непредвиденная ситуация…
– И так далее, и так далее, – продолжал Колгейт. – Датировано двадцать четвертым – то есть вчерашним днем. На конверте штемпели, Лондон вчера вечером и Лезеркомб-Бэй сегодня утром. Конверт и само письмо отпечатаны на одной и той же машинке. И из содержания следует, что Маршалл никак не мог подготовить ответ заранее. Цифры, которые он приводит, следуют из тех, что содержатся в письме, – все тесно взаимосвязано.
– Гм, – мрачно пробормотал Уэстон. – Похоже, это окончательно доказывает, что Маршалл тут ни при чем. Придется искать в другом месте. – Помолчав, он добавил: – Я собираюсь снова встретиться с мисс Дарнли. Она уже ждет.
Решительной походкой вошла Розамунд. Однако теперь ее улыбка была виноватой.
– Мне ужасно совестно, – сказала она. – Возможно, не стоило вас из-за этого беспокоить. Но подобные вещи забываются так быстро.
– Да, мисс Дарнли? – Главный констебль указал ей на стул.
Розамунд тряхнула своей элегантной прической.
– О, мне нет смысла садиться. Дело вот в чем. Я сказала вам, что провела все утро, лежа на Солнечной террасе. Так вот, это не совсем верно. Я забыла упомянуть о том, что один раз сходила в пансионат и вернулась обратно.
– В котором часу это было, мисс Дарнли?
– Должно быть, где-то в четверть двенадцатого.
– Вы сказали, что возвратились в пансионат?
– Да, я забыла солнцезащитные очки. Сначала я думала, что обойдусь без них, но затем у меня разболелись глаза, и я решила все же сходить за ними.
– Вы прошли прямо в свой номер и вернулись назад?
– Да. Хотя, если точнее, я заглянула к Кену… капитану Маршаллу. Услышав стук пишущей машинки, я подумала, как это глупо – торчать в четырех стенах в такой замечательный день. И решила предложить ему выйти на улицу.
– И что вам ответил капитан Маршалл?
Розамунд смущенно улыбнулась.
– Ну, когда я заглянула к нему, он так усердно стучал на машинке, так сосредоточенно хмурился, что я просто тихо прикрыла дверь и ушла. Не думаю, что он даже заметил мое появление.
– И это произошло – когда, мисс Дарнли?
– Где-то в двадцать минут двенадцатого. Выходя из пансионата, я взглянула на часы на стене.
– Это окончательно снимает все вопросы, – сказал инспектор Колгейт. – Горничная слышала, как Маршалл печатал до без пяти минут одиннадцать. Мисс Дарнли видела его в двадцать минут двенадцатого, а его жена была убита без четверти двенадцать. Маршалл утверждает, что целый час сидел в номере и печатал, и, похоже, совершенно очевидно, что он действительно сидел в номере и печатал. То есть капитан Маршалл абсолютно чист. – Остановившись, он с любопытством посмотрел на Пуаро и спросил: – Похоже, месье Пуаро, вы над чем-то глубоко задумались.
– Я размышлял, почему мисс Дарнли внезапно вспомнила такое важное обстоятельство, – задумчиво ответил маленький бельгиец.
Инспектор Колгейт встревоженно склонил голову набок.
– Вы полагаете, тут что-то нечисто? И дело вовсе не в том, что она просто «забыла»? – Подумав минуту-другую, он медленно произнес: – Хорошо, сэр, давайте взглянем на это вот с какой стороны. Допустим, сегодня утром мисс Дарнли не сидела на Солнечной террасе, как она утверждает. Ее рассказ – ложь. Теперь предположим, что, уже рассказав нам свою версию, она выяснила, что кто-то видел ее в другом месте или, наоборот, кто-то пришел на Солнечную террасу и не обнаружил ее там. И вот мисс Дарнли быстро придумывает эту историю и выкладывает ее нам, объясняя свое отсутствие. Обратите внимание, она подчеркнула, что капитан Маршалл не заметил ее, когда она заглядывала к нему в номер.
– Да, я это отметил, – согласился Пуаро.
– Вы хотите сказать, что мисс Дарнли замешана в этом? – недоверчиво произнес Уэстон. – По-моему, это полная чепуха, абсурд. С какой стати?
Инспектор Колгейт кашлянул.
– Вспомните, что говорила миссис Гарднер, американка. Она достаточно прямо намекнула на то, что мисс Дарнли неравнодушна к капитану Маршаллу. Вот вам и мотив, сэр.
– Арлену Маршалл убила не женщина! – нетерпеливо воскликнул Уэстон. – Мы должны искать мужчину. В этом деле нас интересуют одни только мужчины.
Инспектор Колгейт вздохнул.
– Да, сэр, вы правы, – сказал он. – Мы неизменно возвращаемся к этому.
– Лучше попросите одного из констеблей засечь время, – продолжал Уэстон. – Сколько идти от пансионата через остров к лестнице. Бегом и обычным шагом. То же самое с самой лестницей. И еще пусть кто-нибудь засечет, за сколько можно доплыть на плоту от пляжа до бухты.
Инспектор Колгейт кивнул.
– Я этим займусь, – уверенно заявил он.
– А я, пожалуй, сейчас отправлюсь в бухту, – сказал главный констебль. – Посмотрю, удалось ли Филлипсу что-нибудь найти. Потом еще эта пещера Эльфов, о которой нам рассказали… Нужно проверить, есть ли там какие-либо следы пребывания человека. Пуаро, что вы на этот счет думаете?
– Вне всякого сомнения, это нужно проверить.
– Если кто-то посторонний незаметно проскользнул на остров, – произнес Уэстон, – пещера – лучшее место, чтобы спрятаться, – если, конечно, этот человек о ней знал. Полагаю, местные о ней знают?
– Не думаю, что молодое поколение о ней слышало, – возразил Колгейт. – Видите ли, с тех пор как пансионат стал частной собственностью, доступ в бухты был закрыт. Туда не заходят ни рыбаки, ни гуляющие. А хозяева пансионата не из местных. Мисс Касл – уроженка Лондона.
– Наверное, нам имеет смысл захватить с собой Редферна, – сказал Уэстон. – Это ведь он рассказал нам о пещере. Вы с нами, Пуаро?
Детектив замялся.
– Что касается меня, я совсем как мисс Брюстер и миссис Редферн, – сказал он, и иностранный акцент в его голосе прозвучал особенно заметно. – Я не люблю спускаться по отвесным лестницам.
– Можно обогнуть остров на лодке, – предложил Уэстон.
И снова Эркюль Пуаро вздохнул.
– Мой желудок, он плохо чувствует себя в море.
– Чепуха, друг мой, сегодня чудесный день. Море спокойное, как заводь. Вы не можете нас подвести.
Судя по всему, Пуаро не собирался откликнуться на этот типично британский призыв. Однако в этот самый момент миссис Касл просунула в дверь свое утонченное лицо и затейливую прическу.
– Хочется верить, что я вам не помешала, – сказала она. – Но мистер Лейн, священник, он только что вернулся. Я подумала, что нужно вам об этом сообщить.
– О, благодарю вас, миссис Касл. Мы тотчас же встретимся с ним.
Хозяйка прошла дальше в кабинет.
– Не знаю, имеет ли смысл об этом говорить, – сказала она, – но я слышала, что нельзя оставлять без внимания даже самые незначительные мелочи…
– Да, да? – нетерпеливо спросил Уэстон.
– Дело в том, что около часа дня здесь были леди и джентльмен. Пришли с большой земли. Пообедать. Им сообщили, что здесь произошел несчастный случай и в данных обстоятельствах подать обед им не могут.
– Вы не знаете, кто это был?
– Я не имею ни малейшего понятия. Естественно, своих имен они не назвали. Они выразили разочарование, а также определенное любопытство относительно природы несчастного случая. Разумеется, я ничего не могла им сказать. На мой взгляд, это были люди порядочные.
– Ну, хорошо, спасибо за то, что сообщили об этом, – резко произнес Уэстон. – Вероятно, это не имеет никакого отношения, но вы были совершенно правы, что… э… ничего не упустили.
– Естественно, – сказала миссис Касл. – Я стремлюсь выполнить свой долг!
– Конечно, конечно. Пригласите сюда мистера Лейна.
Стивен Лейн вошел в кабинет бодро и энергично.
– Я главный констебль графства, мистер Лейн, – представился Уэстон. – Полагаю, вам уже рассказали о том, что здесь произошло?
– Да – о да, я услышал, как только вернулся сюда. Ужасно… просто ужасно… – Его хрупкая фигура задрожала. Он тихо промолвил: – С самого начала… как только я сюда приехал… я чувствовал… остро чувствовал… что силы зла совсем близко!
Его истовый пылающий взгляд обратился на Эркюля Пуаро.
– Вы помните, месье Пуаро? Наш разговор несколько дней назад? О реальности зла?
Уэстон озадаченно рассматривал долговязого худого священника. Он никак не мог понять, что представляет собой этот человек. Снова повернувшись к нему, священник слабо усмехнулся и сказал:
– Смею предположить, сэр, вам это кажется чем-то фантастическим. В наши дни мы перестали верить в зло. Отменили адский огонь! Мы больше не верим в Дьявола! Однако Сатана и его приспешники никогда еще не были такими могущественными, как сегодня!
– Э… ну… да, наверное, – сказал Уэстон. – Это, мистер Лейн, по вашей части. Меня же интересуют более прозаические вопросы – я хочу раскрыть убийство.
– Какое жуткое слово: убийство! Один из самых первых грехов, известных на земле, – безжалостно пролитая кровь невинного брата… – Остановившись, Лейн закрыл глаза; затем уже более обыденным голосом продолжал: – Чем я могу вам помочь?
– Первым делом, мистер Лейн, не могли бы вы рассказать о том, чем сегодня занимались?
– С готовностью. Я вышел рано и, как всегда, отправился на прогулку. Я люблю ходить пешком. Здесь я исходил вдоль и поперек все окрестности. Сегодня я отправился в Сент-Петрок-ин-зе-Кум. Это приблизительно в семи милях отсюда – очаровательная прогулка по тропинкам, петляющим по холмам и долинам Девоншира. Я захватил с собой поесть и перекусил в одной из рощиц. Моей целью была церковь, в которой сохранились фрагменты – увы, только фрагменты старинных витражей, – а также одна очень интересная фреска.
– Благодарю вас, мистер Лейн. По дороге вы никого не встретили?
– Никого, о ком стоило бы упомянуть. Один раз мимо проехала телега, потом двое мальчишек на велосипедах и несколько коров. Однако, – священник усмехнулся, – если вам требуется доказательство моих слов, я записал свою фамилию в книге в церкви. Ее можно там увидеть.
– А в самой церкви вы никого не видели – викария или, быть может, служку?
Стивен Лейн покачал головой.
– Нет, там никого не было, и я был единственным посетителем. Сент-Петрок – очень уединенное место. Сама деревня находится в полумиле дальше.
– Вы не должны думать, будто мы… э… сомневаемся в ваших словах, – любезным тоном произнес полковник Уэстон. – Просто мы должны проверить всех. Формальность, понимаете ли, чистая формальность. В подобных делах необходимо действовать досконально.
– О да, – мягко согласился Стивен Лейн. – Я все понимаю.
– Теперь переходим к следующему вопросу, – продолжал Уэстон. – Известно ли вам что-либо такое, что может нам помочь? Что-нибудь об убитой женщине? Что-нибудь такое, что укажет на то, кто ее убил? Быть может, вы что-нибудь видели или слышали.
– Я ничего не слышал, – уверенно заявил Лейн. – Могу сказать вам только вот что: как только я впервые увидел Арлену Маршалл, я сразу же интуитивно почувствовал, что она является средоточием зла. Она и была само Зло! Олицетворение Зла! Женщина в жизни может быть помощником и вдохновителем мужчины – но также она может быть причиной его падения. Она способна низвести мужчину до животного уровня! И убитая была именно такой женщиной. Она взывала к низменным сторонам человеческой природы. Она была одновременно Иезавелью и Оголивой! И ее покарали – она была сражена!
Эркюль Пуаро встрепенулся.
– Не сражена – задушена, – поправил он. – Задушена, мистер Лейн, парой человеческих рук.
При этих словах у священника задрожали руки, пальцы стали судорожно сжиматься и дергаться.
– Это ужасно… ужасно… – сдавленным голосом едва слышно произнес он. – Неужели нужно было выразить все именно так?
– Но это чистая правда, – сказал Пуаро. – Мистер Лейн, у вас есть какие-нибудь мысли относительно того, чьи это были руки?
Лейн затряс головой.
– Я ничего не знаю… ничего…
Уэстон встал. Он бросил взгляд на Колгейта, и тот ответил едва заметным кивком.
– Что ж, нам нужно отправиться в бухту Эльфов.
– Это случилось… там? – спросил Лейн.
Полковник кивнул.
– Можно… можно мне с вами? – спросил священник.
Уэстон уже готов было ответить кратким отказом, однако Пуаро его опередил.
– Ну разумеется, – сказал он. – Составьте мне компанию, мистер Лейн. Мы трогаемся в путь немедленно.
Chapter 9
For the second time that morning Patrick Redfern was rowing a boat into Pixy’s Cove. The other occupants of the boat were Hercule Poirot, very pale with a hand to his stomach, and Stephen Lane. Colonel Weston had taken the land route. Having been delayed on the way he arrived on the beach at the same time as the boat grounded. A Police Constable and a plain clothes sergeant were on the beach already. Weston was questioning the latter as the three from the boat walked up and joined him.
Sergeant Phillips said: “I think I’ve been over every inch of the beach, sir.”
“Good, what did you find?”
“It’s all together here, sir, if you like to come and see.”
A small collection of objects was laid out neatly on a rock. There were a pair of scissors, an empty Gold Flake packet, five patent bottle tops, a number of used matches, three pieces of string, one or two fragments of newspaper, a fragment of a smashed pipe, four buttons, the drumstick bone of a chicken and an empty bottle of sun-bathing oil.
Weston looked down appraisingly on the objects.
“H’m,” he said. “Rather moderate for a beach nowadays! Most people seem to confuse a beach with a public rubbish dump! Empty bottle’s been here some time by the way the label’s blurred – so have most of the other things, I should say. The scissors are new, though. Bright and shining. They weren’t out in yesterday’s rain! Where were they?”
“Close by the bottom of the ladder, sir. Also this bit of pipe.”
“H’m, probably dropped by some one going up or down. Nothing to say who they belong to?”
“No, sir. Quite an ordinary pair of nail scissors. Pipe’s a good quality briar – expensive.”
Poirot murmured thoughtfully: “Captain Marshall told us, I think, that he had mislaid his pipe.”
Weston said: “Marshall’s out of the picture. Anyway he’s not the only person who smokes a pipe.”
Hercule Poirot was watching Stephen Lane as the latter’s hand went to his pocket and away again. He said pleasantly:
“You also smoke a pipe, do you not, Mr Lane?”
The clergyman started. He looked at Poirot.
He said: “Yes. Oh, yes. My pipe is an old friend and companion.” Putting his hand into his pocket again he drew out a pipe, filled it with tobacco and lighted it.
Hercule Poirot moved away to where Redfern was standing, his eyes blank. He said in a low voice:
“I’m glad – they’ve taken her away…”
Stephen Lane asked: “Where was she found?”
The Sergeant said cheerfully: “Just about where you’re standing, sir.”
Lane moved swiftly aside. He stared at the spot he had just vacated. The Sergeant went on:
“Place where the float was drawn up agrees with putting the time she arrived here at 10.45. That’s going by the tide. It’s turned now.”
Weston said: “Photography all done?”
“Yes, sir.”
Weston turned to Redfern.
“Now then, man, where’s the entrance to this cave of yours?”
Patrick Redfern was still staring down at the beach where Lane had been standing. It was as though he was seeing that sprawling body that was no longer there. Weston’s words recalled him to himself.
He said: “It’s over here.”