Зло под солнцем / Evil Under the Sun Кристи Агата

Полковник Уэстон кивнул.

– Определенно, похоже на то. И шантажист здесь, в пансионате. То есть это один из троих мужчин. Есть что-нибудь свеженькое на них?

– Не могу сказать, сэр, что мне удалось найти что-либо определенное. Майор Барри – отставной военный, как он и говорит. Живет в маленькой квартире, получает пенсию и имеет небольшой доход от акций. Но в прошлом году он несколько раз клал на свой счет крупные суммы.

– Звучит многообещающе. Как он сам это объясняет?

– Говорит, что это выигрыши в тотализатор. Действительно, Барри посещает все крупные скачки. Ставки делает прямо на месте, учет не ведет.

Главный констебль кивнул.

– Опровергнуть это нелегко, – сказал он. – Но тут есть пища для размышлений.

– Далее, преподобный Стивен Лейн, – продолжал Колгейт. – Он самый настоящий священник – у него был приход в церкви Святой Елены, Уайтридж, Суррей. Оставил службу чуть больше года назад вследствие плохого здоровья. А плохое здоровье заключалось в том, что он попал в клинику для душевнобольных. Провел там больше года.

– Весьма любопытно, – сказал Уэстон.

– Да, сэр. Я попытался вытянуть что-либо из лечащего врача, но вы же знаете этих медиков – крайне трудно получить от них что-нибудь существенное. Однако, насколько я понял, наш преподобный был одержим дьяволом – особенно дьяволом в женском обличье: женщина на багряном звере, вавилонская блудница.

– Гм, – задумчиво пробормотал Уэстон, – в прошлом подобное уже становилось причиной убийства.

– Да, сэр. На мой взгляд, к Стивену Лейну нужно по крайней мере присмотреться повнимательнее. Покойная миссис Маршалл являла собой хороший пример того, что священник назвал бы «вавилонской блудницей» – волосы, поведение и все остальное. Мне кажется вполне возможным, что преподобный Лейн возомнил, будто ему предначертано очистить от нее мир. Это, конечно, если он совсем спятил.

– Никаких связей с шантажом?

– Никаких, сэр. Полагаю, здесь он чист. У него есть кое-какие деньги, но небольшие, и никаких крупных поступлений в последнее время.

– А как насчет его рассказа о своих действиях в день преступления?

– Найти этому подтверждение я не смог. Никто не вспомнил, что видел на дороге священника. А в церковной книге предыдущая запись была сделана за три дня до того, и никто недели две в нее не заглядывал. Так что Лейн запросто мог зайти в церковь, скажем, накануне, а то и двумя днями раньше и датировать свою запись двадцать пятым числом.

Уэстон кивнул.

– Ну, а третий?

– Хорас Блатт? На мой взгляд, сэр, тут что-то определенно нечисто. Платит подоходный налог с суммы, значительно превосходящей то, что он зарабатывает своим скобяным бизнесом. И вообще он скользкий тип. Мог без труда состряпать какую-нибудь вполне убедительную сделку – немного играет на фондовой бирже, был замешан в двух-трех сомнительных махинациях… О да, вполне может быть какое-нибудь благовидное объяснение, но никуда не деться от того, что Блатт вот уже несколько лет получает весьма приличные суммы из неизвестных источников.

– На самом деле, – сказал Уэстон, – есть веские основания считать, что мистер Хорас Блатт успешно занимается шантажом?

– Или это, сэр, или наркотики. Я встретился со старшим инспектором Риджуэем, который ведет дела о наркотиках, и он проявил самый живой интерес. Похоже, в последнее время к нам поступает героин в больших количествах. Риджуэй вышел на сеть розничных продавцов и приблизительно представляет себе, кто заправляет всем на том конце, но его ставит в тупик то, как товар попадает в страну.

– Если смерть миссис Маршалл явилась следствием того, что она оказалась замешана, случайно или нет, в торговлю наркотиками, нам лучше передать дело в Скотленд-Ярд. Это их вотчина. А? Что скажете?

– Боюсь, сэр, вы правы, – с некоторым сожалением произнес инспектор Колгейт. – Если речь идет о наркотиках, этим должен заниматься Ярд.

Подумав минуту-другую, Уэстон сказал:

– По-моему, это самое вероятное объяснение.

Колгейт угрюмо кивнул.

– Да, вы правы. Маршалл тут абсолютно чист – хотя я раздобыл кое-какую информацию, которая могла бы оказаться полезной, если б его алиби не было таким железным. Похоже, фирма Маршалла вот-вот наскочит на рифы. В этом не виноваты ни он сам, ни его партнер – просто общие последствия прошлогоднего кризиса и состояния торговли и финансов в целом. Маршалл мог рассчитывать на то, что в случае смерти своей жены ему достанутся пятьдесят тысяч фунтов. А его фирме эти пятьдесят тысяч очень пригодились бы… – Он вздохнул. – Такая жалость, что тот, у кого есть две веские причины совершить убийство, доказал, что он не имеет к этому никакого отношения!

– Выше нос, Колгейт! – усмехнулся главный констебль. – У нас по-прежнему есть шанс отличиться. Остается еще шантаж. Не надо забывать и про чокнутого священника, но лично мне кажется, что наиболее вероятной причиной являются наркотики. – Помолчав, он добавил: – А если с миссис Маршалл расправилась банда наркоторговцев, то мы окажем Скотленд-Ярду действенную помощь в решении этой загадки. На самом деле, как ни крути, по-моему, мы очень неплохо поработали.

Лицо Колгейта помимо его воли растянулось в улыбке.

– Что ж, сэр, пусть будет так, – сказал он. – Кстати, я проверил автора того письма, которое мы обнаружили в комнате убитой. Подписанного «Дж. Н.». Тупик. Этот парень благополучно отбыл в Китай. Он тот самый, о ком нам говорила мисс Брюстер. Молодой шалопай. Я проверил остальных знакомых миссис Маршалл. Никаких зацепок. Все, что можно найти, мы уже нашли, сэр.

– Так что теперь все зависит только от нас. – Помолчав, Уэстон добавил: – Как дела у нашего коллеги-бельгийца? Ему уже известно то, что вы мне сейчас доложили?

– Странный он тип, правда? – усмехнулся Колгейт. – Знаете, о чем спросил меня позавчера? Ему понадобились подробности всех случаев удушения за последние три года.

Полковник Уэстон встрепенулся.

– Вот как? Любопытно… – Он помолчал. – Как вы сказали, когда преподобный Стивен Лейн попал в психиатрическую клинику?

– Год назад, на Пасху, сэр.

Полковник Уэстон глубоко задумался.

– Был один случай – труп молодой женщины, обнаруженный недалеко от Бэгшота. Направлялась на встречу со своим мужем, да так и не появилась на ней. А потом была еще «Загадка пустынной рощи», как ее окрестили в газетах. Если я правильно помню, оба случая в Суррее.

Он встретился взглядом с инспектором.

– В Суррее? – встрепенулся тот. – Помилуй бог, все сходится, сэр, не так ли? Очень интересно…

Эркюль Пуаро сидел на траве на вершине холма. Слева от него начиналась стальная лестница, ведущая вниз в бухту Эльфов. Он обратил внимание на то, что у основания лестницы были рассыпаны крупные валуны, за которыми преспокойно мог спрятаться тот, кто собирался спуститься на берег. Сам берег сверху практически не был виден из-за нависающей скалы.

Детектив мрачно кивнул. Элементы мозаики складывались в цельный рисунок. Пуаро мысленно перебрал детали, разбирая каждую по отдельности. Утро на пляже за несколько дней до смерти Арлены Маршалл. В то утро там были сделаны одно, два, три, четыре, пять отдельных замечаний.

Игра в бридж вечером. Он сам, Патрик Редферн и Розамунд Дарнли сидели за столом. Кристина была «болваном» и отправилась подышать свежим воздухом. При этом она случайно услышала обрывок разговора. Кто в тот момент находился в фойе? Кого там не было?

Вечер накануне убийства. Разговор, состоявшийся у него с Кристиной на скале, а затем сцена, свидетелем которой он стал по дороге обратно в пансионат. «Габриэль № 8».

Ножницы.

Сломанный чубук трубки.

Бутылочка, выброшенная из окна.

Зеленый календарь.

Упаковка свечей.

Зеркало и пишущая машинка.

Моток бордовой шерсти.

Наручные часы.

Вода, слитая из ванны.

Каждый из этих разрозненных фактов должен был занять свое, строго определенное место. Не должно остаться никаких свободных концов. И затем, с каждым отдельным фактом, вставшим на свое место, к следующей остановке: к его собственному ощущению того, что на острове присутствует зло. Зло… Пуаро посмотрел на отпечатанный на машинке листок.

НЕЛЛИ ПАРСОНС – ОБНАРУЖЕНА ЗАДУШЕННОЙ В УЕДИНЕННОЙ РОЩЕ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ЧОБХЭМА. ДО СИХ ПОР НЕТ НИКАКИХ УКАЗАНИЙ НА ТО, КТО СОВЕРШИЛ УБИЙСТВО.

Нелли Парсонс? АЛИСА КОРРИГАН. Пуаро очень внимательно прочитал обстоятельства смерти Алисы Корриган.

К Пуаро, сидящему на скале над обрывом, подошел инспектор Колгейт. Он нравился Пуаро. Бельгийцу нравились его грубоватое лицо, проницательные глаза, медленные, неспешные манеры. Подсев к Пуаро, инспектор Колгейт взглянул на отпечатанные страницы в его руках.

– Вам пригодились эти старые дела, сэр?

– Да, я их изучил.

Встав, Колгейт сходил к соседней нише и заглянул в нее.

– Лишняя осторожность не помешает, – вернувшись, сказал он. – Не хотелось бы, чтобы нас подслушали.

– Вы поступили мудро, – согласился Пуаро.

– Признаюсь вам, месье Пуаро, что я сам заинтересовался этими делами – хотя, вероятно, и не подумал бы о них, если б вы не спросили. – Он помолчал. – Особенно меня заинтересовало одно дело.

– Алиса Корриган?

– Алиса Корриган. – Колгейт помолчал. – Я связался с полицией Суррея, хотел узнать все нюансы этого дела.

– Говорите, друг мой. Мне интересно – очень интересно.

– Я так и думал. Алиса Корриган была обнаружена задушенной в роще Сизар-Гроув в Блэкридж-Хит – меньше чем в десяти милях от рощи Марли-Копс, где была обнаружена Нелли Парсонс; и оба этих места в двенадцати милях от Уайтриджа, где викарием был мистер Лейн.

– Расскажите мне подробнее о смерти Алисы Корриган, – сказал Пуаро.

– Вначале полиция Суррея не связала ее смерть со смертью Нелли Парсонс, – начал Колгейт. – Это потому, что виновным посчитали мужа. Почему – не могу сказать. Разве что все дело в том, что он, как это называют в прессе, был «человеком таинственным» – о нем мало что было известно, кто он такой и откуда. Алиса вышла за него замуж вопреки воле своих родителей, у нее были кое-какие свои деньги – и она застраховала свою жизнь в пользу мужа; всего этого оказалось достаточно, чтобы возникли подозрения; полагаю, вы согласны, сэр?

Пуаро кивнул.

– Но когда присмотрелись внимательнее, оказалось, что муж тут ни при чем. Труп был обнаружен туристкой, крепкой женщиной в шортах. Абсолютно компетентный и надежный свидетель – школьная учительница физкультуры из Ланкашира. Она отметила время, когда обнаружила труп, – было ровно четыре пятнадцать, – и высказала предположение, что смерть наступила незадолго до этого, не больше чем за десять минут. Это полностью совпало с мнением полицейского врача, осмотревшего тело в пять сорок пять. Свидетельница ничего не трогала и поспешила напрямик в отделение полиции Бэгшота, где доложила о случившемся. Так вот, от трех часов до десяти минут пятого Эдвард Корриган находился в поезде, следующем из Лондона, куда он ездил по делам. Вместе с ним в вагоне ехали еще четверо. От станции он поехал на автобусе, в который сели также двое из его попутчиков. Корриган сошел с автобуса у кафе «Пайн-Ридж», где договорился встретиться со своей женой. Это было в четыре двадцать пять. Он заказал чай для двоих, но попросил не приносить его до тех пор, пока не придет жена. Потом вышел на улицу и прохаживался туда и сюда, дожидаясь ее. Когда жена не появилась к пяти часам, Корриган встревожился – предположил, что она подвернула ногу. Они условились, что жена пойдет пешком через болото из деревни, где они жили, а из «Пайн-Ридж» они вернутся вместе на автобусе. Сизар-Гроув недалеко от кафе, и полиция предположила, что Алиса Корриган, видя, что у нее в запасе много времени, решила полюбоваться красотами природы; тут на нее набросился какой-то бродяга или сумасшедший, застигнувший ее врасплох. Как только было доказано, что муж «чист», естественно, полиция связала смерть Алисы Корриган со смертью Нелли Парсонс – довольно взбалмошной служанки, которая была обнаружена задушенной в Марли-Копс. Предположительно оба преступления совершил один и тот же человек, но он так и не был найден – больше того, его поиски не дали никаких результатов! Все ниточки заводили в тупик.

Помолчав, Колгейт медленно произнес:

– И вот теперь задушена третья женщина, и один господин, которого мы не будем называть, находился в этом месте.

Он умолк. Его маленькие проницательные глаза смотрели на Пуаро. Он с надеждой ждал. У маленького бельгийца зашевелились губы. Колгейт подался вперед.

– …так трудно определить, какая деталь – часть ковра, а какая – хвост кошки, – пробормотал Пуаро.

– Прошу прощения, сэр? – недоуменно спросил инспектор.

– Приношу свои извинения! – поспешно произнес детектив. – Я следил за ходом своих рассуждений.

– При чем тут ковер и кошка?

– Ни при чем – совершенно ни при чем. – Пуаро помолчал. – Скажите, инспектор Колгейт, если вы подозреваете, что кто-то лжет – постоянно говорит ложь, – но доказательств у вас нет, как вы поступите?

Инспектор Колгейт задумался.

– Трудный вопрос, сэр. Но, полагаю, если кто-то непрерывно лжет, он рано или поздно обязательно попадется.

Пуаро кивнул.

– Да, вы совершенно правы. Понимаете, только на мой взгляд определенные заявления являются ложью. Я думаю, что это ложь, но не могу убедиться в этом наверняка. Однако если провести тест – проверить одну маленькую, не слишком заметную неправду… И если окажется, что это действительно ложь, что ж, в таком случае станет понятно, что и остальное тоже ложь!

Инспектор Колгейт с любопытством посмотрел на него.

– Странным образом работает ваш рассудок, сэр, правда? Однако, смею сказать, в конце концов вы добиваетесь результата. Простите мое любопытство, но что навело вас на другие дела об удушении?

Пуаро медленно произнес:

– У вас в языке есть одно слово – «гладкий». Это преступление кажется мне очень гладким! Вот я и задумался: а что, если это не первая попытка?

– Понятно, – протянул инспектор Колгейт.

– И я сказал себе, – продолжал Пуаро, – давайте изучим подобные преступления, совершенные в прошлом; и если какое-либо из них сильно напоминает это – eh bien, у нас появится очень важная зацепка.

– Вы имеете в виду один и тот же способ убийства, сэр?

– Нет, нет, я имею в виду гораздо больше. Например, смерть Нелли Парсонс не говорит мне ничего. Но вот смерть Алисы Корриган… Скажите, инспектор Колгейт, вы не обратили внимания на одно поразительное сходство этих двух преступлений?

Полицейский мысленно прокрутил в голове эту проблему.

– Нет, сэр, не могу это сказать, – наконец признался он. – Разве что в обоих случаях у мужей железное алиби.

– А, значит, вы это заметили? – тихо произнес Пуаро.

– А, Пуаро! Рад вас видеть. Заходите. Вы как раз тот, кто мне нужен.

Эркюль Пуаро откликнулся на приглашение. Главный констебль пододвинул ему пачку сигарет, взял одну себе и закурил. Затянувшись, он сказал:

– Я более или менее определился с дальнейшими действиями. Но прежде чем действовать решительно, я бы хотел выслушать ваше мнение.

– Говорите, друг мой, – попросил детектив.

– Я решил связаться со Скотленд-Ярдом и передать дело туда, – сказал полковник Уэстон. – На мой взгляд, хотя есть основания подозревать одного-двух человек, все дело упирается в контрабанду наркотиков. Для меня совершенно очевидно, что это место, пещера Эльфов, использовалось в качестве перевалочного пункта этого дурмана.

Пуаро кивнул.

– Согласен.

– Вот и отлично. И я очень склонен думать, что наш наркоторговец – не кто иной, как Хорас Блатт.

И снова Пуаро выразил свое согласие.

– Все указывает на то, – подтвердил он.

– Вижу, что наши мысли работают в одинаковом направлении. Блатт постоянно выходил в море на своей яхте. Изредка он приглашал кого-нибудь с собой, но в основном плавал один. У него на яхте весьма подозрительные красные паруса, но мы выяснили, что у него также хранится наготове полный комплект белых парусов. Считаю, что в погожий день он приплывал в назначенное место, где встречался с другим судном – яхтой или моторной лодкой, что-нибудь в таком духе, – и происходила передача товара. После чего Блатт высаживался в бухте Эльфов в подходящее время…

– Да, да, в половине второго, – улыбнулся Пуаро. – В этот строгий час британского ланча все в полном составе собирались в обеденном зале. Остров является частной собственностью. Посторонние сюда на пикник не приходят. Иногда отдыхающие спускаются в бухту Эльфов выпить чай во второй половине дня, когда там солнце, а если они хотят устроить пикник, то отправляются куда-нибудь подальше, за много миль.

Главный констебль кивнул.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Итак, Блатт высаживался на берег и прятал отраву на каменной полке в пещере. А затем кто-то другой ее забирал.

– Помните, – пробормотал Пуаро, – одна супружеская пара пришла на остров пообедать в день убийства? Вот вам прекрасный способ забрать наркотик. Отдыхающие из Мора или Сент-Лу заглядывают на остров Контрабандистов. Они заявляют, что хотят отобедать в пансионате, но сначала отправляются на прогулку по острову. Им проще простого спуститься на берег, забрать коробку из-под сандвичей, положить ее, вне всякого сомнения, во вместительную пляжную сумку мадам и вернуться в пансионат на ланч, возможно, с небольшим опозданием – скажем, без десяти два, – насладившись прогулкой, в то время как все остальные находятся в обеденном зале.

– Да, такое вполне осуществимо, – согласился Уэстон. – Дальше. Эти наркоторговцы привыкли действовать беспощадно. Если кто-нибудь случайно наткнулся б на них и проведал об их делишках, они бы без колебаний заставили его умолкнуть навсегда. Мне кажется, это и есть правильное объяснение смерти Арлены Маршалл. Возможно, в то утро Блатт находился в пещере и прятал героин. Его сообщники должны были прийти за товаром в этот же день. Арлена приплывает на плоту и видит, как Блатт забирается в пещеру с коробкой. Она спрашивает у него, что он здесь делает, Блатт убивает ее и как можно быстрее снова уходит в море на своей яхте.

– Вы считаете, что Блатт определенно является убийцей? – спросил Пуаро.

– По-моему, это наиболее вероятное объяснение. Конечно, возможно, Арлена додумалась до всего раньше, что-то сказала Блатту, и какой-то другой член шайки назначил ей встречу, прикрываясь чужим именем, и расправился с ней. Как я уже сказал, на мой взгляд, лучше всего передать это дело в Скотленд-Ярд. У лондонской полиции гораздо больше возможностей доказать связь Блатта с наркоторговцами.

Маленький бельгиец задумчиво кивнул.

– Вам тоже кажется, что это самый разумный путь? – спросил Уэстон.

Пуаро был погружен в раздумья.

– Возможно, – наконец сказал он.

– Черт возьми, Пуаро, вы что-то припрятали в рукаве, ведь так?

– Если и припрятал, – мрачно произнес детектив, – у меня нет полной уверенности, что я смогу это доказать.

– Ну конечно, я знаю, что у вас с Колгейтом другие мысли, – сказал Уэстон. – Лично мне это кажется маловероятным, и все же я должен признать, что в этом может что-то быть. Но даже если вы и правы, я все равно считаю, что этим делом должен заниматься Скотленд-Ярд. Мы передадим им все факты, и они будут работать вместе с полицией Суррея. Я и вправду чувствую, что это дело не для нас. Оно выходит за пределы нашего графства. – Главный констебль помолчал. – А вы что думаете, Пуаро? Что, по-вашему, нам надлежит делать?

Казалось, погруженный в раздумья Пуаро его не слышит.

– Я знаю, что мне хотелось бы сделать, – наконец сказал он.

– И что же?

– Мне бы хотелось отправиться на пикник, – пробормотал детектив.

Ошеломленный полковник Уэстон молча уставился на него.