Переступить черту Коннелли Майкл
У Босха не было такой карточки, но ему и не нужно было на автостоянку. Он остановился у тротуара на Сельма-авеню, вылез из машины и подошел к забору. Это был подходящий момент для знакомства с парком секретных автомобилей, так как почти все они были на месте. Было только десять утра, а команды полиции нравов и подразделений по борьбе с наркотиками и бандитизмом выезжали на охоту одновременно уже в разгар дня и возвращались лишь поздно вечером. Утром они предпочитали отсыпаться.
Секретные подразделения использовали одни и те же автомобили по очереди, а также по крайней мере раз в год обменивались ими с другими отделениями, чтобы не примелькаться на улицах. На некоторых автомобилях с той же целью не выезжали месяц-другой, а потом снова пускали в оборот. Иногда машины продавались другим подразделениям города. С тех пор как Сиско Войцеховский был сбит на улице, прошло два месяца, и вполне могло оказаться, что требуемого темно-оранжевого «камаро» здесь уже не было. Тот факт, что при задержании Холлера у копов был другой автомобиль, показывал, что полицейские меняли машины. А если на «камаро» было совершено преступление, его могли обменять на что-нибудь другое. Например, на черный «додж». Как бы то ни было, Босх должен был знать это наверняка. И его старания увенчались успехом. Он увидел знакомые передние фары «камаро», припаркованного у задней стены стоянки. На лобовом стекле скопился толстый слой грязи, осажденной смогом. Автомобилем, несомненно, не пользовались довольно давно. Чтобы убедиться, что корпус окрашен в темно-оранжевый цвет, Босху пришлось отступить на несколько шагов и посмотреть на автомобиль сбоку.
Он сфотографировал машину телефоном и послал снимок Сиско, сопроводив ее вопросом: «Это он?» А когда вернулся к взятому напрокат автомобилю, получил ответ от Сиско: «Похож».
Босх сел за руль, ощущая, как кровь в его венах потекла живее. Находка «камаро» была довольно слабым подтверждением его версии и ничего не доказывала, но добавила ему адреналина. Любой нашедший свое место кусочек пазла, складываемого при расследовании, всегда давал Босху дополнительный заряд. «Камаро» играл важную роль. Если на этой машине сбили Сиско, то могли за несколько недель до этого перевезти и тело Джеймса Аллена в переулок возле Эль-Сентро.
Босх направил «крайслер» в сторону бульвара Санта-Моника и кладбища «Голливуд навеки». Там он припарковался перед конторой и вошел.
Оскар Гаскон сидел на своем месте за столом и сразу узнал Босха:
– Детектив, вы вернулись.
– Да. Как идут дела?
– Стоят на месте. Хотите опять посмотреть видео?
– Хочу. Но на этот раз то, что было снято в другой день. Когда я был у вас в прошлый раз, вы сказали, что копы приходили смотреть запись, сделанную в ночь убийства в «Райском уголке».
– Было такое.
– Можно мне познакомиться с той же самой записью?
Гаскон взглянул на Босха так, будто пытался угадать, чего он добивается, и пожал плечами:
– Почему бы и нет?
У него ушло пять минут на то, чтобы найти кусок, снятый в ту ночь. Он включил перемотку, и перед глазами Босха замелькали кадры с изображением проезда на территорию мотеля.
– Что нам нужно найти? – спросил Гаскон.
– Темно-оранжевый «камаро», – ответил Босх, не отрываясь от монитора.
Минут десять они просматривали запись в молчании. Машины мчались по бульвару с неправдоподобной скоростью. Босх подумал, что, если они прокрутят всю запись до самого утра, но не увидят «камаро», надо будет просить Гаскона проделать это еще раз медленнее. Смотритель, возможно, станет возражать, и тогда придется нажать на него.
– Вот, – неожиданно произнес Гаскон. – По-моему, это «камаро».
– Прокрутите повтор, – попросил Босх.
Гаскон включил нормальную скорость, и они стали молча следить за изображением. Автомобиль, заехавший на автостоянку мотеля, все не выезжал обратно. Босх вдруг подумал, что этого можно ждать долго.
– Давайте вернемся и посмотрим снова, – попросил он.
Гаскон отмотал ленту назад и включил замедленное воспроизведение. Через некоторое время оранжевый автомобиль выполз на экран слева и повернул налево в проезд к мотелю.
– Остановите, – велел Босх.
Автомобиль на экране застыл на повороте поперек встречной полосы. Он был виден сбоку, но изображение было зернистым и нечетким. Общие очертания его – двухдверное купе, пологая, плавно спускающаяся крыша – соответствовали внешнему виду «камаро».
– Что вы об этом думаете? – спросил Гаскон.
Босх ничего не ответил. Он рассматривал черную полосу окон автомобиля и такие же черные колесные диски. Несмотря на крупный план, трудно было сказать что-либо определенное. Он подумал, что, может быть, знакомая Холлера, специалист по улучшению качества видео, сможет сделать с этим что-нибудь.
– Включайте просмотр, – сказал Босх.
В нижней части экрана было указано время съемки. Оранжевый автомобиль заехал на стоянку мотеля в двадцать три часа девять минут. Гаскон включил тройную скорость, и они наблюдали за тем, как машины заезжают на стоянку и выезжают с нее. Ночная жизнь мотеля била ключом. Наконец на экране проскочил оранжевый автомобиль. Гаскон открутил изображение назад и задал низкую скорость воспроизведения. Автомобиль выехал из проезда, повернул направо по бульвару Санта-Моника и исчез с экрана.
– На этот раз они спешат, – заметил Гаскон.
Оранжевый автомобиль покинул стоянку в двадцать три часа тридцать две минуты, пробыв на ней двадцать три минуты. Босх прикинул, можно ли было за это время погрузить в багажник Аллена – живого или мертвого.
– Те копы из полицейского управления присматривались к этому автомобилю? – спросил Босх.
– В общем-то, нет, – ответил Гаскон. – Они недолго смотрели запись и, похоже, решили, что это бесполезное занятие. Однако взяли с собой копию, чтобы отдать в лабораторию по видеотехнике. Больше я их не видел и не слышал.
Разговаривая с Гасконом, Босх не спускал глаз с экрана и заметил, как справа опять появился оранжевый автомобиль. Он проехал по бульвару в сторону «Райского уголка» и свернул в проезд к стоянке мотеля.
Гаскон посмотрел на экран, но автомобиля там уже не было.
– Отмотайте назад, – сказал Босх. – Теперь он прибыл с востока. Когда доедет до середины экрана, остановите.
Босх наклонился, вглядываясь в монитор. В машине, находившейся прямо напротив кладбища, была видна голова водителя. Изображение было более четким, чем раньше, и не оставалось сомнений, что это «камаро». С этой точки обзора можно было видеть даже желтые пятна на колесах – тормозные колодки, о которых говорил Сиско Войцеховский. Камера, однако, была слишком далеко от автомобиля, чтобы разглядеть черты лица водителя сквозь тонированные стекла.
– Давайте опять крутить, – сказал Босх. – Посмотрим, как долго они пробудут там на этот раз.
«Камаро» заехал на стоянку в двадцать три часа сорок одну минуту. Гаскон включил воспроизведение, и они опять стали ждать. Босх задумался о том, почему Эллис и Лонг приезжали в мотель дважды. Возможно, в первый раз они изучали обстановку и расположение номера Аллена. Или же на автостоянке было слишком многолюдно. А возможно – у Аллена был клиент.
Автомобиль возник на экране только через пятьдесят одну минуту. Он опять быстро вырулил на бульвар и умчался, не задерживаясь, в западном направлении. Инстинкт детектива подсказывал Босху, что «камаро» увозил в своем багажнике труп Джеймса Аллена.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Гаскон.
– Я думаю, мне нужна копия этого отрывка.
– У вас есть флешка?
– Не-а.
– Как насчет двух сотен, как в прошлый раз?
– Годится.
– Тогда поищу, у кого есть.
39
По пути домой Босх припарковал взятый напрокат автомобиль около ресторана «Покито Мас» на шоссе Кауэнга. Там он заказал навынос перец чили пасилья и по телефону вызвал машину через приложение «Убер». Такси и перец прибыли одновременно. Он ехал домой, оглядываясь назад, чтобы проверить, не следуют ли за ним Эллис и Лонг, но не заметил ничего подозрительного. Водитель такси на этот раз не проявлял желания завязать беседу – возможно, потому, что пассажир сидел сзади.
Дома Босх взял в спальне папку с материалами по делу Фостера и положил ее на стол в гостиной. Прежде чем приступить к работе, он открыл задвижки на окне, чтобы проветрить комнату, и, выйдя на террасу, огляделся. За оврагом справа была видна консольная плита, с которой Лонг наблюдал утром за его домом. Интересно, подумал Босх, догадались ли копы, что он уехал, оставив «чероки» дома?
Он вернулся в гостиную, сел за стол и, основываясь на занесенных в папку данных по делу, а также собственных записях и воспоминаниях, начал выстраивать факты в хронологическом порядке. Эта цепочка событий, начавшихся задолго до убийства Александры Паркс, должна была помочь ему создать единую картину преступлений. Перечислив сначала убийства, Босх стал вносить другие связанные с ними сведения.
Не успел он проработать и четверти часа, как раздался звонок в дверь. Он спокойно поднялся, подошел к двери и, посмотрев в глазок, разглядел лысину с беспорядочно разбросанными по ней пигментными пятнами. Это был его сосед Фрэнсис Альберт. Босх открыл ему.
– Детектив, я увидел, как вы выходили на террасу. Вы хотели показать мне какие-то фотографии.
– Ох, совсем забыл, Фрэнк. Подождите секунду.
Заставлять соседа ждать на пороге было, конечно, невежливо, но Босх боялся, что, впустив Альберта, будет трудно выпроводить его. Он прошел в гостиную, где на спинке стула висела куртка, и достал фотокопии из кармана, а вернувшись, показал их Альберту.
– Утром вы видели одного из них? – спросил Босх.
Соседу не понадобилось много времени, чтобы узнать Лонга и указать на него.
– Да, вот этот шут гороховый.
– Я так и думал, – кивнул Босх. – Спасибо, Фрэнк.
Наступила неловкая пауза. Фрэнк не хотел уходить и ждал продолжения.
– Вы дадите мне знать, если опять увидите его? – спросил Босх.
– Безусловно. Скажите, а он действительно коп?
Босх задумался, как ответить точнее.
– Не вполне, – сказал он.
Простившись с Альбертом, он вернулся за стол к своей хронологической цепочке. Через полчаса у него был документ, который, по его мнению, описывал проведенное полицией и им самим расследование во всей полноте.
Неизвестная дата 2013 г. – доктор Шуберт покупает часы.
Неизвестная дата 2014 г. – Шуберт продает часы, или их крадут у него.
11 декабря – Гаррик покупает часы в магазине «Нельсон Грант и сыновья».
25 декабря – Гаррик дарит часы Александре Паркс.
Неизвестная дата – стекло часов разбивается.
2 февраля – часы поступают через «Федэкс» в Лас-Вегас.
5 февраля – Жерар изучает часы, собственником которых официально считается Шуберт.
5 февраля – Жерар звонит миссис Шуберт (часы украдены).
5 февраля – Паркс звонит Жерару и узнает, что ее часы, возможно, краденые.
5 февраля – Паркс звонит в магазин «Нельсон Грант и сыновья» (содержание разговора неизвестно).
5 февраля – доктор Шуберт звонит Жерару и сообщает, что часы не украдены, а проданы им для уплаты карточного долга.
5 февраля – Жерар звонит Паркс и говорит, что часы не краденые.
9 февраля – убита Александра Паркс.
19 марта – Да’Куан Фостер арестован на основании теста ДНК.
21–22 марта – убит Джеймс Аллен (оранжевый «камаро» на стоянке «Райского уголка» – хлопок двух автомобильных дверей в переулке – двое убийц?).
1 апреля – Сиско сбит оранжевым «камаро».
5 мая – Холлер арестован Эллисом и Лонгом.
7 мая – Босх разговаривает с Питером Нгуеном – братья Нгуен убиты – двое убийц?
Хронология событий наглядно демонстрировала связь между ними и то, как одно из них логически вытекает из другого. И ко всему этому были приплетены часы. Может ли тот факт, что они сменили владельца, привести к четырем убийствам? Пора было встретиться с доктором Шубертом и восстановить недостающие элементы пазла. Босх задумался, как это лучше сделать. Хотя он никогда не видел доктора, у него уже сложилось определенное представление о нем, основанное на знании того, кем он работал, где и как жил.
Он решил, что лучше всего припугнуть Шуберта и таким образом заставить его разговориться. Для этого не надо было придумывать несуществующие угрозы. Босх встал из-за стола и прошел в спальню. Следовало принять подобающий детективу вид.
40
Эллис находился вместе с двойняшками в их новой квартире. Он просматривал видеозаписи, сделанные накануне, и планировал новые мероприятия. Зазвонил одноразовый телефон. Это был Лонг.
– Ты был прав, – сказал он. – Он только что появился. Наверное, тебе надо приехать сюда.
Одна девушка красила ногти на тахте, другая отсыпалась после трудовой ночи. Эллис прошел на кухню, чтобы не разговаривать в их присутствии.
– Что он делает? – спросил Эллис, понизив голос.
– Облачился в костюм с галстуком.
– Хочет сыграть роль настоящего детектива в предстоящем спектакле. Что еще?
– В руках у него папка.
– А где именно он находится?
– В гараже. Прислонился к автомобилю, который по цвету такой же, как полицейские машины. По-моему, он что-то затеял. Лучше бы ты приехал.
– Ему надо уехать по делу беспрепятственно. Какой-то частный визит.
Это надо было обдумать и выбрать курс действий.
– Ты все еще там? – спросил Лонг.
– Я все еще тут. Не знаешь, у него с собой?
– Мм… Да, с собой, в левом заднем. Пола пиджака чуть топорщится.
– Не стоит забывать об этом. Ты уверен, что он не видел тебя?
– Уверен, проехал мимо как ни в чем не бывало.
– На «чероки»?
– Хм, нет, у него «крайслер». Взял напрокат, наверное.
Эллис задумался. Босх раскусил, что они подключились к «чероки». Но знал ли он, что они следят за Шубертом?
– Так ты приедешь или нет? – спросил Лонг.
– Да, скоро буду.
Закончив разговор, Эллис вернулся в гостиную.
41
Центр косметического творчества занимал двухэтажное здание в Западном Голливуде, в квартале от медицинского центра Седарс-Синай. Весь первый этаж был отведен под гараж; здесь же был лифт, на котором можно было подняться в клинику. Босх без труда нашел элегантный серебристый «мерседес-бенц» Шуберта на отведенном для него месте, благо на стене над ним было нанесено с помощью трафарета имя владельца. Проехав мимо, Босх остановился неподалеку и стал ждать. Он просмотрел отобранные им документы и фотографии и продумал еще раз план действий для Шуберта. Он хотел предложить доктору именно план действий, который должен был спасти ему жизнь.
Время от времени из лифта выгружались пациентки, прошедшие выбранную ими операцию. Их вывозили на каталках медсестры, которые помогали им перебраться в ожидавшие их машины. Босх обратил внимание на то, что все машины были марки «линкольн» и имели одинаковые номерные таблички. По-видимому, доставка домой входила в пакет услуг, оказываемых клиникой. Лица всех пациенток, кроме одной, были забинтованы. Босх предположил, что женщине без повязки увеличивали грудь или делали липосакцию. Она бодро поднялась с кресла и не торопясь уселась на заднем сиденье автомобиля.
Ни одного мужчины Босх не заметил. Все женщины были среднего возраста или старше, все приезжали в центр без сопровождения. Вероятно, они хотели продлить свою молодость, отодвигая тот момент, когда, как они боялись, мужчины перестанут на них смотреть. Это был безрадостный фрагмент жизни в суровом мире, который навел Босха на мысли о его дочери. Он понимал, что скоро она оставит дом и начнет самостоятельную жизнь, и надеялся, что ей не придется знакомиться с творчеством здешних врачей.
Достав телефон, Босх набрал сообщение для Мэдди, хотя она и говорила, что вряд ли в их лагере будет доступна мобильная связь. Он все же отправил эсэмэску – больше для себя, чем для нее: «Привет! Надеюсь, ты хорошо проводишь время. Я по тебе скучаю!»
Он смотрел на экран телефона, надеясь получить ответ, но тут раздалось щебетание автомобиля, с которого сняли блокировку. Две женщины, в стандартных костюмах санитарок, торопились к своим машинам. Очевидно, рабочий день закончился. Сразу за ними вышел мужчина, по виду врач. Он направился прямо к машине Шуберта, но обошел ее и сел в соседнюю. Когда он уехал, Босх завел свой автомобиль и переехал на его место. Взяв папку, он подошел к «мерседесу» Шуберта, прислонился к багажнику, положил на него папку и в ожидании скрестил руки на груди.
Еще минут двадцать медсестры и прочие сотрудники центра выходили из лифта в гараж. На «мерседес» они не претендовали. Некоторые бросали на Босха любопытные взгляды, но никто не спросил, что ему тут надо. Это был вечер пятницы, и всем хотелось поскорее покинуть клинику. Босх включил телефонный Интернет и стал искать в «Гугле» фотографию Шуберта. Он нашел только одну, опубликованную в две тысячи третьем году в местной газете района Беверли-Хиллз. Доктор и его жена Гейл были сняты на благотворительном мероприятии в отеле «Беверли-Хилтон». Резко очерченные надбровные дуги и подбородок жены наводили на мысль, что она раз или два навещала клинику супруга в качестве пациентки.
На экране телефона появилось сообщение от Мэдди: «По ночам ужасно холодно. До встречи в воскресенье!»
Это было в ее духе – писать очень сжато и выражать основную мысль – в данном случае то, что она не будет больше выходить на связь до возвращения, – косвенным путем. Босх хотел было послать ей ответ, но не знал, что написать.
– Прошу прощения.
Он поднял голову. К нему подходил мужчина, которого он узнал по фотографии двенадцатилетней давности, только что виденной им в Интернете.
Указав на «мерседес», доктор сказал:
– Я хотел бы воспользоваться своим автомобилем, если вы не возражаете.
Он был в зеленых брюках, голубой рубашке на пуговицах и сером галстуке, но без куртки или пиджака – наверное, потому, что носил на работе халат. Босх отошел от багажника и запахнул полу пиджака, постаравшись, чтобы пистолет, висевший в кобуре на бедре, не остался незамеченным. И он не остался – Шуберт уставился на оружие.
– В чем дело? – спросил он.
– Доктор Шуберт, меня зовут Босх, и я здесь, чтобы спасти вашу жизнь. Где мы можем поговорить с глазу на глаз?
– Что-что? – воскликнул доктор. – Вы что, шутите так? Кто вы такой?
Обойдя Босха по широкой дуге, Шуберт подошел к водительской двери машины, достал из кармана ключ и отпер дверь.
– На вашем месте я не стал бы этого делать, – спокойно сказал Босх.
Рука доктора замерла на полпути к ручке, словно незнакомец предупредил его, что взорвет бомбу, если он откроет дверь.
Босх взял папку и приблизился к мужчине.
– Слушайте, да кто вы? – повторил Шуберт.
– Я уже сказал вам. Я тот, кто хочет продлить ваше существование на этом свете.
Он всучил папку доктору, который неохотно взял ее. До сих пор все происходило согласно разработанному Босхом плану. Следующие десять секунд должны были показать, не следует ли менять его.
– Взгляните на это, доктор Шуберт, – сказал Босх. – Я расследую серию убийств. И у меня есть основания полагать, что вы – а возможно, и ваша жена – уже на очереди.
Шуберт держал папку так, словно она была раскалена докрасна. Босх внимательно наблюдал за ним и видел, что в реакции доктора больше страха, чем удивления.
– Откройте папку, – велел он.
– Вы напрасно так держите себя, – возразил Шуберт. – Вы не…
Он запнулся, увидев прикрепленную внутри папки фотографию, на которой изуродованное лицо Александры Паркс было снято крупным планом. Глаза его расширились, и Босх подумал, что пластический хирург за все годы работы не видел ничего подобного.
Взгляд Шуберта перешел на другую сторону папки, где Босх прикрепил один из полицейских отчетов – не из-за его особой важности, а потому, что это была копия официального документа, на которой стоял штамп: «Дозволено цензурой», поставленный управлением шерифа Лос-Анджелеса. Босх знал, что это повысит его собственную легитимность в глазах доктора. А он хотел как можно дольше оставаться в его глазах полицейским. Обман сразу раскрылся бы, если бы доктор попросил его показать жетон, и Босх старался держать доктора в растерянности и страхе.
Шуберт с потрясенным видом хотел отдать папку Босху, но тот не взял ее.
– Слушайте, что все это значит? – произнес хирург умоляющим тоном. – Какое отношение это имеет ко мне?
– Все это началось с вас, доктор, – ответил Босх. – С вас и Эллиса с Лонгом.
Лицо Шуберта выражало, что имена ему знакомы и вселяют в него ужас. Вероятно, он все время гнал от себя мысль, что его связь с Эллисом и Лонгом – какова бы она ни была – не существует в действительности.
Босх наконец взял у него папку:
– Ну, так где мы можем поговорить?
42
Шуберт отпер лифт ключом. Пока стальная кабина медленно поднималась, оба молчали. Когда двери открылись, мужчины оказались в роскошном холле, из которого прошли через приемную с обитой бархатом мебелью и кофе-баром. В помещениях вдоль коридора не было ни посетителей, ни персонала. Все, очевидно, ушли домой.
В своем кабинете Шуберт зажег свет. Это оказалась просторная комната, где с одной стороны были расставленные как попало кресла и диван, а с другой – письменный стол и компьютер. Складная китайская ширма разделяла эти два пространства. Доктор тяжело опустился в кожаное кресло с высокой спинкой, придвинутое к письменному столу. Он покачал головой, сознавая, что вся система внешних атрибутов его жизни, еще недавно идеально подогнанных друг к другу, стала разваливаться.
– Просто не могу в это поверить, – простонал Шуберт, раздраженно сделав жест в сторону Босха, как будто тот был во всем повинен.
Босх сел в кресло перед столом и положил папку на отполированную ультрасовременную алюминиевую крышку стола.
– Успокойтесь, доктор, – сказал он. – Мы решим, как это уладить. Женщина на фотографии, на которую вы не хотите смотреть, – Александра Паркс. Вам это имя о чем-нибудь говорит?
Шуберт автоматически начал качать головой, но имя Паркс пробудило в нем воспоминания.
– Это женщина из Западного Голливуда, общественный деятель? Но они же вроде бы поймали преступника, какого-то члена банды чернокожих.
Было примечательно, что Шуберт охарактеризовал подозреваемого в расовом аспекте, словно это отчасти объясняло мотивы убийства. Это дало Босху некоторое представление о человеке, которого он в ближайшие пять минут должен был заставить разговориться.
– Да, но это оказалось ошибкой. Преступники пока еще гуляют на свободе.
– Вы имеете в виду этих двух копов из лос-анджелесской полиции?
– Да, их. И вы должны сообщить мне все, что знаете, чтобы мы могли поймать их.
– Я ничего о них не знаю.
– Знаете.
– Я не могу быть замешанным в истории с убийством. В моей профессии репутация – это все. Если…
– Ваша репутация будет значить немного, если вы станете трупом. А ведь все говорит о том, что вы у них следующий на очереди.
– Этого не может быть. Я платил им и снова заплачу в конце месяца. Они знают это. С какой стати они…
Он замолчал, осознав, что со страху проболтался.
– Вот поэтому нам надо поговорить, – пояснил Босх. – Помогите нам завершить это и покончить с ним раз и навсегда. Мы сделаем все аккуратно, без лишнего шума. Я постараюсь, насколько возможно, не предавать гласности ваше участие. Я хочу получить от вас информацию, а не судить вас.
Шуберт кивнул – не столько соглашаясь с Босхом, сколько признавая, что момент, которого он так долго боялся, наконец наступил во всей своей неотвратимости.
– Ну вот и хорошо, – сказал Босх. – Но прежде чем мы начнем, я хочу позвонить напарнику и сообщить ему, где нахожусь. Нам надо быть все время на связи.
– Я думал, вы должны быть все время вместе.
– В идеале да, – ответил Босх. – Но когда у нас такое разветвленное расследование, как это, мы разделяемся, чтобы собрать больше материала. Важно сохранять темп.
Он посмотрел на часы и, взяв телефон, притворился, что делает вызов, а на самом деле включил записывающее устройство. Он поднес мобильник к уху, как будто ожидал ответа абонента. Посидев так некоторое время, напечатал сообщение: «Привет, это Гарри. Сейчас без четверти шесть, я допрашиваю доктора Шуберта в его кабинете. Он согласился сотрудничать. Если возникнут затруднения, я позвоню. Поговорим позже».
Сделав вид, что выключил телефон, Босх положил его на стол поверх папки, достал записную книжку и похлопал себя по карманам в поисках ручки. Не найдя ее, он потянулся к стоявшему на столе стакану с ручками и карандашами.
– Послушайте, я не давал официального согласия сотрудничать с вами, – сказал Шуберт. – Вы вынуждаете меня. Вы огорошиваете человека заявлением, что его собираются убить, и он, естественно, хочет поговорить с вами и выяснить, в чем дело.
– Это следует понимать как согласие дать показания?
– Понимайте как хотите.
Босх посмотрел на лежавшую на столе папку и затем на Шуберта:
– Почему бы нам не начать с часов?
– С каких еще часов? О чем вы?
– Доктор Шуберт, вы прекрасно понимаете, о каких часах я говорю. О часах «Одемар Пиге», которые вы купили два года назад в Лас-Вегасе. Женская модель «Ройял оук офшор». О тех часах, которые, по словам вашей жены, были украдены, но, по вашему признанию, были проданы вами, чтобы погасить карточный долг.
Шуберт, казалось, был ошеломлен тем, что все это известно Босху.
– Но ведь это не соответствует действительности? Я не смогу помочь вам, если вы будете запираться и не скажете правду. Убиты четыре человека. Четыре, доктор. И связывают их эти часы. Если вам дорога жизнь, вы должны рассказать мне все.
Шуберт закрыл глаза, словно это был выход из того отчаянного положения, в какое он попал.
– Это не должно быть предано гласности, – проговорил он. – У меня клиенты. У меня… – Он не смог продолжать.
– У вас репутация, вы уже говорили. Я понимаю. Не могу ничего обещать, но постараюсь сделать для вас все возможное. Если вы скажете правду.
– Жена не знает об этом. Я люблю ее, и это будет для нее ударом, очень сильным ударом.
Он сказал это скорее себе самому, и Босх решил не понукать его и дать ему время собраться с силами.
Шуберт, похоже, решился. Он открыл глаза и посмотрел на Босха.
– Я совершил ошибку, – сказал он. – Ужасную ошибку… – И опять замолчал.
– Какую ошибку, доктор? – спросил Босх, хотя, зная всех фигурантов дела, уже догадывался, в чем проблема. Эллис и Лонг работали в полиции нравов и заглядывали в темные закоулки секс-бизнеса. Именно там они встретились с Джеймсом Алленом. По всей вероятности, туда же забрел и доктор Шуберт.
– У меня установились дружеские отношения с одной пациенткой, – сказал Шуберт. – Она работала в индустрии развлечений для взрослых и перенесла несколько косметических операций. Было улучшено все, что только можно, – губы, грудь, ягодицы. Инъекции ботокса мы делали регулярно. Применялись хейлопластика, фейслифтинг, подтяжка кожи на руках – предпринималось все, чтобы ее карьера не прервалась.
Босх не имел понятия, что такое хейлопластика, и не хотел даже спрашивать. Другие более-менее понятные названия и без того действовали на него угнетающе.
– Это, разумеется, делалось в течение многих лет – около десятка, – добавил доктор и замолчал, словно сказанного им было достаточно, чтобы представить себе все остальное.
В общем-то, так оно и было – Босх понимал, что за этим последует, но хотел, чтобы Шуберт сам рассказал все.
– Что конкретно вы имеете в виду под «дружескими отношениями»? – спросил Босх.
– Хорошие отношения между врачом и пациенткой, – кратко ответил Шуберт. – Чисто деловые.
– Ясно. Как же произошло, что эти двое, Эллис и Лонг из полиции нравов, вторглись в вашу жизнь?
Шуберт опустил на миг глаза и смирился с неизбежным.
– Обещайте, что вы не внесете это в свои отчеты – разве что в сугубо конфиденциальные документы.
– Обещаю, – сказал Босх. – Не буду вносить это ни в какие полицейские отчеты.
Шуберт довольно долго вглядывался в лицо Босха, словно определяя, можно ли ему верить. Затем кивнул – скорее своим мыслям, чем Босху.
– Я переступил черту, – сказал Шуберт. – Я переспал с ней, с пациенткой. Это было только один раз, но с тех пор я ни на минуту не переставал сожалеть об этом.
Босх кивнул с понимающим видом.
– Когда именно вы переступили черту? – спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
