КроШа. Книга вторая Кистяева Марина

— Бабуль, прости, что долго не была. Закружилась… Ой, вот снова, даже не поздоровалась. Прости… Здравствуй.

Лера положила цветы на могилку и опустилась на низкую скамью, установленную Генычем.

Помолчала, кусая губы.

— В моей… нашей жизни, бабуль, многое произошло. Очень. Да и что говорить, ты и сама знаешь. Я пришла сказать «спасибо». А еще, надо признать, что ты оказалась права. Зря смеялись те, кто в твоих гаданиях видели шулерство. В отношении меня ты… — Лера облизнула внезапно пересохшие губы и улыбнулась сквозь слезы, невольно навернувшиеся на глаза. В горле образовался ком, мешал говорить. — До сих пор не верю, что все так сложилось… Помнишь утро, когда мы обнаружили сильно избитого молодого человека… И те слова, что ты произнесла мне вечером накануне… Гадая. Я пристала к тебе, а ты не хотела. Говорила, что я слишком маленькая. Глупая. Я и сейчас себя не считаю большой да шибко умной, — девушка усмехнулась. Самоирония — это хорошо. — Ты посмотрела на разложенные карты и сказала мне, что однажды в мою жизнь придет Ночь. Темная. Непроглядная. Ночь, что пожелает забрать самых близких мне людей. И что не стоит отчаиваться. Потому что в этой Ночи я встречу человека, который обязательно перевернет весь мой мир. И к двум имеющимся у меня близким людям прибавит еще двух… Я не поняла ничего. Совсем-совсем ничего. Почему-то помню очень хорошо те свои мысли. Я уже знала грамоту и никак не могла понять, как к двум живым людям кто-то еще способен прибавить двух. Теперь знаю. Спасибо тебе, родная. Спасибо…

Тимур издали наблюдал за Валерией. Сегодня на ней было темно-синее платье, туфли на невысоком каблучке и длинный жакет. Роды и кормление изменили фигуру жены, но не кардинально. Чуток остался лишний вес да груди стали еще роскошнее. Ему нравилось. Все.

Для него Валерия была идеальной. Маленькой, смелой женщиной, пришедшей в его жизнь в роли купленного тела и ставшая матерью его детей. Глядя на нее сегодня, он вспомнил день, когда они подписывали второй договор. Вернее, состоявшийся потом разговор с Дианой. Она, постучав, вошла в кабинет, когда он просматривал вечернюю почту.

— Тимур, можно?

— Да.

В руках она держала бумаги.

Он сразу даже и не понял, какие…

— Вот. Ты бы не разбрасывал… Конечно, не мое дело, но…

Она протянула ему им же порванные документы. Нет, не документы. Муляж первого контракта. Без их подписей… Безо всего.

Тимур не испытывал угрызений совести. Ни по какому случаю.

Да, порой был чрезмерно властен. Возможно, зря затевал те же эмоциональные качели в начале их знакомства. Но когда он планировал получить ребенка, то и мысли не допускал о полноценной семье. Сейчас понимал, как был не прав. Не мог насмотреться, как Валерия возится с детишками. Она спала урывками. За ночь поднималась к малышам раз пять-шесть. При этом ни разу не сорвалась ни на нем, ни на них. Улыбалась, сюсюкалась.

Да чего греха таить, она и его вниманием не обделяла. Пока нельзя было заниматься сексом, удовлетворяла его ртом или рукой.

Уставала, он видел. Но не жаловалась.

— Я же мама, — однажды сказала тихо-тихо. — И твоя жена…

И вот после этой фразы в душе Тимура что-то екнуло. И у нее он хотел забрать ребенка…

Увидев, что Лера возвращается, поднялся. Заметив слезы, блестящие на ее глазах, нахмурился. Тимур понимал, она растрогана, как-никак она побывала на могиле близкого человека. И все же видеть ее слезы было было…больно.

Не должна она плакать. Никогда.

— Ты как? В порядке?

— Да.

— Домой?

— Да, конечно, к деткам.

Он приобнял ее за талию, притянув к себе. Она доверчиво прижалась к нему.

До машины они дошли быстро.

Заведя двигатель и тронувшись с места, Тимур с легким удивлением увидел, что Валерия закопошилась. Туфли скинула, заерзала.

— Что ты делаешь?

Колготки скинула.

— Мужа дразню. Имею право.

В ее руках появились белые трусики, которые тотчас отправились в сумочку.

Взгляд Тимура потемнел, дыхание потяжелело.

— Да, ты теперь на все имеешь право.

КОНЕЦ ИСТОРИИ!