КроШа. Книга вторая Кистяева Марина

— Зачем?

— Ты как-то мне сказал… Что разговорчивый, когда пьяный. Вот я и хочу…

Она замолчала, чувствуя, как щеки становятся пунцовыми. На нее очень сильно подействовал случайно подслушанный разговор. И если сейчас Тимур находится в немного расшатанном состоянии, почему ей не воспользоваться?

Чувствуя небольшую вину оттого, что лукавит, идет на хитрость, пользуется положением, Лера подняла голову, чтобы посмотреть на Тимура.

Тот стоял в метре от нее, скрестив руки на груди, отчего под футболкой четче обрисовались его мышцы, к которым, чего уж греха таить, ей все больше и больше нравилось прикасаться.

И улыбался.

Его улыбка снова подействовала на Леру, как нечто невероятное, что случается крайне редко. Девушка невольно залюбовалась. Улыбка смягчала черты лица Тимура, делала его более доступным, открытым. И из глаз пропадала холодность, настороженность.

Он становился обычным.

Мужчиной, с которым можно говорить. Что-то обсуждать. Что-то рассказывать.

Уходил тот, перед которым необходимо морально зажиматься и контролировать каждое свое слово.

— Ай-я-яй. Женщины вашей семье мне, определенно, начинают нравиться, — добродушно усмехнулся Тимур и направился к бару. — Только у меня одно условие, Лера.

— Какое? — она сглотнула, до конца не понимая, в какую авантюру снова ввязалась.

— Если ты себя чувствуешь вполне для того, чтобы споить и вывести на душевную беседу мужа, то, значит, ничего страшного не будет, если он в ответ попросит тебя переодеться. Порадуй меня, Лера.

Лера поняла его.

Проходя в смежную комнату и открывая бельевой шкаф, она знала, что выберет. За время беременности она поправилась пока не намного — на два-три килограмма. Чуть-чуть грудь увеличилась, да животик стал круглее. На белье ее килограммы никак не отразятся.

Она достала из шкафа изумительное по своей работе бирюзовый пеньюар и неглиже, идущее к нему. Трусики — микроскопические, предназначенные явно не для того, чтобы в них расхаживать по городу.

Они — для ночи.

Для соблазнения.

Для игры.

Лера поймала себя на мысли, что впервые за то время, что живет с Тимуром, выбирая нижнее белье, испытывает волнение. Предвкушение. Она понимала — сексом дело не закончится. Он сто процентов ее не тронет. Только не сегодня. И все же…

Тимур успел организовать маленький фуршет. Придвинул кресла, между ними поставил журнальный столик. На него початую бутылку с коньяком, несколько стаканов, графин с яблочным соком, графин с водой и фрукты.

Когда успел?

Увидев нерешительно застывшую в дверях Валерию, он медленно выпрямился. И посмотрел на девушку, вложив в свой взгляд все то восхищение, что сейчас испытал, увидев ее в откровенно сексуальном наряде.

Волосы цвета карамели небрежно распущены. Робкая, очаровательная улыбка. Нежность в глазах.

— Лера.

— Нравится?

Она впервые спрашивала его о том, как выглядит.

Впервые интересовалась его мнением.

— Очень. Мне все на тебе нравится. Любая одежда. И когда ты без нее — тоже очень нравится.

Она ожидала аналогичного ответа. Но одно дело — предполагать и другое — получить тому подтверждение.

Мысль, что она возбуждает и вызывает симпатию у Тимура, взволновала ее еще больше.

Она нервно поправила пеньюар, так кстати оголивший ее бедро.

— Иногда у меня складывается впечатление, что ты абсолютно не умеешь принимать комплименты, Валерия. Стесняешься. Краснеешь. А потом я понимаю, что и это мне в тебе нравится. Что ты не избалована вниманием мужчин. Потому что я ревную, крошка. Не думал, не гадал, что буду испытывать подобное собственническое чувство, а вон как… И на старуху бывает проруха. Ты же хотела признаний, детка? Они начинаются. Прошу к столу. Будем беседовать.

Лера, ступая босыми ногами по приятному ковровому ворсу, прошла к одному из кресел и опустилась в него. Сознательно сделав так, чтобы оголились трусики. Прикрывать которые она не собиралась. Тимур хотел зрелища? Она ему предоставит. Она сама завелась от осознания того, что он ей восхищается. И не скрывает этого. Его серые глаза блуждали по ее телу, задерживаясь на лифе, что идеально подчеркнул ее налитые груди. Скользнул к аккуратному животику. И остановился на резинке трусиков.

Тимур шумно выдохнул воздух из груди и сел на другое кресло. Щедро плеснул себе коньяка.

— Наверное, зря я принес сок.

— Да, лучше воды, — во рту у Леры пересохло, и она точно знала, с чем связана эта нечаянная засуха.

Тимур налил ей воды.

— Итак, ты решилась на разговор с пьяным мной? — он говорил, а его глаза улыбались. Именно глаза, и на душе от его доброго взгляда становилось легко. — Помня, что утром я ничего не забуду.

Лера кивнула.

— Отважная девочка.

— Твоя?

А вот этот вопрос был незапланированным.

Рука Тимура, ставившая графин с водой на столик, замерла в воздухе. Глаза, что и так в свете ночника казались темными, приобрели едва ли не черный оттенок. Мужчина, не мигая, смотрел на ее лицо, пытаясь прочитать на нем то, что девушка не решалась произнести.

Лера улыбнулась и, стараясь вести себя, как можно непринужденнее, взяла стакан и сделала один небольшой глоток, посматривая на Тимура из-под опущенных ресниц.

Тот, чуть прищурив глаза, ответил вопросом на вопрос:

— А ты хочешь быть моей? Без контракта? Без условий?

Его рычащие нотки, что прорезались через хрипотцу, отозвались в душе Леры непонятной вибраций, что мгновенно распространилась по телу, вызывая оглушающее волнение. Более того, реакция мужчины на ее появление в неглиже и дальше на ее сорвавшийся нечаянно вопрос, пробудили в ней странное желание продолжить общаться именно на эти щекотливые темы. В принципе, так и задумывалось, просто начали они диалог чуть раньше.

— Контракты и условия порядком надоели. Да и как мы видим, они не могут предусмотреть всего.

— Лера! — ее имя было произнесено сквозь сжатые зубы.

Тимур по-прежнему смотрел только на нее.

Лишь графин поставил.

Его взгляд продолжал обжигать. И бередить душу.

— Что, Тимур…

Ласково. Почти шепотом.

Мужчина выругался и откинулся на спинку кресла.

— Черт, как дети малые! Вокруг да около ходим! Боимся признаться в очевидном! Ок, раз я пьяный, и ты от меня ждешь именно откровенности — она тебе будет! Но, крошка… Назад дороги нет!

Лера облизнула пересохшие губы и сглотнула, стараясь, чтобы последнее не выглядело столь очевидным. Собственная реакция поражала. Неужели в глубине души она ждала от Тимура признания? От Сардынова? От «барина»?

Если это на самом деле так, то что она… Какие ее ответные действия? И почему так жизненно важно, просто беспредельно необходимо было продолжить разговор?

— А она нам нужна?.. Эта дорога? — приглушенно ответила Валерия, не пытаясь спрятаться от его обжигающего взгляда.

— Тогда мой ответ — да! — рыкнул Тимур, и от этого рыка каждый волосок, каждая клеточка в теле Леры завибрировала от бесконечного, сумасшедшего, чисто женского ликования. Когда эмоции достигли своего апогея и резко рванули вниз, чтобы в следующую секунду снова устремиться ввысь да там и остаться. — Ты — моя девочка! И ничто, никакие силы и никакие долбанные контракты этого не изменят! И я спецом не стал отвечать на твой вопрос! Потому что знал, что ты испугаешься, стушуешься!

Валерия медленно покачала головой, чувствуя, как ком образуется в горле.

— Ты ошибся, Тимур. Я не испугалась. Ты прав в другом — мы на самом деле ведем себя, как дети малые. Ладно я… У меня ты первый, и опыта в общении с мужчинами у меня кот наплакал. И да, если я чего-то постоянно и опасалась, то это вызвать твой гнев и недовольство. Потому что… — Лера провела ладонью по лбу. — Блин, я, кажется, что-то не то говорю.

— Да. А мне, пожалуй, следует выпить.

На мгновение Лере показалось, что когда Тимур наливал себе спиртное, его рука дрогнула.

Лера молча наблюдала, как он пьет. Залпом, не морщась. И поймала себя на мысли, что ей нравится смотреть на Тимура. Нравится наблюдать за его эмоциями. Заглядывать в глаза.

Проклятье…

Ей нравилось вот так сидеть с ним, почти обнаженной и смотреть на собственного мужа, испытывая желания прикоснуться к нему. Интересно, если она заберется к нему на колени, что он сделает?

Ох, не туда тебя, Сардынова, понесло, не туда.

Леру, точно током прошибло. Ударило в голову бейсбольной битой. Она даже несколько раз моргнула, чтобы скрыть собственную растерянность и поспешила снова взять воду.

Впервые за прошедшее время, со дня их бракосочетания она мысленно себя назвала не Бекетовой, а Сардыновой.

Что-то в ее жизни меняется в очередной раз.

Нет, не что-то. Все.

Тимур, откинувшись в кресле, скрестил руки на груди.

— Итак, мы с тобой заступорились на следующем. Я хочу, чтобы ты так же признала, что являешься моей, а ты мне в ответ сообщила, что боишься вызвать гнев и недовольство.

Лера осторожно улыбнулась.

— Ты перекраиваешь наши слова. И мои, и свои.

Изогнутая мужская бровь скользнула кверху.

— И в чем же?

— Ты не говорил, будто хочешь, чтобы я сделала признание, что признаю себя твоей.

Какой у него выразительный взгляд. Или сегодня Лера смотрит на сидящего напротив мужчину и сама другим взглядом?

— Говорю.

— Это… странно. Давай мы вернемся к моему ответу чуть позже. Хотя бы через пятнадцать-двадцать минут?

— Хитришь?

— Пока есть возможность, Тимур. И ты в добром расположении.

— А что, я обычно в дурном? — нахмурился.

— Больше не в дурном, а серьезном. Черт, я могу на пальцах сосчитать разы, когда ты мне улыбался.

О-па. А вот про это говорить не стоило. Лицо мужчины помрачнело.

— Даже так… Интересное у тебя обо мне мнение сложилось, крошка.

Лера выдохнула. Была — не была. Не для того она затеяла весь этот разговор, чтобы увиливать при первой же опасности.

— Мнение адекватное. Другого и быть не могло, Тимур. И ты знаешь, почему. Но я бы очень хотела, чтобы… оно изменилось.

Сказала, словно глубокий брод перешла.

И быстро продолжила, пока не передумала, пока не увидела в его серых глазах нечто, способное остановить и снова откинуть ее назад, в скорлупу, из которой она не желала вылезать.

Сейчас скорлупа дала небольшую трещину, и у Леры появилась возможность избавиться от нее окончательно.

— Я говорю обо всем именно сегодня, потому что… Потому что ты другой. Более открытый. Мне это импонирует. И я подозреваю, что и ты мои слова воспримешь более… — она замолчала, беспомощно пожав плечами. Нет, все-таки рано она решила, что сможет откровенничать перед ним, пусть и в подвыпившем состоянии.

— Лера, детка, если бы не твои кишечные колики, я бы сейчас тебя оттрахал до одури прямо в этом долбанном кресле. Ты это понимаешь? Осознаешь?

Лера медленно кивнула.

— Думаю… да. И, кстати, почему ты перестал со мной заниматься сексом?

— Первый вопрос?

— Ну, да. Пользуюсь твоим состоянием.

— Потому что опасался навредить тебе и малышам.

Пришла очередь Леры искренне удивляться, приподнимая брови.

— То есть, не потому что я вдруг… ээээ… перестала тебя привлекать?

Этот вопрос тоже сорвался сам собой.

Ответом ей послужил отборный мат, от которого она даже покраснела. Вроде бы не кисейная барышня, и Геныч порой заворачивал и похлеще, но в исполнении Тимура матерная речь прозвучала особо сочно. Учитывая, что адресовалась ей.

— А теперь, Валерия, мне хочется отодрать тебя ремнем. Или хотя бы ладонью по твоей очаровательной попке. Для профилактики. Чтобы подобные мысли больше никогда не возникали в твоей красивой головке. Уяснила суть слов?

— Эээээ…

— Не экай. Я не прикасался к тебе, потому что твой токсикоз сводил меня с ума! Проклятье, я же видел, как ты мучаешься, как тебя выворачивает наизнанку!

— И что? Тимур, токсикоз — это почти норма. Ничего страшного в этом нет.

— Есть! Не могу выносить вида женских страданий… — сказал и осекся.

У Леры в животе образовался тугой ком. Она догадалась о скрытом смысле его слов. Поджав инстинктивно пальчики на босых ногах, она не стала углубляться в тему плена Тимура. Раз не говорит — значит, еще рано. Она не исключала, что он вообще никогда ей о нем и не расскажет. За что она его не осудит и в глубине души не затаит обиду. Рассказывать о собственном пленении — ворошить прошлое. То, что давно похоронено.

Зачем?

— Допустим. А как же… меня спросить? Ты же не мог не видеть, как я ласкаюсь…

Лера закрыла лицо руками. Вот что она несет? О чем говорит?

— Женщина, а ну, иди сюда! Все, я больше не могу с тобой разговаривать! Если ты намеревалась меня споить и о чем-то там расспросить — твоя затея провалилась! Иди ко мне, кому говорю!

В голосе Тимура не слышалось ни злости, ни агрессии. Напротив, присутствовали хриплые нотки, больше похожие на рыки животного, что желает привлечь самку, завоевать ее расположение. Или у Валерии не на шутку разбушевалась фантазия?

Лера медленно встала. Полы пеньюара распахнулись еще шире, она и не подумала их прикрывать. Микроскопические трусики, сотканные из одного дорогого кружева, едва-едва скрывали ее аккуратно выбритый лобок с тонкой полоской светлых волосиков.

Сердце глухо ударилось о ребра.

Да, ее затея провалилась. Ну и что? Зато они оба узнали то, что хотели узнать. Что по каким-то причинам не желали озвучивать раньше. То, на что не рассчитывали, но, тем не менее, это случилось.

Об их чувствах.

О которых еще ничего не было сказано вслух.

Но обозначили.

Лера опустилась на колени Тимура. Хотела оседлать — передумала в последний момент. Все-таки не стоит его дразнить. Он не железный.

Она подразнит его… потом. Обязательно.

Крепкие мужские руки сразу же пробрались под полы пеньюара и с силой прижали ее к стальному торсу.

— Сиди тихо.

— Как скажешь.

Она уткнулась ему в основание шеи и втянула запах.

Знакомый. Терпкий. Родной?

Глава 21

На Новый год они улетели на Мальдивы.

Лера обещала, что примет любое решение Тимура, и, хотя она думала провести праздник в кругу домашних, с удивлением поняла, что не прочь уехать из заснеженной столицы туда, где белый песок и прозрачный океан.

К тому же, она ни разу не была за границей.

Тимур заручился поддержкой Орешко.

— Лере летать можно?

— Тимур, да улетайте вы уже куда-нибудь. И дайте мне спокойно встретить праздники. На сегодняшний момент вы у меня одна такая нервная пара.

Но на этом сюрпризы не закончились.

Маргарита Николаевна позвонила Лере и спросила:

— Ты в курсе, что твой муж советовался со мной по поводу вашего отпуска? Лера… я в шоке. Честно.

Лера рухнула в кресло. Благо, оно стояло рядом.

Если мама пребывала в шоке, то что говорить о ней.

— Мам… когда? И зачем? Вернее…

В последнее время Лера за собой заметила, что ей становится сложно связывать речь в грамотные предложения. Потому что происходящее вокруг часто ставит ее в ступор.

После той памятной ночи, когда она попала в больницу, общение с Тимуром не стало «ми-ми-мишным». Он не будил ее легкими поцелуями в нос, не говорил красивых слов, не смотрел на нее влюбленным взглядом. Все осталось на том же уровне.

Ну, почти.

Добавились прикосновения. Не робкие. А более собственнические. Например, сегодня. Она чистила зубы, он умывался рядом. Обтер лицо полотенцем и, проходя мимо, медленно провел рукой по ее позвоночнику, задержавшись на ягодицах. Лера невольно откликнулась — по спине пробежал табун мурашек, захотелось прильнуть к груди Тимура, поерзать ягодицами по его паху.

— Жду за завтраком, — чуть сжал бедро и вышел.

А у Леры, когда она ставила зубную щетку, мелко подрагивали руки.

И сейчас — признание мамы.

— Пришел и говорит, что хочет посоветоваться. Мол, ничего страшного не будет, если он тебя от нас увезет? Лер, ты меня слышишь? От нас! Твой муж! Вот честно — я, когда вас видела в больнице, думала, что-то не то. Не ассоциировались вы у меня, как пара. Слишком разные. Все ждала каких-то подвохов. Сейчас же… Лера, у меня, кажись, не зять, а золото.

— Ну да, мама, раз советы у тещи спрашивает.

— Налаживает мосты.

— Получается, что так.

Перелет Валерия перенесла нормально. Они снова летели на лайнере Тамима.

И да, она все-таки завершила одно незаконченное дело.

Сделала минет мужу в той гостиной, где состоялось их первое знакомство.

Мальдивы понравились Валерии. Тепло, хорошо. И песок мягкий-мягкий.

Большую часть времени она проводила у бассейна. Тимур рядом, с ноутбуком.

— Поработаю, — садился и включал его.

Лере же становилось хорошо от того, что он рядом.

Странно.

Непривычно.

Реально.

Проблема их недосказанности никуда не делась. Они по-прежнему мало говорили друг с другом. Возможно, дело было в том, что они оба относились к числу не разговорчивых. Лера привыкла. И ей даже это нравилось — спокойное молчание в обществе друг друга.

Сам Новый Год встретили в ресторане, где собрались россияне.

А потом пошли бродить по пляжу.

Лера сняла босоножки на высоких каблуках. Она чувствовала себя героиней любовной мелодрамы. Он. Она. Ночной пляж. Оба в вечерних нарядах.

Они шли молча, пока Тимур не предложил:

— Посидим?

— Да, конечно.

Он скинул пиджак, расстелил его на песке и негромко сказал:

— Присаживайся.

Лера послушалась.

Странная ночь получалась. Там, на Родине, в заснеженной стране, наступление Нового Года праздновали шумно, с фейерверками, походами по соседям и неизменном «оливье» на столе.

Тимур опустился прямо на песок, вытянув ноги.

— Не возражаешь? — он кивнул головой на бутылку шампанского, что прихватил с собой.

— Конечно, нет, — улыбнулась она.

Она смотрела, как он откупоривает ее. Надо же, не пролил ни капли, лишь тонкая дымка просочилась из горлышка.

— Бокала нет, буду пить из горла, — усмехнулся Тимур, и его усмешка выглядела совсем мальчишеской.

Сердце Леры ускорило бег.

— Пей.

Когда они праздновали в ресторане, Тимур ограничивался соком. Как и она. Он поддержал ее. И только получив от нее согласие на прогулку, попросил официанта принести бутылку.

— Мы снова будем разговаривать? — игриво поинтересовалась Валерия, откидываясь на локти.

— Почему бы и нет? Ты, Лера, со мной разговариваешь только с выпившим. Когда я трезвый — ни-ни.

А вот такого замечания Валерия не ожидала. Никак. Девушка замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Неприятно.

Да, ей было неприятно услышать упрек от Тимура.

— Это не так, Тимур.

— Так.

Мужчина сделал несколько больших глотков, наблюдая, как волны океана накатываются на песок.

— Поэтому сейчас я быстро уговорю бутылку, в твоем понимании стану добрым и доступным, и мы сможем пообщаться. Вот никогда не думал, что мне надо будет напиваться, чтобы поговорить с собственной женой.

Лера, оттолкнувшись, снова села, выпрямилась и, не колеблясь ни секунды ловко, рассчитывая на неожиданность, выхватила бутылку из руки Тимура. В следующую секунду эта ненужная вещь улетела в ночь, беззвучно упав куда-то на песок.

Расчет оказался верным — Тимур посмотрел на нее с неподдельным удивлением.

— Даже так?

— Да! — приглушенно воскликнула Лера, приглушая внезапно всколыхнувшуюся в душе злость. — Можешь считать, что это мой ответ на твое заявление!

— Интересный ответ.

В его голосе не слышалось ни ярости, ни раздражения. Напротив, появилась легкая хрипотца, уже знакомая Лере. Игривость. Та самая, что пробуждала в теле истому и от которой появлялась тяжесть внизу живота.

Последнее время Лера постоянно думала о том, что с ней происходит. Почему ее так тянет к Тимуру. Почему она жаждет находиться с ним рядом. Понятна тяга в сексуальном плане. Тимур ее приучил к сексу, показал, как надо заниматься любовью с мужчиной, а не удовлетворять саму себя. Плюс — гормоны.

Да-да, Лера продолжала списывать свою резко возросшую сексуальную потребность в Тимуре на гормоны.

Это удобно.

Страницы: «« « ... 1314151617181920 » »»