Что скрывалось за фиговым листком Чейз Джеймс

– Наверное, вы уже будете ложиться, мистер Уоллес?

Я взял ключ, улыбнулся ему и поднялся в лифте к себе наверх.

У себя в номере я стал не спеша оценивать прошедший день, то, что услышал от Терри О'Брайена, и пришел к заключению, что все еще топчусь на месте. После этого мне оставалось только принять душ и лечь спать.

Я нашел Волли Воткинса за подрезанием роз на кустах, окаймлявших дорожку к его бунгало.

Увидев мою машину, он выпрямился и пошел мне навстречу. Он прекрасно выглядел.

– А я-то думал, когда буду иметь удовольствие снова вас увидеть, – сказал он, пожимая мне руку. – Хотите кофе?

– Спасибо, нет. Я только что позавтракал.

Время было 10.05.

– Как ваше колено?

– То лучше, то хуже. Когда бывает лучше, я немного работаю в саду.

Я остановился, любуясь розами.

– Лучших никогда не видел! – воскликнул я совершенно искренне.

– Знаете, я ведь с ними разговариваю… – Он рассмеялся. – Цветы реагируют на ласку. Они любят, когда ими восторгаются.

Мы уселись на качалки в тени. Он закурил трубку, я – сигарету.

– Итак, молодой человек, нашли вы Джонни? – спросил он.

– Это потребует много времени… Причина, по которой я пришел к вам сегодня, мистер Воткинс, в том, что я хочу поговорить о вашем сыне.

Тень пробежала по его лицу.

– Какое отношение он имеет к Джонни?

– Не знаю, я вроде рыбака. Забрасываю удочки в поток в надежде что-то поймать. Вы не имели от него известий?

– Не имею с тех пор, как его призвали в армию. Тому уже десять лет. И, откровенно, не хочу их получать. Он ничего не приносил, кроме неприятностей. Если бы не он и его отвратительное поведение, Китти была бы жива и по сей день. Это он вогнал ее в могилу!

– Как я понял, они с Митчем Джексоном были приятелями?

– Пара негодников! Как я считаю, Сид верховодил. У него была хорошая голова, только досталась она плохому человеку. – Он вынул изо рта трубку, посмотрел на нее и горестно вздохнул: – Ни я, ни Китти не могли понять, где мы допустили ошибку. Мы окружали его теплом и заботой, но в то же время не слишком его баловали. Его скверные наклонности начали рано проявляться. Уже в четыре года он начал таскать из моего стола. Если бы он попросил меня, он бы получил решительно все, но ему было интересно воровать. Позже он стал таскать у меня из кассы, я поймал его за этим и хорошенько наказал, но это не помогло. Просто он стал действовать осторожнее и хитрее. Они с Митчем повадились ездить в Парадиз-Сити на мопеде Митча. Старый Фрэд купил его сыну. Там они воровали самым форменным образом. Я знал это, потому что не спускал глаз с Сида, а у него появились деньги на сигареты и модные вещи. Так что ничего не изменилось… Китти не осушала слез. Сид ее постепенно убил.

– Бессердечный малый, – сказал я с возмущением. – А попав во Вьетнам, он вам не писал?

– Один раз прислал жене открытку, в которой сообщал о своем приезде. После этого ничего.

– А у вас случайно нет его фотографии, мистер Воткинс? – спросил я как бы между прочим.

– Фотографии? Как же, есть. Припоминаю, он прислал Китти свой портрет в военной форме до того, как они сели на корабль… – Он вопросительно посмотрел на меня: – Хотите взглянуть?

– Если это не доставит вам больших хлопот. – Я широко ему улыбнулся. – Понимаете, ловлю рыбу…

Он медленно поднялся.

– Пройдемте в дом, я покажу вам.

В чисто прибранной гостиной он стал рыться в ящике письменного стола, а я подошел к окну и посмотрел на маленький садик с тыльной стороны дома. Там имелась превосходная лужайка и кусты роз. Темно-красные крупные цветы покачивались на длинных стеблях. Я подумал, что лишь в редких цветочных магазинах можно увидеть такую красоту.

Я осмотрелся и увидел на письменном столе портативную пишущую машинку.

– Вы печатаете, мистер Воткинс?

– У меня отвратительный почерк. Я поддерживаю связь с некоторыми старыми друзьями и не хочу портить им зрение. – Он вытянулся и протянул мне конверт. – Вот фотография Сида.

Он вытащил оттуда хороший снимок работы фотографа-профессионала, на котором был изображен молодой человек в армейском тропическом шлеме.

Так вот как выглядел Сид Воткинс!

Узкие плечи, коротко подстриженные черные волосы, близко поставленные глаза, рот с необычно тонкими злыми губами, короткий курносый нос и белый шрам, идущий от правой брови до подбородка. Оденьте его в грязные джинсы и пропотевшую рубашку, и вы увидите типичного порочного гангстера.

– Я никогда не смотрю на нее, – сказал Волли, отходя в сторону. – На этом снимке ясно видно его гнилое нутро.

– Шрам?

– Этот-то? Он заработал его в пятнадцатилетнем возрасте. Поножовщина, по всей вероятности. Мы с Китти не стали расспрашивать. Он явился домой весь в крови, мать его перевязала и лечила. Мы были в таком ужасе… Даже не то, нас это настолько потрясло, что мы не пожелали знать подробности. – Он тяжело вздохнул. – К этому времени мы уже научились молчать. Уговоры, просьбы, нотации – все это было пустой тратой времени.

Я снова спрятал фото в конверт и положил его на стол.

– Вы недавно видели Джонни Джексона? – спросил я, огорошивая его внезапным вопросом.

Он замер, потом посмотрел на меня:

– Что вы говорите?

– Я спросил, видели ли вы Джонни Джексона уже после смерти старого Фрэда?

Он отвел глаза в сторону.

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Кто-то положил красные розы из вашего сада на могилу старого Фрэда. Кто-то напечатал записку «Покойся в мире, дедушка. Джонни». Эта записка могла быть напечатана на вашей машинке. Позвонил ли Джонни сюда и попросил вас это сделать, или он сам сделал это?

Он выбил свою трубку, закурил ее, выгадывая время. Затем, все еще не глядя на меня, слегка улыбнулся:

– Догадка правильная, мистер Уоллес. Вы – умный человек. Это сделал я. Я подумал, что Джонни, где бы он ни находился, одобрит это. Это была моя идея. Мы со стариной Фрэдом были хорошими друзьями. Мне было неприятно думать, что его опустили в землю без цветов. И поэтому я срезал розы и напечатал записку… Джонни бы это сделал, если бы он был здесь. – И вновь вымученная тень улыбки. – Надеюсь, старина Фрэд оценил то, что я сделал от имени Джонни.

Я посмотрел на него. Он был слишком честным человеком. Конечно, он очень старался, но я не сомневался, что он лжет.

– Хорошая мысль, – сказал я. – Итак, вы не виделись и не разговаривали с Джонни с тех пор, как он исчез?

Он снова помедлил, потом пару раз затянулся трубкой и пробормотал, не глядя на меня:

– Нет.

После этого я уже не сомневался, что он говорит неправду.

– Ну что ж, благодарю, мистер Воткинс. Возможно, мне придется побеспокоить вас еще раз.

Повернувшись, я пошел к выходу. Мне его было даже немного жалко, такой у него был несчастный, пристыженный вид.

Добравшись до шоссе на Сирл, я выключил мотор, остановил машину на обочине, закурил и стал обдумывать свой предстоящий визит к полковнику Парнэллу по его возвращении из Вашингтона. Время бежало, оставалось всего три дня. Я не сомневался, что как только он прочитает мое донесение, то сразу же закроет это дело. Во-первых, на него нет денег. Во-вторых, из рапорта явствует, что смерть Митчелла не что иное, как фиговый листок. Парнэллу не захочется, чтобы национальный герой был изобличен как преступный распространитель наркотиков. Ну и потом, в конце концов, кому какое дело до того, что случилось с Джонни Джексоном?

Впрочем, меня это очень интересовало!

В этом деле было столько неясностей, которые следовало бы уточнить. Я вынужден был сознаться, что сейчас я ни капельки не приблизился к решению возложенной на меня задачи.

Мне вспомнились слова отца: «Когда ты зайдешь в тупик, сын, возвращайся в исходную точку, и, возможно, если ты хорошенько подумаешь, тебе удастся найти важный ход, который ты раньше проглядел».

Я определенно зашел в тупик, поэтому вернулся назад.

Фрэдерик Джексон, фермер-лягушатник, поручил полковнику Парнэллу разыскать его внука Джонни. Он уплатил ретейнер в сотню долларов, напомнив полковнику, что его сын Митч, отец Джонни, был награжден медалью «Почета». Таким образом, полковник не мог отказаться от этого задания и поручил мне заняться расследованием.

Я обнаружил следующее:

Фрэд Джексон был убит. Чтобы защитить шерифа-пьяницу и не допустить к расследованию полицию штата, коронер доктор Стид вынес вердикт о самоубийстве. Под кроватью Фрэда имелось скрытое отверстие, тайник, в котором тот, наверное, хранил свои сбережения. Кто-то очистил хижину, прихватив с собой медаль Митча и деньги Фрэда. Городские слухи указывали, что Митч был отпетым негодяем, который проводил время с другим подонком Сидом Воткинсом. Они вместе воровали и чинили дебоши. Обоих призвали в армию. В город, вскоре после отъезда отца, явился девятилетний мальчик, который разыскивал своего деда Фрэда Джексона. Мальчик дал почтальону письмо, адресованное миссис Стелле Коста. Мальчик остался жить у деда и до четырнадцати лет посещал школу. Тут пришло известие о гибели Митча и о награждении его медалью. Джонни бросил школу. Последующие шесть лет его ни разу не видел никто из тех людей, которые бывали на ферме Джексона.

Один Воткинс был уверен, что он никуда не уходил. Затем, два месяца назад он удрал, и тогда Фрэд попросил Парнэлла разыскать его.

В течение шести лет после смерти Митча на имя Фрэда каждый месяц приходит конверт из Майами. Хотя армейские офицеры были высокого мнения о Митче, негр-сержант Хэнк Смит заявил, что тот был толкачом наркотиков и погиб, пытаясь сохранить своих молодых клиентов, которые и были источником его немалого дохода.

Смит был раздавлен каким-то водителем, который удрал с места наезда.

Мне сначала пригрозил высокий негр, потом на меня напали два подонка. Затем еще надо было подумать о Гарри Везерспуне: бывший агент в армии по борьбе с наркотиками намеревался арестовать Митча Джексона как раз перед тем, как тот погиб геройской смертью. Везерспун хотел приобрести ферму Джексона. Через своего адвоката Эдвардса Венболта он поместил объявление для Джонни, но теперь утратил к этому делу интерес. Завещание Фрэда было составлено должным образом: его ферма и деньги переходили к Митчу, в случае же его смерти – к его отпрыску мужского пола, рожденному в браке или незаконно. Таким образом Джонни наследовал ферму и неизвестное состояние Фрэда. Стелла Коста, видимо мать Джонни, работала в сомнительном ночном клубе, который принадлежит мексиканцу Рейзу. Молоденькая танцовщица, занимающаяся стриптизом, Ви-Ви Мэнсел, заменившая Стеллу после того, как та ушла из клуба, заявила, что Стелла умерла от повышенной дозы героина, а Джонни, ее сын, был педерастом, связанным с каким-то негром. Ви-Ви пользовалась спортивной машиной, принадлежавшей Филлис Стобарт, которая год назад вышла замуж за богатого бывшего торговца Герберта Стобарта. Волли Воткинс, отец Сида Воткинса, регулярно встречался с Джонни, когда тот приходил в его бакалейную лавку. Он сказал мне, что положил цветы на могилу Фрэда, потому что, как он считает, Джонни захотел бы это сделать, но Волли был неопытным лжецом, и я был уверен, что он до сих пор связан с Джонни.

Я все это разложил по полочкам и в который раз подумал о том, что еще очень многое следовало узнать.

Поскольку я находился в какой-то миле от фермы Джексона и поскольку у меня было еще целых два часа до ленча, я решил еще раз съездить туда и хорошенько проверить, не прозевал ли я чего-нибудь. Тщательный обыск без Билла Андерсона, который меня отвлекал, мог что-то дать.

Я завел мотор и поехал к ферме. Проехав по узенькой аллее до поворота, я остановил машину и дальше пошел пешком.

Выйдя на открытое место, я остановился, чтобы посмотреть на домик. Дверь была распахнута. Кваканье лягушек заглушало все другие звуки. Меня снова потрясла какая-то зловещая атмосфера, царившая в этом месте.

Автоматически я расстегнул среднюю пуговицу пиджака, чтобы иметь возможность моментально выхватить оружие. Я прошел мимо колодца и деревянной лохани на подмостках, в которой стирал Джонни белье для старого Фрэда, затем подошел к двери хижины.

Какое-то мгновение я стоял в тусклом освещении помещения. Хотя солнце было ярким и горячим, оно едва проникало сквозь покрытые грязью окна.

Первая комната выглядела так, как будто она подвергалась нападению вандалов. У стола были оторваны ножки, у стульев спинки, пыльный ковер был отброшен в сторону. Кто-то порубил стены, проделав большие дыры в бревнах. Два кресла были вспороты, из них вытащена набивка, которая свисала клочьями, как внутренности какого-то убитого животного.

Подивившись разгрому, я прошел к спальне Фрэда. Здесь была точно такая же картина: волос из матраца устилал весь пол. Двери кладовки были сорваны с петель, задняя стенка в ней была обработана топором. Грязная одежда Фрэда валялась беспорядочной кучей на полу.

И во второй спальне все было перевернуто, порублено, порезано.

Я вытер пот со лба, растерянно оглядываясь.

Сюда кто-то приходил, решив во что бы то ни стало что-то отыскать. Картина разгрома говорила мне о том, что не стоит тратить времени на дальнейшие поиски.

Я вышел на солнце. Почти оглушающее кваканье лягушек не давало возможности сосредоточиться.

Я решил, что мне необходимо сообщить шерифу Тиму Мейзону о том, что здесь произошло. Несомненно, это не хулиганский поступок каких-то молодчиков, кто-то искал деньги Фрэда. Пустая дыра под кроватью не убедила кладоискателя, что деньги уже кто-то забрал.

Я было уже пошел к машине, но тут меня неожиданно что-то подтолкнуло пойти еще раз взглянуть на пруд. Иной раз у меня внезапно появляются вот такие импульсивные желания, а это было очень сильным.

Пока я шел по узенькой дорожке к пруду, скрытому зарослями деревьев, неумолкавшее кваканье отдавалось у меня в голове.

Я чувствовал себя бесконечно одиноким и брошенным, от этого почему-то было тревожно, так что я прибегнул к испытанному способу: нащупал свой 38-й, но это не вселило уверенности.

Я неслышно подошел к пруду.

На противоположном берегу сидели, как мне показалось, сотни лягушек, целая зеленая семья. Я двинулся вперед, стараясь не производить никакого шума.

Густо поросший водорослями, затянутый тиной пруд как будто впитал в себя жар сияющего на небе солнца.

Позади пруда имелось что-то вроде плота, на котором сидели десятки лягушек. Я подошел ближе и замер, даже перестал дышать, когда различил человеческую руку.

Это был вовсе не плот, а утопленник!

Я захлопал в ладоши, и немедленно все до одной лягушки исчезли. Продолжая рассматривать мертвеца, я увидел у него на голове огромную лягушку. Я махнул рукой, она квакнула и неохотно плюхнулась в воду.

Теперь я уже разглядел, что в пруду находилось тело Гарри Везерспуна.