Тропа ведьм. Слезы навий Геярова Ная

– Дура, – прошептал в опустевшую залу. Прикрыл глаза, схватился за сердце, предчувствие острой занозой кольнуло в области ребер. «Она не посмеет, – попытался успокоить себя. И снова болезненный укол. – Посмеет, еще как посмеет, ты никогда не был для нее указом!»

Некоторое время он сидел, с трудом переводя дух, когда же смог, выкрикнул, насколько хватило сил:

– Святозар!

Дверь стремительно открылась, быстрым шагом вошел высокий воин, глава стражи. Стянул с головы шлем, обнажая длинные русые волосы, упавшие на плечи. Припал на колено в поклоне. Вот уж кто и правда из доверенных остался, старая гвардия. Этот не подведет.

– Не выпускать Нейлу из дворца.

Святозар вскинул голову:

– Она уже покинула покои, правитель.

Карах вцепился руками в подлокотники. Святозар вскочил, видя, как враз посерело лицо правителя:

– Я приведу знахаря.

– Не поможет знахарь, – прошептал Карах. – Найди мне ее и верни, пока бед не наделала. Но так, чтобы никто…

Начальник стражи поднялся с колен, отвесил поклон:

– Служу Нугору! – отдал честь и вышел из залы.

Громко лязгнули о стену ножны. Советница холодным взглядом смерила пухлое дрожащее тело владельца гостиницы «Дымное». Сильный, но глуповатый молодой страж крепко вжимал его в стену. Поигрывал кинжалом в руке. И ухмылялся. Ему явно нравилась его работа. Ленивый на подвиги, но с удовольствием показывающий силу более слабым. Таких сейчас в Нугоре каждый второй из молодняка, и все пытаются перед соглядатаями выслужиться, авось и нарекут. И ведь не боятся души терять. Не дорожат. Не понимают. А намедни новый начальник китаровских соглядатаев приезжал. Молод, но хорош стервец – и тело статное, и речи льстивые. С тех пор молодая стража и вовсе из кожи вон лезет. Доверенных уж, поди, по пальцам пересчитать можно. Да и в тех уверенности нет, слишком слащаво улыбаются и смотрят на нее маслеными глазами, коли б не слухи о ее связи с правителем, и не посмотрели бы, что советница. Ах, как бы она хотела их всех… В кулак, по стене, чтобы соплями захлебнулись. Потому и готова была на договор с тем, на кого в былое время побоялась бы взор поднять. А теперь ишь как оно выходит, готова переступить через собственные страхи и омерзение, а все потому, что даже так надежнее, чем смазливые, озабоченные юнцы стражи.

Она перевела взгляд на второго стража, того, что стоял у порога. Он кутался в длинный плащ, пряча лик и стараясь не прикасаться к деревянной притолоке. Нейла поежилась. Даже не видя глаз и лица, чувствовала исходящую от него жуть. Только надеяться более не на кого. Нейла с трудом оторвала взгляд, подняла опрокинутый стул, тряхнула головой, сбрасывая навеянный страх. Села, забросив ногу на ногу и не сводя презрительного взгляда с домовладельца.

– Они м-меня пытали… – покрываясь испариной, блеял тот.

– Тебе полезно, – прошелестел голос советницы. – Может, жирка лишнего стряхнешь. Так куда они направились?

– Г-глава обоз домой воротил… Сказал, не будет продаж, ежели соглядатаев столько, нечего и время терять… – сбивчивой скороговоркой выдавливал Сезим, исподтишка косился на печь – там, за заслонкой таилась сума. Лишь бы не заглянули. Не забрали. А там… Выкрутится как-нибудь. А без сумы куда идти? Все расскажет, лишь бы не забрали. Отпустят, схватит добришко – и подальше. Слышал, на западе, в Улар-городе, много людей, там и затеряется. Прикупит небольшой постоялый дворик да начнет все сначала. Ему не привыкать. Главное, выпутаться сейчас.

– Меня не волнует глава какой-то деревеньки! – Рука стража, сжимающая горло Сезима, приподняла его над полом. Он начал болтать ногами и хвататься за облаченные в перчатки руки, пытаясь оттянуть их от собственной шеи. Советница качнула головой, страж опустил задыхающегося Сезима на пол.

– На восток, – начал ловить тот воздух.

– Кто вывел?

Сезим съежился.

– Они меня пытали, – начал снова плаксиво.

– Через врата не проходили, – задумчиво смотрела на него Нейла. – Тайный ход? Ты знаешь тайный ход из города! – Стремительно поднялась, щелкнула пальцами, и домовладелец вновь повис между полом и потолком.

– Где ход? – подошла вплотную Нейла.

Сезим замахал руками:

– Расскажу!

– Не расскажешь, – хмыкнула Нейла. – Отведешь!

Сезим побледнел. Косо глянул на печь. Жалко стало себя и добро, таившееся в суме. Нехорошо все выходило. И предчувствие тяжелое сдавило грудную клетку похлеще руки стража.

– По-ка-жу!

– Замечательно! – Щелчок. Пухлое тело с грохотом упало на пол.

Тут же Сезим вскочил и поспешил к выбитой двери, лежащей в зияющем пустотой проеме.

– Все, все покажу! – зачастил он, потирая шею.

Нейла улыбалась, но такой улыбкой, что Сезим бегом бросился из дома, на ходу указывая путь в подворотню.

Нейла уже почти вышла, остановилась, вернулась, глянула на образ в углу, с укором смотрящий на происходящее в гостинице. Подняла было руку, чтобы перекреститься, но вместо этого взяла лампаду и опрокинула на пол. Огонек вспыхнул, затрещал на дощатом полу, растекаясь вместе с лужицей масла. Нейла пнула лампаду к опрокинутому столу и только тогда вышла.

Сезим торопливо перебирал ногами по каменистому переулку. Уже подходя, с тоской подумал: «Эх, жаль, туман не спал, а то, гляди, и бесы бы увидели, спустились, с ними все сговорчивей получилось бы! И понесло ж назад в «Дымное». А ведь глава Радомир предупреждал. И чего с ними не ушел? Побоялся, что увидят добришко. Испугался? Нет, жлобство задушило. Авось потребуют делиться. А оно вишь как вышло». Он бы и рад уж делиться. Да разве советнице его добро нужно? Ох, и чего он сразу не ушел? И черт бы с этими побрякушками!

– Кто? – прошелестел голос из покосившегося домика.

– Гости! – рявкнул страж и одним легким ударом выбил дверь. Мужичок в засаленной рубахе ойкнул, бросился к окну, но его перехватил быстрый выпад меча. Мужичок закатил глаза, ойкнул и осел, прижимая руки к разрастающемуся на рубахе кровавому пятну. Сезим, втолкнутый в избу, побледнел, увидев кума, царапающего в предсмертной агонии грязный пол. Бросился вон из хаты, но был откинут назад рукой стража.

– Показывай! – ткнула в лицо кулаком Нейла. Сезим пошатнулся. На трясущихся ногах прошел к печи, откинул с заслонки тряпицу.

Нейла кивнула:

– Вот и молодец!

Тонкое лезвие мягко вошло под сердце Сезима. Он взмахнул руками и начал заваливаться на пол.

– За что? Я же показал, – слабеющим голосом выдавил, всхлипывая. В голове зазвенело, поплыла перед глазами комната. Эх, и чего с Радомиром из города не ушел?

Нейла злорадно улыбнулась:

– Как нам показал, так и другим покажешь. – Вытерла клинок о рубаху распростертого на полу Сезима и кивнула молодому стражу: – Дальше мы сами! – И направилась к тайному ходу.

Паренек облегченно вздохнул. Покосился на второго стража и поспешил исчезнуть из мрачной хаты.

Нейла вошла в ход. Второй страж задержался. Наклонился над Сезимом. В предсмертном взоре увидел домовладелец худое лицо, глаза, наполненные чернотой, и тьму, прятавшуюся под плащом. Страж усмехнулся в лицо умирающему и направился следом за советницей.

Радомир сидел на пригорке, смотря на расстилающийся за полем город, медленно жевал сорванную сухую былинку. В небе граяли вороны. Как же привычен стал их крик. Надрывный, резкий. К неприятностям, к бедам, кои за последнее время валились на голову, как из рога изобилия. И не было им конца и края. А все с ее появлением… Хрупкой девчушки с бледным лицом и русой косой.

Она ушла.

А он не смог уйти.

В ушах стоял крик Марьи и ее укоризненный взгляд:

– Куда? Зачем она тебе? Приедешь, любую возьмешь… Я слова не скажу!

Он отвел взгляд:

– Главой тебя назначаю, баба ты умная…

Она схватила его за рукав:

– Сгинешь, Радушка!

Он отстранил ее от себя:

– Значит, судьба!

– Да не судьба это, а бес в ребро…

Он сунул ей в руки узду гнедого. Тот, чувствуя недоброе, потянулся мордой к хозяину. Радомир отвернулся:

– Храни его, оберегай. Хороший конь, и в деле помощник.

– Радомир! – заломила руки Марья. Ветер, поднявшийся поутру, разметал ей косу.

Радомир аккуратно убрал волосы с Марьиного лица. Поцеловал в дрожащие, искусанные в кровь губы:

– Уводи! Не дайте боги, следом стражу пошлют, всем несдобровать… – И пошел обратно к городу. Не оглядывался, и так знал, что смотрит вслед, стирает тайно накатившиеся слезы, прижимаясь лицом к гнедому боку его коня.

С трескотней сорвались с ближайшего дерева мелкие птахи. Радомир вскинул взгляд. От ворот отделилась одинокая фигура и направилась в его сторону. Глава поднялся, сплюнул былинку, вытер лицо рукавом.

На стража вышедший похож не был. Длинный суконный плащ, походка хоть и уверенная, да слишком торопливая. Трава ложилась от ветра, прохожий придерживал полы. Может, кто из горожан или купцов? Зачем? Ярмарка только началась. Если началась. Прохожий уверенно приближался. Радомир поднялся, но с тропы не сошел.

Порывом у прохожего распахнуло плащ. Радомир похолодел. Под плащом вышедшего блеснули на солнечном свете кольчуга и витиеватая ручка меча, такие лишь у военных Нугора.

– Мира тебе, глава Радомир! – Остановился прохожий в десятке шагов от главы, буравя того пристальными синими глазами.

Радомир узнал голос. Да и лицо трудно забыть, слишком уверенное, с четко очерченными скулами. Случалось, встречались. И в поселке у них он был, пушнину к царскому двору да для ратных выбирал. Сам лично выбирал.

– И тебе добро, Святозар! Далеко ли путь держишь, да в одиночестве?

– По твою душу, светлый глава Радомир. – Голос у Святозара спокойный, не озлобленный. Он и в былое время отличался честностью, бесстрашием и верностью Нугору.

– Вот даже как? – У Радомира по спине озноб прошел. С таким сражаться – сразу себе смертный приговор подписывать, потому за клинок, висевший на поясе, хвататься не спешил.

Глава стражи приблизился. Радомир все же опустил руку поближе к оружию.

– Убери руки от кинжала. Не с лихим делом по следу твоему пошел. – Святозар поправил вздыбленные ветром светлые волосы, подернутые уж кое-где сединой.

Глава кивнул, но руки не убрал. Святозар лишь ухмыльнулся.

– Не выстоишь, – сказал тихо. Радомир это и сам знал. Да только без боя сдаваться не желал. – Не нужна мне смерть твоя, – сложил Святозар руки на груди, – за помощью шел.

– Помощь главе стражи нугоровской? Чем же мелкий глава селенья дальнего помочь может? Разве что пушниной.

– Пушнина мне ни к чему, – улыбнулся Святозар. Но улыбка тут же пропала, а рука молниеносно выхватила меч. Радомир мгновенно встал в стойку, извлек и свой клинок. И сразу понял, что не по нему обнажено оружие. За спиной раздался шум раздвигаемых кустов. Радомир про себя чертыхнулся. Смотри, какой страх на него Святозар нагоняет, не услышал приближения чужака. А ведь такого не бывало! Слух для охотника поважней оружия в руках.

Радомир покосился в сторону, не выпуская из вида и Святозара. Тот весь собрался. Поджал губы. Рука сделала быстрый выпад. Радомир отскочил в сторону и одновременно оглянулся. Сверкающее лезвие меча вошло в незваного гостя. Тот покачнулся, рыкнул глухо, ухватившись костлявыми руками за лезвие. С силой дернул острие, освобождая тело. Святозар вывернулся от удара мертвяка, снова свистнул меч. Нежить ловко отпрыгнула, быстрым шагом скользнула к Радомиру и схватила его за плечо. Тот охнул, когда вторая рука мертвеца легла на рукоять кинжала. Да что с ним такое? Не услышал, а теперь и отпора дать не может! От злости у него вспыхнуло лицо, рука выдернула клинок из цепких пальцев нежити. Но замахнуться он не успел, как не успел сделать очередной выпад и подскочивший Святозар. Нежить качнула головой, выведя нечленораздельное:

– Ни-ни-ник…

Святозар даже в лице изменился. Мертвец погладил Радомира по плечу, нападать не собирался. Святозар так и застыл с занесенным оружием над головой мертвяка.

– Говорит! – выдохнул потрясенно. Но тут же пришел в себя, перекинул поудобнее меч.

– Не тронь, не убивать он пришел, – отшвырнул мертвеца от разящего удара Радомир.

– Ты… ты! – оттолкнул его Святозар.

Радомир вцепился в руку главе стражи. С холодом и спокойствием посмотрел в горящие гневом глаза:

– За последнее время я многое видал. Если бы он хотел, то я уже не вел бы речей с тобой.

Святозар сощурил глаза, посмотрел с недоверием на поднимающуюся с земли нежить.

– Ни-ни-ник… – потянул снова руку мертвец, обернув лицо с пустыми глазницами к Радомиру. Глава поежился и хоть понимал, что правда в его словах, но как же неприятно и муторно смотреть в мертвое лицо, в то, как пытаются ворочаться изъеденные гнилью губы, на почти оголенный череп, на котором только кое-где еще остались светло-русые проплешины волос.

– Ника! – выдавил мертвец.

Радомир вложил клинок в ножны:

– Ушла Ника.

Мертвец опустил голову. Ветер трепал порванные одежды на костлявом теле.

– Ку-ку-да?

– На восток. – Он покосился на вслушивающегося в разговор Святозара. Вздохнул и выдавил: – В Обитель.

Мертвец тяжко вздохнул, протянул Радомиру руку:

– Спа-пасибо!

Тот, с трудом сдерживая омерзение, пожал разлагающуюся плоть. Нежить кивнула и торопливо скрылась в кустах.

Святозар спрятал меч, посмотрел в сторону ушедшего мертвеца.

– Вона какие времена пошли, ведьмы по городам шастают, люди с нежитью разговаривают. Перемены!

– К добру ли? – поморщился Радомир. – Так по какому делу искал меня великий страж?

Святозар обернулся. Недоверие скользнуло по лицу:

– А я вижу, ты никак в город воротиться решил?

– Если и так!.. – свел брови глава. – Какое до того дело нугорской страже?

– Никакого, – согласно кивнул Святозар. – Слышали мы, что привез ты в город девчонку-ведьму.

Радомир присел на валун у края тропы. Подумал и сунул руку под дубленый кафтан. Давно уж не курил, годков десять, не менее, а тут рука сама потянулась, достала сигаретку из картонной коробочки. Помнится, в прошлом году на ярмарке брал. Не от желания, от любопытства, на поселке-то все самокрутками балуются. А тут такое… Да еще на коробочке рисунок зверя невиданного и надпись на языке заморском. Понять, что было написано, не представлялось возможным. На поселке читать никто не умел, ни на заморском, ни на каком.

Сигаретка покрутилась в пальцах, Святозар достал огниво и ударил пластинкой о кремень, дал прикурить.

Радомир затянулся. Он давно не брал в руки курева. В легких запершило, он закашлялся. Святозар похлопал по спине.

– Ну уж и не курил бы! – сказал с пониманием.

– Времена такие, – отмахнулся глава и снова затянулся, вторая струя пошла легче, давая мягкое горьковатое успокоение. – Хозяин «Дымного» растрепал?

Святозар пожал плечами, присел рядом, достал из котомки уже скрученную самокрутку. Чиркнул огнивом.

– Мне по ямам ходить незачем. На то стража есть. Они и донесли, что вы по раннему утру покинули Нугор.

Глава кивнул. Затянулся. Ветер разносил дым. Кланялись ветви деревьев, гнулись кусты. Двое сидели на валуне, смотря задумчиво в сторону города. Сидели молча, каждый думал о своем. Радомир докурил, растер окурок носком сапога по земле.

– На восток?

– На восток, – кивнул, поднимаясь, Святозар, откидывая недокуренную самокрутку, и поправил в ножнах меч.

«Дымное» выделялось на улице темным пятном. Обгорелые окна еще коптили, выбрасывая в небо черные клубы. Несколько мужиков из соседних домов пытались засыпать землей то, что осталось. Тройка полных баб стояла поодаль и, покачивая головами, обсуждала пожар, закатывая глаза, в которых не было ни толики сожаления.

Святозар и Радомир остановились, не подходя близко к «Дымному».

– Однако! – присвистнул Радомир и поглубже натянул капюшон. Опасливо покосился на женщин, не узнает ли кто недавних постояльцев, не заподозрит ли. И тут же добавил: – Не мы, Бог свидетель. – И поднял руку в знамении.

– Не божись! Верю. – Святозар хмурился. Отошел к бабам, через минуту вернулся еще более смурый. – Нейла побывала. Видели соседи, как с двумя стражами заходила.

Радомир ничего не ответил. Сезима было жалко. Ведь еще утром с ним говорил.

– Здесь стой! – приказал Святозар.

У главы лицо повело. Уж не решил ли начальник стражи, что это Радомир с ним идет? Разве ж не сам о помощи просил? А тот внимания на главу не обратил, поморщившись от зловония, направился к обгоревшей гостинице. От дыма щипало глаза.

Кто-то из мужиков успел выкрикнуть:

– Куда? Задохнешься, дурень… – И тут же прикусил язык, взглянув в лицо и узнав входящего. Вышел Святозар быстро. Откашлялся, вытирая с лица копоть. Прошел к Радомиру и бросил к ногам прокопченную тлеющую суму.

– За печью, железными крышками укрытая, потому и не успела сгореть. Хозяин наш, видать, собирался покинуть город.

– Я его предупреждал, чтобы не совался обратно в «Дымное», предлагал с нами из города выйти. – Радомир пнул суму. Та звякнула. Он опустился на колени и, вытряхнув содержимое, присвистнул: – Жадность сгубила.

На камнях лежали позолоченные монеты, серебряная посуда. Радомир покопался, вытащил тонкую золотую цепочку с распятием, покрутил в руках, бросил обратно в кучу:

– Видать, сердобольный хозяин не только постоем прирабатывал.

Святозар хмыкнул, подавил сочувственный вздох:

– Куда дальше?

Радомир усмехнулся. Приказного тона в голосе начальника уже не было.

– К восточным трущобам. – Вытер руки о плащ. Мужики у погорелого дома с интересом посматривали на них, но больше на вытряхнутое добро. Глава начал собирать его назад в суму.

Святозар положил руку на его плечо:

– Оставь, не бери греха. Не наше. Один уже расплатился за него…

Радомир кивнул, выпрямился:

– Думаешь, она его?.. – От мысли о смерти хозяина постоялого двора стало не по себе. Мужик он, конечно, гнилой, но смерти глава ему не желал.

– Не думаю, знаю. – Святозар пнул мешок и направился к узкому переулку.

Не успели они в него войти, как мужики бросились к вещам, начали наперебой выхватывать. Послышалась ругань. Радомир хмыкнул и свернул между домами.

Шли, по обычаю, молча.

В косом проеме захолустного домика в восточных трущобах Святозар присвистнул:

– Кровью пахнет!

Щелкнул огнивом, вспыхнул тусклый огонек.

– Незачем свет, – проговорил, подойдя со спины, Радомир, заставив Святозара вздрогнуть от неожиданности. Огниво обожгло пальцы, он махнул рукой, огонек пропал.

– И мертвыми стелился путь ее… – зловеще прошептал Радомир и смолк. – Тшш… – и пропал в темноте лачуги. – Ох ты ж! Жив? – донесся голос от печи.

В ответ послышался едва слышный стон. Святозар на ощупь прошел на голос.

– Лучину в углу возьми, – на ухо ему просипел Радомир.

Святозар снова чертыхнулся. И все-таки охотник Радомир знатный, движется неслышно, будто зверь дикий.

Лучину Святозар нашел с третьего раза. В двух углах только паутину собрал. Щепка зажглась не сразу. После третьего раза полыхнул огонек и тускло осветил избу. Радомир сидел на полу, придерживая голову полного мужчины.

– Сезим! – удивленно приподнял брови Святозар. – Живой!

– Я бы не был так уверен, – осадил его Радомир и покачал головой. – Дух испускает. Не жилец уж.

Сезим стеклянными глазами смотрел в потолок, грудь тяжело вздымалась, испуская хриплый свист.

– Пожалел, – шелестел едва слышный голос. – Не послушал, не пошел… А ты говорил… Поплатился. Ты, – голос стал почти неслышен, – бойся того, кто рядом с ней…

– Кто с ней?

Ответить Сезим не успел.

– Куда ушла советница? – перебивая, подскочил к умирающему Святозар, схватил за плечо, встряхивая.

Радомир посмотрел на него неодобрительно. Но Сезим услышал, и даже на миг появилось осознание в глазах. Чуть приподняв окровавленную руку, указал на заслонку и судорожно выдохнул. По телу прошла судорога, глаза невидяще уставились в закопченный потолок.

– Преставился. – Радомир провел по лицу Сезима, прикрывая омертвевшие глаза. «Бойся того, кто рядом с ней!» Что ж, и за то спасибо, никчемный человечек Сезим.

Святозар уже откидывал заслонку.

– Я забыл спросить, а ты чего вернулся-то?

Радомир положил голову покойного на пол. Перекрестился.

– Судьба повела, – ответил неохотно и, встав, направился к темному ходу.