Черный человек Морган Ричард

Глава 14

Она проснулась от криков.

В замешательстве ей подумалось, что на рынке под окнами произошла кража или кто-то слишком громко торгуется. Ритмичность возгласов разорвала пелену сна, она вспомнила, где находится – в бараке на станции – и резко села на узкой казенной постели. Разум казался каким-то неумытым из-за отсутствия сина. Сквозь поеденные молью вариполярные занавески на окне в комнату просачивался восход, жемчужно-серый свет лежал на потолке и размытыми полосами спускался по стене. Она посмотрела на часы и застонала. Скандирование снаружи было слишком невнятным, чтобы уловить смысл, но ей незачем было разбирать слова.

На столике возле кровати зазвонил ее телефон.

– Да?

В ухо полился голос Нортона:

– Слышишь фанатиков?

– Я же не сплю, как можно не слышать?

– И то верно, Сев. Если бы мы остались в городе, нам бы капец пришел. Твой поганый полицейский ход мыслей снова нас спас.

– А то! – Она отбросила простыню, спустила на пол ноги и покрылась гусиной кожей – воздух в комнате был прохладным. – Выходит, у Парриса есть друзья в Таллахасси.

– Больше того, – в голосе Нортона слышалась мрачная усмешка, – он пошел на медиаканалы. Про нас говорят в программе «Доброе утро, Юг».

– Вот блин! – Она шарила по полу свободной рукой в поисках одежды. – Как думаешь, мы еще сможем благополучно отсюда свалить?

– Ну не на суборбе, это уж точно. Кто бы ни скрывал от Южной Флориды правду о генетическом статусе Марсалиса, это уже в прошлом. Он раскрыт. Может, Паррис его сдал, а может, кто-то в верхах.

– Скорее все же Паррис.

– Ну, так или иначе, у обоих ворот пятьдесят с лихом иисуслендцев, дороги на подъезде заблокированы в лучшем случае на пару километров. С виду это настоящие фанатики из серии «умрем за Господа». Мне только что позвонила наша пресс-атташе в Майами, она говорит, что очередь из желающих проповедовать в прямом эфире выстроилась отсюда аж до Аляски. – Севджи снова услышала, что он усмехнулся. – Мы, как бы, уже не то что увозим виновного от республиканского правосудия, Сев. Мы укрываем того, кто мерзок в глазах Господа.

– Замечательно! Что будем делать? – Севджи сунула руку в рукав. – Полетим домой по старинке? У КОЛИН же есть несколько обычных самолетов бизнес-класса? Чтобы возить важных шишек на короткие расстояния.

– Думаю, да.

– И нас не подстрелят при пересечении воздушных границ Республики?

Нортон ничего не сказал. Уже наполовину застегнув рубашку, Севджи вспомнила о поддерживающих чашечках и снова разлепила шов, шаря взглядом по полу.

– Ладно тебе, Том. Ты не можешь всерьез считать…

– Ладно, вероятно, они не станут нас сбивать, но вполне могут вынудить пилота приземлиться и высадить нас в международном аэропорту Майами. От нас тут не в восторге, Сев.

– От нас ни хера нигде не в восторге, – пробормотала она, заметила в изножье кровати прозрачное поблескивание, двумя пальцами выудила чашечку и вложила в нее правую грудь. – Хорошо, Том. Что ты предлагаешь?

– Давай я поговорю с Николсоном. – Она фыркнула, и Нортон продолжил – Сев, он, может, и козел, но пока еще он козел, ответственный за операцию. Ему тоже будет не очень хорошо, если мы в конце концов приземлимся в какой-нибудь тюрьме Майами.

Севджи бродила по темноватой комнате в поисках второй чашечки.

– Николсон не полезет в драку на государственном уровне, и ты это знаешь, Том. Он слишком политическое животное, чтобы расстраивать влиятельных людей. Если Таллахасси возьмется за это дело всерьез, нас здесь бросят.

Нортон явно колебался. Звуки скандирующей толпы доносились издалека, как прибой. Севджи нашла чашечку под кроватью, достала ее и неловко, левой рукой приспособила в нее левую грудь. Потом присела на краешек кровати и принялась снова залеплять шов.

– Скажи, что я ошибаюсь, Том.

– Думаю, ты ошибаешься, Сев. Николсон воспримет это как вмешательство в дела службы безопасности КОЛИН, в его вотчину. Такая ситуация плохо скажется на его образе. Даже если он сам непосредственно не станет бодаться с Таллахасси, то непременно обратится выше, прилепив к делу ярлычок «сверхсрочно».

– А мы тем временем что? Сидим тут и ждем?

– Существуют и более неприятные места, где приходится сидеть, Сев. – Он вздохнул. – Смотри, в худшем из случаев ты просто проведешь денек на пляже со своим новым дружком.

Севджи отняла телефон от уха и уставилась на него. Маленький серый матовый экранчик выглядел совершенно невинным. Нортон не включил видеосвязь.

– Пошел в жопу, Том.

– Это была шутка, Сев.

– Да? Тогда в следующий раз, когда будешь на Пятой авеню, прикупи там себе новое чувство юмора, мудозвон.

Она сбросила звонок.

Со смотровой башни все казалось не так уж страшно. Несколько сотен пестро одетых мужчин и женщин слонялись перед воротами станции, пока какой-то убеленный сединами тип декламировал с переносной пластмассовой трибуны слева от дороги. В воздухе над толпой колыхалось несколько дурных, любительски намалеванных голотранспарантов. Вдоль подъездной дороги были припаркованы «капли» и несколько старомодных автомобилей с двигателями внутреннего сгорания. Возле некоторых, привалившись, в одиночестве или по двое, стояли люди. Утреннее солнце поблескивало на металлических поверхностях, отражалось от стекол. В небе кружило несколько вертолетов, судя по цветам, принадлежавших разным медиаканалам.

Да, отсюда все выглядело не слишком страшно, но сейчас они находились в добрых двухстах метрах от ворот, шум казался слабым, разглядеть детали было сложно. Еще будучи патрульной, Севджи несколько раз работала на массовых беспорядках и по опыту знала, как опасно выносить поспешные суждения о подобных случаях. Знала, как быстро все может измениться.

– …может иметь облик человека, но да не обманет вас его лик. – Усиленные микрофоном слова неслись с трибуны, звучали они пока не слишком надрывно. Как всякий проповедник, он разгонялся постепенно. – Человек создан по образу и подобию Господа в Божией любви. А это существо… Оно было создано самонадеянными грешниками, осквернившими семя, которое Господь дал нам в своей мудрости. В Библии сказано…

Севджи отключилась и с прищуром посмотрела на один из накренившихся вертолетов.

– Никаких признаков местной полиции? – спросила она у охранника на башне.

Он покачал головой:

– Они объявятся, только если эти клоуны начнут штурмовать ворота, не раньше. И даже тогда только потому, что знают: у нас есть право использовать оружие в случае нарушения границы.

Лицо его было бесстрастным, но в голосе совершенно точно слышались мрачные нотки. На его нашивке значилась фамилия «Ким», но Севджи сочла, что американцы корейского происхождения достаточно близки к китайцам, чтобы их связывала общая горечь. Незадолго до Раскола охваченные лихорадкой Чжан толпы не слишком разбирались, кого линчевать.

– Сомневаюсь, что до такого дойдет. – Она изобразила беззаботную уверенность. – Еще до обеда мы будем далеко отсюда, и они разойдутся по домам.

– Приятно слышать.

Она удалилась, оставив его смотреть на толпу у ограждения, и спустилась на землю по решетчатым металлическим ступеням. На территории объекта, если сравнивать с шумом снаружи, стояла зловещая тишина. Все работы с нанопричалом приостановили до тех пор, пока не минует кризис, и помещения складов стояли запертыми. Гусеничные погрузчики – десять метров в ширину – неподвижно замерли на площадке из высокопрочного бетона и на подъездных путях, будто огромные полуразобранные танки, брошенные после окончания какого-то большого боя. Их подъемные платформы пустовали.

В другом конце комплекса в облачное небо, будто гигантская Божья пожарная лестница, поднималась наностыковочная башня, рядом с которой все на земле выглядело игрушечным. Перес построили очень давно, когда пустыни Марса едва начинали осваивать, а Брэдбери представлял собой горстку герметичных куполов. Теперь нанопричал выглядел потрепанным временем и мрачным, черно-серым, и подпорок у него было слишком много. По сравнению с веселым, ярким минимализмом Сагана или Каку, Перес – ископаемое. Даже для Севджи, которая не любила нанопричалы, как их ни покрась, этот выглядел чересчур меланхолично.

– Бывали наверху?

Она обернулась и увидела Марсалиса. Тот незаметно подошел сзади и, стоя в двух метрах, с чистым интересом смотрел на нее. Это так напомнило Итана, что по позвоночнику пробежала дрожь.

– Не на этом. – Неопределенный кивок куда-то в сторону севера. – Меня готовили в Нью-Йорке. В основном в Каку. А еще я поднималась на Саган и Хокинг и была на строительстве в Левине.

– Вы говорите об этом без особого энтузиазма.

– Да.

Это заставило его улыбнуться.

– Зато деньги хорошие, так?

– Деньги хорошие, – согласилась она.

Он посмотрел на ворота, и улыбка исчезла:

– Весь шум из-за меня?

– Да, из-за вас. – Она почувствовала странное смущение, как будто республиканцы за забором были ее знакомыми, и ей приходилось покрывать их безобразия. – Вините в этом своего старого друга Парриса. Похоже, он возражает против вашего отъезда, поэтому рассказал журналистам всю вашу подноготную.

– Выходит, вы поступили умно, что заставили нас приехать сюда прошлой ночью.

Она пожала плечами:

– Я работала в программе защиты свидетелей. Научилась не полагаться на авось.

– Понимаю. – Казалось, он что-то обдумывает. – Вы собираетесь дать мне ствол?

– Это не входит в наше соглашение. Вы прочли то, что написано мелким шрифтом?

– Нет.

Это застало ее врасплох.

– Не прочли?

– Чтобы еще дольше проторчать в следственной тюрьме Иисусленда? – Он мило улыбнулся, но взгляд оставался жестким, наверное из-за воспоминаний. – Не то место, чтобы углубляться в детали, если тебя уже готовы отпустить.

– Точно. – Она прокашлялась. – Ну так мелким шрифтом написано, что КОЛИН нанимает вас в качестве консультанта, а не боевика. Так что, увы и ах, оружия вам не полагается.

– Я имею в виду, если наши иисуслендские друзья начнут штурмовать периметр.

– Этого не случится.

– Ваша уверенность вдохновляет. Мы можем отсюда улететь?

– Непохоже. Том работает по дипломатической линии, но нужно время, чтобы стало ясно, сможем ли мы рискнуть. В этой части света принято сперва стрелять, а потом уж разглядывать останки.

– Да, я тоже об этом слыхал. – Он отвернулся от забора и ворот, посмотрел на сверкающую поверхность Атлантики. – Кстати, есть идеи, почему небесные копы Штатов Кольца не шарахнули по «Гордости Хоркана» чем-нибудь самонаводящимся, когда она оказалась в их воздушном пространстве? Я слышал, эти парни тоже довольно нервные, а ситуация вполне походила на угрожающую.

– Похоже, их отговорил от этого представитель КОЛИН.

– Правда? – поднял бровь Марсалис.

– Правда. У нас сейчас хорошие отношения с ШТК, не то что с местными. В прошлом году мы подписали соглашение о прямом взаимодействии наших ИИ. Доступ к информации высокого уровня, минимальная буфферизация. Н-джинн Сагана отследил траекторию и передал корабль авиадиспетчерам Кольца. Никакой блокады, никаких проверок, кроме базовых. Корабль прошел буферы за пару наносекунд. – Севджи развела руками: – И все довольны.

– Особенно Меррин.

Она ничего не сказала. От ворот периодически доносились выкрики и смешивались с шумом океана. Через пару секунд Марсалис двинулся в сторону воды, не произнеся ни слова, не обернувшись. Он успел сделать три шага, прежде чем до нее дошло, что он ждал ее инициативы в разговоре, а когда не дождался, ушел.

– Куда вы идете? – Это прозвучало куда небрежнее, чем ей хотелось бы.

Он остановился и повернулся к Севджи.

– А что? – мрачно спросил он. – Я что, вроде как под стражей?

Вот черт!

– Нет, просто, – она сделала неловкий жест, – на случай, если мне потом понадобится быстро вас найти.

Он взвесил ее слова так же, как когда она говорила о работе в программе защиты свидетелей, и сказал:

– Я собираюсь еще разок прогуляться по пляжу. Хотите со мной?

– A-а… Нет. – Она колебалась. Он ждал. – Мне нужно разобраться с убийством Монтес, поизучать место преступления, раз уж есть время. Вдруг замечу что-то новое.

– А есть такая вероятность?

– Никогда не знаешь, где найдешь. Я смотрю на дела рук Меррина последние четыре месяца, а полиция Ангелин – нет. Может, будет что-то необычное.

– Так у вас с ними, значит, нет прямого обмена данными?

– Нет. Фактически они не принадлежат полиции ШТК. У Вольного Порта автономная полиция, она работает почти как любой полицейский департамент Республики.

– И вы не делитесь с ними тем, что вам известно?

– Нет. Я же говорю, мы не хотим паники. – Она утомленно махнула рукой туда, откуда неслись крики. – Вот, послушайте. Как вы думаете, как люди вроде этих поведут себя, когда узнают, что по Северной Америке гуляет людоед-тринадцатый, на досуге убивая невинных граждан? Помните Сандерсена?

– Эрика Сандерсена? – Пожатие плеч. – Конечно. В прошлом году я пару месяцев следил за тем, что с ним происходит, как и все остальные.

– Тогда вы должны помнить, что творилось. Семь недель – и в пяти штатах Республики чуть было не объявили военное положение. Средства массовой информации орали из каждого утюга о клонированных монстрах. Вооруженные толпы штурмовали поселение в Симерроне и пытались всех там убить. На всех границах с ШТК ввели чрезвычайный режим. Если бы Сандерсен не вышел тогда из укрытия, лихорадка Чжан снова повторилась бы. А он всего лишь сбежал. Он никого не убивал. Так что по поводу Меррина народ совсем чокнется.

– Да уж, толпы. Вы, люди, хорошо освоили трюк с толпами.

Севджи проигнорировала колкость.

– Мы просто не хотим еще одной кровавой бани, – сказала она настойчиво. – Мы поставили местную полицию в известность, что у нас тут свой интерес, и помогаем им, чем можем. Но нельзя допустить, чтобы кто-то узнал все факты.

Он кивнул. Казалось, о прогулке по пляжу забыто.

– И что вы им скармливаете?

– Легенда для Республики – «Марсианские технологии». Преступная организация и сеть распространителей сцепились из-за какой-то новой МарсТеховской разработки. – От этих слов на языке остался мерзкий привкус, они прозвучали надуманно и неубедительно, словно туманное заявление некой корпорации. Она заставила себя не скривиться и заспешила: – Учитывая, что среди убитых есть подонки вроде Эдди Танаки, в эту версию легко поверили. А если погиб человек приличный, мы разыгрываем карту сопутствующих потерь, говорим о невинной жертве перестрелки или что его с кем-то спутали.

– Звучит не слишком убедительно. А с генетическими следами как поступаете?

– Прячем. Н-джинны КОЛИН имеют доступ к полицейским базам данных по всей Северной Америке; они выуживают все, что подходит по портфолио. Обычно это происходит задолго до того, как судебные медики успевают сделать генетический скан следов на месте преступления, так что в большинстве случаев никто не докапывается до замешанного в деле тринадцатого.

– В большинстве случаев?

– Ага, была парочка медэкспертов, которых мы попросили молчать в тряпочку. – Она смотрела в сторону. – Имея полномочия КОЛИН, это нетрудно.

– Конечно, а как же иначе!

Севджи почувствовала, что краснеет.

– Послушайте, я должна вернуться. А вы на пляж собирались, вот и отлично.

– Нет, я, пожалуй, пойду с вами.

Она внимательно посмотрела на Карла. Ответный взгляд был невинным.

– Я тоже могу посмотреть на эту Монтес, – сказал он. – Начну уже отрабатывать свой хлеб.

В итоге они вместе пересекли площадку перед смотровой башней и направились к главному зданию. День был жаркий, и Севджи ощутила легкий запах собственного пота. Она пожалела, что не приняла душ до того, как вывалилась из своей комнаты и начала действовать.

– Так вы говорили, – продолжил Марсалис, – Республика не в курсе, что все это связано с «Гордостью Хоркана».

– Да. Журналистам сказали, что на корабле нет выживших. Что на борту были случаи каннибализма, и что все, кто еще оставался в живых, погибли при крушении. Ну и снимать мы им разрешили.

– Вот как!

– Да. – Губы Севджи скривились. – «Каннибал-призрак – ужас на борту космического корабля. Кликните, чтобы увидеть остальные фотографии». Сработало изумительно, это было на каждом сайте в сети. Никто и не вспомнил о журналистских расследованиях.

– Ловко.

Она пожала плечами:

– Обычно. Американские средства массовой информации уже лет сто предпочитают сенсации фактам, а Раскол только посодействовал этому. Как бы то ни было, то, что Меррин выжил в крушении, действительно чудо. В смысле ему пришлось найти способ задурить систему и снова залечь в криокапсулу, которую взломали к херам так, что криогенный протокол больше не работал. А он с этим справился, он умудрился заставить капсулу опять наполниться гелем, залить живое, неусыпленное тело…

– Ну у него было время, чтобы поработать над этим.

– Я знаю. Но это только начало. Он должен был лежать в капсуле в полном сознании и позволить системе утопить его. И его легкие не взбунтовались, он бодрствовал и вдыхал гель добрых двадцать минут, пока «Гордость Хоркана» делала последний заход на стыковку, корректировала курс и приводнялась.

Похожая на динозавра громада погрузчика справа от них закрыла утреннее солнце. Севджи слегка поежилась, когда они оказались в тени. Она почти осуждающе взглянула на Марсалиса.

– Не хотите представить, каково это, когда ты заперт в стоячем гробу, а это дерьмо набивается в нос, в рот, в горло, заливает их, заполняет легкие, давит на глазные яблоки, а вокруг все трясется, как будто корабль вот-вот развалится на части, а может, уже это делает, – ведь план именно таков. Можете представить, каково это?

– Я пытаюсь, – сказал он мягко. – Нам известно, как он добрался до берега?

Она кивнула.

– Первое убийство произошло в Области Залива, в Сан-Франциско, жертва – Улисс Вард. Вы видели его на карте вчера ночью. Он занимался микрофауной, магнат, хозяин морских ферм у побережья округа Марин и садков с планктоном, которые болтаются в сотне километров от берега. Для полной уверенности у нас нет подтверждающих записей со спутника, но, похоже, он оказался неподалеку, когда «Гордость Хоркана» рухнула в океан. Заинтересовался, подплыл поближе и был убит.

– Или явился туда специально, чтобы подобрать Меррина.

– Да, мы тоже об этом подумали. ШТ К-Безопасность подключили к расследованию н-джинна, но не смогли найти связи между Бардом и Меррином. Мы проверили информацию за сорок лет. Если исключить знакомство в предыдущей жизни, получается, что Варду просто не повезло, как, в общем, и показалось на первый взгляд.

– Как его убили?

– Из противоакульего гарпунника. Вы когда-нибудь видели смерть от такой штуки? – Севджи сделала выразительный жест. – Она предназначена, чтобы останавливать больших белых акул на расстоянии десяти метров – это почти портативный дезинтегратор. Кишки Варда по мебели просто размазало. И кишки его наемного работника, Эмиля Ночеры, тоже.

– Хорошенькая благодарность за спасение из океана.

– Да уж. Криминалисты сказали, что там было еще двое работников, но они сбежали.

– Их трудно винить.

– Да, к тому же они нелегалы. Похоже, как и большинство работников морских ферм. А нелегалы, даже если что и видели, не станут торчать рядом с местом преступления и давать свидетельские показания. ШТК-Без ищет их, но не особенно надеется найти.

– А там знают, в чем дело?

– В службе безопасности Кольца знают, но на этом все. Общественности ничего не известно, мы не можем допустить, чтобы она что-то пронюхала, их службы тоже этого не допустят. Отношения между Иисуслендом и ШТК далеки от идеала и без информации о каком-то парне, который пересекает их драгоценные границы так, словно это заборчик по колено.

– Но копы Штатов Кольца знают, что он совершает убийства и в Республике тоже?

– Да, их проинформировали.

– С их стороны очень мило хранить секрет исключительно из любезности к вам.

– Ну, как я уже говорила, и с той и с другой стороны границы не питают друг к другу особой любви. Штаты Кольца будут иметь неважный вид, если выяснится, что они, имея такие высокие технологии, такую мощь, не способны остановить некого психически больного убийцу, который пересекает границу и бесчинствует в Республике. Нетрудно догадаться, какие дипломатические последствия это может иметь.

– Что толку с технологий, если Бог не с вами?

– Вот именно. А если еще всплывет, что психически больной убийца еще и… гм…

– Генетически модифицированный монстр? – вкрадчиво спросил он. – Мутант?

– Я этого не говорила.

– Нет. Не говорили.

– Республика и без того загадила своим гражданам мозги на тему того, что Штаты Кольца – просто трусы, пытающиеся ублажить китайцев. А еще все эти слухи из Китая, беглецы из черных лабораторий… – Она опять пожала плечами. – Ну, можете представить, как это будет выглядеть?

– Вполне. Ничто такие пугает, как хороший монстр.

Они вышли из тени погрузчика. Севджи отвернулась от неожиданно ярких солнечных лучей и подумала, что, кажется, заметила, как по губам черного человека скользнула улыбка. Его взгляд был устремлен куда-то за кучку зданий вокруг нанопричала.

– Что-то смешное?

Он снова переключился на Севджи, но взгляда на нее не перевел.

– На самом деле нет.

Она остановилась. Еще через пару шагов он остановился тоже и повернулся к ней лицом:

– Что такое?

– Если вам есть, что сказать, – спокойно произнесла она, – то я хотела бы это услышать. Не будет толку, если вы будете отмалчиваться.

Он долгих две секунды смотрел на нее.

– На самом деле, это не слишком важно, – с легкостью сказал он. – Я думаю, вы назовете это резонансом.

Она осталась стоять, где стояла.

– Резонансом с чем?

Он вздохнул:

– Резонансом с монстрами. Вы знаете, что такое пиштако?

Порывшись в памяти, она нашла там давний инструктаж, посвященный преступности в подготовительных лагерях Альтиплано.

– Ну, это что-то вроде демона, да? В которого индейцы верят. Какое-то подобие вампира?

– Близко. Пиштако – белый человек с длинным ножом, который приходит в ночи и режет индейцев, чтобы добраться до их жира. Вероятнее всего, это переродившееся воспоминание о конкистадорах и инквизиции, которые, конечно, не возражали против членовредительства во имя золота и Иисуса Христа. Но в наши дни на Альтиплано эта легенда зазвучала по-новому.

– И как же?

Марсалис усмехнулся. Она поразилась тому, как сильно эта усмешка напомнила ей об Итане, и как сильно ее это задело.

– В наши дни, – сказал он, – индейцы Анд больше не верят, что пиштако – это белый человек как таковой. Это верование умерло. Монстр все тот же, и выглядит он так же, но теперь считается, что пиштако – это некое зло, которое белый человек привез снова.

Он кивнул на темную, вздымающуюся в небо ребристую наностыковочную башню.

– Снова привез с Марса.

Глава 15

Процесс соединения наконец завершился.

Севджи чувствовала, как ее вышибает из реальности, разворачивает в противоположную сторону; так родители уносят маленького ребенка от визора. Лежаки во флоридском отделении КОЛИН были громоздкими неликвидами тридцатилетней давности и военного производства, полностью закрытыми, звуконепроницаемыми, и теперь в мертвой тишине раздавался тихий звон, казалось попадавший в резонанс с ее внутренностями. Многолетняя привычка помогла ей сосредоточиться на нем, и она постепенно переключилась на новую цель. Смотри сюда, смотри сюда. Над ней кружились цветные вихри. Звон был биением ее сердца, током крови по венам и артериям, воспринимался на клеточном уровне. Завихрения слабели, а потом проявлялись вновь, резкие, как запечатленные на старинной целлулоидной пленке фигуры. И вот привычная пустыня.

Она осмотрелась. Марсалиса с ней не было.

– Добрый день, мэм.

Интерфейсом полиции Вольной Гавани был красивый чернокожий патрульный лет двадцати с небольшим. Знаки различия блестели в нежарком – что так не соответствовало правде – солнце Аризоны. Ткань его униформы с коротким рукавом выглядела идеально, текстура была передана в мелочах. То же касалось безукоризненной, обветренной кожи, бугрящихся мускулами рук и плеч. Севджи мрачно подумала, что он мог достаться полицейскому департаменту в наследство от первых порноэксперий – той части сюжета, где одежда еще не снята. Она догадывалась, что этот парень должен вселять доверие и внушать уважение к символам законной власти Ангелин, но сама лишь слегка возбудилась и чуть не захихикала.

Ладно тебе, это хотя бы не еще одна долбаная суперстерва с идеальными телесами.

На самом деле, она возбудилась сильнее, чем «слегка».

– Э-э, я жду…

– …коллегу, – кивнул и-фейс. – Он входит, но это может потребовать времени. Могу я ознакомиться с вашими полномочиями?

Севджи протянула ладонь и теперь смотрела, как она клубится синеватыми нитями машинного кода. Со слабым треском они падали на землю и исчезали, будто впитываясь в грязь. Несмотря на синий цвет, Севджи ощутила тревогу: она будто наблюдала, как из вспоротого запястья сочится кровь. По крайней мере так она вообразила…

Прекрати.

– Благодарю вас, мэм. Можете приступать. – Впереди стали быстро возникать знакомые глинобитные инфодомики. И-фейс отступил, обозначая тем самым новый статус Севджи. – И ваш коллега тоже.

Она даже не заметила, что рядом возник силуэт Марсалиса. Наблюдая, как он уплотняется, Севджи внезапно утратила всякий интерес к патрульному. Привлекательность таилась в недостатках, в морщинках на лице, в почти незаметном плоском шраме на левой руке, вроде бы от ожога, в едва наметившейся седине. В том, как рот Марсалиса чуть скривился, когда он посмотрел на патрульного. В том, как он стоял, словно загораживая собой какой-то дверной проем. В том, как…

Она так и не поняла, почему он вдруг решил присоединиться к ней в виртуальности.

– Вы задержались, – сказала она чуть более жестко, чем намеревалась.

Он пожал плечами: