Полночная страсть Кэмпбелл Анна
Рейнло нахмурился и, крепче обхватив Антонию за талию, сделал резкий поворот, а затем еще один.
— Это неправда.
— Правда.
Антония гордо вздернула подбородок, и грудь Рейнло пронзила знакомая боль.
К досаде маркиза, вальс подходил к концу. Рейнло пришлось сделать над собой усилие, чтобы обуздать непослушное тело. Он больше не сможет прикасаться к Антонии. Во всяком случае, этим вечером. Необходимость заботиться о светских приличиях приводила Рейнло в бешенство. Едва ли он мог рассчитывать на еще один танец. Даже этот единственный скрывал в себе опасность.
— Я хочу встретиться с тобой наедине.
Рейнло старался принять вид самоуверенного светского льва, но голос его дрожал от волнения. С каждым грациозным движением Антонии его все больше охватывало отчаянное желание увести ее отсюда. Рука его незаметно скользнула по ее спине.
— Рейнло…
Антония осеклась, тяжело сглотнула подступивший к горлу ком и на одно захватывающее мгновение сжала руку маркиза, будто тоже сожалела о том, что приходится расставаться. Потом заговорила так тихо, что Рейнло пришлось наклонить голову, чтобы различить слова. Его вновь окутал ее головокружительный аромат, полный соблазна. Маркиз был трезв как стеклышко, и все же казалось, он глотнул крепчайшего бренди.
— Николас, мы… нам представился случай, и мы им воспользовались. Я не… не сожалею. Но это не должно повториться.
— Я не приму отказ.
— Ты с легкостью мог разрушить мою жизнь. — В глазах Антонии полыхнуло пламя. — Если бы о нашей встрече в Суррее стало известно, я оказалась бы на улице.
— Ты оказалась бы не на улице, а в моей постели, — хрипло возразил Рейнло.
— Надолго ли?
Какая-то часть его существа рвалась заверить, что он не бросит Антонию, пресытившись, как поступал с другими соблазненными им женщинами. Но поспешное обещание замерло у него на губах: честность заставила его умолкнуть.
Антония продолжила, не дожидаясь ответа:
— Я могу лишь взывать к твоему жестокому сердцу. Если в тебе теплится хоть капелька доброты, пожалуйста, оставь меня в покое. Оставь в покое Касси.
Рейнло охватил стыд. Он ненавидел это чувство, как ненавидел Антонию Смит за то, что та заставила его заглянуть в себя и ужаснуться собственной самовлюбленности.
Но, даже ненавидя Антонию, он не мог ее отпустить.
— Я не оставлю тебя в покое.
Они плавно кружились под угасающие звуки вальса. Рейнло невыносимо было думать, что через несколько мгновений придется разомкнуть объятия.
— Пожалуйста…
Антония Смит была рождена, чтобы повелевать, а не умолять. Рейнло вновь ощутил горечь стыда. Эта женщина еще не раз проклянет его, прежде чем они расстанутся навсегда.
— Побереги свои мольбы для кого-то более достойного, — с искренним сожалением произнёс он.
Звуки вальса смолкли, и Рейнло неохотно отстранился от Антонии, отступив на шаг. Она остро чувствовала его нежелание отпускать ее, но надеялась, что остальные ничего не заметили. Зал еще гудел от любопытных пересудов и ехидных смешков. Взгляды всех гостей были прикованы к маркизу и его невзрачной даме.
Рейнло, язвительно усмехнувшись, предложил Антонии руку. Компаньонка оперлась на нее, высоко вскинув голову, чтобы скрыть смятение. Ей не оставалось ничего другого, кроме как принять вызов. Антония хорошо знала: стоит выказать смущение, и светские кумушки разорвут ее в клочья.
В последние несколько недель после десяти лет ничем не примечательной монотонной жизни ей вдруг пришлось ступать по краю пропасти. Эта внезапная перемена сводила Антонию с ума.
Как ни удивительно, Рейнло проводил ее не к компаньонкам, а к Кассандре, стоявшей в окружении близких друзей. Антония облегченно перевела дыхание. Интересно, что подумала Касси, увидев, как ее компаньонка танцует с маркизом? Что она подумала, увидев мисс Смит танцующей?
В последний раз Антония танцевала еще юной девушкой, на одном из редких званых вечеров в Блейдон-Парке. Но после тайного бегства из дому танцы, как и многое другое, навсегда исчезли из ее жизни. Антония успела забыть, как страстно любила танцевать когда-то. И хотя ее разбирал гнев из-за дерзкой выходки Рейнло, бессовестно выставившего ее на посмешище, она была совершенно счастлива, скользя по залу в сказочном вихре музыки и света.
— Тони, я никогда не видела, чтобы ты танцевала, — тепло заметила Касси.
Шесть пар глаз, горящих злобным любопытством, уставились на мисс Смит. Дрожавшая всем телом Антония заставила себя улыбнуться.
— Лорд Рейнло заключил с приятелем пари, что уговорит самую строгую из компаньонок подарить ему танец, — произнесла Антония.
По счастью, ей неплохо удалось изобразить сухую насмешку, придать голосу небрежную снисходительность, в которой так и слышалось: «Мальчишки всегда остаются мальчишками».
Рейнло устремил на Антонию многозначительный взгляд. Она настороженно замерла, ожидая, что маркиз ее опровергнет.
— Я ни за что не позволил бы себе столь нелестно отозваться о вас, мисс Смит.
Рейнло поднес к губам руку Антонии. Даже сквозь перчатку он чувствовал, как пылает ее кожа.
Мисс Смит облегченно перевела дыхание. Рейнло решил подыграть ей. Его пальцы незаметно сжали ее ладонь, черные глаза, горевшие желанием, насмешливо сузились.
Он повернулся к Касси:
— Мисс Демарест, вам уже лучше? Как жаль, что болезнь омрачила ваш отдых в Суррее.
И Рейнло склонился над рукой Кассандры с тем же изяществом, с каким только что благодарил за танец ее компаньонку. Непринужденная болтовня маркиза с Касси и ее друзьями смягчила скандал. Рейнло больше не преследовал компаньонку, и его дерзкая выходка уже не казалась откровенным волокитством. Впрочем, едва ли кому-то пришло бы в голову, что знаменитый знаток и ценитель женской красоты обратит свой взор на жалкую дурнушку в дешевых отрепьях.
Маркиз пригласил на танец Касси, а затем, обрушив на мисс Демарест поток самых изысканных комплиментов, откланялся. Он едва удостоил Антонию взглядом, но она точно знала, что он внимательно следит за каждым ее движением.
Кассандра отправилась с лордом Соумсом в зал, где был накрыт ужин, а Антония воспользовалась возможностью незаметно ускользнуть. В обществе друзей Касси она была в безопасности. Вдобавок на этот раз Николас вопреки обыкновению не проявлял особого интереса к мисс Демарест.
Дамская комната располагалась этажом выше, в дальнем конце коридора, над бальным залом. Все приглашенные собрались за ужином, и Антония оказалась одна в пустом холле, она направлялась в бальный зал, когда кто-то набросился на нее сзади. Сильные руки схватили ее за талию.
— Пустите! — выдохнула Антония, но невидимый похититель затащил ее в одну из боковых комнат и захлопнул дверь.
— Антония, я должен увидеть тебя.
— Николас!
Разумеется, это был Рейнло. Никто другой не стал бы преследовать чопорную мисс Смит. Знакомые прикосновения его руки Антония узнала бы даже с завязанными глазами.
Она попыталась отступить, но уткнулась спиной в закрытую дверь. Их убежище оказалось библиотекой. Источником света здесь служила единственная лампа, стоявшая на массивном столе в стиле буль. Большая часть комнаты оставалась погруженной во тьму.
Рейнло нежно коснулся пальцем подбородка Антонии, на его чувственных губах мелькнула улыбка. Антонию обдало волной жара. Сердце ее на мгновение замерло. Ну почему губительной красоте Николаса невозможно противиться? Это невыносимо.
— Я не пытаюсь тебя соблазнить.
Антония недоверчиво изогнула бровь:
— В самом деле?
Этого следовало ожидать. Еще во время танца Антония почувствовала: Рейнло терзает тот же неутолимый голод, что и ее саму. Но маркиз мог бы догадаться, что она не станет заниматься с ним любовью в роскошной библиотеке лорда Мерриуэдера в разгар знаменитого ежегодного бала.
Нет, даже Рейнло не настолько безрассуден.
— Да.
Улыбка его угасла, маркиз внимательно всмотрелся в ее лицо: казалось, он хочет что-то сказать, но не решается.
У Антонии от волнения сдавило горло. Это тревожное чувство не было страхом перед возможным скандалом. Руки ее сами собой легли на плечи Рейнло. Движение было столь естественным, что едва ли Антония его заметила. Николас по-прежнему крепко держал ее за талию.
— Что случилось?
Она вгляделась в его смуглое лицо. Определенно что-то произошло. На худой щеке Рейнло дернулся мускул, хриплый голос прозвучал неожиданно резко:
— В Англию прибыл Джон Бентон.
Глава 17
Антония пошатнулась, и руки Рейнло теснее сомкнулись на ее талии. До этого мгновения Николас еще сомневался, что Бентон был ее любовником, то теперь его подозрения переросли уверенность. У Антонии вырвался сдавленный возглас боли, лицо ее сделалось белым как полотно. Казалось, она вот-вот лишится чувств.
После короткой тягостной тишины Антония с напускной храбростью вздернула подбородок и заговорила, хотя голос ее дрожал:
— Ты знаешь.
Это был не вопрос, а горькое утверждение.
— Я догадался.
Грудь Рейнло будто сдавило обручем. Его душил гнев и сознание собственного бессилия. Как бы ему хотелось взять на себя боль Антонии.
В его объятиях она казалась хрупкой словно былинка. Ему вдруг вспомнилась их первая встреча, когда он поклялся себе сбить спесь с высокомерной мисс Смит. Теперь вся ее гордость рассыпалась в прах, но, видя ее страдания, Рейнло чувствовал последним негодяем. Он охотно содрал бы заживо кожу Бентона.
Антония смотрела на Рейнло сквозь уродливые очки. Но на этот раз — впервые — он был рад, что глаза ее скрыты стеклами.
— Как? — вымученно произнесла она, будто даже это краткое слово было для нее испытанием.
— Я встретил Бентона в трактире. Он заговорил о тебе.
— О Боже!
Антония покачнулась и согнулась, словно ее ударили в живот.
Рейнло схватил ее за плечи. Ему нестерпимо было видеть ее сокрушенной, сломленной.
— Я встретил Бентона по пути в Лондон, возвращаясь из Суррея. Никто, кроме меня, не узнал бы тебя в женщине, которую он описывал. Как он верно подметил, ты незабываема.
— Как мило. — Едкий сарказм в голосе Антонии не мог скрыть мучительного унижения. — Представляю, как вы обменялись впечатлениями. Конечно, воспоминания Бентона намного поблекли за десять лет, но ты… вы могли предложить подробности посвежее.
Рейнло не потрудился опровергнуть это обвинение.
— Антония, Бентон думает, что ты умерла.
— Женщина, которую он знал, действительно мертва.
Она посмотрела на Рейнло как на незнакомца.
— Нет, ты не мертва, — резко проговорил Рейнло, не в силах слышать обреченность в голосе Антонии. — Ты живее всех, кого я когда-либо встречал в жизни.
Казалось, Антония его не слышит.
— Вам все известно? — Закрыв глаза, она прерывисто вздохнула. — Как вы, должно быть, смеялись.
Пальцы Рейнло впились в плечи Антонии.
— Не все. Я не знаю, кто ты.
Наконец самообладание изменило Антонии. Губы ее задрожали, глаза медленно открылись — в них блестели слезы.
— Какое это имеет значение? Вы знаете главное. Знаете, что я продажная девка.
— Антония, дорогая, — прошептал Рейнло, привлекая к себе возлюбленную и нежно баюкая.
Внутри у него завертелась бурлящая жгучая боль. Видеть Антонию страдающей было выше его сил. Обжигающей волной вскипело в нем желание защитить ее; желание, которое он всегда отказывался признать. Рейнло скорее дал бы отсечь себе руку, чем согласился слушать, как Антония возводит на себя напраслину.
— Не говори так.
В первое мгновение Антония рванулась прочь, но почти тотчас сдалась. Подавленная, дрожащая, она обняла Рейнло и, уткнувшись лицом в его сюртук, глухо зарыдала.
Николас сдавил ее в объятиях так крепко, словно одна лишь его сила способна была удержать мир от гибели. Если бы он только мог взять на себя боль Антонии, оградить ее от опасностей. Но, разумеется, это было невозможно. Маркиз Рейнло чертовски часто соблазнял женщин, чтобы изображать теперь спасителя.
Антония отстранилась и дрожащими руками вытерла глаза.
— Если Джонни увидит меня здесь, все пропало. — Она отступила, пошатываясь, и оперлась на стол. — Он должен оставаться в убеждении, что я мертва.
Антония была права. Ей следовало покинуть дом Мерриуэдеров прежде, чем она столкнется с Бентоном. Прежде, чем кто-то заметит ее смятение. По крайней мере, это Рейнло мог бы для нее сделать.
Смутная мысль тотчас начала превращаться в план.
— Я приведу Касси и распоряжусь, чтобы вашу карету подали к боковому выходу.
— Разве это не вызовет пересудов?
Антония отвела взгляд. Голос ее звучал устало и безразлично.
— Даже если ваше исчезновение заметят, все знают, что мисс Демарест лишь недавно оправилась после тяжелой болезни.
Антония не повернула головы, хотя и перестала плакать, Рейнло едва не пожалел об этом, видя ее горестное бесчувствие. Возможно, слезы принесли бы ей утешение. Наконец Антония вздернула подбородок движением, полным достоинства. Рейнло всегда поражало, откуда столько гордости в женщине ее положения. Теперь же он знал: гордость пристала Антонии по рождению. Рейнло мысленно поклялся выяснить как можно скорее, кто она на самом деле.
— Милорд, я благодарна вам за хлопоты. Но вы вовсе не обязаны мне помогать.
Рейнло коротко рассмеялся, не скрывая горечи. Разумеется, мисс Смит понимала, что он не оставит ее.
— Не будь глупой гусыней, Антония.
Шагнув к столу, он принялся выдвигать ящики один за другим, пока не нашел то, что искал. Затем, положив перед Антонией чистый лист бумаги, он обмакнул ручку в чернила.
— Попроси Касси встретиться с тобой в дамской комнате, это единственное место, где ты можешь оставаться в безопасности. Хотя Бентон так избалован и изнежен, что, возможно, пользуется дамскими комнатами.
К его удивлению, Антония издала сдавленный смешок.
— Бедняга Джонни. Он не отличался мужественностью. — Лицо ее вновь приняло серьезное выражение. — Я надеялась, что никогда больше его не увижу.
Будь это во власти Рейнло, Антония и впрямь никогда не увидела бы мерзавца. Даже если бы захотела. Николас протянул ей ручку.
— Пиши. Завтра мы обсудим стратегию.
Антония недоверчиво изогнула бровь, вновь став похожей на женщину, ожесточенно сражавшуюся с ним на каждом шагу. Николас мысленно поблагодарил Господа. Он хотел видеть Антонию сильной. Ее отчаяние грозило свести Рейнло с ума, пробуждая желание кого-нибудь убить.
— Мы?
Мисс Смит взяла ручку и склонилась над листом бумаги.
Рейнло отметил, что у нее стремительный, резкий, почти мужской почерк.
— Да, ты и я.
Он подождал, пока Антония подпишет и запечатает записку. Его голос понизился до настойчивого шепота. Желание бурлило в его крови. Ему пришла в голову нелепая фантазия, что он сможет защитить Антонию. Глупая выдумка. Защита — последнее, что способен предложить ей праздный негодяй вроде него.
— Мы встретимся завтра?
Антония посмотрела на Рейнло. Между ее светлыми бровями обозначилась легкая складка.
— Николас…
В ее голосе слышалась не враждебность, а скорее нерешительность. Должно быть, ей казалось, что мир ее рушится, и от этого кромешного ада нет спасения.
— Мне невыносимо думать, что тебе придется одной выдержать испытание. Я хочу тебе помочь.
— Вы хотите большего, — возразила Антония, вновь обретая привычную осторожность.
Но чего хотел Рейнло на самом деле? Ответить на этот вопрос становилось сложнее с каждым днем. Николас начинал верить, что обретет покой, лишь завладев этой женщиной всецело.
Да поможет ей Господь.
— Да, хочу. И ты тоже этого хочешь.
Рейнло поймал Антонию за руку. Его нежность лишь подчеркивала ее незащищенность. Мисс Смит замерла, не пытаясь вырваться.
— Антония, не приходи, если боишься. Приходи не из страха, а по собственной воле. Приходи, если не можешь не прийти.
В глазах Антонии читалась тревога.
— Думаете, сейчас я слишком слаба, чтобы сказать «нет»?
Обхватив ладонями ее лицо, Рейнло с трудом подавил желание поцеловать ее. Поцеловать страстно, неистово, пока Бентон и угроза скандала не сотрутся из ее памяти. Больше всего на свете Николасу хотелось схватить Антонию в объятия и унести отсюда туда, где сплетни и застарелая боль не настигнут ее.
— Я буду ждать тебя в полдень в конюшне позади дома.
Антония покачала головой.
— Нас увидят. И что я скажу Касси?
— Что-нибудь придумай.
Рейнло неожиданно для себя улыбнулся. Даже с мокрыми от слез щеками и покрасневшими, опухшими глазами Антония была божественно прекрасна.
Антония коротко кивнула.
— Мне не удастся ускользнуть из дома так рано. Жди меня в шесть часов пополудни на дворе церкви Святой Хильды. Это пе…
Сердце Рейнло ликующе забилось.
— Я знаю эту церковь.
— Если я не смогу быть там…
— Ты там будешь.
— Да.
Рейнло впился жадными губами в губы Антонии, и она, не колеблясь, ответила на поцелуй. Николас ощутил вкус слез и желания. Вкус всего, о чем он мечтал.
Николас отстранился прежде, чем поцелуй разжег в нем огонь. Расставаться с Антонией било мучительно больно, и все же Рейнло знал: выбора нет.
Но завтра…
Прощаясь, он поднес к губам ее руку.
— Иди в дамскую комнату и жди Касси.
Антония кивнула и, не оглянувшись, скрылась за дверью, покинув библиотеку, Рейнло разыскал лакея, вручил ему записку вместе с деньгами и приказал найти мисс Кассандру Демарест. Другому слуге он поручил позаботиться о том, чтобы карета дожидалась у бокового выхода.
Не странно ли, что отъявленный распутник и повеса старается изо всех сил защитить честь женщины?
«Смотри не привыкни к этому, а то не успеешь оглянуться, погубишь себя».
Церковный двор был пуст, когда Антония проскользнула ворота. Черная накидка с капюшоном делала ее неузнаваемой.
Вечер выдался серый и холодный, на мрачном церковном дворе царило безлюдье; казалось, даже сама погода благосклонно согласилась даровать мисс Смит последние краткие мгновения счастья. Антония чувствовала себя воровкой, крадущей одну-единственную ночь, перед тем как ей придется снова вернуться к унылой жизни компаньонки.
На следующий день она вернется в Баском-Хейли и останется там до тех пор, пока мистер Демарест не пожелает избавиться от нее. Когда ее услуги станут не нужны, она постарается найти место компаньонки подальше от Лондона, в доме какой-нибудь почтенной пожилой дамы или в семье добропорядочных буржуа, подражающих аристократии. Укрывшись в деревенской глуши, она избежит встреч с лондонским светом и с распутником маркизом.
Всю ночь Антония проворочалась в постели без сна, терзаясь мыслями о том, как быстро рассыпался в прах ее тесный и скучный, но безопасный мирок. Ее одолевали сомнения, не слишком ли рискованно встречаться с Рейнло теперь, когда внезапное возвращение Джона Бентона грозило сорвать с нее маску мисс Смит, неприметной компаньонки.
Наконец, измученная страхами и сомнениями, она поднялась и написала отцу Кассандры о приезде Джонни. Антония собиралась покинуть столицу, как только мистер Демарест пришлет указания дочери. Она решила, что начнет готовиться к отъезду, даже если Годфри станет тянуть с ответом.
Антония обещала себе провести остаток жизни в благочестии, но этой ночью она задумала предаться греху.
Возможно, поэтому накануне в библиотеке она так поспешно уступила просьбе Николаса. А может быть, здесь сыграло роль его рыцарское стремление помочь, в которое Антонии по-прежнему не слишком верилось.
Поняв, что Рейнло знает о Джонни, Антония оцепенела от стыда, ей захотелось спрятаться, забиться в щель и никогда больше не показываться. Неожиданно обнаружившаяся связь между Николасом и ее соблазнителем привела ее в ужас. Антония ожидала, что Рейнло обдаст ее холодным презрением, но тот не стал лицемерить, разыгрывая негодование. Маркиз, не раздумывая, принял ее сторону, и это глубоко тронуло Антонию. А когда Николас привлек ее к себе, обнял и принялся утешать, пока она оплакивала безрассудные ошибки юности, сердце ее, скованное льдом, растаяло.
На краткое мгновение Николас заставил Антонию поверь, что отныне она не одна противостоит враждебному миру. Что теперь у нее есть союзник — лорд Рейнло.
Благородный порыв Николаса защитить и поддержать ее, заставил Антонию взглянуть на него другими глазами. Теперь она не могла отречься от него или от самой себя. Рейнло заставил ее поверить, что не позволит бросить тень на ее доброе имя. Как и на имя Касси. Антония пришла на встречу с Николасом, потому что он заботился о ее безопасности. Он был добр к ней.
«Не лги себе, Антония. Ты здесь потому, что желаешь его. Желаешь уже давно, с первой встречи».
Она пришла на полчаса раньше, хотя это было опасно. Пока Антония оставалась на людях, кто-нибудь мог заметить ее и запомнить. И все же она решилась прийти: бродить по двору в ожидании назначенного часа было невыносимо.
Она обвела глазами заросший бурьяном церковный двор, желая найти успокоение, которое привыкла здесь находить. Совершая прогулки, Антония нередко забредала в этот зеленый рай. А с тех пор как познакомилась с лордом Рейнло, стала заглядывать сюда куда чаще.
Она скучала по безмятежной тишине Сомерсета. Уединенное местечко позади церкви, прекрасного творения Кристофера Рена, стало ее прибежищем.
Антония почти никогда не встречала здесь людей, не считая маленькой горстки прихожан, состоящей в основном из ремесленников и мастеровых, которые даже по воскресеньям имели обыкновения гулять вокруг церкви, осматривая надгробия. Антония знала, что после свидания с Николасом уже сможет найти желанный покой в этом тихом уголке. Но едва ли стоило придавать этому значение, ведь она собиралась вскоре покинуть Лондон.
Она пересекла двор и присела на каменную скамью под вишневым деревом. Мысли ее сами собой вернулись к той ночи, когда Николас забрался в окно ее спальни. Антония не могла понять, почему маркиз не овладел ею тогда. Ее неприступность была не прочнее рисовой бумаги, они оба это знали.
И в который раз Антония задумалась: возможно, на самом деле Рейнло лучше, чем ему кажется.
Женщины вечно твердят себе эту ложь, уступая какому-нибудь сладкоречивому ловеласу.
— Антония.
Она невольно вздрогнула, услышав за спиной хрипловатый голос Николаса, и обернулась. Рейнло стоял, прислонившись к стволу вишни. Его пристальный взгляд из-под полуопущенных век, казалось, пронизывал ее насквозь. Антонию обдало волной жара.
— Ты кажешься удивленным.
Она поднялась, хотя колени ее подгибались.
— А ты — взволнованной.
Антония заметила, что нервно сцепила обтянутые перчатками руки. Прерывисто вздохнув, она разжала пальцы и выпрямилась.
— Я действительно взволнована.
Пока продолжался этот отрывистый обмен фразами, Антония чувствовала, как раскаляется воздух между ней и Рейнло. Ее словно затягивало в водоворот на бурной реке. Ей хотелось броситься к Николасу и умолять, чтобы он показал ей истинное блаженство. Антония давным-давно поняла, что в ней кроется какой-то изъян. Надежные, разумные, порядочные джентльмены никогда не вызывали у нее интереса. Лишь опасные вертопрахи заставляли ее сердце биться чаще.
Боже, она погрязла в грехе! Но никогда еще грех не выглядел так соблазнительно, как в великолепном обличье Николаса Чаллонера, маркиза Рейнло. Кудрявые золотистые волосы и смуглая кожа придавали ему неотразимое очарование. Его красивое лицо скрывало не меньше, чем показывало. В сверкающих черных глазах читался вызов и порок. И еще — удивительная самоирония, возможно, обещавшая ему спасение души.
Рейнло сложил руки на груди. Он кутался в длинный, до самых лодыжек, плащ, шляпа с загнутыми полями скрывала его лицо.
— Ты пришла рано.
Антония коротко кивнула. Расстояние между ней и Рейнло смущало ее. Она воображала, что Николас заключит ее в объятия и избавит от мучительных раздумий.
— Как и ты.
Крупный рот Рейнло насмешливо скривился.
— Всему виной мое проклятое нетерпение.
Но в голосе его не слышалось нетерпения. В нем звучала настороженность хищника. Антония неуверенно шагнула вперед и замерла, поняв, что это невольное движение выдало ее смятение. Улыбка Рейнло стала шире, превратилась в победную усмешку соблазнителя.
— Я тебя не съем, — прошептал маркиз. — По крайней мере, пока не затащу в постель.
Антония покраснела. В отличие от большинства незамужних представительниц своего сословия она хорошо понимала, что имеет в виду Рейнло. Ее вновь охватила дрожь, наполняя душу восторгом и ужасом. Антония прижала руку к груди, чувствуя, как нестерпимо громко бьется сердце. Она едва стояла ногах, опьяненная головокружительным настоем желания и робости.
Рейнло подступил ближе, горячая ладонь его легла ей на затылок. Кожу Антонии будто опалило огнем.
— Сегодня ты не надела очки.
Тело Антонии пылало, мысли путались.
— Тебе же известно, как я выгляжу.
Маркиз не сводил с нее пристального взгляда, будто видел впервые.
— Я знаю, ты прекрасна.
— Николас… — выдохнула Антония, не в силах сопротивляться повелительному огоньку в его глазах.
Она запрокинула голову. Больше всего на свете ей хотелось прижаться губами к его губам:
— Не дразни меня.
— Ты сводишь меня с ума.
— Хотела бы я сказать о себе то же самое, — проговорила Антония с ноткой обиды в голосе.
Она ждала, что Рейнло набросится на нее, пылая от страсти, но он обращался с ней как с хрупким стеклом.
Николас довольно усмехнулся, вокруг глаз его обозначились очаровательные морщинки.
— Ты становишься требовательной.