Английское договорное право. Просто о сложном Оробинский Вячеслав

3.14. Правила встречного удовлетворения

Разумеется, за эти годы английское право выработало определенные правила встречного удовлетворения. Первое: удовлетворение может быть и несоразмерным, но должно быть достаточным. Иными словами, если вторая сторона согласилась принять встречное удовлетворение в мизерном размере – встречное удовлетворение есть. А договор заключен. Впервые это прозвучало в деле Thomas г. Thomas (1842) 2 Q.B. 851, 114 E.R. 330[86].

Жил-был Том. Жил, а потом умер. Перед смертью Том устно разрешил жене жить в своем доме, сколько она захочет, если будет платить один фунт в год. По английским меркам 1 фунт за год проживания = «шапка сухарей», сущий мизер, сумма «ниже низшего». Воля Тома не вошла в завещание…

Том умер. Наследники попытались выселить вдову. И напоролись на встречное удовлетворение.

Логика суда: дано обещание «Живи сколько хочешь» на обещание «Плати фунт в год» (встречное удовлетворение). Вдова исправно платит. Оба обещания исполнены. Наследник говорит – мало платит. Да ладно. Как договорились, так и платит. Может, и мало, но достаточно. А раз платит, то и пусть себе живет. Договор исполнен. Решение: «В иске о выселении – отказать».

Вот отсюда, в частности, и пошли схемы с передачей мизерного аванса. Сложился подход: соразмерное удовлетворение или нет – решают стороны, а не суд. Как договоритесь, так и будет. Свобода договора, а как же. Окончательно эту позицию подтвердил судья Самервиль в деле Chappell & Co Ltd г. Nestle Co Ltd [1960] AC 87[87], и слова судьи мигом «растащили» по учебникам:

«Сторона договора вправе торговаться и выбрать, какое удовлетворение она хочет получить. Если сторона согласилась получить встречное удовлетворение в виде зернышка перца (pepper-corn), то зернышко перца все равно будет хорошим (надлежащим) встречным удовлетворением, даже если сторона не любит перец и, получив, выбросит зернышко».

Более того, это дело обогатило английский язык новым устойчивым выражением – peppercorn rent – дословно: «арендная плата зернышком перца», и в хороших словарях сразу дан смысловой перевод: «номинальная арендная плата».

Зачем это нужно? Очень просто. Допустим, мы хотим сдать в пользование жилье или иную недвижимость, но по каким-то причинам не хотим брать денег со второй стороны. Удивлены? Зря, таких договоров и в РФ хватает. К примеру, предприниматель сдал неиспользуемый амбар детдомовцам под кружок «Умелые руки».

Чтобы обе стороны спали спокойно (детдом мог сказать: «А вот у нас договор аренды, работаем на законных основаниях». А купец не опасался, что придет налоговая и что-нибудь доначислит), вместо договора безвозмездного пользования делают договор аренды, где арендная плата близка к нулю, допустим, рубль за квадрат площади. Мы знаем, что рыночная цена аренды сопоставимого помещения начинается от двухсот рублей за квадрат. Ну и что? А мы вот так договорились!

Хорошо, насчет соразмерности понятно. А «достаточное» встречное удовлетворение – это какое? Практика выработала три критерия. Встречное удовлетворение, в идеале, должно быть:

1) ясно определенным;

2) реально существующим;

3) иметь хоть какую-то ценность.

И, на мой взгляд, достаточно соблюсти хотя бы один критерий, не обязательно все три.

По первому пункту… давайте на классическом примере. Сын задолжал денег отцу. Отец обещал списать долг, если после смерти отца сын «не будет жаловаться» на то, как отец распределит имущество между другими наследниками. Вскоре отец отошел в мир иной. Душеприказчики среди бумаг отца нашли долговую расписку сына. Пошли в суд взыскивать долг.

Взыскали. Аргумент сына: «Я исполнил договор, обещал не жаловаться – я и не жаловался, все, долг списан» – суд не устроил. Поскольку «не жаловаться» сформулировано слишком размыто: если не понятно, что именно должен НЕ делать сын, от каких действий отказаться, то встречного удовлетворения нет. А значит, нет договора. Долг не списан. Плати. Дело White г. Bluett (1853) 23 LJ Ex 36.

Вообще, иногда очень сложно сказать, есть определенность в тех или иных словах или нет. Так, в другом, более позднем деле отец в письме предложил матери платить фунт в неделю на содержание дочки, если «ты будешь хорошо присматривать за дочкой и дочка будет счастлива». До переписки за ребенком присматривал сосед за тот же фунт в неделю. Мать согласилась. Забрала дочку к себе. Поначалу отец исправно платил. Потом мать второй раз вышла замуж. Отец платить перестал. Мать – в суд о взыскании денег на ребенка.

Фраза «ты будешь хорошо присматривать за дочкой и дочка будет счастлива» похожа на «не жаловаться» из предыдущего дела – определенности, прямо скажем, маловато. Не понятно, что именно должна делать мать, чтобы дочка была счастлива. Но суд не стал занимать формальную позицию, а еще по первой инстанции преспокойно удовлетворил иск.

В апелляции решение устояло. Логика суда: письмо отца с обещанием содержания – оферта. Мать взяла ребенка, холит, лелеет – акцепт. Отец платит деньги, а что получает взамен? Взамен – уход за ребенком именно матери, а не соседа. Ага, т. е. на обещание платить деньги отец получил от матери встречное удовлетворение в виде ухода за ребенком. То есть ты мне – деньги, я тебе – услугу.

«Как только мать стала присматривать за ребенком, договор заключен и связывает. И пока присматривает, вправе получать 1 фунт в неделю. В удовлетворении апелляционной жалобы – отказать». Дело Ward г. Byham [1956] 2 All E.R. 318; [1956] 1 WLR. 496[88], суд в составе Морриса, Паркера и… Альфреда Деннинга.

Оба рассмотренных дела – так называемые частные дела: спор «физиков» между собой. А что в делах предпринимателей, в договорах предпринимателей между собой? Как показывает практика последних двадцати лет, в коммерческих договорах суд всегда найдет встречное удовлетворение. См., к примеру, дело Williams г. Roffey Bros. & Nicholls (Contractors) Ltd. [1990] 2 W.L.R. 1153[89].

Второе правило: оказанная услуга ничего не стоит. В английских учебниках этот принцип называется past consideration is no consideration, дословно – «удовлетворение в прошлом – не удовлетворение». Но суть именно в том, что оказанная услуга ничего не стоит. Встречное удовлетворение должно быть дано или одновременно с акцептом, т. е. при заключении договора, либо после, но – не до.

Пример. У матери было четверо детей. Все жили в одном доме. Один сын женился, привел жену в дом. Жена заплатила за отделку и ремонт дома. После чего мать заставила всех четверых детей написать расписку: «Обязуемся возместить затраты на ремонт/отделку».

Потом мать умерла. Дети отказались платить невестке. Та – в суд. Суд в иске отказал. Почему? Твои действия – плата за ремонт/отделку – совершены в прошлом. Тогда тебе никто не обещал заплатить. Ты просто сделала доброе дело, без корысти, без расчета на награду. Обещание заплатить, данное наследниками в настоящем, не может быть исполнено судом (наделено принудительной силой), так как ты не дала наследникам встречного удовлетворения. Дело Re McArdle (1951) Ch 669.

ВАЖНО! Здесь главное – сам ли ты решил доброе дело сотворить или же ты поступал по просьбе лица, для которого сделал доброе дело. Если тебя вторая сторона не просила, а ты сделал – договора нет. Оказанная услуга ничего не стоит. Но если ты сделал по просьбе второй стороны – тогда договор есть.

Так, давайте чертить схемы.

Схема 7. «Оказанная услуга ничего стоит»

Теперь рассмотрим случай, когда А сделал доброе дело для Б по просьбе этого Б.

Схема 8. «Оказанная по просьбе услуга стоит денег»

Если сделал по просьбе, тогда договор есть. Даже если ты дал удовлетворение в прошлом, до договора. Впервые дзен «оказанная по просьбе услуга стоит денег» сложился… почти четыреста лет назад, еще в 1615 г. Дело Lampleigh г. Brathwait [1615] EWHC KB J17, (1615) Hobart 105, 80 ER 255[90].

Том Братвайи (ответчик) убил Патрика Махуна. После чего попросил Энтони Ламплийна (истец) поработать на себя, говоря старым штилем: «Ты мне службу сослужи, ты уж, брат, похлопочи: все усилия приложи, но добудь мне помилование у короля».

Истец «своими силами и за свой счет» ездил из Лондона в г. Ройстон, где тогда пребывал король, и… таки выхлопотал для ответчика помилование. После чего также за свой счет вернулся обратно. Обрадованный ответчик пообещал заплатить истцу 100 фунтов… и не заплатил. Истец – в суд. Суд иск удовлетворил.

Сначала суд широкими мазками описал доктрину встречного удовлетворения, которая существовала уже тогда:

«Если мы с вами договорились: ты отслужишь мне год, а я заплачу тебе десять фунтов – ты не можешь судиться со мной, пока не отслужишь год. Если с обеих сторон даны обещания сделать что-то в грядущем, то иного удовлетворения не нужно: обе стороны, давши такие обеты, уже дали друг другу достаточное удовлетворение (обещание на обещание); и хотя обещание дано до исполнения, на это обещание можно полагаться».

Потом суд заявил: «Истец действовал не просто так, а по твоей просьбе, которая изначально подразумевала оплату. Более того, ты услугу принял, сказал “спасибо” и пообещал заплатить. Плати». Дополнительно и мимоходом суд внес ясность в еще один важный вопрос.

1. Ответчик просил истца именно совершить действия – «похлопочи» – без привязки к результату.

2. Истец выполнил просьбу ответчика и совершил действия именно по просьбе ответчика, а не по своей прихоти.

3. А значит, ответчик обязан заплатить истцу, даже если бы истец не достиг угодного ответчику результата, но приложил все усилия, как и просил ответчик.

Потому что ответчик сформулировал просьбу именно как «приложи усилия» + «подразумевается оплата», а не как «нет результата – нет денег», т. е. «нет помилования – нет оплаты».

Третье правило: встречное удовлетворение дает должник.

Традиционно это правило изучают на деле Tweddle г. Atkinson (1861) 121 ER 762, [1861]EWHCQB J57[91] – можете почитать сами, ссылку прилагаю, разбирать подробно не буду. Почему? Потому что грызня «физиков» вокруг да около наследства мне уже порядком надоела. Поэтому возьму более ранний и более показательный пример: дело Price г. Easton (1833) 4 B & Ad 433, предпринимательский спор.

Ответчик пообещал третьему лицу: поработай на меня (подряд), а я заплачу деньги истцу. Третье лицо поработало. Ответчик не заплатил. Истец пошел в суд взыскивать деньги и… проиграл.

Как?! А так: истец не предоставил ответчику встречного удовлетворения взамен обещания заплатить деньги – следовательно, договора нет. Истец не вправе требовать чего-то с ответчика, потому что не дал ответчику встречного удовлетворения. Как сказал судья Вайтман: «Лицо, не давшее встречного удовлетворения, не может требовать чего-либо по договору, даже если договор заключен к выгоде этого лица».

Отсюда вывод: безопаснее работать напрямую с той стороной, без третьих лиц. Если у вас договор с фирмой «А», то и расплачиваться с вами должна фирма «А», и платить деньги она должна по договору именно вам, а не третьему лицу. Иначе потом есть риск – третье лицо ничего с «А» не взыщет.

Четвертое правило: исполнение обязательства, установленного законом или договором, не порождает встречного удовлетворения. В переводе с юридического на русский: если в силу закона или договора ты и так обязан что-то сделать, ты не вправе требовать за это деньги.

Первый раз правило сложилось в деле Stilk г. Myrick [1809] EWHC KB J582. Стилк нанялся матросом на корабль к Мирику. [92] Зарплата – 5 фунтов в месяц. Корабль шел из Лондона в Кронштадт и обратно. В Кронштадте двое моряков из команды корабля самовольно «списались на берег», то бишь сбежали. Капитан не смог найти замену. Капитан пообещал отдать Стилку и оставшимся восьми морякам зарплату двоих сбежавших, если команда поработает за них. Моряки согласились и привели корабль в Лондон. А капитан… Вы правильно догадались: капитан отказался платить.

Суд в лице знакомого нам судьи Эдварда Ло:

«Здесь, я считаю, соглашение (между капитаном и командой о дополнительной оплате) ничтожно, так как нет встречного удовлетворения. Перед выходом корабля из Лондона моряки обязались сделать все необходимое (чтобы корабль доплыл туда и обратно), с учетом всех возможных непредвиденных обстоятельств. Моряки продали свои услуги на все время плавания. Если бы у моряков была возможность уволиться с корабля в Кронштадте, исход дела был бы другим. Или если бы капитан уволил тех двоих моряков по своей воле, у оставшихся не было бы обязательства работать за уволенных и дополнительное соглашение о работе за уволенных было бы подкреплено достаточным встречным удовлетворением. Но побег части команды должен считаться непредвиденным обстоятельством – таким же, как смерть. И оставшиеся обязаны по условиям первоначального договора сделать все необходимое, чтобы, с учетом всех возможных непредвиденных обстоятельств, корабль в безопасности прибыл в порт назначения. <…> Соглашение (о дополнительной оплате) ничтожно из-за отсутствия встречного удовлетворения. Истец вправе получить обещанные пять фунтов, но не более того».

Вот так исполнение обязательства, установленного договором, не порождает встречного удовлетворения. «Ты и так подписался…» – увы, но так.

Далее: исполнение обязательства, установленного законом, тоже по общему правилу не порождает встречного удовлетворения. Пример появился чуть позже: Collins г. Godefroy (1831) 1B & Ad 950; 109 ER 1040[93].

В двух словах: ответчику было принципиально важно получить показания полицейского. Ответчик пообещал полицейскому: приди в суд, расскажи честно, как что было, что ты видел, а я тебе заплачу шесть гиней за потраченное время. Полицейский выполнил. Ответчик не расплатился. Полицейский – в суд.

Суд решил: полицейский и так в силу закона обязан явиться в суд по повестке и дать показания, а значит, его действия по исполнению договора не есть встречное удовлетворение. Нет удовлетворения – нет договора, в иске отказать.

ВАЖНО! ИЗ ОБЩЕГО ПРАВИЛА ЕСТЬ ИСКЛЮЧЕНИЕ!

Я бы сформулировал так: «Хотя исполнение обязательства, установленного законом или договором, и не порождает встречного удовлетворения, но, если ты сделал больше, чем предписано законом или договором, встречное удовлетворение есть и ты вправе получить деньги».

Применительно к договорам исключение впервые сложилось в деле Hartley г. Ponsonby (1857) 26 LJ QB 322[94] – тоже морское дело, как две капли воды похожее на рассмотренное выше Stilk г. Myrick [1809] – с той лишь разницей, что сбежали не двое моряков, а половина команды. Капитан также пообещал оставшимся: «Парни, вы работайте, а я вам отсыплю жалованье сбежавших». Более того, капитан дал каждому матросу письменную расписку.

Капитан, может быть, слово бы и сдержал. Но собственники корабля платить отказались: «Вы и так отработали, за что вам еще платить?» В суде собственники пробовали прикрыться делом Stilk г. Myrick [1809]. Ну как же, есть прецедент.

Ан нет, не прошло. Суд ответил волшебное «в этом деле другие обстоятельства, прецедент неприменим». И, к радости команды, взыскал с прижимистых судовладельцев обещанное. Вопросы, которые рассматривал суд.

1. Вправе ли был капитан вообще выходить в море с оставшейся командой? Нет, не вправе. Водоизмещение корабля – 1045 тонн. 19 матросов на такую махину – слишком мало. С таким экипажем было крайне опасно выходить в море. Чудо, что вообще вернулись.

2. Мог ли капитан нанять в порте Филипп, Австралия, где сбежала половина команды, других моряков? Нет, не мог – по крайней мере, за разумные деньги.

3. Добровольно ли капитан дал обещание заплатить? Добровольно, потому что иначе был бы или бунт, или побег оставшихся матросов. Поэтому в интересах собственников судна лучше и проще было договориться с оставшимися.

Выводы суда: да, с моряками был первоначальный договор. Но когда половина команды сбежала, вторая половина вправе была не исполнять первоначальный договор с учетом изменившихся обстоятельств: слишком опасно и неразумно выходить в море с жалкой горсткой, которая вряд ли управится с большим кораблем.

А раз так, стороны были вправе заключить новый договор с учетом изменившихся условий. Что и произошло. На обещание капитана заплатить больше команда дала достаточное и достойное встречное удовлетворение: каждый работал за двоих, а то и за троих. Команда исполнила договор. Судно благополучно пришло в родной Ливерпуль.

Стало быть, «решение суда первой инстанции оставить в силе, в удовлетворении жалобы судовладельцев – отказать».

В этом деле команда сделала больше, чем была обязана по договору. Лет эдак через 70 подтянулось дело, где люди сделали больше, чем были обязаны по закону, – и совершенно справедливо получили больше денег: дополнительные деньги за дополнительный труд. Дело Glasbrook Bros г. Glamorgan County Council [1924] АС 270, UKHL 3[95], где на шахте забастовали шахтеры, а после начались беспорядки. Собственники шахты вызвали полицию. Полиция предоставила достаточно сотрудников, толпу разогнали.

Но собственники письменно затребовали еще подкрепления. Они хотели, чтобы на шахте на время беспорядков дежурил постоянный гарнизон полиции. Полиция предложила летучий отряд, который бы по мере надобности приезжал и уезжал, а не постоянно сидел на шахте.

Собственники настаивали на гарнизоне, более того, открытым текстом предложили полиции денег за такую услугу. Полицейское управление согласилось и бросило на шахту все свободные силы.

Разумеется, когда страсти улеглись и дошло до расчета, шахтовладельцы отказались платить полицейским: «Вы и так в силу закона были обязаны нам помочь». Полицейское управление обратилось с иском в суд. Иск удовлетворили еще по первой инстанции, решение устояло и в апелляции, и в палате лордов.

Суть подхода судов емко передает фраза судьи Баилахи, первая инстанция: «Полиция обязана предоставить эффективную защиту, но если некто просит о большем, о специальной защите в особой форме, этот некто обязан заплатить».

Пятое правило: обещание принять часть долга (меньшую сумму) вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой, так как в таком обещании отсутствует встречное удовлетворение.

Сложилось на заре времен, в 1602 г. Наверное, самый древний прецедент в этой книге. Дело Pinnel’s Case [1602]5Co. Rep. 117a[96], где ответчик задолжал истцу 8 фунтов 10 шиллингов. Ответчик предложил истцу: давай я тебе отдам 5 фунтов 2 шиллинга – и разойдемся. Истец согласился, деньги взял… и пошел в суд взыскивать остальное.

Взыскал. Суд: «Уплата меньшей суммы не может перекрывать большую, если только к меньшей сумме не приложено что-то еще – лошадь, птица и т. д. – и это “что-то еще” согласен принять кредитор».

А теперь вспомним наше право. Статья 415 ГК, «прощение долга»: «Обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора».

Неужели в Англии по-другому? А как же свобода договора? Если я принимаю долг в меньшей сумме, могу я простить остаток долга? Конечно, могу. Но, применительно к английскому праву, где здесь встречное удовлетворение? Суд в деле Пиннела подсказывает: «Приложено что-то еще». То есть нет удовлетворения, так создайте.

Здесь принципиальна воля сторон. Давайте на примере. Я вам должен 2000 руб. Я добросовестный должник, в принципе готов вернуть долг, но вот именно сейчас у меня с деньгами туго.

И я вам предлагаю: или жди, или вот тысяча – больше нет. Вы – добросовестный кредитор и, в принципе, готовы подождать, думаете… И тут я вам предлагаю: «А давай так: я тебе отдаю тысячу, а вместо второй тысячи отдам книгу “Английское договорное право”». Вы соглашаетесь.

Будет ли иметь такой договор силу? Да, причем и по английскому праву, и по русскому.

По английскому праву. Кредитор дает новое обещание: «Согласен удовлетвориться тысячей вместо двух (меньшей суммой вместо большей), если взамен обещания ты передашь мне книгу». И это обещание подкреплено моим встречным удовлетворением – передачей книги. Все, новый договор; кредитор, получив книгу и тысячу, не вправе требовать еще тысячу.

По русскому праву. Стороны разбили долг в две тысячи на две части по тысяче. Первую часть должник погасил деньгами. Вторую часть – мое обязательство заплатить вторую тысячу – должник и кредитор по обоюдному согласию прекратили передачей имущества – книги.

Единственный нюанс: такая сделка – это уже не прощение долга, ст. 415 ГК, а чистой воды отступное, ст. 408 ГК: «По соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т. п.)».

Это мы с вами такие добросовестные. И, как показывает моя двенадцатилетняя юридическая практика, если у сторон есть интерес и выгода дальше работать вместе, то с вероятностью 90 % спор до суда не дойдет. Сами прекрасно договорятся.

А если – «как всегда»? Если должник пытается уговорить кредитора: «Бери, что дают, иначе вообще ничего не получишь»?

Именно для защиты кредитора от таких недобросовестных должников и создано пятое правило: «Обещание принять часть долга вместо всей суммы не будет наделено принудительной силой».

О дальнейшем развитии правила и о том, в каком виде оно существует сейчас, вам расскажет все тот же Альфред Деннинг, дело D & C Builders Ltd г. Rees [1965] EWCA Civ 3[97].

«Истец – компания D & CBuilders Ltd, строительная фирма из двух человек, г-н Дональдсон и г-н Кейси. Ответчица – г-жа Рис. Истец выполнил для ответчицы строительные работы по такому-то адресу всего на 732 фунта. Ответчица заплатила 250 фунтов, должна 482. Если не рассчитается полностью, истец уйдет на банкротство. Ответчица заявила: “Работа выполнена плохо”, – и согласилась заплатить не более 300 фунтов. Истец согласился, принял платеж. Затем, посоветовавшись с юристами, истец пошел в суд взыскивать остаток.

“Должник говорит, что у него сложности. Должник предлагает кредитору меньшую сумму, чтобы разойтись. Должник говорит: больше заплатить не могу. Кредитор думает. Кредитор принимает предложенную сумму и прощает остаток долга. Возникает вопрос: связывает ли кредитора прощение долга? Кредитор может на следующий же день судиться с должником и получить решение суда о взыскании остатка. Такой закон установлен в 1602 году судьей Коуком в деле Пиннела – Pinnel’s Case (1602). Закон подтвержден палатой лордов в 1889 году в деле Foakes v Beer (1884) 9 ЛС, стр. 605.

<…> Позже эта доктрина общего права попала под тяжелый артобстрел. Доктрину высмеял сэр Джордж Джессил в деле Couldery v Bartram (1929) 19 CD, стр.391. Утверждалось, что судья Блэкбурн в деле Foakes v. Beer(1884) ошибся. Схожую позицию занял Комитет по пересмотру законодательства (1945 год, директива 5449, параграфы 20–21).

Но лекарство найдено. Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи. Суды начали применять общий принцип, изложенный судьей Кеирсом в деле Hughes v Metropolitan Railway Co (1877) 2ЛС, стр. 448:' 'Первый принцип, по которому действуют все суды справедливости, таков: если стороны договорились на каких-то четких и определенных условиях, а потом одна сторона своим согласием или действиями в ходе переговоров дала второй стороне надежду полагать, что вторая сторона не пойдет в суд, чтобы насильно воспользоваться правом, которое есть у стороны по договору, или сторона подождет пользоваться правом, или вообще забудет про это право, в таком случае суд не даст стороне воспользоваться правом в принудительном судебном порядке, если пользование таким правом будет несправедливо по отношению ко второй стороне договора с учетом сложившихся отношений сторон”.

Стоит заметить: принцип может быть применен не только для того, чтобы прекратить право, но и для того, чтобы не дать воспользоваться правом в суде. Принцип этот применялся в делах, где кредитор согласился принять меньшую сумму вместо большей. Применялся часто, теперь мы можем сказать:

если должник и кредитор в ходе переговоров дошли до того, что должник верит, что после уплаты меньшей суммы кредитор не пойдет в суд взыскивать большую, и на основании этой веры должник платит меньшую сумму, а кредитор принимает эту сумму как удовлетворение – в таком случае суд не позволит кредитору взыскать большую сумму, потому что так будет несправедливо по отношению к должнику.

<…> Применяя принцип, мы должны особо отметить: кредитор лишен возможности воспользоваться своим законным правом взыскать весь долг в случае, если кредитор несправедливо настаивает на принудительном исполнении права. Если кредитор и должник пришли к истинному согласию и кредитор добровольно соглашается принять меньшую сумму, если кредитор удовлетворен уплатой меньшей суммы, тогда он не вправе потом требовать с должника большую сумму, ибо это несправедливо. Если же истинного согласия нет, тогда кредитор не связан (т. е. вправе взыскать весь долг).

В настоящем деле я не вижу истинного согласия. Ответчица навязала истцу меньшую сумму. У кредитора были сложности с деньгами, о чем ответчица знала. Когда истец попросил заплатить 480 фунтов, ответчица сказала: “Не можем заплатить 480. Но заплатим 300, и это будет окончательный расчет. Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего”.

Ответчица была не вправе так разговаривать. Могла бы сказать: “Возьми 300, остальное потом”. Но ответчица настаивала на 300 фунтах как окончательном расчете. Ответчица была не вправе настаивать. Фразы “Не согласен на такие условия – вообще ничего не получишь. 300 лучше, чем ничего” – злонамеренное влияние и давление на кредитора. Ответчица угрожала нарушить договор (“ничего не получишь”), если истец откажется принять условия ответчицы. Истец согласился.

Подобное было в недавних делах, см. Rookes v. Barnard, 1964 АС, стр. 1129 и Stratford v. Lindley, 1964, 2 WLR, стр. 1015-6. При таких обстоятельствах дела истинного согласия нет, так что доводы ответчицы о том, что якобы было согласие и удовлетворение, суд считает необоснованными, см. дело Day v McLea (1889) 22 QB, стр.610. Нельзя ссылаться на согласие, данное под угрозой. При таких обстоятельствах дела кредитор был вправе взыскать остаток долга. В удовлетворении жалобы – отказать». (Судьи Данкверте, Винн и Альфред Деннинг, принято единогласно. «Костяком» решения стало мнение Деннинга, которое вы только что прочитали. Остальные двое судей согласились и дополнили.)

Небольшое примечание к фразе, о которую наверняка «споткнулся» ваш разум. А именно: «Жесткость общего права смягчена. Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».

Дело в том, что изначально в Англии было две системы права: общее право (common law) и право справедливости (law of equity). Более того, было два вида судов, две параллельные судебные системы. Соответственно, суды общего права (court of law), которые жили по общему праву, и суды справедливости (a chancery court, они же – equity court или court of equity), которые жили по праву справедливости. Каждый суд формировал свою практику.

Причем в разных судах истец мог рассчитывать на разные средства защиты. Так, суд общего права традиционно присуждал убытки, но не обязывал ответчика исполнить обязательство в натуре. А суд справедливости – наоборот.

Так и жили островитяне до 1873 г. Потом им это надоело, и две системы судов слили в одну. Соответственно, и практику объединили. Практика стала монолитной. С тех пор называется common law – общий закон, общее право. Я не рассказал вам об этой особенности в главе «Азы» по двум причинам:

1) не хотел «грузить» читателя отжившим;

2) сейчас это разделение уже не имеет значения. Любой суд Англии, а если шире – любой суд любой страны англосаксонской системы права может применять наработки и принципы, выработанные столетия назад как в общем праве, так и в праве справедливости.

То же самое и со средствами защиты. Если вы просите суд «обязать ответчика исполнить в натуре то-то», суд может удовлетворить ваш иск – смотря по обстоятельствам дела, есть основания или нет. И если доктрина исполнения в натуре пришла из права справедливости – ну и что, пришла и пришла, будем применять.

Изредка суды, обосновывая решения и найдя какое-то древнее правило, которое можно применить или дополнить и применить сейчас, ссылаются: идея взята из права справедливости. Эхо прошлого и дань уважения к предшественникам. Ссылка может быть любой. Явная, иносказательная или образная: «Право справедливости протянуло кредитору милосердную руку помощи».

Не удержусь от замечания. Читатель, слияние английских судов ради удобства и единства практики вам ничего не напоминает? Правильно, нечто подобное происходит и у нас. Именно так можно оценить попытку слить ВС РФ с ВАС РФ.

«Сегодня бурную дискуссию на комитете по госстроительству с перерывом на “посоветоваться” с судами и учеными вызвала инициатива коммунистов Юрия Синельщикова, Николая Коломейцева, Владимира Бессонова – они хотели, чтобы разъяснения “единого” ВС по вопросам судебной практики стали обязательными для судов. Синельщиков настаивал, что эту норму нужно перенять из действующего Закона “Об арбитражных судах в РФ” (ст. 13), по которой пленум ВАС принимает постановления, обязательные для арбитражных судов.

– Через эту поправку мы выходим на формирование прецедентного права? – удивился глава комитета по госстроительству единоросс Владимир Плигин и заметил, что это превратится в источник права. – Обычно мы эти отношения регулируем федеральными законами [по предложенному подходу], разъяснения в этой части могут замещать [их], – рассуждал Плигин.

– Могут, – согласился Синельщиков. – Но федеральный закон выше. Однако ВС не будет формировать ту нормативную базу, которая входит в компетенцию законодателя. Он в рамках того, что определил законодатель, будет давать толкование, разъяснения. Там, где есть пробел, – рассуждал коммунист, – ВС конкретизировать ничего не сможет, ему придется выходить на законодателя.

– Если мы выйдем на эту формулу, то получится, что в ряде случаев и на долгий период, и не обязательно с нашим участием, будет урегулирован целый ряд вопросов, – возразил Плигин. – То есть фактически мы начнем формировать рядом с федеральным законодательством новый блок, практически равный по уровню федеральным законам.

– Кстати, арбитражный суд этим и занимался, – заметил единоросс Вячеслав Лысаков.

Аргумент Бессонова и Синельщикова, что они лишь предлагают сохранить действующую норму, был отвергнут. “Нельзя согласиться, что [подход] был правильным”, – убеждал коммунистов единоросс Владимир Поневежский. Его коллега по фракции Вячеслав Лысаков напоминал, что в ВАС “зачастую это была подмена законотворчества”.

Глава комитета Владимир Плигин, в свою очередь, обратил внимание на то, что идея коммунистов отличается от действующей нормы в Законе “Об арбитражных судах в РФ”. “[В нем говорится, что] постановления пленумов являются обязательными. Здесь речь идет о разъяснениях, – говорил он. – Кроме того, – напомнил Плигин, – в ст. 126 Конституции говорится, что ВС дает разъяснения по вопросам судебной практики”.

Выяснить, что думают по поводу инициативы коммунистов высшие суды, так и не удалось. “Мы уважаем позицию судов. Они не хотели бы в обсуждении этого вопроса участвовать чисто этически”, – сказал позже Плигин.

Судьба разъяснений ВАС.

Не нашла понимания в комитете по госстроительству идея Коломейцева, Синельщикова и Бессонова сохранить действие практики из постановлений, информационных писем президиума ВАС. Единоросс Дмитрий Вяткин боялся отхождения от цели изменения Конституции создания единого ВС – единообразного применения закона. Его поддерживал Владимир Поневежский, говоря, что “не со многими решениями пленума ВАС можно согласиться”.

В число отклоненных попало и предложение эсера Александра Агеева о переименовании арбитражных судов в экономические. “Полагаю, вряд ли стоит с этим согласиться. Это несколько иное наполнение получается”, – объяснил Владимир Плигин. Спорить с ним никто не стал»[98].

Конечно, поживем – увидим. Может, не все так мрачно… Простите пессимиста, но мое чутье говорит, что все опять будет в полном соответствии с фразой Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

3.15. Эстопель

Тесно связан со встречным удовлетворением, вернее, с отсутствием такового. В английской практике называется promissory estoppel. Дословно по словарю ABBYY Lingvo 12 это значит «лишение права возражения на основании данного обещания». Ну как, все понятно?

Нет? Вот и мне тоже. Потому и говорю: остерегайтесь русских источников. В большинстве своем эти источники описывают термины и явления английского права либо ошибочно, либо поверхностно.

Итак, эстопель. Выше я писал: «Как показывает практика последних двадцати лет, в коммерческих договорах суд всегда найдет встречное удовлетворение». Но помимо договоров – со мной согласится любой практикующий юрист – предприниматели очень любят «допники». То есть дополнительные соглашения к договорам.

Вот как раз в «допнике» встречного удовлетворения может и не быть. Тогда? Плачевный вылет на «нет встречного удовлетворения – нет допника», договор действует на первоначальных условиях.

Поясню на примере. Возьмем договор поставки картошки. Так называемый рамочный договор. В договоре – основные условия: допустим, мы обязуемся поставлять вам картошку, а вы обязуетесь платить нам за картошку по цене 5000 руб. за тонну. В заявках покупателя – количество поставки каждой партии и условия доставки.

Есть в этом договоре встречное удовлетворение? Конечно, есть. Обещание поставлять картошку «куплено» за обещание эту картошку оплатить. Хорошо. Прошло десять поставок.

Далее продавец присылает вам письмо: «Господа, с вами приятно иметь дело. Хотим и дальше вместе работать к обоюдной выгоде и процветанию. Нам интересно, чтобы вы покупали больше. Поэтому на следующий год будем поставлять вам картошку по 4000 руб. за тонну». Вы говорите: «Прекрасно, согласны». (Акцепт). Следующие 20 партий мы купили по 4000 руб. за тонну.

А дальше у продавца сменилось руководство. Новый директор взалкал денег и вышел с иском в суд. Позиция:

«Сделали скидку, заключили дополнительное соглашение к договору о снижении цены путем переписки. Поскольку ответчик не дал нам на это обещание встречного удовлетворения, никакой выгоды мы не получили, дополнительное соглашение не заключено. А значит, ответчик получил 20 партий по 5000 руб., а заплатил по 4000 руб. То есть всего должен заплатить 100 000 руб., а заплатил 80 000 руб. Просим взыскать 20 000 руб. разницы».

Позиция суда… добрым словом вспоминаю Владимира Владимировича Хвалея, одного из моих учителей. Он говорил так: «Нет справедливости. Есть суд, который рассматривает дело».

Поэтому суд может и удовлетворить иск, если попадется неграмотный судья. Если дело рассматривает хороший, грамотный, думающий судья, но – ортодокс, то, скорее всего, суд пойдет по пути: «Говорите, нет встречного удовлетворения? А я найду!» Тем более, именно в этом «допнике» встречное удовлетворение и искать не надо. Лежит на поверхности.

Скорее всего, решение ортодокса будет таким:

«Довод истца об отсутствии встречного удовлетворения не подтвержден материалами дела. Наоборот, из текста доп. соглашения усматривается: истец дал скидку ответчику, действуя в своей воле и своем интересе, и не просто так, а чтобы поднять себе продажи.

Ответчик, купив не 10 партий, как раньше, а 20, таким образом дал истцу встречное удовлетворение. Истец получил выгоду в виде увеличившихся продаж. Следовательно, встречное удовлетворение есть, а доп. соглашение обладает юридической силой и связывает стороны. В иске – отказать».

А если бы истец предложил скидку без обоснования? Просто «делаем вам скидку», что тогда? Тогда у истца была бы большая возможность выиграть дело. Но грамотный судья, знакомый с доктриной эстопеля, отказал бы в иске только на основании этого самого эстопеля.

Что же за доктрина такая? Я бы сформулировал так, коротко и ясно: «Сторона не может “съехать” с обещания, если другая сторона действовала, разумно полагаясь на это обещание».

Я дополнительно называю эстопель «стоп-краном». Очень похожая суть. Ответчик или суд, ссылаясь на эстопель, образно говоря, «дергает стоп-кран» и не дает истцу вернуться назад, «съехать» с того, что истец наобещал ответчику. Чем останавливает ответчика, как стоп-кран – поезд.

Забавно, но образ стоп-крана я придумал, не зная, что английское estoppel – это искаженное старофранцузское estoupail. Дословный перевод на английский – stopper plug, т. е. «заглушка».

А теперь… как мы знаем, в английском праве ничего и никогда не происходит внезапно. Быть такого не может, что вчера про «стоп-кран» никто не слышал, а сегодня он вдруг внезапно появился, аки чертик из табакерки.

«Зачатки» эстопеля были еще в древней доктрине waiver. Суть в двух словах: отказ от права через действия, свидетельствующие о таком отказе. Зародилась эта доктрина в праве справедливости еще в те допотопные времена, когда право справедливости не слилось с общим правом. Потом слилось. Доктрина, тем не менее, долго лежала невостребованной. Как бомба, упавшая, но не взорвавшаяся…

Спустя 150 лет нашелся человек, который, рассматривая обычное дело, эту бомбу взорвал… Да так, что из осколков сложилась фраза: «Один из самых фундаментальных прецедентов двадцатого века». А доктрина waiver возродилась и стала эстопелем. Я не сгущаю краски. Это дело вошло даже в китайские учебники по договорному праву[99].

Итак… Дело Central London Property Trust Ltd v. High Trees House Ltd [1947] KB 130[100]. В ролях: Central London Property Trust Ltd, далее – «собственник» (истец) и High Trees House Ltd, далее – «управляющая компания» (ответчик). В основе дела вот такая бизнес-схема:

1) собственник сдает дом в аренду управляющей компании;

2) управляющая компания платит собственнику твердую арендную плату – 2500 фунтов в год;

3) управляющая компания сдает комнаты в доме в субарендужиль-цам: «физикам», «юрикам» – да кому угодно, лишь бы платили;

4) деньги жильцов минус арендная плата собственнику = прибыль управляющей компании.

Что дальше?

«27 сентября 1937 г. собственники сдали управляющей компании в аренду недвижимое имущество (дом) сроком на 99 лет по цене 2500 фунтов в год. Форма договора соблюдена, договор оформлен на бумаге и за печатью. Истец и ответчик тесно связаны. Истцу принадлежат все доли в уставном капитале ответчика, также связаны директорами и секретарями (то есть должности в обеих компаниях занимают одни и те же лица).

Указанный дом не был полностью заселен, так как в 1939 г. из-за начала войны люди потянулись прочь из Лондона. Я думаю, к началу войны заселили от силы треть дома.

С учетом войны, собственникам компаний стало ясно: прибыль от сдачи дома меньше арендной платы. При таких обстоятельствах, проведя переговоры, руководители истца и ответчика пришли к соглашению, которое изложили на бумаге.

3 января 1940 г. собственники написали управляющей компании письмо: “Мы подтверждаем достигнутое соглашение, согласно которому арендная плата должна быть снижена до 1250 фунтов в год”. И на собрании директоров компании истца в апреле 1940 г. принято решение: управляющей компании выставлять счета с 01.03.1939 г. по сниженной цене – 1250 фунтов в год вместо 2500, указанных в договоре.

Я полагаю, соглашение было задумано как временная мера, чтобы разобраться с исключительными обстоятельствами, существовавшими тогда (война), из-за которых дом был заселен лишь частично.

Соглашение не содержит оговорок о том, что делать, если впоследствии дом будет полностью заселен. Вряд ли это дело когда-нибудь дошло бы до суда, но в марте 1941 г. кредиторы истца назначили управляющего, который с тех пор управлял всеми делами истца.

И до, и после назначения управляющего ответчик платил арендную плату в сниженном размере, а в один тяжелый год не смог заплатить и того – заплатил еще меньше. Между тем, в 1941-м, 1942-м, 1943-м и 1944-м гг. ответчик исправно платил 1250 фунтов в год. Даже когда дом был полностью сдан жильцам в начале 1945-го, ответчик все так же платил арендную плату в сниженном размере. Управляющий то ли не смотрел в договор, то ли не понимал. Понял только в сентябре 1945 г., что размер арендной платы по договору – 2500 фунтов.

21 сентября 1945 г. управляющий написал ответчику и предложил заплатить 2500 за текущий год, а также долги за прошлые годы, возникшие из-за уплаты арендной платы в меньшем размере – как он сказал, “это еще 7916 фунтов”.

Не получив оплаты, управляющий подал в суд иск, чтобы проверить позицию закона. В иске управляющий просит взыскать долг по арендной плате в сумме 625 фунтов за квартал, закончившийся 29 сентября 1945 г., а также взыскать долг по арендной плате в сумме 625 фунтов за квартал, закончившийся 25 декабря 1945 г.

Ответчик сначала занял такую позицию: снижение платы до 1250 фунтов применимо на все 99 лет договора. На всякий случай (го есть если первая позиция не пройдет) ответчик сформировал вторую позицию: снижение платы до 1250 фунтов применимо до 24 сентября 1945 г., именно с этой даты арендная плата должны быть уплачена в полном размере.

Если рассматривать дело без учета новейшего развития закона, иск должен быть удовлетворен в полном объеме. Договор аренды заключен “за печатью” и по общему праву, нельзя внести в этот договор изменения (или сделать “допник” о снижении платы) в устной или простой письменной форме – только “за печатью”. Но тут на сцену вышло право справедливости, и теперь суд может считать изменения внесенными, даже если они совершены в простой письменной форме – см. дело Berry v Berry[1929]2 K.B. 316.

Правда, в нашем деле этот подход из права справедливости сложно применить, потому что тут изменения в договор внесены, можно сказать, без встречного удовлетворения (так как истец дал обещание снизить арендную плату, а ответчик ничего не дал взамен).

Касательно эстопеля: заявление о снижении арендной платы не было заявлением о существующем факте, что есть сущность эстопеля в общем праве; заявление о снижении арендной платы относилось к будущему – заявление, что арендная плата не будет принудительно взыскана в полном размере, а только в уменьшенном.

В общем праве такое заявление не порождает право на эстопель, потому что, как сказано в деле Jorden v. Money(1854) (5 H.L. Cas. 185), заявление на будущее должно быть сделано в самом договоре, иначе оно ничтожно. Так что общее право не дает нам ответа.

Что тогда считать позицией закона с учетом развития закона в последние годы? Со времен дела Jorden v Money(1854) закон не стоял на месте. За последние 50 лет была серия дел, которую хотя и назвали “дела по эстопелю”, однако это не так. В тех делах были обещания, данные с намерением создать правовые последствия, и с ведома стороны, давшей обещание, сторона, получившая обещание, действовала на основании этого обещания. В тех делах суды сказали: такие обещания должны быть уважены (т. е. обещание имеет юридическую силу и связывает “обещалкина”, те. пообещавшее лицо).

Дела, в частности: Fennerv. Blake ([1900] 1 Q.B. 426), Re Wickham (1917) (34 T.L.R. 158), Re William Porter & Co., Ltd. ([1937] 2 All E.R. 361) и Buttery v Pickard(1946) (174 LT 144).

И хотя грамотные судьи, рассматривавшие эти дела, решили, что это дела об эстопеле, эти дела не об эстопеле в точном смысле этого слова. Это дела об обещаниях, где обещание дано с намерением создать правовые последствия, где сторона, давшая обещание, знала: вторая сторона будет действовать на основании этого обещания – и вторая сторона в самом деле действовала, полагаясь на данное обещание.

От дела Jorden v. Money можно отойти (тот самый уход от прецедента, distinguish), потому что в этом деле обещавшая сторона пообещала, но в то же время ясно дала понять: сторона не хочет быть связана своим же обещанием.

Между тем в делах, на которые сослался я, обещавшая сторона давала понять: “Я связана данным обещанием”. В каждом деле суд счел: обещание связывает сторону, давшую обещание, даже если по старому общему праву (практике) сложно, если вообще возможно, найти хоть какое-то встречное удовлетворение на это обещание. Суды еще не зашли настолько далеко, чтобы позволить взыскать убытки, возникшие из-за нарушения такого обещания, но суды не позволяют стороне, давшей обещание, действовать вопреки обещанию. В таком смысле – и только в таком – обещание дает второй стороне право на эстопель.

Эти дела – естественный итог слияния общего права и права справедливости. Дела Hughes v Metropolitan Ry. Co. (1877) (2AC, стр. 439), Birmingham & District Land Co. v London & North Western Ry. Co. (1888) (4 °Ch.D. 268) и Salisbury v. Gilmore (9) ([1942] 1 All E.R. 457) показали: стороне, давшей обещание, суд не позволит “сдать назад”. Пришло время дать юридическую силу такому обещанию. Логичное следствие, без сомнения, – обещание принять меньшую сумму вместо большей, если (должник) действует на основании такого обещания, такое обещание связывает (кредитора) даже при отсутствии встречного удовлетворения, и если слияние общего права и права справедливости привело к такому итогу, тем лучше.

Здесь и сейчас не имеет смысла разграничивать общее право и право справедливости. Слились еще семьдесят лет назад, и дела надо рассматривать с учетом этого слияния. В шестом отчете Комитет по пересмотру закона советовал давать принудительную силу обещаниям, о которых я говорил выше, даже если за такое обещание не дано встречного удовлетворения. Похоже, цель достигнута многими решениями судов.

Согласен, такое обещание по закону связывает, и единственный вопрос в данном деле – насколько связывает. Я удовлетворен доказательствами и считаю, что снижение арендной платы – временное обещание, которое действовало, пока дом не был сдан полностью.

А значит, снижение арендной платы действовало до конца 1944 г. Но с начала 1945 г. были сданы внаем все комнаты в доме, и платежи жильцов получились больше ожидаемых. Обстоятельства, исходя из которых дано обещание снизить арендную плату, отошли в прошлое, насколько я понимаю, в начале 1945 г. И с тех пор соглашение о снижении арендной платы неприменимо.

При таких обстоятельствах иск подлежит удовлетворению. Если бы это было дело об эстопеле, можно было бы сказать, что эстопель в любом случае закончился одновременно с окончанием обстоятельств, исходя из которых было дано обещание…

Я предпочту применить принцип: обещание, заведомо данное как связывающее (т. е. с намерением создать правовые последствия). данное так, чтобы подвигнуть вторую сторону действовать, полагаясь на это обещание, из-за чего вторая сторона и действовала, полагаясь на обещание, – такое обещание связывает (обладает юридической силой), пока условия обещания выполняются.

Обещание снизить арендную плату действительно до начала 1945 г. После арендная плата подлежала оплате в полном размере. Иск – удовлетворить». Судья… кто у нас «подрывник-затейник»?! Правильно: Альфред Деннинг.

Чтобы ваше просветление было полным, отмечу вот что. Как вы думаете, почему истец написал ответчику претензию на 2500 и 7916 фунтов, а в суде просил взыскать только за два последних квартала, и то по сниженному размеру? Очень просто. Юристы истца применили стратегию последовательных процессов. Другое название – метод «пробного шара».

Суть: запускаем сначала один процесс, «пробный шар» – выгорит или нет. Если выгорит, запускаем второй. Если нет, сэкономим себе время, а заказчику – деньги на наши услуги.

Если бы суд в этом деле написал решение иначе, истец подал бы второй иск. Правильно: о взыскании долга за период 1940–1944 гг. Но Деннинг и сам в прошлом адвокат. И прекрасно понял, куда ветер дует.

Отсюда и фраза: «Управляющий подал в суд иск, чтобы проверить позицию закона».

Отсюда и четкий ответ истцу: «Снижение арендной платы действовало до конца 1944 года». Подтекст: «Выйдешь со вторым иском о взыскании долга за период 1940–1944 гг. – итог предсказуем: полный отказ в иске». О чем двадцать лет спустя сам Деннинг написал открытым текстом:

«Пока дом стоял пустым, собственник принимал арендную плату в уменьшенном размере. Суд решил: собственник не может сдать назад и взыскать арендную плату в полном размере, см. дело Central London Property Trust v High Trees House 1947 King’s Bench, p.130. От того решения у многих глаза на лоб полезли. Но с тех пор все вернулось на круги своя. Решение было столь очевидным, что никто не смог возразить». (См. уже упомянутое дело D & C Builders Ltd г. Rees [1965] EWCA Civ 3.)

На что еще важно обратить внимание? На фразу: «Суды еще не зашли настолько далеко, чтобы позволить взыскать убытки, возникшие из-за нарушения такого обещания». Отсюда английские юристы сразу вывели правило: эстопель – щит, но не меч. То есть «стоп-краном» можно остановить истца, но нельзя судиться – в том числе взыскать убытки – на основании обещания стороны, с которого эта сторона потом «съехала».

В чем-то верно. И в нашем примере с картошкой, и в деле по аренде за «стоп-кран» дергает именно ответчик, т. е. ответчик прикрывается щитом эстопеля от нападок истца. А можно ли стать истцом на основании эстопеля?

Согласно классической английской доктрине – нет. Почему нет – расписал Деннинг в следующем деле:

«Принцип, сформулированный в деле Central London Property Trust Ltd v. High Trees House Ltd [1947] KB 130, нельзя толковать расширительно. Принцип (эстопель) не создает новые основания для иска, которые не существовали раньше. Принцип всего лишь не дает стороне воспользоваться своим правом, когда, исходя из отношений сторон, дать стороне воспользоваться правом – несправедливо.

<…> Во всех делах ответчик защищался на основании обещания, заверения или утверждения (сделанного истцом). Обещание, заверение или утверждение играли роль важную, но – вспомогательную. Вот истинное предназначение этого принципа. Эстопель может быть частью защиты (щит) но не самостоятельным основанием для иска (меч)… Как видим, сам по себе эстопель не дает основания для иска, потому что в таком случае нет встречного удовлетворения.

Доктрина встречного удовлетворения очень крепко стоит на ногах и не может быть опрокинута легким ветерком. Да, у доктрины есть недостатки, которые в последнее время часто обсуждают, но все равно: встречное удовлетворение остается обязательным условием заключения договора (нет встречного удовлетворения – нетдоговора), хотя и не для расторжения или изменения.

Боюсь, я оплошал. В решении по делу Central London Property Trust Ltd v High Trees House Ltd надо было яснее указать (о соотношении эстопеля и встречного удовлетворения). Потому что судья Бирн в данном деле, основываясь на моем решении по High Trees, решил, что эстопель может быть самостоятельным основанием для иска – даже в отсутствие встречного удовлетворения. А так неправильно». Дело Combe г. Combe [1951] 1 All ER 767[101], Альфред Деннинг.

Чтобы стало понятнее, давайте рассмотрим еще один пример. Допустим, в силу особенностей фигуры вам тяжело подбирать себе одежду. С этой бедой сталкиваются и миниатюрные девушки, и здоровые мужики. Миром правит середина. Слишком маленькие и слишком большие размеры одежды в магазинах бывают редко. И вот вы случайно приметили в витрине шубу именно вашего размера.

Зашли, померили. Чудесно, как на вас шили, идеально подходит. Но ценник – 80 000 руб., а у вас с собой столько нет. Вы просите продавца: «Отложите до пятницы». Тот кивает, убирает шубу с витрины, упаковывает, пишет на упаковке ваше имя – и прячет сверток под прилавок.

Вы приходите в пятницу с деньгами – а шубы нет. «Извините, продали». Вы злитесь, но что делать… Подруга подсказала: поищи в Интернете. Вы нашли аналог в сетевом магазине. Купили… но отдали не 80 000 руб., а 120 000 руб. А теперь вопрос: можете ли вы взыскать с магазина 40 000 руб. разницы, читай – убытков?

Подчеркнутые действия продавца – это обещание, данное действиями. Вы ждали до пятницы и пришли в пятницу с деньгами: вы действовали, разумно полагаясь на обещания продавца. Продавец обещание не сдержал. Если вы пойдете в суд взыскивать убытки на основании этого обещания… Получается, обещание и нарушение обещания продавцом стали единственным и самостоятельным основанием иска. Эстопель – меч.

Ваш иск – попытка не дать продавцу отказаться от обещания. Конечно, логичнее было бы заявить иск об обязании исполнить обязательство в натуре, т. е. обязать продавца передать вам шубу за 80 000. Но поскольку шуба была одна и продана, то такое требование ставить бессмысленно. Вам откажут в иске только на том основании, что шубы у продавца нет. Нельзя обязать лицо передать то, чего у него нет. А раз так, остаются только убытки. Логика: