Английское договорное право. Просто о сложном Оробинский Вячеслав
1. Если новичок заверяет эксперта по вопросу, в котором сам ничего не понимает, а эксперт, наоборот, понимает, но принял слова новичка «на веру» – т. е. сразу заверение новичка не проверил, – то… заверение новичка в договор не войдет. А если и войдет, то с новичка потом ничего не возьмешь.
2. Если эксперт заверяет новичка в вопросе, в котором он, эксперт, разбирается, и на основе заверения новичок заключил договор с экспертом, тогда заверение эксперта войдет в договор, даже если не прописано в договоре.
Пример первого случая – дело Oscar Chess Ltd v. Williams [1957] 1 WLR 370 1. Ответчик продал истцу машину марки «Моррис», год выпуска – 1948-й. Год ответчик честно списал с регистрационных документов на машину.
Ответчик – обычный гражданин, никакой не механик. Истец – профессиональный торговец автомобилями и запчастями, эксперт. Поэтому именно истец позже, благодаря специальным знаниям/опыту, установил: а машина-то 1939 года выпуска! Документы кто-то когда-то подчистил. Истец заявил иск о взыскании убытков, потому что: «Если бы истец знал, что машина 1939 года выпуска, он уплатил бы ответчику не 290 фунтов, а 175. Эти 115 фунтов разницы истец просит взыскать с ответчика».
Первая инстанция, не разобравшись, иск удовлетворила. Вторая – отменила решение и отказала в иске. И вот почему.
«Обе стороны полагали, будто машина и в самом деле 1948 года выпуска; это предположение легло в основу договора. Между тем из предположения не следует, что заверение о годе было условием договора (т. е. что заверение о годе вошло в договор). <…> Стороны допустили фундаментальную ошибку.
Последствия ошибки таковы: ошибка не влечет ничтожность договора, но в некоторых случаях, согласно праву справедливости, позволяет стороне отказаться от договора. Если бы покупатель сразу спохватился, может быть, ему бы удалось признать договор недействительным как заключенный по ошибке, см. дело Solle v. Butcher 1950 1 KB, стр. 671, но покупатель не спохватился, время прошло, и сейчас уже поздно – Leaf v International Galleries. L950 2 KB стр. 86. Единственное средство правовой защиты, доступное покупателю, – убытки, и, чтобы получить убытки, покупатель должен доказать гарантию.
Я использовал слово “гарантия”, которое в обычном английском языке означает связывающее обещание. Каждый знает, что имеет в виду человек, когда говорит “я гарантирую то”, или “я ручаюсь за это”, или “я даю вам слово”. Человек имеет в виду, что он связан этими словами. Такой смысл родился в английском праве 300 лет назад, ведущее дело – Chandelor v Lopus (1603).
В последние пятьдесят лет, однако, некоторые юристы стали употреблять слово “гарантия” в другом смысле. Гарантией назвали дополнительное (несущественное) условие договора, чтобы отграничить дополнительное условие от жизненно важного (существенного) условия договора, которое те юристы именуют “condition”.
В итоге они ушли от обычного значения и слова “гарантия”, и слова “condition". Вреда от такого подхода нет, пока этот подход ограничен техническим использованием: к примеру, чтобы отделить жизненно важное (существенное) условие договора, нарушение которого дает право считать договор прекращенным, от дополнительного условия (несущественного), нарушение которого такого права не дает.
Беда приходит, когда один человек употребляет слово “гарантия” в обычном смысле, а другой – в техническом. Когда судья Хольт вынес знаменитое решение: “Заверение во время продажи – гарантия, если есть доказательства считать, что заверение сделано с намерением дать гарантию”, – он употребил слово “гарантия” в обычном смысле английского языка, в смысле – связывающее обещание.
Когда судьи Халдейн и Мултон в 1913 году в деле Heilbut Svmons & Co. v Buckleton (1913 AC, стр. 30) применили принцип Хольта, они тоже исходили из общепринятого значения слова “гарантия”.
Похоже, путаница в данном деле происходит от разного понимания слова “гарантия”. Суд первой инстанции не спросил себя: было ли заверение (что Моррис – 1948 года выпуска) гарантией? Он спросил себя: “Было ли заверение фундаментальным для договора?” И ответил: да, было. А значит, заверение было существенным условием (condition) договора, а не дополнительным (warranty). Суд слишком сосредоточился на фундаментальности и, как мне кажется, проглядел важнейший вопрос: а вошло ли заверение в договор, стало ли вообще условием договора? Принципиальный вопрос: было ли заверение связывающим обещанием или добросовестным заблуждением (innocent misrepresentation)?
Техническая разница между существенным и несущественным условием в данном деле значения не имеет, потому что покупателю слишком поздно отказываться от автомобиля. Возможны только убытки.
<…> Судья Мултон сказал предельно ясно: “О намерениях сторон можно судить только из совокупности доказательств”. Вопрос, сделано ли заверение с намерением дать гарантию, зависит от поступков сторон, слов и поведения, а не от мыслей сторон. Если умный прохожий, глядя на отношения сторон, может разумно счесть, что сторона намеревалась дать гарантию, этого будет достаточно. О фактах в данном деле никто не спорит, не ясен вопрос права. Такой подход сформирован в деле Heilbut v Buckleton, который палата лордов поддержала.
… В нашем деле многое зависит от слов, из которых состояло заверение. Если продавец говорит: “Я верю, что это Моррис 1948 года выпуска. Вот документы, смотри”, – это однозначно не гарантия. Слова заверяют о вере, а не о договорном обещании. Но если продавец скажет: “Я гарантирую: пред тобой Моррис 1948 года выпуска. Я так считаю исходя из документов, но ты можешь полагаться не только на документы. Я даю тебе еще и свою гарантию”, – это однозначно гарантия. В таком случае продавец будет отвечать по договору, даже если документы ошибочны.
…Очевидно, что продавец не знал об истинном годе выпуска машины, потому что был очередным собственником, а не первым. Продавец всецело полагался на документы. Вряд ли такой собственник даст гарантию. <…> При таких обстоятельствах умный прохожий, думаю, скажет: продавец не намерен связывать себя гарантией. Если бы продавцу прямо предложили дать гарантию, он бы ответил: “Не могу. Я в таком же положении, как и вы. У меня только документы”.
<…> Мне очевидно, что истец полагался на документы и возраст машины устанавливал по документам. Если бы истец хотел быть уверен в возрасте – проверил бы в день покупки, переписал бы номера рамы и двигателя и списался бы с производителем. Истец так и сделал, но – через восемь месяцев после покупки. Истец – эксперт, профессиональный торговец автомобилями, и раз не проверил – думаю, истцу нельзя присудить убытки».
Решение вошло во все учебники еще и по другой причине. Суд впервые разграничил понимание слова «гарантия». Это очень важно, потому что если раньше лишь некоторые юристы употребляли слово «гарантия» в другом, узком смысле, то теперь этот подход стал общепринятым. Подробнее смотри раздел «Исполнение договора», который будет дальше.
Второй пример из серии «эксперт заверяет новичка и показательно садится в лужу» суду попался довольно быстро, всего через несколько лет. Дело Dick Bentley Productions Ltd г. Harold Smith (Motors) Ltd (1965)[128].
Истец попросил ответчика, профессионального торговца автомобилями, найти ему автомобиль марки «Бентли». Дословно – «в хорошем сохране». Ответчик нашел. Заверил: «Поменяли двигатель и коробку передач. После чего машина прошла всего 20 000 миль». Ага, рассказывай. Хотя на спидометре в день покупки гордо красовалось 20 000, на самом деле истинный пробег машины – 100 000 миль. Истец – в суд с иском о нарушении несущественного условия договора (гарантии). По первой инстанции выиграл. Во второй решение устояло. Апелляция:
«Важно понять: слова продавца – добросовестное заблуждение (которое не позволяет взыскать убытки) или гарантия. Судья Холт в деле In Crosse v. Gardner and Medina v. Stoughton сказал:
“Заверение во время продажи – гарантия, если есть доказательства считать, что заверение сделано с намерением дать гарантию”.
Из-за формулировки “дано с намерением” возникли сложности. Я потрудился объяснить в деле Oscar Chess Ltd v. Williams, что вопрос, сделано ли заверение с намерением дать гарантию, зависит от поступков сторон, слов и поведения, а не от мыслей сторон. Если умный прохожий, глядя на отношения сторон, может разумно счесть, что сторона намеревалась дать гарантию, этого будет достаточно. Тогда – какие поступки важны? Какие слова и поведение влекут гарантию?
Еще раз обдумывая былые дела, я пришел к выводу: если заверение дано в ходе преддоговорных переговоров с целью подтолкнуть вторую сторону к действию, полагаясь на это заверение, и вторая сторона действует (заключает договор, полагаясь на такое заверение), если не доказано иное, заверение будет гарантией. <…> В деле Oscar Chess Ltd v Williams ответчик смог доказать иное. <…> Ответчик доказал, что добросовестно заблуждался. Ответчик разумно полагался на документы. Гарантии не было, был ввод в заблуждение без вины.
<…> В этом деле другие обстоятельства. У нас есть ответчик, профессиональный торговец машинами, который в силу своего положения должен был знать или хотя бы проверить историю автомобиля. Ответчик мог списаться с заводом-изготовителем. Не списался. Переписка состоялась позднее, и, когда была изучена история машины, выяснилось, что заверение ответчика о пробеге было ложным. Ответчик должен был знать лучше. Поведение ответчика неразумно.
Как установил суд первой инстанции, заверение ответчика не было обманом. Но заверение о пробеге 20 000 миль было сделано безо всяких на то оснований. Суд правильно счел это заверение гарантией. Дословно:
“С точки зрения закона, заверение ответчика было гарантией. Ответчик заверил истца о факте, который в силу профессионального знания ответчика должен был быть известным ответчику. Ответчик сделал вывод без оснований и подал этот вывод истцу как факт, полагаясь на который, истец заключил договор».
Это достаточные основания считать заверения ответчика гарантией. В удовлетворении жалобы – отказать». Кстати, оба дела рассматривал Альфред Деннинг.
3. Время: сколько прошло от заверения до договора. Обычно договор под влиянием заверения заключают сразу или почти сразу после заверения. Но бывает, что заверение сделано несколько лет назад, а договор заключен вчера, то есть между заверением и договором разрыв по времени. Тогда, скорее всего, заверение в договор не войдет, так как сделано давно. Можно вывести такую закономерность: чем больше прошло времени между заверением и договором, тем менее вероятно, что заверение войдет в договор.
Вообще, случаи «заверение – несколько лет назад, а договор – вчера» в практике встречаются крайне редко. Единственный пример – дело Routledge г. McKay [1954] 1 WLR 615[129], и то – между «физиками». Подробно изучать дело нет смысла, в современном деловом мире вы с подобным вряд ли столкнетесь. Кому интересно – читайте самостоятельно, полный текст есть в Сети.
5.3. Правило «за бортом» (раго! evidence raid)
Правило вы найдете в любом хорошем словаре, не обязательно в специальном юридическом. В той же ABBYY Lingvo 12 читаем: «Правило, исключающее устные доказательства, изменяющие или дополняющие письменное соглашение».
Суть правила: договор в простой письменной форме уничтожает словесную договоренность. Все, что не вошло в письменный договор, в том числе заверения, переписка и т. д., остается «за бортом» письменного договора, в договор не входит. Как говорят суды:
а) «Устному доказательству не позволено… дополнять или усекать договор или как-то иначе менять письменный договор», дело Goss v. Lord Nugent (1833) 5 B & Ad 58;
б) «Кто решил связать себя письменным договором, тот и будет связан только условиями письменного договора», дело Rabin v. Gerson Berger Association Ltd [1986] 1 WLR 526.
Однако, как у всякого правила, и тут есть исключения.
1. Техническая ошибка (Rectification). Правило пришло из права справедливости. Суть такова: если в письменный договор вкралась ошибка, суд может ошибку исправить. Доказывать ошибку можно любыми доказательствами. Докажешь – суд исправит договор.
Впервые прецедент прозвучал в деле Fowler г. Fowler (1859) 4 DeG & J250[130]. Исправить ошибку можно, “только когда суд удовлетворен доказательствами, которые не оставляют справедливого и разумного сомнения”, что договор “за печатью” не отражает истинного намерения сторон».
На практике он работает так. Вебстер подал иск об обязании Сесил продать земельный участок по цене 1250 фунтов. Основание – договор «за печатью» с указанной ценой. Сесил подает встречный иск – об исправлении ошибки в договоре. И умудряется доказать: в договоре – ошибка, спутали единицу и двойку. Правильная цена – 2250. В доказательство Сесил приносит предложение другого покупателя, который давал 2000, но получил отказ. Суд отказал в первоначальном иске и удовлетворил встречный, исправил ошибку. Дело Webster г. Cecil (1861) 54 ER 812[131].
Из недавней истории:
«В ходе обсуждения споры вызвал, в частности, первый пункт проекта, который относит к заблуждению и техническую ошибку. Если истец докажет, что допустил ее при заключении договора, то сделка может быть признана недействительной, однако заблуждавшегося это не освобождает от компенсации ущерба другой стороне, если у нее возникли потери.
Руководитель аппарата ВАС Андрей Егоров предложил и альтернативный вариант: дать судам право исправлять техническую ошибку, не признавая сделку недействительной, – по его словам, в зарубежных правопорядках есть и такой вариант решения этой проблемы»[132].
Догадываетесь, о каком правопорядке идет речь? Правильно: об английском.
2. Договор заключен под влиянием заблуждения. Тоже можно доказывать чем угодно.
3. Письменный договор – лишь часть большего соглашения. Та самая смешанная форма договора, когда истинный договор состоит из письменного документа, одного или нескольких, электронной переписки, слов и т. д.
Вспомните Esso Petroleum Co Ltd v. Mardon [1976], где был письменный договор аренды + устная договоренность о «выхлопе» в 200 000 галлонов. В таком случае письменный договор не исключает иные документы и договоренности. Из недавних дел советую посмотреть Evans & Son (Portsmouth) Ltd v. Andrea Merzario Ltd. [1976] 2 All ER 930.
Если найдете полный текст, советую посмотреть дело Van den Esschert v. Chappell [1960] WAR 114 – там заверение вошло даже в договор «за печатью». Перескажу в двух словах. Продавец дома заверил покупателя на словах: «Дом без муравьев». В письменный договор эти слова не вошли. Дом перешел к покупателю. А потом, в буквальном смысле, вылезли муравьи. Покупатель потратил 6010 евро на борьбу с муравьями и починку дома.
…И благополучно взыскал эти деньги (убытки) с продавца. Основания: заверение о мурашах вошло в договор, хотя и не было написано. Это – гарантия (несущественное условие договора). Вы нарушили. Платите. Также см. дело Nemeth v. Bayswater Road Pty Ltd [1988] 2 Qd R 406.
4. Письменный договор зависит от устного условия (события). Сложилось в деле Pym v. Campbell (1856) 6 E & B 370[133]. Джон Пим, истец, изобрел и запатентовал машину, которая «дробит и промывает руду, после чего собирает из руды полезные драгметаллы».
Истец предложил ответчику заключить договор: «Я разрешаю вам пользоваться патентом, стройте и продавайте машины, а мне – 1/8 прибыли от продаж и 800 фунтов». Ответчик согласился.
Договор подписал, но с условием: последнее слово – за моим технарем. Я покажу машину своему инженеру. Если он скажет «да» – мы договорились. Если нет – разошлись, никто никому ничего не должен. Как вы можете догадаться, условие в письменный договор не вошло, осталось на словах…
Инженер сказал «нет». Изобретатель подал иск о взыскании 800 фунтов, настаивал: договор заключен. Ответчик: была устная договоренность – договор вступит в силу, если его одобрит инженер. Нет одобрения – нет договора.
Судья Эрли:
«Изготовление письменного документа, который должен быть соглашением сторон, за подписями сторон, устанавливает сильную презумпцию, что этот документ и есть письменный договор; и если некто подписал документ, содержащий итоговые условия, эти условия не могут быть изменены устными доказательствами;
но в нашем деле защита началась на шаг раньше; стороны встретились и ясно договорились, что для удобства стороны подпишут меморандум об условиях и не собираются подписывать договор до совета с Абирнитом (так звали инженера).
<…> Если доказано, что документ подписан с явно выраженным намерением не создать договор, вторая сторона не может придать документу силу договора, подписав документ. С точки зрения закона, разница такова: доказательство, изменяющее условия письменного договора, недопустимо, а доказательство, подтверждающее отсутствие договора, допустимо».
Результат: «В иске отказать».
5. Дополнительный договор. Или вспомогательный. Или сопутствующий. Или «параллельный» договор, смотря как перевести английское collateral contract. Первые два перевода – буквальные, третий – по смыслу.
Суть такова: письменный договор не может быть изменен устным соглашением, но! Помимо письменного договора может возникнуть второй договор – устный – «параллельно» с первым.
Откуда возникнуть? Оттуда же, из переговоров до договора. На переговорах одна сторона заверила в чем-то другую. Это заверение не вошло в письменный договор, не написано. Вместо входа в письменный договор заверение стало вторым, «параллельным», договором. А если по второму договору вдруг еще прошло и отдельное встречное удовлетворение, суд с большой долей вероятности сочтет, что есть второй договор.
Сама идея второго договора, как мне кажется, родилась с единственной целью: обойти правило «за бортом». Ну и пусть. Еще одно средство защиты всегда кстати. Хорошо, а где та колыбель, в которой родилась идея параллельного договора? Таковой считают дело City and Westminster Properties (1934) Ltd г. Mudd [1959] Ch. 129, 145.
Мад торговал антиквариатом. Арендовал лавку по адресу Лондон, ул. Нью Кавендиш, 4. Где торговал, там и жил – в задней комнате магазина. Потом истек срок договора аренды. Представитель собственника предложил заключить новый. В новом договоре было условие: «Использовать помещение только под магазин». Мад отказался подписывать, говорит, чем так, лучше сниму у других, благо есть подходящий вариант. Представитель собственника, не желая терять нормального арендатора, заверил: «Да живи себе на здоровье». Мад согласился и подписал.
Пару лет Мада никто не трогал. Потом сменился собственник. Когда новый хозяин узнал, что арендатор живет в арендованном имуществе, подал иск о выселении. Судья Хармон кропотливо и вдумчиво перерыл все похожие дела за последние 100 лет, от шотландского Cairncross V. Lorimer[3Macq. 827](1860) до новейших просветляющих наработок Деннинга. В итоге отказал в иске:
«Ответчик говорит, если бы обещание жить в магазине не было дано, он бы не стал исполнять договор, а переехал бы в другое помещение, которое тогда мог взять в аренду. Если говорить о фактах, однозначно был договор (параллельный), на основании которого действовал арендатор, и этот договор нельзя дать расторгнуть собственнику. Дело полностью повторяет дела Re William Porter & Co, Ltd, где судья Симондс сказал:
“Я применю правило, прекрасно сформулированное в старом деле Cairncross v Lorimer… Где судья Кэмбл заключил: “Если сторона заинтересована в том, чтобы не дать свершиться некому деянию, и стороне известно, что это деяние будет совершено, и она согласна уступить, и из поведения стороны можно разумно предположить, что сторона согласна уступить, и вторая сторона не совершает деяние на основании уступки первой стороны – первая сторона не вправе оспаривать деяние, потому что деяние не совершено с разрешения первой стороны”».
Мудрено?! Еще как… Сказать то же самое на языке, понятном обитателям этой галактики, смог Деннинг:
«Человек устно, на словах, обещает или заверяет о факте, и на основе этих слов другая сторона заключает договор. В подобных делах суд не позволяет обещавшему отвергнуть обещание ссылкой на письменный договор».
Да, вывод тот же, но логика суда в этом деле другая:
• если бы не было дано обещание «живи на здоровье», Мад бы не заключил письменный договор;
• обещание не вошло в договор, но
• обещание стало отдельным договором, под которое Мад дал встречное удовлетворение – согласился остаться. Все: есть параллельный договор. А значит, оснований для выселения нет. Пока платит аренду, пусть себе живет.
5.4. Защита от заверений. «Исчерпывающие» оговорки
В русских договорах – т. е. в договоре между двумя сторонами из РФ – можно встретить вот такие оговорки, цитирую по «живым» решениям:
«В силу пункта 5.2 договора аренды от 01.07.2006 № 14-Д все предыдущие письменные и устные соглашения, переписка, а также ранее заключенный договор теряют свою юридическую силу» (Постановление ФАС СКО от 20.02.2009 по делу № А32-1572/2008-15/41).
«Ссылка на протокол намерений не может быть принята во внимание, так как он не порождает каких-либо обязательств у сторон, подписавших его, а кроме того, в пункте 11.2 контракта от 09.03.99 указано, что после его подписания все предыдущие переговоры и переписка, связанная с ним, теряют силу» (Постановление ФАС СЗО от 31.10.2001 № 2015).
«При этом суд установил, что 29 сентября 2005 года между сторонами был заключен и подписан новый агентский договор, в п. 7.4 которого установлено, что после его подписания все предыдущие соглашения, переговоры и переписка теряют силу». (Постановление ФАС МО от 31.05.2007, 09.06.2007№ КГ-А40/4275-07 по делу № А40-65995/06-25-293).
Теперь понимаете зачем? Правильно. Защита от заверений. Люди не хотят, чтобы в договор «заползло» что-то наобещанное или прозвучавшее на переговорах. Однако в сегодняшнем российском праве вероятность столкнуться с заверениями в английском смысле крайне низка. Заверение в договор может попасть от силы из переписки или практики отношений сторон, на основании ст. 431 ГК, «толкование договора»:
«При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора.
При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон».
Английское название оговорки, исключающей заверения, – entire agreement clause. Дословно: «оговорка о полном (исчерпывающем) соглашении». То есть договор содержит полную договоренность сторон, в договор все вошло, и ничто иное (документ, свидетельские показания и т. д.) не может дополнить/изменить письменный договор.
Угу, блаженны верующие… Даже самая лучшая и подробная оговорка не даст вам 100 % гарантию. В договор всегда может войти что-то еще. Вспоминайте Деннинга: «Обещавший не может отвергнуть обещание и оговоркой в письменном договоре».
Суд будет относиться к исчерпывающей оговорке так же, как к любым иным оговоркам. И может не дать вам сослаться на оговорку. Подробнее см. раздел 5.10 «Оговорки». На самостоятельное изучение именно по исчерпывающим оговоркам:
Thomas Witter Ltd г. TBP Industries Ltd (1996) 2 All.E.R – оговорка «легла».
South West Water Services v. International Computers Ltd (1999) BLR – опять «легла».
Government of Zanzibar v. British Aerospace (Lancaster House) Ltd (2000) CLC – устояла.
Campbell v. Backoffice Investments Pty Ltd [2009] HCA 25 at [130] – по Австралии, заверение вошло в договор, несмотря на оговорку.
5.5. Заверения по-русски. Тлеющий фитиль
Догадываетесь, почему я столь подробно и вдумчиво исследовал заверения? Верно. В первом издании книги я предположил: «с огромной долей вероятности английский институт заверений войдет в русское право».
Поздравляю, ВОШЕЛ. Ко второму изданию в ГК появилась ст. 431.2. «Заверения об обстоятельствах», введена Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ. Гласит:
«1. Сторона, которая при заключении договора либо до или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора, его исполнения или прекращения (в том числе относящихся к предмету договора, полномочиям на его заключение, соответствию договора применимому к нему праву, наличию необходимых лицензий и разрешений, своему финансовому состоянию либо относящихся к третьему лицу), обязана возместить другой стороне по ее требованию убытки, причиненные недостоверностью таких заверений, или уплатить предусмотренную договором неустойку.
Признание договора незаключенным или недействительным само по себе не препятствует наступлению последствий, предусмотренных абзацем первым настоящего пункта.
Предусмотренная настоящей статьей ответственность наступает, если сторона, предоставившая недостоверные заверения, исходила из того, что другая сторона будет полагаться на них, или имела разумные основания исходить из такого предположения.
2. Сторона, полагавшаяся на недостоверные заверения контрагента, имеющие для нее существенное значение, наряду с требованием о возмещении убытков или взыскании неустойки также вправе отказаться от договора, если иное не предусмотрено соглашением сторон.
3. Сторона, заключившая договор под влиянием обмана или существенного заблуждения, вызванного недостоверными заверениями, данными другой стороной, вправе вместо отказа от договора (пункт 2 настоящей статьи) требовать признания договора недействительным (статьи 179 и 178).
4. Последствия, предусмотренные пунктами 1 и 2 настоящей статьи, применяются к стороне, давшей недостоверные заверения при осуществлении предпринимательской деятельности, а равно и в связи с корпоративным договором либо договором об отчуждении акций или долей в уставном капитале хозяйственного общества, независимо от того, было ли ей известно о недостоверности таких заверений, если иное не предусмотрено соглашением сторон.
В случаях, предусмотренных абзацем первым настоящего пункта, предполагается, что сторона, предоставившая недостоверные заверения, знала, что другая сторона будет полагаться на такие заверения».
Теперь вы, дорогой читатель, знаете, откуда черпали вдохновение авторы проекта и откуда в наш ГК пришел институт заверений. И этот институт напоминает бомбу с тлеющим фитилем – Бог знает, как у нас сложится практика. Вряд ли так, как в Англии…
5.6. Подразумеваемые условия договора. В силу статутного закона
Итак, договор. Условия, прямо прописанные сторонами. Заверения – допустим, что-то попало в договор. Все? Нет. В договоре – внезапно! – могут оказаться еще и подразумеваемые условия (implied terms). Это некие условия, которые попадают в договор независимо от воли одной из сторон, реже – обеих. Причем подразумеваемые условия могут попасть в любой договор, и в простой письменный, и «за печатью».
Как такое возможно? Прежде всего, в силу статутного закона. Допустим, перед нами внешнеторговый договор поставки. Покупатель – из Белоруссии. Продавец – из Казахстана. Стороны из разных стран. А значит, вправе выбрать применение к договору любого права. В том числе и права другого государства. Вот и выбрали на свою голову: «Отношения сторон, не урегулированные договором, будут урегулированы английским правом». Последствия?
В понятие «английское право», как мы помним, входит не только общее право, но и статутное. И есть статутный закон – «Закон о купле-продаже товаров» (Sale of Goods Act 1979), который, в частности, устанавливает: в договоре поставки есть подразумеваемое условие: «Если товар продается по образцу, товар должен соответствовать образцу» (ст. 13, п. 1). Это условие попадет в договор в силу статутного закона, хотя и не прописано в договоре.
Также в договор попадут и другие подразумеваемые условия из названного закона – продавец вправе распоряжаться товаром, товар можно использовать по назначению и т. д. И если у сторон будет спор или непонимание, то позиция «в договоре – ни слова, мы так не договаривались» разобьется об «Учи мат. часть. Читай “Закон о купле-продаже товаров”».
Как видим, очень похоже на диспозитивные нормы из русского права. Помните? Нормы ГК, которые действуют, если стороны прямо не исключили. «Если договором не предусмотрено иное, тогда…» – и дальше кодекс говорит, что будет.
5.7. Подразумеваемые условия договора. В силу усмотрения суда
Допустим, стороны заключили некий договор. Начали исполнять. Поспорили. Пришли в суд. И суд, читая договор, усмотрел в договоре некое условие, о котором стороны не подозревали.
Как тут не вспомнить фильм Романа Качанова «ДМБ», где был очень просветляющий диалог:
«– Видишь суслика?
– Нет.
– И я не вижу. А он есть!»
То же самое получается и у нас. Истец – ни сном ни духом. Ответчик – тоже. А суд, «покурив» договор, углядел-таки в этом самом договоре некое условие («суслика»). Чем сильно удивил стороны. Или одну из сторон. Одна сторона не знала о неком условии договора. Вторая – знала. Для второй стороны условие было само собой разумеющимся, очевидным, поэтому сторона и не настояла на том, чтобы включить условие в текст договора. А потом до хрипоты спорили, вошло условие в договор или нет.
Иными словами, подразумеваемое условие договора в силу усмотрения суда – это условие, которое суд либо сам, либо по настоянию одной из сторон «нашел» в договоре, как правило, вывел из намерений сторон при заключении/исполнении договора, чтобы:
1) придать договору коммерческий смысл;
2) «спасти» слабую сторону договора от сильной;
3) иные причины (будут рассмотрены).
Впервые английский суд «увидел суслика», т. е. своей волей нашел в договоре подразумеваемое условие, в деле The Moorcock (1889) 14 PD 64. «Муркок» с английского – «куропатка», и выглядела наша «куропатка» вот так[134].
«Куропатка» – название корабля. Корабль принадлежал истцу. А пристань на берегу Темзы – ответчику. Истец заплатил ответчику за пользование пристанью. Начали разгрузку. Не успели до ночи – ничего, утром продолжим. Ночью начался отлив. «Куропатка» опускалась все ниже и ниже вместе с водой и напоролась на скалу.
В суде. Ответчик: «Вот договор. Мы не отвечаем за сохранность корабля на нашем причале. Нет такого условия». Истец: «А смысл заключать с вами договор, если вы не отвечаете за сохранность?»
Суд:
«Была ли в договоре подразумеваемая гарантия, данная собственниками причала, и если была, до каких пределов простиралась (гарантия = подразумеваемое обязательство собственника пристани обеспечить безопасность корабля, пока корабль стоит на пристани).
Подразумеваемая гарантия отличается от явно выраженного договора и явной гарантии и во всех делах основана на предполагаемых намерениях сторон и разумности.
<…> Я верю – если поднять все дела по подразумеваемым условиям, найдете: закон всюду выводит подразумевание из предполагаемого намерения сторон с целью придать договору коммерческий смысл, который бы дали и сами стороны, если бы предвидели все события, которые могут наступить.
В коммерческих договорах закон с помощью подразумевания (встраивания подразумеваемых условий в договор) желает придать договору такой коммерческий смысл, который бы намеревались придать обе стороны-купцы; не для того, чтобы возложить на одну сторону все риски, и не для того, чтобы оградить другую сторону от всех рисков, а для того, чтобы обещание каждой стороны было подкреплено законом и каждая сторона несла свою долю рисков, как если бы обе стороны договорились с учетом всех возможных рисков и угроз.
….я думаю, если собственники причала позволили пользоваться причалом, собственники в любом случае должны были проявить разумную заботу, установить, когда отлив и насколько опускается вода, так как это существенное условие пользования пристанью; проверить, может ли корабль безопасно находиться на пристани, если это не безопасно, – обязаны предупредить вторую сторону договора, судовладельца.
Это коммерческий договор, в котором в любую минуту стороны могут договориться как угодно, и каждая сторона может с помощью договора переложить на другую бремя невидимой, но существующей опасности.
<…> Другой вопрос: как разграничить случай, когда стороны ведут переговоры и договорились, и случай, когда стороны на переговорах умолчали о том, кто несет риск наступления невидимой, но существующей опасности, и тем самым позволили решить этот вопрос закону, с позиций разумности и существа договора» (судья Боуен).
Таким образом, суд нашел подразумеваемое условие договора: собственник пристани обязан обеспечить безопасность корабля. Далее суд установил нарушение этого условия. После чего, вполне логично, взыскал убытки, которые просил истец, – стоимость ремонта.
Из новейшей истории, дело Alpha Trading Ltd г. Dunnshaw-Patten Ltd [1981] Q.B. 290[135], где агент и принципал заключили договор, по которому агент должен был найти покупателя на крупную партию цемента (10 000 тонн). Принципал исполняет договор с покупателем, агенту – процент. И что получилось? Агент покупателя нашел. Покупатель заключил договор с принципалом… А принципал и договор не смог исполнить, и агенту не заплатил. Короче, «кинул» и посредника, и покупателя.
Агент – в суд, взыскивать вознаграждение. Принципал: договор сорвался, платить не буду. Суд… «углядел суслика»: у вас в договоре есть подразумеваемое условие. Дословно: «суд вправе подразумевать в договоре условие». Условие: «если по любым причинам принципал не захотел или не смог исполнить договор с покупателем, агентское вознаграждение все равно подлежит оплате». Отсюда: иск агента о взыскании 25 000 фунтов и процентов – удовлетворить.
Итак, суд может «углядеть» в договоре подразумеваемое условие, чтобы придать договору коммерческий смысл, деловую выгоду. Есть ли другие случаи? Конечно. Самый древний – обычай.
1. Обычай. Может стать подразумеваемым условием договора. Самое древнее дело – Smith г. Wilson (1832) 110E.R. 226. Там, в писаном договоре купли-продажи кроликов, количество продаваемых зверушек было прописано – 1000. Получив кроликов, покупатель вчинил иск к продавцу о передаче еще двух сотен кроликов. Якобы по местному обычаю тысяча кроликов в тех краях значит 1200. Выиграл.
Другое дело, более известное, – Hutton г. Warren (1836) 1M&W 460[136]. Истец арендовал у ответчика, говоря современным языком, «участок земли сельхозназначения». Был местный обычай, предписывающий: «Если собственник расторгает договор с арендатором до сбора урожая, собственник обязан возместить арендатору в разумных пределах расходы на семена и труд».
Суд иск удовлетворил и мимоходом написал фразу, вошедшую в скрижали английского права.
«Издревле повелось в отношениях деловых: допустимы доказательства за пределами договора, доказывающие наличие и использование обычая, дабы ответить на вопросы, о коих молчит письменный договор» (судья Парк).
Позже вывели правило: «Обычай не может противоречить письменным условиям договора», дело Les Affreteurs Reunis г. Walford (1919) АС 801. Позже дополнили:
«Требование обычая – универсальность. И это вопрос не права, а факта. Прежде всего, должно быть доказательство, что обычай всеобще воспринят людьми, которые ведут дела в той или иной отрасли или на том или ином рынке.
Более того: обычай должен быть настолько широко известен, чтобы случайный прохожий, который задает разумные вопросы, смог бы этот обычай понять», – т. е. стороны могут и не знать на день заключения договора о существовании обычая, и все равно этот обычай будет применим. Дело Chan Cheng Kum & Anor v. Wah Tat Bank Ltd & Anor [1971] 1MLJ177, судья Девлин.
Однако на три года раньше судья Том удачно вывел условия к применению обычая в деле Cunliffe-Owen v. Teather & Greenwood [1967] 1 WLR 1421, где установлены требования:
а) определенность (единое толкование обычая);
б) известность (распространенность обычая в какой-то сфере, к примеру – морские перевозки, банковское дело и т. д.);
в) соответствие обычая закону (или непротиворечие);
г) обычай должен связывать (порождать правовые последствия);
д) обычай должен быть разумным;
е) существование обычая доказывает сторона, ссылающаяся на обычай.
Забавно, но практически то же самое написал и некий другой суд, из некой другой страны, бесконечно далекий от английского права:
«Источником права признаются обычаи, применяемые исключительно в сфере предпринимательских отношений, т. е. обычаи делового оборота. <…> необходимы следующие условия:
а) правило поведения должно быть сложившимся, т. е. достаточно постоянным и определенным в своем содержании;
б) оно должно применяться широко, а не иметь узкоспециальный, частный характер;
в) сфера применения ограничена предпринимательскими отношениями;
г) оно должно быть не предусмотрено законодательством.
По очередности применения обычаи делового оборота стоят после законодательства и договоров. Из анализа статей 5 и 6 Кодекса следует, что обычаи делового оборота применяются при обнаружении в гражданском законодательстве пробела, который не восполняется соглашением сторон» (Постановление ФАС ВВО от 18.08.2006 по делу № А82-9693/2005-36).
К чему все это? Очень маловероятно, что в вашем внешнеторговом договоре, подчиненном английскому праву, суд усмотрит некое подразумеваемое условие в силу обычая. Существование которого еще пойди докажи. Но!
Вы больше рискуете столкнуться с применением обычая в русском праве, чем в английском.
Примеры навскидку:
«Обычай определения стоимости строительно-монтажных работ посредством использования коэффициента удорожания к базисному уровню цен 1 января 1998 г.» (Постановление ФАС Уральского округа от 08.09.2000 № Ф09-233/2000-ГК по делу № А50-7547/99).
«…Передача выполненной работы по месту работы заказчика или уполномоченного им лица не противоречит ст. 5 ГК РФ об обычаях делового оборота» (Определение Московского городского суда от 28.11.2011 по делу № 33-38714).
«Приемка товара по качеству с участием сторонней организации не противоречит обычаям делового оборота» (Постановление ФАС Дальневосточного округа от 03.02.2004 № Ф03-А51/03-1/3409);
«Применение обычая делового оборота о поставке товара, не бывшего ранее в употреблении, соответствует таким целям ФЗ “О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», как эффективное использование средств бюджетов и внебюджетных источников финансирования, а также развитие добросовестной конкуренции (ст. 1)”» (Постановление 5ААС от 22.09.2010 № 05АП-4598/2010, 05АП-4597/2010 по делу № А51-8995/2009).
Подробнее о современных русских обычаях читайте монографию В.В. Оробинского «Энциклопедия обычаев», в газете «ЭЖ-Юрист», номера 41–42 за 2013 год. Подсказка: монография также есть в К+. Если не найдете, пишите мне письмо, вышлю электронный вариант. Мой адрес в конце книги.
2. Дать договору смысл. Суд из намерений и поведения сторон выводит некое условие, которое якобы подразумевали стороны, и включает это условие в договор. Зачем? Чтобы придать договору смысл. Но, в отличие от дела «Куропатки», здесь речь идет не о коммерческом смысле, а о его более широком толковании.
Эту страницу в английское право вписало дело Schawel г. Reade [1913] 2IR 64. Покупатель хотел купить жеребца-производителя. Осматрел жеребца в конюшне продавца. Продавец заверил покупателя: «Дальше не смотри. С конягой все в порядке. Если бы были какие огрехи, я бы сказал». Покупатель поверил и завершил осмотр. А через три недели купил жеребца. А еще позже жеребец оказался не производителем.
Ничего не напоминает? Правильно, дело о хмеле – Bannerman г. White (1861) 1 °CBNS 844 – раз. Дело о «корове-девственнице», Couchman г. Hill[1947]K.B. 554 – два. Впору ожидать, что суд пойдет по дорожке, проторенной в этих делах: заверение вошло в договор, нарушил – плати, иск удовлетворить.
Суд иск удовлетворил, но к решению пришел другим путем: счел, что заверение продавца «С конягой все в порядке» не вошло в договор. Но! В договоре было подразумеваемое условие (несущественное, warranty): «конь-производитель». И это условие нарушил продавец. А раз так – плати убытки.
3. Прошлые отношения сторон, из которых «родилось» подразумеваемое условие. Подход сформировался в деле WNHillas & Co Ltd г. Arcos Ltd [1932] UKHL 2[137] В 1931 г. стороны заключили договор поставки древесины. Договором также предусмотрено: «Покупатель вправе в следующем году купить еще 100 000 единиц древесины». При этом порода древесины не согласована, условия доставки – тоже. Тем не менее в 1931 г. стороны договор исполнили.
Потом истец захотел купить следующую партию. Ответчик отказался. В суде занял позицию: «Не согласованы существенные условия договора». Суд: хотя в оговорке о поставке на 1932 г. не названы условия поставки, берем условия предыдущей поставки. То есть встраиваем в новый договор условия из старого договора, прежней практики сторон. Так что условия согласованы, поставляй.
Из более поздних дел – British Crane Hire Corporation Ltd г. Ipswich Plant Hire Ltd [1973] EWCA аг 6[138]. Фабулу дела суд уместил в три строчки: «В июне 1970 г. большая землеройная машина застряла в грязи. А там и вовсе затонула, т. е. полностью ушла под воду. Вытащить стоило больших денег. Кто будет платить?»
Нам с вами уже знаком этот стиль. Альфред Деннинг. Решение километровое, поэтому начало перескажу своими словами. British Crane Hire Corporation Ltd, истец – профессиональный «прокатчик», юридическое лицо, которое содержит большой парк строительной техники и сдает эту технику в аренду всем желающим, как правило, строительным фирмам. Ipswich Plant Hire Ltd, ответчик – завод, что-то там строил для своих нужд в болотах Эссекса.
В один прекрасный день заводу срочно-обморочно понадобился скребковый экскаватор (кран). Обратились к истцу. Тот быстренько пригнал и экскаватор, и крановщика. Крановщик, честно выполняя указания прораба завода – где и чего рыть/ корчевать, – благополучно утопил кран. Кран стоит 10 000 фунтов и весит 26 тонн. Вытащили. Опять-таки, кто платит?
«Факты. Соглашение об аренде крана заключено по телефону. Истец согласился передать кран в пользование ответчику. Кран должен был прибыть к ответчику в воскресенье. Стороны согласовали стоимость аренды и транспортные расходы. Об условиях аренды – ничего. Кран доставили ответчику, а потом истец, в соответствии со своей обычной деловой практикой, прислал ответчику письменные условия пользования краном (письменные условия = договор). В условиях были порядок пользования, работа, которая должна быть сделана, цена аренды, также на оборотной стороне были иные условия. Обычно ответчик подписал бы письменные условия и выслал истцу подписанный экземпляр, но не в этот раз. Авария произошла до подписи. И договор так и остался неподписанным. Но истец утверждает: несмотря на отсутствие подписи, условия договора все равно применимы, так как следуют из предыдущих отношений сторон. Истец ссылается на условие № 6:
“Условия о стройплощадке.
Арендатор должен принять все разумные меры предосторожности для безопасной доставки крана на строительную площадку, а также безопасного нахождения крана на стройплощадке. В частности, арендатор обязан удостовериться, что земля в удовлетворительном состоянии и позволяет выдержать вес крана, а также вес крана с грузом.
Арендатор обязан принять все необходимые меры предосторожности, в частности, подложить под кран деревянные плиты или иной подходящий материал, чтобы кран мог работать и передвигаться по стройплощадке; арендатор отвечает за возврат крана из мягкого грунта”.
Также истец ссылается на условие 8:
“Арендатор отвечает и возмещает собственнику… все расходы, возникшие или которые могут возникнуть из-за использования крана”.
В обоснование предыдущих отношений сторон истец ссылается на два предыдущих договора, по которым ответчик арендовал у истца краны. Один от 20.02.1969, второй от 06.10.1969. В каждом договоре указаны цена аренды, место стройплощадки и т. д.; также оба договора содержат одинаковые условия использования крана – те же самые, на которые сейчас ссылается истец.
Таким образом, было всего два договора много месяцев назад, и исполнитель ответчика, заказавший кран, об этих договорах не знал. При таких обстоятельствах дела я сомневаюсь в сложившейся практике отношений сторон.
В деле Hollierv. RamblerMotors.(1972) 2 Q.Bсудья Салмон сказал, что ему неизвестны дела, “в которых было бы решено или хотя бы описано, что условие может быть встроено в устный договор исходя из предыдущих отношений сторон (если так сказать) при том, что за пять лет прошло три или четыре договора”. В том деле обычный гражданин, не предприниматель, которому ответчики чинили автомобиль, подписал три договора из четырех. Но там истец не обладал равной силой и способностью влиять на условия договора (equal bargaining power), в отличие от ответчика (авторемонтной мастерской – более сильной стороны), который чинил истцу машину. Поэтому условия не были встроены в договор.
Но в нашем деле обе стороны обладали равной силой и способностью влиять на условия договора. Ответчик знал: профессиональный прокатчик оборудования всегда сдает оборудование в аренду на определенных условиях; эти условия практически одинаковы у всех арендодателей. Исполнитель ответчика, который знал кран, ответил на вопрос суда первой инстанции, что видел стандартные условия договоров аренды техники. Также сказал, что почти все эти условия производны от типового договора аренды оборудования. И брали в аренду технику на этих условиях. Условия, на которые ссылается истец, – это та же самая типовая форма, только написана другими словами.
<…> Из этих доказательств ясно: обе стороны хорошо знали условия, на которых, согласно обычной торговой практике, собственник сдает в аренду технику; обе стороны знали суть условий. В особенности, если кран тонет в мягком грунте, арендатор обязан вытащить кран; это оговорка – "подушка безопасности' (indemnity clause). При таких обстоятельствах дела, я думаю, условия из договоров истца вошли в договор аренды крана. Вошли не столько из практики сторон, сколько, скорее, из общего понимания и поведения сторон, в частности потому, что договор аренды был заключен на обычных (стандартных) условиях истца.
Как сказал судья Рейд в деле McCutcheon (1964) 1 WLR, стр. 128, цитируя шотландский учебник Глуга по договорному праву: “Суд не устанавливает истинные намерения сторон; суд выясняет, на что может разумно полагаться одна сторона, исходя из поведения другой”.
С учетом отношений сторон, когда ответчик срочно попросил кран, а истец немедленно его предоставил, истец был вправе считать, что ответчик принял условия истца, которые истец отправил через пару дней ответчику, как если бы истец сказал ответчику: “Поставим кран на наших обычных условиях”, – а ответчик сказал: “Конечно, все понимаем”.
Отсюда предельно ясно: случившееся попадает под действие условий 6 и 8 договора. Ответчик обязан возместить истцу стоимость подъема крана из мягкого грунта (болота)».
Ни убавить, ни прибавить.
5.8. Подразумеваемые условия договора. Механика применения
Уже тогда, после дела «Куропатки», судьи призадумались. А как понять, нужно в том или ином деле искать в договоре подразумеваемое условие или нет? Получается, суд за стороны договор пишет…
А как же свобода договора? А как же доктрина «таинства договора»? В смысле, договор – личное дело сторон, как договорятся, так и будет, третьи лица в эту «святая святых» не допущены. В том числе и суд.
Первая робкая попытка осмыслить грани допустимого была в деле Reigate г. Union Manufacturing Co (Ramsbottom) Ltd [1918] 1 KB 592:
«Подразумеваемое условие может быть включено в договор, только чтобы дать договору смысл. К примеру, если о таком условии можно уверенно сказать: что если бы во время обсуждения условий договора некто спросил бы стороны: “А что будет если?” – на что обе стороны ответили бы: “Конечно, будет то-то и то-то; нечего тут думать, все ясно, как день”».
Идею дошлифовал судья Мак Кимон в деле Southern Foundries Ltd г. Shirlaw [1940] AC 701:
«Я признаю право или обязанность суда найти существование подразумеваемого условия в письменном договоре, но к этому вопросу надо подходить крайне осторожно; суду слишком часто (стороны) предлагают найти такие условия на весьма зыбких или размытых основаниях.
Слишком часто такое предложение подкреплено одной или двумя цитатами из дела “Куропатки”, мнением судьи Боувена. <…> Полагаю, судья Боувен сильно бы удивился, если бы узнал, сколько его потом будут цитировать.
<…> Что касательно меня, я думаю, существует тест, который может быть полезен как общее правило. Если позволите, приведу выдержку из статьи, которую я написал несколько лет назад: “Если не доказано иное, суд может включить в договор условие, которое в договоре прямо не прописано, если условие настолько очевидно, что “само собой разумеется”.
Как если бы, когда стороны согласовывали условия договора, зашел любопытный прохожий и спросил: “А такое-то условие включили?” И стороны ответили: “Да, конечно!”»
Отсюда и пошло название этой механики в английском праве и практике – «любопытный прохожий» (officious bystander test). Можно назвать и «Капитан Очевидность».
Еще через 30 лет в деле Trollope & Colls Ltd у. North West Metropolitan Regional Hospital Board. [1973] 2 All ER 260[139] судья Пирсон хорошо прошелся по механике включения подразумеваемых условий:
«Суд не будет улучшать договор, который стороны сделали для себя, однако желаемые улучшения возможны. Роль суда – толковать и применять договор, который стороны сделали для себя. Если явно выраженные условия договора ясны и понятны, суд не вправе выбирать между возможными значениями: должны быть применены четкие условия договора, даже если суд считает более подходящими другие условия.
Условие можно включить в договор тогда и только тогда, если суд сочтет:
– стороны намеревались считать данное условие частью договора;
– суду недостаточно установить, что стороны согласились бы принять это условие, если бы разумный человек предложил;