Песочный человек Кеплер Ларс
На фасад намело снегу.
Блестящие сосульки висели под самым дальним, выходившим на лес, окном.
Но почему только под ним? — спросил себя комиссар.
Он приблизился, увидел, как в окне отражается висящий на соседском крыльце фонарь.
Четыре длинные сосульки и несколько сосулек поменьше.
Он был почти у окна, когда заметил, что у самой земли, возле решетки вентилятора образовалось углубление в снегу. Это означало, что время от времени из решетки дует горячий воздух.
Вот почему на подоконнике наросли сосульки.
Йона нагнулся и прислушался. Услышал он только долгое гудение, шедшее из леса, — это ветер гулял между кронами.
Тишину нарушили голоса из соседского дома. Двое детей сердито вопили друг на друга. Снова хлопнула дверь, голоса стали тише.
Еле слышный шорох заставил Йону снова нагнуться к решетке. Он задержал дыхание и уловил тихий шепот из вентиляционного отверстия — словно кто-то дал команду.
Комиссар инстинктивно дернулся назад, не зная, не померещился ли ему шепот, огляделся, заметил ждавших его на дорожке коллег, темные деревья, снежинки, сверкающие в воздухе, — и внезапно понял, что он видел минуту назад.
Когда он, заглянув в окошко прихожей, увидел самого себя в зеркале, он так поразился, что упустил решающую деталь.
Дверь была заперта на цепочку — а это можно было сделать, только находясь в доме.
Йона кинулся к фасаду, взрывая коленями рыхлый снег. Нащупал отмычки во внутреннем кармане пальто и взлетел на крыльцо.
— В доме кто-то есть, — тихо сказал он.
Полицейские, раскрыв рот, смотрели на него. Комиссар взломал замок, тихо, медленно открыл дверь, снова закрыл, а потом рванул так, что цепочка сорвалась.
Йона жестом позвал коллег за собой.
— Полиция! — крикнул он в глубину дома. — Мы заходим!
Глава 111
Войдя в прихожую, они сразу почувствовали резкую вонь застарелого мусора. В доме было тихо, холод стоял, как на улице.
— Есть кто дома? — крикнул комиссар.
Слышались только их собственные шаги и движения. Звуки из соседнего дома сюда не долетали. Йона протянул руку к выключателю, чтобы зажечь свет, но выключатель не работал.
Мари у него за спиной зажгла карманный фонарик. Конус света нервно заметался во все стороны. Все трое двинулись в дом, и Йона видел, как поднимаются и скользят по опущенным жалюзи тени.
— Полиция! — снова крикнул он. — Нам только поговорить.
Они прошли в кухню. Под столом валялось множество пустых пакетов из-под хлопьев, макарон, муки и сахара.
— Это как понимать? — прошептал Элиот.
Холодильник и морозильник были темными, пустыми, ничего мясного. На подоконниках за опущенными шторами — увядшие цветы.
С улицы могло бы показаться, что семья куда-то уехала.
Полицейские прошли в комнату с телевизором и мягким уголком. Йона переступил через валявшиеся на полу подушки.
Мари что-то неразборчиво прошептала.
Толстые шторы, закрывавшие окна, спускались почти до пола.
В коридорную дверь была видна лестница, ведущая в подвал.
Все остановились, увидев мертвую собаку с плотно надетым на голову целлофановым пакетом. Животное лежало на полу перед телевизионной тумбой.
Йона пошел дальше по коридору, к лестнице. Полицейские осторожно двинулись за ним.
Мари часто дышала. Фонарик в ее руках дрожал, свет прыгал по стенам.
Йона сдвинулся в сторону, чтобы заглянуть в темный коридор. В глубине была видна приоткрытая дверь ванной.
Йона подал коллегам знак оставаться на месте, но Мари уже стояла рядом, освещая лестницу. Она сделала шаг вперед, пытаясь заглянуть подальше в коридор.
— Что это? — спросила Мари тревожным шепотом.
На полу у двери ванной что-то лежало. Мари направила на неясный предмет свет фонарика.
Кукла с длинными светлыми волосами.
Свет дрожал на белом пластмассовом лице.
Внезапно куклу втащили за дверь.
Мари улыбнулась и широко шагнула вперед. В ту же секунду послышался грохот — такой сильный, что загудело под ложечкой.
От выстрела из дробовика коридор осветился, как при вспышке молнии.
Мари как будто сильно толкнули в спину. Заряд дроби вошел ей прямо в горло.
Голова откинулась назад, из выходного отверстия в трахее хлынула кровь.
Фонарик покатился по полу.
Мари, уже мертвая, с поникшей головой, сделала последний шаг, рухнула на пол и осталась лежать, подогнув под себя одну ногу. Бедра выгнулись под странным углом.
Йона выхватил пистолет, снял его с предохранителя и обернулся.
Коридор возле лестницы был пуст. Вероятно, стрелявший скрылся в подвале.
Кровь, пузырясь, вытекала из шеи Мари и дымилась в ледяном воздухе.
Фонарик медленно перекатывался по полу.
— Господи, господи боже, — шепотом твердил Элиот.
От выстрела звенело в ушах.
Вдруг мимо, схватив куклу в охапку, пробежал ребенок. Поскользнулся в крови, упал, прошмыгнул в темноту у лестницы. Шаги застучали вниз, и поверх этого стука что-то лязгнуло.
Глава 112
Йона опустился на одно колено и быстро осмотрел Мари. Помочь было ничем нельзя, тяжелый заряд вошел в легкие, в сердце и разорвал сонную артерию.
Элиот со слезами в голосе прокричал в рацию, что им срочно нужны «скорая» и подкрепление.
— Полиция! — крикнул Йона вниз, подойдя к лестнице. — Положите оружие и…
Снизу, из подвала, прогремел выстрел, пули прошили деревянные части лестницы, дождем посыпались щепки.
Йона уловил металлический щелчок — это разломили дробовик. Комиссар бросился вперед и, не добежав до лестницы, услышал звук, похожий на вздох: из ружья выбросили первую пустую гильзу.
Йона, прыгая через ступеньку, понесся вниз по темной лестнице с пистолетом наготове.
Элиот подобрал фонарик и освещал комиссару путь. Свет доставал до самого подвала, и Йона успел остановиться, не напоровшись на острия.
У подножия лестницы кто-то нагромоздил баррикаду из стульев. К торчащим вверх ножкам, заточенным, как копья, серебристым скотчем прикручены кухонные ножи.
Комиссар направил свой тяжелый «кольт-комбат» на баррикаду и дальше, в помещение с бильярдным столом.
Никого. Все снова стало тихо, неподвижно.
Адреналин сделал его странно спокойным. Комиссар словно попал в новую, с более резкими очертаниями, версию реальности.
Он осторожно снял палец со спускового крючка, распустил петлю привязанной к перилам веревки и пробрался мимо стульев.
— Черт, что же делать? — прошептал Элиот. Он спустился, и в его голосе слышалась паника.
— Бронежилет на тебе?
— Да.
— Слушай, что в подвале, — велел Йона и пошел.
На полу, возле осколков стекла и старых консервных банок, валялись две пустые гильзы. Элиот, часто дыша и прижав фонарик к пистолету, освещал углы. Здесь, внизу, было теплее, остро пахло потом и мочой.
Прямо над проходом, на высоте человеческого горла была натянута стальная проволока, и полицейским пришлось нагнуться. Позади задребезжали задевшие друг друга тросы.
Вдруг послышался шепот. Йона остановился и сделал знак Элиоту. Шаги, что-то тикает.
— Беги, беги, — прошептал кто-то.
На лестницу потек холодный ветер. Йона торопливо шагнул вперед. По подвалу рывками метался свет от фонарика Элиота. Слева угадывалась котельная, в другом направлении бетонная лестница вела к открытой двери подвала.
На ступеньки несло снег.
Йона уже разглядел затаившуюся в темноте фигуру, когда в свете фонарика сверкнуло лезвие ножа.
Комиссар шагнул вперед и услышал быстрое дыхание, которое неожиданно перешло во всхлипы.
Высокая женщина с перепачканным лицом бросилась на него с ножом в руке. Йона вскинул пистолет.
— Берегись! — крикнул Элиот.
Дальнейшее заняло всего несколько секунд, но Йона успел отказаться от стрельбы. Не раздумывая, он шагнул вперед и чуть по диагонали. Женщина попыталась ударить его ножом. Комиссар перехватил ее руку, по инерции развернулся и ударил нападавшую правой рукой в шею слева. Удар оказался таким сильным и неожиданным, что женщину отбросило назад.
Йона не отпускал ее руку с ножом. Когда сломался локоть, раздался хруст, похожий на стук камней под водой. Женщина повалилась на пол, крича от боли.
Нож со звоном упал на плиты пола. Йона пинком отбросил его подальше и направил пистолет в сторону котельной.
Глава 113
На полу возле геотермального насоса лежал мужчина средних лет. Он был связан веревкой и серебристым скотчем, изо рта торчал тряпочный кляп.
Элиот приковал женщину наручниками к водопроводной трубе, а Йона осторожно приблизился к мужчине, сообщил, что он из полиции, и вытащил тряпку.
— Дети, — прохрипел связанный. — Они убежали, не причиняйте им вреда…
— Здесь есть кто-нибудь еще?
Элиот уже бежал вверх по бетонной лестнице.
— Только дети…
— Сколько?
— Две девочки… Сусанна дала им ружье. Они просто испугались, они никогда еще не стреляли из ружья, не причиняйте им вреда, — отчаянно умолял мужчина. — Они просто испугались…
Йона бросился вверх по лестнице и дальше, на задний двор. Мужчина у него за спиной снова и снова кричал, чтобы они не причиняли вреда девочкам.
Следы вели через весь участок и уходили прямо в темнеющий лес. Свет фонарика прыгал далеко между стволов.
— Элиот! — крикнул Йона. — Там только дети!
Широкими шагами он кинулся следом за девочками, чувствуя, как остывает пот на лице.
— У них оружие! — крикнул комиссар.
Он бежал на свет фонарика. Занесенные снегом прутья ломались под его тяжестью. Далеко впереди мелькал Элиот с фонариком и пистолетом.
— Подожди! — крикнул Йона, но Элиот, кажется, не слышал.
Снег валился с деревьев с глухим шорохом.
В тусклом свете между деревьями угадывалась неровная цепочка детских следов. За ними — прямая линия следов Элиота.
— Они просто дети! — снова крикнул комиссар. Пытаясь выиграть время, он с трудом двинулся вниз по крутому склону.
Съехал на пятой точке, следом посыпались камни и шишки, ободрал обо что-то спину, поднялся на ноги.
Сквозь частые ветки он увидел рыскающий свет фонарика. За спиной Элиота, под деревом, стояла девчушка с дробовиком в руках.
Йона кинулся прямо через заросли сухих веток. Он пытался прикрывать лицо, но ветки все равно ободрали ему щеки. Комиссар видел, как Элиот двигается между стволов, как девочка делает шаг вперед и стреляет в полицейского.
Заряд дроби ушел в снег всего в нескольких метрах от ружейного ствола. Дробовик дал отдачу, и тоненькую фигурку отбросило назад. Девочка упала, Элиот обернулся и прицелился в нее.
— Подожди! — крикнул Йона, пытаясь продраться сквозь еловую поросль.
В лицо и за шиворот посыпался снег, закачались ветки. Йона выскочил из еловых зарослей и резко остановился.
Элиот сидел в снегу, обнимая плачущую девочку. В нескольких шагах, глядя на них, стояла ее младшая сестра.
Глава 114
Сусанне Йельм сковали руки за спиной. Странно торчал сломанный локоть. Она истерически кричала и яростно сопротивлялась, пока двое полицейских в форме тащили ее вверх по лестнице. От синего света мигалок — полицейских и «скорой помощи» — снег вокруг пульсировал, словно вода.
Соседи безмолвными призраками стояли поодаль, наблюдая за происходящим.
Сусанна прекратила кричать, увидев выходящих из леса Йону и Элиота. Йона нес на руках младшую девочку, Элиот вел за руку ее сестру.
Сусанна, выкатив глаза, с трудом вдыхала ледяной воздух. Йона опустил девочку на землю, и та следом за сестрой пошла к матери. Девочки долго обнимали мать, та старалась успокоить их.
— Теперь все будет хорошо, — прерывающимся голосом говорила она. — Все будет хорошо…
Немолодая женщина в форме заговорила с детьми, пытаясь объяснить им, что маме придется поехать с полицейскими.
Бригада «скорой» вывела отца из подвала, но мужчина так ослаб, что ему пришлось лечь на носилки.
Когда полицейские повели Сусанну по глубокому снегу к машинам, Йона двинулся следом. Сусанну усадили на заднее сиденье, руководитель группы говорил по телефону с прокурором.
— Ей надо в больницу, — сказал он, стряхивая снег с ботинок и пальто.
Йона подошел к Сусанне. Та тихо сидела в машине, глядя на дом и пытаясь хоть мельком увидеть своих девочек.
— Зачем вы это сделали? — спросил комиссар.
— Вам не понять, — пробормотала женщина. — И никому не понять.
— Может быть, я пойму, — сказал он. — Это я схватил Юрека Вальтера тринадцать лет…
— Почему вы не убили его? — перебила она, впервые взглянув комиссару в глаза.
— Что с вами произошло? Вы столько лет проработали психиатром в изоляторе…
— Не надо мне было разговаривать с ним, — сосредоточенно сказала Сусанна. — Это запрещено, но я решила…
Она замолчала, снова повернувшись к дому.
— Что он сказал?
— Он… потребовал, чтобы я отослала письмо, — прошептала Сусанна.
— Письмо?
— Ему очень много чего нельзя, и я не могла… но я… я…
— Вы не смогли отправить это письмо? Где оно в таком случае?
— Наверное, мне следует поговорить с адвокатом.
— Письмо еще у вас?
— Я его сожгла. — Сусанна снова отвернулась. Слезы покатились по измученному грязному лицу.
— Что было в том письме?
— Я хочу посоветоваться с адвокатом, прежде чем отвечу еще на какие-нибудь вопросы, — жестко сказала Сусанна.
— Сусанна, это важно, — настаивал Йона. — Вам окажут медицинскую помощь, вы встретитесь с адвокатом, но сначала мне необходимо узнать, куда надо было отослать письмо… Назовите мне имя, назовите адрес.
— Я не помню… Там был абонентский ящик.
— Где?
— Не знаю… Там было одно имя. — Сусанна затрясла головой.
Старшая девочка лежала на носилках, носилки уже поднимали в машину «скорой помощи». У девочки был испуганный вид, она пыталась развязать ремни, которые прижимали ее к носилкам.
— Вы помните имя?
— Оно было нерусское, — прошептала Сусанна. — Оно…
У девочки, оказавшейся в машине, вдруг началась паника, она закричала.
— Эллен! — крикнула Сусанна. — Я здесь, я здесь!
Она попыталась выбраться из машины, но Йона удержал ее на месте.
— Отвяжись от меня!
Сусанна пыталась вывернуться, освободиться. Дверцы «скорой» захлопнулись, и снова стало тихо.
— Эллен! — кричала Сусанна.
Машина развернулась и уехала. Сусанна сидела, отвернувшись и закрыв глаза.
Глава 115
Когда Андерс вернулся с лекции для родителей, чьи дети страдают аутизмом и синдромом Аспергера, Петра сидела за компьютером и оплачивала счета. Андерс подошел и поцеловал ее в шею, однако жена дернулась в сторону. Он попытался улыбнуться и погладить жену по щеке.
— Отстань, — коротко бросила Петра.
— Ну что, мир?
— Ты зашел слишком далеко, — недовольно сказала Петра.
— Знаю. Прости. Я думал, ты хочешь…
— Не думай так больше, — перебила она.
Андерс посмотрел ей в глаза, кивнул и прошел в комнату Агнес. Девочка сидела у кукольного шкафа, спиной к отцу. Она держала в руках расческу, расчесала уже всех кукол, а потом всех их сунула в одну кроватку.
— Умница, — похвалил ее Андерс.
Агнес обернулась, показала щетку и несколько секунд смотрела отцу в глаза.
Андерс присел рядом с дочерью, положил руку на худенькое плечо. Девочка медленно вывернулась.
— Ну вот, они все спят вместе, — весело сказал Андерс.
— Нет, — тусклым голосом ответила девочка.
— А что они делают?
— Они смотрят.
Девочка указала на широко открытые нарисованные глаза кукол.
— Ты хочешь сказать — они не могут спать, если они смотрят, но можно ведь играть, как будто…
— Они смотрят, — перебила Агнес и стала двигать головой, как всегда, когда ей становилось тревожно.
— Я вижу, — успокаивающе сказал Андерс. — Но они лежат в кроватке, как положено, и это очень здорово…
— Ай-ай-ай…
Агнес несколько раз дернула головой, а потом трижды быстро хлопнула в ладоши. Андерс обнял ее, поцеловал в голову и прошептал, что она очень здорово все устроила с куклами. Наконец девочка снова расслабилась и принялась раскладывать на полу детали «Лего».
Кто-то позвонил в дверь. Андерс в последний раз глянул на дочь, вышел из комнаты и открыл.
В свете уличного фонаря стоял высокий мужчина в костюме. Штанины мокрые, карман разорван. Кудрявые волосы растрепаны, на щеках ямочки, как от улыбки, и серьезные глаза.
— Андерс Рённ? — с финским акцентом произнес гость.
— Чем могу помочь? — нейтральным тоном спросил Андерс.
— Я из уголовной полиции, — объявил гость и предъявил удостоверение. — Можно войти?
Глава 116
Андерс, не отрываясь и словно оледенев от страха, смотрел на стоящего на пороге человека. Он впустил гостя и, пока спрашивал, не хочет ли тот чашку кофе, успел с лихорадочной скоростью передумать тысячу мыслей.
Петра позвонила в службу защиты женщин и все рассказала.
Брулин состряпал какую-нибудь кляузу на него.
Всплыло, что на самом деле он, Андерс, не вполне компетентен, чтобы работать в специальном отделении.
В гостиной долговязый комиссар сообщил, что его зовут Йона Линна, вежливо отказался от кофе и уселся в кресло. Под его дружелюбным изучающим взглядом Андерс почувствовал себя гостем в собствен ном доме.
— Вы временно замещаете Сусанну Йельм в особо охраняемом отделении, — начал комиссар.
— Да, — ответил Андерс, пытаясь сообразить, что последует дальше.
— Что вы можете сказать о Юреке Вальтере?
Юрек Вальтер, подумал Андерс. Только ли в Вальтере дело? Он расслабился, и ему удалась суховатая интонация:
— Я не имею права обсуждать конкретных пациентов.
— Вы разговариваете с ним? — Взгляд серых глаз гостя сделался острым.
— У нас в закрытом отделении не практикуется диалоговая модель терапии. — Андерс провел рукой по коротко стриженным волосам. — Но пациенты, естественно, разговаривают…
Комиссар наклонился вперед:
— Вам известно, что апелляционный суд наложил на Юрека Вальтера ограничения, так как посчитал его особо опасным?
— Да, — кивнул Андерс, — но заключение предлагает только одну точку зрения. Я как лечащий врач должен постоянно решать, насколько подобные ограничения соотносятся с медикаментозным лечением.
Комиссар дважды кивнул и сказал:
— Он просил вас отправить письмо, верно?
Андерс на какое-то мгновение перестал понимать, что происходит, потом напомнил себе, что сейчас именно он принимает решения касательно пациентов закрытого отделения.
— Да, я отправил письмо, — сказал он. — Рассудил, что доверие между нами — это важно.
— Вы читали письмо, прежде чем его отправить?