Безопасник Кистяева Марина
Он же похитил её! Запер непонятно где! Без телефона, без средства связи! Её телефон остался выключенным дома. Что подумают родные и друзья, когда вторые сутки она будет «вне зоны действия сети».
Что, наконец, подумает Андрюша. Он же будет волноваться…
Стоп.
Ника остановила поток мыслей и напомнила себе, что как раз об Андрее ей думать не стоит. Он её вчера бросил.
Тут же она напомнила себе, что несправедлива к нему. Что бы у него не случилось в Калининграде, он не подлец. И наверняка ей уже обзвонился.
Пройдя к столу, Ника фактически обрушила тело на стул и закрыла лицо руками. Собраться никак не получалось. Она чувствовала себя потерянной и несчастной. В какой-то момент переставшей контролировать собственную жизнь. А как иначе назовешь тот факт, что просыпаешься в чужой квартире?
Наверняка запертой…
Она обязательно проверит. Но чуть позже…
Позже.
Когда будут силы.
Сначала нужно умыться и хотя бы выпить кофе.
Шатаясь и сдерживая слезы, которые, как Ника надеялась, через пару часов перейдут в злость, она прошла в ванную. Где обнаружила новые зубную пасту, щетку и… нижнее белье.
Сукин сын знал, где оставить вещи, чтобы она их обнаружила.
Надо же, какой внимательный, даже озадачился нижним бельем! А прокладки-ежедневки случайно не припас?
Почистив зубы и умывшись холодной водой, Вероника снова вернулась на кухню.
Так. Первым делом, кофе. Будучи заядлой кофеманкой, она не мыслила утро без кофе. Найдя зерна, запустила кофе-машину. Что у нас в холодильнике? Контейнеров десять. Достав три первых, что стояли сверху, она обнаружила в них отбивную, салат и шампиньоны в соусе. Глядя на еду, Ника услышала, как её живот призывно заурчал. Когда она ела в последний раз? Ещё перед тем, как вчера отправилась в студию. Поэтому завтрак будет плотным.
Удобно расположившись за столом, она сытно позавтракала. Потом всё-таки проверила входную дверь. Заперта, как и следовало ожидать.
Усмехнувшись, девушка вернулась в кухню, где сварила себе ещё одну чашечку кофе. И держа в руках чашку с дымящимся напитком, направилась на застекленную веранду.
Ждать – это единственное, что ей оставалось делать.
– Чертова сука…
Он откинулся назад и кинул досье на стол. После чего посмотрел на своего помощника, Алексея Шалова.
– Ты уверен?
Алексей приподнял брови.
– Мля, извини. Знаю, что всё достоверно. Просто последние дни напоминают какую-то долбанную какофонию. Одна интересная новость за другой.
– Егор, ты знал, что прочтешь в досье. Смысл сейчас распыляться?
Лёха был прав.
Он всё знал.
И всё же…
Он на что-то надеялся. Хотя на что? Ему ли не знать, как низко может пасть человек в стремлении получить желаемое. На какую низость, подлость, преступление он готов пойти.
– Лёха, спасибо. Организуй… – он сделал паузу, с удивлением отметив, как комок образовался в горле и мешает связно говорить. – Организуй всё, как следует.
– Не переживай. Похороны завтра?
– Да.
– Санычу что говорить?
– Ничего. По крайней мере, пока. Ему и так сейчас хреново. Сегодня снова бухает.
– Всё-таки как-никак единственная дочь, – натолкнувшись на холодный взгляд Беркута, Шалов замолчал. – Извини. Знаю, про покойников или хорошо или никак.
– Н-да уж.
– Попросить Алю кофе сварить?
Егор покачал головой.
– Не хочу.
– Тогда я пойду. Увидимся завтра утром.
– Да, у меня. Давай. Удачи.
Как только за Лёхой закрылась дверь, Егор снова взял досье. Фотографии, отчеты, сводки, счета. Всё, как и полагается. Полная информация о жизни его жены за последние полгода.
Вот же, дрянь!
Если бы не погибла, прибил бы собственными руками. Придушил бы гадину.
Они с Санычем, казалось, уже всё о ней знали. Ко всему были готовы.
Оказалось, Саша смогла преподнести напоследок очередной сюрприз.
Егор в ярости ударил раскрытой ладонью по столу, отчего несколько листов спикировали на пол. Плевать. Не до них сейчас.
Мужчина снова откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Спать хотелось адски. Он бы и завалился прямо в офисе хотя бы на пару часиков, через смежную дверь располагалась очень уютная комната отдыха, но Саныч ушёл в загул. Организация похорон и поминок полностью легла на Егора. Обзвонить, сообщить.
А тут ещё это…
И не стоит забывать, что в квартире его ждет златовласка. Егор улыбнулся одними уголками губ. У него сработала «чуйка». Ночью он уже был готов свернуть в район, где она проживала, когда резко передумал. Егор зачастую руководствовался инстинктами. Он знал, что так надо. О мотивах не думал. Решения принимал быстро. И в девяти случаях из десяти они оказывались верными.
Так и с Вероникой.
Он привез её к себе на квартиру и быстро организовал всё необходимое. Конечно, девушка, проснувшись, будет в шоке. И встретит его вечером отнюдь не с распахнутыми объятиями. Кстати, хотелось бы. Со стороны выглядит кощунственно – тело его жены ещё не остыло, а он думает о сексе с другой девочкой.
Н-да… Кто бы знал, как они жили с Сашей, его бы не осудили.
Егор не боялся осуждений. Когда ты переходишь определенную черту, людская молва перестает играть для тебя значимую роль. Приходит понимание, что есть принципы, и дела куда как важнее. Люди всегда будут говорить. Сегодня о тебе, завтра о другом. Цикл жизни.
Зазвонил телефон. Егор посмотрел на входящий адресат. Знакомый их семьи. Пришла пора принимать соболезнования.
Поговорив, мужчина поднялся. Нечего сидеть, пора заниматься насущными проблемами.
А златовласка…
Остается надеяться, что девочка не разнесет квартиру. Хотя, пусть побушует. Предвкушающая улыбка заиграла на губах Беркута. Он бы точно разнес, окажись запертым непонятно где и непонятно с кем.
Вчера она держалась молодцом. Он изрядно на неё разозлился за время пути, и думал, по-любому накосячит в присутствии Саныча. Большинство бы именно так и сделали. Заистерили, как минимум. И он бы её понял. Конечно, остановил бы, одернул. Егор к этому и готовился. А она молчала. Вела себя спокойно и достойно. В девочке есть внутренний стержень?
Подумал и снова усмехнулся. Дожить до двадцати двух лет, оставшись девственницей, не потому что рассчитываешь подороже её продать, а потому что имеешь твердые принципы и устоявшиеся взгляды на определенные аспекты жизни.
Берегла себя… Для него.
Он-то давно уже распрощался с многими принципами. Большая и светлая любовь, возможно, и существует в понимании девочки.
Но пора ей взрослеть.
По-настоящему.
Со взрослым мужиком.
День пролетел быстро. Встречи, разговоры, бесконечные разъезды.
Похоронное бюро.
Нелицеприятная беседа с врачами из морга.
Да, он всё знал…
Да, согласен подписать необходимые бумаги.
Освободился около восьми вечера.
Вот теперь точно всё. Теперь можно немного расслабиться. Хотя Егор и понимал, что телефон продолжит разрываться, и звонки прекратятся лишь в одном случае – если он его выключит.
К сожалению, Беркут себе такой роскоши позволить не мог.
На квартиру он приехал в районе девяти. Интересно, ему сразу отбиваться от летящих в него предметов придется, или златовласка обождет малость?
Открыв дверь, Егор вошёл в просторный холл. Странно, его никто не вышел встречать с разгневанными криками. Уже интересно.
Разувшись, Беркут прошел в гостиной. Ники тут тоже не наблюдалось. Телевизор работал на беззвучном. Свет приглушен.
Заинтригованный, Егор направился в спальню. И там никого. Кровать аккуратно застелена.
Уже даже становилось интересно. И куда подевалась его златовласка? Сбежать не могла. Сто процентов. Ключ от квартиры имелся только у него. Десятый этаж. Застекленная лоджия. За Вероникой не наблюдалось увлечения паркуром, чтобы она могла исчезнуть из его квартиры через соседнюю. Да и в ту ей попасть было нереально.
Егор даже в ванную заглянул. Ну, а вдруг…
Эта игра в прятки неожиданно развеселила его. Приятная забава, на ночь глядя.
Нику он обнаружил на веранде.
Девушка, подобрав под себя ноги и укрывшись пледом – кстати, он и не знал, что у него такой имеется, – дремала. Она сидела в кресле в полуоборота к двери. Мог лицезреть её профиль. Видеть, как трепещут реснички. Как призывно приоткрыт её ротик, через который вырывается ровное дыхание.
Ох, вот вставить бы в этот ротик…
Егор тряхнул головой. Хорош загоняться по сексу. Будет ещё время.
– Добрый вечер.
Тихий голос отозвался приятной истомой по всему телу. Теплая волна прошлась по позвоночнику. Давно забытые ощущения… Как в юности.
– Привет.
Вероника даже глаз не открыла. Как сидела, так и продолжила сидеть.
Для Егора её реакция была более чем странной. Интересной. Неожиданной.
Он ожидал чего угодно, но не спокойной, едва ли не ленивой, реакции.
Егор прошел ко второму креслу и опустился в него. Хорошо-то как. Стоило оказаться в расслабляющей обстановке, как сразу тело заявило, что тоже не прочь расслабиться.
Он вытянул ноги и посмотрел на столик, стоящий между креслами. Кофе. По всей видимости, не первый за вечер.
– Вы думаете меня отпускать? Отвозить домой? – и снова эти вопросы были заданы обыденным тоном, словно речь не шла о невольном заточении.
А златовласка ему попалась с характером. Наверняка внутри бушуют те ещё страсти, но лицо держит.
– Думаю. Осталось решить время.
Девушка, наконец, открыла глаза и пристально посмотрела на него. Спокойно так. Егор готов был усмехнуться – вот с таким спокойным выражением на лице обычно достают пистолет и выпускают полную обойму.
Знакомо…
– Уж решите, пожалуйста. И желательно сегодня. Егор, – девушка сделала небольшую паузу, давая понять: то, что она скажет дальше, важно для неё. – Вы оставили меня без средства связи. Меня потеряли. Наверняка ищут. Я хочу домой. К себе. Хочу лечь в свою постель. Хочу вернуться к своей жизни. И забыть вас, как дурной сон.
Последние слова Егору не понравились. В его планах на эту девочку слово «забыть» пока не значилось.
– Боюсь тебя разочаровать… – лениво протянул и тоже сделал паузу, выжидая. Он решил поддержать заданный ей тон.
Вероника повела плечами, более плотно укрываясь. От его взгляда?
Он заметил, что на её лице полностью отсутствовала косметика. Неужели у неё в сумочке не было женского «арсенала»? Лицо чистое, свежее. Мило-любо посмотреть. Беркут ничего не имел против косметики, она подчеркивала женскую красоту, но иногда – вот как сегодня, например, – было приятно видеть перед собой естественную красоту. Нежные трепещущие реснички, едва ли не прозрачную кожу, алые губы.
Отсутствие косметики делало Веронику ещё моложе. Что характерно – она не стеснялась своей внешности. Многие молодые девушки, да и дамы постарше без толстого слоя «штукатурки» даже не показывались перед парнями и мужьями, что говорить уже о том, чтобы выйти в люди.
– Вы и чего-то боитесь… Нереально. И всё же, Егор, я хочу домой. И прошу вас – выпустите меня. У меня с собой есть деньги, я вызову такси.
Он заметил, что она говорит, тщательно выговаривая слова. И что-то в этом настораживало…
Беркут прищурился.
– Ника, я не маньяк. Не насильник, как вы успели убедиться в клубе.
– Я… – пауза, за время которой она делала попытку собраться с мыслями и успокоиться. – Я и не утверждаю, что вы маньяк и насильник. Боже упаси. Просто вся эта ситуация… Она меня напрягает. И меня на самом деле, ищут. Подруга. Парень. Мама.
С подругой и мамой всё было понятно и логично.
Упоминать же парня не стоило. Не до него сейчас было.
– С мамой вы созваниваетесь раз в два-три дня. Последний раз разговаривали вчера утром. Так что мама вас разыскивать не будет. Подруга… О ней тоже не стоит переживать. А вот парень… Я ошибаюсь, или вы расстались?
Пухлые губы златовласки сжались. Да и руки, что лежали поверх пледа, дрогнули. Маленькая, отважная девочка продолжала храбриться.
На сколько её хватит?
– Вижу, вы хорошо осведомлены о моей жизни. Я бы сказала даже очень хорошо.
Егор скривил губы и закинул ногу на ногу.
– Я стараюсь быть максимально осведомлен о том, кто меня интересует.
Глава 11
Вероника
Пока Ника ждала прихода Беркутова, она передумала всё, что только можно и нельзя. Почему он привез её к себе на квартиру? С какой целью? И ладно это… Он дарил ей цветы. Он собрал на неё досье. Знал, чем она увлекается, что любит, кто её друзья, и где живут её родители.
Черт побери, он знал о ней всё!
Этот факт шокировал Нику.
Как же так… Есть человек. Живет, работает, встречается с друзьями, строит планы на будущее. И тут – ррраз! – появляется какой-то непонятный товарищ, имеющий влияние и связи и, кстати, совершенно непонятно, чем занимающийся. И он уже знает всю твою жизнь. Как тут не усмехнуться. С одной стороны даже удобно, не стоит обременять себя и другого просьбой: «Расскажи о себе. О своих предпочтениях. О любимых местах. О музыке, которую слушаешь, когда тебе грустно. О фильмах, что смотришь, укутавшись в шаль. О книгах, что читаешь. Кстати, ты читаешь?» Всё уже известно. Человек для тебя – открытая книга.
Назревает другой вопрос. Если тебе о нем известно достаточно много, какие планы ты в отношении него вынашиваешь?
Ника запуталась.
И ей стало чертовски страшно.
Когда вчера она ждала на своей кухне Беркутова, тоже было страшно. Но вчера она ещё до конца не осознавала, с кем связалась.
Да и сегодня не пришло понимание.
Больше растерянность и отчаянное желание выбраться, попасть к себе на квартиру. В которой она так же не будет теперь чувствовать себя в безопасности.
Кстати, про безопасность. Как Беркут вчера вошёл к ней домой?
Черт! Черт…
Ника измерила гостиную вдоль и поперек.
А если он маньяк? Ну, мало ли.
Нике хотелось думать, что Егор Беркутов не плохой человек. Хотелось… Но отчего-то так не думалось.
Не будут хорошего человека бояться, опасаться его гнева. А если вспомнить поведение хореографа в клубе, который опустился до угроз, лишь бы она пошла в вип-комнату, возникали сильные сомнения в нравственных ценностях Беркута.
Увидел. Захотел. Получил. Это про него.
И неважно, что чувствует другой.
Ника всё сильнее и сильнее накручивала себя. Она в ловушке. В западне.
Никто, ни одна душа не знает где она. Если этот Беркут пожелает её по-тихому прикопать после того, как вволю над ней потешится – ишь, какое слово вспомнила – никто ему не помешает.
К вечеру Ника себя накрутила до предела. Кофе, кофе и снова кофе. Если она ещё пару дней попьет кофе в таком количестве, как употребляла последние дни, перейдет на чай.
В девять Вероника снова отправилась на веранду, что облюбовала с утра. Красивое место, уютное. Пара кресел, стеклянный столик. Панорамные, чуть затонированные окна.
И вид.
Просто нереально завораживающий.
Город, как на ладони. Огни, огни и снова огни.
В другое время Вероника по достоинству оценила бы красоту открывающегося вида. Но не сегодня. Сегодня она себя чувствовала запертой в стеклянной клетке.
Незаметно для себя задремала.
Проснулась от приглушенных шагов.
Большим усилием воли Ника заставила себя остаться на месте. Вот и хозяин пожаловал.
Да ещё с какими речами.
Значит, он в ней заинтересован. Хотя, чему она удивляется? Не будет мужчина от нечего делать утруждать себя каждодневным букетом. Значит, у него на неё имелись планы. И если вспомнить, какие предложения Беркут делал ей в «Берлоге», несложно предположить, в какой плоскости эти планы простирались.
– А давайте я вам приготовлю кофе, – негромко, старательно пряча внутрь свои истинные желания, проговорила Вероника и откинула на подлокотник плед.
– Ты? Кофе…
– Ну, да. Черный. С маленькой ложкой сахара.
Ника поднялась и, не дожидаясь ответа, хотела пройти мимо него к раздвижной двери.
Не успела.
Была схвачена за руку.
Ника, стараясь ничем не выдать мгновенно охватившую её панику, посмотрела на удерживающую её руку. Потом с отчаянно колотящимся сердцем, чей ритм, наверное, было отчетливо слышен в наступившей тишине, перевела взгляд на мужчину.
– Запомнила?
Сначала Ника даже не поняла, о чем он.
– Да. На память пока не жалуюсь.
– Что ж… Сделай. Не откажусь.
Поход на кухню Никой воспринялся, как небольшая передышка. Разговаривать с Егором Беркутовым – что ходить по минному полю. После последнего она была отвезена на личную ставку с отставным генералом, а потом и вовсе похищена. У неё был повод относиться с настороженностью к данному мужчине.
Мысли сбежать не было. Откуда Ника знает, что внизу не дежурят те парни спортивного вида, которых она видела накануне, и которые провожали её довольно недобрыми взглядами? Рванет вниз по лестнице, а там они. «Здравствуй, милая», и спровадят под белы рученьки к чертовски рассерженному Беркуту.
Ну, нет. Увольте. Она имела честь лицезреть того в злости. Повторения не желает.
Что с ней может сделать Беркут? Она пыталась думать логически, пока молола кофе и запускала кофе-машину.
Изнасиловать.
От подобной мысли бросало в холодный пот. Для кого, спрашивается, берегла себя… Не была бы девственницей, было бы проще. Ну, перетерпела. Как там Лорка поговаривает? «Не истерлась бы». Вот-вот.
А сейчас что? Что…
Вероника сглотнула. Всё зависит от Беркута. То, что он намеревается её поиметь, сомнений не вызывало. Иначе, зачем бы возился.
Ход за ней. Хотя нет, это она себе польстила. Мысль, что всё зависит от Беркута – самая верная. Как этот упырь решит, так и будет.
Хотелось бы без принуждения. Без насилия. Без извращений.
Господи, сейчас такое обилие рекламы и моды на БДСМ, что, глядя на успешного, молодого мужчину, невольно начинаешь думать, а не в «теме» ли он. Не припрятана ли у него где комнатка с цепями и хлыстами. Дожили.
Где романтика?
Где прогулки под луной?
Где ромашки, сорванные на лугу?
Всё это заменили клубы, где полуобнаженные девочки танцуют в клетке, дорогие автомобили, прогулки на яхте с ночным купанием голышом. Красота, да и только.
Кофе был готов, а значит, следовало возвращаться на веранду. К Беркутову. Вот бы он уснул. А, правда. Вид у мужчины был не ахти какой, уставший. Может, он вырубился, пока она тут хозяйничала на кухне?
Поставив чашку на небольшой поднос, Ника направилась на веранду.
Её надеждам не суждено было оправдаться.
Не мужик, кремень.
Или у него был мотив ожидать её?
Она поставила поднос на столик.
– Спасибо. А ты?..
Ника покачала головой.
– Пять чашек за день. Думаю, хватит.
На лице мужчины промелькнуло удивление. Не ожидал от неё откровения? Так она и не такое может сказать, лишь бы был положительный результат, и её оставили в покое.
– Здоровье надо беречь. Сердце – тоже. Ты молодая, тебе ещё рожать.
Если бы последняя фраза прозвучала не в подтексте вчерашнего пьяного заявления отставного генерала, Ника, возможно, даже улыбнулась бы. Сейчас же у неё оборвалось то самое сердце, о котором так заботились.
– Надеюсь, не от вас, – слова сорвались с губ, прежде чем Ника успела проанализировать мысль до конца.
На жалкое мгновение в глазах Беркутова промелькнула тьма. Не иначе. Тьма глубокая, обжигающая. И поглощающая всё вокруг. Она полоснула по сознанию Ники, отчего девушку, словно в прорубь окунули. Ника моргнула. Что за наваждение… Это просто слова. Обычные. Да, не лестные. Отнюдь. Но и не смертельные. Да на её месте девять из десяти девушек устроили бы истерику и обложили Беркута таким матом, что уши завяли бы у заправских матершинников.
А тут такая странная, пугающая, угрожающая реакция.
Или всё же ей показалось? Потому что Егор, потянувшись корпусом вперед, взял чашку с подноса. На самом же его лице не дрогнул ни один мускул, мужчина по-прежнему был спокоен, едва ли ни ленив.
Вероника, выдохнув, опустилась в кресло. Интересно, долго этот хищник будет её мучить? Когда перейдет к делу?
– Спасибо. Кофе, как и в прошлый раз, великолепно сварен. Я люблю хороший кофе.
Ника чуть ни брякнула «запомню», но на сей раз вовремя сумела сжать губы. Чего-чего, а запоминать, что любит, а что нет Беркут, она не намеревалась. Вот вкусы Андрея…
В груди заныло с новой силой. Ей сейчас только воспоминаний о бывшем не хватало. То, что Андрей стал бывшим, она не сомневалась.
– Пожалуйста, – сказала Ника лишь ради того, чтобы что-то сказать в ответ.
Поддерживать разговор как таковой она не собиралась.
Снова потянувшись за пледом, Ника накинула его себе на грудь и плечи. Она испытывала потребность укрыться от карих мужских глаз, что хищно следили за каждым её движением. Впитывали её жесты. Делали выводы.
Ника ни на грамм не сомневалась – он умеет читать по жестам. Видит то, что недоступно многим. Вернее – доступно, но большинству людей просто неинтересно было напрягать и обременять себя с целью лучше познать других.
Некоторое время Беркут молчал. Сидел, смотрел на девушку и молчал.
Читать бесплатно другие книги:
