Алтарный маг. Сила воли Степанов Николай

Глава 14

Подготовка к встрече

До начала сражения за деревню Еремеев успел обсудить с Ларионом планы Творимира, и кое-что ему даже понравилось. А после разгрома шведов сразу взялся развивать некоторые идеи особиста, отправив утром в Смоленск колонну пленных, чтобы их провели по одной из центральных улиц к месту содержания. Вроде и не напоказ, как в Великую Отечественную в Москве его мира, но народ увидит, что смоленское воинство умеет бить врагов и берет их в плен.

Эта была первая часть плана по поднятию боевого духа жителей республики. Другая предусматривала распространение слухов о том, что Данила прибыл с западных окраин республики, чтобы наказать Карла Семнадцатого за похищение невесты. И вот первая же стычка с войском шведов закончилась полным разгромом вооруженной до зубов кавалерии противника, причем численность врага специально не упоминалась. О противостоящих говорили, что боярин успел наспех сколотить отряд из местных жителей села Троицкое. Естественно, ни о каких пушках, ружьях и передвижных оборонительных сооружениях никто и словом не обмолвился.

К предыдущим подвигам крашенского боярина добавили еще одну победу, которая при каждом новом пересказе становилась все грандиознее. Хотя нашлись и скептики, которые даже не поленились съездить в Троицкое. И когда увидели там целый табун боевых коней, собранное трофейное оружие и свежую братскую могилу с безымянным крестом, последние сомнения отпали.

В столице Еремеев встретился с сотником, который долго и безуспешно пытался отговорить молодого боярина от опрометчивого шага:

– Пойми, Данила, Карл тебе Зарину не отдаст. Он попытается подчинить тебя своей воле, а не получится – убьет сначала ее, потом тебя. Время сейчас работает на нас, слухи ширятся, скоро дойдут до ушей Пожарского, и он обязательно выдвинет хотя бы пару полков. А это уже совершенно другой расклад.

– При чем здесь Пожарский?

Еремеев изобразил удивление. Ларион рассказал другу, кем девушка доводится царю Московии, но просил, чтобы особист не узнал о том, кто донес парню эту информацию.

– На то причины имеются, – многозначительно заметил Творимир.

– Вот ты говоришь – время работает? На вас – возможно, но против Зарины. Карл легко может заявить, что девушка сбежала и он понятия не имеет, где она находится.

– Упустить важную пленницу – позор для любого правителя. Король Швеции на такое не пойдет.

– Важную для меня, – уточнил Александр.

– Не токмо, – после небольшой паузы сказал Творимир. – Она – племянница царя Московии.

– Ничего себе! Считай, царевна?

– То-то и оно.

– Тогда дела еще хуже. Ты же сам говорил – Карл на все способен. Не одно, так другое выдумает, и уж точно не на пользу Зарине.

– У него не так много вариантов, Данила.

– Он сам тебе сказал? Но ежели и так, ты бы ему поверил? – На любое возражение Александр, не задумываясь, находил контраргумент.

Однако и особист не отступал:

– Сейчас ты на свободе, с твоим именем связаны все надежды людей. Ты собираешься их подвести?

– Пусть так. Я не собираюсь сдаваться Карлу, но, если не явлюсь на встречу, как обещал, Зарина может пострадать. А меня потом еще и обвинят, дескать, сам виноват.

– Да кто тебе сказал, что она вообще будет в лагере?

– Если ее там не окажется, тогда пусть пеняют на себя. Пойми и ты: если с Зариной что-нибудь случится из-за того, что я дал себя уговорить поступить не так, как собирался… Не прощу никогда. Ни себе, ни тебе.

– Ты же разумный парень.

– Никогда этого не отрицал и сейчас не буду, – произнес Еремеев, усмехнувшись одними глазами.

– Так почему тогда лезешь в ловушку?

– Мне нужен тот, кто эту ловушку готовит.

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы мышка диктовала условия кошке, находясь у нее в пасти?

«Конечно, – подумал Александр. – Ты просто не видел мультиков про Тома и Джерри. Там на кота иногда смотреть жалко», – а вслух сказал другое:

– У меня нет другого способа исправить совершенную ошибку. Карл ко мне не явится. Зарину просто так не отпустит, даже если Пожарский пришлет подмогу. Значит, у меня один вариант – идти к нему и убеждать. Словами, магией, силой, коварством – да чем угодно…

– Из всего, что ты перечислил, у короля Швеции многократное преимущество. Особенно в коварстве.

– А это мы посмотрим, – упрямо гнул свою линию Еремеев.

– Тебя убьют. И это в лучшем случае, – тяжко вздохнул сотник.

– Вот видишь, ты в этом уверен, отец Серафим тоже не сомневается, – Александр кивнул в сторону присутствовавшего при разговоре святого отца, – король Швеции наверняка думает так же. А моя задача – доказать, как все вы ошибаетесь. Может, тогда Карл поймет, что ему противостоит не просто везунчик, а достойный противник, с которым лучше договариваться.

– Помяни мое слово, Данила: король даже не явится на встречу, а тебя, ежели не прикончат, отвезут к нему полуживого. Ну как мне пробить твое ослиное упрямство?

Разговор проходил в доме, принадлежащем особому отряду, куда Творимир пригласил боярина и отца Серафима.

После встречи горожан Смоленска, которые принимались громогласно прославлять героя, лишь завидев крашенского боярина, тому как-то сразу захотелось стать невидимкой. И вовсе не из скромности, как сочли многие горожане. Просто Еремеев прекрасно знал и оборотную сторону славы – зависть. Сейчас завистники помалкивают, выжидая своего часа, но стоит ему чуть оступиться – и малейшие ошибки раздуют до гораздо больших размеров, чем нынешние достижения. Правда, до того времени еще дожить нужно…

В общем, теперь передвигаться по Смоленску Данила старался незамеченным, избегая людных мест. Встречу решили провести неподалеку от харчевни «Жирный налим».

– Никак, – ответил Александр. Он не собирался раскрывать свои планы, даже соратников не посвятил в некоторые детали. – Да, я рискую, да, прекрасно сознаю, что враг коварен и глупцов там нет. Понимаю, что они учли прошлые ошибки и будут действовать еще изворотливее. Я к этому готов.

– Нельзя быть готовым ко всему, Данила. Даже предположить не могу, какой козырь шведы предъявят на сей раз. Вот ты, к примеру, знаешь, что один из советников Карла – гном? Говорят, чужак с королем по всем походам мотается. Ты сможешь угадать, чего он присоветует?

– А вот за эту новость большое спасибо, постараюсь учесть. – Еремеев мысленно наметил еще одну встречу в Смоленске.

– Данила, мы с тобой не ладили, да и сейчас что-то не срастается. Скажи, что я должен сделать, дабы ты не совался волку в пасть хотя бы пару дней?

– Иногда лучше вообще ничего не делать, Творимир, и вручить все воле божьей. Разве я не прав, святой отец?

Священник усмехнулся, но ответить не успел, поскольку снова заговорил особист:

– Хоть вы его вразумите, отец Серафим! Ведь погубит себя почем зря и республику за собой потащит.

Служитель церкви ответил не сразу. Он окинул взглядом сначала одного спорщика, затем другого.

– Следуя велению разума, сын мой, – обратился Серафим к сотнику, – надобно поступить, как считаешь ты, – выдержал паузу, затем так же степенно продолжил: – Однако не всегда разум – лучший советник. Веруем мы не умом, но сердцем, и Божье Провидение для того и дадено сверху, дабы человек мог иногда совершать невозможное. Поступай, как велит сердце, Данила. И да поможет тебе Господь!

– Спасибо, батюшка, за поддержку, – поблагодарил Александр, – а теперь прошу прощения, мне надобно подготовиться. Чай оно не каждый день доводится с иноземными королями встречаться.

Добравшись переулками до «Жирного налима», Еремеев написал записку и попросил Лариона доставить ее в центр города, предупредив волшебника:

– Особому отряду об этом знать не нужно.

Записка была адресована Мургу. Данила просил о срочной встрече.

– Хорошо, командир. Ежели чего, скажем, ты решил счет в банке гномов открыть. Надо же где-то деньги от продажи трофеев хранить? И нынешние, и будущие.

– Деньги? Даже представить себе не могу, сколько их понадобится после того, как шведов прогоним.

– Как глины, – ответил Ларион и отправился выполнять просьбу командира.

– Глины? – шепотом произнес Еремеев, припомнив то месиво, которое сотворил стагаз. – Точно, именно такая глина была в алтарных камнях. Алмазы, пластина и глина. Похоже, я очень близок к важной разгадке. И она позволит заработать очень большие деньги. Главное, чтобы об этом никто больше не узнал.

Карла рассказ лейтенанта о разгроме трех рот сильно озадачил. Подготовить и провести такую операцию мог только человек, обладавший познаниями в военном деле. Поражала также дерзость этого загадочного боярина: явиться в расположение готовившегося к атаке неприятеля, спровоцировать неподготовленное наступление…

«Выходит, мне далеко не все доложили об этом Даниле? Надо будет Альбрехту поставить на вид. Скверно, когда человек оказывается опаснее, чем о нем думаешь».

По данным разведки, из Смоленска в Троицкое никаких войск не выступало, за дорогами следили строго. Наоборот, доложили, что по тракту с запада прибыл какой-то важный молодой человек, которого сопровождали три десятка степняков. Тогда никто и не подумал, что это мог быть боярин Данила, поскольку он, по данным все той же разведки, находился гораздо севернее, на пути в Кардымово, и никак не успевал к злосчастному селу.

Тем не менее факт оставался фактом: боярин прибыл в Троицкое и подготовил встречу войскам Карла, каким-то невероятным способом обеспечив преимущество в численности и вооружении.

«Лейтенант докладывал о скрытых позициях противника: откидных ограждениях, земляных редутах, стреляющих и движущихся стогах… Выходит, Данила сумел предугадать мои действия? Он что, еще и стратег?»

Король находился в той же комнате, где недавно проводил военный совет. Расположившись в удобном кресле, он пытался найти объяснение вчерашнему поражению.

«Пушки, ружья, собственная конница… Учитывая, что боярином сей молодой человек стал чуть ли не вчера… Да и лет ему, по сведениям Альбрехта, не больше восемнадцати. Возникает резонный вопрос: что это за человек?»

Карл поднялся, прошелся по комнате. Остановившись у окна, посмотрел вдаль.

«И этот сопливый вчерашний купец смеет давать советы королю? Причем посылает их через моего же лейтенанта! Наглец? Безусловно. Но самое паршивое, что его наглость подкреплена весомыми аргументами. Данила за неделю натворил столько… Некоторым вельможам и за всю жизнь такое не удается! Даже завидно становится… А тупой Кочебор уверял меня, что паренек сломался из-за какой-то девки».

Королю доложили: пленницу вчера к ночи доставили в лагерь под Кардымовом. Теперь ждали решения Карла: оставлять ее там или отправить в Дорогобуж. Кроме того, сообщили о каких-то обезумевших белках, уничтоживших несколько воинов охраны и едва не сожравших девицу. Случись это – и у короля возникли бы большие проблемы.

«Показать парню, что она жива и здорова, вроде бы и неплохо, – продолжал рассуждать монарх, – но ежели Данила такой загадочный… Как знать, а вдруг и вправду умыкнет девку? Тогда и вовсе засмеют. Недоставало еще получать оплеухи от вчерашнего простолюдина, будь он хоть трижды маг!»

Король снова сел в кресло. Его раздражала сама мысль о том, что он столько времени уделяет какому-то безродному русичу.

«Пожалуй, рановато мне с ним встречаться. Разве что наглеца привезут в кандалах и он дышать сможет лишь с моего милостивого позволения. Осталось придумать, как это устроить. Как лучше использовать девку, если он действительно по ней сохнет? – Карл пока не находил ответов. – Что-то я начал сомневаться в сообщениях барона Альбрехта. Интересно, как он объяснит свои промахи?»

Через пару минут тот стоял перед королем.

– Дорогой барон, тебе лучше других известно, что я не привык к поражениям. И, думаю, мало кто радуется, получив по физиономии, разве что идиот. Надеюсь, ты меня таковым не считаешь?

– Как можно, ваше величество?!

– Особенно меня задело, что оплеуха получена от человека, который, по сведению твоих агентов, должен плясать под нашу дудку. Я правильно употребил местную поговорку?

Барон считался главным знатоком русских земель, превосходно знал язык и местные обычаи, поскольку в молодые годы десять лет прожил в Московии.

– В точности, ваше величество, – подтвердил он.

– Не соблаговолишь ли объяснить, почему сие могло произойти? Неужели какой-то местный парень настолько умен? Неужто он может предугадывать наши действия, а его воины, вчерашние деревенские увальни, умеют воевать лучше наших солдат?

– Никак нет, мой король. Я переговорил с прибывшим офицером. Дело не в опыте или мастерстве бойцов, а в подготовке укреплений и разработке плана обороны. Мы не могли даже предположить, что в захолустном селе окажется артиллерия.

– А как же наша разведка?

– Это целиком вина командира отряда. Он отнесся к серьезной операции как к легкой прогулке. К тому же боярин сильно разозлил капитана перед сражением.

– Альбрехт, вот именно – сражением. И где? Возле села, которое просто не могло иметь серьезных оборонительных сил. Складывается впечатление, что меня заманили в ловушку для показательной порки. Меня, короля Швеции! И кто? Какой-то новоиспеченный боярин, о котором ранее никто слыхом не слыхивал. И ведь парнишка не только воевать умеет. Ты посмотри, что он наплел лейтенанту. Дескать, кто-то в близком окружении короля мешает нашей с ним встрече. Барон, что такое этот Данила?»

На этот вопрос Альбрехт ответил не сразу. Он посмотрел на потолок, разгладил усы, потер подбородок и лишь потом промолвил:

– Сложно судить о человеке, с которым не обмолвился и парой слов. Одно могу сказать: парень себе на уме.

– И это все? Альбрехт, ты предлагаешь выстраивать тактику наших действий, опираясь на столь «обширные» данные?

– Виноват, ваше величество, неправильно выразился. Сведений об этом человеке много, и все они подтверждают – потенциал у него большой. Однако уязвимое место у любого можно найти, ежели переговорить с ним. Делать выводы с чужих слов сложно.

– Переговорить? – задумался монарх. – Что ж, у тебя будет такая возможность. Надеюсь, уже сегодня вечером. Думаю, прежде чем беседовать с королем, этот выскочка должен доказать, что достоин моей аудиенции. Не правда ли?

– Истинно так! – рьяно подтвердил барон. – Чем, изволите, должен наш разговор закончиться?

– Лучший вариант: доставить боярина в Дорогобуж в кандалах. За дерзость следует наказывать. Опять же, сподручнее будет общаться.

– Вы абсолютно правы, скованность движений зачастую способствует развязыванию языка. Что прикажете сделать с пленницей?

– Немедленно привезти в Дорогобуж под солидной охраной, все-таки племянница самого Пожарского. При малейшем подозрении на освобождение девку уничтожить. Но только в самом крайнем случае! Основная задача – доставить целой и невредимой.

– Будет сделано, мой король.

– Кстати, поедешь в Кардымово, прихвати с собой Кочебора. Как его использовать, решишь сам. Было бы любопытно глянуть, что Данила с ним сделает, ежели дать ему такую возможность. Судя по бойне возле Троицкого, боярин свиреп не по годам.

– Да, вы правы, ваше величество. Представить Данилу монстром нам выгодно, – сразу поддержал монарха Альбрехт. – Кровожадный герой быстро теряет ореол почитания в глазах окружающих.

– Барон, ты учти: нынче в партии нашего противостояния враг сделал сильный ход. Ответ должен быть ничуть не хуже, иначе высокородное общество Европы нас не поймет. Мне по большому счету на него начхать, но дурной славы хочется избежать. Одно дело – избавить мир от чудовища в человеческом обличье, совсем другое – разлучить влюбленных. – Король скривился.

– Понял вас, ваше величество. Кочебора я подготовлю нужным образом, а расправу над ним нужно будет показать послам. Пусть полюбуются, на что способны озверевшие русичи.

Послы Британии, Франции и Германии были обязаны находиться при дворе короля Швеции, а двор там, где монарх.

– Сами послы с тобой не поедут, но помощников пусть отправят. Кстати, о Даниле они уже спрашивали. И еще. Найди Саргида и пригласи ко мне.

– Хотите и гнома отправить к Кардымову? – удивился барон.

– Нет, у меня к нему разговор. Ты пока готовься к отъезду, но дождись конца нашей беседы.

Саргидом звали гнома, который сопровождал правителя во всех походах, делился полезной информацией и давал советы, не афишируя своего присутствия. Сейчас Карлу понадобились знания о чарах, позволявших появляться и исчезать.

Согласно собранным о нем сведениям, Данила значился низкоуровневым энергомагом, способным разве что на подзарядку нескольких амулетов. Это абсолютно не вязалось с его деяниями, особенно с победой над сильным эльфийским волшебником.

– Приветствую, правитель. Чем могу быть полезен? – Гном вошел в комнату и уселся напротив короля, не дожидаясь приглашения.

– Рад видеть тебя, Саргид. Хотел рассказать об одной проблемке, а заодно услышать твое мнение.

– Ежели эту проблемку зовут Данилой, то недооценивать ее не стоит.

– Я это уже понял, друг мой. Лучше скажи, что за магия позволяет исчезать и появляться? – Король вкратце пересказал свой разговор с лейтенантом.

– В лесу и на болоте я бы никому не советовал воевать с этим человеком, Карл. Есть данные, что боярин крепко повязан с лешим и кикиморой.

– Выходит, он не сам разбил моих воинов? Ему помогли? – задумчиво произнес монарх.

– Не исключено, Карл. А что касается исчезновений… Про Аивауда, волшебника, погибшего от рук парня, говорили, что он мог долго оставаться невидимым и прыгать на большие расстояния.

– Это как?

– Сейчас здесь, в следующее мгновение – там. Например, за сотню шагов.

– А этому можно помешать? И как…

Беседа затянулась почти на полчаса, и уже в конце ее гном поднял тему пленницы:

– Карл, ты решил, что будешь делать с его невестой?

– Есть дельные мысли?

– Вчера в Дорогобуж прибыл Журег из нашего пореченского представительства. У него неплохая задумка, но сгодится только на крайний случай, ежели Данила не примет нашу сторону.

– И что предлагает уважаемый Журег?

– Использовать девку как оружие. Ты знаешь, что один раз она уже чуть не убила боярина? Почему бы не дать ей второй шанс? – Гном заулыбался.

– Значит, Зарину вчера вечером привезли сюда, а поутру отправили по дороге? И много-много воинов ее охраняли? Нет, ты правильно сделала, что на них не кинулась. Мне шведы тоже не нравятся. С перепугу могли очень больно пленнице сделать.

Молодой человек сидел на траве возле частокола, которым была окружена деревня Кардымово – ставка военного командования смоленских войск. Он внимательно смотрел на лагерь неприятеля, расположенный в версте. Рядом, пристроив голову ему на колени, лежала пепельная собачка с серповидным отростком на конце хвоста. С ней парень и общался, хотя со стороны это выглядело как разговор с самим собой.

– Прав был Творимир, никто не собирается мне ее возвращать. Даже показывать не желают. Видать, опасаются, гады, что заберу девушку силой. Оно и правильно, при малейшей возможности я бы так и сделал.

Еремеев говорил и гладил Жучку, которая даже глаза закрыла от удовольствия.

– Говоришь, в их лагерь большая делегация прибыла? Неужели сам Карл снизошел до общения со мной? Прямо начинаю собой гордиться.

У Александра сегодня был очень тяжелый день. Сначала – триумфальный въезд в Смоленск и нелегкий спор с Творимиром. Затем, словно под копирку, такой же прием в Кардымове, но уже с торжественным построением войск. А в беседе его пытались отговорить от дурацкого поступка сразу двое: воевода и начальник Творимира. И ведь день еще не закончился.

– Представляешь, Жучка, все знают, что я поступаю неправильно. Готовы чуть ли не веревкой привязать, чтобы уберечь от глупостей. А как мне по-другому спасти Зарину, хоть бы один из них посоветовал. У них, видите ли, одни помыслы: о республике. А на кой мне та республика, ежели в жертву придется принести Зарину?

Еремеев опять принялся всматриваться в видневшийся вдали лагерь. Враг окружил свою стоянку тройным кольцом частокола. Внутри было установлено много походных шатров, а из деревьев уцелело всего несколько березок и дуб – враг провел тотальную вырубку, пощадив лишь те деревья, что стояли в центре лагеря.

«Лешего на вас нет. – Еремеев осуждающе покачал головой. – Никакой заботы о легких планеты. А вдруг зверюги ночью прорвутся? Даже спрятаться негде будет».

Справа, буквально примыкая к частоколу, протекала неширокая речка.

«Удобное место выбрали, гады. Перелесок вырубили для забора и на дрова, вода рядом, поле для битвы ровное, как стол… Даже не знаю, чем здесь наши их удивить способны? Ладно бы еще численный перевес был…»

Смоленский воевода сообщил, что у шведов – до сотни орудий, около двух тысяч всадников и вдвое больше пехоты. Республика в Кардымове собрала сил в полтора раза меньше. Правда, Данила привез с собой еще сотню бойцов и четыре пушки, но это на общий расклад почти не влияло, да и задачи у воинов боярина на нынешний вечер были особенные.

«Воевода говорил: здесь по утрам очень густой туман. Лагерь шведов в нем тонет, и только через час после рассвета можно что-то разглядеть. Потому волшебники неприятеля, когда заканчивается время ночных тварей, окружают забор еще и сетью магических ловушек. Я, конечно, до утра там оставаться не собираюсь, но как оно сложится…»

В сотню, что прибыла из Троицкого, входили ученики Салеха, пять ветеранов из бывших сослуживцев Буяна, Гаврила с Боричем, лучшие пушкари и бойцы из первого набора. Они еще в полдень покинули Кардымово и отправились кружными путями в тыл противника. Еремеев надеялся, что обойдется и без их участия, но, наученный горьким опытом, решил подстраховаться.

Перед отъездом из Смоленска Александр встретился с прибывшим туда Радимом. Парень передал важную новость от Бозидара: Густав все-таки выжил и, похоже, решился отомстить. Одно утешало – командир рейтаров направился не к Крашену.

«Вот и гадай теперь, где всплывет господин Густав? Этот видел, чего я могу, а потому будет готов к моим сюрпризам. А вот Бозидар удивил. Не думал я, что он останется верен своей клятве».

Бывший командир лазутчиков, которому было поручено захватить Крашен, из-за действий Данилы с задачей не справился. Мало того, убегая из города, он попал в руки эльфов, затем в отряд Густава, был отправлен работать поводырем стагаза, едва не погиб… А когда боярин буквально вытащил Бозидара из лап костлявой, неожиданно поклялся, что станет помогать, хотя никто его о том и не просил.

«Ладно, пересечемся с Густавом – станем разбираться, а пока не до него».

Лариона, Радима и Ладу Александр оставил под началом Буяна в селе. Были опасения, что Карл Семнадцатый захочет попробовать еще раз захватить Троицкое.

– Жучка, а может, нам короля в полон взять? – усмехнулся Еремеев. – Уж на Карла точно должны обменять племянницу Пожарского. То-то была бы потеха: у войска выкрали главнокомандующего! Такое не забывается.

Александр посмотрел на заходящее светило. Находясь в этом мире, он научился определять время по солнцу и сейчас сделал вывод: пора отправляться к лагерю неприятеля. До темноты оставалось чуть более двух часов – именно столько он отвел для переговоров. Если они завершатся до наступления ночи, он вернется в Кардымово. Пойдут не по плану – кому-то впоследствии будет очень больно вспоминать о нынешней ночи.

– Спасибо, что выполнила мою просьбу, – поблагодарил он Жучку. – Очень бы не хотелось сегодня этим воспользоваться, но ежели принудят…

– Чего расселся, порученец? – Бравый голос лешего прервал речь человека, на плечо которого приземлился дятел.

– Думу думаю, – ответил Еремеев.

– Об чем?

– Да вот, собрался в гости к шведам и не знаю, выпустят ли меня обратно.

– К супостатам? По своей воле? А у тебя с головой все в порядке? Часом, не стукнулся об чего?

– Разве что об дубину, коей ты меня натурализму ради приласкал. Вот с тех пор и творю незнамо что, – съязвил Александр.

– Так то для дела было надобно, а нынче?

– Тоже нужно. Собираюсь с их королем торговаться.

– По поводу крали своей?