Обет молчания Ильин Андрей

И тут к инкассаторской машине подъехала машина, и из нее вышел человек в маске.

Нет, не в маске, в противогазе.

Он остановился подле катающихся по земле инкассаторов, вытащил у них пистолеты, аккуратно сложил их на обочине, подошел к распахнутым дверям машины и сел на водительское место. Ему даже заводить машину не пришлось, так как задыхающийся водитель не успел заглушить мотор.

Он просто сел – и уехал.

На ближайшем повороте он свернул к лесу на грунтовку, по которой проследовал несколько сот метров к стоящему грузовику с распахнутой задней дверью и упёртым в задний борт металлическим трапом. Инкассаторский фургон с ходу въехал на трап, проскочил в кузов грузовика, проехал несколько метров и ткнулся в установленные перед кабиной шины. Стоп!

Человек выбрался из фургона, спрыгнул из кузова, закрыл заднюю дверь, сел в кабину и поехал по грунтовой дороге, которая выводила на другое шоссе.

Через два десятка километров он загнал грузовик в арендованный ангар и быстро перегрузил мешки с деньгами в джип. Он опасался, что мог сработать сигнальный маячок, который быстро наведет полицию на след.

Через пятьдесят километров он еще раз сменил машину. На всякий случай выпотрошил мешки, переложив деньги в заранее купленные сумки. И направился на юг, чтобы быстрее выскочить из зоны цивилизованных европейских стран в менее цивилизованные.

Деньги он посчитал после, и их оказалось более чем достаточно.

Что же касается инкассаторов, то они отделались легким испугом, двухнедельными обследованиями с последующим лечением, извинениями руководства банка и денежными, за возможную потерю здоровья и моральный ущерб, компенсациями. Наших бы за такое головотяпство просто прибили. А этих нет.

Европа!

Пострадали в данном происшествии только производители инкассаторской машины, которые, давая гарантию на свое изделие, не предусмотрели соответствующих фильтров для данного типа газа в кондиционере, за что и выплатили серьезные денежные компенсации банку. И еще пострадавшим по их вине инкассаторам и водителю.

Ну, потому что Европа…

Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что там по позициям…

Хорош ассортимент – самый подходящий: пластид, радиоуправляемые мины, взрыватели, снайперские винтовки, глушители к различным типам оружия и еще много чего. Очень интересно… И очень хорошо. Целевой заказ, который нужно еще обработать.

Не здесь, дома. И не просто, а технически…

– Здравствуйте.

– Добрый день. А вы?..

– А я заказчик. Разрешите представиться: начальник службы безопасности автотранспортного предприятия.

– А чем я, собственно, могу быть вам полезен?

– Можете! Воруют у нас. Ох как воруют! Всё, что на глаза попадется – тащат. Просто без зазрения совести – только отвернись! Вот едет водила на грузовике, везет товар и обязательно где-нибудь в лесок завернет и фуру вскроет!

– Но ведь товар пломбируется.

– Конечно, пломбируется. Обязательно! Только у водителей точно такая же пломбочка имеется. Ну, просто у каждого первого! Водитель остановится, задний борт откроет и обязательно что-то стащит. Сворует даже то, что ему не нужно, просто из спортивного интереса. Да хоть металлическую стружку. Вот стащит, а после выбросит! Но всё равно упрёт! Несуны проклятые! Нет, даже не несуны, а везуны, потому что натырят, что хорошо лежит, и в кабину засунут. А в кабину знаете сколько всего набить можно?

– Но при чем здесь я?

– При том, что мне нужно тех злодеев словить.

– Ну так ловите.

– Так ловлю! Только ничего не получается – это ведь безобразие не сразу вскрывается. Пока машину разгрузят, товар в склад снесут, пока его выдавать начнут. Тогда, конечно, при пересчете, хватятся. А случается, что еще позже, когда покупатель к себе товар увезет, коробки вскроет, пересчитает – и к нам с претензиями, мол, не хватает столько-то позиций, в фабричной, заметьте, упаковке. Мы к водителю, а он в отказ! Ведь вот знаем, что это он, а доказать не можем!

– Увольте его.

– И что толку? На его место другого возьмем, который пуще прежнего таскать станет. Они же все – воры! Нет, тут надо иначе.

– Как?

– А вот так. Допустим, водила товар стащил, в кабине заховал и где-нибудь на трассе своим подельникам сбросил – ну, там жене или деверю. Приехал чистенький. Только мы в тот товар приборчик сунули, который нам дорогу указывает.

– Какой приборчик? Радиомаяк, что ли?

– Ну да, который сигнал дает, мы его принимаем и видим, где товар находится. Где приборчик, там и товар ворованный. И мы тех воров накрываем с поличным. И судим по всей строгости, чтобы другим неповадно было. Можете такую штуковину соорудить? Вы же по этому делу? Я на вывеске читал.

– Ну, теоретически можно, это наш профиль. Но у меня времени нет. У меня работа в НИИ и еще три подработки и курсовые для студентов. Сами понимаете – семья большая, а зарплата…

– А мы заплатим. Нам, чтобы воров за руку словить, никаких денег не жалко.

– Ну, не знаю…

– Вот и аванс я вам могу выдать. Прямо сейчас. Только приборчик тот должен быть совсем маленький. Ну, вот такусенький, чтобы его хоть куда засунуть, хоть в тюбик из-под зубной пасты, хоть в мыло.

– Зачем в мыло?

– Так мы всё больше косметику возим, а водилы ее воруют. Главное дело, зачем шоферским бабам дорогущие крема, в которых они всё равно ничего не смыслят? На хрена им парижское мыло, когда они и хозяйственным за милую душу… Но они французское мыло тащат и этим мылом мужнины носки стирают и сковородки моют! Ну, нельзя же так, ей-богу, с такой парфюмерией! Варварство это. А мы ваш приборчик в мыло закатаем и в коробочку.

– Но это же…

– Да! Вот такусенький.

– Вы знаете… такой величины прибор дорого стоить будет, потому как комплектующие и работа ювелирная…

– Не вопрос. Всё, что нужно, – можете не стесняться! Вот и аванс – десять тысяч.

– Десять? Ну, не знаю…

– Долларов. Десять тысяч долларов.

– Сколько?! Сотовая связь вас устроит?

– Э-э, мил человек, мы народишко из глубинки набираем, из углов медвежьих. Какая там сотовая связь – слезы одни. Там даже Первый канал не везде принимается! Нам бы сотовый и, вдобавок, что-нибудь еще. Ну, чтобы в любом случае.

– Это надо подумать.

– А ты подумай, я не тороплю, до вечера подумай и завтра же приступай. А через недельку я приеду, прибор заберу, и остаток денежек тебе передам.

– Да вы что, как через неделю? Это невозможно! Мы подобные изделия по госзаказу по году делаем всем НИИ да еще со смежниками, а вы – за неделю! Это же концепт нужен, схему продумать, детали достать, собрать, проверить.

– Так я же не госзаказ, я сам по себе. И вы не на зарплате. Когда на зарплате, конечно, зачем спешить? А здесь сроки. За неделю справитесь, я гонорар удвою. А если через две недели, то мне уже ничего не надо будет, потому как они, паразиты, всё утащат и меня за это по шапке. Мне теперь их словить надо, чтобы отрапортовать. А за запчасти не беспокойся, всё, что нужно, добуду, ты только списочек черкни. И народишко свой научный привлеки, не стесняйся, я приплачу.

– Всё равно я не уверен.

– Да ладно, а если бы это не мой заказ был, а Иосифа Виссарионыча? И не теперь, а в те самые времена? А ты в Шарашке?

– Тогда, конечно, сделали бы. Без вопросов. Куда бы мы делись?

– Ну, так и сделай! Я в тебя верю. По рукам?

– А вы точно транспортное предприятие? Потому что такой заказ…

– Даже не сомневайся. Мы очень большое предприятие. Ну, просто очень. Тысячи машин… И из всех воруют! И вот что еще я подумал: а можно в прибор такую хреновину добавить, чтобы если сигнал послать, то в нем что-нибудь такое включилось.

– Что конкретно?

– Например, магнитофон. Чтобы р-раз! И коробка та заговорила человечьим голосом. Моим голосом. Чтобы я сказал: «Ату их, воров проклятых! Ату!!!»

– Зачем?

– Как зачем? Чтобы напугать до смерти! Чтобы они дара речи лишились, потому что никого нет рядом, а тут голос: «Вор должен сидеть в тюрьме!» А? Здорово придумал? Сделаешь? Я всё оплачу! Договорились?

– Хорошо, я постараюсь.

– Старайся, профессор, старайся. Только про заказ никому не говори. А то мир тесен: ты кому-нибудь лишнего сболтнешь, а он еще кому, а у того племяш водила из нашего АТП. И всё насмарку! Тогда деньги вернуть придется, потому как зачем мне прибор, о котором все знают?

– Да, я понимаю, конечно, никому…

Вот и славно. С этим НИИ всё. Что там в остатке – еще три? Совсем в других регионах совсем других стран. Там тоже башковитые ребята имеются на мизерных зарплатах. Не может такого быть, чтобы кто-то из них в срок не управился, потому что и гонорары, и авансы, и комплектующие какие хошь – работай не хочу!

Сделают. Не те, так эти. Не эти, так те. Кто-нибудь обязательно сделает!

– Когда может быть доставка?

– По этим позициям хоть завтра. На эти потребуется дня три-четыре. Эти – под заказ.

– Тогда эти, эти, вот эти обязательно. И вот эти все. Сколько с меня? А не дорого запрашиваешь, Мустафа?

– А ты пойди, поищи дешевле! Пойди, пойди! Такой хороший товар. Иди, базар большой. Смотри, спрашивай! Только лучше Мустафы никто тебе ничего не предложит.

– Ну, хоть десять процентов сбрось.

– Не могу, дорогой! Я ведь, пока его нашел, тому дал, этому дал. Всем дал! Я же не в магазине его покупал. Лучше даже не торгуйся!

Заминка…

– Подожди, я сейчас. Надо перекурить, подумать, посчитать.

Покупатель вышел на улицу. Набрал известный ему номер.

– Товар в наличии. Но продавец на торг не идет. Названная цена окончательная. Что делать?

– То, что делал – торговаться! До посинения!

Нельзя не торговаться, если это базар. Оружейный, но всё равно базар. Восточный. Тут если не сбивать цену, тебя всерьез воспринимать не станут. Восток всегда торговал, всем торговал и получал от этого удовольствие. А если просто пришел, просто купил, то какое тут удовольствие? За такую покупку кто тебя уважать будет? А надо, чтобы уважали. И чтобы уважили.

– Иди и торгуйся. Хоть сутки напролет!

– Я понял.

«Покупатель» вернулся.

– Я подумал. Посчитал. Не прохожу. Надо сбросить. Не хочешь на десять – на девять сбавь… Мне же товар дальше везти через кордоны – этому дай, тому дай! Ну, ты же знаешь – всем дай!

– Твоя правда! Такие плохие люди – ничего не делают, только стоят и деньги просят. За что им платить? Жадные люди, пусть Аллах их за то покарает.

– Ну, Мустафа, восемь процентов, и по рукам!

– Ладно, уговорил, так и быть, один процент, ради тебя, скину. Вижу, хороший ты человек, не могу отказать.

– Мустафа! Что такое один процент! Ну, дай хоть семь!

– Два, два процента. И пусть мои дети плачут от голода.

– Шесть, Мустафа! Шесть!

– Какой плохой покупатель. Зачем деньги жмешь? Мустафа нашел, Мустафа поехал, Мустафа головой рисковал, а ты цены не даешь! Нехорошо.

– Так ведь дорого просишь, Мустафа, дорого.

– Обидел ты меня, совсем обидел. Не будет сделки.

– Жаль, Мустафа. Ну да что поделать! Пойду по базару похожу, товар поищу.

– Эй, постой, режь меня на куски, пусть будет три процента, и на том всё!

– Четыре!

– Э-эх! Какой плохой покупатель. Какой жадный. Мустафа нашел, Мустафа привез, Мустафа цену сказал. Зачем Мустафу за глотку берешь? Ладно – четыре! – Ударили по рукам.

Звонок.

– Сделка совершена. Сошлись на четырех.

Это нормально. Но… всё равно дорого. Ох, дорого! Продавать придется на тридцать процентов дешевле. Такой бизнес: взял за сто, продал за семьдесят, навар – минус тридцать. И это еще хорошо, по отдельным позициям убыток может достигать половины стоимости. Правда, за таким товаром все в очередь, в драку! Дешевка она и есть дешевка. Сколько у него заказчиков? Четверо! Сколько позиций берут? Много! Причем именно тех, которые надо. Им надо. Но и ему – надо. Ему даже больше, чем им! В каких количествах берут? В не маленьких, что свидетельствует об их серьезных намерениях. Конечно, кто-нибудь из покупателей окажется перекупщиком, но это не страшно, товар всё равно дойдет до конечного потребителя. Обязательно дойдет! Это не колготки и не видеотехника, это очень специфический товар, который обывателю к делу не приспособить. Это товар для войны.

Теперь и завтра, и послезавтра он будет получен теми, кому так необходим, растащен во все стороны, спрятан в схроны, где заляжет до востребования, переедет в другие страны, пойдет по рукам. И каждое его движение, каждый переход через границы стран и территорий можно будет отследить и зафиксировать. И поставить на карте галочку.

Конечно, можно искать потребителя, искать долго, трудно, затратно, рыская по странам и весям, покупая осведомителей, вербуя агентов…

А можно никого не искать, а вбросить приманку и ждать, когда на нее сбегутся заинтересованные лица. Как зверье на свежее мясо. Просто ждать. И смотреть и замечать, куда они потащат добычу, в какие норы и берлоги. Так проще. А гоняться за всеми… Пусть кто-нибудь другой!

– Эй, Сардар, зачем так много просишь?

– Много? Ты на товар посмотри. Какой хороший товар, где еще такой возьмешь? Сардар плохого не предложит.

И верно, хороший товар. В смазке заводской, словно только что с конвейера сошел. И где только такой берут?

– Знаю, Сардар, хороший у тебя товар, самый лучший. Но больно дорогой. Сбрось чуток, и я у тебя в следующий раз втрое возьму…

Обязательно возьму. Втридорога возьму, чтобы втридешева продать. На всякий товар, а уж на такой дешевый тем более, покупатель всегда найдется.

И значит, тот покупатель найдется! В том смысле, что отыщется.

Никуда не денется!

Пошли, пошли круги по воде!

Поползли стрелки по карте – поехал товар на грузовиках, на джипах через пустыню, напрямую по барханам, по тропам звериным. На верблюдах поехал, качаясь меж горбов. В рюкзаках и сумках пешком пошел, потому что недалеко, через несколько кварталов, где остановился, замер, залег в каком-нибудь подвале.

Залегли посылочки. Но не замолчали.

Раз в полсуток маячки выходят на связь. Всего лишь на одну секунду, чтобы их сигнал не перехватили покупатели – люди серьезные и опасливые, которые не финиками торгуют.

Короткий сигнал, двенадцать часов молчания, и новая секунда. Но этой секунды довольно, чтобы сигнал тот был принят, передан адресату и, уже обработанный, точкой высветился на карте, на экране ноутбука.

Вот они, эти точки, расползаются, как раковые клетки. Эти – на юг. Другие – на восток. А эти две через границу, и еще через одну, и дальше… Всё дальше и дальше. Куда это они?

По морю на судне или катере закачались. В территориальные воды вошли одной суверенной страны. А дальше? Неужели не остановятся, неужели продолжат свой путь?

Не остановились. Разделились на несколько точек, которые пошли, поехали, полетели в три стороны. Вот эта пролив перепрыгнула, еще одну границу. Опять по морю поплыла. И приплыла.

И другая приплыла, по другому морю, другим путем. И стала на горы карабкаться всё выше и выше, на заснеженные перевалы. Интересно, кто это изделие и на чем везет или несет? Спустился с горы. Остановился. А тут к нему другие стрелки подтянулись, те, что раньше разошлись.

Соединился товар, встретился, залег, замер.

Так ведь где залег – в самом подбрюшье, в нескольких километрах от границы, которую охранять нужно пуще глаза своего! Вот, значит, какой путь. Вот, значит, откуда те ноги растут.

Кто его заказал? Алибек? Кто бы мог подумать… Из-за одного этого стоило сделку совершать!

А эта позиция в Европу отчалила морем. А потом пошла по автобанам колесить, по серпантинам крутясь. Куда это она, интересно, направилась? Перевалила Альпы, вниз свалилась и поехала в… славный город Париж. Точнее, в пригороды, где на карте поля и леса. А дальше уже никуда. Залегла позиция на какой-то ферме или в схрон лесной.

Всё, остановка конечная? Вроде да…

Ан нет, зашевелился груз, разделился. Часть там же и осталась, а еще одна отделилась и в сторону Бельгии двинулась. В славный городок Брюссель. Такая вот интересная география. Но большинство изделий поблизости осели – в соседних городах и странах.

А если увеличить масштаб, например, взять только отдельный город или столицу?

Попробуем? Хм…

Густо точки карту покрыли, просто как будто горох рассыпали. Или не горох? Ведь не хаотично, нет! Кучкуются точки, образуя скопления, напоминающие расползающихся амеб. А почему так? Почему не равномерно? Интересный вопрос.

И интересный на него ответ… Кучкование изделий может быть в одном-единственном случае, когда их прячут на своей территории. На подконтрольной территории, где их смогут пасти, оберегая от сторонних посягательств, десятки настороженных глаз, хоть даже бегающих по улицам малолетних детишек, натасканных на поиск чужаков. А если залезть на чужую территорию, то твой схрон, те же детишки, но уже не твои, запросто могут вычислить и разорить. Такой ответ, очень похожий на правду.

Но, если такое предположить, если взглянуть на карту под этим углом, то мы имеем… Имеем примерное обозначение областей, подконтрольных той или иной боевой организации. Так? А почему бы нет…

Вот сыпь точек, покрывающая восточные области, потом разряжение, пустота, буферная зона, и новая частая сыпь. Но уже находящаяся под «чужим» влиянием. А там, на севере и на юге, свои россыпи.

Очень интересно. Конечно, всё это приблизительно, сыро… Но в целом…

А если так, то интересных людей надобно искать в самом центре этих пятен, потому что вряд ли они будут обитать на периферии, на стыках с чужими, зачастую враждебными зонами. Зачем им рисковать – их логовища будут располагаться в эпицентре безопасности. Не бывает такого, чтобы ставить штабы вблизи передовой – шалишь, штабы всегда базируются в самых безопасных местах, подальше от линии фронта. И это правильно – негоже старшим офицерам, отвечающим за успех боевых действий, подставляться под случайные пули и осколки. Такой вот вывод.

Из которого следует… И за которым следует… Следует дальняя дорога, потому что без помощников здесь не обойтись. Ну, никак!

– Мне нужны люди, имеющие опыт работы в спецслужбах или охранных предприятиях. Можете таких найти?

– Конечно. У нас прекрасная картотека отставников. Вас какие специалисты интересуют?

Вообще-то одни, но заказывать придется разных, чтобы подозрений не вызывать.

– В первую очередь охранники и телохранители. Это для офиса. И еще, пожалуй, сыскари. Парни, которые умеют организовать скрытое наблюдение. Это лично для шефа.

– Понимаю, понимаю – поведение жены вызывает подозрение? Типичная ситуация.

– Ну да, что-то в этом роде. Только не жены, а любовниц.

– Любовниц? Их несколько?

– Штук пять. Он у нас джентльмен любвеобильный, ему одной жены мало. И еще секретарши. Ему сверх того полдюжины двадцатилетних девиц подавай, которых он… которых искренне любит и ревнует сильнее, чем Отелло. И хочет знать – один он у них или кто-то еще имеется. Не желает он ни с кем делиться, привык быть монополистом и в бизнесе, и в любви. Оттого и агентов много надо.

– Но это будет не дешево.

– Деньги у него есть. Может себе позволить любые капризы.

– Хорошо, я подберу вам подходящие кандидатуры. Но платить придется за каждую голову.

– Не вопрос. И скидочку за опт. Десять процентов.

– Три.

– Хорошо, пять. Но лично мне! Ведь этот заказ принес вам я. И если мы договоримся, то, возможно, последуют новые выгодные заказы.

– Я понимаю.

– Когда я смогу получить списки?

– Через два дня. Но при условии, что внесете пятидесятипроцентную предоплату. Сейчас.

– Договорились. И еще, я надеюсь, никто кроме нас об этом маленьком уговоре не узнает?

– Ну что вы, мы понимаем и ценим своих клиентов.

Шеф действительно ни о чем не узнал, хотя обо всем догадался. Но это нормально, когда посредник имеет свой навар. Это хорошо, что имеет, – всегда можно на него наехать за нечестную игру и, попугав судом или физической расправой, заставить помалкивать. Без посредников в таком щекотливом деле нельзя. Ну, не ходить же самому, рожей по мелочи торгуя. Тут лучше подстраховаться еще одним посредником. Посредником между ним и другими посредниками. Тут чем больше прослоек, тем безопаснее. В крайнем случае, одно звено можно оборвать. И вся цепочка рассыплется.

Через три дня списки от всех были получены.

– Что там у нас в анкетах?

– Курт Майер, сорок три года…

Уже не подходит. Почему? Именно потому, что Курт, потому что австрияк – «белокурая бестия», который будет выделяться на местном фоне. Тут надо искать южан, которые не так бросаются в глаза. Дальше…

– Пятьдесят лет. Двенадцать лет работы в стамбульской уголовке в качестве штатного топтуна. Благодарности… Правительственная награда… Ранение…

Интересно, надо к нему присмотреться.

– Начальник отдела технического слежения одной из испанских спецслужб. Сорок пять лет… семья… награды… отличные характеристики… звания, перспективы. Далее скандал, связанный с несанкционированной прослушкой членов правительства. Отставка. Преследование общественности, минимальная пенсия. Работа в частных охранных фирмах.

Взять на заметку.

– Работа в контрразведке Германии, слежка за посольскими работниками и агентами под прикрытием. По национальности – турок. Службист. Ни одного нарекания за пятнадцать лет службы. Ни одного прокола. Отставка по возрасту. Теперь нуждается в деньгах из-за сложностей с выплатой кредита.

– Есть какие-то пороки, нехорошие наклонности?

– Нет, ведет совершенно прозрачный и законопослушный образ жизни.

Это плохо. Законопослушных немцев, даже если они по маме с папой турки, лучше не брать – работники они, конечно, хорошие, но чуть на них надавят – потекут как водопад Виктория. Выложат всё, что знают, не жалея себя. Кабы был какой компромат – еще туда-сюда. А так… Нет, этот не подходит.

– Частный агент. Слежка за мужьями, женами, детьми, партнерами, конкурентами. Несколько громких дел. Но ни единой засветки – всегда выходил сухим из воды. Деление бизнеса. Банкротство. Нищета, но профессионализм не утрачен – недавно был нанят для слежки за работниками предприятия, которые, предположительно, сливали информацию конкурентам. Выявил всю цепочку, оставшись в тени.

На заметку.

Список сыскарей-отставников и частных агентов множился, сортировался и отсеивался. Одни не подходили, потому что блондины, другие – неумеренно употребляли, следующие вели широкий образ жизни, имея массу друзей и приятелей, или были легкомысленны, или, напротив, слишком правильными. Много было претендентов, но мало стопроцентных совпадений – так, чтобы по всем параметрам.

Первый отсев шел по графе национальность, хоть это и было не политкорректно. В приоритете стояли местные кадры, которые знали специфику региона и могли легко раствориться среди «своих». Правда, здесь был риск напороться на двойного агента, который сдаст своего заказчика с потрохами. Приходилось особенно тщательно проводить выбраковку. Постепенно из десятков претендентов высеивались подходящие кадры, которых еще нужно было проверить в деле.

– Вот интересный мне человек, его фото, домашний адрес, работа. Задача – проследить его маршруты и контакты вот в эти дни – с кем и где «объект» встречался, о чем говорили и прочее.

«Интересный человек» брался наугад из того же самого списка выбракованных топтунов. Такая вот игра в кошки-мышки на выбывание. В каждой паре были профессионалы, достойные друг друга и примерно равные по опыту. Один выступал в роли беглеца, другой загонщика. Первый же ни о чем таком не догадывался.

Вот пусть друг за дружкой и побегают, пусть друг за дружкой последят. А над схваткой будет рефери… И тут уже посредникам довериться никак нельзя. Тут надо лично самому!

Четверг, утро, адрес.

«Объект» вышел на улицу. А где ловец? Что-то не видно… Ага, вот он. Молодец, хорошо устроился, сразу не срисуешь. Плюсик ему, плюсик.

«Объект» пошел. Шпик за ним. Хорошо пошел, аккуратно, прикрываясь людьми и транспортом, быстро, но не спеша, не отставая, но и не забегая вперед. Правильную дистанцию держит, так, что, оглянувшись, его даже за чужими фигурами не заметишь. Профессионал. Еще плюсик ему.

Шпик идет, и мы за ним.

«Объект» сел в автобус.

Ну и что будем делать? Ага, взял такси, сел на заднее сиденье, чтобы лицом не отсвечивать, в тени оставаться. Это правильно. Еще плюсик.

А вот теперь такси надо бы сменить: негоже на одной и той же машине за автобусом тащиться, перед остановками притормаживая, подозрительно это.

Жадничает филер. Минусик ему. Жирный. Ну, а мы машинку сменим на другую. Нам прокалываться не след!

Остановка. «Объект» вышел. Такси не остановилось, свернуло в переулок. Это правильно.

Вылез из машины, уже без пиджака. Пиджак повесил на руку. Вид стал другой. Пиджак темный, а рубаха пестрая. С прежним внешним видом не ассоциируется. И походочка другая.

Браво, плюсик. С этим всё понятно. Можно отправляться к следующей паре, которая не здесь, а совсем в другом городе. И стране. Посмотрим, как они службу тянут.

«Объект».

Шпик.

Пошли…

Куда это он так спешит, на пятки наступая? Нехорошо так. И суетится – видно, старается, боится «объект» упустить. Сильно ему работа нужна.

Шаг убыстрил, когда «объект» в переулок свернул, причем ничем свое беспокойство не аргументировал – просто взял и почти побежал. Плохо, ой плохо – на два минуса.

«Объект» забеспокоился. Никак почувствовал что-то. У витрины остановился, прическу поправил. Очень убедительно остановился и поправил. Отсмотрел тылы.

Заметил что-то?

А ведь заметил! Точно – заметил!

Мобильник вытащил, с кем-то увлеченно разговаривать начал. Только экран у мобильника отчего-то темный и держит он его под нужным углом, чтобы задний обзор иметь. Ловит пейзаж сзади.

Молодец! Этому – плюсик, хотя он и не шпик, а всего-лишь «беглец». Жирный плюсик. Этого на заметку взять – уж коли он, не зная о топтуне, смог его выявить, значит, сильный профессионал. Причем с хорошо развитой интуицией. Что в деле слежки очень важно.

Кто он такой? Вацлав Гребень. Поляк. Работал в наружке. Чувствуется. И фамилия хорошая. Надо его как следует проверить, надо его по чужому следу пустить. Посмотреть, как он справится с ролью загонщика. Конечно, он не местный, но хорош! Грех такими разбрасываться.

Смотри-ка, в отрыв пошел, но не демонстративный, а хорошо отыгранный – что-то вспомнил, развернулся, обратно заспешил.

Да он еще и актер отменный.

А шпик что? В угол забился, газеткой прикрывшись. А из-за газетки зыркает… Дерьмовый шпик. В выбраковку его!

Ну, тут все ясно. Можно убывать. К следующей паре…

И еще к одной.

И еще…

Не простое это дело, сформировать профессиональную команду. Которую по нужному следу пустить. Да так, чтобы поврозь, чтобы никто из них с другими не пересекся, не осознал масштабы, чтобы считал, что работает в одиночку. На… допустим, конкурентов. Или мафию. Или на государство, которое, желая оставаться в политической тени и не впутывать в дело официальные структуры, через посредников наняло для выполнения спецзадачи вольного агента. Вполне нормальная практика для щекотливых и грязных дел. Где если агент провалится – то спецслужбы в стороне. А если выполнит задачу – то никто ни о чем никогда не узнает.