Обет молчания Ильин Андрей

– Сроки?

– Недели за три-четыре, я думаю, управимся.

– Цена?

– Накинь десять процентов.

– Накинуть? Но это же оптовый заказ.

– Именно поэтому. Мы же не помидорами торгуем, где чем больше покупка, тем ниже цена. У нас другой товар. У нас, чем больше заказ, тем больше головной боли и риска. Объясни им.

– Хорошо. Есть еще один заказ. Мелкий. Даже не знаю, имеет ли с ним смысл связываться?

– Что в заказе?

– Какие-то химические элементы.

– Какие конкретно?

– Я их выговорить не могу.

– Продиктуй по буквам.

Продиктовал по буквам, потому что такие слова враз не выговорить – язык сломаешь.

– Еще раз!

Еще раз продиктовал…

Погоди-погоди… Так ведь это же один из компонентов, входящих в состав боевых отравляющих веществ. Ни хрена себе! Это значит, что их всерьез восприняли, раз такие заказы делают!

– Чей заказ?

– Не знаю, он по мейлу пришел. Мне кажется, что не имеет смысла с ним связываться. Там какие-то копейки…

– Не надо ничего решать за меня. Я подумаю над заказом.

– Что мне написать в ответ?

– Напиши, что существует потенциальная возможность, что заявка находится в обработке. Пусть через неделю свяжутся. Что еще?

– Больше ничего конкретного, но рынок оживился. Мы его оживили. Я думаю, новые заказы последуют в самое ближайшее время. Хорошие заказы!

– Тогда поднимай цены…

– На сколько?

– Для начала на восемь процентов.

Сколько можно торговать себе в убыток, покупая дорого и продавая дешево? Время дармового товара прошло. И дешевых покупателей тоже!

– Что еще?

– Мне кажется, нам пора укрупнять заказы. Зачем нам связываться с мелочовкой, которая требует почти столько же усилий, как оптовая партия?

Тут он прав. Если, конечно, следовать логике торговли. Они сунулись в рынок пробными партиями товара, сыграв на демпинге, «уронили» конкурентов, завязали деловые контакты, зарекомендовали себя как серьезных партнеров, с которыми можно иметь дело. К ним присматривались, их проверяли, их прощупывали, пробовали на зубок. Но партии товара ушли, рекламаций не последовало, никаких арестов и провалов не случилось. Они доказали свою состоятельность.

Теперь можно ожидать серьезных партнеров, которые до того присматривались к новому игроку, не желая рисковать по мелочи. Раньше они не выходили на контакт, давая возможность мелким перекупщикам «обнюхать» новичка со всех сторон. Убедились, что всё в порядке, и теперь начнут завязывать деловые контакты. По логике бизнеса, теперь с ними и следовало работать, продвигая крупные партии товара, отсекая середнячков. По логике торговли… Но здесь работала совсем другая логика…

– Да, согласен, сосредоточься на крупных заказах. Но… мелкие не отбрасывай. По последнему списку мы будем продавать всем желающим – всё имеющееся. Даже если это будет заказ на одну-единственную позицию!

– Но…

– Не надо со мной спорить. Таков мой концепт. Наш товар очень специфический. Сегодня мы торгуем большими партиями, а завтра, когда изменится политическая конъюнктура, лишимся всех рынков сбыта. Ты же знаешь, как это происходит… Мы не можем позволить себе рисковать. Мы должны работать со всеми, тем более что не можем знать, кем станут наши покупатели завтра. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

Ну да, конечно… Это верно. Сегодня ты не продашь пару гранат какому-то бородатому, вонючему, похожему на клошара боевику, а завтра он с товарищами совершит удачный переворот, захватит какую-нибудь небольшую страну, где станет единоличным диктатором. И ему понадобятся уже не патроны к автомату, а танки и самолеты. А ты с ним поссорился, из-за пары каких-то паршивых гранат! Нет, тут надо держать ухо востро. Тут каждый мелкий заказчик может обернуться Фиделем Кастро.

– Хорошо, я понял. Буду держать вас в курсе…

Вот и держи. Ведь если быть в курсе дел на оружейном рынке, то ты будешь в курсе и всего прочего. Если знать, что, кому, куда и в каком количестве продано, то не трудно предположить, что там произойдет в ближайшее время. Это азы… Нет, не разведки. Драматургии. Мировой. Еще Антон Павлович Чехов утверждал, что если в первом акте висит на сцене ружье, то в четвертом оно непременно бабахнет!

Обязательно бабахнет! Иначе зачем ружье? И зачем его тогда продавать?

Пасьянс складывался. Правда, не карточный. Из фотографий. Из многих тысяч фотографий, которые укладывались рядками, стопочками и кучками, тасуясь по «мастям». Конечно, в отличие от карт, здесь было не четыре масти и даже не десять. Тут были десятки мастей самого разного цвета и оттенков. От красного до черно-коричневого и белого, как бурнусы туарегов.

Красные шли к красным. Коричневые к коричневым. Красно-коричневые к красно-коричневым…

Стопки и кучки раскладывались по еще одной карте – по географической. Вернее, даже по политической. Укладывались туда, куда приехала точка, обозначающая партию купленного оружия. На эту точку укладывались фотографии опознанных боевиков.

Далее эти кучки сортировались по достоинству, потому что не все «карты» в колоде были одинаково весомы. Были откровенные шестерки, были десятки, валеты и короли. Шестерок было больше, чем королей и даже восьмерок. Ну, это и понятно.

Какие-то карты вообще не подошли, потому что были в единственном экземпляре. Просто кто-то прикупил себе толовую шашку, чтобы взорвать камень, торчащий в огороде, или зарвавшегося соседа. Ну, или просто так, впрок, в хозяйстве оно ведь всё сгодится. Такие «карты» не примыкали ни к никакой масти и не имели никого сверху и снизу. Ну, то есть не располагались по иерархии в колоде, а были сами по себе. Такие «карты» не рассматривались всерьез, но и не отбрасывались. Вдруг за этой вне масти и достоинства «картой» скрывается удачливый террорист-одиночка, который умудрится совершить то, что другие не смогут? Одиночек недооценивать нельзя. Герострат тоже был один, а смог спалить целый храм. В чем-то одиночки даже опаснее группировок, так как о них никто не знает, в дурном не подозревает и прогнозировать их действия невозможно. Так что пусть пока полежат.

А вот с прочими нужно поработать. Причем всерьез!

Разложенные по достоинству и мастям фотографии улеглись на карту толстыми или не очень пачками. Улеглись там, где были сделаны портреты. И где остановили свой бег точки оружейных закупок. Интересная получилась карта. Ну, просто очень!

Заслуженные, давно зарекомендовавшие себя на рынке террора «Аль-Каида», «Гама а аль-исламийя», «Харакат уль-муджахидин», «Аль-Джихад», «Моджахедин-э Кхальк», «Исламская партия освобождения»… И гораздо менее известные, но, возможно, не менее опасные, потому что молодые и горячие «Волки ислама», «Бойцы Аллаха», «Революционное движение ислама»… Немало их… И каждый что-то прикупил на рынке оружия – кто-то много и оптом, кто одну-две позиции. А кто-то ничего не купил или купил у других поставщиков, потому что на Востоке торгуют все и всем и почти каждый – оружием. Такой ходовой товар! Таких еще предстоит отслеживать. И для этого придется наращивать поставки и ронять цены, перехватывая потенциальных покупателей у конкурентов. Тогда в руках появятся ниточки, потянув за которые, можно вытянуть много чего интересного…

Торговать! Торговать еще активнее, агрессивнее и масштабнее. Рассылать во все стороны посредников, чтобы они в каждую щель заползли! Пусть ищут, пусть собирают заказы, заводят полезные знакомства, сбивают цены. Такой вывод. Странный вывод: хочешь побеждать в войне – наращивай торговлю!

Глядишь – на карте появятся новые стопки и кучки. Новые, иных цветов, масти. Новые, запечатленные на фото, персоналии. Новые адреса схронов и штаб-квартир. Появится информация о тех людях и организациях, которые находятся пока в тени.

Тут всё понятно.

А что делать по остальным, по тем, которые засветились на покупках? Наверное, надо провести отсев, прорядить персоналии, для чего внимательнее проработать закупки по отдельным позициям.

А ну-ка, глянем. Что покупал вот этот? А тот? И потом еще прикупил? И еще заказал! А эти? И те…

Так-так, интересно получается. Здесь масштабный заказ на стрелковое оружие и лишь в довесок идут спецсредства. Вряд ли тот, кто скупал исключительно автоматы АКМ, пулеметы и ящики патронов к ним, является террористом, скорее, готовится к масштабным боевым действиям. Воевать собирается! Этого можно в расчет не брать.

А вот тот, кто заказывал один только пластид и радиоуправляемые взрыватели, должен быть взят на заметку. Это чисто террористический инструментарий, который в обычной войне используется не часто. А зачем он их взял? Затем самым! И если точка, обозначающая эти позиции, стронется с места, значит, жди беды. Такая логика. Отсюда действия: закупки, продажи, маркетинг, поставки… Слежка, фотографирование, видеофиксация по месту закладок… Опознание всех, кто попал в объективы фото- и видеокамер… Вычисление персоналий и их иерархии в организациях, к которым они принадлежат… Слежка за теми, кто выполз из логовищ. Выявление новых адресов и связей, чтобы цепочка потянулась дальше. Всё дальше и дальше… Фиксация контактов… Сортировка и упорядочивание пребывающей информации, в которой можно запросто утонуть… А чтобы не утонуть – формулирование приоритетов и работа по ним… Суммирование всех выявленных фактов… Анализ во взаимосвязи… И… принятие решений, потому что прибыл он сюда за решениями и передавать аналитику ему некому. Только, если самому себе. А раз так, и действовать ему. Одному. В их организации нет других исполнителей. Как говорил Куратор: ты и есть организация! Здесь и сейчас! Един во всех лицах и ипостасях. И больше ни на кого рассчитывать не приходится. Враг – определен, имя ему – легион.

Союзники? Союзников нет. Средства? Средства имеются, потому что он добывает их сам. Помощники? Есть один. Ему он верит абсолютно. Тот, что в зеркале…

Ну и ладно, что против него сотни, нет, тысячи вооруженных до зубов, его же стараниями, противников. Против него боевые организации и их покровители и миллиарды долларов, вброшенных в чужую борьбу. Против него целые страны. Против него каждый и… все!

Все против него одного!

Нет, не так! Не все против него – нет! Он один против всех. Он против, а не они! Это он объявил им войну. Он, а не они! Ну и что, если их много? Неисчислимо много? Это еще не повод капитулировать. Не повод отступать и паниковать. Пять-шесть погрязших в терроризме стран со своим разведывательным, полицейским и репрессивным аппаратом. Со своими войсками, авиацией… Ну и что с того? Полсотни боевых группировок, насчитывающих тысячи готовых на все бойцов? Ну да, страшно… Ну так что, пойти повеситься? Или пойти воевать?

Да, много, очень много минусов! Одни сплошные минусы! А что тогда в плюсах? Или их нет? Нет, есть. Его плюсы вытекают из тех самых минусов!

Например, то, что он один… Да-да, это не только минус, но и плюс, потому что у него развязаны руки. Ему не надо ни с кем советоваться, не надо никого ни в чем убеждать, не надо ничего ни с кем согласовывать. Он может поступать так, как считает нужным в данный конкретный момент.

Да, за ним никто не стоит, и значит, его никто не предаст. Из тех, кто выше и кто продажней. Его не вычислят по связникам, потому что нет связников! Он не попадется на передаче ему «посылки» со спецсредствами, потому что он добывает их сам. Его не взять «на деньгах», на всех тех переводах и проводках, по которым вычисляют и вытаскивают на свет божий глубоко законспирированных резидентов. Ему никто не посылает деньги, он сам находит их себе. Его не раскрыть, вычислив или случайно задержав кого-нибудь из пятерки, к которой он принадлежит, и пытками заставив назвать своих сообщников. Не получится это у его врагов, так как не входит он ни в пятерки, ни в десятки, ни в сотни. Никуда не входит – он сам по себе!

Его не сломать на близких, потому что нет у него близких. Точнее – есть, но если он предаст, они погибнут вернее, чем если это попытается сделать пугающий его враг.

Его не уцепить ни с каких сторон! Он один. И это его слабость. Он один, но это его сила! Самая главная. Его никто не будет воспринимать как угрозу, потому что одиночка не может угрожать многим, не может угрожать тысячам, не может угрожать странам! Он никому не страшен – одинокий боец, воюющий против всех. И… тем они подставятся. И когда они подставятся, он не станет жалеть их, сомневаться, оглядываться на закон или мораль. Он будет бить – сразу и без сомнений. На уровне привитых ему инстинктов. Если оглядываться, то можно не успеть. И – опоздать!

Он будет воевать так, как его учили. И как учила жизнь. Он будет воевать, как воевал всегда, потому что у него нет иного выхода. Только этот!

Был отдан приказ, который он должен исполнить любой ценой. Иначе…

Но об этом лучше не думать. О приказах не думают. Их не обсуждают. Не оспаривают. В них не сомневаются. Их просто исполняют, не щадя живота своего! И не щадя врагов своих.

Просто идут и исполняют приказ.

Это была драка не на жизнь, а на смерть. Но драка в нарукавниках, натянутых до локотков. В тапочках на босу ногу. Он шел в штыковую атаку, не вставая из офисного кресла. Оружием были бухгалтерские книги и таблицы Excel, с заказами, закупами, проводками, отпущенным и полученным товаром. Его полем боя была карта с разбросанной по ней сыпью закупок.

Ему, как и на настоящей войне, следовало определить направления главных ударов, для чего выяснить, кто противостоит ему – какие части, какого состава, численности, вооружения. Кто наиболее боеспособен и потому опасен?

Как на войне полководцы двигают по карте стрелки дивизий и мехкорпусов, устремляя их в стыки чужих армий, пробивая оборону, завоевывая и расширяя плацдармы, отражая контратаки врага, так и он прикидывал, куда нанести первый, второй и последующие удары.

Он намечал, рисовал свои стрелки, потому что его война не могла быть позиционной. Он не мог выставить против каждого террориста бойца, не мог позволить себе вырыть окопы и блиндажи, связать силы врага ежедневными беспокоящими вылазками и локальными атаками. Он должен был идти в ногу с новыми военными доктринами.

Прошедшие войны, когда морда в морду, когда солдат против солдата и пушка против пушки, канули в Лету. Последняя траншейная война бесславно закончилась в восемнадцатом году. В Гражданскую, во Вторую мировую, в Корее, Вьетнаме, в многочисленных вооруженных конфликтах воевали не числом, но уменьем. Уже никто не растягивал фронты параллельными линиями, не зарывался в землю на годы, не сидел сиднем в окопах, сгнивая заживо от «траншейной стопы» и стреляясь от безнадёги. Война вышла на оперативный простор. Побеждал тот, кто умел быстро принимать решения, перегруппировывать силы, перебрасывать их под носом у врага туда, где намечались главные направления ударов. Кто способен был концентрировать живую силу и технику в направлении главного удара, создавая мощный кулак и нанося им неожиданный, сильный, разящий удар, прорывая оборону врага и прорываясь в его тылы. А тот, кто воевал по старинке, попадал в котлы, где перемалывались в крупу целые армии.

Он не мог позволить себе воевать так, хотя бы потому, что в его войне не было и не могло быть передовой, ближнего и глубокого тыла. У него вообще не могло быть тыла, так как все тылы были линией фронта.

Его противник был рассредоточен по огромной территории, он не носил форму и не имел знаков отличия, не состоял на воинском учете. Он был повсюду. Невидимый. Наступать на него в лоб было невозможно, потому что не понять было, где у него этот самый лоб. Наступая в лоб, можно было запросто угодить… совсем в другую часть тела. Что и случалось на практике со многими спецслужбами.

Нет, тут удар должен быть адресным, неожиданным, сконцентрированным и одновременным. На всем театре боевых действий. И начинать следует с самого сильного, опытного и потому опасного врага, который первый сможет очухаться, перегруппироваться и развязать встречные боевые действия. А вычислить его можно по… все тем же закупкам!

Вот для чего необходимы нарукавники!

Поехали:

«Снайперская винтовка Barret M82, калибр 12,7 мм, оптика… Патроны – пять ящиков, в том числе бронебойные» – это серьезная заявка, этих нужно взять на заметку.

«Пластид семьдесят килограммов»… Ого! Взрыватели, в том числе радиоуправляемые и посредством мобильных телефонов… И этих не упустить, а передвинуть в начало списка…

А вот этих, с банальным толом и бикфордовыми шнурами, можно пока отложить. В недолгий ящик. Но совсем отложить нельзя. Тол – он тоже не игрушка, с его помощью можно немало бед натворить.

Оп-па… Зарин из запасов чуть ли не Второй мировой войны… Это, конечно, экзотика, но вполне себе работающая экзотика, посредством которой можно уйму людей к праотцам отправить, причем по-тихому, почти ничем не рискуя. Распылить где-нибудь в кинотеатре перед сеансом, и все дела. Надо их тоже в первые позиции… Психи с ОВ – это может быть серьезно.

Вот этих поближе… И этих… А этих во второй эшелон. Такая примерно иерархия приоритетов. Если судить по вооружениям…

Теперь по персоналиям. Кто там более агрессивный, кто отмечен харизмой, кто способен поднять и повести за собой бандитские массы? Этих надо в первую очередь, потому что роль личности в истории никто не отменял. Неудачливый живописец и параноик Гитлер полмира разворошил.

Далее по программам. Их можно узнать, почитав и послушав политические заявления, комментарии, угрозы. Кто там больше всех кулаками машет? Тот, кто машет, рано или поздно будет вынужден бить! На это тоже надо сделать поправку и посмотреть, кто те угрозы ранее воплощал в жизнь. Кто уже стрелял, взрывал, травил… Эти – самые опасные, они преступили черту, и им уже ничего не страшно. Этих – на первые позиции…

Однако немаленький списочек получается. Со всеми разом не справиться в одиночку. Значит, нужны помощники.

Шпики здесь не годятся, они для других целей. Это товар штучный и в драке бесполезный. Здесь нужно что-нибудь попроще, скажем, рядовые бойцы. Значит, необходимо, как это бывает на войне, провести мобилизацию. Желательно всеобщую! Разослать повестки и поставить под ружье всех, кто может хорошо держать оружие. Кто умеет с ним управляться лучше других! Без этого никак. Один, конечно, в поле воин, но без рядовых бойцов ему не обойтись. Без пушечного мяса не обойтись!

Правда, мобилизация – это прерогатива государства. Значит, вместо мобилизации нужно объявить рекрутский набор. Это в традициях старушки-Европы, где по кабакам шастали вербовщики, расписывая легкую и денежную жизнь на службе у очередного барона, князя или государя императора, которому приспичило воевать с соседями. Так формировали целые армии.

Вот и пусть ищут-рыщут по странам и весям, получая за рекрутов проценты. Им и карты в руки. Ну, не самому же эту колоду тасовать!

– Вы где служили?

– Где только не служил. В Африке, Латинской Америке, немного в Азии. В Антарктиде не служил. По крайней мере, пока.

– В боевых действиях принимали участие?

– Вы это всерьез? Я служил в иностранном легионе, а это не пансион для девственниц-гимназисток, это мясорубка. Или вы думаете, что там будут платить деньги за курортную жизнь на экзотических островах? Иностранный легион создан для войны. Он воюет всегда.

– Ваша воинская специальность?

– Профессиональный солдат.

– А точнее?

– У меня много специальностей: сапер-подрывник, снайпер, могу водить любой армейский транспорт, начиная с тяжелых грузовиков и заканчивая вьючными верблюдами и ишаками, могу стрелять из тяжелых орудий и танков, при необходимости поднять в воздух и безопасно посадить вертолет. Готов, если понадобится, взять языка, сварить кашу, почистить нужник, удалить из раны осколок, расстрелять пленных. За пятнадцать лет научишься всему.

– У вас есть какие-то принципы?

– Обязательно. Служить за деньги и не служить, если бесплатно. Даже если жалованье задержано на один день. Этот принцип незыблем!

– Дурные привычки?

– Много, но все после службы. Вы что, набираете миссионеров-добровольцев для раздачи гуманитарной помощи бездомным африканским детям? Тогда это не ко мне. Я не умею помогать бездомным, я умею воевать.

– Какими языками владеете?

– Смотря для решения каких задач.

– В смысле?

– Если для решения боевых задач, то одиннадцатью языками, по числу стран, где приходилось бывать.

– Одиннадцатью? Вы серьезно?

– Абсолютно! Моего иностранного словарного запаса хватит, чтобы отдавать боевые приказы, допрашивать пленных, озвучивать приговоры, общаться с местными проститутками и объясняться со всякой гражданской сволочью, которая лезет не в свое дело. Смею вас уверить – меня поймут. А нет – пусть пеняют на себя. Если надо будет, я в рамках необходимого легко освою двенадцатый язык. Можете не сомневаться.

А никто и не сомневался. На всякий случай.

– Вы имеете опыт командования?

– А вы как полагаете? В иностранный легион не берут желторотиков, там служат исключительно офицеры, которые до выхода в отставку командовали взводами, ротами, батальонами, а кое-кто и полками.

– Вы можете подобрать команду из подобных вам бойцов?

– Для чего? Для пьянки – да. Если за чужой счет.

– А для драки?

– Смотря какие будут предложены деньги. В первую очередь мне.

– Достойные.

– Тогда не вопрос. Если деньги хорошие, могу собрать небольшую, но очень боеспособную армию, штыков на двести-триста.

– Как быстро?

– В три дня, если денег добавить.

– Тогда, возможно, нам понадобится ваша помощь.

– Не вопрос. Только скажите, куда вы меня вербуете? В какие страны предстоит командировка? Африка, Азия? Какие прививки делать?

– Этого я вам сказать не могу – сам не знаю. Мое дело предложить вам работу. Какую – меня не касается. Я всего лишь вербовщик.

– А раз вербовщик, так вербуйте меня. Предлагайте цену!

А вот это уже разговор. Деловой!

В небе светило солнце, у ног плескалось море, в бокалах искрилось вино. Хорошо одетые джентльмены сидели возле бассейна.

– Мне порекомендовал вас Дон…

– Не надо имен. Я догадываюсь, о ком вы говорите. Это очень уважаемый человек, и поэтому я готов выслушать вас. Что вы хотите?

– Мне нужна помощь в одном весьма щекотливом деле. Уважаемый Дон… уверял меня, что вы можете решить мою проблему.

– Мы умеем решать проблемы. Мы всегда решали проблемы, свои и чужие. Пейте вино. Это хорошее вино восемьдесят девятого года из моих виноградников. Вон тех, с западного склона. Чувствуете аромат? Это был очень хороший год. Какое было солнце! Ягоды впитали его тепло. В тот год у меня родился второй сын…

– Да, действительно отличное вино.

– Мы всегда жили на этой земле – мой отец, мой дед, прадед, прапрадед. Мы чувствуем эту землю. Нас называют бандитами, а мы крестьяне, мы любим труд на нашей земле. Не знаю почему, но из нас делают каких-то злодеев. Кинематографисты делают. А мы просто крестьяне. Мы умеем пахать землю и бросать в нее зерна. Мы растим виноград и делаем из него прекрасное вино. Но вы видите эту землю… Ее трудно возделывать, и именно поэтому она нам дорога. Нам всегда приходилось защищать ее, и мы научились воевать. Точно так же, как ухаживать за виноградниками и откармливать скотину. Мы делаем это хорошо, поэтому люди обращаются к нам. Когда мы прибыли в Америку, то тоже хотели возделывать землю. Но там были янки, которые прибрали к рукам всё. Они хотели, чтобы мы батрачили на них! И нам пришлось доказывать, что мы не хуже их. Мы дрались и в драке обрели свои права. Среди нас появились очень достойные люди. Их услугами пользовалось даже ЦРУ. Из управления пришли к нам, когда нужно было уничтожить в доках фашистских шпионов и диверсантов. С ними никто не мог справиться, даже янки. Но мы справились. Для этого американцы выпустили на свободу одного уважаемого человека.

– Вы имеете в виду Аль-Капоне?

– Я не упоминал его имени. Имя назвали вы. Все знают Аль-Капоне – он раскрученный персонаж. Но он был не один, кроме него были другие, не менее уважаемые люди. Аль-Капоне стал известен, потому что сел в тюрьму. Ему не повезло. А другие остались на свободе, так как были в тени. Они тоже были крестьянами, но им пришлось забыть о своем ремесле. Вы пришли ко мне за помощью. Я уважаю человека, который вас рекомендовал. И я готов помочь вам. Вряд ли вы хотите узнать, как выращивать виноград?

– Да, я далек от крестьянской жизни.

– Жаль. Я бы с удовольствием вам об этом рассказал. Но у вас проблемы. Скажите какие?

– Есть люди, смертельно обидевшие меня. Я должен отомстить.

– Чем они навредили вам?

– Они погубили моих близких. Убили не специально, но вместе с другими.

– Это плохо. Убивать нужно, когда есть причина. Когда есть обида. Или кто-то хочет забрать твою землю… Вы решили отомстить?

– Да.

– Так в чем дело? Вам нужно оружие?

– Нет. Мне не достать их. Они недосягаемы для меня. Но я хочу отомстить!

– Я посоветую вам одного человека.

– Одного будет мало. Врагов много. Очень много.

– Много врагов – много работы.

– Я заплачу. Я накопил достаточно денег. Я упорно работал всё это время, чтобы отомстить.

– Это похвально. Думаю, что я смогу помочь вам. Найду вам специалистов, хотя они будут стоить недешево. Эти люди умеют работать. Они тоже крестьяне, но жизнь заставила их подыскать иную работу. Но делают ее они хорошо. Как если бы пахали землю.

– Но только…

– Я понимаю. Об их услугах никто не узнает. Вы можете быть спокойны. Мы крестьяне, мы умеем хранить тайны. Джузеппе!

К ним подошел парень.

– Да, отец.

– Надо будет отвезти нашего гостя к Марчелло. Скажешь ему, что вы от меня. Передай ему несколько бутылок вина из погреба, тех, что в углу, урожая семьдесят третьего года. Негоже ехать к уважаемому человеку с пустыми руками.

– Хорошо, отец.

– Ступай.  – Он повернулся к гостю.  – Парень отвезет вас. Можете обсудить с Марчелло все ваши проблемы. Марчелло поможет вам, даже если у вас тысяча врагов. Он найдет нужных людей столько, сколько вам понадобится.

– Спасибо вам.

– Я рад помочь в таком деле. Обиды не стоит забывать! Обидчики должны быть наказаны, даже если ждать мести потребуется много лет. Если, конечно, ты настоящий мужчина. Идите. И да поможет вам бог!

Сделка состоялась. Сделка с дьяволом…

– Вы кто?

– А тебя волнует?

– Откуда?

– Оттуда, где теперь меня нет.

– Но как вы узнали?..

– А тебя колышет? Мне сказали, есть работа – я приехал. Здрасьте – не ждали!

– Кто сказал?

– А это тебя… ни разу… Так есть работа или нет? Или я зря на билет потратился?

– Какая работа, о чем вы?

– О том самом! Только не надо строить из себя девочку-недотрогу. Ты не Мальвина, а я не Карабас-Барабас. Я тебе мозги мять не буду, про кукольные театры рассказывая. Давай начистоту! У тебя есть работа и бабки. Я это дело знаю лучше других. И мне очень нужны бабки. Больше других. Я делаю работу, получаю бабки и отваливаю, как баржа от пирса. Я тебя не видел, ты обо мне не слышал. Считаю – консенсус достигнут. По рукам?

– И всё-таки я не понимаю…

– Сейчас поймешь. Вот это корочки мастера спорта по пулевой стрельбе. Вот справки об участии… Вот – Россия… Два раза. До Европы чуть-чуть не дотянул. Это воинская специальность. Не у нас – в сильно горячей точке. Такой горячей, аж пятки жгло, которые еле унес. Видишь, справка от братьев-славян. Участвовал, проявил, достоин. Орден. За это самое. Зарубки на прикладе показать или так поверишь? Вижу – веришь. Ты, конечно, можешь дурака включить, только толку с этого никакого. Всё я про тебя знаю: что народец лихой собираешь для дела веселого, что специальность моя аккурат для этого годится. Так что давай, не ломайся, чай, не первый раз ножки раздвигаешь. Бери меня с потрохами, не то я осерчаю и буянить начну. А тебе это надо? Один хрен я в теме – хоть бери, хоть не бери…

Это верно.

– А ты хоть знаешь, где работать?

– А мне по барабану, хоть в Австралии, хоть на Аляске. Хотя нет – дома работать не стану. Принцип – своих не трогаю. А всех прочих – за милую душу, невзирая на цвет кожи и должности. Хошь целый десяток! Хочешь, президента завалю заокеанского? Мне до лампочки. Бери, не пожалеешь. Всё сделаю путем, всё чики-пики!

– Я доложу. Здесь решения принимаю не я.

– Вот и доложи. Только скажи, что я уже в курсах. Так что ходу назад ни у меня, ни у вас нет, только если меня прямо теперь и здесь замочить. А если замочить, так лучше после дела, чем теперь. Скажи: Серега Рябушкин готов к исполнению за вполне себе умеренные бабосы. За такие ты ни хрена никого не найдешь. Только меня.

И то верно. В теме Серега. И либо брать его, либо прямо теперь… И откуда только узнал?

– Тут Серега Рябушкин…

– Кто он такой?!

– Говорит, спортсмен, мастер спорта по пулевой стрельбе, кубки брал, в горячих точках подвизался, личный двухзначный счет имеет.

– Что ему надо?

– Хочет в деле участвовать. Просит недорого.

– Откуда он узнал?

– Не говорит. Скорее всего, через низовых вербовщиков.

Нехорошо, что узнал. На то и вербовщики, чтобы гасить информацию на своем уровне.

– Что с ним делать?

– Послать подальше. Самотёк – дело нехорошее. Откуда он, кто такой, зачем пришел, мы не знаем… Постарайся от него избавиться.

– Не получится. Он угрожает, что в теме и так просто не уйдет. Только если его замочить. Просит встречи с шефом.

Этого еще не хватало.

– Точно не уйдет?

– Точно! Настырный очень. Видно, деньги сильно нужны.

То, что деньги нужны – это неплохо. Идейные бойцы много хуже, потому что менее управляемы. Тот, кто продается, с тем столковаться проще.

– Выясни, откуда он узнал про нас. Можешь предложить за информацию деньги. Возьмет деньги, скажешь: рассмотрим его кандидатуру…

Если сдаст посредника, значит, деньги ему важнее принципов.

– Шеф велел узнать, от кого ты пришел. Готов заплатить за информацию.

– Сколько?

– Пятьсот баксов.

– Тысячу – и я заложу родную мамочку.

– Согласен.

– Тогда деньги вперед…

Взял, пересчитал, спрятал в карман.

– Вербовщики ваши – дерьмо. В коленках слабы. Я спросил – он сказал.

– Просто спросил?

– Просто спросил.

– И он сказал?

– Сказал.