Я наблюдаю за тобой Джуэлл Лайза

– 27 –

7 марта

Джоуи полагала, что в поселке в середине рабочего дня ей ничего не угрожает: Том Фицуильям наверняка в школе. Однако вот он, в темном костюме и кожаных ботинках, шагает ей навстречу с сумкой через плечо. Если уйти прямо сейчас, он не заметит. Но Джоуи не могла даже шевельнуться. Кровь бросилась ей в лицо, дыхание участилось, в глазах потемнело.

Рядом химчистка. Зайти туда? Правда, ей нечего сдавать или забирать, посетителей нет, и приемщик явно скучает… Джоуи лихорадочно обдумывала варианты спасения, но поздно: Том ее заметил.

Выражение безмятежного неведения на его лице вмиг сменилось недовольной гримасой. Джоуи попыталась сделать вид, что не видит Тома. Разумеется, у нее ничего не вышло.

И тут свершилось чудо: Том Фицуильям улыбнулся.

– Джозефина! – воскликнул он. Джоуи сразу же вспомнила, что спьяну представилась ему полным именем в жалкой попытке казаться более значимой. – Как ваши дела?

Он специально подчеркнул слово «ваши», выражая искренний интерес к благополучию Джоуи, а не «дела», подразумевая заботу и сочувствие, типа: «Оправилась ли ты с прошлого раза, когда схватила меня за член, а я вез тебя, в умат пьяную, домой на такси?»

– О, привет, – ответила Джоуи, прикидываясь слегка удивленной. – Хорошо, спасибо. И мне… очень стыдно.

Том поднял руку, останавливая ее.

– Да ладно, с кем не бывает.

– С вами наверняка ни разу такого не было.

– Со всеми случается, – с улыбкой ответил он.

– Спасибо, что подвезли меня до дома. Следовало поблагодарить вас раньше, но мне ужасно стыдно даже вспомнить об этом. Подумываю уехать из страны.

Том рассмеялся.

– Нет, пожалуйста, не уезжайте! Вы ведь только недавно приехали.

Надо же, он помнит наш разговор. Джоуи улыбнулась.

– В любом случае вам придется задержаться минимум на пару недель, ведь ваш муж собирается делать ремонт у нас дома.

– Да, точно. По-моему, начнет на следующей неделе.

– И у меня такая же информация. Это затея моей жены.

– Дом-то ваш? – Джоуи взглянула на него, словно желая сказать: «Не принижайте вашу жену».

Том бросил на нее взгляд, означающий: «Вы меня поймали», и ответил:

– Да, дом мой. Точнее, я его арендую. Вообще-то, мой дом в Кенте, но мы там не живем.

– Из-за вашей работы?

– Да, из-за работы.

Возникла пауза. Джоуи опустила взгляд на мостовую, ожидая, что Том поспешно откланяется, сославшись на занятость, однако тот произнес:

– Знаете, а мне понравилось, как мы с вами поговорили в баре. Нечасто удается поближе познакомиться с соседями. Надо повторить, а? Может, вы с мужем как-нибудь зайдете к нам на ужин? Ваш брат и его супруга тоже.

– Да, было бы замечательно. – Джоуи энергично закивала. – Например, когда Альфи закончит у вас ремонт.

– Отличная идея! – воскликнул Том, явно обрадовавшись. – Устроим мини-новоселье. Я поговорю с Николой, посмотрим, что она скажет. Она не очень любит готовить, зато…

Джоуи бросила на него еще один предостерегающий взгляд.

– Зато вы любите, да?

Том моргнул, снова захваченный врасплох.

– Нет, я тоже не люблю. Увы, я в кулинарии полный ноль. Со всеми этими кухонными прибамбасами вообще не дружу, для меня радиобудильник – величайшее изобретение человечества. Надо что-то с собой делать.

Джоуи улыбнулась.

– Что ж, – промолвила она, – увидимся.

– Да, – он улыбнулся в ответ. – Надеюсь.

– И все-таки хочу еще раз извиниться за тот вечер в пабе.

Том сунул руки в карманы и качнулся туда-сюда на каблуках, словно оценивая Джоуи.

– Пожалуйста, не нужно извинений. Вы даже представить себе не можете, как мне польстили. Знали бы вы… – Он сокрушенно улыбнулся. – В общем, не извиняйтесь. Хорошего вам дня, Джозефина. Надеюсь, скоро увидимся.

– Увидимся.

Том ушел, а Джоуи так и осталась стоять перед химчисткой. Тревожный комок, который она всю неделю носила в себе, превратился в лучистый сгусток тепла. Том Фицуильям польщен, что она едва его не изнасиловала. Тому Фицуильяму понравилось с ней общаться. Том Фицуильям хочет узнать ее получше.

Обернувшись на витрину химчистки, Джоуи поймала пристальный взгляд приемщика: тому явно стало неловко, что она застукала его за подсматриванием.

Джоуи помахала ему, и он махнул рукой в ответ – медленно и удивленно, но радостно.

– 28 –

8 марта

Только Дженна устроилась перекусить, как к ней подошла мисс Фаруки.

– Когда поешь, зайди в кабинет директора. Мистер Фицуильям хочет тебя видеть.

На мгновение в классе воцарилась гнетущая тишина, тут же сменившаяся гомоном и криками (как в зоопарке, честное слово). Бесс с ужасом и восторгом взглянула на Дженну.

– Господи ты боже мой, – прошептала она.

Дженна доела низкокалорийную шоколадку, выкинула обертку и остаток ланча в мусорное ведро и медленно направилась по коридору к административному блоку, где обитали мистер Фицуильям, два его заместителя и секретарь.

Здесь, вдали от вонючей столовой и немытых школьников, пахло совсем по-другому: свежими цветами и бумагой. Дженна заглянула в кабинет мисс Фаруки; та открывала лоток с готовым салатом из кулинарии.

– Можешь сразу пройти к нему, – сказала она, подцепляя крышку пластиковой вилкой. – Он ждет тебя.

Дженна кивнула и, завернув за угол, приблизилась к самой дальней двери. Вот оно, логово мистера Фицуильяма, вдвое больше других кабинетов; из панорамных окон открывается вид на парадный вход и парковку. Мистер Фицуильям сидел не за письменным столом в центре кабинета, а за маленьким столиком слева, вокруг которого теснились четыре темно-красных стула. Через спинку одного из них был перекинут пестрый шерстяной джемпер; видимо, мистер Фицуильям снял его совсем недавно, потому что волосы у него стояли дыбом из-за электричества.

– Здравствуй, Дженна, – приветливо произнес он, – ты уж прости, что оторвал от ланча. Я тебя надолго не задержу. Садись. – Директор придвинул к Дженне стул, и та села. – Как твои дела? – рассеянно спросил он; взрослые часто задают детям подобные вопросы, не ожидая ответа, просто из вежливости.

– Хорошо, – пробормотала Дженна и откашлялась.

– Тревожиться не о чем. – Мистер Фицуильям доверительно наклонился к ней и заглянул в глаза. – Просто… в общем, мне не дает покоя одна история, и я хотел сперва поговорить с тобой, прежде чем дать делу ход.

У Дженны екнуло сердце.

– Ты ведь живешь в поселке, рядом с отелем?

Она кивнула.

– С мамой?

Она снова кивнула.

Мистер Фицуильям вздохнул, поставил пальцы домиком, опустил глаза, а потом опять глянул на Дженну. У девочки мороз прошел по коже: за его спокойным взглядом таился холод, словно солнечные лучи отражаются от гладкого льда. Она заставила себя смотреть на красно-желтый ремешок его часов.

– Твой брат живет вместе с папой на побережье, верно?

– Да. – Дженна не нашла в себе сил посмотреть директору в лицо – слишком уж неуютно – и принялась сосредоточенно разглядывать свои ногти, крашенные перламутрово-оранжевым лаком.

Мистер Фицуильям снова вздохнул и придвинулся еще ближе.

– Моя жена считает, что твоя мама следит за нами.

Дженна украдкой взглянула на него и заметила кривую усмешку.

– А, ясно, – пробормотала она.

– Возможно, Никола преувеличивает. Она вообще склонна к эксцентричным поступкам, но вряд ли станет выдумывать что-то на пустом месте. Допуская, что это какая-то ошибка, я и решил пообщаться с тобой. Может, ты что-то знаешь?

– Что говорит ваша жена? – тихо спросила Дженна.

– Она сказала… – мистер Фицуильям сделал паузу, подчеркивая важность своих слов, – твоя мама фотографировала наш дом. А еще она преследует Николу в поселке и даже как-то раз, когда та вышла на пробежку, побежала за ней. Прямо в домашних тапочках. Это немного… – он снова помолчал, – тревожно.

Дженна сунула руки в рукава свитера, не зная, что сказать.

– Как у тебя обстановка дома? Может быть, нам о чем-то следует знать? Вдруг что-то мешает учебе?

Дженна отрицательно покачала головой. Ей не хотелось, чтобы ее отправили жить к папе, ведь тогда придется ходить в новую школу. Нужно любым способом дотянуть до экзаменов и получить аттестат[7]. Осталось всего несколько месяцев.

– Маме просто кажется, что она вас знает, вот и все. Уверена, у нее на уме нет ничего дурного. Она всего лишь хочет убедиться, что вы тот, о ком она думает.

Из коридора донеслись отдаленные вопли взбудораженных девочек. Мистер Фицуильям, прищурившись, пристально взглянул на Дженну, поерзал на стуле, поправил галстук.

– Ясно. Правдоподобное объяснение. Есть идеи, где она могла видеть нас раньше?

Дженна пожала плечами.

– Думаю, в отпуске.

– Где именно?

– Понятия не имею. Это было несколько лет назад.

– И часто она узнает незнакомых людей?

– Да нет, не очень.

Мистер Фицуильям снова поменял положение и низко наклонился над столом.

– Кстати, на заметку: когда человеку кажется, что он узнает незнакомых людей, это может быть симптомом психического заболевания, например шизофрении.

Дженна кивнула. До нее донесся сладковатый запах его дыхания – смесь сахара с солодом.

– Вряд ли у нее шизофрения, – сказала она.

Мистер Фицуильям с улыбкой отстранился, и Дженна наконец решилась вздохнуть полной грудью.

– Конечно, нет. – Он снова поправил галстук. – Я этого и не говорил. Но вдруг тут что-то еще? Просто если кто-то видит знакомого, он подходит и здоровается, а не преследует его.

– Не знаю, что и сказать.

Мистер Фицуильям вздохнул.

– Поговори с мамой, ладно? Пусть в следующий раз, когда увидит меня или мою жену, подойдет к нам. Познакомимся, поболтаем. Глядишь, вместе вспомним, где могли встречаться. Хорошо? – Он тепло улыбнулся. Взгляд, прожигающий, словно лазерный луч, вновь стал приветливым.

– Хорошо. – Дженна отчаянно закивала, предвкушая окончание разговора.

– Вот и славно. Помни, у тебя есть друзья. Не только я и учителя, но и одноклассники, – например, Бесс. Ты нам всем небезразлична, поэтому не стесняйся обращаться, если что-то не так. Идет?

– Идет. – Дженна снова кивнула, поднимаясь со стула.

Мистер Фицуильям коснулся ее рукава, и на нее словно хлынула бурная волна, ледяная и в то же время обжигающая. Дженна отдернула руку и прикрыла место прикосновения ладонью.

– Спасибо, – сказала она. – До свидания.

– До свидания, Дженна. Будем на связи.

После школы Бесс увязалась за Дженной. Та решила сделать вид, будто подруги не замечает, но поняла: это бесполезно. До Бесс просто не дойдет, что ее намеренно игнорируют.

– Так, – сказала Бесс, когда они вышли за ворота. – И что это было? Выкладывай.

– Ничего, – буркнула Дженна.

– Тоже мне ничего! К директору просто так не вызывают. Давай колись.

– Ну ладно, – сдалась Дженна. – Его жена видела, как моя мама за ними шпионит, вот он меня и расспрашивал.

– А-а… – Бесс резко вздохнула и на мгновение замедлила шаг.

– Это ты ему разболтала? – Дженна остановилась. – Он точно что-то знает. Ты рассказала ему про маму?

– Нет, клянусь, я тут ни при чем! Он просто… поинтересовался, знаю ли я твою маму, вот и все.

– Когда вы болтали в отеле на лестнице?

Бесс смущенно кивнула.

– Он спросил: «Какая у Дженны мама?» Я сказала, он кивнул, и все.

– А ты не удивилась его расспросам? Типа, просто так, с бухты-барахты взял и спросил. Почему именно про мою маму?

Бесс пожала плечами.

– Он выяснял, все ли с ней в порядке. И с тобой тоже. Я сказала…

Дженна глубоко вздохнула.

– …я сказала, что твоя мама не очень здорова, но мне не полагается говорить об этом, и если он хочет узнать больше, пусть обратится к тебе. – Бесс упрямо вздернула подбородок. – И все.

– Твою ж мать, Бесс. Твою ж мать!

– Что я такого сделала?!

– Лишнего наговорила! Теперь он задает вопросы и может запустить целое расследование. Вся моя жизнь окажется в заднице.

– Господи, Джен, да твоя жизнь и так полная задница. Куда уж хуже. Ты в курсе, что все в поселке судачат про твою маму? Моя мама сказала, когда мы были в Севилье, что твоя тусила на улице, приставала к людям и вообще вела себя как ненормальная. Хорошо, что мистер Фицуильям хочет помочь. Не отказывайся от его помощи.

– 29 –

Коричневую замшевую юбку доставили в понедельник.

– Что это, милый? – спросила мама, рассеянно передавая пакет Фредди. – «Форевер 21»… Из магазина для девочек?

– Ну да. – Фредди поспешно забрал у нее пакет. – Это часть костюма. Для школьного спектакля.

– Я бы сама тебе заказала. Зачем оплачивать школьные мероприятия из собственных денег?

– Тебя поблизости не было, а времени не оставалось.

– Держи. – Мама вынула из кошелька двадцать фунтов. – Сколько стоит?

Фредди не нужны были ее деньги. Он хотел сам оплатить покупку.

– Ерунда, – ответил он. – Фунта четыре, не больше. Забей.

– Нет-нет, я настаиваю. – Мама порылась в отделении для мелочи. – Вот. – И она вручила ему две монеты по два фунта.

Фредди счел за лучшее взять деньги и закрыть тему.

– Спасибо.

В пластиковой упаковке юбка выглядела обескураживающе дешево. Фредди вынул ее из полиэтилена и завернул в серебристую подарочную бумагу, которую нашел в коробке с новогодними игрушками под лестницей. Стало гораздо лучше.

В среду он положил подарок в рюкзак и принес в школу. К пакету была приложена записка: «От поклонника». Каждый раз, залезая в рюкзак, Фредди чувствовал под пальцами мягкое. Ему нравилось ощущение тайны. После уроков, ровно в четыре часа, он промчался по коридору, выбежал из школы и неестественно быстрым шагом направился в город, поминутно оглядываясь по сторонам и высматривая ярко-синий пиджак. Пока добрался до дома Ромолы, Фредди запыхался и вспотел. За дверью раздалось собачье тявканье. Он поспешно сунул пакет в почтовый ящик и пошел прочь.

Через пару минут Фредди наткнулся на Ромолу, идущую из школы. Ее волосы были заплетены в две сложные косички. Она скользнула взглядом по эмблеме на его пиджаке и вновь уставилась себе под ноги. Не посмотрела на него. Даже не заметила. Ромола прошла мимо, оставив после себя шлейф необъяснимой грусти и щемящей красоты. У Фредди закружилась голова. Через пару шагов он оглянулся, чтобы еще раз увидеть Ромолу, ее странную походку, ее косы, ее великолепие.

На следующее утро Фредди подслушал разговор родителей. Сверху были хорошо слышны скрип кухонных ящиков, звон столовых приборов, дребезжание тарелок в посудомойке, негромкое бормотание «Би-би-си».

– Вчера я поговорил с девочкой, – донесся до него голос отца. – С дочкой.

– Ах, да.

– Передал ей то, что ты рассказала.

Тарелки перестали дребезжать.

– И что? – спросила мама.

– Ее матери кажется, будто она нас знает. Вроде бы несколько лет назад они видели нас на отдыхе.

– Понятно. – Хлопнула дверца буфета. – Мы действительно встречались?

Молчание.

– Она не знает. Даже не смогла предположить где.

– Ну, это легко вычислить. В последние годы мы нечасто выбираемся на отдых. Один раз ездили в Озерный край и пару дней гостили у твоей мамы. Я совсем не помню эту женщину.

Фредди затаил дыхание. Он не любил вспоминать каникулы в Озерном крае – худшее событие в его жизни. Отец терпеть не может отпуска; он с самого начала дал им с мамой понять, что не желает никуда ехать, а затем пилил их за то, что они его уговорили. Всю неделю он ворчал и придирался, а мама всячески старалась его задобрить. Они с Фредди прямо-таки на цыпочках ходили, лишь бы не разозлить отца. А еще там было ужасно жарко. Раскаленная гостиница с законопаченными окнами. Фредди пришлось спать на полу, на матрасе. Мама постоянно шикала на него, стоило ему пожаловаться. Наконец настал день, когда они поехали на автобусную экскурсию, и на папу набросилась незнакомая женщина. Она стукнула его так сильно, что Фредди услышал гулкий звук, с которым кулак впечатался в папину грудную клетку. Лицо женщины исказилось от ярости, с губ слетали брызги слюны. Фредди никогда не видел, чтобы кто-то был в таком гневе.

Сейчас слова незнакомки не произвели бы на Фредди впечатления, но тогда каждое слово острым ножом вонзалось в сердце. «Ты только посмотри на себя! Как тебя земля носит?» – орала она.

Папа довольно грубо схватил ее за руку и потащил, будто мешок с картошкой, на другую сторону улицы. Фредди видел, как они яростно жестикулируют, однако проезжающие автомобили заглушали их голоса. Полминуты спустя отец поспешно вернулся к автобусу и практически затолкал их с мамой внутрь. «Залезай! – прошипел он Фредди на ухо, крепко держа его повыше локтя. – Живо!»

Все стояли и смотрели на них. Щеки Фредди горели огнем.

Сев на свое место, он выглянул в окно. Женщина по-прежнему была там; ее обнимала другая, внешне похожая, только моложе. Та, вторая, посмотрела на автобус и перехватила взгляд Фредди. В ее глазах он увидел чистую, беспримесную ненависть.

Он отвернулся и спрятал лицо у мамы на плече, а когда выглянул, женщины уже ушли.

Родители предпочитали не вспоминать о том случае. «Какая-то сумасшедшая, – говорили они. – Перепутала папу с кем-то. Просто обозналась. Забудь. В мире много странных людей».

Остаток каникул прошел хуже некуда. Мама прекратила подлизываться к папе, стала резкой и молчаливой. Родители почти не разговаривали друг с другом до самого отъезда. На обратном пути они обсуждали исключительно дорогу – как ехать и куда свернуть. Прошло недели две, прежде чем жизнь вернулась в обычное русло.

– В любом случае, – продолжил отец, – я сказал ей, что мы готовы помочь. Подозреваю, у ее матери что-то с психикой. Одно дело – обознаться, и совсем другое – таиться в кустах с фотоаппаратом.

Фредди кивнул сам себе. Ну конечно, они обсуждают странную женщину через дорогу, которая подглядывала за ним, пока он подглядывал за ней. Ту самую, которой он показал средний палец. Маму Дженны. Неужели Дженна и ее мама ездили в ту же поездку и жили в той же гостинице? Выходит, они были там в тот день и видели, что произошло. Возможно, они знают правду.

За матовым стеклом входной двери возникла чья-то фигура. Зазвенел звонок. Фредди открыл. На пороге стоял здоровяк с татуировками, муж Джоуи, в заляпанном краской комбинезоне и огромных коричневых ботинках.

– Привет, приятель. – Он тщательно вытер ноги о коврик. – Как дела?

– Хорошо.

– Рад слышать. Мама дома?

Фредди указал в сторону кухни.

Здоровяк прошел по коридору, тихонько постучал в дверь и заглянул в кухню.

– Доброе утро, миссис Фицуильям, мистер Фицуильям.

– Альфи, пожалуйста, зови меня просто Никола, – сказала мама. – Хочешь чаю?

Альфи вошел в кухню и закрыл за собой дверь. Фредди остался один. В голове лихорадочно метались разрозненные мысли: странная женщина в поселке и злобная тетка из Озерного края; Красные Сапоги и папа; папа и фотографии с компьютера; фотографии и Ромола; мама и здоровяк-маляр (зачем красить кухню, если все равно скоро сниматься с места?..). Каждый раз одно и то же: как только у Фредди наконец появляется причина остаться, отец объявляет, что пора уезжать.

Фредди прижался лбом к прохладным деревянным перилам и яростно пнул плинтус. Ему хотелось… он и сам не знал, чего именно. Даже сверхбыстрый мозг не мог ничем помочь, а сверхвысокий ай-кью не способен вывести из лабиринта тайн. Ему хотелось коснуться волос Ромолы. Да, точно. Коснуться волос и увидеть ее улыбку.

– 30 –

9 марта

На следующее утро Дженна увидела мистера Фицуильяма на обычном посту у школьных ворот: он называл каждого ученика по имени и выплевывал заученное «здорово, как жизнь», словно собачью команду. Многим нравилось такое обращение; ребята млели, что директор удостоил их приветствия. Понятно, почему его восхваляют и величают Супердиректором. Мистер Фицуильям знает, как управлять школой, чем привлечь учеников, когда погладить по головке, а когда ударить по рукам линейкой. Он на все смотрит с юмором, все дается ему легко: детям нравится, когда взрослый выглядит всемогущим.

«Это не означает, что он и мне должен нравиться», – подумала Дженна.

Вчера, в кабинете, мистеру Фицуильяму не следовало брать ее за руку. Это непрофессионально, так же как болтать с пятнадцатилетними девочками в гостиничном коридоре среди ночи. А еще он не должен был заводить разговор о ее матери. Наверняка в таких случаях есть другие способы получения информации, и для этого полагается выполнять определенные формальности.

Под тонкой голубой рубашкой мистера Фицуильяма виднелась белая футболка. Дженна представила его в ней. Фу, гадость какая.

Она широким шагом прошла мимо него, поджав губы.

– Доброе утро, мисс Трипп, – сказал он.

– Доброе утро, сэр, – отозвалась Дженна, не поднимая глаз. Даже не глядя на директора, она чувствовала, как он улыбается ей, держа руки в карманах брюк, как блестят его глаза. Кажется, «мисс Трипп» – не вполне подобающее обращение, разве не так?

Дженна быстро поднялась по лестнице и направилась к своему шкафчику. Бесс уже доставала учебники. Сегодня она не стала дожидаться лучшую подругу. Дженна увидела, как Бесс идет по поселку, написала ей сообщение: «Ты куда? Подожди меня, засранка», но удалила. Бесс встретила Лотти и Тиану, и они пошли в школу втроем. У Дженны внутри все похолодело. Она не смогла выдавить ни слова.

– Извини, что не зашла за тобой, – произнесла Бесс, грызя ноготь. – Просто мне как-то не по себе после вчерашнего.

Дженне больше всего на свете хотелось сказать: «Мне тоже», подвести черту под этой историей и сделать вид, что все забыто. Но она не могла. Слова были погребены под грудой переживаний.

– Да пофиг. – Она открыла шкафчик и повесила туда пальто. Бесс молча заперла свой шкафчик, подхватила учебники и ушла. Дженна, глотая слезы, беспомощно смотрела ей вслед.

На этот раз Бесс не стала обедать в классе и не дождалась Дженну после уроков. Дженна пошла домой одна, слушая канал Сэма Смита[8] на «Спотифай»[9]. Проходя мимо кафе «Неро», она заметила на другой стороне улицы светлые волосы Бесс: та хохотала, запрокинув голову, а вместе с ней смеялись Тиана, Лотти и Руби. Дженна сделала музыку погромче и прибавила шагу.

Через некоторое время она почувствовала, что за ней кто-то идет, и обернулась. Какой-то парень в пиджаке с эмблемой одной из самых пафосных школ в округе. Его лицо показалось Дженне смутно знакомым.

– Ты Дженна Трипп? – спросил парень, поравнявшись с ней.

По виду – ботан ботаном: куча прыщей, длинные прямые волосы, на лице – выражение мрачного превосходства.

С опозданием до Дженны дошло: это же сын мистера Фицуильяма. Она вытащила из ушей наушники и кивнула.

– Фредди Фицуильям. – Парень протянул ей руку. – Мой отец – директор в твоей школе.

Дженна молча смотрела на него, не зная, что сказать.

– Я живу вон там. – Фредди ткнул пальцем на особняки «Мелвиллских высот», кажущиеся темной полоской на холме. – С тобой по соседству. – Он помолчал и глубоко вздохнул. – Можно задать вопрос?

– Смотря какой, – сказала Дженна.

– Про Озерный край.

Дженна застыла.

– Что именно ты хочешь узнать?

– Твоя мама оттуда знает моего папу?

– Что?!