Я наблюдаю за тобой Джуэлл Лайза
– Я подслушал разговор родителей. По словам папы, твоя мама преследует его, потому что помнит с поездки. Мы всего один раз выезжали куда-то на каникулах: в Озерный край. Значит, это та самая поездка. Ты была там?
– Не помню, – пожала плечами Дженна. – А что?
Фредди сосредоточенно смотрел в одну точку где-то у нее на плече. Затем переступил с ноги на ногу, поднес тощую руку к лицу и издал странный звук, словно собираясь что-то сказать. Внезапно он отвел взгляд от плеча Дженны, посмотрел ей прямо в глаза и произнес:
– Так, ерунда. И, пожалуйста, не говори моему папе, что я тебя спрашивал.
Дженна недоуменно кивнула.
– Дай слово.
– Ладно, не скажу. – Ей хотелось, чтобы этот ботан поскорее свалил.
Фредди снова взглянул сперва ей на плечо, потом в лицо, развернулся и зашагал прочь. Дженна дождалась, когда фигура мальчика превратится в размытое пятно на холме, и лишь тогда пошла домой.
Мама, как обычно, сидела в одном из многочисленных чатов, где находит подтверждение своим безумным идеям.
Групповое преследование.
В один прекрасный день она с торжествующим видом оторвалась от ноутбука и воскликнула: «Это правда! Тысячи людей по всему миру подвергаются групповому преследованию! Как и я!» Дженна сразу полезла в «Гугл». Оказывается, мания преследования относится к тем же бредовым психическим расстройствам, что и муравьи под кожей и похищение пришельцами. Мама искренне верит, что на нее охотится целая толпа злобных преследователей, а Том Фицуильям – их главарь. Она утверждает, что незнакомцы по ночам пробираются в дом и воруют, портят или переставляют вещи, чтобы запугать ее и довести до безумия: такое вот извращенное хобби, бессмысленная игра, на которую они тратят время и деньги. По ее мнению, она подвергается преследованиям за то, что в молодости участвовала в политических протестах. Мама считает, что мистер Фицуильям – не обычный директор школы, а могущественный воротила со связями в верхах; он специально поселился в Мелвилле и внедрился в местную школу, чтобы руководить сетью шпионов.
– Смотри, что происходит. – Мама положила электронную сигарету на стол и повернула ноутбук к Дженне. – В Молде есть женщина моего возраста, да и биография похожа. Перед тем как приехать в Мелвилл, Том Фицуильям был директором тамошней школы. С этой женщиной произошла точно такая же история. По ее словам, все началось с той самой минуты, как он приехал: царапины на машине, щербины на мебели, открученные лампочки, битое стекло в ванне. Кстати, она тоже была в Озерном крае.
Дженна перестала расстегивать рюкзак и удивленно взглянула на мать.
– Да ладно! Тогда же, когда и мы?
– Нет. – Мама вновь повернулась к экрану, взяла электронную сигарету и глубоко затянулась. – Похоже, в детстве. Но все равно.
Дженна закатила глаза и вытащила из рюкзака учебники. Действительно, ходили слухи, что до Мелвилла мистер Фицуильям работал где-то в Уэльсе. Возможно, это правда, хотя остальное…
Она прошла на кухню, сделала себе низкокалорийный горячий шоколад с маршмеллоу, взяла в одну руку кружку, в другую – учебники, поднялась в свою комнату и устроилась с ногами на кровати.
– Он там? – крикнула мама.
Дженна даже не стала выглядывать в окно. Разумеется, безобидный сосед-очкарик, как всегда, сидит за компьютером.
– Нет, никого нет.
Она достала телефон, чтобы написать Бесс сообщение или позвонить. Ей не терпелось рассказать подруге о странном разговоре с сыном мистера Фицуильяма. Дженна открыла «Вотсап» и уже занесла палец над кнопкой видеозвонка, но передумала: наверняка Бесс еще сидит в кафе «Неро» с девчонками. Она включила ноутбук и набрала в поисковике «Том Фицуильям Молд».
Мистера Фицуильяма перевели в Молд в январе четырнадцатого года. За два года он превратил местную школу, находящуюся на грани закрытия, в одно из лучших учебных заведений Уэльса и в начале шестнадцатого года приехал в Мелвилл. До Молда он работал в Тауэр-Хамлетс, а до того – в Манчестере. А до Манчестера, в две тысячи первом (то есть в год рождения Дженны), он был назначен исполняющим обязанности директора школы в Бертоне-на-Тренте, где преподавал с двадцати восьми лет.
Мистер Фицуильям безупречно чист, его репутация безукоризненна. Где бы ни появлялся, он нес с собой лишь свет и гармонию. Вокруг – счастливые дети и солнечное сияние. Тем не менее женщине из Озерного края мистер Фицуильям не нравился, маме Дженны тоже, а теперь без видимой причины Дженна и сама почувствовала к нему неприязнь.
Может, женщина из Озерного края сумасшедшая? Тогда, выходит, и у Дженны не все дома. Она вспомнила свой разговор с Фредди Фицуильямом, и в ней проснулось любопытство. Что он хотел сказать, не мог ли пролить свет на странные вещи, которые она чувствует?
Дженна закрыла ноутбук, снова взяла телефон и проверила «снэпчат»: от Бесс сообщений нет. На нее навалилась безмерная тяжесть, как будто она совершенно одна, а жизнь схлопывается, как ловушка, и ничего тут уже не поделаешь.
– 31 –
Поднявшись на холм, Фредди кое-как отдышался и побрел к дому. Он не собирался заговаривать с Дженной Трипп, даже не ожидал ее встретить. Иногда он видел Дженну по дороге из школы; она всегда ходила с Бесс или другими девчонками, а в этот раз, как ни странно, шла одна. Словно так и было задумано, именно в тот момент, когда в жизни Фредди всплыла та история в Озерном крае. «Наверное, это судьба», – подумал Фредди. (Глупость какая: разве может такой умный парень размышлять о судьбе и предопределении?) Внезапно Дженна обернулась и посмотрела на него в упор. Фредди охватила паника: он к ней слишком близко. Неприлично близко. Единственный способ поправить положение – сделать вид, что он пытается догнать ее и поговорить.
Ему удалось кое-как завязать беседу. Вероятно, впервые с десяти лет он первым заговорил с незнакомой девочкой. Оказывается, Дженна Трипп вблизи даже симпатичнее, чем на расстоянии; губы у нее пухлые и мягкие, под форменным пиджаком просматривается грудь – вполне невинно и в то же время чрезвычайно волнующе. Фредди не мог посмотреть ей в лицо, потому что ему невыносимо хотелось коснуться ее губ, а если опустить взгляд – тогда еще хуже, ведь там грудь, поэтому он принялся сосредоточенно рассматривать ее плечо: так безопаснее.
А потом до него дошло: зря он заговорил с Дженной. Она расскажет отцу, и тот догадается, что Фредди подслушал их разговор с мамой. К тому же он до сих пор не понял, что именно хочет выяснить. Не следовало подходить, не выработав линию поведения. После этой встречи остался привкус замешательства, стыда и унижения, поэтому Фредди решил перевести дух и собраться с мыслями, прежде чем идти домой.
Открыв входную дверь, он едва не опрокинул стремянку. Под ногами зашуршала пленка. В нос ударил запах свежей краски. Из кухни донесся мамин смех – совершенно непривычный звук.
Мама стояла у кухонного стола, грея ладони о кружку с чаем, а Альфи-маляр в рабочем комбинезоне расположился за столом, закинув ступню на колено, пил чай и рассказывал какую-то историю, смешнее которой мама явно в жизни не слышала.
– Добрый вечер, приятель, – поздоровался Альфи-маляр.
– Еще день, – педантично поправил Фредди, и у него на душе немного полегчало.
– Привет, милый. – Мама улыбнулась. Фредди и не подозревал, что она умеет так улыбаться. – Альфи рассказывает, как работал садовником в каком-то ужасном отеле на Ибице. Ты не представляешь, что творится на этих курортах!
Во взгляде маляра сквозило смущение. Похоже, он не рассчитывал, что его истории вызовут такое веселье.
– В общем, – Альфи рассеянно побарабанил по кружке большими, заляпанными краской пальцами и опустил великанскую ступню на пол, – пора мне вернуться к работе. Хочу еще раз прокрасить плинтусы перед уходом. Спасибо за чай, Никола.
Фредди пристально взглянул на работника, пытаясь разглядеть дурные намерения, темные мысли или просто какую-то неправильность. Однако в этом здоровяке не чувствовалось зла: безобидный парень, не обремененный амбициями и интеллектом. Тем не менее из-за него мама забила на утреннюю пробежку, гоняет чаи на кухне, хохочет во все горло и прямо-таки сияет от радости.
Добавив к головоломке, в которую превратилась его жизнь, еще одну деталь, Фредди ушел к себе в комнату.
Фредди совершенно забросил «Мелвиллское дело». Он больше не протоколировал все, что видел из окна спальни, и не фотографировал Дженну Трипп и Бесс Ридли в физкультурной форме. Жизнь Нижнего Мелвилла больше не представляла для него интереса. Теперь все его мысли занимала Ромола Брук. Фредди не просто следил за ней, а отдавал дань уважения. Почитал. Восторгался. Изучал. Постигал. Он завел новый журнал под названием «Дело Ромолы».
Почти каждый день Фредди провожал Ромолу до дома, если у них уроки заканчивались одновременно. В прошлый раз она по дороге зашла в супермаркет и купила заварное печенье и собачий корм. Фредди занес этот факт в свой журнал – на случай, если когда-нибудь соберется купить ей печенье. А сегодня Ромола не была в школе. Фредди прождал десять минут, пока сторож не запер ворота. Не беда: всегда можно найти ее в Интернете.
Фредди поставил на стол чашку с ромашковым чаем, ослабил галстук и открыл беседу, которую Ромола вела в «Инстаграме» с девчонкой под ником ЛуизаМерик-Джонс. Скука смертная: учитель несправедливо отругал их подругу во время ланча, та ударилась в слезы, и теперь все подумывают подписать петицию против несправедливого обращения. Фредди уже хотел закрыть «Инстаграм» и найти занятие поинтереснее, как вдруг в беседе появился коммент насчет весеннего бала.
Оказывается, через две недели будет праздник, в котором участвуют девочки из школы Ромолы и мальчики из школы Фредди.
Пару недель назад он не обратил бы внимания на такую ерунду, но сейчас для него словно открылся портал в иной мир.
– Мама! – крикнул Фредди. – У нас есть планы на пятницу двадцать четвертое марта?
– Вроде бы нет, – немного подумав, отозвалась мама. – А что?
– Хочу сходить на одно мероприятие. Что-то вроде бала у меня в школе. Можно?
– Ну конечно! Здорово!
– Правда, билеты дорогие – двадцать пять фунтов. Ничего?
– Разумеется, ничего. – Мама подошла к лестнице. – Я очень рада, что ты хочешь пойти. Купим тебе смокинг. Будешь в нем настоящим красавцем!
– 32 –
10 марта
Сперва Джоуи не обратила внимания на настойчивый гудок автомобиля. Наверное, какой-то жлоб пытается ее склеить. Неохота связываться: подойдешь к машине, а там сидит озабоченный придурок, да еще с приятелем. А может, вообще не ей бибикают: выходит, она – неудачница, которая втайне надеется, что хотя бы жлоб обратит на нее внимание.
Однако услышав знакомый оклик: «Джозефина!», она обернулась. Том Фицуильям выглянул из окна автомобиля и еще раз нажал на гудок.
– Вас подбросить? Я еду в город.
Джоуи взглянула на Тома, потом в сторону города. Она как раз шла на автобусную остановку.
– Э-э… Да, спасибо. Правда можно с вами?
– Ну конечно! Садитесь.
Она уселась в машину, пристегнула ремень безопасности.
– Вы очень добры.
– Ерунда. Я часто вижу вас на автобусной остановке, но обычно еду в противоположную сторону. – Он улыбнулся.
«Я в машине с Томом Фицуильямом, – подумала Джоуи. – Наверное, это сон».
– Спасибо, – улыбнулась она в ответ. – Выходит, вы сегодня не в школе?
– У меня большое совещание в совете по образованию. – Том взглянул в боковое зеркало, ловя удобный момент, чтобы встроиться в оживленное уличное движение. – Я бы с радостью рассказал, о чем оно, но тогда мне придется вас убить.
Он снова улыбнулся. Джоуи почудилось в его улыбке нечто зловещее. Кто знает, вдруг Том Фицуильям и впрямь способен на убийство.
– Все еще работаете в детском клубе? – поинтересовался он, скользнув взглядом по ее форменной рубашке.
– Увы. Хотя мне начинает нравиться. Люди там хорошие.
– Да, люди – это главное. Если вокруг правильные люди, значит, вы в правильном месте.
– Если это не тюрьма. – Джоуи рассмеялась, однако собственный смех показался ей чересчур визгливым и неестественным.
– Нет, – не согласился Том. – Даже если тюрьма. Я серьезно. По крайней мере, если вы попали туда за преступление, а не по ошибке.
Джоуи провела ладонями по кожаной обивке сиденья. Сколько раз она смотрела на машину Тома и представляла, что сидит на этом самом месте! А теперь мечта стала явью. Джоуи почти утратила способность связно думать. Она выпрямилась и тряхнула головой.
– Так вы больше не собираетесь уезжать из страны? – Том лукаво улыбнулся.
– Уже нет. Я в норме.
– Вот и хорошо.
На выезде из Мелвилла была пробка; автобус обычно едет по выделенной полосе, а машина Тома стояла в общей толкучке. Так можно и на работу опоздать. Джоуи глубоко вздохнула, впитывая запах кожи и свежевымытого мужского тела, взглянула на руки, сжимающие руль. Хорошие руки. Ей сразу представилось, как они касаются ее лица, пробираются под одежду, притягивают ближе. Внутри ее кипело желание, неотступное и жгучее. Джоуи не сомневалась – Том догадывается, о чем она думает.
Они подъехали к повороту, ведущему к школе. По тротуару брела толпа подростков в серых пиджаках. Надо же, подумала Джоуи, этот приятный мужчина несет ответственность за все эти несформировавшиеся личности.
– Вы в Мелвилле надолго? – осведомилась она.
– Мы здесь всего год. Думаю, пробудем еще пару лет. Нужно удостовериться, что все преобразования прижились. Знаете, это как ошкуривать бревно: постоянно смотришь, не пропустил ли участок коры.
– У вас бывали неудачи?
Том бросил на нее быстрый взгляд.
– Неудачи?
– Ну да. Доставалась ли вам школа, которую невозможно исправить?
Он улыбнулся.
– Нет. Точнее, пока нет.
– И как бы вы поступили, если бы поняли, что не справляетесь?
– Не знаю. Честно говоря, никогда об этом не думал.
Некоторое время они молчали. Пробка еле двигалась.
– Смотрите, – произнес Том, указывая в окно, – вон ваш автобус. – Они проводили взглядом его задний борт, окутанный клубами дыма из выхлопной трубы. – Простите. Если бы не я, вы бы приехали раньше.
– Прощаю.
– Вот и хорошо.
– Вы с Николой давно женаты? – поинтересовалась Джоуи.
– Дайте подумать… Лет двадцать.
– А ваш сын, он только ваш? Или общий?
Том рассмеялся.
– Вижу, вам по душе прямые вопросы.
– Извините. Просто Никола выглядит слишком молодой, чтобы быть его мамой. Я и подумала, что она ваша вторая жена.
– Нет. Первая и единственная.
Джоуи кивнула, подсчитывая в уме. Если Никола выглядит на свой возраст, значит, она ровесница Джеку и Ребекке. Получается, они с Томом встретились, когда ей было… Нет, невозможно. Видимо, она старше, чем кажется.
– Где вы познакомились?
– В Бертоне-на-Тренте, совершенно неромантичным образом – в автобусе. Она подошла ко мне и сказала, что я преподавал в ее школе.
– Она училась в школе?
Том засмеялся.
– Нет! Ей было девятнадцать или двадцать. Она помнила меня, но я совсем ее не помнил. Я у нее не преподавал. Никола училась в группе для отстающих.
– Выходит, оно и к лучшему, ведь иначе было бы как-то неловко.
– Неловко? Почему?
Джоуи пожала плечами.
– Ну не знаю. Учитель с ученицей…
Том повернулся. Джоуи на мгновение показалось, что он на нее накричит, но его лицо смягчилось.
– Могу вас заверить, это не тот случай.
Джоуи натянуто улыбнулась.
– Ваш сын ходит в вашу школу? – спросила она, чтобы сменить тему.
– Разумеется, нет. Не потому, что у моей школы дела плохи. Конечно, она самая лучшая! Но когда много переезжаешь, проще устроиться в частную школу, иначе замучаешься с формальностями: встать на учет, попасть в лист ожидания, сдать экзамены. А в частной школе требуется последний табель ребенка и чековая книжка родителей, вот и все.
– Джек говорит, ваш сын – вундеркинд.
– Да, в некотором роде. У него очень высокий ай-кью, отличные способности к языкам и технике. Пару раз выигрывал районные олимпиады по шахматам. Сдал уже три выпускных экзамена, хотя только в десятом классе. Так что да, ума у него палата. Хотя на самом деле он еще маленький.
– Правда?
– Да. Совсем недавно начал интересоваться девушками. Посмотрим, как пойдет. Боюсь, умение очаровывать прекрасный пол не входит в его базовый набор настроек. Впрочем, время покажет.
Том взглянул на Джоуи. Она впервые заметила, что глаза у него зеленые, как у нее. Всего у трех процентов населения земного шара зеленые глаза. Мама часто так говорила: она видела, что на фоне талантливого и красивого брата Джоуи чувствует себя ничтожеством, поэтому любыми способами старалась поднять ее самооценку.
– У вас зеленые глаза.
– Правда?
– Да! – Она рассмеялась. – Разве вы не знаете, какого цвета у вас глаза?
– Честно говоря, толком не знаю. По-моему, серо-синие.
Джоуи, прищурившись, взглянула на него. Он что, хитрит?
– Официально подтверждаю: зеленые. Я точно знаю, у меня такие же.
Том заглянул ей в глаза.
– Да, действительно. У вас очень красивые глаза. Так ведь можно говорить?
– Зависит от контекста.
– Контекст следующий: хочу сообщить, что у вас красивые глаза.
– Ну, наверное, можно.
– Уф, какое облегчение.
Наконец они въехали в город. Улицы Бристоля были запружены людьми, спешащими на работу.
Воцарилось неловкое молчание.
– Пожалуй, быстрее будет дойти пешком, – сказал Том, глядя на пробку, тянущуюся до следующего перекрестка.
– Да, – поспешно согласилась Джоуи.
– Когда загорится красный, можете выходить.
– Хорошо.
Она отстегнула ремень безопасности. Запищал предупредительный сигнал. «Спасибо, что подбросили», – сказала Джоуи, а Том ответил: «Обращайтесь, всегда рад помочь». Она вгляделась ему в лицо в поисках скрытого подтекста. Ей хотелось найти подсказку, что на самом деле он не хочет ее отпускать и борется с непреодолимым желанием притянуть к себе и жадно поцеловать в губы, не обращая внимания на нетерпеливые гудки. Прошло пять секунд. Наконец Том перевел взгляд на дорогу и сказал: «Быстрее, сейчас будет зеленый».
Джоуи вышла из автомобиля и бегом бросилась к тротуару. Загорелся зеленый, машина Тома тронулась с места.
Джоуи долго смотрела вслед, дрожа от головокружительной смеси восторга и вожделения, потом развернулась и пошла на работу.
Дата: 25/03/17
Место: полицейский участок Тринити-Роуд, Бристоль, БС2 0НВ
Допрос проводят офицеры полиции Сомерсета и Эйвона
ПОЛИЦИЯ: Как долго вы с Томом Фицуильямом влюблены друг в друга?
ДМ: Я бы не называла это любовью, скорее взаимной симпатией.
ПОЛИЦИЯ: Хорошо, в таком случае как давно вы обнаружили, что испытываете взаимную симпатию?
ДМ: Не знаю. Наверное, с тех пор как впервые его увидела.
ПОЛИЦИЯ: А именно?
ДМ: В начале года. В январе.
ПОЛИЦИЯ: И как проявлялась эта взаимная симпатия?
ДМ: Не понимаю, что вы имеете в виду.
ПОЛИЦИЯ: Я имею в виду тайные встречи, томные взгляды.
ДМ: Ну, взгляды были. Вряд ли их можно назвать томными.
ПОЛИЦИЯ: Для протокола: я показываю мисс Маллен серию фотографий, номера с 2866 по 2872-й. Опишите, что на них изображено.
ДМ: На них изображена я.
ПОЛИЦИЯ: И что вы делаете на этих фотографиях?
ДМ: Смотрю на дом Тома Фицуильяма.
ПОЛИЦИЯ: Вы в состоянии определить место, где сделаны эти фотографии?
ДМ: На тропинке за домами.
ПОЛИЦИЯ: То есть вы знаете, куда выходят задние фасады домов в «Мелвиллских высотах».
ДМ: Да, знаю.
ПОЛИЦИЯ: Для протокола: я показываю мисс Маллен еще одну серию фотографий, номера с 2873 по 2877-й. Пожалуйста, опишите, что здесь изображено.
ДМ: Дом Тома Фицуильяма.
ПОЛИЦИЯ: Если быть точным, фотографии сделаны внутри дома.
ДМ: Да, так и есть.
ПОЛИЦИЯ: Мисс Маллен, эти фотографии скачаны с вашего телефона. Вы можете объяснить, откуда в вашем телефоне снимки дома мистера Фицуильяма?
ДМ: Разумеется. Мой муж делал у них ремонт. Я предложила ему сфотографировать, что получилось, чтобы он мог показать свою работу другим клиентам.
ПОЛИЦИЯ: Обратите внимание вот на эту фотографию. Опишите ее для протокола.
ДМ: Это фотография пристройки позади дома.
ПОЛИЦИЯ: Полагаю, вы согласитесь, здесь хорошо видно сломанное окно.
ДМ: Что?
ПОЛИЦИЯ: Я показываю мисс Маллен деталь на фотографии номер 2876. Опишите, что вы видите.
ДМ: Это одно из окон, рядом с выходом во двор. Створки соединены проволокой.
ПОЛИЦИЯ: Спасибо, мисс Маллен.
ДМ: Но я даже не заметила… я и не знала…
ПОЛИЦИЯ: Спасибо, мисс Маллен. Пока достаточно.
– 33 –
10 марта
– Мам!
Дженна зашла в мамину комнату: пусто. Она вернулась к себе, встала коленями на кровать и выглянула во двор. Прежде чем перейти на электронные сигареты, мама часами курила в саду. Ее место для курения никуда не делось: унылый стул, унылый стол, унылая пепельница, полная отсыревших, развалившихся окурков. Теперь мама почти туда не ходит: какое-никакое, а продвижение.
В саду мамы не было. Дженна надела кроссовки, накинула куртку и вышла в вечерние сумерки. Автобусная остановка – мамин излюбленный наблюдательный пункт; оттуда удобно шпионить за Томом Фицуильямом и его семейством. Тоже пусто. Дженна перешла через дорогу и направилась к подножию холма, поглядывая по сторонам, не прячется ли мама в кустах у дома директора школы. Сойдя вниз, она в нерешительности остановилась и вдруг заметила голубые огни, отражающиеся в окнах. По центральной улице бесшумно проехала полицейская машина и притормозила напротив Дженны, как раз рядом с отелем «Мелвилл». Оттуда появились двое полицейских, поправили униформу, один из них что-то произнес в рацию, и они вошли в отель.
У Дженны екнуло сердце. Она заглянула в окно бара. Ее подозрения оправдались: мама сидела за барной стойкой и о чем-то разговаривала с офицером, а в другом углу встревоженная пара и менеджер общались со вторым полицейским.
– Черт, – вполголоса пробормотала Дженна. – Черт.
Она набрала воздуха в грудь и вошла в бар.
– Ага! – воскликнула мама. – Вот моя дочь. Она расскажет всю правду. Джен, иди-ка сюда.
В баре стало тихо: все смотрели на Дженну.
– Что случилось? – спросила она у полицейского.
– Как тебя зовут? Кем ты приходишься миссис Трипп?
– Меня зовут Дженна Трипп, я ее дочь.
– Сколько тебе лет, Дженна?
– Пятнадцать, почти шестнадцать.
Полицейский повернулся к менеджеру бара.
– Ничего, что она здесь находится? Ей по возрасту не полагается.
Тот кивнул, и офицер продолжил:
– Я – констебль Дракс. Нас вызвали, чтобы мы побеседовали с твоей мамой, потому что она угрожает клиентам бара и отказывается уходить.
Мама фыркнула и закатила глаза.
– Никому я не угрожала. Ничего подобного. Мы просто разговаривали.
Дженна обернулась и взглянула на пару в другом углу зала: оба смущенно отводили глаза. Совершенно незнакомые люди.
– Вот в чем загвоздка, – продолжала мама, – никто не хочет обсуждать этот вопрос. Никто не готов признать, что с нами происходит. Мы прячем голову в песок и делаем вид, будто окружающий мир – белый и пушистый. А все почему? Потому что не хотим взглянуть в лицо правде. Они повсюду. Тот тип наверху, – она ткнула пальцем в сторону «Мелвиллских высот», – и, возможно, половина поселка. Дело касается не только меня. Я не так глупа, чтобы думать, будто я одна вляпалась. Это происходит на глобальном уровне. Кроме него, есть и другие, – она снова указала на холм, – могущественные воротилы, они орудуют по всему миру. Пока мы замалчиваем проблему, так и будет продолжаться. Я стояла на улице и случайно услышала, как эти милые люди говорят о нем, дескать, он делает большое дело. Я подошла к ним и сказала: «Вы и не представляете», однако никто не принимает меня всерьез.
Мама все говорила и говорила, а Дженна смотрела на нее и думала: «Теперь об этом знаю не только я».
– Можешь связаться с кем-нибудь из взрослых? – спросил констебль Дракс.
«Наверное, стоит позвонить папе», – решила Дженна. Правда, если он приедет, то заставит ее уехать с ним. А если она уедет, то в результате так у него и останется, а ей этого не хочется, потому что ее жизнь здесь. Дженна подумала о Бесс – та снова не дождалась ее ни утром, ни после уроков; потом взглянула на маму – похоже, ей требуется серьезная помощь. Похоже, жизнь в Мелвилле не так уж и хороша.
– Мой папа живет в Уэстон-сьюпер-мер, – сказала она. – Можно ему позвонить?
Читать бесплатно другие книги:
